Глава 24
Она не улыбнулась и даже не подала виду, что узнала меня. Она просто наблюдала за мной своими бездонными серыми глазами, пока я медленно, спотыкаясь на каждом шагу, приближался к ней. Аня была одета в простое платье кремового цвета, с короткими рукавами. Волосы, собранные в тугой пучок, подчеркивали скульптурно правильные черты её лица.
Но по мере того как я с благоговейным трепетом, словно паломник, оказавшийся в святилище, подходил все ближе, её лицо началось изменяться. Кожа сморщилась, уподобляясь высохшему пергаменту. Волосы сначала подернулись сединой, а затем и совсем побелели. Кисти рук превратились в костлявые клешни, покрытые пятнами старческой пигментации.
— Я умираю, Орион.
Сейчас её голос напоминал унылое карканье немощной старухи. Голова бессильно свесилась на сторону.
Я бросился к ней, намереваясь схватить её в объятия, но не сумел сделать и двух шагов, как внезапно замер на месте, парализованный неведомой силой и беспомощный, словно младенец.
— Атен и его приспешники прислали тебя, — произнесла она слабым, еле слышным голосом, — чтобы закончить свою работу, начатую несколько тысячелетий назад.
У меня не было сил даже говорить.
Я попытался освободиться, но не мог пошевелить и пальцем.
— Не трать свои силы, Орион. Ты находишься в поле стасиса и останешься в нем, пока я не решу, что мне делать с тобой.
«Но я же не враг тебе!» — крикнул я, хотя с моих губ не сорвалось ни звука.
На её сморщенном лице появилась печальная Улыбка.
— Бедный мой Орион. Ну разумеется, ты не враг Мне. Ты действуешь бессознательно, вопреки своей воле. Но ты творение Атена, и тебе приходится исполнять его желания, хочешь ты того или нет. У тебя нет выбора, так же как его нет сейчас у меня. Мне необходимо защитить себя, насколько это в моих силах, чтобы продолжать сражаться с моими врагами, убивающими меня и моих друзей.
«Ты не можешь умереть», — произнес я без слов.
— Я умираю, Орион. Это началось уже давно. Энергия покидает меня с каждым часом. Мне пришлось потратить немало сил, чтобы предстать перед тобой в образе той девушки, которую ты когда-то знал и любил. Сейчас ты видишь меня такой, какая я сейчас. Жить мне осталось совсем немного.
«Нет!» — мысленно закричал я, по-прежнему не имея сил произнести хотя бы одно слово. — Нет!
Аня слабо покачала головой.
— Мне и самой не хотелось так окончить жизнь, мой любимый. Но я в ловушке. Атен победил.
— Никогда! — загремел я.
И, призвав на помощь всю свою волю, весь свой гнев против жестоких надменных богов, я вырвался на свободу.
Энергия звезд наполнила меня. Я оказался рядом с Аней и, подобно тому как Атен и другие Творцы свободно путешествовали сквозь пространство и время, вместе с нею мгновенно пронзил континуум, чудовищный холод и абсолютную пустоту пространства, миллионы лет и тысячи парсеков.
Мы оказались в густом лесу. Вековые деревья купались в лучах утреннего солнца. Разноцветные птицы щебетали в густой листве. Жужжали насекомые. Белки прыгали с ветки на ветку.
— Орион! — воскликнула Аня. — Как тебе это удалось?
Она опустила глаза на свои руки и поняла, что она снова молода и прекрасна.
Я привлек её к себе и нежно поцеловал.
— Ты знаешь, где мы находимся? — спросил я. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы найти ответ на мой вопрос.
— На Земле, — прошептала она. — В Райском саду.
Перед нами простиралась бескрайняя, поросшая лесом равнина, которой через много-много лет предстояло стать пустыней Сахарой. Мы когда-то уже жили здесь вместе с одним из племен эпохи неолита, счастливые и довольные уже одним осознанием того, что сумели избежать мести Сета и его слуг.
— Ты помнишь, что мы мечтали остаться здесь навсегда? — спросил я.
— Да, — улыбнулась она, слегка отстраняясь от меня, — но затем мы решили, что не сможем наслаждаться райским блаженством, когда в континууме происходит столько конфликтов, требующих нашего вмешательства.
— Может быть, мы ошибались, — произнес я грустно, — почему бы сейчас нам не исправить эту ошибку и остаться здесь, предоставив континууму возможность самому решать свои проблемы?
Она укоризненно посмотрела на меня своими блестящими ласковыми глазами.
— Потому что тогда Атен решит их по своему усмотрению и заберет у нас весь этот ни с чем не сравнимый мир. Он ненавидит и боится тебя, Орион. И ненавидит меня из-за моей любви к тебе.
— Атен боится меня?
На досуге мне, пожалуй, следовало как следует обдумать эту новую для меня концепцию.
— Моя сила продолжает возрастать, — сказал я. — Может быть, я смогу защитить нас и весь этот сегмент континуума.
— Только не от Атена. Он похитил мою силу. Он сознательно убивал меня и моих сторонников.
— Но сейчас и здесь ты снова молода и сильна.
— Да, — согласилась она, печально улыбнувшись, — но только благодаря тебе. В этом нет моей заслуги. Я больше не способна изменять свой облик, у меня не хватает на это силы. Атен украл её от меня. Он жаждет моей смерти и смерти других Творцов, посмевших стать в оппозицию к нему.
— Но почему? Откуда столько ненависти, жажды крови? Кому нужна эта война? Она чуть было не рассмеялась.
— Орион, ты, словно маленький мальчик, задаешь сразу слишком много вопросов. На них не так просто найти правильный ответ.
Я указал на солнечную поляну, где прозрачный поток шумел среди камней, всего в нескольких метрах от нас.
— Хорошо. Давай посидим там на солнышке и подождем, пока олень не явится на водопой. А ты тем временем начнешь свой рассказ.
— Не знаю, смогу ли я это сделать, — сказала с сомнением Аня, но тем не менее послушно направилась к поляне.
— Расскажи мне ровно столько, сколько может вместить мой слабый мозг, — предложил я.
— Твой мозг далеко не столь ограничен, как думает Атен. Для Атена будет настоящим потрясением узнать о том, что ты сумел пронзить континуум и, более того, перенести меня вместе с собой, не говоря уже о том, что ты сумел вернуть мне молодость.
— Если мы вернемся на Прайм, в эпоху войны, ты сумеешь сохранить ее?
— Нет, — ответила она грустно, — там я снова стану немощной старой развалиной, разве что сумею мобилизовать всю свою энергию, чтобы остаться молодой ещё на несколько жалких мгновений.
— Как Атен добился этого?
Мы вышли из тени деревьев навстречу наступающему дню. Дойдя до берега говорливого потока, мы уселись на мягкую шелковистую траву, прислонившись спинами к поверхности огромного валуна, согретого ласковыми лучами утреннего солнца.
— Фактически нынешняя война между Содружеством и Гегемонией, — начала Аня, — является продолжением старого конфликта, начавшегося ещё под стенами Трои.
— Но почему?…
Она заставила меня замолчать, приложив свой пальчик к моим губам.
— Как известно, человечество начало завоевание планет Солнечной системы, представляя собой не единую расу, а конгломерат разобщенных, постоянно враждующих между собой народов. Даже овладев высокими технологиями, люди не смогли разрешить свои внутренние противоречия. Напротив, стремительный прогресс науки скорее даже обострил их. Гонка вооружений, начавшаяся ещё на Земле, была автоматически перенесена на просторы космоса. Создавались все более изощренные средства массового уничтожения. Гибли люди, миллионы людей. Цветущие планеты превращались в выжженную пустыню.
В ходе своей звездной экспансии люди время от времени сталкивались с народами, находившимися на более низких уровнях технологического и интеллектуального развития. Им нечего было предложить человечеству, у них не было ни знаний, ни товаров для обмена, и, естественно, они не могли стать для него соперниками.
Со временем на более отдаленных мирах были обнаружены новые формы разумной жизни. Некоторые из них, подобно патриархам, не желали идти на прямые контакты с людьми. Другие, более близкие людям по уровню развития, такие как тзины или скорписы, завязывали с ними торговые отношения или вели затяжные войны за передел сфер влияния.
Постепенно далекие потомки землян, колонизировавшие отдаленные планеты, разделились на две конкурирующие между собой группы, заложившие впоследствии основы двух могущественных формирований: Содружества и Гегемонии. Следующим шагом их все обострявшегося соперничества неизбежно стала война.
— Но почему неизбежным? — спросил я. — Атен говорил мне, что война на самом деле явилась следствием разногласий между двумя группами Творцов, имевших различные подходы к разрешению очередного галактического кризиса.
Она наклонила голову в знак согласия.
— Мне не было известно, что он так много открыл тебе.
— Все ли войны между гуманоидами были спровоцированы Творцами? — задал я следующий вопрос.
— Конечно, нет. Люди сами по себе достаточно жестокие создания, вполне способные развязать войну и без подстрекательства с нашей стороны. Не забывай и об изначальной агрессивности, заложенной в них Атеном.
— Ну а что это за последний кризис, о котором он столько твердит? — поинтересовался я. — Почему мы должны убивать миллиарды разумных существ, уничтожать целые планеты? Почему Содружество готово использовать разрушитель, способный вызывать коллапс звезд?
Ее глаза сверкнули.
— Они готовы использовать и его? Откуда тебе это известно?
— Патриархи…
— Атену удалось установить контакт с ними? Аня была явно испугана.
— Нет, они отказались вести какие-либо переговоры, равным образом, с Содружеством и с Гегемонией.
— Тогда как…
— Они говорили со мной и поручили мне предупредить правительства обеих враждующих сторон, что не допустят использования разрушителя. Они угрожают истребить всех нас — весь человеческий род и наших союзников, если мы осмелимся уничтожить звезду.
— Они говорили с тобой?
Аня была потрясена.
Я заверил её, что контакт все-таки состоялся, и передал ей некоторые подробности моего общения с патриархами.
— Тогда дело Гегемонии погибло, — горько произнесла она. — Атен победил. Мы надеялись первыми построить разрушитель, то был наш последний шанс — создать оружие, настолько могущественное, что одно обладание им заставило бы Содружество согласиться ш перемирие. Я покачал головой.
— Теперь об этом поздно говорить. Патриархи не допустят его применения. Они достаточно ясно дали это понять.
Взгляд Ани сразу погас. Она выглядела усталой и разбитой.
— Тогда тебе лучше немедленно перенести меня обратно в Прайм. Я обязана предупредить моих друзей о бессмысленности дальнейшей работы над разрушителем.
— Объясни мне сначала, каким способом Атен собирается убить тебя. Неужели такое возможно? Она утомленно покачала головой.
— Это болезнь, Орион. Атен использовал биологическое оружие, которое воздействует на обмен веществ. Он создал его сам много миллионов лет назад и заразил им меня и других Творцов.
— Всех?
— Да. Микроб может оставаться инертным тысячелетиями, затем по команде, поданной извне, пробуждается и становится активным. Понемногу он выпивает твою силу, разрушает твой организм. Со временем его воздействие все больше возрастает, превращая тебя в старика, пока ты наконец не становишься его жертвой.
— Но ни у Зевса, ни у Геры или других богов не видно никаких признаков старения.
На губах Ани промелькнула бледная улыбка.
— Только потому, что Атен позволяет им жить. Ему нужны союзники.
— Неужели ничего нельзя сделать? Должно же существовать какое-то лекарство.
— Конечно, и мы не раз пытались найти его. Но микроб трансформируется, его базовые генетические структуры обладают способностью быстро изменяться. Атен потратил на его создание миллион лет. Он ставил свои опыты над сотнями поколений людей, пока не добился желаемого. Половина существующих болезней — прямой результат его экспериментов.
— Тем не менее ему каким-то образом удается защитить от болезни своих сторонников.
— По-видимому, да, хотя я думаю, что он собирается ликвидировать и их, когда перестанет нуждаться в их услугах.
— Он всегда стремился стать единственным богом, — пробормотал я.
Аня слабела прямо на глазах. Мне было больно смотреть на нее.
— Неужели невозможно создать вакцину, способную справиться с болезнью? — спросил я.
— Атен опередил нас на миллионы лет. Он предупреждает каждый наш шаг и, пройдя через континуум, успевает внести изменения в генетические структуры микроба, делающие его невосприимчивым к каждой новой нашей вакцине. Когда мы пытались уничтожить микроб, он немедленно восстанавливал его. Это — смертельная игра, Орион, продолжающаяся уже много тысячелетий.
— И каждое такое путешествие через пространство и время все более нарушает строение континуума, — пробормотал я, вспомнив наставления патриархов. — Неудивительно, что Атен заговорил о последнем кризисе.
— Да, — согласилась Аня мрачно. — Континуум уже настолько нарушен, что мы порой и сами не всегда можем проложить правильные маршруты через пространство и время. Мы утратили способность зондировать космос, Орион. Мы не можем больше с уверенностью прогнозировать последствия наших действий. Нам угрожает хаос. Абсолютный хаос!
Она задрожала от страха. Я обнял её и держал в своих объятиях, пока солнце Райского сада не начало клониться к горизонту, окрасив небосвод в пурпурные и фиолетовые тона.
Когда стемнело, она подняла голову и заглянула мне в глаза.
— Нам пора возвращаться, Орион, — произнесла она, едва сдерживая слезы. — Я обязана убедить друзей согласиться на капитуляцию и прекратить эту войну.
— И признать Атена победителем?
— Да.
Я упрямо покачал головой.
— Он не будет им, пока я жив.
