Глава двадцатая

— Вот оно! — выдохнул Уолт, потрясенно рассматривая модель.

Он вышел из эйдосферы, все еще не веря. Встрепенулись фурии, напряглись, настороженно оглядывая Акаши. Оглядывать в общем-то было нечего. Библиотека Аваддана представляла собой, по сути, всего лишь две стены, заполненные сотами-ячейками, внутри которых хранились эйдосы. Вздумай кто напасть на Магистра, заметить его было бы нетрудно.

Ага. Нетрудно. Интересно, фон Неймар заметил?

Невольно Уолт вспомнил, как три дня назад Аваддан пришел в бешенство…

Сказать, что Аваддан пришел в бешенство — ничего не сказать. Уолт только порадовался, что увидел реакцию Архистратига глазами Глюкцифена. Зная характер своего Лорда, Варрунидей создал зеркало, показывающее то, что видит козлоголовый. Дрожащий Глюкцифен (дрожать он начал в тот миг, когда по зову убога-чаротворца прибыл в зал и лицезрел мертвого Игнасса, и с тех пор никак не мог остановиться) печально поинтересовался, нельзя ли создать ему полноценного двойника. Мол, господин пришибет ненароком, а Глюкцифен тут как тут, живой и невредимый. Варрунидей взмахнул хоботом и сообщил, что способен создать матриката, но требуется длительный ритуал. Настолько длительный, что когда Глюкцифен появится «тут как тут», Аваддан пришибет его еще раз — за задержку.

Когда зеркало полыхнуло декарином, таким насыщенным и ярким, что заслезились глаза, Уолт невольно подумал: «Конец козлоголовому…» На самом деле в проекцию Аваддана, осознав важность происходящего, явилась основная структура его многомерной личности. Похвалив Асирота за сообразительность («Нам не нужна гибель наших гостей из-за явления во всей силе»), Архистратиг объединился сознанием с Цитаделью. Но поиск убийцы фурий и Игнасса фон Неймар ничего не дал.

— Их убили физически. — Лицо Аваддана в зеркале двоилось, троилось, а иногда растягивалось гармошкой. — Не функцией, не Силой — телесной мощью. Кто бы это ни был, он опасался, что я обнаружу его след.

— Вы же единое целое со своим Кратосом. — Джетуш едва сдерживал злость, уже нафантазировав, что с Уолтом сделает Конклав, обнаружив исчезновение дознавателя. — Как вы можете не знать, что в нем произошло?

Зеркало лучилось снисходительностью.

— Да, мы едины с Цитаделью, Джетуш Малауш Сабиирский. А вы едины со своим телом. Но знаете ли вы все, что происходит в вашем организме? Все процессы? Можете ли охватить и познать все составляющие его части? Не обращаете ли вы на него внимание преимущественно в моменты телесного беспокойства? Если в теле появится опухоль, не узнаете ли вы о ней лишь по проявившимся признакам, но не в момент ее зарождения? Мы и Цитадель одно целое, но не в физическом смысле единства. Нас объединяет Сила. Мы знаем, где, когда и кем Сила применялась в Цитадели, но убийца не использовал Силу.

— Да, но…

— Мы понимаем, что вы хотите сказать. Вы более не можете чувствовать себя в безопасности. Враг внутри, и ни вы, ни мы не знаем, кто он. Однако теперь известно, что он есть.

— Это знание не успокаивает!

— Напротив. — Основная личность Аваддана была более спокойной, чем недавняя проекция. — Убийца совершил две ошибки: раскрыл свое присутствие и дал понять, что в Акаши находится необходимая нам и вам информация.

Аваддан оказался прав. Информация имелась. Более чем. Если модель отражает реальность, то Уолт нашел ключ к разгадке тайны Инфекции! Чем бы она ни была, чтобы ни представляла собой — но он вскрыл ее форму!

Ай да Ракура! Ай да сукин сын!

Фурии недоуменно смотрели на радостно хохочущего Магистра, бегающего от стены к стене и вытаскивающего новые эйдосы из ячеек. Эти Продолжающие отличались от предыдущих. Более рослые, декаринокожие, с алой чешуей на груди, руках и ногах. Без оружия, но пальцы рук и ног заканчивались настоящими кинжальными клинками. И в каждом находилась частичка сознания Аваддана — мельчайшая, необходимая лишь для того, чтобы в случае опасности для Уолта и остальных «гостей» Архистратиг воплотил в Продолжающих свои проекции.

Уолт сложил все собранные эйдосы в горку. Надо еще раз все перепроверить. Не стоит бежать к наставнику и Варрунидею, не уверившись, что все правильно. Три дня назад он сам утверждал, что должен проверить и перепроверить все в одиночку…

— Я сам все перепроверю, — повторил Уолт. — Простите, но вы мне будете мешать.

Наставник все-таки оптимист. Земной маг еще надеялся, что они покинут Подземелье живыми. Не пытался бодрым видом поддержать учеников, а действительно надеялся. Наверное, доверял Маскам Хаоса. Прикрепив заклятием Маску к груди, чтобы можно было быстро использовать артефакт, Джетуш заставил Уолта и Эльзу сделать то же самое. И потребовал от Фа Чоу Цзы не отходить от него ни на шаг.

Лизару наставник ничего не сказал. И эльф возмутился.

— Думаешь, прикончил ублюдка — и весь из себя молодец? — прошипел Высокорожденный. — Ну ничего, я тебе припомню!

Джетуш его проигнорировал, чем еще больше разозлил Светлого. Высокорожденный проворчал что-то на эльфийском и ушел в Акаши: анализировать место убийства собственными средствами.

— Фон Неймар нашел символ или символику. Или чарореференцию. Или магосемиозис. Он определенно наткнулся на магический знак. Может, именно в обнаруженном Символе кроется причина смерти дознавателя. В этом случае, учитель, его открытие — ключ к Инфекции.

— Это не ответ. Объясни, как мы можем тебе помешать?

— Вольные ассоциации. Как бы… мм… поток сознания, направленный на выявление системы. Я буду думать только о знаках и знаковых структурах. Буду мыслить о семиоформах. Никакой конкретики, только принципы. Мы не знаем, какая просмотренная фон Неймаром информация подтолкнула его к обнаружению Символа. Ею может оказаться какое угодно знание. Посторонние… гм… могут подтолкнуть меня к ложной семиотизации. Излишние конкретные ассоциации.

— Я не позволю тебе остаться без охраны.

— Я не против фурий. Пускай присутствуют. Возможно, именно Продолжающие были необходимым фактором означивания. Впрочем, что также возможно, дело совсем не в них.

Дело было не в Продолжающих. В Тартарарам! Какая сейчас разница? Проверить. Внимательно все проверить.

Уолт осторожно водрузил принесенный Эльзой эйдос на верхушку горки. Белые кубики слабо светились. Получившаяся композиция напомнила работы мастеров Вестистфальда, сооружавших особую экспозицию из различных кусков горных пород в виде заостренной скалы с рядом глубоких пещер у подножия. Уолт оглядел результат своей работы и остался доволен.

Теперь предстояла самая сложная часть — тщательно, не доверяя самому себе, проверить и перепроверить ход мыслей, приведший к ошеломительному выводу.

Два дня назад, выспавшись и сразу отправившись в Акаши, Уолт не представлял, с чем будет иметь дело. Но все оказалось довольно легко…

— Эйдос. — Глюкцифен, чуть не валившийся с ног от усталости, достал из ячейки белый кубик и протянул Уолту. — Наш способ сохранения и передачи знаний. Акаши помнит все выданные Игнассу фон Неймару эйдосы, и ей не составит труда предоставить их снова.

По козлоголовому словно потопталось стадо слонов. Поблекший и осунувшийся, Глюкцифен потерял словоохотливость и постоянно находился в раздумьях. Вопросы нередко приходилось повторять.

— Как он работает?

— Что?

— Как эйдос активировать?

— А… — Козлоголовый посмотрел на кубик в руке так, будто видел его впервые. — У вас полный доступ к Акаши, так что необходимо просто сильно сжать. Дальше все понятно, даже ребенок разберется.

Уолт забрал кубик, сжал покрепче, стараясь раздавить как орех, и…

Все вокруг исчезло. Магистр находился в полнейшей темноте. Однако не успел он что-либо сделать, как перед ним завертелась картинка, а одновременно с ней в голове появилось знание о том, что перед Ракурой карта Подземелья. И больше всего Подземелье походило на…

Яичницу.

Да, на огромнейшую яичницу, в которую все время добавляют новые яйца, не обращая внимания на подгоревшие, а то и вообще сгоревшие. Шкварки гор, тонко нарезанный лук холмов, россыпь перцовых плато — яичница шкварчала и расползалась во все стороны. А еще в яичницу воткнули черные свечи, длинные и толстые — Цитадели Верховных Лордов.

Знание возникало, как только появлялся вопрос.

Подземелье росло. Небесный Град есть раз и навсегда неизменная сущность, принцип Порядка, воплощение Воли Тварца. А Подземелье растет и меняется, оно движется во все десять сторон света. Принцип Хаоса — изменение, постоянное изменение, пусть и не во всем, пусть в малом, но это изменяющаяся, а не застывшая структура. Подземелье принципу соответствовало.

Уолт сосредоточился на карте. И где же маги находятся сейчас? Ага, вот где. Цитадель на юго-западе стала серебристой, а местность вокруг нее багровой, очертились границы Места Власти Архистратига. С ума сойти! Целая прорва белых клякс на багровом пятне — значки зон Инфекции. Штук тридцать, не меньше.

Данный эйдос предоставлял знания об общем виде Основы Нижней Реальности. Другие эйдосы давали информацию по каждому региону Подземелья, его истории, общей и по Кратосам. Эйдосы посмертий. Эйдосы по каждому убогу, подчиняющемуся Архистратигу. Эйдосы по Лордам-Повелителям и их слугам соседних Мест Власти. Эйдосы по Рубежу, Пределам, Границам и Грани. Эйдосы по Фракциям и Функциям. Эйдосы по Источникам и Истокам Силы убогов в Равалоне. Гм, а вот за эту информацию Конклав отдал бы что угодно, хоть королевство в полное подчинение, наплевав на собственные Номосы. Жаль, что по завершении контракта Магистрам подчистят память, причем сделают это они сами себе — таково условие наставника. Джетуш не собирался позволять убогам рыться в своем сознании и сознании учеников.

Покинув очередную эйдосферу, Уолт обнаружил, что Глюкцифен исчез, а вместо него появились чешуйчатые фурии. Оглядев стены, тянущиеся в высоту, которую нельзя было увидеть и магическим взглядом, Уолт с головой погрузился в работу.

Эйдосы, в отличие от гештальтов, обладают более сложной магической структурой. Что делает гештальт? По сути, лишь воспроизводит процесс восприятия в едином целостном образе. Движущаяся картинка, как однажды сказал Алфед Лос. Эйдос скорее походил на паутину, где узлы служили ключевыми категориями и образами, а расходящиеся во все стороны нити — раскрывающими их понятиями и впечатлениями. Заклинания Познания и Понимания не смогли справиться с тугим переплетением Силы, заключенной в белом кубике. Созданная на основе гносеологического и герменевтического анализа модель эйдоса утверждала, что Уолт Держит в руке всего лишь комара и, одновременно, что ничего, кроме колючей проволоки, на его ладони не находится.

Глюкцифен наведывался справиться о плодах деятельности Магистра чуть ли не каждый час. Под конец второго дня пребывания в Подземелье козлоголовый, надувшись от важности, шепотом сообщил Ракуре, что дела с этими (тут он многозначительно покосился вверх) улажены, и смертные могут не беспокоиться о судьбе Равалона. С трудом держащий себя в руках Уолт чуть не набросился на Глюкцифена, влезшего в эйдосферу посреди создания сложного семиозиса.

— Акаши в Цитадели построил предыдущий Архистратиг, Лорд Зебуар Величайший, один из героев войны с титанами и Первой войны Бессмертных, известный еще как Мраконосный, ведь он был первым из Темных богов Равалона! — вещал повеселевший Глюкцифен, в очередной раз припершийся проверить, как идут дела у «юноши», и отчего-то решивший рассказать о библиотеке, пока тот перекусывает. — Ох, говорят, Лорд Зебуар был крут нравом, многих слуг наказывал Обретением Покоя! А уж Младших, провинись они, так просто убивал или ослаблял Эфир и высылал во Второй и Первый Круг, что, уж поверьте мне, хотя опыта подобного я и не имею, завершается смертью и для Соратника, и для Твари. Ужас, ужас! Повезло мне, что родился я позже и служу Лорду Аваддану, поскольку, думаю, не по плечу оказалась бы для меня служба у Зебуара, но род мой изначально живет в Кратосе Архистратига, что от рождения делает нас вассалами Повелителя сего Места. А служить у Рубежа или Границы, или Пределов, дабы самому выбирать себе хозяина, мне никогда не хотелось — опасно там! И не захочется, ведь мой господин Лорд-Архистратиг — лучший из всех Лордов-Повелителей! Но речь не о том. Лорд Зебуар имел страсть к наукам. Часто, презирая опасность схватки с богами, поднимался в Равалон, вел беседы с Магами-Драконами, общался со смертными мудрецами! Скупал души ученых за знания и держал в собственноручно созданном аду, где они, установившие ценность истины выше ценности своего посмертия, бились над загадками нашего мироздания, лишь иногда испытывая страдания — и тем самым откладывая будущую реинкарнацию, ведь без ответа за свои прегрешения ни одна душа не имеет права на новое рождение! Лорд Зебуар мечтал создать совершенное оружие, способное открыть нам дорогу в Небесный Град и свергнуть богов в Нижние Реальности. Он ставил опыты над Тварями, создавая и разрушая Гинекеи, изменял фурий, соединяя их Эфир с Эфиром Вестников, пытался превратить Соратников в Старших убогов. Все наблюдения и эксперименты требовали сохранения — и Мраконосный возвел в Цитадели Акаши. Столь огромного собрания эйдосов нет больше ни у кого из Лордов-Повелителей. Даже Либрис Архилорда вынужден обращаться с запросами к Акаши моего господина, возникни у Всевеликого Лорда Баалааба потребность в точных сведениях. Ведь Акаши единственная из магических библиотек во всем Равалоне, которая черпает знания непосредственно из Астрала! Да-да! Эфирная Библиотека Небес, и та пополняется вручную богами мудрости, а Лорд Зебуар в великой мудрости своей сумел создать сложный волшебный автомат, влив в Акаши души ученых мужей и магию своего чаротворца, — и никому не под силу повторить его достижение, поскольку сокровенные знания Зебуар не доверял Акаши. Мудр был Зебуар, мудр, но властолюбив! Жаждал он власти и над Подземельем, и над Небесным Градом, и над миром смертных! Создав некое заклинание, вызвал на бой Архилорда Баалааба, уверенный в своей победе! И проиграл! Страшный был тот бой — ну, говорят так, поскольку мне не довелось его увидеть. Лорд Зебуар пал в Тартарарам, забрав с собой тайну создания Акаши. И секреты многих других удивительных сооружений и созданий ушли с ним! Эх, если бы я мог показать вам подвалы Цитадели, где хранятся чудные устройства, суть которых не познали наши чаротворцы. Удивительное зрелище, юноша! Клянусь Хаосом, в мире смертных вы не видели и не увидите ничего подобного!

Дожевав куриное крылышко, проглотив кусок хлеба и запив все разбавленным вином, Уолт многозначительно покосился на фурий. Глюкцифен мигом замолк и тут же ретировался, хорошо помня завершение предыдущего разговора, когда Ракура к своему удовольствию и к неудовольствию козлоголового обнаружил, что если попросить Продолжающих, созданных самим Авадданом, вышвырнуть словоохотливого убога за дверь, то те моментально выполнят приказ, не обращая внимания на возмущенные вопли Разрушителя.

Уолт открывал эйдосферу за эйдосферой, совмещая все, что разбирал фон Неймар. Слой знания накладывался на слой знания, значения перехлестывались со смыслом. От нахлынувшей информации заболела голова. В последнее время он вообще с трудом понимал, где находится: в эйдосфере или в предоставленной убогами комнате. Уолт отдыхал, лишь когда уже совсем переставал понимать происходящее, когда потоки знаков и образов слипались в невообразимый сюрреалистический ком, дразнящий Магистра длинным декариновым языком.

На самом деле сейчас тоже надо было отдохнуть и приступить к проверке с ясной головой. Но времени не было. И, кроме Ракуры, проделать ту же самую работу не смог бы никто.

Уолт улыбнулся, вспомнив беспокойство Эльзы…

— Ты не хочешь отдохнуть? — Эльза обеспокоенно смотрела на Уолта.

Магистр покачал головой:

— Нет. Пока нет. Я еще не понял, что обнаружил фон Неймар.

Под внимательным взглядом ар-Тагифаль Ракура быстро сжевал принесенную девушкой еду и вернулся к просмотру эйдосов, стаей воробьев парящих над боевым магом. Акаши старательно предоставила Уолту всю затребованную конклавовцем информацию, включающую в себя не только сведения об Инфекции, добытые до прибытия магов Варрунидеем Асиротом, но и обширные знания о физической и метафизической географии Подземелья, легенды о титанах, убоговских и божественных Рунах, ритуалах, связанных с Бессмертными, и все, что было в библиотеке Аваддана о Конклаве О Верховном совете Акаши выдала Магистру целую гору эйдосов. По здравом размышлении эти сведения Уолт счел предметом личного интереса дознавателя и оставил напоследок.

Вынырнув из эйдосферы, поведавшей об амурных похождениях Лорда-Повелителя Вульзаравула, Уолт понял, что Эльза никуда не ушла. Мало того, девушка протягивала ему пульсирующий синими прожилками сгусток энергии.

— Учитель просил передать гештальт. Варрунидей рассказал об умной энергии, он надеется, что разговор поможет тебе в поисках.

— Извини, — Уолт моргнул и потер глаза. — Я не подумал…

— Ничего. Я понимаю. — Эльза улыбнулась, и магу стало легче. Он дотронулся до гештальта, позволил сгустку растечься по Локусам Души и…

— Лорд Аваддан, как по мне, излишне спокоен.

Джетуш. Варрунидей Асирот. Эльза. Фа. Лизар. Собрались в общем зале. Эльза и Фа сидели за круглым столом, Джетуш нервно расхаживал, Лизар, сложив руки на груди, стоял в углу. Чаротворец Архистратига парил над столом.

— Поймите, у Лорда имеются причины для спокойствия, — ответил Варрунидей. — Теперь нет сомнений, что Инфекция искусственный феномен. Ее можно остановить и уничтожить. И кто бы ни стоял за происходящим — он боится Лорда. Значит, Лорд сильнее. Значит, Лорд может его уничтожить.

— То, что убийца Игнасса скрывал свою Силу, не означает, что он слабее. Архимаг, например, может утаить Локусы Души так, что никто их не заметит.

— Это мортецентризм. Сильный убог, как бы ни старался, никогда не сможет скрыть свою Силу от убога слабее его. Младший убог знает, что перед ним Старший убог. Равные чувствуют друг друга. И только слабый может спрятать свою ауру. Убийца вашего ученика слабее Лорда.

— Допустим. — При словах «вашего ученика» Джетуш скривился.

— Убийца слабее, — уверенно повторил Варрунидей. — Враги Лорда уступают ему в Могуществе, поэтому и воспользовались Инфекцией, чья суть, как теперь я знаю благодаря вам, связана с умной энергией.

— Пора бы уже рассказать, что это за дрянь, — подал голос Высокорожденный, до этого походивший неподвижностью на статую.

— Хорошо. — Асирот взмахнул хоботом. Над убогом возникло изображение, в котором легко узнавался Равалон, точнее, мир смертных, каким он являлся во Вторую Эпоху. На востоке земной диск ограничивал Мировой Обрыв, куда ниспадали океанские воды. На юге поднималась до самого неба и эфирных троп богов Огненная Стена. Тайные моря, откуда никто из смертных не возвращался, на созданной убогом картине изображались серым пятном, пожравшим запад земного диска. На севере буйствовал Ледяной Ветер, способный заморозить даже Бессмертного.

— Равалон, — начал Варрунидей, — один из немногих миров, где развитие магии достигло небывалых высот. Одна из ключевых реальностей для магического потока нашего Мультиверсума, если быть точным. Причина не известна ни нам, Разрушителям, ни богам. В Равалоне волшебство естественно, что отличает его от многих миров, где волшба — нарушение естества мироздания. В тех мирах маги скорее исключение, чем правило. Вся Сила этих миров принадлежит Бессмертным. Но есть миры, где нет Бессмертных, и вся Сила в руках магов. Есть миры без Силы, без Бессмертных и без магов. В Равалоне Сила дана и смертным, и Бессмертным. Но магия, которой подчиняется Сила, у нас и у вас основывается на разных принципах. Вы, смертные, базируете свои чары на Воле. Мы — на Желании. Вы стремитесь подчинить себе Силу, мы же ею повелеваем. И вот тут-то и кроется разница в нашей магии.

Изображение изменилось. Теперь вместо земного диска появился Небесный Град — такой, каким он представал в видениях поднявшихся разумом в Астрал мистиков и магов. Светящиеся эннеарином здания, подчиненные пропорциям ноологии и аритмологии; опоясывавшая Град эфирная стена; Радужные Врата, оберегаемые сильнейшими божественными Воителями. Обитель Порядка и Гармонии.

— Бессмертные рождаются как Сила. Они, по сути, и есть Сила — умная Сила. Тело Бессмертного является умным телом, его Функция — умным принципом мира. Онтос — это выражение умной энергии нашего бытия. Сила богов и Сили убогов, используемая смертными чаротворцами, — это про шедшее сквозь Фюсис выражение умной энергии. Умный мир, откуда явилась наша, да и ваша Сила, существует в трех ипостасях: абсолютной, потенциальной и актуальной. Абсолютный умный мир вы, смертные, зовете Тварцом. Бессмертные предпочитают именовать его Создателем. Потенциальный умный мир — это область Космического Разума как совокупности форм управления тварным миром без всякой содержательности, место пребывания универсальных сущностей: сущность всех деревьев, сущность всех домов, сущность всех людей и тому подобное. Это наша область, область Бессмертных. Богов и убогов. Отсюда мы черпаем свою Силу. Актуальный умный мир — это область ноуменального содержания мира феноменов, партикулярных сущностей: сущность конкретного дерева, сущность конкретного дома, сущность конкретного человека. В актуальном умном мире формируется основа вашей Силы, маги. Поля Сил в Равалоне, Подземелье и Небесном Граде представляют собой комбинации потенциального и актуального умных миров. В измерениях Бессмертных преобладает умная потенциальность, в мире смертных — актуальная.

Снова изображение изменилось. Место Небесного Града заняли Пять Кругов Нижних Реальностей. Метались в Первом и Втором Кругах разумная нечисть и чудовища, вздымались к инфернальным небесам Третьего Круга Гинекеи, работали в Четвертом Кругу Соратники и готовились в любой миг выдвинуться в битву из Пятого Круга Адские Легионы.

— Разумеется, в волшбе вы используете не умную энергию, а выражение энергии потенциального и актуального умных миров, преобразованную сквозь тварность мира. Ваши заклинания — индивидуальны, единичны, конечны. Проклятие мага, например, может довлеть тысячелетие над определенным местом, но его можно снять или оно само потеряет силу с течением времени. Проклятие Бессмертного станет для места законом существования, пока он не пожелает обратного — хотя это вы и без меня знаете. Но в первом случае Воля мага окутана необходимостью связать индивидуальный ноумен с конечным феноменом, а во втором случае Желание Бессмертного ничто не ограничивает, кроме формы бытия, в которую выливается его Желание.

Варрунидей взмахнул хоботом. Изображение исчезло.

— То, что вы сейчас узнаете, в свое время знали лишь титаны и Маги-Драконы. Может, знает ваш Конклав, может, ведают некоторые из наследственных Белых магов, но я уверен: никто из вас не слышал, что Бессмертный, хоть бог, хоть убог, становясь чаротворцем, теряет Онтос.

Маги промолчали. Только криво усмехнулся Высокорожденный.

— Я вам уже говорил: тело Бессмертного — умное тело. Онтос является выражением умной энергии, и Бессмертный, решивший подчинить себе принципы потенциального умного мира, лишается его. У него остается только Онтис. Магия, строящаяся на Желании и формах бытия, требует многого, но и многое дает. Вы пользуетесь эманациями Изначальных, Начал и Стихий, а мы, чаротворцы-Бессмертные, используем их самих. Я могу даже лишить Онтоса другого убога, если прикажет Лорд, — вот что дарует Желание.

— Может ли Желание родить Инфекцию? — быстро спросила Фа.

— Я не знаю, — обескураживающе ответил Варрунидей. — Я способен на многое, но я не знаю возможностей Желания других чаротворцев. Джетуш Малауш Сабиирский сказал, что Поля Сил изменились вследствие применения умной энергии, и я склонен согласиться с ним. К сожалению, мои чары исчезали, попадая в зону Инфекции, и я не мог обнаружить намеки на гиперноэтическую энергетику. Однако напомню еще раз: и наша, и ваша Сила не умная энергия, а ее выражение. У нас на основе потенциальных форм, у вас на основе актуальных ноуменов. Единственная умная энергия, с которой чаротворцам Бессмертным приходится иметь дело, это двадцать два принципа абсолютного умного мира, которые и дают Желанию формы для воплощения. Наша магия строится на этих принципах, но и они не сама умная энергия, а ее источники в потенциальном умном мире.

— Хотелось бы больше узнать об этих принципах. — Джетуш подошел к столу и оперся о крышку. — Признаться, мне ни разу не доводилось слышать о чем-либо подобном. Если кто-то в Верховном совете и ведает, то хорошо скрывает эти сведения от простых магов.

— Позвольте напомнить, что согласно контракту и вы забудете полученные вами в Подземелье знания.

— Помню, помню, — раздраженно махнул рукой Земной маг. — Все-таки мне хочется больше узнать о принципах умного мира. Истина, как говорил кто-то из мудрецов, в мелочах.

— К сожалению, сейчас я не смогу объяснить вам точно. Но, следуя вашему пожеланию, подготовлю эйдос, содержащий в себе исчерпывающие знания об упомянутых мною принципах.

— Только как можно быстрее.

— Конечно, Джетуш Малауш Сабиирский.

— Я вот тут слушал и слушал, но никак не могу понять, — вмешался Лизар. — Наша и ваша магия, Сила, Эфир — как угодно называйте, — она проистекает из этой умной энергии, да? Выражаться, так сказать, ее нормальное состояние. А там, в долине, мы столкнулись не с выражением, а с ней непосредственно. Как такое возможно? Нет, позвольте уточнить: что эту вашу умную энергию может заставить покинуть свое выражение и без него себя являть?

— Узнав это, мы поймем суть Инфекции и прервем ее распространение.

— Нет, Варрунидей, я спрашиваю о другом. Вы, убоги и боги, варитесь в этом потенциальном умном мире и имеете дело с формами и прочим. Встречалась ли вам раньше умная энергия без выражения?

Варрунидей задумался. Маги молча ждали ответа.

— Знакомы ли вам понятия «Монада Хаоса» и «Номад Порядка»? — наконец спросил чаротворец.

— Знаю таких, — кивнул Светлый.

— Эти Сущности, в принципе, и являются носителями умной энергии без выражения. Монада подчиняет реальность умной энергии и превращает ее в Хаос. Номад — в Порядок. В том и в другом случае нарушаются законы бытия.

— Те ублюдки в долине были кем угодно, но не Монадами или Номадами, — заявил эльф.

— Хотя и не знаю, где ты видел Монаду и Номада, но соглашусь, — проворчал Джетуш. — Они действовали слишком разумно для безумцев, охваченных Все-Вышним Порядком или Без-Образным Хаосом.

— Их действия не похожи на чары Желания, — уверенно сказал Асирот.

— Мы уже поняли, что они ни на что не похожи, — буркнул Лизар. — Уникумы, чтоб их.

…и активность гештальта закончилась. Уолт помассировал виски, собираясь с мыслями. Совместить полученную информацию с имеющейся? А стоит ли? Вряд ли конклавовец знал об умной энергии и Желании… Гм. А если знал? Мало ли к каким тайнам допущен Тринадцатый отдел Седьмого департамента Конклава. Проклятье, надо будет сначала просмотреть эйдосы, основываясь на предположении, что фон Неймар не располагал сведениями об умной энергии, а потом, если ничего не обнаружится, предположить, что все-таки кое-что знал — и снова за просмотр.

Ар-Тагифаль с надеждой смотрела на Уолта, словно верила, что сейчас он расправит плечи и гордо сообщит: «Я все понял! С Инфекцией разберемся в два счета!» Ему было жаль разочаровывать Эльзу. Но пришлось.

Последним Уолт открыл эйдос, который два часа назад принесла Эльза. Варрунидей выполнил обещание и создал детальное описание принципов умного мира, лежащих в основании магии Бессмертных. Эйдоса с такой детальной информацией не было в Акаши. Два часа назад Уолт открыл эйдос, час ушел на то, чтобы разобраться в сложных структурах многомерных кружев воистину Высшей Магии. Спасибо Асироту: чаротворец догадался добавить нужные сравнения и пояснения из области магии смертных.

Час назад Уолт понял, что все это время делал не так.

Первым делом он вернулся к самому первому затребованному Игнассом эйдосу, карте Подземелья. Раскрыл эйдосферу, увеличил Кратос Архистратига. Вспомнилось: в первый же день просиживания в библиотеке Уолт соединил светящимися линиями все кляксы Инфекции, пытаясь увидеть в полученной фигуре магический знак. Линии ложились и пересекались по-всякому, но ничего известного из знаковых систем магии Равалона не получалось. Тогда Ракура уселся за изучение Рун богов и убогов, пытаясь увидеть в Инфекции рунную надпись, но уже на языке Бессмертных. Он потратил на дешифровку целый день и под конец просто заснул прямо в эйдосфере. Магический символ продолжал прятаться.

Магистр готов был биться головой о стену, пытаясь понять, что магосемиотического смог увидеть конклавовец за короткий срок их отсутствия в Цитадели и чего не видел он после полутора суток упорной работы. Синтактика, семантика и прагматика плясали джигу, многозначность мутузила однозначность, контексты отказывались слушаться. Еще то и дело спешил напомнить о себе Тахид, ехидно бурчащий после каждой неудачной чарореференции:

Под конец второго дня в Акаши Уолт мог устраиваться гидом по Подземелью: он тщательно сопоставил зоны Инфекции и все более-менее важные места в Основе Нижних Реальностей, пытаясь отыскать Фигурную или Символическую корреляцию. Итог не радовал. Магистру хотелось отыскать автора фразы: «Отсутствие результата тоже результат», — и многое ему сказать.

По нескольку раз пересмотрев все затребованные эйдосы, узнав кое-что интересное об отрядах Стражей Системы Конклава и титанах, о количестве Вторжений и числе вторгавшихся, Ракура понял, что еще немного — и он признает свое поражение.

Чем занимались все это время остальные, он толком и не знал. Эльза говорила, что учитель, Фа Чоу Цзы и Лизар Фоор исследуют образцы, доставляемые Соратниками из пораженных Инфекцией территорий, и им в этом помогает Варрунидей. Что Аваддан строго-настрого запретил магам покидать Цитадель, хотя Светлый просил ненадолго отпустить его в одну из зон ради эксперимента. Что исследования образцов ни к чему не привели, кроме уже известного факта воздействия на них умной энергии, это окончательно подтвердил чаротворец Архистратига. Что Светлый пробовал сбежать из Цитадели с помощью Кольца Обмана, но был пойман Таллисом Уберхаммером, обзаведясь в итоге синяком под левым глазом.

Учитель предлагал добавить и под правый глаз.

Для симметрии.

В ответ эльф огрызнулся, что надо бы и Джетуша отправить следом за Райхгером.

Для симметрии.

Маги чуть не сошлись в поединке. Фа с трудом удалось успокоить их.

Все были на нервах.

И вот Уолт, кажется, нашел символ. Символ, обнаруженный Игнассом фон Неймаром почти сразу. По крайней мере, так следовало из оставленной записки. И смерти фон Неймара. Хотя Уолт уже подумывал, что ни убога конклавовец не нашел, его смерть обманка, и проведенное в Акаши время потрачено зря…

Нашел. Не обманка. Не зря.

Многомерность. Уолт не подумал о ней, поскольку в голове не укладывалось, что конклавовец из отдела дознания осведомлен о новейших скудных теоретических исследованиях в области магии континуума. Да что там конклавовец! Уолт сам имел о ней смутное представление, другое дело Алфед Лос, рассказывающий другу обо всех новинках в магической области. Из долгого и (чего уж таить!) нудного рассказа о явлениях электромагнетизма в природе и многомерной геометрии, создаваемой математиками Эквилистонского университета, запомнился лишь пример переложения простой северной руны Isa из двухмерного пространства в двадцатимерное. Из простой черточки получилась сложная фрактальная структура с несколькими субпространствами, сохранившая и усилившая эфирное воздействие руны.

Созданный Варрунидеем эйдос о принципах умного мира напомнил пример Лоса. Каждый из двадцати двух принципов, все эти Эрканы, являли собой автореферециальные эфирные образования, самодостаточные конструкты, чьи эманации одновременно и истекали в окружающий мир, и укрепляли саму структуру принципа, придавая Эркану, несмотря на его внутреннюю бесконечность, определенную внешнюю выразительность. Попытавшись вникнуть во всю глубину Эрканов, Уолт пришел к выводу, что перед ним символы, символизирующие самих себя и существующие на этой основе. Как если бы бог верил сам в себя и получал Силу из своей веры. Впрочем, кое-что Ракура понял однозначно: смертным просто не под силу подчинить себе такую Мощь. Разница между вторым и третьим состоянием заклинательного баланса. Локусы Души не выдержат энергии Эрканов с их внутренней бесконечной многомерностью и постоянно изменяющейся внешней выразительностью. Например, Эркан I, принцип Всемирного Активного Начала как Мирового Творчества, выражающийся одновременно в Символе, Фигуре, Руне, Образе и Иероглифе — и невыразимый ни одним из них, ни их совокупностью. Форма, которая позволяет всякой твари творить и создавать. Совершенство во всеоружии, покинувшее пределы совершенства — ради совершенствования. Подчинивший своему Желанию Эркан I бог или убог, не ограниченный Функцией, может сотворить любое Созидание или любое Разрушение. Бьющая ключом бесконечность, которой тесно в своей беспредельности. Эркан I — это и еще очень и очень многое.

Уолт понял, что напоминают ему Эрканы по своей внутренней структуре. Руна Isa, только не остановившаяся на двадцатимерности, а продолжившая бесконечный путь в n-мерность… n-мерность… Руна… Фигура… n-мерный символ….

Твою же мать!

Уолту повезло, в Акаши оказались разработки по магии континуума и многомерной геометрии из мира смертных. Поразившись оперативности убогов (в Школе не имелось таких подробных сведений!), Ракура резво принялся создавать семиозисы.

Спустя час модель геоглифа-гальдрастава, спроецированного из n-мерного мира на трехмерность, была готова. Модель, основанная на распределении Инфекции по Кратосу Архистратига.

Перепроверка модели заняла полчаса. Уолт готов был поклясться, что дешифровал Символ, создаваемый Инфекцией. Настораживало лишь одно: судя по модели, для завершения Символу не хватало еще двух-трех заражений, но ни Эльза, ни Глюкцифен ничего не говорили о новых зонах.

Но подумать только, ему понадобились почти три дня и обращение к тайнам магии Бессмертных для выявления Символа, в то время как Игнасс фон Неймар потратил от силы час! Гм. Лучше и не думать, что ты за маг после этого, Уолт.

Покинув эйдосферы, Ракура устало прислонился к стене. Дело оставалось за малым, но главным. Заставить Акаши сравнить полученную модель-Символ со всей хранящейся в ее эйдосах информацией. Приказав библиотеке искать сходство, Уолт закрыл глаза, подумав, что, будь у Школы Магии такая библиотека, развитие магических наук пошло бы вперед семикилометровыми шагами, и…

«Тиэсс-но-Карана долго не выдержит», — прошептал Тень.

Раньше Уолт не встречался с Отражением лицом к лицу. Ни в этой жизни, ни, как тут же напомнили загалдевшие перерождения, в других. У Тени оказалось его лицо. Лицо Уолта Намина Ракуры. Молодое лицо. Постаревшее лицо. Усталое лицо. Раненое лицо. Злое, веселое, сонное, угрожающее…

Хоровод ликов.

Над хороводом ликов — скорпион. Символ убоговских сил в Серединных землях, символ богов войны на Ближнем Востоке, символ смерти и воскрешения в оккультных практиках Укеми, Черных земель на западе Махапопы.

В магии — символ агрессивных чар.

«Оказавшись в Подземелье, я обрадовался. Свобода, воля, независимость, которых я был так долго лишен, скованный Тиэсс-но-Карана — все, показалось мне, вернулось. Понемногу, по чуть-чуть — возвращалось. Ангел Небытия ни при чем — но и сказать, кто воздействует на нас, не в моих силах. Какая-то ужасная комедия. Отвратительная. Связанный с тобой так долго, я теперь не могу без тебя — но мое желание уничтожить нашу связь сковано сейчас еще крепче, чем я сам вначале. Да-да, в том самом начале, когда Аль-сид… Вот ведь. Теперь я и об этом говорить не могу. Ложь. Свобода, воля, независимость — все ложь!»

Его лиц становилось все больше, Тень множился, окружая Уолта. Гневное лицо, печальное лицо, счастливое лицо, расстроенное, возмущенное, плачущее…

Карнавал ликов.

Над карнавалом ликов — сова. Символ мудрости в Серединных землях, символ ночных убогов на Ближнем Востоке, символ богини мщения Дарги в Махапопе.

В магии — символ скрытых чар.

«Тиэсс-но-Карана сделала нашу связь крепкой. Крепче связи не существовало между Тенью и Проводником. И сейчас мы оба в ловушке. Я не хочу убивать тебя — но убью. Как только представится возможность — убью. Это не желание. Это — осознание. Иначе мне не выжить. Запомни, Нами. Тиэсс-но-Карана гибнет под воздействием того, о ком я не могу тебе сказать, и вместе с ней гибнем мы. Мое место займет другой, но я — я! — не хочу этого. Ты сделал меня таким. Ты дал мне личность. Ты боролся, ты отказывался от меня, ты видел во мне не нечто, а некто — и я из Что стал Кто!»

Вся Вселенная сделалась его лицами. Младенческое, гневное, молодое, печальное, усталое, счастливое, постаревшее, бледное, расстроенное, злое, возмущенное, веселое, плачущее, угрожающее, презрительное…

Безумие ликов.

Над безумием ликов — сокол. Символ святых в Серединных землях, символ царской власти на Ближнем Востоке, символ небесных богов в Северных Царствах.

В магии — символ всесокрушающих чар.

«Ради меня и себя — уходи отсюда. Покинь Подземелье. Ради меня и себя — я поделюсь с тобой Мечом, ничего не требуя взамен. Его Силы хватит, чтобы пронзить Везде-и-Нигде и вернуться в Равалон. Наша связь — это наша связь. Моя ненависть к тебе — лишь моя. Твое сопротивление мне — лишь твое. Но наша связь разрушается, ненависть подавляют, и скоро сопротивление развеется как дым — непредставимо, что будет тогда. Но я уничтожу тебя. Тот, кто надеется, что Тень все тот же, поплатится за свою ошибку. Я — другой! Тиэсс-но-Карана изменила меня! И когда твой разум падет — я стану твоим новым разумом, но что будет потом, мне неведомо… Молчишь? Думаешь об этой девчонке? Не только о ней? Забудь о них. Важны только мое „Я“ и твое „Я“. Соглашайся — и мы сейчас же покинем Подземелье!»

Лики исчезли.

Уолт Намина Ракура стоял напротив Уолта Намина Ракуры.

И над ними — никого.

«Это твой окончательный ответ? Ладно, оставайся. Глупец! Неважно, будешь ты с ними или оставишь их — они все обречены! Они умрут, слышишь?! А вместе с ними и ты! А я не знаю, что будет со мной! Не знаю, слышишь?! Но поверь — все равно не позволю уничтожить мое „Я“! Сделаю все, слышишь, все! А ты — ты даже забудешь о нашем разговоре! Забудешь, что все обречены! Прощай, Уолт Намина Ракура! Прощай, Нами! Прощай — ведь это наш последний разговор!»

…Уолт проснулся. Убогыхнувшись и послав самого себя в Посмертие Тысячи Болей, вскочил и огляделся. Акаши гудела, рядом с Магистром зависла багровая руна Wynn. Сходство нашлось!

Эйдос сам подлетел к боевому магу. Раскрылась эйдосфера, Уолт погрузился в уже ставшую привычной темноту. Потекла вязь макатыни, торжественный голос старательно зачитывал текст на древнем языке. Уолт поморщился и потребовал перевода на всеобщий. Акаши понадобилось около минуты для создания текста, адекватно передающего смыслы макатынских слов на всеобщем языке.

«Рождение и смерть есть начало и конец конечной вещи, но не бесконечной сущности. Единый со всеми вещами мира не исчезает и не появляется. Он был, есть и будет. Он будет, есть и был. От начала к концу, но не от рождения к смерти. Что есть смерть? Что есть рождение? Если он не рождался — может ли умереть? Если он не умирал — может ли рождаться?

Океан бесконечен.

Небо бесконечно.

Земля бесконечна.

Трое есть одно, одно есть трое. Отец, Мать и Сын. Океан-Отец, Небо-Мать и Земля-Сын. Или: Небо-Отец, Земля-Мать и Океан-Сын. Или: Земля-Отец, Океан-Мать и Небо-Сын. Все есть так. Все было так. Все так будет.

Трое не есть одно, одно не есть трое.

Имя нам — один. Имя нам — множество. Нас нет — ибо мы все. Мы есть — ибо мы все.

Кто придет за нами?

Мы.

Кто идет перед нами?

Мы.

Кто идет с нами?

Мы.

Мы дадим тебе быть — не рождаться и не умирать, ибо ты есть мы, а мы есть ты. Ведай, что это истина, которую не узнают те, кто не мы, но пока мы есть все, все есть истина. Помни истину и следуй ей».

И — Символ, совпавший с моделью Уолта. В ряду похожих Символов, таких же сложных, таких же невероятных по магической мощи, таких же древних, как сам Равалон.

— Проклятье, — только и смог сказать Уолт.