Глава 42
ГЛАС НАРОДА
За то время, что я отсутствовал, в Скардаре произошли две большие перемены.
Первая касалась людей. Почему-то все они, увидев меня, делали огромные глаза. Прямо блюдца какие-то, а не глаза. А вот второе изменение затрагивало меня лично.
Когда корабль ловцов жемчуга подходил к Абидосу, я издали увидел все три корабля, стоящие на внешнем рейде, «Принцессу Яну», «Леди Диану» и «Мелиссу». И на сердце отлегло: они здесь, они вернулись, а не продолжили свое плавание к берегам Империи со скорбной вестью о моей пропаже.
Договориться с капитаном и хозяином, чей корабль имел вполне подходящее для его бизнеса название — «Морская жемчужина», мне удалось на удивление легко. Вероятно, это случилось потому, что промысел у него был крайне неудачным, причем уже во второй раз подряд. Дома его ждали крайне нерадостные перспективы: долги, которые он успел накопить, и, как следствие, продажа корабля. Дейс Мирд, хозяин «Морской жемчужины», был уже немолод, далеко за пятьдесят. Лицо изрезано многочисленными морщинами, дубленная всеми морскими ветрами кожа.
Мы разговаривали с ним в его каюте, и Мирд произвел на меня впечатление человека полностью покорившегося судьбе. Я понимал, как ему тяжело: никаких накоплений на старость нет, и пенсию платить никто не будет.
— Денег, вырученных за продажу корабля, хватит только на то, чтобы погасить накопившиеся долги, — жаловался он. — И только в том случае, если корабль удастся продать по хорошей цене.
Я поинтересовался, сколько он зарабатывал при самом удачном раскладе.
Сумма, озвученная им, была не то чтобы очень мала, но впечатления на меня не производила.
И тогда я сделал ему предложение: Мирд на «Морской жемчужине» доставляет меня до Абидоса. Именно до Абидоса, потому что Скардар оказался ближе. Да и не хотелось, если честно, появиться в Империи в том виде. Кроме того, не факт, что эта старая калоша смогла бы добраться до ее берегов.
В благодарность за доставку я оплачиваю ему сумму, равную удвоенной прибыли за самый удачный сезон, тот, что у него когда-либо был. Видя, что он сомневается, я ничуть не удивился, учитывая обстоятельства моего появления и внешний вид. Поэтому я просто спросил у него:
— Есть ли у тебя выбор, старик?
После моих слов Мирд недолго раздумывал, затем кивнул, соглашаясь, и уже следующим утром «Морская жемчужина» снялась с якоря. Меня такой поворот событий вполне устраивал, так как я значительно выигрывал во времени, не слишком теряя при этом в деньгах. Для старика эти деньги были суммой, а что касается меня… Смешно даже об этом говорить. Возможно даже, для Мирда наш уговор был такой удачей, что бывает только однажды в жизни.
«Морская жемчужина» встала на якорь невдалеке от моей эскадры. Затем с «Жемчужины» спустили шлюпку, и мы погребли к «Принцессе». Конечно же на «Принцессе» наши маневры не остались незамеченными, и с ее борта в нашу сторону посматривало несколько любопытствующих лиц. По мере приближения народу значительно прибавилось, и в руках у некоторых засверкали линзами зрительные трубы. Затем все они пришли в движение. Ну наконец-то!
Сейчас я поднимусь на борт и покажу вам всем кузькину мать. Нет, сначала все же переоденусь, а уж затем… Нет, сначала все же кузькину мать.
Когда я поднялся на палубу, на шканцах застыл весь экипаж «Принцессы Яны». Впереди строя стояли дир Героссо, дир Митаиссо, сти Молеуен и остальные офицеры корабля. Мирд, которого я взял с собой, чтобы сразу рассчитаться за проезд, выглядел воплощением недоумения и никак не мог сообразить, что же, собственно, происходит.
Господи, как же я рад всех вас видеть! И не делайте виноватых лиц, а попросту объясните, что все-таки произошло. Но сначала вы будете друг друга под килем протаскивать, по очереди. И не нужно есть меня глазами, все вы — сборище невероятных негодяев, и как же я рад всех вас видеть.
Пойдем, Мирд, в мою каюту, там и рассчитаемся. И не нужно робеть, старик, судя по твоим рассказам, ты прожил достойную жизнь, дай бог каждому.
Я отпустил Мирда, прижимающего к груди кошели с монетами и беспрестанно бормочущего слова благодарности.
— Так, теперь займемся вами, господа хорошие. Для начала вкратце самое важное, что произошло в Скардаре за время моего отсутствия. Вкратце, — выслушав их, я принял еще более мудрый вид, чем у меня был до этого: — Все ясно. Теперь слушайте меня.
Первое. Информация о том, что я на борту «Принцессы Яны» не должна уйти даже на остальные корабли эскадры.
Второе. Оставьте меня, пожалуйста, минут на пятнадцать в покое, чтобы я смог привести себя в порядок и не выглядеть крестьянином, пришедшим просить милости у своих господ. Пока это все.
Да, и вот еще что. Приготовьте шлюпку и карету на берегу. Нет, все же тот камзол, что остался у дойнтов, мне нравился больше.
Вот и шпага. Я так скучал по тебе, моя красавица.
Воспользовавшись тем, что меня никто не видит, я обнажил клинок до половины и поцеловал его. Прошка, все время порывавшийся что-то рассказать, был не в счет. После, Проухв, после. Сначала неотложные дела. Нисколько не сомневаюсь в том, что вы сделали все, что смогли. Но подробности потом.
«Гобелли», мой верный спутник в последние несколько лет. Я тоже рад тебе, рад, как старому доброму другу, который никогда не подведет. Ты такой же, как и в тот момент, когда я в первый раз взял тебя в руки. Разве что рукоятка стала чуть длиннее и массивнее. И немудрено, ведь если нажать на эту защелку, то снимется часть рукоятки, и на свет покажется пулелейка под пули Минье. Удобно. Да, еще в стволах появились нарезы.
Дорабатывал пистолет его создатель, маэстро Гобелли, так что он по-прежнему смотрелся произведением искусства.
Конечно, можно было бы сделать его капсюльным и даже казнозарядным, но патронов не напасешься, а вот найти порох, кремни и свинец — не проблема.
Спасибо тебе, девочка, спасибо, Аманда, за этот подарок. И как здорово, что я сумел тебя отблагодарить. Надеюсь, что теперь у тебя все хорошо, потому что люди, виновные в твоих проблемах, в следующий раз сто раз подумают, прежде чем делать что-то подобное. Те, кто остался жив, конечно.
В залах Дерторпьира было пустынно и тихо. Мы шли быстрым шагом, минуя их одну за другой, и наши шаги громко отдавались под сводами высокого потолка, украшенного фресками и лепниной. Впереди показались огромные двери, ведущие в Советную залу, и люди, следующие за мной, ускорили шаг. Потому что по обе стороны дверей стояла дворцовая стража, и если бы она попыталась преградить мне путь…
Нет, стражники открыли дверь, когда до нее оставалось не меньше десятка шагов, не забыв стукнуть в мраморный пол пятками алебард.
— Здравствуйте, господа, — громко поздоровался я с сидевшими за огромным столом людьми. — Ого, как вас здесь много, даже мест свободных не осталось. А так хотелось послушать, о чем говорят самые большие умы Скардара. Но нет ни одного свободного стула. Жаль.
И я прошел к дальнему от меня концу стола, подошел к человеку, занимающему кресло, выглядевшее почти троном. Кресло установлено во главе стола, так что само себе разумелось, что сидевший в нем человек был самым главным среди присутствующих.
Подойдя, заглянул ему в глаза: ты точно на своем месте? Или все же мое занял? В таком случае ты — узурпатор. А глазки-то бегают! Ждешь, когда появится стража? А ты уверен, что она примет твою сторону? Ну вот, уже не уверен, по глазам вижу. Вот и правильно.
Ну так что, долго я еще стоять буду? Ты что, думаешь, я сюда попрошайкой пришел? Нет? Так почему ты еще сидишь? На моем месте, кстати.
Человек, которого я знал как одного из своих советников, обведя взглядом присутствующих за столом, покинул кресло.
Давно бы так. И я уселся на освободившееся место. Придвинул к себе бумаги, лежащие передо мной на столе, бегло просмотрел их, не вникая в суть, затем решительным жестом отбросил их в сторону:
— Итак, господа, я смотрю, за время моего отсутствия тут многое изменилось. И что же, мне на неделю отлучиться было нельзя?
Помолчал, побарабанив по столу кончиками пальцев. Все это время за столом стояла гробовая тишина. Вообще-то не все они были моими друзьями, но и врагами были тоже не все. Понятно, что ни одна страна не может обходиться без руководства. Как понятно и то, что все они считали, что я уже мертв. Но я-то живой! И как нам теперь поступить?
Раньше надо было думать, раньше. Когда мне предлагали стать дерториером. Ведь помните, поначалу я даже отказывался. Я и сейчас не горю желанием, но так ведь и ситуация изменилась. Знаете, я человек самолюбивый. Очень. И произошедшее за время моего отсутствия больно бьет по моему самолюбию. Хотя с другой стороны, вы как будто бы и ни при чем. Пропал человек, его уже оплакать успели, а он на тебе, заявился. Ну так что будем решать?
Дверь в Советную залу распахнулась во всю ширь, пропуская несколько человек. Кто-то из сидящих за столом посмотрел на вошедших с тайной надеждой, кто-то с любопытством, ну а я с радостью.
Потому что не было среди них ни одного человека, которого я не был бы рад видеть. Иджин дир Пьетроссо, адмирал дир Митаиссо вместе с дир Гирусио, дир Гамески, Хойхо дир Моссо, поднявшийся до капитана трофейного фрегата, примкнувший к ним Фред и еще много других людей. Чуть в стороне держался Тетчин дир Гроиссо, по-моему, опять с новой шпагой.
Я поднялся с кресла и пошел к ним навстречу, заранее распахнув руки для дружеских объятий. Мы стояли и разговаривали, вспоминая события и смеясь шуткам, которые сидевшим за столом людям были совсем не понятны. Для этого нужно было пережить с нами ад морских сражений, когда кажется, что все ядра летят именно в тебя, когда картечь с характерным звуком вонзается в людей, находящихся рядом, когда в любой момент раскаленное ядро может угодить в крюйт-камеру, и даже доли мгновения не будет, чтобы подумать, что это конец, и в последний раз вдохнуть насквозь пропитанный пороховым дымом, но такой сладкий воздух.
А тебе при этом нужно всем своим видом показывать спокойствие, не склоняться под свистом пуль, не вздрагивать от резких неожиданных звуков. Словом, внушать людям надежду, что мы обязательно победим, победим во что бы то ни стало. Потому что цена этой победы невероятно высока.
Люди все подходили и подходили. А за столом, наоборот, людей становилось все меньше, потому что они вставали и присоединялись к нам.
— Господин дерториер, — обратился ко мне дир Гроиссо, — на площади собрался народ, и он хочет вас видеть.
Так, а вот это уже лишнее. Для меня даже застольный спич произнести — целая проблема, а здесь придется говорить перед столькими людьми. Да и что я могу сказать?
Единственное, что приходит в голову, так это пообещать каждой бабе по мужику, а каждому мужику по бутылке водки. Вот только нет ее здесь еще, водки. И мужчин у женщин хватает. Наверное, потому, что водки еще нет.
Ничего, выкручусь как-нибудь, поди опять так орать будут, что ни одного моего слова не услышат. Главное — жесты должны быть энергичными и полными мысли, а там хоть просто рот открывай. И все же приятно, черт возьми. Казалось бы, что я особенного для них сделал? Подумаешь, отчизну спас.
Перед тем как выйти, я еще раз посмотрел на тех, кто остался сидеть за столом. Знаете, господа: вокс попули — это вам не фунт изюму.
— …Проухв дважды чуть не сорвался вниз, когда пытался спуститься в ущелье в надежде найти твое тело. Только на второй день нам удалось спуститься туда, но тела не было, и мы решили, что его унесло потоком. Не было никаких шансов тебя найти.
Мы с Фредом сидели в обеденной зале Дерторпьира, и я слушал его рассказ о событиях, произошедших после моего пленения. Фред выглядел виноватым, и голос его звучал извиняющимся. Да брось ты, я нисколько не сомневаюсь в том, что вы сделали все возможное.
Ну же, дружище, хватит о грустном.
Лучше вернемся к делам насущным. Первым делом уволю дворцового шеф-повара. Нет, я не опасаюсь того, что он мне в жульен стрихнину насыплет. Дело не в этом. Слишком уж вкусно он готовит. Как я сам себе нравился во время вынужденной диеты! Каким я недавно прибыл в Скардар? Подтянутая фигура с очень подтянутым животом. И загар какой был! И куда все подевалось? Нет, нужно срочно в Империю, иначе точно расплывусь.
Я, уцепив себя двумя пальцами за живот, одновременно потянулся вилкой к блюду, содержимое которого мало что дурманяще вкусно пахло, так и еще чрезвычайно заманчиво выглядело.
