Глава 2
Голубая планета в клочьях облаков плыла внизу, она казалась такой безмятежной, такой спокойной. Ничто не говорило о бурях, что прокатывались по ее поверхности, напрочь разрушая судьбы сотен миллионов людей.
Никита молча смотрел на занявший всю стену туманного зала «Пика Мглы» экран и вздыхал. Земля. Россия. Родина. Рядом с ним стоял задумавшийся о чем-то Ник. Оба прекрасно понимали, что там, внизу, места для них уже нет. Они слишком много узнали, слишком много повидали, и будут ощущать себя на Земле, как в клетке. Да и эмпатия напрочь отсекла их от жизни обычных людей. Они аарн, и этим все сказано. Ничего не добавишь.
— А время-то на вашей планете в два раза быстрее обычного идет… — эмообраз подошедшего сзади Рена переливался задумчивостью и недоумением.
— В смысле? — повернулся к нему Никита.
— Как ты знаешь, Земля находится в закрытом от внешнего мира пространственном пузыре, — напомнил дварх-полковник. — Выяснилось, что ход времени внутри него тоже не совпадает с общегалактическим. У нас прошло четыре месяца, а здесь около восьми.
— Интересно, — прищурился Ник. — Хотелось бы мне только понять, каким образом наша планета оказалась замкнута в этом пузыре.
— Увы, ответа на этот вопрос не знает даже Баг Бенсон. Да и нам сейчас не до того, если честно. Асиарх с Карсархом завершили первичное сканирование.
— И?
— Мы прилетели очень вовремя, — усмехнулся Рен. — Как будто специально подгадали. Крым пал неделю назад, сейчас красные отлавливают и расстреливают оставшихся в живых и не сумевших эвакуироваться солдат и офицеров Белой армии. Обещают всем сдавшимся амнистию, а на деле…
— Ясно, — прикусил губу Никита. — Я не удивлен.
— Я тоже, — тяжело вздохнул бывший красный комиссар. — Наши дорогие вожди давно показали, что они из себя представляют.
— Мало того, — скривился дварх-полковник, — люди сами регистрируются, поверив в обещанную амнистию. Многим даже службу в армии обещают, а потом арестовывают и расстреливают. За неделю расстреляно около тридцати тысяч человек… Потому не будем терять времени, постараемся спасти хоть некоторых. Только Син просил тебе напомнить, что устраивать новых социальных потрясений не стоит. Ничего хорошего из этого не получится.
— Зачем повторять то, что давно оговорено? — пожал плечами Никита. — Все станем делать тихо и незаметно. Никаких следов нашего присутствия на Земле остаться не должно. Люди тихо исчезнут вместе с семьями, в нынешнем бардаке их исчезновение спишут на войну.
— В таком случае, мы не имеем права брать никого из известных личностей, — усмехнулся Ник.
— Согласен, — кивнул контрразведчик. — К тому же, никогда не доверял высокопоставленным особам, почти все они такая сволочь — слов не хватает.
Красный комиссар от души расхохотался в ответ на эту сентенцию. Рен тоже улыбнулся, затем взмахнул рукой, и метрах в трех от них вспыхнула в воздухе карта Крыма.
— Нашли кого, Асиарх? — спросил дварх-полковник.
— Ищу, — недовольно проворчал дварх. — Потерпи немного. Хотя стой, кое-что есть. Объявляй тревогу, там людей расстреливать собрались!
На экране показалась лощина, поросшая каким-то чахлым кустарником. Около одного из кустов сгрудилось с десяток мрачных, небритых мужчин в грязных и рваных шинелях с погонами. Еще четверо неподвижно лежали немного в стороне. Наверное, их захватили врасплох, во время сна. Скорее всего, группа офицеров пыталась пробраться к побережью. Увы, у них не получилось, попались одному из отрядов красных, прочесывавших местность. Разномастно одетые люди держали группу офицеров на прицеле, и видно было, что им все безразлично. Они даже не ненавидели тех, кого собрались убивать, они просто делали свою работу. Чистили Крым от «нежелательных элементов».
— Как и говорили, усыпляем «товарищей» и накладываем им фальшивую память, — криво усмехнулся Никита. — Будут помнить, что расстреляли очередную группу офицеров, и ничего необычного при этом не произошло. Кто идет, коршуны?
— Да, — кивнул Рен. — Сам-то пойдешь в первую вылазку?
— Обязательно! — потер руки контрразведчик. — Ни за что не упущу такой возможности.
На экране было видно, как красные передернули затворы винтовок и прицелились в молча ожидающих смерти людей. Но выстрелить не успели. Ни с того, ни с сего они начали опускаться на землю, устраиваться поудобнее и немедленно засыпать. Какая-то минута, и спали уже все. Ошеломленные, ничего не понимающие люди застыли на месте, не веря своим глазам. Что это значит? Почему красные уснули? Что вообще происходит?
Закрутившиеся в воздухе туманные, черные воронки в полтора человеческих роста вообще ввергли большинство в ступор. Белые офицеры круглыми глазами смотрели на выскальзывающих из воронок людей в черных зеркальных доспехах и только молча разевали рты. Как будто зевали. Примерно так открывают рты рыбы, внезапно вытащенные из родной стихии на воздух. А то, что эти странные незнакомцы висели в воздухе, стоя на маленьких досках, совсем сводило с ума.
— Здравствуйте, господа! — раздался чей-то уверенный голос.
Из воронки вышел светловолосый мужчина лет тридцати, одетый в незнакомую, черно-серебристую форму с огненным глазом на левом плече. Он широко, открыто улыбался. Какой-то сияющей улыбкой, что ли, иного определения никто подобрать не смог. Следом за ним появился человек пониже с довольно ехидной физиономией. Этот сразу отошел к уснувшим красным, принявшись внимательно их осматривать. И сразу же согнулся в приступе явно болезненной рвоты.
— Что, Ник? — с иронией спросил первый. — Думал, среди тех есть кто достойный?
— Думал! — огрызнулся тот. — С этим вот, Сашкой Морозовым, мы с семнадцатого года вместе воевали. Никогда бы не поверил, что он такой сволотой окажется…
— Наивный.
— Твои не лучше! Вон на тех двоих глянь! Своих же товарищей на смерть посылали, чтобы собственные шкуры спасти.
— Простите, — вмешался в непонятный разговор один из офицеров. — С кем имеем честь?
— Никита Александрович Ненашев, — представился первый незнакомец. — Лор-капитан легиона «Бешеные Кошки», орден Аарн. Текущий альфа-координатор. Мы прибыли за вами, господа. Не за вами конкретно, сейчас группы наших легионеров прочесывают весь Крым в поисках выживших.
— Ненашев? — выступил вперед еще один офицер с полковничьими погонами. — Штабс-капитан?
— Бурцев? — прищурился тот. — Подполковник Бурцев? Александр Владимирович?
— Полковник, — поправил офицер. — Уж полгода как. Я вас и не узнал в этой форме поначалу. Что все это значит?
— Эмигрировав после поражения армии Колчака, я совершенно случайно попал в довольно странную организацию, — пояснил Никита. — И прижился в ней. У нас там большие дела заворачиваются, люди толковые нужны. Вот я и подумал, а не отправиться ли за ними в Россию? Спасти тех, кого можно, и дать людям шанс.
— Воевать?
— Пока нет, — покачал головой контрразведчик. — Надеюсь. Но что случится дальше, знает только Господь Бог. Нужно быть готовыми к любому исходу. Приглашаю к нам на крейсер, господа. Те, кто нам не подойдет, будут высажены в любой стране, ими избранной. И не с пустыми карманами, не считаю себя вправе обрекать бывших сослуживцев на полуголодное существование. Кто хочет остаться здесь, того мы не держим. Прошу только учесть, что вас быстро отыщут красные, а во второй раз мы спасать никого не станем. Извините за откровенность, господа.
— Не за что извиняться, штабс-капитан, — криво усмехнулся полковник Бурцев. — Мы не дети, чтобы пичкать нас байками. Куда идти?
— В воронку, — показал Никита. — Приглашаю вечером ко мне, Александр Владимирович. Посидим, выпьем. Тогда и поговорим толком. Извините, у меня нет времени заниматься вашим размещением. На то есть другие люди, на мне сейчас командование всеми нашими отрядами в Крыму. Сами знаете, что это такое.
— А сколько их всего, ваших солдат? — спросил кто-то.
— Немногим больше двадцати тысяч человек.
— Но что такое орден Аарн?
— Терпение, господа, немного терпения! — поднял руки Никита. — Вечером я вам все объясню. Не сейчас, пока мы с вами тут говорим, кого-то еще расстреливают. Мой долг спасти всех, кого смогу.
— Если нужна помощь, штабс-капитан, мы в вашем распоряжении, — внимательно посмотрел на него Бурцев. — Кстати, в трех верстах деревня, там полный сарай наших.
— Рен, — повернулся к вышедшему из воронки дварх-полковнику Никита.
— Слышал, — кивнул тот. — Сейчас отправлю людей. Ты туда?
— Нет, пожалуй, — вздохнул контрразведчик. — Вы и без меня справитесь. А нам с Ником надо заняться сканированием Константинополя, Харбина, Парижа и Лондона. Там могут оказаться нужные люди. Что генерал Гласс?
— Слюной исходит от любопытства, — ответил Рен. — Уважаю! Старик уже, а сумел сохранить в себе мальчишку. Вериль сейчас его обхаживает, уговаривает на обратной дороге в ти-анх залечь, а он все ерепенится.
— Вериль и мертвого уговорит, — усмехнулся Никита. — Эта девица крейсер руками сдвинет, если что не по ней.
— Целитель… — развел руками дварх-полковник. — Сам знаешь, что с ними спорить бесполезно. Она, кстати, велела тебе передать, что если снова надрываться станешь, то собственными руками удушит. Потом оживит и снова удушит. И так, пока не одумаешься.
Переглянувшись, аарн грохнули хохотом, представив, как невысокая, худенькая Вериль душит не такого уж и маленького Никиту.
Полковник Бурцев внимательно слушал малопонятный разговор. Штабс-капитан очень изменился, трудно представить, что человек за каких-то полтора года может так измениться. Судя по всему, он занимает в этом своем ордене довольно высокое положение. Когда только успел? Странное что-то здесь происходит. Впрочем, выбора все равно нет. Оставаться в Крыму — верх глупости, красные прочесывают местность частой гребенкой, не оставляя в живых никого. Черная воронка пугала, но там была жизнь. Какая? А черт ее знает! Но жизнь. Лучше неизвестность, чем подыхать здесь без какого-либо смысла. Война проиграна, и места на родине ему больше нет.
— Что ж, господа, идемте, — повернулся к офицерам Никита. — Вас я все-таки провожу сам, потом будете показывать остальным, что к чему, уже как старожилы. А за предложение помощи — спасибо. Но мы справимся.
Он покосился на четыре неподвижных тела и спросил:
— Что с ними? Убиты или ранены?
— Убиты, — скривился кто-то.
— Как давно? — деловито поинтересовался Рен.
— С полчаса назад.
— Тогда ничего страшного, оживим. Для начала придется в госпиталь завернуть. Вериль!
— Чего тебе? — появилось в воздухе изображение молодой женщины с вьющимися каштановыми волосами.
— Готовь ти-анх, — ответил вместо Никиты дварх-полковник. — Оживление. Четыре тела, полчаса с момента смерти.
— Поняла, — кивнула Целительница. — Через пять минут буду готова принять.
Голоэкран погас, и Рен покосился на застывших в остолбенении белых офицеров. Слова о том, что убитых оживят, и появившееся в воздухе изображение молодой женщины изумило их до зубной боли.
— Это всего лишь связь, — попытался успокоить ошеломленных людей дварх-полковник. — Очень удобная, на любое расстояние.
— Связь… — помотал головой Бурцев. — Не слышал я, чтобы в какой-то стране изобрели такую связь…
— «Есть много в небесах и на земле такого, что нашей мудрости, Гораций, и не снилось…» — ответил ему цитатой Никита. — Не принимайте близко к сердцу, Александр Владимирович. Скоро вы насмотритесь такого, что всегда считалось совершенно невозможным.
Несколько легионеров подхватили мертвецов и скрылись в воронках. Вслед за ними ушел Рен. Белые офицеры снова переглянулась, потом кто-то решился, осенил себя крестным знамением и тоже шагнул в пугающий черный провал. Полковник ушел одним из последних.
На миг потемнело в глазах — и он оказался в огромном светло-сером овальном зале. Вокруг в беспорядке стояли столики с едой и напитками, диваны, кресла. Возле стены прямо в воздухе висела карта Крыма, на которой горели красные и зеленые огоньки. Переход от мрачного крымского утра к этому залу застал многих врасплох, и люди застыли, не понимая, что происходит и куда они вообще попали.
— Здравствуйте, господа! — донесся до них звонкий голос. — Мое имя Лави. Прошу вас садиться и угощаться. Возможно, кто-нибудь хочет искупаться или переодеться?
— Не отказался бы, — проворчал пожилой усатый есаул. — Позвольте представиться — Борохов, Михал Петрович.
Остальные офицеры тоже представились, с любопытством глядя на красивую молодую женщину с короткими, черными волосами. Кожа ее имела несколько непривычный, желтоватый оттенок. Но не как у китайцев. Да и глаза не узкие. Одета женщина была в такую же форму, что и штабс-капитан Ненашев.
Никита вышел из воронки, осмотрелся и направился к жене.
— Как ты здесь? — его эмообраз переливался цветами тревоги.
— Все хорошо. Решила делом заняться, буду распределять людей по каютам и все в том же роде.
— А где мы, кстати?
— На боевой станции, — ответила Лави. — Дварх-капитан выделил целый уровень для размещения людей. На нем и сотню тысяч народу без особых проблем разместить можно. Никого из гвардов, драконов и арахнов здесь нет, чтобы не пугать наших подопечных раньше времени.
— Господин штабс-капитан? — подошел к ним полковник.
— Лор-капитан, — поправил его Никита. — Или альфа-координатор.
— Лор-капитан… — задумчиво повторил тот. — Непривычное звание. А что дальше? И как мы здесь вообще оказались?
— Прошли через гиперпереход, — ответил контрразведчик. — Эта та черная воронка. Она позволяет мгновенно перемещаться на любое расстояние. А дальше? Дальше Лави расселит вас по каютам. Отдыхайте. Вечером, когда мы соберем достаточное количество людей, расскажем, что к чему. Могу сказать сразу, что вариантов будет три. Тем, кто нам подойдет, мы предложим войти в орден. Часть оставшихся сможет стать офицерами армии одного государства, приходящего в себя после страшной войны. Не подошедших ни нам, ни этому государству мы переправим куда они заходят. В любую страну по их выбору.
— Интересно… — прикусил губу полковник.
— Кстати, познакомьтесь, — усмехнулся Никита. — Лави, моя жена.
— Жена? — приподнялись брови белого офицера. — Очень приятно, сударыня. Полковник Бурцев, Александр Владимирович.
— Мне тоже приятно познакомиться с соотечественниками моего мужа, — мягко улыбнулась молодая женщина.
— Вы не русская? — внимательно оглядел ее полковник. — Говорите вы очень хорошо, никогда бы не подумал, что вы иностранка.
— Лави родом из страны, которая готова предоставить гражданство большинству из вас, — заметил Никита. — Прошу пока не спрашивать, из какой, вы все равно не поверите. Потерпите несколько часов.
— Будь по-вашему, — вздохнул Бурцев, озадаченно окидывая взглядом зал.
Тот был очень велик. Поначалу полковник даже не обратил внимания на его размеры. Да и экраны не показались чем-то необычным, он принял их за самые обычные окна. Вот потолок, по которому медленно перемещались светящиеся фигуры, заставил поежиться. Что-то в этом помещении было неуловимо чуждое. Непривычное. Полковник даже себе не сумел бы ответить, что именно.
В стене сбоку завертелись сразу десятка два черных воронок, и оттуда валом повалили люди. Первыми появились несколько аарн в черных доспехах, а вслед за ними шли и шли люди, одетые в сущие обноски. Но на плечах каждого были погоны. Когда воронки схлопнулись, стало ясно, что в зале собралось больше трехсот человек. Полковник Бурцев ошеломленно смотрел на них. Похоже, легионеры ордена добрались до застенков красных.
— Извините, но я должна заняться делом, — нахмурилась Лави и вышла в центр зала. — Господа! Прошу минуту внимания!
Ошеломленные от мгновенного перемещения в непонятное место, люди постепенно замолкали и поворачивались к ожидающей девушке. Черно-серебристая форма подчеркивала изящество ее фигуры, красота непривычного лица завораживала. На губах сияла улыбка, полная радости и доверчивости. Стоящим в зале сильным мужчинам захотелось, чтобы никто и никогда не заставил эту красавицу разочароваться в ее доверчивости. Захотелось защитить ее от любой опасности.
Полковник Бурцев восхищенно покачал головой — умело жена штабс-капитана играет на чувствах представителей сильного пола… Редко когда доводилось видеть манипулирование столь виртуозное. Ведь молодая женщина почти ничего не сказала, всего лишь улыбнулась, а почти все мужчины в зале готовы идти за ней на край света.
— Господа, — продолжила Лави. — Сейчас перед вами откроются выходы в коридоры. Каждая дверь в каждом коридоре — это каюта на двух человек. В каютах у вас будет возможность помыться и переодеться. Через каждые двести-триста метров расположены столовые залы, в которых вы сможете поесть, выпить, пообщаться.
— Простите, госпожа… — заговорил какой-то невысокий, плотный офицер. — Но где мы?
— На боевой станции ордена Аарн, — улыбнулась ему Лави. — Немного позже, когда соберем больше людей, мы созовем общее собрание, на котором вам объяснят все. Прошу вас не нервничать, господа. Вы теперь в безопасности. Кое-кому из вас будут предложены варианты дальнейшей службы. Остальные получат возможность выехать за рубеж.
— Понятно… — задумчиво пробормотал он. — Дальнейшей службы, значит? Кому-то мы понадобились…
— Если вы думаете, что хоть кому-нибудь будут что-то навязывать, то ошибаетесь, — возразила девушка, пожав плечами. — Впрочем, сами убедитесь со временем. Раненых прошу проследовать в госпиталь. Вот эта воронка.
На правой стене взвихрился гиперпереход, над которым загорелась надпись: «Госпиталь». Кое-кто вздрогнул. Но кое-кто направился к ней. Особенно те, кто страдал от ран, едва перетянутых грязными тряпками. Многие передвигались с помощью сослуживцев, сами идти не могли. Они входили в воронку и исчезали.
Появившиеся откуда-то аарн в такой же черно-серебристой форме, как и на девушке, начали разводить белых офицеров по каютам. В стенах то и дело появлялись новые гиперпереходы, откуда выходили новые группы ошеломленных людей. Им объясняли, в чем дело и тоже отводили отдыхать.
Никита смотрел на всю эту суету и только головой качал. Похоже, он был слишком оптимистичен, когда надеялся заняться сегодня сканированием городов, в которых собралась основная масса русских эмигрантов. Судя по прикидкам Асиарха, только из Крыма придется вывозить не меньше двадцати тысяч человек. А то и больше. Раз так, стоит взять Бурцева и поговорить с ним. Этот человек подходил по всем параметрам, один из двархов станции просканировал его и сообщил, что Посвящение он пройти сможет. А Посвящение растворит в его душе все возникшие за войну ростки зла. Вопрос только — согласится ли? Впрочем, тот же вопрос относился ко всем, кто по своим душевным качествам способен стать аарн.
— Видите кого-нибудь знакомого, господин полковник? — спросил Никита у Бурцева.
— Многих знаю шапочно, — ответил тот. — А близко? Почти никого из друзей в живых не осталось. Разве что подполковник Малышев, вон он, у стены стоит. Не знал даже, что он жив еще. Есаула Борохова неплохо знаю, хороший рубака. И офицер отличный.
Попросив дварха станции просканировать указанных двоих, Никита удовлетворенно кивнул. Старая истина, что подобных людей притягивает друг к другу, оказалась верной и сейчас. Оба подходили.
— Думаю, сегодня заняться чем-нибудь другим уже не получится, — задумчиво сказал он, — потому приглашаю вас, Александр Владимирович, и ваших знакомых к себе в гости. Посидим, выпьем, поговорим.
— С удовольствием принимаю ваше приглашение, штабс… Простите, лор-капитан. Никак не привыкну.
— Ничего страшного, со временем привыкнете, — понимающе улыбнулся Никита. — Если договоримся, быть вам дварх-полковником, командиром «Русского Легиона». Название, конечно, будет другим, но суть не в названии.
— Русского легиона… — повторил нахмурившийся полковник. — И чем станет заниматься оный легион?
— Давайте поговорим об этом за бокалом хорошего вина. И не здесь. Нам мало кто из присутствующих подойдет, не стоит при них обсуждать такие вещи.
— Как прикажете, — пожал плечами Бурцев.
Он направился к стоявшему у стены подполковнику Малышеву, о чем-то коротко переговорил с ним, кивнув на Никиту. Потом подошел к задумчиво осматривающему зал есаулу, поздоровался и тоже пригласил к лор-капитану. Полковник не знал, что ему и думать.
Откровенно говоря, организация кем-то неизвестным из остатков Белой Армии русского легиона его не удивила. Он только пытался понять, кому это могло быть выгодно. Возможно, Франция? Вряд ли, у той есть Иностранный Легион, в котором и так немало русских зарабатывают себе гражданство. Тогда кто? Туманный Альбион? Очень сомнительно, англичане снобы, каких поискать еще. Да и не слышал он, чтобы хоть какая-нибудь страна обладала такими способами связи и мгновенного перемещения.
Что-то здесь очень странное. Да и это название — орден Аарн. Кто они такие? Неужели древние тайные ордена, обладающими невероятными знаниями, не выдумка? Очень похоже на то. Никакого иного вывода полковник Бурцев сделать не смог. Передернув плечами, он подвел есаула к бывшему штабс-капитану и представил по всем правилам.
— Рад знакомству, господа, — поклонился тот. — Возможно, у вас есть желание для начала искупаться и переодеться в чистое?
— Уже говорил, что не откажусь, — проворчал есаул, подполковник молча кивнул.
Никита улыбнулся и отвел их свою каюту на «Пике Мглы», приказав биокомпу доставить одежду и вырастить еще две ванных комнаты. Пока офицеры мылись, он времени зря не терял, подключившись к главному биокомпу крейсера и занявшись анализом собранных Асиархом данных. Первичное сканирование выявило немало интересных людей, и каждым из них придется заняться вплотную.
Итак, что мы имеем? Трое в Париже, четверо в Харбине, восемь в Лондоне. И больше сорока человек в Константинополе, куда сейчас тысячами прибывали беженцы из Крыма. Уже неплохо. Жаль, далеко не все из этих людей способны стать аарн. Его прежняя профессия накладывала некоторые ограничения, и многие из коллег на глазах становились законченной сволочью. Мало кто сумел сохранить душу, будучи контрразведчиком.
— Благодарствую за баньку, господин лор-капитан, — добродушно проворчал выбравшийся из ванной комнаты раскрасневшийся есаул. — Думал уж перед смертушкой и помыться-то не доведется.
Вскоре появились остальные. Офицеры надели доставленные биокомпом простые темно-серые комбинезоны. Они с подозрением оглядывали себя и друг друга. Очень уж непривычно выглядели они в этой странной, немного мешковатой одежде. Едва удалось понять, как она вообще застегивается. Пуговиц не было, края просто слипались, и комбинезоны после того казались цельными. Сапоги вырастали прямо из штанов.
— Прошу к столу, господа, — указал рукой на круглый стол посреди салона Никита, одновременно заказывая у биокомпа плотный обед на четверых.
Офицеры нервно вздрогнули, когда поверхность стола подернулась туманом, и из ниоткуда возникли блюда, тарелки, бокалы и бутылки. Через полминуты перед ними находился роскошно накрытый стол. Вкусные запахи терзали ноздри давно по-человечески не евших людей. Бутылки с незнакомыми напитками тоже обещали немало удовольствия.
— Скатерть-самобранка, мать ее… — завороженно пробормотал подполковник Малышев, есаул задумчиво рассматривал стол и кривился, почесывая в затылке. Полковник Бурцев мрачно жевал нижнюю губу.
— Что-то наподобие, — улыбнулся Никита. — Не обращайте внимания, господа. Это все бытовые мелочи, скоро вы увидите такое, что и представить себе никогда не могли.
— Вот как? — еще сильнее нахмурился полковник. — И что же?
— А вот…
Никита повернулся к одной из стен, и она превратилась в экран, демонстрируя взглядам застывших на месте людей плывущую внизу в клочьях облаков Землю.
— Вы уже поняли, какую планету вы видите перед собой? — спросил он. — И где находитесь сами?
— Неужто — в небесах? — сощурился есаул.
— Не совсем в небесах, — хитро ухмыльнулся Никита. — Немного повыше. Возможно, не все из вас слышали, что существуют и иные миры, кроме нашего. И там живут иные люди. Впрочем, не только люди.
— Читал что-то… — ответил еще больше помрачневший полковник.
— Тот свет, что ли? — спросил есаул.
— Нет. Вы живы и находитесь на звездном корабле, предназначенном для путешествий между мирами. Корабль очень велик, больше пятидесяти верст в длину и никогда не опускается на поверхность планет. Внизу его раздавит собственный вес.
— Но как вы здесь оказались? — спросил Бурцев.
— Давайте выпьем, господа, — усмехнулся Никита, наливая каждому по бокалу «Черного вала». — И я все расскажу. Выпьем за тех, кого с нами уже нет.
Он встал, склонил голову и почти неслышно сказал:
— Пью этот бокал в память о человеке, который спас мне жизнь и открыл дорогу в орден Аарн. За тебя, Лар даль Далливан, наследный принц Арнасарта!
Контрразведчик поднял бокал и залпом выпил. Немного постоял, вспоминая, и снова сел. Офицеры последовали его примеру, каждый вспомнил какого-нибудь близкого ему человека, погибшего на этой войне, и выпил в память о нем или о ней.
— А теперь слушайте, — начал Никита, подцепляя вилкой кусок мяса и отправляя в рот. — Восемь месяцев назад в камеру смертников в иркутском ЧК бросили человека…
Контрразведчик рассказывал свою историю не спеша, отвечая на вопросы не верящих невероятному рассказу офицеров. Если бы не видеозаписи, которые по его просьбе крутил в каюте Асиарх, они и не поверили бы. Сперва перед белыми офицерами потекли кадры уничтоженной колонии на Тарсале, потом совещание у Релира, история проникновения на научную базу Проекта под видом бесноватого капитана Бальсета. Захват базы, совещание Военного Совета, назначение Никиты альфа-координатором. А вслед за тем — Фарсен и произошедшее там. Вскоре офицеры с интересом обсуждали незнакомую им тактику легионеров ордена и способы атаки. Глаза их возбужденно горели, только есаул выглядел задумчивым.
— Вот так оно все и случилось, — развел руками Никита, закончив рассказ. — Понимаю, в такое трудно поверить, но это правда.
— Верю, — усмехнулся полковник. — Не придумаешь такого. Да и возможности этого вашего ордена… Впечатляют, скажем так. Именно они меня и убедили.
— Вот и хорошо.
— Значит, ваш Командор отправил вас сюда за людьми?
— Не совсем так, — вздохнул Никита. — Это я вспомнил, что здесь много подходящих людей, когда было принято решение создать четыре новых легиона. Людей, которым некуда податься. А у нас многие найдут новую родину. Вот я и предложил полететь на Землю.
— Вы уже не считаете себя русским? — внимательно посмотрел на него подполковник Малышев.
— Считаю, — вздохнул Никита. — Но жить в России не смог бы. Зная и умея то, что я знаю и умею сейчас, не смог бы. Ощущал бы себя сидящим в клетке. Да и физически было бы очень тяжко. Понимаете, в орден людей берут по душевным качествам, и тот, в ком есть подлость, не сможет стать аарн.
Он коротко рассказал, чем является орден Аарн, об эмпатии и телепатии. Потом показал кое-какие картины внутренних миров Аарн Сарт, которые успел повидать сам.
— Понятно… — снова нахмурился полковник. — А не страшно вам так жить, не имея ничего своего? Даже мыслей.
— Нет, — широко улыбнулся Никита. — Не страшно. Вот в обществе людей, несущих внутри себя зло, я находиться не могу. Помните, как вырвало моего друга, когда мы вас забирали?
— Да.
— Он сдуру полез в души кое-кого из красных, надеясь, что его бывший приятель окажется достойным. Увы, тот оказался редкой сволочью.
— Приятель? — поднял брови есаул. — Среди краснюков?
— А Ник сам в прошлом красный комиссар, — развел руками Никита. — До сих пор никак не может поверить, что большинство его товарищей — законченная сволочь. Прошу не удивляться и повторяю, что в орден людей берут исключительно по душевным качествам. А кем был человек до того, как попал к нам, красным, белым или синим в крапинку, никакого значения не имеет. Среди нас есть все. И принцы, и рабы. Эти слова сказал человек, который спас мне жизнь, и в тот же день погиб сам. Он как раз был принцем. Я пил в честь его памяти, вы слышали.
— По душевным качествам… — задумчиво протянул полковник. — Трудно принять ваши слова. Да и понять, если честно. Но почему вы все это рассказали нам?
— Приношу свои извинения, — вздохнул Никита, — но вас троих уже проверили по моей просьбе. Вы нам подходите. Вам достаточно произнести Призыв, и вы станете аарн.
Офицеры замерли, затем переглянулись. И каждый задумался. А подумать было о чем, предложение лор-капитана отдавало чем-то потусторонним. Да и жить с открытыми всем вокруг мыслями и чувствами — ой, как непросто. Но что-то в этом непонятном ордене было притягательным. Жить в обществе людей, среди которых нет ни единого подлеца или корыстолюбца? Среди людей, которых уважаешь сам, и которые уважают тебя? Неплохо, должно быть.
— А какова альтернатива? — спросил подполковник Малышев.
— Фарсен охотно примет на службу всех, кто не подойдет нам, но честь и совесть сохранил, — ответил Никита, снова наливая всем виски. — Не подошедших ни нам, ни им, или отказавшихся от наших предложений мы высадим на территорию страны, которую они изберут. Каждому будет выдана определенная сумма в местной валюте, мы не считаем себя вправе оставлять людей в чужой стране без средств к существованию. Какими бы эти люди ни были.
— Ясно, — кивнул полковник. — Будем думать.
— А чего тут думать? — пожал плечами есаул. — Хорошие люди к себе зовут, видно, что хорошие, тут и думать нечего. Служба? Так она всегда служба, не привыкать. Я согласен. Только семья…
— Вытащим семью, не проблема, — поспешил успокоить его Никита. — Теперь вам надо сказать Призыв, и все. А когда вернемся на Аарн Сарт, пройти Посвящение. Тоже ничего страшного.
— Что за призыв?
— Три слова. Арн ил Аарн. Перевод — я есть аарн. Это на одном из древнейших языков галактики, ему не один миллион лет.
— Мне тоже терять нечего, — криво усмехнулся подполковник Малышев. — Совсем нечего. Даже семью ЧК расстреляло. Арн ил Аарн, говорите?
Торжествующая птичья трель грянула в каюте, заставив офицеров подпрыгнуть.
— Вот и все, — развел руками Никита. — Трель — сигнал Избрания. С этого момента вы официально приняты в орден Аарн. Мы все — братья и сестры. И взаимоотношения в нашей среде семейные. Даже в армии. Не удивляйтесь почти полному отсутствию субординации, не принято это у нас. Можно и командира послать куда подальше, если он не по делу пристал.
Вскоре Призыв повторил есаул, а вслед за ним и полковник Бурцев. Оставшись в одиночестве, он прикинул, что может светить ему за границей. А ничего не может! Это он прекрасно понимал, не дурак как будто. Никакой гражданской профессии у него нет. Он офицер, и больше ничего делать не умеет. Кому нужны за границей тысячи и тысячи офицеров чужой, разбитой армии? Пожалуй, предложение лор-капитана лучшее из того, что он может получить. А раз так…
— Что ж, братья, рад за вас! — широко улыбнулся Никита, когда отзвучала последняя трель Избрания. — Думаю, вы составите костяк командования будущего русского легиона. Название придумайте сами, у нас обычно легионам дают пышные и даже немного помпезные имена. Например, «Бешеные Кошки» или «Ангелы Тьмы».
— Ничего себе названьице… — вздрогнул полковник.
— Вас вытаскивал легион «Коршуны Ада», эмблема — атакующий коршун. Эту эмблему знают по всей обитаемой галактике, и чаще всего, только заслышав, что их собрались атаковать «коршуны», сразу сдаются.
— Неплохо, похоже, воевать умеют, — покачал головой есаул.
— Научимся и получше, — усмехнулся Никита.
— Дурное дело не хитрое…
— Но воевать нам вряд ли скоро придется, мало кто решается даже слово сказать против ордена. Впрочем, сейчас пошло смягчение отношений, остальные государства галактики приняли наших послов, но что-то я сомневаюсь, что это надолго. Слишком нас не любят и слишком боятся.
— Раз боятся, тогда все понятно.
— Главным занятием новых легионов станет создание тайных структур в других странах. И разведка.
— Шпионить? — скривился подполковник.
— Выбора особого нет, — тяжело вздохнул Никита. — Если мы не будем знать, что против нас замышляют, нам на голову станут постоянно валиться всякие не слишком приятные сюрпризы. Впрочем, перевестись в чисто боевой легион для желающих не проблема. Или вообще заняться чем-то иным, не военной службой. В ордене никогда не принуждают человека заниматься тем, что ему не по душе.
— Приятно слышать, — потер подбородок полковник. — Но я офицер и намерен таковым остаться. А для офицера существует слово приказ.
— В таком случае я, Никита Александрович Ненашев, своей властью альфа-координатора присваиваю полковнику русской армии Бурцеву Александру Владимировичу звание дварх-полковника ордена Аарн и назначаю его командиром вновь создающегося легиона без имени! — поднялся на ноги Никита. — Встаньте, господин дварх-полковник!
— Есть, господин альфа-координатор! — встал и принял строевую стойку Бурцев. — Благодарю за доверие! Постараюсь оправдать.
— Асиарх, зафиксируй пожалуйста! — поднял голову вверх Никита.
— Уже… — донеслось с потолка недовольное бурчание. — Еще чего надо? А то у меня четыреста боевых групп на грунте, за всеми следы подчищать кому? Асиарху, кому же еще. А спасибо сказать?
— Спасибо, дружище! — рассмеялся контрразведчик, неугомонный дварх был в своем репертуаре. — Познакомься с новыми братьями.
— Рад, — еще недовольнее проворчал тот. — Извиняюсь, говорить некогда. Если чего надо, зовите. Никита объяснит как.
— А эт-то кто? — ткнул пальцем в потолок слегка обалдевший есаул.
— Что-то наподобие души звездного корабля. Услышит вас всюду, только позовите по имени. Даже внизу, если вы занесены в его личный список людей, за которыми он считает себя обязанным приглядывать. Перемещение по кораблю, по планете, управление, контроль над техникой и еще много чего — в его власти. Тела у него нет, его тело — сам корабль. Асиарх всегда поможет, но ворчлив, правда, не в меру.
— Это кто еще ворчлив тут? — возмутился с потолка дварх и замолчал, сообразив, что только подтверждает слова Никиты. — Ну, ворчлив. Зато какой молодец?!
— Молодец ты наш… — согнулся от хохота альфа-координатор. — Умница ты наша ненаглядная!
— Я такой! — гордо ответствовал Асиарх и отключился.
Есаул пофыркивал себе в усы, подполковник посмеивался, даже свежеиспеченный дварх-полковник едва сдерживал смех.
— Вот такой у нас дварх, — развел руками Никита, отсмеявшись. — Хоть и хвастаться любит, но умница действительно редкостная. Впрочем, они все несколько ехидны и ворчливы, но наш Асиарх любому другому сто очков вперед даст. Честное слово, даже жаль, что «Пик Мглы» к легиону «Ищущие Мглу» приписан. Забрал бы его вместе с Асиархом к себе.
— Трудно будет ко всему этому привыкнуть, — повел плечами Бурцев. — Хотя… вы привыкли, значит, и я привыкну.
— Привыкнете, — заверил его Никита. — Давайте выпьем, и я опишу вам структуру легиона. Думаю, подполковник с есаулом станут вашими дварх-майорами. Еще двух подберете позже.
— Сколько бойцов в легионе? — спросил Бурцев, пригубив виски.
— Двадцать тысяч и четыре дварх-крейсера. Плюс аналитический отдел и службы поддержки. Это еще около десяти тысяч. Восемь двархов, как минимум, два биоцентра с компами наивысшей мощности. Не спрашивайте пока, что такое компы, потом поймете сами. Штаб-квартиру легиона тоже подберем позже. Обычно легион приписывается к какому-нибудь из двадцати четырех атакующих флотов, но в вашем случае дело иное. Вы останетесь в непосредственном подчинении Совета Безопасности. Кстати, второй легион Ник хочет собрать из красных, так что вы не сильно удивляйтесь, если вдруг встретите на корабле бывших врагов. Но я очень сомневаюсь, что у него получится. Может, и сумеет набрать несколько тысяч человек, но вряд ли больше.
— Я тоже сомневаюсь, — презрительно фыркнул Бурцев. — Если вы отбираете людей по чистоте души, то тем более ничего у него не выйдет.
— Вернемся лучше к структуре легиона. Возглавляет его дварх-полковник, который не отчитывается ни перед кем, кроме Совета, которому подчинен, командующего флотом, лор-адмирала своего дивизиона и текущего альфа или бета-координатора. Его непосредственные заместители — четыре дварх-майора, командующие бригадами. Затем следуют лор-майоры, лор-капитаны, дварх и лор-лейтенанты. Разделение бойцов на оперативные группы внутри своих подразделений полностью во власти командиров этих подразделений.
— Несколько странновато, — поморщился подполковник. — Нет единых структурных единиц? Взводов, батальонов и так далее?
— Нет, — согласился Никита. — Каждая задача решается группой, на которую возложено решение этой задачи. Как именно исполнить приказ — дело командира группы. Командование интересует результат, а не каким образом его добились.
— Вот это мне нравится! — одобрительно кивнул есаул и, подняв бокал, молодецки опрокинул его в рот. — Крепка, зараза!
— Мне тоже, — присоединился Бурцев. — Значит, никто не будет стоять за спиной и нудить, что это вот нужно было делать так, а это — вот так?
— Не будет. Главное — результат. Ну, и чтобы не забывали — цель никогда не оправдывает средств. Нас и так слишком ненавидят, мы не можем допустить дальнейшего нарастания напряжения.
— Политика меня не касается! — поморщился свежеиспеченный дварх-полковник. — Я офицер.
— Пока рано говорить об этом, — согласился Никита. — Для начала легион нужно создать. Из ничего. Потом Посвящение, преобразование и так далее. Найти не приписанные к другим легионам корабли, договориться с их капитанами. Обратиться к двархам с просьбой о вступлении восьми из них в легион. Да много чего еще.
— Располагайте нами, господин альфа-координатор, — встал Бурцев.
— Садитесь, дварх-полковник. Работы будет очень много, буквально с завтрашнего дня. А может, и вечером придется поработать. Неизвестно, сколько народу нам подойдет из тех, кто уже на станции. Да и не все захотят.
— А я сам с ними поговорю, — усмехнулся тот, садясь. — Не беспокойтесь, Никита Александрович, я знаю, что сказать людям и что им пообещать. Какое, кстати, денежное содержание?
— Денежное? — озадаченно почесал в затылке Никита. — Да любое. Если оказываетесь в чужих мирах, на выходе получаете банковскую карточку с неограниченным кредитом. Тратьте, сколько пожелаете, наши карточки принимают в любом банке галактики без проблем. На Аарн Сарт деньги не нужны, там всего полно и совершенно бесплатно. Хотите дворец? Посылаете заказ местному биоцентру, и через два часа получаете семя. Сажаете его, где понравится, и через пару дней вырастает вам дворец. Заказы любой одежды, еды и всего, чего захочется, тоже идут через биоцентры. Заказанное получаете почти мгновенно и тоже бесплатно.
— Бр-р-р… — помотал головой Бурцев. — Что за странные вещи вы говорите?
— Ничего странного, — едва сдержал смешок контрразведчик. — Это только поначалу кажется странным, а потом привыкнете. Наоборот, оказавшись в месте, где за все нужно платить, будете чувствовать себя не в своей тарелке.
— А с чего ж тогда люди работают и служат, коли можно на печи сидеть и пузо чесать? — прищурился есаул.
— Пока не могу объяснить, слов нет, — вздохнул Никита. — После Посвящения сами поймете. Научитесь без слов разговаривать и поймете.
— Без слов? — приподнял брови Бурцев.
— Это очень удобно. Представьте себе, что вы командуете атакой.
— Представил, — пожал плечами тот. — Обычное дело.
— Тогда представьте еще, что вы смотрите глазами каждого бойца, слышите его ушами и так далее. Команды передаются мгновенно, без каких-либо задержек, командир всегда в курсе происходящего.
— Удобно, — согласился Бурцев. — Но зато в голове полный кавардак.
— Без биокомпов — да. Спросите, что такое биокомп? Это такая штука, которую вставляют прямо в мозг, и она помогает думать раз в десять быстрее. Позволяет запомнить все, что нужно. Хоть сотню книг дословно.
— Господи… — снова помотал головой дварх-полковник. — Как сказка какая…
— Вернемся к делу, — вздохнул Никита. — Из Крыма мы вывезем всех, кого сможем. То же самое сделаем и на других недавно захваченных красными территориях. А вот из эмиграции станем брать только людей, которые нам изначально подходят. Я понимаю, что возникнет желание многим помочь, особенно находящимся в бедственном положении. Можно организовать какой-нибудь фонд и помогать деньгами. Вот уж чего нам не жаль, так это денег. Но брать сможем только тех, кто действительно наш по духу. Впрочем, многих захочет взять армия Фарсена. Решать будет генерал Гласс, тамошний военный министр, он прибыл с нами.
— Ясно, — помрачнел Бурцев. — С генералом я поговорю, думаю, найдем общий язык. А что с семьями? У многих офицеров остались живые родственники.
— Не проблема, — улыбнулся Никита. — Семьи найдем и аккуратно вывезем хоть из самого Питера. Ни одна красная сволочь нам в том помешать не сумеет. Если не смогут стать аарн, поселятся на пограничных мирах, у многих из наших там родные живут.
— А почему бы ордену, раз у него такая сила, не взять, да и не навести в России порядок? — спросил подполковник Малышев.
— Почему? — скривился Никита. — Да потому, что крови прольется вдесятеро больше. И ничего хорошего не получится. Россия — не первая страна, где произошла революция. В прошлом орден пытался наводить порядок в таких странах. Результат оказался настолько страшен, что мы зареклись от попыток изменить ход социального развития. Россия должна переболеть большевизмом и получить иммунитет. Немного позже вы ознакомитесь с некоторыми документами и поймете, что нас с красными попросту стравили между собой некие силы, жаждущие абсолютной власти. Им мешали честные, свободомыслящие люди, и они нашли способ избавиться от тех, кто им мешал. Я сам, когда прочел эти документы, спать не мог.
— Вы уверены? — глаза Бурцева стали похожи на глаза попавшего в капкан волка.
— К сожалению. Эти документы не для вас и не для меня готовились, а для социологов и социоматиков ордена. Их собрали во время предыдущего посещения Земли восемь месяцев назад. Аарн тогда вообще не планировали брать землян к себе, если бы не Лар, меня с друзьями так и расстреляли бы в Иркутске. Оказавшись на корабле, я буквально через день взялся за изучение социологии и всей собранной на Земле информации. Вместе с бывшим красным комиссаром, который был еще в большем ужасе, чем я, когда понял, как их использовали. И для чего. Вот так-то, господа.
Подполковник Малышев сжал кулаки и принялся материться. Он ругался минуты две, помянув всю красную верхушку и стоящих за ними, всех их родственников до седьмого колена и даже их кошек с собаками. Немного успокоившись, залпом опрокинул в рот полный бокал черного виски и мрачно умолк, уставившись в стол. Есаул дергал себя за правый ус, в его глазах горело: «Ох, попадитесь только мне, сволочи…» Командир еще не созданного безымянного легиона смотрел в стену и скрипел зубами.
— Стравили, значит… — выдавил он из себя, наконец. — Неужели для России все кончено?
— Ни в коем случае, — усмехнулся Никита. — По прогнозам, большевики не продержатся больше ста лет. Но если мы попытаемся изменить ситуацию силой, Россия вскоре прекратит свое существование как государство. Так стоит ли овчинка выделки?
— Не стоит, коли дело обстоит так… — скривился Бурцев. — Хотел бы я сам посмотреть эти документы.
— Попросите Асиарха, когда устроитесь, он перешлет вам копии. В ордене не принято скрывать что-либо от своих. Кроме вещей, касающихся всеобщего выживания.
— Благодарю, — кивнул дварх-полковник. — Что прикажете делать?
— Пока ничего, — грустно улыбнулся Никита. — Устраивайтесь. Скажите Асиарху или главному биокомпу крейсера, кто-нибудь из них вырастит вам каюты. Селитесь, отдыхайте. Походите по крейсеру, посмотрите сами, как здесь живут. Ох ты, боже ты мой, едва не забыл!
— Что?
— В ордене есть не только люди, но еще и ящеры, арахны, драконы. Потому не удивляйтесь, если повстречаете огромного паука или дракона с крыльями. Это не чудовища, а такие же аарн, как и вы сами.
— Пауки?! — вздрогнул есаул. — Бр-р-р…
— Ничего страшного, — негромко рассмеялся Никита. — Вот, посмотрите. Биокомп, прошу связать меня с дварх-майором Рла-Дальваа.
На стене загорелся голоэкран, с которого на присутствующих посмотрел огромными фасеточными глазами двухметровый паук, покрытый длинной, с локоть, черно-алой шерстью.
— Здравствуй, Никита, — проскрипел он. — Рад тебя видеть. Что-нибудь случилось?
— Да нет, Рла, — помахал ему рукой альфа-координатор. — Просто хотел тебя познакомить с новыми братьями. Дварх-полковник Александр Бурцев, командир пока безымянного легиона, Леонид Малышев и Михаил Борохов, дварх-майоры того же легиона.
— Рад знакомству, — распахнул жвалы арахн. — Ох, и задачка же перед вами стоит, братья, — с нуля легион создавать. Понадобится помощь, обращайтесь, буду рад помочь.
— Благодарю, господин дварх-майор… — дрожащим голосом ответил Бурцев, остальные двое ничего не сказали, только изумленно лупали глазами.
Никита, едва удерживаясь от смеха, бросил Рла-Дальваа быстрый эмообраз, объяснивший недоумевающему арахну, что здесь, собственно, происходит. Тот понимающе пощелкал жвалами, ответил сложным, наполненным веселой иронией эмообразом, несущим в себе до полусотни подтекстов, и отключился.
— Один из лучших боевых офицеров ордена, — как бы невзначай заметил Никита. — Да и организатор отличный. По вопросам взаимодействия различных подразделений легиона и в самом деле советую обращаться именно к нему. Никогда не откажет в помощи.
— Господи ты боже мой… — с трудом выдавил из себя подполковник Малышев. — Паук, и вдруг офицер? Ни в каком кошмаре такое не привидится…
— Подождите, вы еще драконов не видели. Лучшим стратегом и тактиком галактики заслуженно считается черный дракон, дварх-адмирал второго атакующего флота ордена Аарн, Т'Сад Говах. Кампании дварх-адмирала изучают во всех военных училищах и академиях галактики. Вам тоже придется их изучать. Особенно тактику и стратегию космического боя. Такой бой, бывает, заканчивается за десять секунд, а гибнут в нем порой и сотни тысяч человек.
— Ни х… себе! — в сердцах выругался Бурцев. — Сотни тысяч за десять секунд?!
— Посмотрите записи боев, сами поймете, — отмахнулся Никита. — Прощаюсь пока, господа. Прошу ничему не удивляться. Отдыхайте, нам скоро предстоит такое количество работы, что спать некогда будет.
— Не привыкать, — усмехнулся в усы есаул. — Никогда работы не боялся.
Никита отвел новых братьев в туманный зал крейсера и оставил там, посмеиваясь про себя. Реакция была вполне предсказуемой — люди ошеломленно застыли с открытыми ртами. Пусть погуляют, отдохнут немного, посмотрят на то, что и представить себе никогда не могли.
Вечером всем станет не до отдыха. Из Крыма на боевую станцию уже вывезли больше двадцати тысяч человек, и люди продолжали прибывать. И не только из Крыма, но и из многих других областей России, недавно захваченных большевиками.
Надо и самому, пожалуй, вздремнуть часок. А то придется потом ходить и зевать, прячась по закоулкам от неугомонной Вериль. Никита быстро разделся и рухнул на кровать, отдав биокомпу приказ разбудить его через два часа. Закрыл глаза и мгновенно провалился в сон.
* * *
Анализ почти не занимал Ренни, комп проводил его самостоятельно, ему оставалось только подставлять нужные цифры для сходимости алгоритма. А перед глазами снова стояла страшная картина захлебывающейся собственной кровью четырнадцатилетней девочки. Почему-то последний отбор особенно тяжело дался ему. Ренни прекрасно понимал необходимость сделанного господином графом, но смириться никак не мог. Сердце сжималось при мысли о том, кем стал он сам.
— Лоех, ты закончил? — ворвался в комнату Дарв ис Тормен.
— Почти, — ответил секретарь. — Еще минут десять для полной достоверности. Но основные выводы могу дать уже сейчас.
— Давай, — рухнул в кресло граф, скрестив мосластые ноги.
— Главной точкой воздействия на ближайшие годы должен стать Трирроун. Если мы не остановим там орден, то лет через пять нам в республику можно будет даже не соваться. Бесполезно. Аарн начали массированную атаку на общественное бессознательное. Инфофильмы, несколько философских течений, на которые охотно клюнула жаждущая нового молодежь. Книги. Интереснейшие, гениально написанные, их читает запоем весь Трирроун. Мои аналитики разложили текст одной из них на семантические составляющие, и пришли в ужас. Это такой удар по подсознанию, что слов нет. У человека, прочитавшего с десяток подобных книг, слова бизнес и политика будут вызывать инстинктивное отвращение. Да что там — омерзение.
— Даже так? — нахмурился ис Тормен. — Ты прав, такой массированной атаки на общественное бессознательное орден еще не проводил. Мы должны поспешить, или проиграем окончательно.
— Господин граф… — хотел было спросить Ренни, но заставил себя замолчать.
— Что, Лоех? — ласково спросил тот. — Тяжело тебе? Вижу. Нам давно пора серьезно поговорить. Спрашивай.
— Почему у нас в союзниках только такая мразь, что сказать противно? — решился Ренни задать вопрос, который не давал ему покоя уже не один год. — Неужели с такими союзниками мы сможем построить хоть что-нибудь хорошее?
— Почему? — тяжело вздохнул ис Тормен. — Да потому, что большинство хороших людей уходят в орден, Аарн просто забирают их у нас. А оставшиеся не хотят пачкаться, играя в наши игры. Падение ордена, к сожалению, выгодно в основном тем, кого ты назвал мразью. Остальные не понимают, не хотят понимать, что иначе нельзя, что орден должен пасть. Аарн обеспечили галактике довольно-таки безопасное существование, и обывателя, да и не только обывателя, это вполне устраивает. Если бы орден продолжал вести себя по-старому, заносчиво, я бы особо не нервничал. Ненависть к ним была бы зоологической, как у тебя раньше. А теперь придется действовать куда более жестко, если мы не хотим проиграть.
— Наверное, вы правы… — опустил голову Ренни.
— Но кое в чем прав и ты, — ехидно ухмыльнулся граф. — С такими союзничками, как у нас, никаких врагов не надо, сами все порушат. Но ты не учитываешь одного маленького нюанса. А точнее — просто не знаешь о нем. На вторых ролях во всех подконтрольных нам организациях находятся мои люди. Люди чести, служащие не за деньги, а ради великой цели. Понял?
— После победы последует большая чистка, и ваши люди выйдут на первые роли?
— Естественно, мальчик мой, — гортанно рассмеялся ис Тормен. — По-иному и быть не может. Я привык держать все под своим контролем. Ты знаешь, что после победы именно нам предстоит стать службой безопасности обитаемой галактики. И нам же придется под корень вырезать многие из организаций, служащих нам сейчас. Жестоко, но практично.
— Да этих не жалко! — махнул рукой Ренни. — Это же нелюдь, бешеное зверье.
— А кто сам когда-то собирался в пираты податься? — хитро прищурился граф. — Может, припомнишь?
— Не напоминайте… — тяжело вздохнул секретарь. — Что взять с двадцатилетнего дурака? Поумнел с тех пор немного, слава Благим. Даже ненависти к ордену больше нет. Они, если честно, немало и полезного делают.
— Немало, — кивнул ис Тормен. — Вопрос только, какой ценой.
— Объясните, — нахмурился Ренни. — Не понимаю.
— Все просто. Откуда уже больше тысячи лет к нам приходят все новые изобретения, открытия, идеи?
— С Аарн Сарт…
— Ты сам ответил себе, — грустно улыбнулся ис Тормен. — Орден перекрыл галактике возможность развития, он забирает у каждой страны лучшую молодежь, творческий и научный потенциал, будущее народа. Аарн оправдывают свое поведение тем, что эта молодежь иначе мучилась бы от непонимания, и мало кто из них чего-нибудь достиг. Согласен, в этом они правы. Но кое-кто сумел бы пробиться и двигал вперед науку и культуру страны, в которой был рожден.
— Мне вспоминается история величайшего композитора последней пары столетий. Даже вы любите его музыку.
— Гел Тихани… — тяжело вздохнул граф. — Мне очень жаль, что его умирающим нашли аарн, а не мы. Кто мог подумать, что на задрипанной колониальной планетке появится такое дарование? Если бы орден забирал только таких, как Гел, находящихся на грани смерти, я бы ничего против не имел. Но они ведь гребут всех подряд. Самых лучших. Самых честных. Самых талантливых. Самых добрых. А что остается остальным? Превращаться в зверей? Они и превращаются. Шаг за шагом, год за годом, столетие за столетием. Результат ты видишь сам.
— Наверное, вы правы, — внимательно посмотрел на своего сюзерена Ренни. — Но вот по поводу запрета войн вы уже ничего сказать не можете.
— Не могу, — согласился ис Тормен. — Пока не был обнародован прогноз Альтера, я думал, что войны необходимы. Выжить должен сильнейший — это закон развития. Но этот прогноз…
Граф тяжело вздохнул.
— К сожалению, прогноз оказался достоверным, — продолжил он. — Допустить галактическую войну сейчас — означает погибнуть. Всем. Может, из остатков выживших через несколько тысяч лет и поднимется новая галактическая цивилизация. А может, и нет. Лучше не рисковать. Без войн не обойтись, но каждый правитель обязан четко усвоить строжайший запрет бомбардировок населенных планет. Нарушителя должно немедленно и очень жестоко карать. Сумеем ли мы решить эту задачу? Не знаю.
— Вот и я не знаю, — передернул плечами Ренни. — Господин граф, вы ведь понимаете, что я отдам за вас жизнь, не задумываясь?
— Понимаю. Потому и позволяю тебе говорить мне в глаза то, чего не потерпел бы ни от кого иного.
— Не становимся ли мы сами зверьми в погоне за победой?
— Надеюсь, что нет… — сгорбился в кресле ис Тормен. — Надеюсь, что нет…
Он резко встал, подошел к бару, налил себе полный бокал черного тиумского виски и залпом выпил. Потом минуту постоял молча, о чем-то размышляя, и выпил снова.
— Девочек забыть не можешь? — хрипло спросил он.
— Не могу… — вздрогнул Ренни. — А вам они ночами не снятся?
— Снятся, — скрипнул зубами граф. — Но у меня нет иного выхода! И кому, как не тебе, об этом знать.
— Простите меня, — вздохнул секретарь. — Все знаю и все понимаю, мне просто больно их видеть.
— Мне тоже, — сухо сказал граф. — Но я не имею права на жалость. Если бы мы были добренькими, мы получили бы столь многообещающий экземпляр, как тридцать вторая?
— К сожалению, нет.
— Вот и я о том же. На этом давай закончим бесполезный разговор. Мне сейчас еще с девчонкой говорить. А она твердый орешек, легко не расколешь.
Дарв ис Тормен иронично усмехнулся, снова превратившись в человека, которым его привыкли видеть окружающие. Снова перед секретарем стоял лощеный, уверенный в себе аристократ, великий маг.
— Звать? — спросил Ренни.
— Давай.
Секретарь вышел.
Тридцать вторая осторожно подошла к комнате, в которой ее ждал господин. Девушка всю последнюю неделю пребывала в недоумении. Ее заперли в большой роскошной спальне, кормили досыта всякими вкусными вещами, давали спать, сколько хотела. Даже книги дали. Но самое главное — за всю неделю ее ни разу не ударили! Ни за что не наказали! Это вообще ни в какие ворота не лезло, такого не случалось никогда. Хоть раз в день воспитанниц питомника пороли просто для профилактики. Тридцать вторая относилась к неизбежной ежедневной порке философски, как к привычному злу. Все равно ведь ничего не поделаешь, так нечего волну зря гнать. А тут вдруг целая неделя отдыха! Без порки!
Откровенно говоря, девушка просто растерялась. На глазах рушилось все, к чему она привыкла. Умница попыталась понять, для чего с ней так поступают, но не смогла. Информации для качественного анализа оказалось недостаточно. Даже Хитрюга с Ведьмой ничем помочь не сумели, тоже пребывая в недоумении. Когда тридцать вторую позвали к господину, у девушки камень с души свалился. Пусть что угодно делает, хоть надзирателям отдаст, только бы не эта проклятая неизвестность!
— Заходи, чего стесняешься, — заставил ее вздрогнуть голос господина. — Стань у той стены.
Она мышкой скользнула в комнату и застыла возле указанной стены по стойке смирно, не решаясь даже пошевелиться. На сей раз девушка была одета в выданное ей охранниками легкое серое платье до колен. Наверное, сейчас опять прикажет раздеться. Что такое стыд, тридцать вторая не знала, никто не разъяснял воспитанницам питомника значение этого понятия. Ей просто было несколько не по себе, когда мужчины жадно пялились на ее тело. И что такого необычного они в этом теле находят, что смотрят как на что-то очень вкусное? Тело как тело. Точно такое же, как у остальных воспитанниц. Впрочем, на тех охранники тоже смотрели жадно.
Господин молчал, с каким-то лихорадочным интересом разглядывая девушку. Тридцать второй снова стало не по себе. Чего он хочет? Для чего она ему?
— Сколько у тебя личностей? — припечатал ее к стене неожиданный вопрос.
«Молчи! — в панике завопила Злюка. — Дура, молчи!!!»
«Он знает, — возразила Убийца. — Не вздумайте играть с этим человеком в ваши обычные игры. Он нас насквозь видит, задницей чую».
«Она права, — проворчала Хитрюга. — Умница, бери контроль и постарайся не ляпнуть лишнего. Ведьма, будь готова перехватить».
«Дуры вы… — прошипела Злюка. — Вот посмотрите, что дальше будет».
«Молчать всем! — скомандовала Умница. — Мы начинаем самую опасную игру в нашей жизни. Если проиграем, то все — кранты. Поняли, девки?»
— У меня шесть полноправных личностей, господин, — наклонила голову тридцать вторая, а когда подняла голову, граф увидел в ее глазах насмешку.
— Интересно, есть ли среди них нужная? — поинтересовался он. — Ты, похоже, девочка неглупая и сама должна была кое-что понять.
— Вы имеете в виду мечтательную идиотку, верящую во всякую чушь, вроде любви и дружбы? — оскалилась девушка. — Имеется такая.
— Браво! — пару раз хлопнул в ладоши ис Тормен. — Ты меня не разочаровала.
Внутри девушки все пятеро облегченно перевели дух. Они не ошиблись, пичкая Дурочку строго дозированной информацией и не позволяя ей просыпаться. Плохо, что именно это жалкое существо станет основной личностью, но против воли господина не пойдешь. Впрочем, пока рано судить, слишком мало данных. Главное — выжить. Это первичная задача, а что случится потом — пока не важно.
— Садись в кресло, девочка, — показал рукой господин. — Вот в это. Налей себе сока.
Тридцать вторая осторожно подошла к указанному креслу и села, держа спину ровно, как солдат на плацу. Ей очень не хотелось проколоться хоть в какой-нибудь мелочи и вызвать гнев человека, от которого зависело, жить ей или умереть. Потому девушка налила сока в стакан, но отпить не решилась, напряженно глядя на сидящего перед ней подтянутого аристократа с седыми висками.
— Пей, — приказал он.
Покорно глотнув, тридцать вторая удивилась — она ждала какого-нибудь подвоха, ждала, что в стакане окажется какая-нибудь гадость. Надзиратели часто так издевались над воспитанницами — сутками не давали пить, а потом поили какой-то горькой жидкостью, от которой выворачивало все нутро. Но в стакане был прохладный и свежий сок, и девушка с большим удовольствием его выпила.
— А теперь подними стакан.
Тридцать вторая пожала плечами, протянула руку и подняла стакан.
— Не рукой! — скривился господин. — Магией.
«Ведьма! — позвала Умница. — Давай!»
«Иду, — отозвалась та, беря тело под контроль. — Наблюдай, запоминай все, проанализируй каждый его взгляд, каждое слово, каждый жест, каждый намек».
«Сделаю!»
Ведьма быстро вытянула из окружающего пространства несколько цветных нитей, с которыми ей так нравилось играть, переплела их и вздернула стакан в воздух. Господин озадаченно уставился на покачивающийся перед его носом стакан. Потом расхохотался.
— Вот уж точно, — выдавил он сквозь смех, — дурак меры не знает! Ну, девочка, ну, насмешила!
Тридцать вторую захлестнуло ужасом. Она не угодила господину! Благие! Ведьма отпустила стакан и попыталась сплести что-то защитное.
— Тише! — махнул на нее рукой ис Тормен. — Не нервничай. Ты перешла на иной уровень, и никто не собирается убивать тебя за одну ошибку. Тем более что ты самоучка и не виновата в своем невежестве. Это моя задача — научить тебя правильно плести заклятия, не выбрасывая на ветер такое количество энергии. Поняла?
— Да, господин! — склонила голову немного успокоившаяся девушка.
«Умница, он правду сказал?» — подозрительно спросила Ведьма.
«Судя по всему, да. Поздравляю, девки, мы, похоже, выжили! Теперь главное научиться всему, что только можно. Ведьма, теперь многое зависит от тебя. Ты уж постарайся…»
«Сама жить хочу… — проворчала та. — Справлюсь».
— Для начала я объясню тебе, что такое вероятность, — снова заговорил господин, — и что именно происходит, когда ты пытаешься манипулировать ею. Я требую, чтобы в случае малейшего непонимания ты задавала вопросы. Я готов объяснить и сто раз, но ты должна четко понимать все, что я тебе даю. Не бойся задать вопрос, не бойся признаться в своем незнании. Бойся оказаться надутой, невежественной и чванливой дурой, уверенной, что знает и понимает все. Предела знанию не существует, девочка, запомни эту истину.
— Я запомню, господин, — кивнула тридцать вторая. — Вы говорили, что вероятность — это цветные нити, которыми я манипулирую?
— Молодец, — одобрительно кивнул он, — не забыла. Но это не совсем верно. Нити — это всего лишь визуальное отображение различных вариантов вероятности одного и того же события в различных условиях.
— Простите, но я не поняла… — растерянно пробормотала девушка, с некоторым страхом поглядывая на графа.
— Попробую объяснить проще, — потер он подбородок. — Существует определенная вероятность того, что некое заданное событие произойдет здесь и сейчас. Например, очень вероятно, что стакан упадет на пол. Падению стакана должны предшествовать всего лишь несколько других событий. Предположим, ты, вставая, задела его и столкнула на пол. Столкновение станции с метеоритом даст тот же результат. И таких предшествующих событий может быть множество. Поняла?
— Да, — заинтересованно ответила тридцать вторая. — Значит, если к одному и тому же событию может привести множество иных, то вероятность этого события довольно велика?
— Правильно, — одобрительно кивнул господин. — Но вот то, что стакан сам по себе зависнет в воздухе без помощи кого-нибудь из нас, почти невероятно. Понимаешь, почему?
— Потому, что существует слишком малое количество причин, способных привести к такому результату.
— Отлично! — хлопнул в ладоши граф. — Ты меня радуешь, девочка. Но вероятность реализации даже самого невероятного события существует. Пусть исчезающе малая, но существует. Мы, маги способные управлять вероятностями, умеем найти эту слабую нить и подменить ею линию основной реальности. И самое невероятное событие происходит.
Ведьма напряженно размышляла, задействовав все аналитические способности Умницы и нестандартное видение Хитрюги. Теперь она начала кое-что понимать и постепенно приходила во все больший восторг. Значит, господин хочет научить ее творить чудеса? Но почему? Он не может не понимать, что тридцать вторая его люто ненавидит и воспользуется любой возможностью, чтобы отплатить за свое искалеченное детство. Вон, насмешливо осклабился. Все он, сволочь такая, понимает. Что ж, пока этот враг не по зубам, но когда-нибудь…
— Теперь я, кажется, поняла, что такое нити, — негромко сказала девушка, заставив себя отвлечься от сладких фантазий о мести. — Разноцветные отображают слабые вероятности, а белая толстая нить — происходящее в реальности без вмешательства мага.
— Не совсем правильно, но для начала сойдет. На деле все не так, это мозг мага интерпретирует вероятности в виде нитей. Так проще всего работать с ними.
Господин долго объяснял тридцать второй начала работы с вероятностными нитями и простейшими связками. Информации оказалось очень много, но девушке нравилось заставлять собственный мозг работать в полную силу. Давно не приходилось так напрягаться. Но результат стоил самого дикого напряжения!
— А теперь вот, — сказал господин и положил на стол потрепанную книгу без обложки. — Внимательно прочти и постарайся опробовать все, что описано здесь. Однако обдумывай каждое свое действие. Даю тебе на это месяц, через месяц я вернусь и проверю, чему ты научилась. Не разочаруй меня, девочка.
— Я сделаю все, что в моих силах, господин… — хрипло ответила тридцать вторая.
— И учти, книга очень ценна. Таких существует всего пять экземпляров в галактике. «Начала высшей магии» Стеверена. Испортишь — удавлю. Медленно.
— Я буду очень осторожна, господин…
— И бежать не пытайся, — усмехнулся ис Тормен. — Даже если ты освоишь все плетения из этой книги, тебе это не поможет. Я тебя все равно найду, и тогда ты позавидуешь судьбе отданных надзирателям. Учти это и старайся сначала думать, хорошо думать, а потом только что-нибудь делать.
— Благодарю за урок, господин, — склонила голову тридцать вторая, чтобы скрыть блеснувшую в глазах ненависть.
— И еще, — встал он. — Отныне ты больше не тридцать вторая. Я даю тебе имя. Встань!
Дрожащая девушка медленно встала на ноги. Господин наклонился к ее уху и прошептал три слова. Имя! У нее есть имя! Она плакала, не скрывая слез. Чуть ли не впервые за последние несколько лет.
— Это имя пока останется нашей с тобой тайной, девочка, — усмехнулся ис Тормен. — Придет время — и оно будет греметь по всей галактике. Будет, если ты сумеешь научиться всему, чему я хочу тебя научить. Если ты научишься контролировать себя и все свои личности. Никогда не сдавайся и иди вперед, как бы больно тебе ни было. И ты дойдешь.
— Я — дойду! — кивнула бывшая тридцать вторая, по-волчьи оскалившись. — Обязательно дойду.
