Глава 32
Вся процедура заняла несколько недель, точнее, семь недель и два дня. Сотни раз или даже больше я серьезно опасался, что моя инициатива закончится кровопролитием прямо за столом переговоров. Тысячи раз политики обменивались взаимными оскорблениями, обвинениями и угрозами, готовые вцепиться друг другу в горло. Не меньшее количество раз их гнев обращался и на меня: меня обещали повесить, колесовать, четвертовать, содрать с живого кожу при первом удобном случае.
Я потерял счет своим собственным предупреждениям в их адрес, сформулированным ещё в первый день конференции.
Не меньше дюжины раз они были близки к подписанию соглашения, но всякий раз оно срывалось из-за чьей-нибудь давней обиды, вздорного обвинения или несуразного требования.
Но всякий раз мне удавалось снова усадить их за стол переговоров.
Я не прибегал к иному нажиму, кроме угрозы экзекуции. Одного этого было вполне достаточно, чтобы заставить их продолжить работу. Я заботился о том, чтобы они сытно ели, и время от времени давал им возможность немного отдохнуть. Они спали сколько хотели, хотя порой и из этого возникали крупные ссоры.
Скорписы предпочитали спать днем, а люди и тзины — ночью. Слава Богу, что арахноиды почти не спали совсем.
На пятьдесят второй день конференции текст мирного договора был согласован по всем пунктам. Пятьдесят один день назад они сели за один стол смертельными врагами; сейчас, когда они лучше узнали друг друга, ненависть сменилась терпимостью, а в некоторых случаях и уважением.
Даже необщительный по натуре арахноид принимал активное участие в составлении окончательного текста договора.
Они уже были готовы приступить к торжественной церемонии подписания документа, когда я выступил с новым предложением.
— На мой взгляд, — заявил я, — в документе отсутствует одна важная статья, имеющая особое значение для гуманоидного состава конференции.
— Какая именно?
— Определяющая судьбу ваших армий. Ваших солдат. Что вы намерены делать с ними?
Люди по обеим сторонам стола недоуменно переглянулись.
— Никаких проблем. Отправим их в криогенные камеры, и дело с концом. Что ещё делать с ними?
— Позволить им жить, — предложил я.
— Они не умеют жить. Они были созданы, чтобы стать солдатами, и война — их единственная профессия.
— Найдите незаселенные миры и поселите их там. Они заслужили хотя бы это.
— Они не сумеют там выжить. Искусство возделывать землю, строить и даже жить в мире никогда не было частью их подготовки.
— Так научите их этому, — сказал я твердо. — Научите их, прежде чем отправите осваивать новые миры.
— Они вымрут в первом же поколении, — возразил мужчина с одутловатым лицом. — У них не может быть детей. Они стерилизованы.
— Они могут заиметь детей, используя тот же процесс клонирования, но их дети уже не будут стерильными, — предложил я.
— Но если мы отправим их на другие планеты, мы сами останемся безоружными, — вступила в разговор одна из женщин. — Кто защитит нас, если в будущем возникнет такая необходимость?
— Научите ваших собственных детей владеть оружием, — посоветовал я. — Со временем они смогут защитить вас.
— Что за странная идея! Мои дети не могут быть солдатами!
Я наклонился вперед, опершись о край стола обеими руками.
— Только когда ваши собственные дети станут солдатами, вы поймете, что такое война. Эти мужчины и женщины сражались за вас и не получили ничего взамен. Ни прав, ни привилегий, ничего, кроме обязанности сражаться снова и снова.
— Но они и созданы для этого. Они — профессиональные военные.
— Как и все, они хотят жить. Их страшит перспектива страдания, боли, смерти. Они — такие же люди, как и вы, и их следует принимать такими.
— Неприемлемо, совершенно неприемлемо, — пробормотал кто-то.
— Вы отдаете себе отчет в том, во сколько обойдется освоение новых миров?
— Как можно допустить, чтобы наши собственные дети стали солдатами?
— Это мое условие заключения мирного договора, — объявил я. — Вы освобождаете своих солдат из рабства и позволяете им жить собственной жизнью.
— Но это просто невозможно. Мы не можем этого сделать.
— Или вы сделаете это, — ответил я, — или проведете остаток вашей жизни за этим столом.
— Но это уж слишком!
— Это хоть в какой-то степени научит вас тому, что чувствует человек, когда у него нет перспективы. Вы останетесь здесь до тех пор, пока не поймете, что никакая из форм рабства не имеет права на существование.
— Если вы, люди, так боитесь, что вас некому будет защищать, — вступил в разговор дракон, — почему бы вам не нанять нас, чтобы служить в вашей армии? У нас давние и славные военные традиции. Мы в любой момент готовы заключить договор о военном сотрудничестве с правительством Содружества… или Гегемонии, — добавил он, обратив взор на сидевших напротив него людей, — раз уж мы все равно договорились покончить с этой войной.
Дискуссия грозила затянуться надолго.
Некоторые из людей категорически возражали против использования в своих армиях наемников, других не устраивало вручение своей безопасности в руки представителей других рас, третьих ужасала сама идея увидеть своих детей одетыми в военную форму.
— Разрешите мне сказать пару слов, — попросила Фреда, до сих пор хранившая угрюмое молчание.
Все политики, как один, повернули головы в её сторону, удивленные и скандализированные тем обстоятельством, что армейский офицер осмелился попросить слова, находясь в их обществе.
С первых дней конференции они воспринимали часовых, стоявших за их спинами, как часть своеобразного декора, наподобие деревьев, цветов или энергетического купола, защищавшего их от плохой погоды.
— Я знаю по собственному опыту, что любой солдат будет счастлив начать новую мирную жизнь. Может быть, мы и не знаем ничего другого, кроме умения убивать, но оно включает в себя и искусство выживать в экстремальных условиях. Дайте нам шанс, и мы будем только счастливы научиться тому, что необходимо для нормальной жизни. А если мы когда-нибудь вам понадобимся, мы всегда готовы прийти на помощь.
— Вы согласитесь оставить ваши новые дома и снова сражаться за интересы Содружества, если мы призовем вас? — уточнил один из делегатов.
— Да, если это будет необходимо и вы сможете объяснить нам, почему это необходимо. Полагаю, что и солдаты армии Гегемонии согласятся с моими словами, — добавила она, немного подумав.
Тем не менее дискуссия затянулась на несколько часов.
Люди попросили разрешения предварительно обсудить этот вопрос между собой, и впервые за все время конференции мужчины и женщины враждующих сторон попытались совместно решить их общую проблему.
Впрочем, недоумевали не только они.
— А почему, в самом деле, не отправить их в холодильники, если в них отпала необходимость? — спросил у меня старый дракон.
— Потому что они человеческие существа, — попытался втолковать я ему, — и должны обладать всеми теми же правами, что и остальные люди.
Генерал скорписов потрясла своей кошачьей головой.
— У людей нет боевых традиций. Они относятся к воину как к существу второго сорта, как к рабу.
— Прискорбный факт, — глубокомысленно согласился тзин.
— Думаю, что ситуация скоро изменится, — утешил я его.
— Но пока нам приходится оставаться здесь заложниками, — недовольно напомнила женщина-скорпис.
— Прискорбно, весьма прискорбно, — вторил тзин.
Никому из представителей, равным образом и Гегемонии и Содружества, не понравились выставленные мною требования, но в конце концов мы пришли к соглашению и по этому пункту.
До установления мира оставалось рукой подать. Но для этого мне надо было преодолеть ещё одно, самое сложное препятствие — противодействие Творцов.
Я вернул политиков в их дома, в точности в то же время, когда я похитил их.
Фреда и её товарищи только охнули, когда вся группа исчезла вместе со столом и всеми другими аксессуарами конференции.
— Обычная волновая транспортация материи, — объяснил я.
Но вряд ли мои объяснения убедили их.
— Я отошлю вас обратно на Лорис, — продолжал я, — но, разумеется, не в тюремную камеру. Вы поживете некоторое время на бывшей военной базе в прекрасных условиях. Если политики сдержат свое слово, процесс освоения новых планет начнется совсем скоро.
— А если нет? — спросила Фреда, не скрывая своего скептицизма.
— Тогда я вернусь и заберу вас. Она заглянула мне прямо в глаза.
— Так кто же ты на самом деле, Орион? Черт тебя возьми.
— Солдат, как и все вы.
— Надо же придумать такое! Солдат! Я подмигнул ей.
— Просто я пожил подольше тебя и научился кой-каким трюкам.
— Ты не вернешься на Лорис вместе с нами?
— Нет, у меня есть ещё и другие дела. Она слегка нахмурилась, затем сделала шаг ко мне, обхватила руками за шею и наградила жарким поцелуем.
— Спасибо тебе, — сказала она. — Спасибо за наши жизни.
Я чувствовал себя слегка смущенным. Ребята откровенно веселились.
Я собрал их вокруг себя и отослал на Лорис. Они исчезли из Райского сада, словно их никогда здесь и не было.
Я перевел дыхание. С этого момента начиналась настоящая работа.
Я перенес себя в город Творцов.
На этот раз я оказался прямо на центральной площади города, окруженной храмами, созданными гением человечества — зиккуратами шумеров, пирамидами майя, Пантеоном, во всей его первозданной красе.
Лучи солнца пробивались сквозь золотистый энергетический купол, возведенный Творцами над своим городом. Я мог ощущать легкое дыхание бриза, налетевшего с океана.
Они ждали меня, пребывая все, как один, во всем блеске красоты и здоровья.
Все, кроме Ани.
— Где она? — спросил я.
Золотой бог выступил вперед, хмуро разглядывая меня из-под насупленных бровей.
— Где она? — повторил я.
— Всему свое время, Орион. У нас есть и другие проблемы, требующие немедленного обсуждения.
Я выбросил вперед левую руку и, схватив его за горло, заставил опуститься на колени.
— Где Аня? — загремел я. — Что вы с ней сделали? Зевс первым рискнул выступить в защиту Атена.
— Освободи его немедленно.
Я заметил могучую фигуру Ареса и некоторых других Творцов, медленно надвигавшихся на меня. Я сильнее сжал руку на горле Атена.
— Еще один ваш шаг, и я сломаю ему шею.
— Что это тебе даст? — попытался урезонить меня Зевс. — Мы тут же воскресим его.
— Вы сделаете его копию, — огрызнулся я. — Этот сукин сын даже не узнает об этом. Он будет уже мертв.
Глаза Атена, уже успевшие вылезти из своих орбит, со злобой уставились на меня.
— Удивляешься, что я разгадал твои трюки? — продолжал я. — Да, я знаю и о волновой транспортировке материи, и о нарушениях, которые вы натворили в континууме. Но главное, что я усвоил, это то, что жизнь других для вас не более важна, чем грязь на ваших сандалиях. Вы цените только свою.
— Это неправда, Орион, — возразила мне зеленоглазая Афродита. — Мы заботимся о своих созданиях.
Я отшвырнул Атена в сторону. Что толку было убивать его? Его дружки тут же бы соорудили весьма приличную копию, и все бы пришлось начинать сначала. Но справедливый гнев ещё не остыл во мне.
— Богами зовете себя? Лжецы! Самозванцы! Убийцы! Кучка самовлюбленных взбесившихся маньяков!
— Ты зашел слишком далеко, Орион, — остановила меня Гера.
Я хорошо помнил её ещё с тех пор, когда она разыгрывала роль Олимпии, матери Александра Македонского, и организовала убийство его отца, своего мужа Филиппа.
Атен, все ещё лежавший на земле, метнул в мою сторону яростный взгляд. Его гнев, пожалуй, ничуть не уступал моему.
— Если ты хочешь найти свою бесценную Аню, тебе придется сначала договориться со мной, — прохрипел он.
— О чем нам договариваться? — спросил я. — Война окончена, если только вы, убийцы, не развяжете её снова.
— Война окончена, — согласился Гермес, бросив предостерегающий взгляд в сторону Зевса, — раз уж мы уладили наши разногласия, какой смысл продолжать ее?
Я посмотрел на Гермеса, затем на Зевса, Геру и на всех остальных членов их компании. В заключение мой взгляд остановился на Атене, который наконец-то решился подняться с земли.
— Ты должен замолвить словечко за нас перед патриархами, — произнес он голосом, похожим на шипение рассерженной змеи.
— Чего ради?
— Для нас важно установить дружеские отношения с ними, — пояснил Зевс. — Жизненно важно.
— Почему?
— Последний кризис, Орион, — произнес Гермес значительно. — Он уже на пороге. Нельзя терять времени.
— У вас есть возможность путешествовать во времени. Чего вам ещё надо? Я не понимаю вас.
Золотой бог уже собирался принять привычную величественную позу, прежде чем заговорить, но Зевс опередил его:
— Нас всех ждет катастрофа, которую даже мы не в силах предотвратить. Многие тропинки во времени настолько деформированы, что мы не можем вернуть их в нормальное состояние.
Я припомнил слова патриархов о том, что каждое путешествие через континуум приводит к необратимым изменениям в структуре взаимоотношений времени и пространства.
Заглянув в мысли Творцов, я понял, что они испуганы. Они сознавали, что в этом виноваты прежде всего они сами, упорствуя в своем маниакальном стремлении изменить пространство и время в соответствии со своими прихотями. Сейчас последствия этих безумных экспериментов давали о себе знать, и они опасались, что вся Вселенная обратится в хаос, где им просто не найдется места.
— Дела обстоят гораздо хуже, чем ты думаешь, Орион, — сказала черноволосая Иштар, — и мы не единственная причина этого кризиса.
Прежде чем я успел осмыслить её слова, в разговор снова вмешался Зевс:
— Существуют и другие существа, манипулирующие континуумом. Нанесенный ими ущерб настолько значителен, что грозит самому существованию Мироздания.
— И они должны быть остановлены, — изрекла Гера.
— Пока ещё это возможно, — добавил Гермес. Я ошеломленно смотрел на них, пытаясь переварить услышанное.
— Это сущая правда, Орион, — вздохнул Золотой бог, известный древним грекам под именем Аполлона. — Всем нам угрожает страшная опасность. Под вопросом само существование Вселенной.
Так вот почему вы стремитесь завязать отношения с патриархами, подумал я. Вам нужна их помощь.
Атен кивнул:
— Пришло время объединить усилия всех древнейших рас Галактики.
— А что вы скажете о войне, полыхавшей по вашей милости больше столетия? О погибших разумных существах? Об уничтоженных планетах? Да что тут говорить. Вы готовы были уничтожать и звезды. Но объясните мне, зачем вам это понадобилось.
Атен на секунду отвел глаза в сторону, но тут же обрел свою обычную самоуверенность.
— У нас как раз и возникли разногласия по вопросу наших взаимоотношений с древнейшими расами, такими, как патриархи. Я уже тогда хотел заручиться их помощью. Аня настаивала на том, чтобы оставить их в покое.
— И по этой причине вы развязали галактическую войну?
— Аня может быть очень упрямой, — изрек он с былым высокомерием.
— Где она?
— Она отказалась присоединиться к нашей… — он на секунду замолчал, подыскивая нужное слово, — мирной конференции.
Она умирала.
— Я попытался убедить её в своей правоте, впрочем, как и других, — он кивнул в сторону Зевса, Посейдона и собравшихся вокруг них младших Творцов, — но, как я уже сказал тебе, Аня очень упряма.
Я подозревал, что Атен сказал мне далеко не все, что знал, и задал новый вопрос:
— Вы утверждаете, что она возражала против соглашения с патриархами. Почему?
— Она полагала, что мы сможем управиться собственными силами.
— Это правда? — спросил я, поворачиваясь к Афродите.
— Да, — подтвердила она, глядя в сторону. Я ещё раз оглядел каждого из них. И в конце концов остановил свой взгляд на Зевсе.
— Рассказывайте дальше, — предложил я. — Вы сказали далеко не все.
Он несколько секунд оглаживал свою пышную бороду.
— Доверься словам Афродиты, Орион. Помоги нам завоевать доверие патриархов.
— Как я могу советовать им доверять вам, если сам подозреваю вас во лжи?
В золотых глазах Атена сверкнула угроза.
— Ты уже исчерпал свои возможности, Орион. От тебя нет никакой пользы. Ты никогда более не воскреснешь, если откажешься выполнить нашу просьбу.
Заглянув в его злые глаза, я, кажется, наконец понял, что все они с таким упорством старались утаить от меня.
— Вам не нужна помощь патриархов, — произнес я уверенно. — Вы жаждете их могущества. Вам нужны их знания, чтобы использовать их по своему усмотрению. Вы болтаете о последнем кризисе, а сами мечтаете об абсолютной власти над миром, над континуумом.
Атен холодно улыбнулся:
— Ты и впрямь многому научился, Орион, с того времени, когда я впервые сотворил тебя. Пожалуй, даже слишком многому.
— Кончайте этот маскарад, — потребовал я. — Мне нужна правда!
Его улыбка увяла. Небо над нашими головами потемнело. Творцы старели прямо у меня на глазах.
Золотые волосы Афродиты побелели, её прелестное лицо покрылось морщинами.
Посейдон превратился в хилого, дрожащего старикашку. Такая же участь постигла Зевса, Геру и остальных Творцов.
Великий город Творцов превратился в руины. Молнии осветили небо. Вздрогнула земля.
Бренные останки Творцов обратились в прах.
Только Атен оставался самим собой. Казалось, он даже помолодел, обретя новую силу и величие.
— Ты думаешь, что ты многому научился, Орион? — расхохотался он. — Как же мало ты ещё знаешь, червь. — По слабому мановению его руки небо мгновенно очистилось от туч.
И тут я узнал эти руины. Башни и храмы, центральную площадь, белый пляж, где когда-то находилась база скорписов.
— Лунга! — вырвалось у меня.
— Ты снова ошибся, Орион. Это не Лунга. Всего лишь невинная хитрость с моей стороны. Я понял, что он хотел сказать.
— Земля! Это Земля, — прошептал я.
— Земля далекого будущего. Когда Луна уже покинула свою орбиту. Настолько далекого, что ты не узнал её.
— Следовательно, Земля и есть прародина патриархов?
— Не думаю. Может быть, это был Нептун, не знаю. Но некоторые представители их расы колонизировали Землю много-много миллионов лет тому назад.
— Кто же уничтожил ваш город? Он ухмыльнулся.
— Мы сами. Ты же знаешь, в нашем семействе случаются свои маленькие неурядицы. Впрочем, это не важно. В наших силах восстановить его, когда в этом появится необходимость.
— А другие Творцы, они мертвы? Он небрежно махнул рукой.
— О нет, я просто хотел показать им… и тебе, кто здесь хозяин. Они должны склониться перед моей волей или умереть.
— Это вы и проделали с Аней. Его лицо омрачилось.
— Ей удалось бежать. Не знаю как. Подозреваю, что ты приложил к этому руку, Орион. В ином времени, в другом месте тебе удалось освободить её.
У меня сразу улучшилось настроение. Не только потому, что мне довелось спасти свою любимую, но и от сознания того, что мне удалось насолить Атену.
— Не обольщайся, Орион. Я ещё займусь этим. Событие, о котором я только что говорил, никогда не произойдет. Твое время истекает. Ты больше не нужен мне.
— А как же патриархи? — напомнил я. Он слегка повернул голову в мою сторону.
— Ах да, патриархи, — произнес он небрежно.
— Вы нуждаетесь в них, не так ли?
— Не настолько, чтобы подарить тебе новую жизнь. Я сотворил тебя, чтобы ты стал моим охотником, моим инструментом, но ты не оправдал мои надежды. Сейчас от тебя больше вреда, чем пользы.
— Вы готовы повергнуть Вселенную в хаос, — произнес я недоверчиво, — уничтожить континуум, чтобы сохранить свою власть?
Он надменно улыбнулся.
— Лучше править в аду, Орион, чем быть слугой на небесах…
Еще сравнительно недавно я мечтал о смерти как об избавлении от боли, но теперь мои цели были иными.
Я хотел жить, найти Аню, вернуть её к жизни, встретиться с патриархами и просить их помочь мне спасти континуум от коллапса, помешать Атену реализовать его бредовые планы.
— Gotterdammerung, — пробормотал я.
— Сумерки богов, — повторил он. — Крушение всего. Но сначала я исполню свое предназначение.
— Никогда! — бросил я на прощание. Я покинул руины города Творцов, покинул Землю и окунулся в глубины межзвездного пространства.
Это походило на смерть, но я знал, что буду жить снова, чтобы увидеть Аню, сражаться против Золотого бога и найти свое место в континууме.
