ГЛАВА 9

Выспаться мне так и не удалось. Большую часть ночи пролежал в кровати, считая барашков, а под самое утро провалился в короткий, наполненный кошмарами сон. В результате будильник поднял с кровати голодного и очень ворчливого недооборотня.

Списав все на проделки мстительного, не простившего вчерашних издевательств тела, я начал день с энергичной зарядки. Хитрый подарок тренера не упустил своего, взбаламутив магическую часть организма. Пульсация токов волнами пошла по квартире, разбудив сестренку и заставив меня спасаться бегством. Упражнения пришлось заканчивать в ванной, где я едва не своротил раковину под аккомпанемент разгневанных угроз из-за двери. В любом случае подушку я возвращать не собирался. Нечего было бросаться!

После утреннего моциона в зеркале отразилась хмуро глядящая физиономия с коротким ежиком едва отросших волос. Если не всматриваться, то мерцающая серебром татуировка становилась практически незаметной и совсем не раздражала. Повторив себе эту сентенцию несколько раз, я понял, что сеанс самогипноза с треском провалился. Кран с холодной водой подозрительно хрустнул в ладони, и я спешно покинул ванную.

Оценив мое состояние, Юля благоразумно воздержалась от комментариев. Кстати, ее чувствительность к магии сильно возросла. Сестренка не только проснулась от магических колебаний, но и к моей голове в последнее время присматривалась уж больно внимательно. Боюсь, не за горами тот день, когда Женя-Василек натаскает ее до нужного уровня, и хранить секреты в ее присутствии станет невозможно. Надо будет предупредить мастера-лекаря, что она своими руками кует главную угрозу информационной безопасности страны. Нашу егозу только подпусти к секретам. А уж местечковым или государственным — это ей, поверьте, без разницы.

«Это она еще кольца не рассмотрела, — хмуро проворчал внутренний голос. И добавил: — Впрочем, я бы не ставил на это денег».

— Са-а-а-аш! — донеслось из коридора сонное сестрино. — Женька сказала, ты меня до академии подбросишь.

Запнувшись о брошенную коробку с Алькиными вещами, лохматое и замотанное в покрывало нечто кубарем улетело в ванную. Донесшийся звон разлетающихся во все стороны баночек ознаменовал окончание маршрута. Две женщины в квартире — это же ужас ужасный. Мой флакон с пеной для бритья чувствовал себя одиноко и беззащитно, словно разведчик во вражеском лагере.

— Ты там живая хоть? — с сомнением уточнил я.

— Не уверена. — Голос сестренки звучал озадаченно, но, кажется, с ней все было в порядке. — Частично. Это твое барахло в коридоре?

— Не. Алька попросила дареное вернуть.

— Дареное? — В ту же секунду из двери вынырнула растрепанная копна с горящими от любопытства глазами. — Они что, расстаются?

Яркий пример женской интуиции. Кто, когда, с кем — ей уже неважно, она уже в курсе. Понятное дело, Юлька по-черному сохла по Черному, уж простите за каламбур.

— Не знаю. Не мое дело, и уж точно не твое. Брысь! — И чтобы хоть как-то смягчить обиженно насупившиеся брови, добавил: — Вечером съезжу проведать, а то даже стыдно немного. Я с этой магией совсем про друзей забыл, а у Сереги, похоже, неприятности.

Мне вспомнился холодный Алькин голос. Излишне разительный контраст с нашей последней встречи, когда у них все было сладко, и даже эпизод с нападением некроманта не повлиял на отношения влюбленных. Заклятие забвения вешал лично Граф, но прошедшая Волна вполне могла сорвать покров с сознания. Да и пробудившийся дар со временем восстанавливал утраченную память. Если судить по прощальному «спасибо», Алька вспомнила почти все.

— Решено. Как освобожусь — рвану к Черному, узнаю, что там между ними произошло!

— Я с тобой хочу!

Лохматое белобрысое чудовище встало в проходе, уперев руки в боки, и приготовилось до последней капли крови сражаться за свою любовь. Кровь, естественно, подразумевалась моя.

— Не в этот раз. — Я качнул головой и пояснил: — Если у него проблемы, то поставим его в неловкое положение. Оно тебе надо? Давай позже. Ладно?

— Вредный ты, Сашка! Но я тебя все равно люблю.

Пернатое рвануло ко мне и чмокнуло в щеку, соглашаясь с доводами. Походя утащив с тарелки последний кусок бекона, Юля унеслась наряжаться дальше. Я остался на кухне, философски вращая вилку между пальцами и рассматривая подарки Макарова. В глубине колец продолжали мелькать багровые и очень голодные искорки. Эти монстрики вряд ли удовлетворятся яичницей с беконом.

Сбросив скорость, машина припарковалась возле здания академии. Именно так с щенячьим восторгом в голосе объявила сестренка. Юлька с детства зачитывалась «фэнтезятиной» и теперь просто млела от восторга. Учиться здесь она мечтала с первых упоминаний ВМШМ в средствах массовой информации, хотя и презрительно фыркала при каждом упоминании сухой аббревиатуры. Магию должны преподавать в академии! Ее слова, не мои.

Если бы она знала, кто именно будет нести в массы разумное, доброе, вечное — ее бы удар хватил. Большинство преподавателей числились сотрудниками нашего министерства да и видом своим меньше всего напоминали умудренных опытом профессоров а-ля Дамблдор. Возраст учителей колебался в пределах двадцати с хвостиком, с редкими вкраплениями седоусых дяденек и тетенек. Причины неизвестны, но молодежь охотней принимала дар магии, а способности большей частью зависели именно от него. По крайней мере, на начальном этапе, когда приходилось полагаться не на учебники, а на собственный практический опыт и интуицию. Молодежь — она же бесшабашная и привыкла рисковать жизнью с восторгом и налетом безумия в глазах. Осторожность и уважение к «старикам» приходили позднее и нередко с болезненными последствиями.

— Красота! — ахнула Юлька, оглядываясь.

С подобным заявлением было сложно не согласиться. Многокилометровые площади школы вынесли за пределы города по двум причинам. Во-первых, убирали из-под влияния печатей Графа, чтобы позволить студентам заниматься серьезной магией, а во-вторых, опасались заиметь выжженную дотла пустошь в самом центре столицы.

Академия вообще подкинула государству проблем.

На верху решили не придумывать колесо и скопировали структуру с уже работающих вузов. Первые два года преподавался общий курс магии, в меру разбавленный математикой, физикой и другими «старыми» науками. Распределением по специальностям планировали заняться позже. Сделано это было в надежде скрыть отсутствие учебной базы, которую еще только предстояло наработать в процессе обучения. Самым срочным образом.

Дело в том, что магию одновременно и нужно и нельзя преподавать как точную науку. У сверхов оказался слишком индивидуальный подход к построению заклинаний, в большинстве своем основанный на личных качествах и предпочтениях. В итоге получалась ядреная смесь искусства и науки, способная поставить в тупик самого Эйнштейна. Нам банально не хватало информации. Волна прошла слишком рано, перемешав все карты. Приходилось импровизировать.

Конечно, на первых порах было необходимо задать правильный вектор обучения. Некоторый объем знаний накопили «черти», Русская православная церковь и ведьмаки Сердюкова. Этого должно было хватить. Понятно, что базы данных спецслужбы тринадцатого отдела ломились от разнообразной информации, но секретность — это раз, и специфика — это два. Большую часть наших умений занимали алгоритмы построения боевых арканов, методики охоты на отступников всех мастей и десятки десятков способов быстро выпустить противнику кишки. Страна нуждалась в ином.

На первое время основная задача академии — предоставить студентам безопасную площадку для игр и опытов, задать нужное поле для деятельности и пробудить соревновательный характер. Василек недаром считалась мастером-лекарем, и ее решение не подразумевало иных трактовок — оружию должно разрабатываться в других местах. Не знаю, как она собиралась этого добиваться, но ведь про нее не скажешь, что наивная дурочка.

В последнее время я редко появлялся в конторе, но хватало и косвенной информации. Слова Василька, рассказы сестры, крупицы правды из многочисленных «аналитических» программ и обмолвки «чертей» сложились во вполне реальную картинку происходящего. На ней сотни специально подготовленных «студентов» небрежными штрихами рисовали новую, весьма привлекательную систему обучения, при этом оставляя у всех иллюзию абсолютной свободы. Гениальная идея, сулящая сногсшибательные результаты при минимуме усилий. Кнут спрятан за спину, и на виду осталась только морковка в виде солидных денежных грантов. Вокруг столько нового, интересного! Учись — не хочу!

Нюансов, как и проблем, хватало. Но разбираться с ними предстояло в рабочем порядке, потому что времени не осталось совершенно. Сентябрь на носу, а отложить начало учебного года на месяц — значит признать свою несостоятельность. На это наше правительство пойти не могло.

— А еще при академии открывают гимназию!..

Возбужденный голос сестренки вырвал меня из дебрей собственных мыслей. Вот уж, ей-богу, кладезь информации. Правда, по большей части бесполезной.

— Что еще за гимназия?

— Нам будут преподавать математику, физику и всякое такое, а в остальное время мы будем учиться магии под контролем кураторов. Правда, жить придется здесь, но это же здорово! Женька сказала, что меня точно примут. У меня знаешь какие способности?!

Я только хмыкнул, не разделяя Юлькиных восторгов. Слияние магии и техники вполне обоснованно, и руководство Вышки уже составило список приглашенных специалистов со всей России. Им поставили задачу обеспечить плавное слияние нового и старого. Боюсь только, контрразведка устанет вылавливать промышленных шпионов. К тому же глупо рассчитывать, что меня минует весь этот праздник.

— А меня, похоже, назначат в кураторы. — Я задумчиво поделился своим горем и вполголоса добавил: — Если демона одолеем.

— Что говоришь? — не расслышала сестренка.

— Идем, говорю. Время уже, скоро презентация.

Часы показывали без пятнадцати десять, и с минуты на минуту должен был начаться день открытых дверей Высшей московской школы магии. Парадная стоянка и так ломилась от автомобилей, а по дороге из города мы обогнали колонну автобусов под охраной полиции. Везли интуристов, журналистов и прочую массовку. Слава богу, я смог прорваться сквозь кордоны, используя спецномера и удостоверение тринадцатого отдела. Проблем на въезде не возникло. Основная часть здешней охранки прекрасно разбиралась в тонкостях магического закулисья.

Большую часть территорий Вышки занимали парки и аллеи. Студенческий городок недаром вынесли за город. Даже не будь там блокирующих графских печатей, столица все равно не смогла бы выделить столько места. Красиво, тут Юлька была права.

С моего прошлого визита здесь многое изменилось. Исчезла армия строителей, то и дело переругивавшихся на незнакомом «курлыкающем» языке, пропали из виду спецгруппы тринадцатого отдела, спешно лепившие магические заплатки. Уехали церковные набольшие, степенно сверяющие количество серебра в стенах с указанным в ТЗ.

Между прочим, их усилия оказались не напрасными. Позарившегося на дорогой металл подрядчика вывели на чистую воду и с божьим благословением пустили по этапу в самые сжатые сроки. Цацкаться с ним было некому, да и Власов воспринял предложенную взятку как личное оскорбление, поэтому прошел по цепочке до самого верха. Наглецов не спасла даже жирная и очень волосатая лапа в столичной мэрии.

Вообще Власову не позавидуешь. Дед пер буром и своими действиями сильно подставлялся. Если бы не его несомненная эффективность и царящий вокруг перманентный аврал, генерала давно бы приговорили к какой-нибудь награде. Посмертно. Проблема в том, что сейчас заменить его было просто некем, и старик этим бессовестно пользовался.

А пока держалось начальство, и мы могли позволить себе некоторые вольности. Как ни странно, на контору сильно сыграли вампиры. Их кровавый бунт до чертиков напугал Кремль. Чинуши внезапно осознали, что защиту от магического подполья им обеспечивают эти самые «чертики» из табакерки генерала. Нападение нескольких сотен вампиров на Красную площадь было с блеском предотвращено, и надо признать, что в тандеме с церковными оперативниками наши ребята действовали сверхэффективно. Видеозаписи того боя не удалось переплюнуть даже голливудским боевикам.

Было с чем сравнивать и помимо фильмов. В то самое время простые солдаты удерживали зверушек Эльвиры от прорыва в Москву. Аналитики пришли к однозначному выводу, что гарантированная зачистка паразитов удалась только благодаря присутствию спецгрупп тринадцатого отдела. И это несмотря на использование тяжелой техники, несмотря на поддержку ведьмаков Сердюкова, со всеми их амулетами, подготовкой и поистине бесконечными запасами серебра. Сверхи блокировали главное оружие тварей — заглушили ауру страха и создали подобия островков спокойствия. Именно там солдаты смогли продержаться первые минуты, перегруппироваться и контратаковать. Дальше мерзость не прорвалась.

При этом никто не собирался умалять их заслуги перед городом, и сегодняшний день был в том числе приурочен к событиям кровавой ночи. Ровно в полдень в главном зале будет проведено торжественное награждение, а позднее — открыт памятный барельеф с именами погибших при исполнении служебного долга. Власов настоял, чтобы туда внесли фамилии сотрудников нашего отдела. Всех, кто сложил голову за время его существования. Список получился весьма значительным, а на мероприятие съезжалась большая часть официальных лиц города, исключая разве что президента.

Одним словом, прогуляться по парку и насладиться экскурсией нам не дали — на каждом углу дежурили вооруженные патрули с собаками, священники и наши боевики. Все злые, а документы спрашивали так часто, что я перестал их убирать. Спина то и дело чесалась под взглядами снайперов. После того как здоровенный сердюковец попытался обыскать Юльку и едва не остался без своих хваталок, я понял, что с прогулкой пора заканчивать — ухватил непоседливую катастрофу за руку и направился в сторону главного здания.

Уже в фойе мы уткнулись в очередной кордон. Пронзительные взгляды суровых мужиков в штатском мне сразу не понравились. ФСО РФ отвечала за контроль и надзор в сферах государственной охраны и напрямую нашему министерству не подчинялась. Видимо, поэтому мое удостоверение не произвело на охранника никакого впечатления. Внутрь нас не пустили.

Отодвинув в сторонку, подальше от любопытных взглядов и снующего люда, их главный по-хозяйски сунул мои документы в карман пиджака и молча развернулся в сторону комнаты охраны. Судя по скучающим лицам представителей прессы, «мариновать» нас собирались до вечера. Непонятно, по каким параметрам создавались «черные» списки, но мы однозначно умудрились в них попасть.

Я подозревал, что виной всему оказалась моя аура, неискушенному взгляду представлявшаяся несколько странноватой. Искушенный, впрочем, нашел бы в ней еще больше несоответствий и причин для задержания.

— Са-а-аш! Долго еще?!

Минут через десять у сестренки кончилось терпение. Народ в нашем закутке все прибывал, и здесь уже становилось тесновато. Уходить без документов было бы просто глупо. Прогулка, что называется, до первого патруля.

— Может, Женьке позвоним? — В Юлькином голосе мелькнули ехидные нотки «на слабо». Мелочь, едва не стоившая здоровья мне и десяткам окружающих.

— Сам разберусь.

Отодвинув в сторону плечистого охранника, я успел перехватить эфэсошника с нашими документами. Впрочем, судя по тому, что он только что сунул в карман очередную пачку удостоверений, моих «корочек» у него уже не было.

— Послушайте… — Я обратился к нему максимально спокойным голосом, осторожно придерживая за плечо. — Как там насчет пропусков? Мы опаздываем!

— Ждите! — коротко бросил тот и попытался стряхнуть мою ладонь небрежно-барским движением. — У меня здесь полсотни таких придурков!

Я только скрипнул зубами и покрепче ухватил его за плечо.

— Слышь, родной! Я тебе русским языком говорю — мы спешим. И за языком следи, будь так добр!

Ауру эфэсошника я успел глянуть еще на входе, и подлянок от него лично обоснованно не опасался. Для непрофильной госконторы он выглядел вполне себе терминатором, но в наш отдел бойцов ниже хорошего второго уровня даже на порог не пускали. Если чутье меня не обманывало, передо мной стоял водный стихийник с уклоном в холод. Злой и наглый.

Подозреваю, именно по этой причине мои попытки утихомирить правительственную безопасность не привели ни к чему хорошему. Поняв, что добром сбросить мою ладонь не удастся, он взглядом указал на меня бойцам поддержки и, перехватив запястье, попытался заломить мне руку. Двигался он вполне профессионально, а атака оказалась настолько неожиданной, что если бы не проскочившее в связке заклинание холода, боюсь, оказался бы я в положении «морда в пол». Последние недели спецслужбы России активно перенимали навыки сердюковцев. От нашей конторы передавать опыт ездил Коста, и по его словам боевые заклинания там вбивались накрепко, доводя до уровня автоматизма. Эфэсошник действовал как по книжке, вдобавок к приему приласкав меня шоковым заклинанием.

В этот раз нехитрая наука ведьмаков сыграла с ним злую шутку. Тело оборотня — штука сложная, и его реакция на вредоносную магию почти мгновенна. Спрятанная под кожей чешуя надежно защитила сустав от вывиха, походя размолотив слабенькое заклинание в труху. Как я и думал, бойцу просто не хватило силы. Проверни такой же трюк кто-нибудь из парней Косты или учеников Макарова — лежать бы мне на полу с заломленной рукой.

— Тихо ты, дурила! — Ухватив противника за загривок, я легонько боднул его в лоб и прошипел прямо в лицо: — Ты что творишь, идиот?! Здесь же люди кругом и снайперов полно! Бойню хочешь устроить? Уймись. Я свой!

Но эфэсошник будто не слышал, продолжая рваться из хватки. А отпускать было нельзя, потому что по спине действительно бегала щекотка чужих взглядов. Скрытая под рубашкой, наружу полезла чешуйчатая броня. Очень надеюсь, что в связке с регенерацией ее хватит, чтобы пережить попадание серебряной пули. Сердце дважды ударило не в такт, перестраиваясь на боевой режим. Мир вокруг начал замедляться.

Я чувствовал, что еще немного, и вокруг нас начнется кровавое шоу-представление. До «пиджака» серьезность ситуации не доходила. Понятия не имею, с чего взбеленился этот придурок, но стрелять-то будут в меня — в покрытого чешуей монстра с безумными глазами! Требовалось экстренно погасить конфликт, пока ситуация не обострилась до критической отметки и у кого-нибудь не сдали нервы.

Еще разок боднув эфэсошника в переносицу, я слегка охладил его пыл. С начала конфликта прошло от силы несколько секунд, и троица бойцов еще только протискивалась сквозь толпу. Устраивать потасовку в мои планы не входило, поэтому я встряхнул обмякшее тело на вытянутой руке и рявкнул в сторону приближающихся служак:

— А ну успокоились все! Где начальство этого недоумка?!

Охрана замерла в нерешительности, переглядываясь. Что, нетипичная реакция для террориста-смертника?! Пришлось добавить начальственных ноток, молясь, чтобы голос, подлец, не выдал моего страха и неуверенности. Их, поверьте, хватило бы на десятерых.

— Ну! Я к кому обращаюсь?!

— А вы, собственно, кто такой?

Судя по голосу, звериный рык подействовал. Иначе с чего бы им обращаться на «вы» к молокососу вдвое себя моложе.

— Капитан Стальнов. Тринадцатый спецотдел. Магическая Безопасность. — В запале я смешал в кучу все аббревиатуры. — Еще раз спрашиваю, мать вашу, начальство где?

За спиной раздался спокойный голос:

— Отпусти лейтенанта, Стальнов.

Повернувшись, я столкнулся взглядом с очередным штатским. Постарше и для разнообразия адекватный. Мельком глянув на обмякшего эфэсошника, он уточнил:

— Вон на скамейку усади, пока не оклемается. — И добавил в сторону ближайшего охранника: — Как в себя придет, в машину его и в контору. Проследи.

— Слушаюсь, господин полковник.

Хмыкнув — надо же, цельный полковник — я решил больше не обострять ситуацию. Осторожно перехватив горячего лейтенанта, пристроил его возле колонны и даже придержал, чтобы тот случайно не сполз на пол.

— Дурацкий день. — «Полкан» расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и ослабил галстук. — Ксива твоя в охранке?

Я кивнул:

— Уже полчаса как. Запроверялись.

— Не бунтуй, капитан. Я и так на нервах. Людей не хватает, гражданских полстолицы съехалось, территория открытая. Шишек много, а отработают кого — погоны сперва с нас сдует. Леха, конечно, лишку хватил, но у него по «чертям» личный пунктик. Ваше начальство уже третью просьбу о переводе отклоняет. А тут — молокосос, прости господи…

Беззлобного «молокососа» я пропустил мимо ушей. Дядьке по виду далеко за сорок, и шевелюра насквозь седая — имеет право. К тому же я чувствовал себя обязанным за разрешение конфликта.

— Завидует, что ли, Леха ваш?

— Есть маленько.

— Идиот. — Я необидно фыркнул.

— Есть маленько. Куришь? — улыбнулся полковник, отходя в сторонку и доставая сигареты.

Я только головой покачал.

— Понятно. Здоровеньким помрешь, значит. А я, пожалуй, подымлю.

Полковник глубоко затянулся и выпустил к потолку сизую струю дыма. Уходить я не спешил. Было понятно, что разговор мы не закончили.

— Тут такое дело, капитан. — Он жевнул челюстями. — Да едрить, что ж ты за капитан в… сколько тебе? Двадцать неполных?

— Меньше.

Обижаться было глупо, но шпилька цели достигла. Нас таких хватало в конторе — скороспелых. И звания ММИ — это палка о двух концах. С одной стороны, нам — молодым сверхам, прикрывали задницу от служак из ФСБ, армии и других государственных контор. С другой — вешали на ту же задницу здоровенную красную тряпку. И неважно, что работа… не работа — служба. Неважно, что служба у нас страшная, а смертность как на фронте. Вот даже «полкану» этому — неважно. Мы не выслужились с низов. Похватали звездочек. Вот и мнется полковник, не зная, как своему лейтенанту зад прикрыть. Хоть эфэсошник и неправый насквозь, а свой и понятный. Не отдаст его полковник на растерзание. Сто лет он мне сдался!

— К «летехе» претензий нет, — произнес я, глядя чуть в сторону. — Переработал, с кем не бывает.

— Бзик у него на «чертей», но парень хороший. И маг — из десятки лучших. Нужен он мне, дубина.

— Нужен так нужен. — Я пожал плечами. — Кляузничать не буду.

Мы молча пожали ладони и разошлись по сторонам. Разговор откровенно тяготил обоих. Конфликт служб и поколений, чтоб ему. Хотя документы мои эфэсошник все-таки проверил. Ушлый, чертяка.

По его же приказу нас проводили к кабинету ректора. Оказалось, Василек все это время сидела в соседнем здании. Его достроили первым, и молодой ректор просто не успела переехать. Сверившись с планом, охрана провела нас к подземному переходу и, помахав вслед платочком, выпроводила из корпуса.

— Зачем им такие переходы? — настороженно оглядываясь, спросила Юлька. Лампы исправно освещали длинный и широкий тоннель, с виду похожий на станцию подземного метрополитена. Отсутствие людей и причудливо заплетающееся между колоннами эхо заставили сестренку крепко вцепиться в мою ладонь.

— Вампиров боишься? — замогильным голосом уточнил я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не завыть. Опасался, что на ее визг сбежится охрана со всего студгородка, и на этот раз меня бы точно поколотили.

— Ничуточки не боюсь! — вздернув нос, ответствовала сестренка, на всякий случай держась за моей спиной.

— И напрасно. — Я продолжил уже нормальным голосом. — Для них и строилось. В связи с ростом стихийных обращений, законопроект о легализации кровососов вот-вот утвердят, так что учиться тебе придется в компании зубастых.

— Врешь!

Кажется, мне удалось слегка ее ошарашить.

— И в мыслях не было. Выйдем в здание, обрати внимание на глухие ролеты на всех окнах. Уверен, автоматика блокирует доступ ультрафиолета по расписанию. Примут закон — бледные повалят сюда как мухи… на мед. Тогда и введут в эксплуатацию.

— Но это же магическая академия! — Возмущению в голосе Юли не было предела.

— Ну да. С оборотнями, вампирами и еще бог ведает с чем. Тут тебе не сказка про Незнайку с волшебной палочкой наперевес. Понятия не имею, как все будут уживаться под одной крышей. Особенно в первый год, пока еще не притерлись.

— Вот бы еще драконы были! — хитро поглядывая в мою сторону, шепнула Юлька. Подлое эхо донесло ее слова до моих ушей, и я громко фыркнул.

— Не дождешься! Драконы — они с крыльями и летают, а я — существо насквозь прямоходящее и даже перекинуться уже не могу.

— Но…

— Даже если смогу, то тебя катать не буду! — рявкнул я, прекрасно понимая, что если получится, то катать все равно придется. Уже на выходе из тоннеля я как вживую представил себя под седлом и фыркнул еще громче. Вот уж точно — фигушки.

Временный кабинет ректора располагался на втором этаже, выходя на площадь двумя широченными окнами. Если верить планировке, Василек заняла место ректора факультета богословия, и, глядя на здешнюю роскошь, я даже немного позавидовал отцу Иллариону.

Великолепно обставленный кабинет с немаленькой приемной и наверняка длинноногой секретаршей — что может быть приятней для скромного монаха? Хорошо, что в эту минуту Игорь носился где-то за стенами университета и решал насущные вопросы Церкви. Боюсь, услышь он мои бормотания, и меня тотчас бы от этой самой Церкви отлучили. Впрочем, я и так некрещеный, так что бояться мне нечего. После смерти — одна дорога, к котлам, чертям и маслу.

— «Черт» к чертям, священник к Богу. — Я тихонько улыбнулся своим мыслям. — Надо нашим рассказать. Хорошая пословица получилась.

В последнее время я начал немного заговариваться. Тревожный симптом. В моем случае шизофрению можно считать за «легко отделался». Диалоги с внутренним демоном куда опасней.

— Саш, с тобой все в порядке? — Сестренка дернула меня за рукав. — Ты какой-то странный последнее время.

— Не бери в голову. День просто дурацкий.

Сам того не заметив, я дословно повторил фразу полковника ФСО. И постучал в дверь, чтобы прервать опасные расспросы. Охраны возле двери не наблюдалось, но врываться в кабинет Василька без спросу я бы никому не советовал. Строгая. Может потом не откачать.

— Стальнов! Вот почему я не удивлена, что ты даже до кабинета без приключений не добрался, а?

Это вместо приветствия. Женька вообще любит потакать моему самолюбию, лепя из меня эдакого сорвиголову. Вот и сейчас она смотрела с показным осуждением, катая между пальцами перьевой «паркер».

— И тебе привет. Уже настучали?

— Да чего тут стучать? — рассмеялась девушка, небрежным жестом указывая на балконную дверь. — Орешь под окнами как оглашенный. Нет, чтобы серенаду спеть.

— Серенады тебе пускай Коста поет, при поддержке боевой группы. У меня и своих дел хватает.

Только ревнивого убийцы экстра-класса мне сейчас не хватало для полного счастья. Думаю, корейца вряд ли устроит ветвистое украшение на голове, так что он, верно, решит подсократить наш любовный треугольник за мой счет.

— Сплетник, — односложно припечатала Женька, прохладно намекая, что шутки на эту тему лучше свернуть. Присутствие Юльки мгновенно делало любую новость достоянием общественности.

— Так это твой взгляд мне спину царапал? Думал, снайперы.

Я благоразумно внял предупреждению и сменил тему разговора. Портить Жене настроение не хотелось. Но ребята, похоже, правду говорили. Роман у Василька, и роман сложный. Оно и немудрено. Мало того, что кореец в подчиненных ходит, так еще и аврал у всей конторы. Характеры опять же у обоих не сахар. Тьфу! И правда сплетник. Я встряхнул головой, избавляясь от дурных мыслей. Что-то меня в последнее время заносит.

— Не только снайперы. — Женя улыбнулась. — А ты растешь. Я ведь осторожно заглядывала, чтобы внимания не привлекать. Знаешь, мне кажется, что потеря боевой формы пошла тебе на пользу. Раньше ты все через силу решал, а теперь организму приходится подстраиваться. К такому шикарному телу еще бы голову с соображалкой, а не токмо шапку носить. Вот это было бы здорово, вот это было бы расчудесно.

— Нравится?

Я высунул кончик языка как довольный кот и демонстративно поиграл мускулами. Судя по заливистому смеху, девчонки оценили мою шкодную физиономию по достоинству.

— Ладно. Повеселились и хватит. Саш, ты извини, но у меня работы невпроворот. Власов вместе с Макаровым уехал контакты налаживать, а все хозяйство на меня оставил. У генерала там слет мальчиков-зайчиков: ФСБ, армия, разведка и еще с десяток контор поменьше. Договариваются, против кого дружить будут. Так что сегодня ты сам себе господин.

— Я в курсе. Правда, без подробностей. Сестренку вот забросил, а так у меня планы.

Я махнул рукой, прощаясь, и повернулся к выходу.

— Постой, Саш. Власов вообще-то должен был лично вручить, но как руководитель федерального органа государственной власти я тоже имею право.

Женя суетливым жестом достала из ящика бархатную коробочку и лист толстой мелованной бумаги. Встав из-за стола, она принялась вещать торжественным голосом, но быстро сбилась и уже спокойно продолжила:

— В общем… Указом президента Российской Федерации наградить медалью «За отвагу» капитана Магической Безопасности Стальнова Александра.

Сделав несколько шагов, она протянула было футляр, но разглядев мою ошарашенную физиономию, рассмеялась и в нарушение всяческих норм звонко чмокнула в щеку.

— Я теперь понял, чем ты бойцов с того света вытаскиваешь.

Нежданная награда выбила из колеи, и глупость я сморозил на автомате. Просто чтобы заполнить неловкую паузу. Стыдно сказать, но я совершенно не представлял, что требуется отвечать в таких случаях, а спрашивать было неловко.

— А за что медаль?

— За отвагу, Саша. За исполнение служебного долга в условиях, сопряженных с риском для жизни. Ты сильно засветился в кинотеатре, так что начальство вынуждено было поощрить. Только постарайся ею не сверкать лишний раз. Нас и так за любимчиков держат. — Василек многозначительно кивнула в сторону балкона, намекая на недавний конфликт с офицером ФСО. — Увидят, бубнить начнут.

— Бубнилку вырву, — буркнул я, рассматривая медаль на вытянутой руке. — Шучу-шучу. Я как-то даже и не собирался. Не к футболке же ее цеплять. — Озадаченно почесав затылок, я добавил невпопад: — Дед бы гордился. У него такая же была, только понизу надпись «СССР» шла. Жаль…

Сестренка подозрительно шмыгнула носом, и с воспоминаниями пришлось закончить. Прощался я уже нарочито бодрым голосом.

— Давай, отдыхай, пока есть время. С завтрашнего дня Макаров обещал серьезно за тебя взяться. Оценил, так сказать, потенциал, и я тебе не завидую.

Сестренка осталась в кабинете ректора. Через два часа ей предстояло выступать перед заморскими гостями с докладом о чудесах российской магии. Натаскивала ее лично мастер-координатор, так что за представление можно было не беспокоиться. Все будет в порядке. Не знаю, что именно рассмотрела Женька в маленькой белобрысой оторве, но под ее руководством сестра резко прибавила в способностях.

Теперь по вечерам у нас происходили регулярные словесные баталии. Старший брат вдруг перестал считаться авторитетом в магических делах, и мы до хрипоты спорили о каждой мелочи. Между прочим, аргументы сестры уже не единожды ставили меня в тупик. Девчонка стремительно прогрессировала, и, что хуже, сама это прекрасно понимала. Пока что от семейного матриархата меня спасало обилие живой практики и узкая специализация мастера-лекаря. К тому же я сильно рассчитывал на тренировки у Макарова. Даже короткое общение с его падаванами подкинуло пищи для размышлений.

На самом деле я с удовольствием наблюдал за Юлиным ростом, но признаваться в этом не спешил. Не стоило лишать ее столь грандиозного стимула к обучению. Конкуренция — великая вещь, но только пока сестра воспринимала ее всерьез.

Миновав подземные коридоры в обратном порядке, я выехал с парковки и развернулся в сторону Москвы. Оставаться на торжественную часть не было никакого желания. Медаль вместе с почетной грамотой за подписью президента мирно лежала в бардачке, а в багажнике громыхала на ухабах коробка с вещами Черного. Вчерашнее появление Альки меня встревожило, но пока я хлопал глазами, девушка успела уехать. Словно сговорившись, сладкая парочка не отвечала на звонки, и мне ничего не оставалось, кроме как примерить на себя роль курьера и навестить Сергея лично. Свинство, конечно, с моей стороны. По уму, следовало отзвониться еще по выходу из больнички, но дела конторы закружили в таком водовороте, что я просто забыл. Даже не поинтересовался, как ему удалось пережить бунт кровососов.

Несмотря на оправдания, осадок чувствовался.

«У Серого, похоже, трудности», — рассуждал я, вжимая педаль газа в пол.

Верняк, трудности. Иначе с чего бы Альке караулить меня под домом в полтретьего ночи? У нас во дворе темно, как в душе у вампира, но характерные разводы косметики я рассмотрел отчетливо. Девушка Черного плакала и плакала долго. Подскочивший на очередном ухабе ящик глухо звякнул, намекая, что со вчерашнего дня девушка стала бывшей, а «пьяному козлу» следовало передать, чтобы он «катился на все четыре стороны». В ситуации следовало разобраться, а виновных наказать безжалостно и по возможности коварно. В любом случае если Серега запил — дело более чем серьезное. Бросать друга в такой ситуации — подлость.

Нет, ребята, я не гордый.
Не заглядывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.

Отрывок из стихотворения Твардовского как заведенный кружился в голове, пока я поднимался на девятый этаж. Лифт в доме Черного не работал, о чем меня честно предупредила здоровенная табличка. Судя по доносившимся из шахты оборотам великорусского, заработает он не скоро.

Некстати вспомнилось, как я сам рвался вверх по искореженному колодцу, путаясь в проводке и взрыкивая от азарта. Охота у оборотней в крови. Ничто не приносит зверю такой ярости, как погоня. И убийство. В тот раз мне повезло. Мерзопакость с щупальцами едва меня не прикончила. Многоножки Эльвиры словно создавались для работы в замкнутом пространстве лифтовых шахт. Справиться с ней оказалось непросто. Не сорви я нас обоих вниз, и, боюсь, Сашка-Ящер закончил бы свое существование в желудке голодного паразита. Честно говоря, с той поры я не слишком жалую лифты. Неуютно. Неудивительно, что, стоя у квартиры Черного с мобильным телефоном в руках, я старался не поворачиваться спиной к двустворчатым дверям.

Сергей не отвечал. Вместо его баса я выслушал милейший женский голос, сообщивший, что «абонент временно недоступен». Договориться о встрече заранее не получилось, но я не отчаивался. Деваться моему товарищу было некуда. После нескольких минут ожидания, наполненных трелями дверного звонка и моими нелестными комментариями, я перешел к активным действиям — отставил в сторону Алькино барахло и принялся методично дубасить в дверь кулаками. В сражении с хлипкой отечественной картонкой бронированные чешуей костяшки побеждали с разгромным счетом. Беглого взгляда хватило, чтобы понять — Черный еще не успел подвесить на дверь магическую «колотушку», так что последствий для здоровья я не опасался. Он, конечно, не похвалит меня за порчу имущества, но купить новую заслонку выходило дешевле, чем нового друга.

Разошелся я не на шутку. Косяк ходил ходуном, а сверху уже пластами сыпалась побелка. Присутствие Черного даже не обсуждалось. Минимум дважды этот гад выглядывал в «глазок», а чтобы уловить шаркающие звуки шагов и сбивающий с ног запах перегара, не требовалось даже напрягать чутье оборотня.

— Открывай, алкашня! Друг пришел! — Я кричал на весь подъезд. — Серый! Открывай! Я ж ее высажу к чертям!

Орал я нарочно бодрым тоном, хотя никакой радости, естественно, не испытывал. Запах из квартиры шел нездоровый. Квасил Сергей давно и серьезно, а без причины он не доводит себя до такого скотского состояния. Проверено годами общения. Ума не приложу, что могло произойти?

Признаюсь, я слегка увлекся боевыми действиями, и появление соседки проворонил самым банальным образом.

— Пошто шумишь, окаянный?

Из двери напротив, под защитой цепочки, выкованной еще в досоветские времена, на меня глядел любопытный глаз бабы Нюры — мирной склочницы и азартной сплетницы, с давних пор не дававшей Черному зажигать по вечерам. Бабка отлично знала свои гражданские права и ровно в одиннадцать, сверяясь по секундомеру, пресекала наши гулянки появлением участкового. Холодная война шла с переменным успехом и доставляла некоторое удовольствие обеим сторонам конфликта.

— А ну! Ирод! Сейчас полицию вызову, мигом в кутузку поедешь! — доверительно сообщила старушка, не спуская с меня хитрых очей.

Маневр насквозь знакомый и привычный. В этой ситуации главное не поддаваться на провокацию и не выказывать агрессии, иначе появление участкового неминуемо как завтрашний рассвет. Бедолага! Вот уж кому точно доставалось мороки вдвое против нашего.

— Здравствуйте, бабушка! — Оставив в покое дверной звонок, который, казалось, вздохнул с облегчением, я повернулся в сторону потенциального источника информации. — Никуда звонить не надо. Я сам из органов. Капитан Магической Безопасности, Стальнов Александр.

Попытка залихватски прищелкнуть каблуками кроссовок с треском провалилась, впрочем, продемонстрированная в раскрытом виде книжечка характерно красного цвета все же произвела на старушку впечатление.

— Ай, молоденький какой. Худющи-и-ий, — печально вздохнула бабушка, осматривая меня. Впрочем, она почти сразу переключилась на своего соседа: — Увозить будете алкаша энтого? — В голосе старушки проскользнули нотки сомнения. — Он так-то мальчик тихий. В последнее время что-то расхулюганился, а так — тихий. Может, не надо, а?

— Не буду. — Я покладисто согласился. — Это мой друг. Узнать хочу, что у него случилось. Не похоже на него — пить с бухты-барахты. Он вообще-то спортсмен… окаянный.

— Хороший мальчик, — доверительно подтвердила соседка. — Шкаф мне давеча передвинул. Хороший.

Шорох в квартире Черного показал, что «хорошего мальчика» восхваления заинтересовали, и теперь он громко пыхтел возле двери в ожидании подробностей. Бухнув кулаком в район замочной скважины, отчего из квартиры сперва донесся испуганный вскрик, а затем продолжительный грохот, я громко крикнул:

— Черный, ну что ты как маленький?! Открывай, давай.

— Погоди, — послышался из-за двери слегка нетрезвый, но вполне узнаваемый голос. — Меня тут привалило слегка. Алька с тобой?

— Один я.

— Сейчас открою.

Сидя на вусмерть загаженной кухне и катая кроссовкой двухлитровую «торпеду» из-под пива, я задумчиво рассматривал Черного. После продолжительных водных процедур бывший спортсмен уже не напоминал пьяного бомжа, хотя и выглядел слегка потрепанно. Период агрессии сменился апатией, и теперь Серега завороженно наблюдал за перемещениями стеклотары, не отвлекая меня от размышлений.

Я считал и продолжаю считать Черного личностью. Волевой. Если требовалось, он мог вкалывать как проклятый от зари до зари. Упертый. Если втемяшил себе в голову непреложную «истину», переубедить его было невероятно тяжело. К сожалению, в этот раз его аргументы весьма походили на правду, а оттого становилось стократ хуже.

Сергей оказался «пустым».

Последнее медико-магическое обследование показало, что его организм не способен удерживать магию, а значит, он попал в мизерное число неодаренных, от которых стыдливо отворачивалась вся мировая общественность. Я представить не мог, что значила такая новость для профессионального спортсмена — в одно мгновение стать последним калекой. Инвалидом от магии, силами злого рока оставшегося за бортом прогресса.

Да, подобных ему оказалось немало. Старшее поколение, преимущественно люди слегка за сорок, с уже сформировавшимся складом характера, нередко воспринимало новость с облегчением. Для них все осталось по-прежнему. Как раз тот случай, когда в резко меняющемся мире вдруг возникал незыблемый островок спокойствия. Для Черного он стал островом отчуждения Робинзона Крузо.

В среде молодежи восторгов по этому поводу не наблюдалось, а сообщения о самоубийствах, удавшихся и нет, периодически мелькали в газетах. На общем фоне длительный запой моего друга выглядел детской шалостью. Жизнь в одночасье рухнула в пропасть, но ему удалось отделаться тяжелой депрессией, наполненной алкоголем, головной болью и смертельным похмельем. Уход Альки стал крайней точкой падения. Достигнув дна, Черный привычно оттолкнулся и начал медленно, но уверенно всплывать к поверхности. К моему приходу он уже напоминал человека, а не тварь дрожащую. Стальной стержень вернулся на место. По крайней мере, длительный контрастный душ и килограммовая упаковка магазинных пельменей придали ему определенное сходство с представителями двуногих прямоходящих, а им же самим спущенные в унитаз остатки сорокаградусной доказывали, что продолжение банкета не предвиделось. Горжусь!

Оставалось только решить проблему с магией. Делов — начать и кончить.

Сергей только-только приглушил похмелье ударной дозой аспирина и теперь запивал его пачкой активированного угля. От одного взгляда на стакан с мутной жижей меня передергивало, да и сам алкоголик заталкивал лекарство с таким видом, что становилось понятно — гадость, но пить нужно.

— Что планируешь?

Желудок Черного издал протестующий вопль, требуя сатисфакции за унижение, но мой друг был беспощаден — последний глоток отравы отправился вслед за пельменями. Прислушавшись к ощущениям, Сергей удовлетворенно ответил:

— Уборку планирую. Потом поеду извиняться. — Поморщившись от очередного нутряного вопля, уточнил: — Завтра. Как отойду чуток.

— Это понятно. Я про спорт и вообще…

Друг посмурнел:

— В большом спорте я никому не нужен. Параолимпийские игры не для меня, а любой сверх порвет меня как Тузик грелку — вместе с поясами и медалями. Помнишь того урода возле фитнес-центра?

Вопрос был явно риторическим. Невозможно забыть день, с которого началась моя карьера в тринадцатом отделе. Как и некроманта, что едва не препарировал моих друзей ради развлечения. Я вздрогнул, когда от удара кулака на столе задребезжала посуда — Сергей тоже помнил.

И это было прекрасно.

Иначе я бы неминуемо пропустил самое главное. Вспышка ярости Черного легко толкнула меня в нутро. Я не буду спорить о вреде алкоголя — факты налицо. Но один плюс у спиртного все-таки обнаружился. Наркотики, секс, алкоголь — все это так или иначе раскрепощало сознание. Слетали барьеры цивилизации. Не сдерживаемая сознанием, магия начинала течь свободней. Вместе с его ударом до меня донеслась слабая пульсация. Скорей дуновение. Настолько неуловимое, что я определенно мог обознаться.

— Ты уверен насчет диагноза?

Серега тоскливо пожал плечами и налил себе еще один стакан кипяченой воды. С сомнением повертев вторую пачку активированного угля, он с отвращением швырнул ее в мусорное ведро. Наблюдая за его действиями, я задумчиво тарабанил пальцами по столу.

Я пересекался с проверяющими, и хотя гражданские спецы ММИ не имели отношения к нашему отделу, вращались мы в одной области. Приходилось им несладко. Волна накрыла слишком многих. Ребята натурально зашивались, и качество работы падало. Им просто некогда было разбираться в спорных случаях.

Дело в том, что существовал один маленький, но существенный нюанс. Количество людей, полностью лишенных магических способностей, стремилось к нулю, но все, кто не проходил по минимальной планке, получали отметку нулевого рейтинга. Пустышка.

Это означало следующее: значимые силы отсутствуют, опасности субъект не представляет. Свободен!

И если тщательная проверка могла обнаружить минимальные способности, то их развитие до приемлемого уровня не стоило требуемых усилий. На данном этапе этим просто никто не будет заниматься. С точки зрения государства сейчас это бесполезная трата ресурса. ММИ стремилось собрать сливки, успеть найти и привязать лучших — пока не попали в переделку, не убежали за границу, не сгорели от неумения. Тысячи всяких «не» поджидали начинающих сверхов, и успеть нужно было действительно многое. Неудивительно, что на нулевок просто махнули рукой.

Я это понимал и принимал, но в отличие от государства, у меня было время. Не было мозгов. Просто не подумал, что отвезти Черного к Васильку, вылечить от похмелья и провести глубокое сканирование окажется проще, чем разбираться самому. Засучив рукава, я принялся за дело.

Больной был препровожден в комнату и уложен на диван.

— Фух, хорошо-то как! — с закрытыми глазами выдохнул Черный. — Вроде полегчало. Думал, сдохну.

— Молча лежи и постарайся расслабиться.

В диагностике одаренных я понимал чуть больше, чем в квантовой физике, но одна идея у меня родилась. Истинное зрение позволяло рассмотреть энергетическую составляющую человека, и к тому времени я уже представлял, как выглядит источник. В моей груди их билось целых три штуки. Оставалось найти один из магических «капилляров» и, следуя за ним, выйти к «сердцу». Хотя само наличие подобного «капилляра» уже делало Сергея одаренным.

Спустя час безуспешных поисков у меня опустились руки. Источника не было. Разветвленная магическая система отсутствовала, и даже ее примитивные зачатки нащупать не удавалось. Похоже, в этот раз специалисты министерства не ошиблись.

Я пошевелился, стряхивая длительное оцепенение, и Черный тут же спросил:

— Ну? Как? Совсем глухо?

В его голосе звучала такая надежда, что я просто не смог сказать правду.

— Потерпи. Я работаю. Оборотни в такой хрени не очень разбираются.

— О'кей, не вопрос. Ты это… Спасибо, короче.

— Молча лежи.

Дешевая попытка спрятать неловкость за грубостью. Мне было стыдно за напрасно подаренную надежду. Не стоило повторять чужие слова, не разобравшись как следует. Я самонадеянно выставил проверяющих неумехами, и теперь пришло время расплачиваться. Разочаровывать Сергея не хотелось, но и соврать я не мог. Судя по ярким переливам ауры, он считал, что студенческий билет академии уже у него в кармане.

Прикрыв глаза, я решил передохнуть. От напряженной работы перед глазами плавали разноцветные мушки.

— Сейчас передохну минутку и продолжим.

Усевшись у изголовья, я постарался максимально расслабиться. К тому же мне в голову пришла интересная идея. Во время поисков я допустил ошибку, и ошибку принципиальную. Я искал в теле Черного магический аналог кровеносной системы, в то время как она являлась следствием, а не причиной одаренности. Чем дольше сверх практиковался, тем больше развивались его способности. Чем мощней становился проходящий сквозь тело поток магии, тем быстрей крепли и ширились его энергоканалы, создавая вокруг тела одаренного защитный барьер. Отсюда простой вывод — чем сильней маг, тем сильней его природный иммунитет к вредоносным заклинаниям. И некто Сашка Стальнов — яркий тому пример. Защитных заклятий в моем арсенале не было, но густо пронизанная магией чешуя с успехом их заменяла. Одним словом, тактику поиска требовалось срочно менять.

В этот раз я принялся осторожно водить ладонями над телом Черного, медленно поливая его силой. Надеялся, что источник отреагирует на постороннюю энергетику и попытается защититься. Не вышло. Поток соскальзывал в стороны, не проникая внутрь. Организм пациента отторгал заемную силу без всякой магии. Пришлось усилить нажим, продавливая сопротивление. Попытка едва не стоила жизни Черному.

Пусть я немного преувеличил, но скрутило его до такой степени, что спортсмен не выдержал и, перевернувшись на бок, исторг из желудка малоаппетитную смесь из пельменей, активированного угла и желчи. В нос шибануло перегаром и кислятиной. Радовало только, что я успел отскочить в сторону. Когда спазмы прекратились, Черный обессиленно повалился обратно.

— Надеюсь, оно того стоило. У меня чуть голова не взорвалась.

— Пить надо меньше, тогда и блевать не будешь. — Я натурально окрысился, хотя ругаться как раз не стоило. Алкоголь был здесь совершенно ни при чем, вина целиком лежала на мне. — Извини. Перестарался чуток.

— Переживу. Результаты есть?

— Не уверен. Судя по реакции, источник есть, но он очень слабый, и я его не нашел. Надо повторить. Рискнешь?

— Да. — На лице Сергея застыла каменная решимость. — Только очухаюсь немного. Воды принеси, а?

Пока мой друг отдыхал, я успел не только принести воды, но и убрать следы нашей первой попытки. Не слишком приятное занятие — елозить тряпкой в луже рвоты, но сидеть возле нее и делать вид, что так и надо, оказалось выше моих сил. Опять же моя вина — мне и убирать. Протесты Сергея, довольно вялые, кстати, я пресек на корню.

— На вот. — Я подтолкнул к дивану прихваченный из ванны тазик. — Целься получше, а то убирать тут — удовольствие ниже среднего. Поехали?

В ответ Серега буркнул маловразумительную фразу, которую я предпочел истолковать как согласие. Рвало его дважды, пока я не научился проникать сквозь барьер без последствий, но в итоге мы добились желаемого. Измученному бедняге хватило сил, чтобы пошутить, мол, организм отказался подыхать от рук вивисектора и постарался в рекордные сроки нарастить недостающее.

— Что мы там искали?

— Твой источник.

Магическое «сердце» Черного пряталось в задней части головного мозга, и простое сканирование его не улавливало. Слабая пульсация источника терялась на фоне панических сигналов центральной нервной системы. Алкоголь и магические пощечины встряхнули Сергея не хуже электрошока. Друг выдержал, но по виду было понятно — к концу процедуры его силы были на исходе. И не у него одного. Работа заняла не меньше двух часов, и хотя мне было интересно поковыряться в чужой черепушке, устал я порядочно.

— Все? Закончили?

— Да. Все нормально. Есть у тебя слабенький источник.

С чувством выполненного долга я рухнул на диван, отчего подопытный со свистом втянул воздух. Пришлось извиняться. В ближайшие несколько часов тряска моему другу противопоказана. Кажется, он всерьез подумывал в очередной раз прицелиться в многострадальный тазик. Сдержался! Силен чертяка!

— И что теперь?

Вопрос Черного поставил меня в тупик. Поработав с ним, я отчетливо понимал, что найти учителя он просто не сможет. Никто не будет возиться с таким «учеником», ежечасно рискуя прикончить его во время тренировки. Минимальное давление вгоняло моего друга в состояние продолжительного нокаута, а сплести простейшее заклинание он не сможет еще очень долго. Следовательно, первое время его придется раскачивать кому-нибудь другому. Я на эту роль однозначно не подходил. Здесь требовалась не кувалда, а скорей инструменты часовых дел мастера.

— Я помочь не смогу, а сам ты просто не потянешь, — подвел я итог своих размышлений.

Мысль отправить его к Макарову мелькнула и исчезла на задворках сознания с испуганным писком. Издевательств бывшего диверсанта Черный точно не переживет. Хотя… Мой взгляд удачно зацепился за хищно-темный металл украшений. Эти кольца здесь не помогут, но сама идея мне очень понравилась. Отличная, можно сказать, идея!

— Знаешь, Серж, есть у меня одна задумка. Но предупреждаю сразу, без всяких гарантий.

— А поподробней?

— Подробности будут, если удастся договориться. Там личность настолько колоритная, что… Короче, с характером мужик. Как фишка ляжет — может послать, может помочь, может яйца оторвать. В общем, я постараюсь, но если не выгорит — без обид. Моих способностей тут и близко не хватит. Специфика другая.

— Да уж я понял. — Серега необидно хмыкнул и тут же скривился от боли.

— Ладно. Ты выздоравливай, давай, а я поехал. Будут новости — отзвонюсь. Ты только телефон включи. И бухать завязывай.

— Ладно-ладно. Ехай уже, мамаша.

Прошло две недели… Женя не ошибалась, когда говорила, что меня ждет веселая жизнь. Наша мастер-координатор вообще редко ошибалась. До сентября осталось всего ничего, и Макаров словно с цепи сорвался, гоняя нас до изнеможения. Очень скоро его падаваны уйдут на вольные хлеба, и учитель стремился вбить в них как можно больше полезных навыков. «Вбить» в данном случае выражение отнюдь не фигуральное. Вместе с группой выносил тяготы обучения и чешуйчатый недооборотень.

Нагрузки увеличивались с каждым днем, но беспокоили меня не они. В свое время в среде одаренных ходили самые невероятные слухи о чутье покойного Графа. Бывший мастер-координатор тринадцатого отдела за километр чувствовал неприятности и не единожды вытаскивал «чертей» из крутых переделок. Сейчас мне хватало и своего вздыбившегося загривка, чтобы потерять покой и сон.

Мне все чаще снился израненный Ящер. Сон был обрывистым и непонятным: каменное плато, хлопья пепла повсюду и огромная ящерица на вершине каменной насыпи. Иногда он спал, беспокойно вздрагивая и просыпаясь от каждого шороха, но чаще — брел, понурив лобастую морду и неторопливо перебирая лапами.

Сон повторялся, и с каждым разом зверь выглядел все хуже. К тому же в мире пепла был кто-то еще. Видения становились ярче и реальней, так что очень скоро я почувствовал тлетворный запах разложения — знакомую вонь пакостной поделки Эльвиры. Смерч. Моя звериная половина оставалась запертой в тюрьме, и ее сокамерник мне совсем не нравился. Я попросил помощи у Василька, но ее сканирование не принесло результатов.

— Боюсь, вселение потусторонних сущностей в нестандартных оборотней — это не мой конек. — Женя поджала губы и еще раз протестировала мой организм. — Извини, Саша. Мне кажется, у тебя легкое психическое расстройство на почве переутомления. Физически ты в полном порядке. Я даже больше скажу, результаты тренировок самые обнадеживающие. Еще немного, и твое тело преодолеет мои татуировки. По всем прогнозам демон Эльвиры должен слабеть с каждым днем. Главное — не бросай заниматься. Хотя за этим и без тебя проследят. — Будущий ректор академии кровожадно улыбнулась.

— Ладно. Спасибо, что посмотрела. Извини, что отвлек. Я знаю, как ты занята.

— Брось.

Наверное, Женька по моим глазам поняла, что успокоить меня не удалось, но сделать больше было не в ее силах. Очень уж специфический случай, где все основано на догадках и ощущениях. Вот если бы требовалось пришить руку или голову — тут ей не было равных.

Разговоры с Макаровым тоже не увенчались успехом. Выслушав, он в свойственной ему «деликатной» манере удвоил тренировочные нагрузки, немногословно прокомментировав:

— Дурью маешься. Значит, силы еще есть. Плохо работаю.

Пожав плечами, я вышел из кабинета. Угроза тренера ничуть меня не испугала. Тренироваться в команде с ребятами мне понравилось. Наши посиделки в «Искре» не прошли даром, и меня вроде как приняли. При всей своей немногословной угрюмости я отчего-то пришелся ко двору в их разномастной команде.

Макаров, кстати, изменил свое решение, и примерно через неделю мои забеги прекратились как не приносящие результатов. Организм приноровился к нагрузкам, и кольца уже не доставляли тех хлопот, что раньше. Поэтому меня начали использовать в качестве боксерской груши. Не стоило забывать, что группа изначально набиралась из середнячков, но задачи перед ней ставили сложнейшие. Идею потренироваться на ключнике-увальне ребятишки восприняли на «ура».

Сначала все проходило под плотным контролем тренера. Макаров хотел лично удостовериться, что его питомцам ничего не угрожало. Весовые категории несколько отличались, но без формы Ящера мне не удавалось добраться до подвижной мелюзги, а вот их удары проникали очень глубоко. Петр Игнатьевич не тратил время понапрасну, приучив воспитанников бить в сочленения магического «доспеха». Будь ты хоть трижды ключником — приятного в таких пощечинах мало. Я держался, хотя мои телохранители очень скоро переметнулись в стан охотников, и меня принялись гонять уже полным составом. С азартными криками и улюлюканьем.

Впрочем, охота пошла моему организму на пользу, приучив обходиться малым. Мне не только удалось нарастить полный, пусть и слегка облегченный вариант чешуйчатой брони, но и заставить ее функционировать в качестве камуфляжа. Пришлось научиться маскировать и крепить самые уязвимые точки. Игра сразу засияла яркими красками, а участники вдруг поняли, что добыча умеет больно кусаться. Теперь у меня появился шанс не только ударить, но и продолжить охоту, оторвавшись от погони, или пересидеть в укромном месте.

Нежданчик, как эмоционально выразился Ягай, прилетел чуть позже. В тот день меня загнали в угол и принялись методично вскрывать защиту. Опыта группа поднабралась, и все мои попытки вырваться из западни успешно пресекала. Я, конечно, сам виноват. Пряха недаром получил свою кличку, и его ловушки отличались исключительно подленькой изощренностью. Арсенал-то у меня небогатый, и будущие «студенты» быстро научились глушить физическую силу оборотня мастерством и опытом.

В тот раз я по глазам видел, что группа уже не сомневалась в победе. Добыча запуталась в силовых линиях, не способна маскировать уязвимости. Выдохлась. Неуклюжего мамонта оставалось только повалить и затоптать. Тем неожиданней оказалась кровавая плеть, махом вспоровшая контрольные точки западни. Мгновение назад связанный по рукам и ногам пленник вдруг вскочил и, рубанув ею наотмашь, скрылся в темноте лабиринта. Такая плеточка — типичное орудие кровососов. Любимый инструмент, весьма редко встречающийся у обычных магов. Пока группа разобралась, что ни Лилька, ни Ренат не имеют к этому отношения, я был уже далеко. Реакция на произошедшее меня насторожила. Если спецгруппа лишь радостно оскалилась — им, видишь ли, только в кайф погонять непредсказуемое нечто, то Макаров просто промолчал. Никаких объяснений, лишь привычное «работай!».

Будто ничего не случилось. Меня же не отпускала мысль, что плеть — это очередной гостинец смерча, поглотившего в свое время достаточно кровососов, чтобы поделиться умением рубить людей на куски. В ту же ночь я впервые проснулся от ночного кошмара. Каменная пустыня. Ящер. И чувство полной безысходности. Подходила к концу вторая неделя обучения в группе Макарова, когда смерч перешел к активным действиям. И снова никакой реакции тренера. События принимали катастрофический оборот, когда в дело вмешался уже позабытый участник.

Мне позвонил Игорь и предложил встретиться. В последнее время священник частенько мелькал по телевизору. Страна с нетерпением ждала сентября, бурно обсуждая все новости, мало-мальски связанные с Высшей школой магии. Логично, что Церковь не собиралась упускать такой шанс укрепить свои позиции, и отцу Иллариону пришлось все свободное время выступать по телевизору с проповедями.

— Самый тяжелый груз несет не самый сильный, а самый глупый верблюд. — Мои слова прозвучали грубовато, но Игорь только рассмеялся в трубку.

— У Церкви другая точка зрения. Господь посылает испытания нам во благо, а этот, как ты говоришь, груз — это даже не испытания. Всего лишь работа. Но я понимаю, почему ты сердишься.

Скорей всего так оно и было: понять мою злость — дело нехитрое. Игорь взвалил на меня дело о жертвоприношениях, а сам пропал почти сразу после инцидента со знахаркой. Сперва я думал, что ему не понравилось, как «черти» увели Розалию Ивановну прямо из-под носа чернорясых. Потом увидел его интервью в очередных «Диалогах о…» в вечернем эфире популярного телеканала, и все встало на свои места. Церковник нашел себе другое занятие.

— Извини, Саш. — Кажется, он искренне раскаивался, но я-то уже завелся.

— Нет уж, отец Илларион. — Официальное обращение добавило порцию язвительности. — Я думал, что вам действительно важно найти убийц, а оно вон как получается. По телевизору мелькать легче, чем по подворотням лазить. Я, между прочим, на днях едва заряд картечи в грудину не получил, пока вы задницу в лучах софитов отогревали.

Эпизод действительно произошел буквально вчера, и Василек лично запретила мне продолжать дела церковников в отсутствие напарника. По словам Женьки, Игорь свою работу выполнил — прикрыл меня на первых порах, пока не окрепла сдерживающая татуировка. И откровенно говоря, рисковать в одиночку я больше не хотел. Меня чудом не покалечило. Повезло, что нарвался на идиота. Если бы не тренировки с ребятами Макарова, я бы уже проверял, что происходит с оборотнями после двух выстрелов в упор. Дядька, не будь дураком, самолично и под завязку начинил патроны рубленым столовым серебром. Бахнуло так, что в двери напротив нарисовался лишний «глазок» в два моих кулака размером.

— Неуютное зрелище, — уточнил сержант прибывшего на вызов наряда полиции.

Глядя на свои подрагивающие пальцы, я был вынужден с ним согласиться. Что хреново, мужик хоть и оказался слабеньким магом, но к нашим жертвоприношениям не имел никакого отношения. Да и вообще преступником не был. Увидел оборотня да и стрельнул с перепугу. Семью, говорит, защищал. Глядя на жмущуюся к проштрафившемуся папке зареванную семилетнюю дочурку, у меня рука не поднялась написать заявление. Ружье только согнул. На полицейских даже не пришлось давить ксивой. Мужики клятвенно пообещали подержать идиота суток пятнадцать да и отпустить с богом.

Вспоминая эту историю, я прорычал в трубку:

— Так вот, Игорек. Мне без тебя чуть башку не отстрелили!

— Сообщили уже, потому и звоню. Извинений тут недостаточно, но… — Он замолчал.

— Совесть замучила?

— Извини, Саша. Я не думал, что так получится. Вообще не стоило втягивать тебя в это дело.

Я задумчиво обдумывал неожиданно возникшую идею.

— Знаешь, я согласен на сделку. Мне нужно посоветоваться по одному вопросу, и, кажется, ты сможешь помочь. Идет?

Если подумать, звонок Игоря пришелся как нельзя кстати. Мне действительно требовалось поговорить с кем-нибудь из причастных к моим секретам. Василек и Коста просто не могли мне помочь, а за кривой ухмылкой Макарова явно читалось — «справляйся сам!». Мне требовался кто-то более гибкий, и, кажется, я нашел подходящего человека.

— Конечно. Буду только рад помочь.

Покладистость Игоря я списал на угрызения совести. В итоге мы договорились о встрече на набережной Москвы-реки и распрощались. Взглянув на часы, я понял, что, если хочу приехать вовремя, собираться нужно уже сейчас. Ехать к Крымскому мосту придется через весь город. Чем опаздывать, лучше лишний раз прогуляться по набережной. Тем более что свободного времени хватало, поскольку выстрел серебряной картечью неожиданно освободил меня от скучных пересмотров видеозаписей и листания анкет подозреваемых, которым я, собственно, и посвящал основную часть дня.

В отсутствие Игоря аналитики Сердюкова рвать жилы не собирались, а моего влияния хватило только на доступ в базу. Я так понял, что тамошние ребята тащили «дохлую корову» только из уважения к отцу Иллариону и Церкви. С самого начала ведьмаки очень плотно работали с церковниками, и между двумя организациями образовались крепкие доверительные отношения.

Мне ответили так:

— Тебе нужен этот висяк, ты его и колупай.

Павел заявил без обиняков, и, судя по его загнанному виду, давить было просто бесполезно. Зашивались они в работе.

— Доступ к архиву я открыл — сиди, разбирайся. Будут вопросы — задавай.

Секретная папка как раз и носила гордое название «дохлая корова», и все последние дни я безуспешно ее «доил» на предмет пропущенных Игорем улик и зацепок. Зацепок не было. Изредка попадалось что-нибудь интересное, позволявшее ненадолго вырваться из серой конторы и хоть немного проветриться. Скука! В таких условиях на ежедневные тренировки Макарова я убегал с радостной улыбкой, в предвкушении хоть каких-то развлечений, а когда все закончилось дурным мужиком и дуплетом картечи — лишь вздохнул с облегчением. В каком-то смысле кабинетная работа высасывала из меня соки не хуже демона.

Выволочку начальства я воспринял с философским спокойствием.

«Дальше Сибири не сошлют», — думал я, стараясь не заглядываться на ножки буйствующей Женьки.

Госпожа ректор не собиралась изменять своим привычкам и продолжала носить подчеркивающие ее фигуру наряды. В этот раз она надела обтягивающие брючки… которые я воспринимал с некоторой отстраненностью.

В последние дни на смену беспричинной агрессии пришла апатия. Меня беспокоили ночные кошмары. Демон не проявлялся, но изменения в собственном характере пугали все больше. Мир постепенно терял краски, и даже дефилирующая по кабинету начальница уже не волновала как прежде. Беседа вообще запомнилась какими-то урывками, но никакой ссылки, естественно, не последовало. Женя оценила мое состояние и, судя по звонку отца Иллариона, не постеснялась высказать свои претензии церковнику. При желании эта девушка умела нагнать страху.

Августовская жара давила на голову не хуже похмелья, но гулять по набережной все равно было здорово. Тихо. Спокойно. Никто не стреляет. Я давненько не выбирался в город, чтобы просто побродить, и теперь получал неподдельное удовольствие от вида мамаш с колясками, молодого фокусника-иллюзиониста с лежащей на земле кепкой для монеток и резвящейся детворы. Лето. Настроение не испортили даже замеченные краем глаза патрули сердюковцев.

Святой отец запаздывал, и у меня появилось время, чтобы выстроить предстоящий разговор. Вариантов было немного. Все внешние симптомы указывали, что демон слабел, и никто, кроме меня, не ощущал приближения опасности. Я же нутром чувствовал, как внутри меня угасало что-то очень важное. Если Игорь откажет, то мне ничего не оставалось, кроме как действовать самостоятельно. Я не собирался бросать зверя на съедение безмозглой сущности. Это гадко. Подло. И не по-людски.

Отец Илларион мог и отмахнуться от моей просьбы, но всегда оставался вариант — действовать в одиночку. Забраться в глухомань, подальше от людей и снова нырнуть в иллюзорный мир подсознания. Если тварь где-то засела, то только там. Пусть в прошлый раз мне помогала Василек, но технологию я запомнил. Должно получиться. По большому счету помощь Церкви нужна только для подстраховки. Если проиграю, то голодная тварь вырвется на свободу, и пострадают невинные люди. Я хорошо запомнил чувство беспомощности, пока смерч копошился в моих внутренностях, пробираясь к сердцу. Не следовало оставлять ему шансов, а церковники должны были справиться. Тоскливая ситуация, но другого выхода я просто не видел.

В мире все поменялось, и поменялось очень резко. Эти изменения выбивали из колеи душевного равновесия даже самых спокойных. Работа на контору добавила мне седины. В последнее время я вообще сильно сдал. Много всего навалилось. И Эльвира. И вселившийся демон. Последней каплей стал придурочный мужик с ружьем. Хуже всего, что все это происходило не только со мной. Проблем хватало и у родственников и у друзей. Взять хотя бы Черного с его нулевым даром и встряской на любовном фронте.

В такой ситуации невольно почувствуешь себя немножко брошенным. Исподволь накатывало ощущение, что никому ты не нужен со своими страхами и сомнениями. Напарник занят церковными делами и не вылезает с экрана телевизора. На Женьке вся академия держится, и я вообще не представляю, когда она спит. Коста, считай, взял на себя все конторские дела, и хотя для простого боевика он неплохо справляется, заметно, что это не его профиль. Не до меня ему сейчас. Про Макарова вспоминать не хотелось вовсе. Отношение деда ко мне было как к лабораторной крысе — сдохнет, не сдохнет? И если сдохнет, то как быстро?

В общем, все заняты своими проблемами.

Невеселые размышления пришлись мне по вкусу. Я сидел на лавочке и целенаправленно, но безрезультатно себя жалел. Умные мысли в голову не забредали. Ну не с матерью же мне советоваться в самом деле?! Тем более что она опять уехала в командировку…

— Я смотрю, у тебя сеанс психоанализа проходит? Сидишь злой, бормочешь чего-то. Может, я пока еще погуляю? — Незаметно подкравшийся священник по-доброму улыбнулся и вместо приветствия протянул мне здоровенное эскимо на палочке. — От тебя такие волны идут, что просто страх и ужас. На вот, пока весь парк не всполошил.

Подтаявшее на жаре мороженое оказалось невероятно вкусным. Уплетая за обе щеки прохладную сладость, я рассказывал Игорю о своих печалях, параллельно стараясь не уделаться с головы до ног. Получалось плохо, но пальцы я облизывал с неменьшим удовольствием.

— Мне кажется, тебе просто нужно отдохнуть.

При всех своих недостатках служитель матушки-Церкви прекрасно умел слушать и говорить начал, только когда иссяк мой словесный поток.

— И как вы себе это представляете?

Запал у меня кончился, как, впрочем, и мороженое. Мы прогуливались вдоль набережной и мирно беседовали о том о сем, периодически возвращаясь к теме разговора. Одетый в черную рясу священник в компании наголо бритого подростка привлекал множество любопытных взглядов. Впрочем, отец Илларион оказался привычен к такого рода вниманию, а я слишком увлекся разговором, чтобы хоть как-то реагировать.

— У тебя нелегкий период, Саша. Как и у всех нас. — Прежде чем я успел возразить, Игорь спешно уточнил: — Возможно, твой случай выделяется из общей массы, я не спорю. Но разбираться тебе придется самому. И не потому, что тебя, как ты выразился, «кинули» все вокруг, а потому, что по большому счету никто не знает, как тебе помочь. Несмотря на большое личное могущество, люди периодически ошибаются. И Макаров и Евгения — они всего лишь люди, не забывай об этом. Будь у них ответы на твои вопросы…

— Ошибаетесь! — перебил я Игоря.

Священник говорил правильные вещи и в то же время то ли слегка лукавил, то ли не понимал, как и остальные. Из моих слов ясно следовало, что где-то там — в подсознании, Ящеру угрожает смертельная опасность. В эту самую секунду мое звериное «я» в одиночку сдерживало демона. Он тянул время, расплачиваясь за отсрочку собственной жизнью.

Все началось в парке, в момент вознесения Эль. Человек сдался, Зверь — нет. И теперь Ящеру предстояло расплачиваться за мою трусость, а я не мог прийти ему на помощь, потому что ни Макаров, ни Василек не понимали, что значила такая потеря для оборотня. С их точки зрения обмен личной звериной шизофрении на ослабление демона Эль — сделка более чем приемлемая. Они не собирались рисковать Сашей, а я с каждым днем все сильней ощущал пятно ущербности в глубине души. Платой за трусость стало медленное отмирание лучшей моей половины. Зверь оказался стократ порядочней человека, и это давило на совесть. Давило все сильней.

Наверное, только Волков смог бы меня понять и посоветовать что-нибудь дельное. Но майор пропал, и внутреннее чутье подсказывало, что пропал навсегда. Объяснять Игорю свои более чем смутные догадки я не собирался и просто попросил:

— Помоги мне. Я не прошу много — только прикрыть, если что пойдет не так. Пробиваться к Ящеру я буду сам.

Священник вдруг поднял ладонь, призывая к молчанию. Вся его фигура выдавала крайнее напряжение. Такое чувство, будто Игорь изо всех сил вслушивался в звуки, не доступные больше никому. Разговор между нами шел серьезный, и для дурных шуток момент совершенно неподходящий. Значит, это могло быть только одно — святой отец действительно что-то почувствовал.

— Странно, — наконец произнес Игорь и устало потер глаза, пытаясь стряхнуть напряжение. — Устал, наверное. Померещится же такое. Все от жары…

Согласиться я не успел. Мои слова оборвал оглушительный женский визг, отдающий едва не животной паникой. И сразу за ним раздалась длинная и заполошная автоматная очередь. Взахлеб. На весь рожок. Впрочем, и то и другое быстро оборвалось, и над набережной повисла мертвая тишина. Всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы понять — здесь в парке кого-то убивали. Убивали посреди бела дня, не обращая внимания на вооруженные патрули и присутствие полицейских.

Насыщенные взрывными стычками тренировки Макарова помогли — сознание мгновенно перестроилось в боевой режим. К моему удивлению, святой отец все равно успел оторваться и теперь стремительно набирал скорость, подхватив полы развевающегося одеяния. Не стоило мне забывать о боевом прошлом владыки Иллариона. Сверх, он и есть сверх. Даже если выглядит как клоун, сверкая голыми пятками сандалий.

Не теряя времени, я рванул за ним. Думаю, в тот момент я смотрелся жутковато. Тело оборотня изменялось, на бегу обрастая дополнительными мышцами. Меня против воли пригнуло к земле, и это выглядело крайне неестественно. Движения рваные, а судорога первых трансформ бросает из стороны в сторону. Мерзкое зрелище.

Спустя несколько прыжков моя походка выровнялась, и я начал стремительно догонять напарника. Встреться на пути вооруженный патруль, и я бы со стопроцентной вероятностью получил очередь серебра. Даже самому объективному наблюдателю в такой ситуации на ум могла прийти только одна мысль — монстр гонится за священником! Ату монстра!

Благо к тому времени чувства мои привычно расширились, охватывая неподвластный простому человеку диапазон. Навязчивые запахи оружейного масла и едкого ладана доносились только спереди. Оттуда же неслись громкие крики и периодическая стрельба. В этом плане центр города сильно отличался от пустынной пещеры. Такая какофония оглушала, и я всем телом растекся по земле, пережидая мгновения «слепоты».

И правильно сделал! Святой отец несся вперед как ошпаренный, не замечая опасности. Он вертел головой по сторонам, привычно выискивая врага на земле, в то время как враг готовил удар с воздуха. Параллельным курсом, в пяти-шести метрах над землей летела полупрозрачная тварь. Выдавали ее скорость и мелькающие на фоне листвы очертания. Скользи она чуть медленней, и я бы ее просто не заметил. Разогнавшийся святоша спас жизнь нам обоим.

Высматривать подробности было некогда. Даже истинное зрение слабо помогало. Все, что я успел сделать, это крикнуть:

— Падай! На землю, дурак! Падай!

Я заорал, надрывая глотку, с такой силой, что с деревьев посыпалась листва. И Игорь не подкачал. Он рухнул почти мгновенно и даже голову руками прикрыл. Ряса сработала вместо коньков, отправив священника в продолжительное скольжение по траве. И все равно этого едва хватило. Тварь нырнула следом и ужалила с секундным отставанием, на мгновение сбросив маскировку. Вытянутый воздушный скат длиной не менее трех метров вспорол землю ударом хвоста и, блеснув на прощание серебристым жалом, свечкой ушел в небо. Миг, и его не стало. Только земля в месте удара дымилась от ядовитых испарений.

Оттаскивая святого отца в сторону, я не мог отделаться от мысли, что он чудом избежал смерти. И в этом почти не было моей заслуги. Тварь спикировала моментально, и если бы не чуть влажная после полива трава — Игоря располосовало бы надвое. Размеры оставшейся после удара канавы произвели на меня неизгладимое впечатление.

— Живой?

Привалив напарника к дереву и бегло осмотрев, я принялся выискивать хвостатого истребителя. Не хватало нам проворонить второй заход.

— Живой? Да-да! — Для подобной ситуации Игорь собрался очень быстро. — Что это было?

— Летающий скат. Длина — три-четыре метра. Бьет жалом на хвосте и вроде бы заклинанием… но не уверен. Не рассмотрел. В полете невидим, раскрылся за секунду до удара. Шустрая тварь!

Пока священник неуверенно пытался встать на ноги, я продолжал озираться по сторонам. Невидимость ската пугала меня до чертиков. Удар был очень сильным, и пропустить такой подарок совсем не хотелось. Дерево — не самая лучшая защита, но, по крайней мере, мы могли не опасаться удара в спину.

— Не вижу его.

Мельком отметив, что в голосе слышны панические нотки, я невольно издал низкое горловое рычание. Собственный страх разозлил, и это помогло взять себя в руки.

— Я тоже, но это не самое страшное. Тварей тут минимум две.

Игорь сделал шаг в сторону и взял под контроль свой сектор. Макаров недаром гонял нас до седьмого пота. Методики обучения у контор схожие, и «черти» нередко работали в команде с церковниками. Хватило, чтобы на ходу подстроиться друг к другу. И очень вовремя, если мой напарник прав и тварей больше, чем мы успели повстречать. Надеюсь, правда, что он ошибался.

— С чего так решил?

Стремительность нападения вогнала меня в легкий ступор, иначе я бы и сам догадался. Заварушка началась далеко отсюда.

— Первые крики доносились из центра парка. — Игорь взмахом указал направление. — И я до сих пор чувствую всплески заклинаний.

Словно подтверждая его слова, впереди глухо бумкнуло, и раздалось несколько одиночных выстрелов из автомата.

— Я ни хрена не чую. И тварь мы едва не проворонили.

— Все равно надо проверить. Идешь?

Я глухо ругнулся:

— Нет, твою мать, здесь останусь. Веди, давай, а то эта хрень так воняет, что я ничего не чувствую.

Священник покосился на дымящуюся землю и, поежившись, с видимым трудом оторвался от спасительного дерева. Переглянувшись, мы двинулись к центральной площадке. Игорь напрямик, чуть прихрамывая после неудачного падения, а я — круто забирая влево. Подставляться под удар одновременно у нас не было никакого желания. Впрочем, далеко мы не продвинулись. Проломившись через густой кустарник, я натолкнулся на первое тело.

Худощавый молодой человек лежал на тропинке, раскинув руки в стороны. Истинное зрение позволило оценить его изорванную в лоскуты ауру. Можно даже не проверять, парень — не жилец. Даже среди наших спецов никто бы не выжил с такими повреждениями. От энергетической оболочки практически ничего не осталось — повсюду рваные раны. Такое чувство, будто на человека напал хищник, только жрал он не плоть, а энергетику.

Второго мертвеца нашел Игорь. Сердюковец в камуфляже и с автоматом, а возле него — характерная канава с дымящейся землей. Работа ската, к гадалке не ходи. И тот же хлам вместо защитной оболочки.

— Такое чувство, будто эта летающая мерзость питается магией. Людей высосали начисто.

Я повернулся к напарнику и удивленно присвистнул. Ободранный священник с автоматом наперевес — то еще зрелище. Впрочем, Игорь управлялся с оружием довольно ловко. Я бы даже сказал, что столь неожиданная сноровка меня насторожила. Он бегло оглядел «калаш» на предмет повреждений и, удовлетворенно хмыкнув, заменил магазин. Второй «рожок» скрылся в складках рясы. Кажется, у отца Иллариона было весьма бурное прошлое.

— Мародерствуем помаленьку?

Игорь пожал плечами. Оружие явно прибавило ему уверенности и, что важнее, появилось очень вовремя. Вспышка опасности за спиной сперва бросила меня на землю, и сразу после — в сторону. За время тренировок такой прыжок-кувырок не раз спасал меня от нападений из засады. Я уже счет потерял пропущенным над головой заклятиям и ударам. Так же получилось и в этот раз.

Видимо, из нас двоих скат посчитал меня более опасным противником, и его решение спасло Игорю жизнь. Не думаю, что священник успел бы увернуться, окажись он на моем месте. Зато он успел атаковать. Пущенная мне за спину очередь сбила твари прицел, и увенчанный жалом хвост взрыхлил землю в шаге от моей головы. В этот раз без всяких заклинаний. Игорь стрелял скупо, с колена укладывая очереди по два-три патрона. И судя по протяжному «чириканью» и спешному бегству — стрелял метко. Чтобы навести прицел, ему хватило размытых очертаний несущейся твари.

— Живой там?

В этот раз пришел черед священника интересоваться моим здоровьем. Удар меня не задел, но подниматься я не торопился, всеми чувствами «прислушиваясь» к парку в поисках врага. Тишина. Похоже, наш летающий монстр решил найти себе менее строптивый обед.

— Нормально. Кажется, улетел.

— Так поднимайся. Чего разлегся?! Нужно найти…

Игорь не договорил. Впереди, как по заказу, раздалась еще серия очередей. Времени на разговоры не осталось. Обменявшись взглядами, мы снова разошлись. Как показал опыт, в борьбе со скатами жизненно необходимо выдерживать дистанцию в десять — пятнадцать метров. Почти так же важно, как крутить башкой по сторонам. Твари явно старались нападать с тыла.

Торопясь как можно быстрее проскочить открытое пространство, я с разгона перепрыгнул резную оградку и прижался к земле. Сегодня я как никогда раньше жалел об утраченной форме Ящера. С ней я бы чувствовал себя много комфортней, потому что местность впечатляла. Больше всего площадка возле фонтана напоминала перепаханное боем поле сражения.

Буквально в двух шагах от меня дымилась туша летающей твари. Весь в сквозных дырках, скат еще подрагивал, цепляясь за жизнь и пытаясь оторваться от земли. Агония, судя по всему. Ярко-оранжевая жижа толчками выплескивалась на асфальт и жутко воняла. Даже остатков обоняния Ящера хватило, чтобы желудок взбунтовался. Коротким усилием затолкав спазм обратно, я медленно начал сдвигаться в сторону. Одного взгляда на мертвого ската хватило, чтобы понять — убили не нашу тварь. На земле валялась кроха не длиннее метра, с еще не затвердевшим жалом.

«Ну же, где ты, тварь?!»

Словно услыхав мои мысли, в кронах деревьев за спиной раздался отчетливый шелест. И очередной прыжок в сторону, почти без подготовки. Мне пришлось подмять и перемолоть старую, еще советских времен лавочку. Щепа разлетелась во все стороны. Старушка свое отжила, но зато я увернулся вовремя. Ох! Если удастся выжить — тренировки никогда не брошу! Хрен бы спасся, если бы меня не гоняли как зайца. А так — думать некогда: или пан, или пан сдох.

В этот раз повезло.

Мамаша вынырнула из-за спины и ударом хвоста вспорола еще метров пятнадцать асфальта. Извилистая трещина дошла до самого фонтана и, расколов бортик, начала заливать площадь водой. Чертова авиация! Ударить в ответ было просто нечем.

Зато я наконец увидал наших союзников: трое сердюковцев с автоматами и тощий священник в насквозь промокшей рясе. Засели они в фонтане, а потому смотрелись несолидно. Особенно взъерошенный святой отец. Этому, похоже, досталось больше всех. Лицо церковника напоминало сырую отбивную — вся в кровоподтеках. К тому же правая рука безжизненно висела вдоль туловища. Хотя второй он продолжал крепко сжимать крест. Значит, нормально. Держится.

Для удара скат ненадолго сбросил маскировку. И хотя тварь неистово запетляла, уходя из-под огня ведьмаков, ее все-таки зацепили. Попадание серебряных пуль опасно само по себе, а летающего монстра они лишают главного преимущества — скорости. Дернувшись как подраненная утка, скат нелепо затрепыхался на месте. Армейцы свой шанс не упустили — три скрестившиеся очереди исполосовали монстра за несколько секунд.

Наверное, мне повезло. Я не воспринимал засевших в фонтане за врагов и совсем не ожидал атаки с их стороны. Случайность. Восхитившись такой эффективностью, я бросил короткий взгляд на сердюковцев… и едва успел уйти из-под очереди. Священник без тени сомнений указывал в мою сторону крестом, а патруль поливал из автоматов.

Я прекрасно осознавал, что во время трансформы сильно отличаюсь от нормального человека. Мышечная масса увеличивается почти в два раза, и даже купленные с изрядным запасом джинсы начинают трещать по швам. После всех кувырков футболка и вовсе повисла на чешуе лохмотьями. Даже усиленный заклятиями армейский камуфляж и тот не всегда выдерживал мои кульбиты. Что уж говорить про гражданскую одежду?!

К тому же, судя по азартным выкрикам, изменения дошли до крайней стадии, и объясняться бессмысленно. Измененное горло с трудом проталкивает слова, и меня попросту не поймут. Автоматная очередь — нормальная реакция на залитые тьмой глаза и обросшую чешуей голову, с виду похожую на шлем средневекового рыцаря.

«Бежим!» — подытожил я, набирая скорость.

Бойцы стояли неровным треугольником, но ближние не пожалели патронов на ската. Ими я и закрылся от третьего, выиграв немного времени. Всего несколько секунд — пока не перезарядятся. Но иногда даже их хватает, чтобы выжить.

— Отставить! Не стрелять! Свои!

Для меня бой продолжался недолго: выскочил, увернулся, побежал. Ничего героического, а дважды чуть не подох. Неудивительно, что в таких условиях я и думать забыл про напарника. Хотя должен признать, его появление пришлось весьма кстати. Хромоногий гад пропустил все самое интересное, но умудрился спасти мне жизнь. Можно считать, что теперь мы были в расчете. Ряса сделала свое дело. Услышав его вопли, бойцы вновь рассредоточились по секторам и не торопились меня дырявить. Сердюковцы священников уважали, хотя и не спешили бросаться в объятия к незнакомцу.

— Стоять! На месте! Не шевелиться!

Промокший служака показывал гонор, эффектно поставив ногу на бортик фонтана. Прям вылитый охотник на фотографии, только-только заваливший медведя. Нет, он в своем праве, но почему-то все посчитали бой законченным. А кто сказал, что тварей было всего две?

Разгоняться я начал еще до того, как почувствовал неладное. Рвани я к фонтану или в противоположную от него сторону — меня бы точно нашпиговали серебром, как праздничную утку яблоками. Но я бежал к Игорю. И бежал быстро.

В большинстве своем ведьмаки Сердюкова получили свои способности после Волны. Их потому ведьмаками и назвали, что они хоть и были знакомы с магией до становления, а без обучения — все равно не сверхи, а так — серединка на половинку. Нет у них чутья первообращенных. Способности появились, а инстинктивное умение выстраивать заклятия — нет. Бойцы, не спорю. Специфика такая, что двигаются быстрей простого человека, но перворожденному оборотню и вампиру все же уступают. Недаром у нашего брата все способности на физическую суть завязаны. Я должен двигаться быстрей, но с потерей Ящера полной уверенности в своих силах не было.

В общем, прикрылся я Игорем от стрелков, а потом и самого его прикрыл от удара в спину. Увернуться только не успевал. В сторону отшвырнул, сам же только вперед мог. С таким разгоном — только вперед. И вверх, потому что внизу жало блеснуло. Я и прыгнул, сминая последнего ската к такой-то матери. Не совсем удачно, правда. Об уколе в грудь я скорей догадался, чем почувствовал.

Мир крутанулся. Небо. Земля. Снова небо. Металлический барельеф фонтана.

Сознания, правда, не потерял, боль назад дернула. Не помню я, чтобы когда-нибудь так орал.

Десять минут спустя «Нескучник» кишел силами правопорядка. Полиция, «черти», сердюковцы при поддержке Церкви. От мелькания корочек в глазах рябило. Появилась даже наша непосредственная начальница. Прибывших с лихвой хватило, чтобы перекрыть все ходы-выходы и поголовно опросить свидетелей.

К тому времени меня уже немного откачали, и я сносно воспринимал реальность. Тандем священников ударно потрудился, выжигая из меня ростки чужеродной магии. Рана в груди практически затянулась, а боль напоминала о себе лишь редкими вспышками. Никакого сравнения с первоначальным адом. Ядовитое заклинание распространялось быстро, и чтобы утихомирить мои судороги, сердюковцам пришлось втроем прижимать меня к земле. Сработали грамотно, хоть грубовато. Уткнули лицом в асфальт и зафиксировали автоматом. Металл выгнуло дугой, но пока я метался, святоши успели выжечь из крови большую часть заразы.

Чернорясые спасли мне жизнь и теперь отдыхали, изредка отмахиваясь от назойливых ищеек из нашего отдела. Глядя на их бледные лица становилось понятно, что борьба далась им непросто. Несмотря на поддержку бешеной регенерации, они выложились до самого донышка.

— Как себя чувствуешь? — Насмотревшись на мертвую тварь, ко мне подошла мастер-координатор.

— Жить буду. Фонтан вот только жалко.

Вдоль спины пробежал характерный щекочущий холодок сканирующего заклинания. Кивнув, Женя согласилась:

— Будешь. А фонтан — ерунда, не расстраивайся. Главное, что людей уберегли.

В этот момент мимо нас провезли укрытое с головой тело сердюковца, и я только вздохнул в ответ на ее заявление. Бойцов было четверо. Тот, которого мы нашли, принял удар ската, закрыв собой священника. Удар повредил руку, но святой отец остался в строю. И вывел оставшихся.

— Не всех.

Лицо Евгении на мгновение окаменело. Черт, нашел с кем обсуждать боевые потери. У Женьки было очень насыщенное прошлое. Мастер-лекарь всякого навидалась за свою жизнь, и эта смерть для нее не первая и даже не десятая.

— Извини, просто я не привык еще.

— К смерти вообще сложно привыкнуть. Не бери в голову. Он сделал все правильно. Их так учили. Священник должен выжить любой ценой, потому что иначе отряд обречен. Без его поддержки ведьмакам не выстоять против кровососов.

— Да все я понимаю. Просто парня жалко. Молодой, на год меня старше.

— Саш, закругляй сантименты. Сам едва живой остался, чуть насквозь не продырявили, а туда же. Собирайся давай. Поедем в контору, будете отчет писать. Дотошно, со всеми подробностями. Наши аналитики ждут не дождутся твоего появления. Давай-давай! Я пока в трупах поковыряюсь. Надо же узнать, что за мерзость вы мне подкинули.

В свое время Салех занимал не последнее место в исследовательских лабораториях тринадцатого отдела. Сильный теоретик, он почти не интересовался практической стороной заклинаний, за что позднее и поплатился.

Длительное заключение, голод и положение «дойной коровы» вампиров не пошли на помощь душевному равновесию сверха, а финальная трансформация в кровососа завершила начатое, породив расчетливого циника и мерзавца.

К сожалению, сменив цвета, Салех не растерял былой силы, в два счета заняв подобающее место в магическом подполье столицы. Церковь кропотливо собирала любую информацию о высших вампирах, но бывший сотрудник Магической Безопасности по понятным причинам избежал их внимания. Более того, как и многие другие «черти», он до сих пор числился среди пропавших без вести.

Будучи разумным «человеком», Салех не собирался воевать против системы, и будь на то его воля, он бы без сомнений вернулся в контору. Тринадцатый отдел не чурался вампиров, хотя те редко вступали в организацию. Немертвому племени стоило больших трудов удерживать себя в рамках. Сказывались бунтарский дух и склонность к излишнему кровопролитию. У высших это было особенно заметно. Периодически возникающее желание вырвать кому-нибудь горло изрядно раздражало прежде хладнокровного Салеха.

Впрочем, нашлась одна женщина, при мысли о которой в глазах вампира разгоралось багровое пламя и непроизвольно выдвигались клыки. Эльвира. Самозваный полубог столицы. Именно она запустила немертвое сердце бывшего ключника. Благодаря ее усилиям Салех не отправился на небеса. Их знакомство началось с тюремного заключения и пыток, а продолжилось рабством. Никакой благодарности к ведьме вампир, понятно, не испытывал и с удовольствием убил бы Эль, представься такая возможность.

Мечты… Мечты…

Глубоко въевшаяся в тело татуировка-ошейник не позволяла противоречить Хозяйке, переводя ее приказы в ранг абсолюта. Каждая ошибка каралась немедленно и беспощадно. В таких условиях почти не оставалось пространства для маневра. Почти…

Во время службы в тринадцатом отделе ММИ Салех занимался разработкой сильнейших магических арканов, к великому сожалению, весьма далеких от медицины. Теперь ему приходилось наверстывать упущенное. Надо признать, получалось неплохо.

Переоборудованный для исследовательских целей подвал выглядел как смесь операционной и пыточной. И хотя первые опыты высшего нельзя было назвать успешными, сородич быстро набил руку. С каждым разом его операции получались изящней, но не сказать чтобы человечнее. На пути к собственной свободе вампир отринул многое. Впрочем, результаты соответствовали.

Повинуясь выверенным жестам, кровь подопытного стекала в специальные емкости. Жидкость и не думала сворачиваться, пополняя немалые продовольственные запасы вампира. Плоть сдвигалась в сторону слой за слоем, открывая дорогу истинному взгляду. Магически измененная ткань сопротивлялась исследованию, и Салеху не раз приходилось удалять лишнее. Прошло достаточно времени, чтобы процедура не вызывала особых чувств и выполнялась механически.

Салех редко выбирался из дома, предпочитая любой отдых заменять работой. Только голод, визит Эльвиры или смерть очередного подопытного могли ненадолго вырвать его из операционной. Исследования становились интересней, так что обедать нежить предпочитала не отрываясь от работы. Гостей в последнее время не было, да и пациенты умирали все реже. Салех глубоко продвинулся в познании себе подобных и мог поддерживать их существование неограниченно долго. К примеру, распятый на операционном столе ободранный до костей бедолага мучился уже третьи сутки. Его растянутые по сторонам органы лежали в специальных углублениях стола и продолжали функционировать. Бедняга жил. Хоть и сошел с ума, если верить судорожному мерцанию ауры.

— Опытным путем удалось определить оптимальную глубину наложения печати. Образец номер двадцать четыре пережил операцию по удалению. Последствия: частичная потеря мыслительной деятельности, полный отказ опорно-двигательной системы. Регенерация прекращена вследствие необратимых повреждений головного мозга. Эксперимент признан частично удачным.

Отключив диктофон, Салех небрежным движением вынул сердце из распластанной грудной клетки и не глядя швырнул за спину. Кровавая гончая, казалось, все время мирно дремавшая в дальнем углу, прыгнула моментально. На лету подхватив подачку, псина в два глотка сожрала окровавленный кусок мяса.

Четвероногие творения Салеха получились как побочный продукт исследования нежити и во всем зависели от своего хозяина. Без его помощи псам грозила неминуемая смерть от истощения. Смесь органической пищи и крови вампиров поддерживала в гомункулах странное подобие жизни. Гончие не были мертвы, а потому им не грозило солнце. Их преданность не знала границ. Псы с одинаковой радостью умирали и убивали по приказу господина. Идеальные помощники для одинокого убийцы, которому работа заменила общение с внешним миром.

Вот и сейчас, наблюдая, как подопытный медленно рассыпается пеплом, вампир мысленно планировал дальнейшие опыты. Правду сказать, он сожалел, что несколько затянул с казнью, но сожаление было крайне мимолетным. Пациент продержался трое суток, и хотя при жизни был редкостной падалью, стойкостью заслужил некоторое уважение.

— Хорошо держался. Может, и зачтется на небесах, — сказал Салех и окончательно выбросил умершего из головы.

Сейчас его больше заботили результаты эксперимента. Будучи еще человеком, Эльвира нередко пользовалась услугами вампирского племени. И хотя достать образцы печатей оказалось нелегко, гончие пока справлялись. Прочесывая город сутками напролет, они искали сходные фрагменты заклятий. Магический нюх четвероногих ищеек оставлял далеко позади даже сверхъестественное чутье вампира. Салех не раз в том убеждался.

Вот и сейчас раздавшийся из угла скулеж предупредил хозяина дома о приближение гостей. Гостьи, если говорить точнее.

В полной мере оценив подлость наложенного ошейника, вампир проникся к Хозяйке поистине глубинной ненавистью. С каждым днем он все дальше уходил от прежней человечности, меняясь с каждым умершим на операционном столе. Узнав колдунью получше, Салех признал, что сильно недооценил ее. Эльвира оказалась очень далека от любимого ею образа заигравшейся девчонки, но глубина ее коварства не уставала поражать бывшего ключника.

В последние дни гончим все чаще попадались новые игрушки безумной Эль. Суть измененных даже у Салеха вызывала внутреннюю дрожь. Притом что он не отличался малодушием и брезгливостью и спокойно относился к чужим страданиям. Что говорить, только за последние дни вампир успел разделать больше двадцати собратьев. Пусть он по возможности старался выбирать из стада самых паршивых овец, но и в ином случае недолго бы колебался. Личная свобода стала для вампира целью номер один.

Или ты, или тебя — первый закон вампиров, и Салех принял его всем своим небьющимся сердцем. Хотя как раз ему стоило бы и задуматься.

Право сильнейшего — свято, но даже у него должны быть границы. В плане магии с Эльвирой не мог сравниться никто, но ее действия выходили за всякие рамки. Вампир посчитал, что колдунья переступила черту. Собственное бессмертие в обмен на миллионы чужих жизней — это близко и понятно. Извращенная логика Салеха могла принять уничтожение столицы. Превращение в бесправного раба — нет.

Приняв паразита, падшие переставали быть личностями. Своим существованием они оскорбляли вампира даже больше, чем ошейник на собственной шее. Салех не хотел признавать, что при виде измененных в нем панически верещал ужас. Убей! Убей ее! Убей их всех! Пока она не додумалась сотворить из тебя ЭТО!

К сожалению, в нынешнем состоянии добраться до колдуньи не представлялось возможным. Эльвира набирала силу, а ее армия росла с каждым днем. Даже дома вампир не чувствовал себя в безопасности. Тонкий слой серебра покрывал стены операционной, ослабляя воздействие печатей Графа и укрывая подвал от всевидящего ока колдуньи. Аура сильного одаренного, вкрапления благородного металла и защитные арканы тринадцатого отдела блокировали попытки заглянуть в замочную скважину. Сил Салеха хватало, чтобы не отражаться в информационном поле столицы, но полной уверенности не было даже у него. Никто не знал всех способностей самозваной богини. К тому же вампир оказался совершенно беззащитен перед прямым воздействием. Не в его силах было ослушаться приказов Эль. Приходилось действовать тоньше и многослойней, скрывать планы внутри планов. Перестраховываться.

Раньше, сейчас и впредь.

Короткое заклинание очистило комнату, уничтожив все следы преступной операции. Салех логично полагал, что колдунья не оценит его стремление вырваться из рабства, и прилагал все усилия, чтобы исследования оставались в секрете как можно дольше. Магия вихрем пронеслась по подвалу, в хаотичной последовательности скручивая и выгибая потоки. Из угла донеслось недовольное ворчание. Острое чутье кровавой гончей с трудом выдерживало варварские методы хозяина, но Салех только отмахнулся от животного. В этот раз он тоже учуял колдунью и поспешил наверх, испытывая странное ощущение неправильности. Что-то изменилось, а с недавних пор вампир не любил сюрпризов.

Обычно Эльвира являлась медленно и величаво, старательно соответствуя присвоенному статусу. Боги не торопятся! Реальность несколько отличалась от ее мечтаний, но колдунью это не смущало, а Салех давно перестал ее поддразнивать. В присутствии Эль ненависть вытесняла из вампира немногочисленные оставшиеся чувства.

Впрочем, сегодня колдунье удалось пробудить любопытство немертвого. Никакого неторопливого проявления, спецэффектов и пафоса. Эль ломилась в реальность, сминая защиту дома как пластиковый стаканчик. Возмущение расходилось в стороны как круги по воде. Кровавая гончая — храброе и в меру благородное создание — забилась под стол и тихонько скулила, будто обычная дворняга.

Салеху хватило одного взгляда на грозовое облако тьмы, чтобы понять — все вопросы лучше отложить на потом. Вместо фигуры соблазнительной женщины в воздухе соткалась грязно-черная клякса, в которой лишь изредка проступали знакомые и такие ненавистные черты. Ненадолго задерживаясь, они очень скоро растворялись, растекались в глубине.

Вампир всматривался в сущность Эль и с удивлением отмечал рваные прорехи в ее всегда безупречной защите. Местами аура колдуньи выглядела так, словно из нее вырывали целые куски. Сквозь спешно налепленные заплаты из облака не переставая сочилась меченная тьмой энергия города. Потрепанный вид Эльвиры прямо указывал, что ведьма побывала в серьезной переделке. И судя по периодически проступающим глазам — не она вышла победительницей. Облако полыхало ненавистью.

Вампир сориентировался мгновенно.

— Моя госпожа, — он переломился в глубоком поклоне, — что произошло?

Гордому Салеху нелегко далось такое подобострастие, но он справился. И справился неплохо. Эльвира списала внезапно прорезавшуюся почтительность на страх, но вопрос все равно проигнорировала.

— Ты нашел мальчишку?

— Да, моя госпожа. Его квартиру охраняют бойцы из конторы, и моих сил пока недостаточно для гарантированной ликвидации. Требуется время.

— Это неважно. Главное, что мы знаем, где он живет. Неразумно выпускать смерч, пока мы не завладеем ключом.

— Ключом? — непонимающе переспросил вампир.

— Да. Кинжал Графа — это ключ к его убежищу. Проникнуть за барьеры печати можно только с его помощью. Он недаром замкнул на себя первый ритуал. Он в центре управления, и у меня не получается выкурить его оттуда. Стоит нарушить баланс, и сеть убьет нас обоих.

Колдунья не упомянула, что вслед за ними последует весь город, но вампир догадался и сам. В защиту Салеха следовало упомянуть, что мыслей сровнять Москву с землей ради обретения свободы у него не возникло.

— Подлец! — Колдунья пыхнула тьмой в стороны, гася оставшиеся светильники. — Он заранее просчитал, что его попытаются вытащить из убежища. Но ключ остался цел, а это — лазейка. Ритуал не закончен.

— Собираешься прикончить Ящера и отправить смерч вслед за Графом? — Вампир сложил воедино частицы головоломки. — Я думал, ты хочешь отомстить.

— Ты обещал не держать меня за дуру, нежить! — В облаке мелькнули сузившиеся глаза. Кажется, Эль была недовольна, что сболтнула лишнее. И все же она продолжила: — Я все равно получу этот город! Так какая мне разница, каким образом умрет мальчишка?! Мне нужен смерч!

Тьма недовольно вздохнула, и по комнате прокатился очередной магический ураган. Салех и без того чувствовал себя неуютно, а сейчас ему показалось, что потолок начал опускаться, прижимая к земле. Сила разбушевавшейся ведьмы давила на него многотонным прессом. Вампир едва удержался, чтобы не вжать голову в плечи как испуганный ребенок.

— Ты нашел ключ?

Разгневанное облако нависло над вампиром, подавляя волю. Печать на шее предупреждающе усилила хватку. Эльвира без зазрения совести задействовала удавку, и теперь ошейник по капле выдавливал из Салеха жизнь.

— Да, моя госпожа, — прохрипел вампир. В этот раз обращение звучало очень правдоподобно. — Но…

— Я довольна, — своеобразно похвалила колдунья. Заклятие отпустило мгновенно, и вампир смог договорить:

— В одиночку его не достать. Территория академии круглосуточно охраняется «чертями».

— Справишься. Через неделю-другую у тебя будет достаточно помощников, чтобы отвлечь любую охрану. Готовься!

— К чему такая спешка, госпожа?

После недавнего унижения Салеху приходилось буквально по капле выдавливать из себя подхалимство. Вампира разрывало от ярости, но на лице и в проблесках ауры отражалось лишь искреннее беспокойство. Ради свободы бывший ключник был готов нырнуть в чан с дерьмом. При условии, что после этого удастся утопить в нем Эльвиру.

Самое странное, что ведьма повелась на в общем-то нехитрую уловку. Возможно, колдунья просто устала от одиночества, и ей впервые захотелось выговориться. Кто знает?

— Граф! — Облако вновь налилось опасной чернотой. — Ублюдок придумал, как использовать против меня саму сеть. Центральный узел позволил ему перенастроить печати, и теперь Москва фонит как мешок навоза. Не знаю, откуда взялась эта крылатая мерзость, но она слетается на «запах» со всех сторон. И без материальной оболочки я для них слишком легкая добыча.

— Какие твари?

Ответа не последовало. К тому времени как Салех рискнул поднять голову, облако уже медленно рассеивалось в пространстве. Напоследок колдунья болезненно сдавила шею раба, напоминая, что время пошло, и покинула резиденцию высшего вампира.

Назад: ГЛАВА 8

Дальше: ГЛАВА 10