Глава 6. Поединок
Почти половину ночи Трис провел, сидя на полу своей комнаты со скрещенными ногами. Глаза его были закрыты. Пальцы рук медленно и легко поглаживали поверхность лежащего на коленях черного меча, не упуская ни прихотливо изгибающихся линий нанесенного узора, ни легких щербинок в деревянной поверхности, ни острых граней обсидиановых зубьев. Трис медитировал. У него не было времени учиться владению дуэльным мечом Этла-Нитов традиционным путем долгих тренировок и упражнений. Вместо этого он стремился проникнуться духом оружия, познать все его сильные и слабые стороны, научиться использовать с максимальным эффектом.
Меч еще хранил едва заметные воспоминания о своих прежних хозяевах: великих воинах и могущественных магах прошлых лет, и Трис старался вобрать в себя их фехтовальные приемы, системы защиты и нападения, секретные удары. Оставшимся в доме слугам он строжайше запретил открывать дверь в его комнату до рассвета, и они ходили по дому на цыпочках, зная, какое испытание предстоит пройти завтра их хозяину.
Утром к воротам дома Триса подъехала целая процессия. Тут были и прихотливо изукрашенные резьбой колесницы пожилых солидных сановников, и молодые офицеры на горячих конях, и простые жители Этла-Тиды. Все они пришли посмотреть на героя, осмелившегося принять вызов заносчивых послов Южной Империи. Даже не нужно было обладать магическими силами, чтобы услышать шум разговоров и предвидеть, какими радостными приветственными криками разразиться толпа, стоит только на пороге появиться ожидаемому с нетерпением герою.
Трис не хотел перед боем тратить время на пустые речи и славословия. Он покинул дом, спустившись с крыши по веревке с противоположной от главного входа стороны. Там, в тихом безлюдном переулке, его уже ждал Ремин с двумя лошадьми.
Ремин ничуть не удивился, когда ночью во сне к нему явился Трис и попросил заехать к нему утром, чтобы вместе без помех добраться до центра города. Он уже не раз имел возможность убедиться в магических способностях своего нового друга и, подобно всем Этла-Нитам, относился к этому, как к редкому, но вполне нормальному проявлению особого таланта.
Когда Трис и Ремин добрались до центральной Храмовой площади Этла-Тиды, там уже собралось довольно много людей, стремящихся занять самые лучшие места. Знатные и богатые граждане, их жены и дети были одеты, похоже, в свои самые лучшие и нарядные одежды, как будто они собрались на веселый праздник. Площадь, словно цветущий сад, переливалась белыми, багряными, васильковыми, светло-зелеными красками. На этом фоне радужными каплями росы блистали многочисленные драгоценные камни, вправленные в ожерелья, пояса, ножны и браслеты. Окна домов, выходящих фасадами на площадь и плоские крыши высоких дворцов пестрели яркими нарядами слуг и служанок, которым хозяева не разрешили покинуть здания.
— Как много желающих посмотреть на тебя, Трис! — Окинул взглядом площадь Ремин.
— Едва ли их интересую именно я. Просто мирная и размеренная жизнь города давно не нарушалась подобными представлениями. Жертвоприношения на храмовой пирамиде давно всем наскучили своим однообразием. Толпа жаждет захватывающего кровавого зрелища, когда два дворянина сойдутся в смертельном бою.
— Ты несправедлив к людям. Они прекрасно понимают, как много сегодня поставлено на карту.
— Об этом задумываются десять человек из тысячи. Большинство собралось, чтобы потешить свою страсть к насилию и к созерцанию чужой смерти.
— Это самое большинство, между прочим, стало бы оспаривать подобное утверждение. — Пожал плечами Ремин.
— Они даже себе боятся сознаться, насколько сильны и глубоки звериные инстинкты в темных уголках человеческой души. — Трис поправил футляр с мечом, притороченный к седлу. — Но я привык смотреть правде в глаза. Я сам с удовольствием присоединился бы к жителям Этла-Тиды, обсуждал бы достоинства и недостатки бойцов, делал бы ставки, спорил, смеялся… Если бы не был главным действующим лицом грядущего зрелища.
Друзья подъехали к закрытому навесу-палатке из полосатой сине-красной ткани, предназначенному для подготовки к поединку. Другой навес, желто-зеленый, находился с другой стороны площади. Возле него уже стояли почетные стражи, ожидая прибытия посольства Южной Империи. Триса и Ремина приветствовал герольд-распорядитель, мужчина лет сорока-пятидесяти с окладистой кудрявой бородой и зычным глубоким голосом.
— Проходите внутрь, господа! — Распахнул он полог навеса. — До начала поединка вы, Трисмегист, должны находиться тут. Маг-Советник Крон-то-Рион и Посол Юнор скоро прибудут. Сегодня сам Маг-Император Тзот-Локи и принцесса Лоранон-Локи-Нея будет наблюдать за боем с Императорского балкона.
Послышались громкие команды и размеренный топот. Из ворот Императорского дворца на храмовую площадь вышел отряд гвардейцев. Они построились в две шеренги и образовали в центре площади окружность диаметром около двадцати метров с двумя узкими коридорами, упиравшимися в навесы соперников. Солдаты внутренней шеренги повернулись лицом внутрь и поставили на землю свои большие прямоугольные щиты, образовав арену для поединка. Внешний ряд воинов проделал то же самое, повернувшись наружу. Теперь никто, кроме судей и участников боя, не мог войти внутрь обозначенного круга. И только один из бойцов мог покинуть арену живым…
Ремин обернулся и посмотрел на Триса. Тот с каким-то непонятным Ремину удовлетворением наблюдал за четкими действиями офицеров и солдат. На его лице не было заметно ни тени страха или волнения перед смертельной схваткой. Ремин удивился такому спокойствию своего друга. Он представил себя на месте человека, собиравшегося скрестить мечи с противником на глазах многотысячной публики и невольно передернул плечами. Однако было похоже, что Трис не шутил, говоря, что предпочел бы оказаться в числе зрителей, а не участников.
— Трис! Ремин! — Послышался звонкий крик Алины.
Ремин заметил, как Трис слегка вздрогнул от неожиданности и только потом повернул голову. Никар-Вазам, его жена и Алина тщетно пытались пробиться к навесу сквозь толпу знатных Этла-Нитов.
— Ремин, очень тебя прошу, никого не пускай ко мне внутрь. Это очень важно для меня. — Тихо сказал Трис, приподнимая полог навеса. — А вы, достопочтенный герольд-распорядитель, пожалуйста, поставте двух солдат у входа.
— Но как же благородные Этла-Ниты, которые желают увидеть Вас, господин Трисмегист? — Попытался протестовать герольд.
— Меня они смогут лицезреть после поединка… Если от меня еще что-то останется! — Трис вошел внутрь и резко задернул полог.
— Да поможет Вам Бог-Спаситель… — Растерянно промямлил герольд вслед Трису и повернулся к Ремину. — Ваш друг э-э-э… довольно прямолинеен и резок в словах.
— Он и в делах такой же. — Гордо ответил Ремин. — Трис знает, что говорит. И я советую Вам выполнять его распоряжения.
Герольд пожал плечами и жестом подозвал к себе младшего офицера:
— Поставьте двух солдат у входа и никого не пускайте внутрь, пока господин Трисмегист сам не выйдет.
Удовлетворенный исполнительностью герольда Ремин поспешил навстречу своим родственникам. В нескольких словах он передал просьбу своего друга, извинившись за его невнимание, вполне простительное, впрочем, при данных обстоятельствах. Благодаря своему положению при дворе, Никар-Вазам смог занять одно из самых лучших мест среди многочисленных зрителей, и Ремин вновь направился к навесу. Он успел вернуться как раз вовремя.
Над площадью разнесся мощный рев труб, заглушая и подавляя гомон толпы. Внезапно трубы замолкли, и разлилась такая звенящая тишина, что, казалось, можно было бы услышать звук упавшей застежки от плаща.
— Жители Этла-Тиды, приветствуйте Мага-Императора Тзота-Локи! — Раздались зычные голоса глашатаев.
Площадь взорвалась такими шумными криками, что от них задрожали стены храмов и дворцов:
— Слава! Слава!
— Да здравствует Тзот-Локи!
— Тысячу лет жизни Магу-Императору!
— Этла-Ниты и Маг-Император едины!
— Привет великому правителю великой Этла-Тиды!
Сидящий в палатке в позе «лотоса» Трис недовольно поморщился. Его исключительно тонкий слух с трудом переносил подобные звуковые нагрузки. Шум мешал сосредоточиться перед боем, войти в необходимое отрешенно-расслабленное состояние.
Как всегда в нечастые минуты раздражения Трис постарался найти в источнике недовольства положительные стороны и полезные для себя качества. И нашел. Громкие приветственные крики свидетельствовали о незыблемом авторитете Мага-Императора и его власти. Следовательно, и сам Трис, поддерживаемый Тзотом-Локи, может рассчитывать на беспрекословное подчинение всех Этла-Нитов при выполнении собственных задуманных планов. «Все, что мне полезно, должно быть и приятно», — подумал Трис, и шум на площади преобразился для него в нечто далекое и незначительное, не мешающее сосредоточиться.
Тем временем стоящий у входа в навес Ремин, как и все Этла-Ниты, находящиеся на площади, не отрывал глаз от Императорского балкона. И вот над невысоким парапетом сначала показались головы властителей страны, а потом и их фигуры целиком. Приветственные возгласы достигли своего апогея. И голос Ремина сливался с голосами других людей:
— Слава Императору Этла-Тиды!
— Слава принцессе Лоранон-Локи-Нее!
Маг-Император и его дочь были одеты в длинные белоснежные мантии, обильно украшенные нашитыми золотыми пластинками с отчеканенными изображениями растений и животных. В лучах солнца их наряды ослепительно сияли и казалось, что сами боги почтили людей своим присутствием. Ближайшие советники Тзота-Локи и немногочисленные девушки из свиты принцессы, расположившиеся полукругом чуть позади, словно-бы подчеркивали величие и силу своих владык.
Тзот-Локи медленно и плавно простер над площадью руки, и спустя несколько мгновений громкие радостные возгласы смолкли.
— Народ Этла-Тиды! — Торжественно начал Маг-Император. — Мы собрались здесь, чтобы наблюдать за поединком чести между двумя дворянами. Первый помощник посла Южной Империи Греан-Мор счел себя и свое государство оскорбленным и вызвал на бой юного дворянина из нашей далекой северной провинции господина Трисмегиста-Аттона-Тониана. Я сам, да, наверное, и все вы, жители древней и благородной Этла-Тиды, придерживаемся другого мнения и желаем победы своему соотечественнику. — Тут Тзот-Локи сделал едва заметную паузу, а затем продолжил. — Как бы то ни было, мы все надеемся, что в поединке чести победит достойнейший. С нашей стороны за соблюдением правил боя будет следить Маг-Советник Этла-Тиды, Верховный жрец Бога-Спасителя Крон-то-Рион. Его мудрость и честность известны всем Этла-Нитам, и мы надеемся, что досточтимый Посол Южной Империи Великий Маг Юнор будет так же справедлив и беспристрастен.
И словно в продолжение речи Мага-Императора с одной из выходящих на Храмовую площадь улиц донеслись призывы:
— Дорогу посольству могучей Южной Империи!
— Дорогу Послу Южной империи Великому Магу Юнору!
Толпа Этла-Нитов раздалась в стороны так быстро, что процессия южан, окруженная со всех сторон почетным эскортом гвардии Тзота-Локи (одетых в блестящие медные кирасы и шлемы солдат, кстати, при желании можно было бы считать и конвоем), без помех прошла прямо к желто-зеленому полосатому навесу, предназначенному для Греан-Мора.
Этла-Ниты шепотом обсуждали процессию южан. На четырехколесной колеснице, влекомой шестеркой лошадей, под балдахином из белой ткани, установленном на четырех резных опорах, стояло роскошное кресло из красного дерева, украшенное чеканными золотыми пластинами с причудливыми, наверное, магическими символами. В кресле гордо восседал Великий Маг Юнор, презрительно сжав губы и высокомерно глядя на море людей, разлившееся на Храмовой площади.
Как и на Большом приеме, с правой стороны от колесницы гарцевал Греан-Мор, его легкий малиновый плащ развевал легкий ветерок, и казалось, что на лошади сидит не человек, а некая сказочная жар-птица. К его седлу был приторочен длинный узкий сверток из толстой кожи, в котором сразу же можно было признать чехол для дуэльного меча. Второй помощник посла Долор-то-Рон отсутствовал по вполне понятным причинам. Вместо него с левой стороны ехал герольд, заносчиво задрав вверх подбородок и изо всех сил стараясь подражать надменному спокойствию своего господина.
Позади колесницы шла дюжина слуг, одетых в одинаковые ярко-красные туники. На их головах сияли конические медные шлемы, правые руки сжимали короткие толстые копья, а левую половину тела закрывали круглые щиты со спиралевидным узором.
Едва только посольство приблизилось к отведенному им согласно церемониалу месту и остановилось, Греан-Мор соскочил с коня, бросив поводья подоспевшему слуге и скрылся в шатре.
— Великий Маг Юнор, — провозгласил герольд южан, — приветствует Мага-Императора Этла-Тиды!
Тзот-Локи ограничился едва заметным кивком.
— Маг-Император приветствует послов Южной Империи и выражает сожаление, что их встреча связана со столь печальным событием. — Ответил герольд Тзота-Локи.
— О каком печальном событии говорит Маг-Император? — Задал вопрос сам Посол Юнор, встав с кресла.
— Разве кровопролитие и смерть людей не являются величайшей бедой? — Удивился Тзот-Локи.
— Великий воин и непревзойденный боец, — торжественно отчеканил слова Юнор, — благородный дворянин Греан-Мор уже убил на поединках чести полторы дюжины существ, недостойных именоваться людьми, и убьет еще дюжину раз по дюжине! Их кровь прольется во имя благородства и чести, во славу Бога-Спасителя. Что же тут печального? Мы, слуги великого Повелителя Горвана, в отличие от вас, мягкосердечные и малодушные северяне, чтим старых богов и заветы предков.
— Мне жаль, — отозвался Тзот-Локи, — что мы по-разному понимаем служение Богу-Спасителю. Не для того он ценой своей жизни скрыл Этла-Тиду от врагов, чтобы его потомки истребляли друг друга на поединках. Впрочем, я верю, что ваши заблуждения рано или поздно обернуться против вас же, и вы пожнете плоды зла и жестокости, которые посеяли в умах людей.
— Красивые речи, но они слишком далеки от реальной жизни! Не лучше ли начать поединок между нашими людьми, или мы так и будем стараться переубедить друг друга словами?
— А Вы, уважаемый посол, считаете, что победить можно только грубой силой?
— Да! Силой воинов и могуществом магии побеждает своих врагов великая Южная Империя! Многие уже познали ее мощь, и Этла-Тиде лучше по-хорошему присоединиться к нашему государству. — Площадь взорвалась возмущенными возгласами и Великий Маг Юнор повысил голос, перекрывая шум. — И пусть сегодняшняя победа моего Первого помощника Греан-Мора станет предвестником грядущей победы Повелителя Мира Горвана!
Этла-Ниты были ошеломлены подобными беззастенчивыми угрозами. Стоящий рядом с Ремином человек средних лет в лазоревой тоге закричал:
— Вы еще не победили, южане, а уже бахвалитесь!
Тзот-Локи вновь простер вперед руки и постепенно установилась тишина.
— Вот теперь, действительно, пора начинать поединок. — С искренней печалью в голосе сказал он. — Маг-Советник Крон-то-Рион, готовы ли Вы следить за соблюдением правил боя?
— Да, я готов! — Послышался голос где-то справа от Ремина.
Люди расступились, и в центр круга, образованного щитами солдат, вышел Маг-Советник Этла-Тиды. Оказалось, что все это время он находился на Храмовой площади, в гуще людей, своих сограждан. То ли скромная светло-серая мантия, то ли магические чары делали его до сих пор невидимым.
— Соблаговолит ли мой коллега, Великий Маг Юнор, сойти со своей роскошной колесницы, столь подобающей его высоким амбициям, и присоединиться ко мне, стоящему на бренной земле? — Спросил Крон-то-Рион, и в его голосе все уловили едва скрываемую насмешку.
— Благодаря своему высокому положению, — в тон ответил Юнор, глядя сверху вниз на Мага-Советника из своего кресла, — я отсюда гораздо лучше смогу обозревать всю площадку для боя, а мои магические силы позволят распознать волшебство, без которого Вам, разумеется, не победить величайшего воина мира. — Маг поставил перед собой длинный посох, увенчанный белым матовым шаром. — Это мой жезл с волшебной хрустальной сферой. Как только кто-либо из Этла-Нитов попытается вмешаться в ход поединка, сфера засияет рубиновым цветом, и, согласно древним правилам, ваш боец будет признан проигравшим и умерщвлен на главной жертвенной пирамиде Бога-Спасителя.
— Я восхищен Вашей предусмотрительностью, коллега. — Кронто-Рион воткнул в землю перед собой такой же, как у Юнора, посох. — Если же магию примените Вы, то моя сфера вспыхнет, как изумруд, и тогда Ваш воин проиграет.
Кривая хищная усмешка исказила губы Юнора, словно бы злорадно сообщая: «Не дождешься!»
— Я вижу, что уважаемые маги пришли к согласию. — Констатировал с Императорского балкона Тзот-Локи. — Герольды, трубите сигнал к выходу поединщиков!
И герольды затрубили. Низкий, протяжный гул был похож и на рев ветра в прибрежных скалах, и на вой волков темной зимней ночью, и на призыв неведомого далекого божества. От этого звука мурашки пробежали по коже Ремина, да и остальные люди как-то вдруг сразу посерьезнели и посуровели. Словно сама Смерть пронеслась над площадью, коснувшись каждого своим ледяным дыханием.
Одновременно распахнулись пологи шатров и в проходы между шеренгами солдат выступили два человека.
Выбирая одежду для боя, Трис остановился на обтягивающих шортах до середины бедра из угольно-черной тефлопластовой ткани. Они принадлежали к тем немногим вещам, что остались у него после гибели космической яхты. Этла-Нитам подобная одежда была совершенно незнакома, и Трис услышал тихие удивленные перешептывания. Постепенно удивление перешло в восхищение: шорты подчеркивали идеально сложенное тело и вместе с черным мечом придавали фигуре Триса какую-то зловещую, смертоносную красоту.
Выходя в круг, Трис бросил один короткий взгляд на Императорский балкон, и тут же перевел свои бездонно-синие глаза на Крон-то-Риона. Тот шел навстречу, освобождая центр арены для поединка, чтобы занять свой пост наблюдателя в проходе. На доли секунды глаза старого и молодого магов из разных миров встретились, и каждый из них слегка кивнул головой, как бы успокаивая другого.
Выход Греан-Мора был не менее эффектен. Он быстро пробежал по проходу и раньше Триса вышел на площадку. Его появление сначала сопровождалось гневными криками, но постепенно даже самые нетерпимые Этла-Ниты уважительно заворчали.
Первый помощник посла, как уже было сказано, отличался весьма небольшим ростом. Однако только теперь, когда он стоял на арене, образованной щитами солдат, и был одет лишь в белоснежную набедренную повязку, можно было оценить всю несоразмерность пропорций его тела. При взгляде спереди фигура очертаниями напоминала почти правильный квадрат: крепкие мускулистые икры и бедра были, пожалуй, даже толще, чем у людей нормального роста, а бочкообразная грудная клетка, мощный широкий плечевой пояс и длинные, до колен руки с рельефными мышцами говорили о невероятной силе и энергии.
Но больше всего Триса интересовал белый меч Греан-Мора. Присмотревшись, он понял, что тот изготовлен из цельного слонового бивня, уплощенного с боков и по наружному изгибу усеянного мелкими остросколотыми зубцами из горного хрусталя. Эти хрусталики сияли в солнечных лучах, создавая впечатление, что режущая кромка изготовлена из переливающегося огня. Белый костяной меч, наверняка, был не менее древен, чем меч, подаренный Крон-то-Рионом, а по прочности намного превосходил его.
Трис невольно усмехнулся, посмотрев на себя и на своего противника со стороны. Если бы на Храмовой площади сейчас находился человек, не знающий ни обстоятельств, приведших к поединку, ни общей политической ситуации, его симпатии, несомненно, были бы отданы Греан-Мору. Классическая сцена из древних двухмерных фильмов Земли: отважный маленький человечек, одетый в белое со светлым блестящим мечом противостоит черному воину с черным оружием.
«И почему маленький рост и белый цвет всегда ассоциируются с добром? — Подумал Трис. — Я бы охотнее согласился сразиться с тремя неповоротливыми здоровяками, чем с этим карликом, состоящим, похоже, из стальных пружин и гидравлических приводов!»
Несколько мгновений противники стояли друг против друга, а потом, словно по команде, повернулись к Императорскому балкону.
— Право возвестить начало боя я передаю своей дочери, своей единственной дочери, — Тзот-Локи сделал заметное ударение на слове «единственной», — принцессе Лоранон-Локи-Нее. Едва белая ткань, брошенная ее рукой, коснется земли, можно начинать поединок. И только смерть или смертельная рана одного из вас будет означать конец боя. Да смилостивится над вашими душами Бог-Спаситель!
Трис пристально смотрел на принцессу, подошедшую к низкому, до колен, парапету, ограждающему балкон. Тоненькая хрупкая фигурка с копной черных волос сейчас даст знак, и только от него самого будет зависеть, останется он жить, или погибнет, так и не добившись исполнения своей мечты.
Вот платок выскользнул из руки Лораны, вот он полетел вниз вдоль высокой каменной стены Императорского дворца, а Трис все еще думал о девушке, передающей ему бремя определения собственной судьбы… И на какие-то доли секунды позабыл о белом платке, падающем вниз.
Краем глаза он даже не увидел, а, скорее, почувствовал движение Греан-Мора, и помогло ему еще то, что многолюдная толпа людей словно в едином порыве вздохнула, да так и замерла в оцепенении. Только выработанная многочисленными тренировками на компьютерном тренажере реакция позволила Трису избежать мгновенной смерти. Стремительно отпрянув в сторону, он увидел сияющую белую молнию, прочертившую то место, где только что находилась его голова.
За какие-то несколько мгновений Греан-Мор обрушил на своего врага целую лавину ударов. Он мгновенно менял направление атаки, то в прыжке целя в голову или шею, то норовя подсечь ноги противника, то пытаясь поразить руки или корпус. Все люди на площади затаили дыхание, следя за мельканием мечей и тел, а Маг Юнор даже привстал со своего кресла и наклонился вперед, напряженно вглядываясь в происходящее на арене сражение. Но ни один удар южанина так и не достиг цели.
За время, проведенное на этой планете, Трис составил весьма невысокое мнение о боевых искусствах Этла-Нитов. Оказалось, преждевременно. Он едва успевал уклоняться от молниеносных выпадов неистового коротышки. Кроме того, Трис боялся отбивать удары своим мечом в полную силу. Дерево могло не выдержать, а уж обсидиановые зубцы наверняка бы вылетели. Поэтому он предпочитал уходить с линии атаки, постепенно отступая назад, и лишь изредка тыльной стороной своего меча парировал выпады, направленные в ноги и в голову.
Внезапно напор Греан-Мора иссяк, и он отскочил назад, так что теперь противников разделила дистанция в пять-шесть шагов. Этла-Ниты шумно выдохнули воздух, а некоторые радостно зааплодировали. Однако офицеры и люди, знающие толк в фехтовании, понимали, что только сейчас и начнется серьезный поединок двух великих бойцов.
Понимали это и Трис с Греан-Мором. Каждый из них перед боем немного недооценил соперника, однако теперь им было ясно, что встретились воины, равные по силе и по мастерству.
«Или, скорее, почти равные.» — Подумал про себя Трис, который уже нащупал слабину в великолепной подготовке Греан-Мора. Все-таки многовековая наука убийства себе подобных, самая жестокая наука, созданная людьми Земли, превосходила неординарные способности коротышки. А Трис не только выделил квинтэссенцию искусства смерти, но и овладел ею в полной мере.
Однако Греан-Мор, до сих пор не ведающий поражений, не знал всей правды о своем противнике, и не ожидал особой опасности. Что с того, если его первый напор отбит? Такое уже случалось, правда, очень редко, но после второй атаки, завершающейся особым тайным приемом, до сих пор никто из его врагов не оставался в живых. И Греан-Мор бросился вперед…
Дальше события происходили настолько быстро, что лишь немногие Этла-Ниты смогли рассмотреть движения бойцов, да и то описания мелких деталей в их рассказах часто не совпадали, что стало предметом многочисленных обсуждений и споров в последующее время.
Когда невысокий южанин еще более сжался и на полусогнутых ногах ринулся к Трису, тот резко присел и перекатился вперед через левое плечо, одновременно вращая над собой меч, так что казалось, будто Трис всем своим телом ввинчивается под коротышку. При этом белый меч просвистел над его головой в каких-то нескольких миллиметрах. Черный же меч сначала прочертил глубокую кровавую полосу поперек бедер Греан-Мора, а потом резким вспарывающим движением снизу вверх пробороздил его живот и грудь.
Вскочив после кувырка на ноги, Трис отпрянул в сторону и осмотрел противника. Греан-Мор все еще стоял на ногах, с глубоким изумлением смотря на текущую из рваных ран кровь. Кто-то на площади восторженно завизжал. Великий Маг Юнор вскочил на ноги, но хрустальный шар на его посохе оставался молочно-белым. Да и так все понимали, что никакой магии молодой воин не использовал, а продемонстрировал боевое искусство такого высочайшего уровня, которое было просто неизвестно в Этла-Тиде. Спустя несколько ударов сердца Греан-Мор упал без сознания.
Трис внутренне ликовал. Во-первых, он правильно рассчитал свою тактику: коротышка Греан-Мор побеждал всех своих противников благодаря тому, что самые смертельные свои приемы проводил с низкой позиции против нижней части тела воинов. Все остальные верхние удары наносились для отвода глаз, для обмана, чтобы заставить врага поднять оружие и открыться. Человек нормального роста, к тому же обученный фехтованию по древним методам Этла-Нитов, никогда не смог бы отразить коронный удар Греан-Мора снизу. Но и карлик не ожидал того, что превосходящий его по росту человек будет атаковать из еще более низкого положения, фактически лежа на земле. В этом и заключалось слабое место его боевого искусства.
Во-вторых, Трис был рад тому, что ему все же удалось нанести Греан-Мору очень серьезные и болезненные, но не смертельные раны. Он не хотел убивать своего противника и, в общем-то, не желал ему зла. Даже наоборот, он был искренне восхищен фехтовальным умением южанина, и при других обстоятельствах они могли бы стать хорошими приятелями.
Поэтому Трис поднял вверх черный меч Крон-то-Риона с обсидиановыми зубьями, окрашенными кровью поверженного южанина, и прокричал:
— Поединок окончен!
— Честная победа! — Подтвердил Крон-то-Рион, выходя на центр арены и поднимая высоко над головой посох с прозрачной хрустальной сферой.
Радостные крики Этла-Нитов вторили ему:
— Победа!
— Слава Трисмегисту!
— Слава Этла-Тиде!
По знаку Мага-Императора вновь затрубили трубы, но уже не печально, а торжествующе.
Герольд Тзота-Локи объявил:
— Поединок чести между Первым помощником посла Южной Империи Греан-Мором и дворянином Этла-Тиды Трисмегистом-Аттоном-Тонианом завершился победой последнего. Пусть победитель скажет, как поступить с телом его врага.
Люди напряженно замерли, ожидая ответа Триса, и в звенящей тишине он произнес:
— Мы не враги! Лишь нелепый случай привел нас к поединку. При помощи хорошего медика-мага уважаемый мною Греан-Мор менее, чем через месяц восстановит свои силы. И пусть на алтарь Бога-Спасителя сегодня положат не человека, а самую лучшую овцу!
— Да будет так! — Провозгласил улыбающийся Тзот-Локи. — Войди же в мой дворец, Трисмегист-победитель, чтобы принять участие в праздничном пире, и пусть вместе с тобой придут друзья, которых ты позовешь. Вы же, граждане Этла-Тиды, чествуйте героя, ибо его победа показала силу и мощь нашей страны заносчивым послам Южной Империи. — Взгляд Мага-Императора обратился на Великого Мага Юнора. — Я предупреждал, что ваша злоба обратиться против вас же, и вот подтверждение моих слов! — Гневным жестом Тзот-Локи указал на бесчувственное тело Греан-Мора, которое южане осторожно переносили на колесницу Юнора.
Стена прямоугольных щитов раздвинулась перед Крон-то-Рионом и Трисом, и Этла-Ниты расступились, пропуская Мага-Советника и героя-победителя. Трис шел через ликующее людское море, высматривая Алину, Ремина и его родственников. Крон-то-Рион что-то говорил ему, однако Трис не мог расслышать слов, заглушаемых приветственными возгласами.
Ремин же тем временем все еще продолжал стоять возле палатки, не имея возможности пробиться через плотное скопление людей. Он уже собирался пробежать по арене, чтобы сзади догнать удаляющегося друга, но вдруг какое-то шестое чувство подсказало ему посмотреть на Посла Южной Империи. И из всех Этла-Нитов лишь один Ремин увидел, как Стоящий на колеснице Маг Юнор вытянул магический посох в направлении Триса и проревел:
— Умри, проклятый демон! Смерть тебе!
Хрустальный шар засиял ослепительным багровым цветом и, сорвавшись с посоха, полетел в спину Триса.
— Трис, обернись! — Закричал Ремин, но гомон многих людей поглотил его предупреждение. Никто не обернулся. Даже солдаты из оцепления неотрывно смотрели вслед победителю. Поэтому, когда волшебный шар пролетал мимо, Ремин подпрыгнул и схватил багровый смертоносный снаряд. Оглушительный грохот ударил его по барабанным перепонкам, а вспыхнувший кровавым пламенем огонь ослепил глаза. И Ремин провалился в небытие…
Привлеченные шумом и ярким светом Трис и Крон-то-Рион одновременно обернулись. Старый маг первый понял, что случилось. Он бросился назад, к лежащему без сознания Ремину, на ходу бормоча защитные заклинания. Трис поспешил следом. Теперь и остальные люди осознали происшедшее. Осознали и ужаснулись. Ужаснулись и вознегодовали.
— Смерть предателю! — Послышался сначала один крик, а потом и другие голоса подхватили этот призыв.
Хаос воцарился на Храмовой площади. Герольды напрасно дули в свои трубы, Тзот-Локи оживленно говорил что-то своим советникам, принцесса Лорана со слезами на глазах пристально смотрела на Крон-то-Риона, хлопотавшего у тела Ремина. Но Трис не видел ничего вокруг. Он решительно шел прямо к колеснице Посла Южной Империи, и люди молча расступались перед ним.
Воины-южане построились в ряд, закрывшись щитами и выставив вперед копья. Но против них Трис ничего не имел. Остановившись в десяти шагах перед роскошной колесницей, он посмотрел прямо в глаза Мага Юнора. Сначала Трис прочел в них презрение к себе и досаду, что снаряд поразил не ту цель. Когда же он холодным клинком своей ярости ударил по врагу, на лице Юнора быстро сменилась целая гамма чувств: презрение перешло в удивление, удивление — в страх, страх перерос в панический ужас.
Этла-Ниты, находящиеся рядом и до того гневными криками выражавшие свое возмущение, настороженно притихли. Между молодым воином в необычной одежде и стоящим на колеснице пожилым магом явно происходило что-то значительное, недоступное обычному человеческому восприятию.
— Так ты еще и маг? — Воскликнул Юнор, не в силах оторваться от свинцово-серых, буравящих его мозг глаз. — Кто же ты?! Прошу тебя, пощади! Нет! Не-е-е-е-ет!
Крик Посла Южной Империи превратился в жалобное блеяние. Величественный маг, прежде исполненный высокомерного презрения, превратился в мерзкое, хнычущее создание. Он тяжело повалился в свое кресло и попытался закрыть лицо рукавами мантии, но и сквозь сжатые веки ему продолжали видеться ужасные глаза. Мощнейшие магические силы, витавшие над ним, казались почти осязаемыми. И люди на площади со смешанным чувством страха и удовлетворения следили за свершающимся наказанием.
— Я лишаю тебя твоей магии, подлец! — Прозвенел голос Триса. — Ты недостоин ее.
По телу Посла Юнора, теперь уже бывшего Великого Мага, прошла судорога, и он застыл, сидя в своем кресле и глядя перед собой опустошенными, ничего не выражающими глазами.
И тогда герольд Тзота-Локи объявил:
— Мага-Императора Этла-Тиды повелевает посольству Южной Империи немедленно покинуть наш город и нашу страну. Посол Юнор, передай Повелителю Горвану, что древняя мощь и истинное служение Богу-Спасителю делают Этла-Тиду непобедимой. Пусть он даже и не думает о возможности покорить нас и нашу страну. Свадьбы Горвана и принцессы Лоранон-Локи-Неи не будет!
Юнор на удивление быстро оправился от удара, нанесенного Трисом. Наверное, черная злоба так сильна была в его сердце, что он нашел в себе силы встать и хриплым голосом прокаркать:
— Повелитель Горван и Южная Империя отомстят за посрамление их послов. Мы всего лишь слабые слуги более могучего властителя, и, победив нас, вы ничего не доказали. Не далее, чем через полгода наш владыка будет сидеть в твоем троне, Тзот-Локи. А все вы, жалкие людишки, — Юнор обвел пылающим ненавистью взглядом площадь, — станете рабами Повелителя Мира Горвана…
Дальнейшие его слова заглушили негодующие крики горожан.
— Убирайся вон отсюда! — Раздался голос Крон-то-Риона, который уже уложил на носилки тело Ремина, и приказал слугам отнести его во дворец. Трис шел рядом, положив правую руку на грудь друга; Юнор, словно змея с вырванными ядовитыми клыками, стал ему безразличен. Когда носилки скрылись в воротах дворца, принцесса Лорана со своей свитой покинула Императорский балкон.
— Стража! — Отдал приказ Тзот-Локи. — Увести посольство!
Гвардейцы Этла-Тиды окружили колесницу Юнора, продолжавшего брызгать слюной и извергать потоки грязной ругани, и, стегая коней, погнали ее прочь с площади. Воины-южане даже не пытались сопротивляться, совершенно потрясенные случившимся с их господином.
Этла-Ниты провожали удаляющуюся процессию насмешливыми криками и улюлюканьем. Даже солидные отцы благородных семейств, словно расшалившиеся мальчишки, свистели, засунув в рот пальцы, а их чинные жены делали руками не вполне приличные жесты.
Но когда южане скрылись из вида, заунывный вой сигнальных труб разнесся над людьми, словно ледяным душем остужая разгоряченные тела и призывая к спокойствию умы и сердца.
— Граждане Этла-Тиды! — Обратился к людям Маг-Император, и все замолчали, внимая его словам. — Видят Боги, мы не хотели нарушать мир и равновесие, установившиеся между нашей страной и Южной Империи. Но наглые и заносчивые южане, похоже, не успокоятся, не развязав кровопролитную, братоубийственную войну.
Но мы не покоримся! Все вы видели, что боевой дух и магические силы не оставили Этла-Тиду, воплотившись в лице благородного Трисмегиста-Аттона-Тониана. И это еще не все его таланты! С сегодняшнего дня я передаю ему командование сухопутными силами нашей страны. Он приведет нашу армию к победе в войне с южанами!
Ликующие крики прервали речь Мага-Императора. И в это время подошедший сзади Крон-то-Рион что-то тихо сказал ему, отчего лицо Тзота-Локи озарилось счастливой улыбкой. Он продолжил говорить:
— Маг-Советник Крон-то-Рион только что сообщил мне, что жизнь храброго Реасон-Миновар-Медона, своим телом закрывшего благородного Трисмегиста, находится вне опасности. Маг-Советник будет неотлучно находиться у постели раненного, и утверждает что через несколько дней тот уже окончательно поправиться. Все вы сможете тогда лично выразить ему благодарность и восхищение его мужественным поступком.
Поэтому прошу вас, граждане, спокойно расходиться по своим домам, и вспоминать сегодняшний день, как день благородных и смелых молодых Этла-Нитов. Вскоре от всех вас потребуется подобное мужество и решительность…
Звуки труб сопроводили уход Мага-Императора и его советников с балкона. Но еще долго, почти до самой темноты, не уходили с площади люди, обсуждая слова, сказанные Магом-Императором. И каждое пятое слово, произносимое собравшимися, было словом «война»…
