ГЛАВА 22
Забытье было очень глубоким. Он приходил в себя, словно просыпался после многолетнего сна. Всплывал к реальному миру из огромной глубины, которая была к нему более милосердна. Окончательно он пришел в себя после нежного девичьего оклика:
– Лотар! Что случилось? Лотар, отзовись…
Голос растаял в хрустальном тумане забытья, и он услышал громкий шепот, отдающий многократным эхом:
– Господин мой, почему ты не отзываешься?
– Сейчас… – разлепил губы Лотар и огляделся.
Он висел в чернильной тьме бесконечного колодца, и веревка несильно крутилась влево-вправо под его весом. Каким-то чудом он не соскользнул вниз, что-то воткнулось ему, казалось, в самые легкие, спасая от черного провала под бессильными ногами. Самострел, сообразил Лотар, вспомнив его железную, похожую на небольшой якорь дугу.
Заставить свое тело двигаться было так же невыносимо трудно, как возвращаться из забытья. Он крепче сжал веревку и понял, что не сможет подтянуться вверх ни на дюйм.
– Господин, где ты? – снова позвал Сухмет.
Сухмет, я потерял слишком много энергии, мне нужна твоя помощь… Лотар представил, что он обращается к старику, словно тот стоит рядом. И старый маг услышал его. Он прочитал все, что произошло, в сознании Лотара, едва тот впустил его, и ужаснулся.
Потом Лотар почувствовал, как к нему широкой и теплой волной пошла энергия, способная растопить холод его онемевших мускулов, оживить его восприятие. Через минуту ему показалось, что даже веревка стала горячей, до такой степени щедро Сухмет наделял его живительной силой.
– Хватит, хватит, – прошептал Лотар. – Тебе тоже скоро потребуется немало сил.
– Лотар, они идут, – услышал он вдруг голос Рубоса. – Они скоро будут здесь.
Лотар вздрогнул. Он перехватил мысли мирамца, направленные к нему, и это получилось у него слишком резко – он был сейчас как пьяный, получив слишком много чужой, плохо усвоенной, но дающей ощущение обманчивой силы энергии. И потому не очень хорошо понимал, что происходит. Лотар взялся за веревку и снова стал раскачиваться.
Веревка раскачивалась почему-то совсем свободно, и в нем появилось то ощущение легкости, какое он испытывал во время полетов. Он не видел пещеру – вход в нее закрывал большой карниз, – но был уверен, что раскачивается в нужном направлении.
Стена то подлетала ближе, то отдалялась. Пару раз ему казалось, что он ударится спиной о камни и не сумеет сделать амплитуду махов больше, но теперь судьба была за него во всем. Он сделал еще несколько рывков вперед, еще сильнее, снова назад и потом вперед…
Стена оказалась совсем рядом. Лотар выбросил вперед руку – так захватывают противника в «тигрином» стиле – и повис. Все еще натянутая веревка врезалась в грудь. А дальше он сделал то, чего не делал никогда раньше и о чем даже не подозревал.
Он представил себе, что его руки, ноги, все тело прилипает к этой шершавой стене, с которой тонкими струйками стекала влага, что его колени, локти и ступни проникают в камень, как в тесто, и он держится на отвесной стене, словно муха. Веревка провисла. Он вырвал из камня левую руку, перенес ее вперед и неторопливо погрузил, как ему показалось, в камень, захватив его покрепче. Потом сделал то же с правой ногой. Потом выдвинул вперед правую руку.
Он медленно полз по стене, даже не стараясь понять, как это у него получается, полз, словно огромная ящерица, не выбирая дороги. И его сознание сейчас было таким же затемненным, туннельным, ограниченным, нечувствительным к тому, что с ним происходило, как у гигантской рептилии. Он превратился в нечеловека, и это было его спасением, второго падения он бы не перенес.
Внутренне, на границе понимания, он ликовал, потому что ему удалось сделать нечто невиданное и, следовательно, великолепное. В это чувство нельзя было полностью погружаться, это могло привести его к гибели, но втайне он все-таки радовался.
Он почувствовал, как кровь приливает к затылку, и обнаружил, что висит спиной вниз, на нижней стороне выступа, закрывающего вход в пещеру. Он выдернул правую руку из камня и, по-прежнему не понимая, действительно ли его плоть входит в камень или это только иллюзия, некая жесткая форма самовнушения, необходимая для подобного трюка, двинулся вперед.
Шаг вперед, еще шаг. Он знал, что скоро его силы кончатся, и это произойдет сразу, как обрывается свет, когда факел падает в воду. Надежда только на то, что он успеет добраться до края карниза и выползет на ровную площадку. Он не был уверен теперь, что сумеет отличить площадку, способную удержать его силой тяжести, от ровного камня, с которого скатится даже паук. На всякий случай он решил, что будет следить за мелкими камешками. Если он заметит их, значит, он выполз на что-то горизонтальное и надежное.
Внезапно в глаза ему ударил свет, показавшийся нестерпимо ярким, хотя обычный человек не сумел бы рассмотреть в нем даже собственных рук. Он шел откуда-то снизу, или нет, пожалуй, сверху, потому что оттуда появлялась и веревка, которая удерживалась теперь только полукольцом его дрожащих от напряжения рук. Веревка поблескивала под этим светом, отливая какой-то влагой, Лотар с трудом вспомнил, что это, должно быть, его кровь.
Он перевалил через край и сразу же почувствовал облегчение в руках. Для верности он прополз еще несколько шагов. Теперь веревка мешала ему, с тихим шуршанием скользя по его плечу. Он выдернул одну руку и стал подтягивать веревку снизу. Кольца плетеной конопли опадали перед ним на камень и никуда не скатывались. И пыль здесь лежала повсюду, а не только в трещинах. Он поднял голову, над ним был каменный свод. Он дополз.
Медленно, еще не совсем доверяя этому чувству, Лотар вытащил из камня руки и повалился на бок. Несколько мгновений он боялся, что теперь скатится вниз, но это прошло. Он лежал на боку, потому что вполз в пещеру по боковой стене – отсутствие чувства тяжести сыграло с ним чудную, но уже неопасную шутку. Теперь он переместился и только теперь начинал сознавать, какого невероятного напряжения потребовало от него это ползанье по стене.
Он отдыхал, втягивая в себя расслабленность, как измученное жарой растение впитывает первые капли дождя. Он готов был лежать так бесконечно…
– Лотар, почему провисла веревка?
Казалось, Рубос стоит совсем рядом. Пересохшим горлом Лотар спросил:
– Где гурхорцы?
– Они миновали нас. Сухмет каким-то образом размазывает нас по стене, и они ничего не заметили, даже веревки.
– Я добрался, Рубос. Сейчас закреплю свой конец и… Первым спускается Сухмет.
Рубос не ответил, но Лотар ощутил несильную волну обиды. Мирамца задели эти слова, да и могло ли быть иначе?
Возможно, Сухмет умел становиться невидимым, но он не мог по-настоящему драться, а это сейчас было нужнее.
Веревку Лотар привязывал к какому-то валуну. Уже не в силах придумать, как это сделать получше, он просто набросал побольше петель, надеясь, что хоть одна из них окажется надежной.
Потом веревка натянулась, приняв на себя какой-то вес, о котором Лотар даже не пытался теперь думать. Он лег на камень, подогнул колени к животу и замер, удивляясь и тому, что все, кажется, кончается, и тому, что он выбрал именно такую позу.
Вдруг сверху послышался шум. Вернее, это были удары металла о металл, тугие удары, какими прачки выбивают мокрое белье. Потом кто-то вскрикнул, и четко, пугающе четко в колодце прозвучала команда гурхорского офицера:
– Не рубить веревку, она нам укажет, куда они убегают на этот раз…
Там, наверху, Рубос бился один против множества солдат, которые обнаружили его. Наверное, нужно было все-таки сначала спускать Рубоса, подумал Лотар. Сухмет защитился бы магией.
– Два человека вперед… – Наверное, Рубос пробился к дыре в полу и нырнул в нее, как в черную воду. Офицер посылал своих людей следом, но даже видавшие виды вояки понимали, насколько это опасно, и колебались. – Вперед, я приказываю! По десять маркетов каждому, когда все кончится!
Кто-то из них возразил:
– Там темно, господин.
– Вот факел. Да быстрее, скотина, или ты хочешь, чтобы он ушел?!
– Нужна другая веревка, – послышался еще один голос.
– Ничего, в крайнем случае обрубите эту, и мы вытащим вас. Ну, двое самых легких…
Теперь веревка извивалась, как уж на сковороде. Лежать больше Лотар не мог. Он подтянулся и сел. Поднял руку, взялся за рукоять Гвинеда, попробовал его вытащить, но меч показался слишком тяжелым, и пришлось его отпустить. Он снова скользнул в ножны.
Хорош рубака, лениво подумал он, вытащить меч кажется немыслимым подвигом.
Прошло не так много времени, как к нему вдруг склонился Сухмет. Он не улыбался, он был испуган. Старик провел рукой по лицу Лотара, стараясь что-то определить. Потом обернулся и послушал, что происходило наверху.
Веревка теперь билась вокруг камня, как узда необъезженного жеребца. В неправильном полукруге выхода пещеры в шахту, которая казалась Лотару гораздо более светлой, эта веревка приковывала внимание, как языки пламени. Сухмет стоял рядом, готовясь к какой-то магической операции. Лотар терпеливо ждал, что будет дальше.
Внезапно сверху появились человеческие ноги, стукнулись о каменный пол пещеры, и перед Лотаром и Сухметом предстал Рубос. Бледный, с лицом, залитым кровью, он почти ничего не видел в этой темноте, но он добрался и был явно в лучшей форме, чем Лотар.
– Они гонятся за мной по пятам, – сообщил мирамец.
Сухмет кивнул, словно и не сомневался в этом, странным жестом отодвинул мирамца в глубь пещеры и шагнул вперед.
Теперь Лотар понял, что в шахте действительно становится светлее. Двое гурхорцев спускались по веревке с факелом. Блики неверного огня играли на покрытых сыростью камнях, как далекий восход солнца.
– Что ты собираешься делать? – спросил Рубос.
– Они должны понять, что преследовать нас неразумно, – спокойно ответил Сухмет.
Он потер одну ладонь о другую, вытянул руки, щелкнул пальцами, и вдруг один из этих пальцев загорелся бездымным пламенем. Лотар прикрыл глаза, но тут же широко открыл их, потому что должен был видеть все.
Сухмет поднес пылающий палец к веревке, и она вдруг внезапно загорелась каждым волоском, каждой каплей крови, которую оставили на ней Рубос и Лотар, загорелись даже кольца вокруг камня. Тонкая, неровная, как светящаяся бахрома, дорожка пламени поползла вверх. Лотар с удивлением заметил, что веревка сгорает в этом пламени, не оставляя пепла.
Внезапно сверху кто-то закричал диким голосом, в котором было столько ужаса, что Лотар похолодел:
– Скорее руби веревку, дубина, скорее…
Веревка дергалась еще сильнее, чем раньше, потом вдруг мимо трех беглецов, застывших на каменном уступе, вниз пронеслось что-то темное, ужасное, издающее воющий звук, в котором не осталось уже ничего человеческого. Чуть позже вниз пролетел другой воин. Вполне возможно, он был уже мертв.
А пламя, поднимавшееся по мерно качающейся веревке, ушло вверх. Лотар ждал, что скажет офицер. Наконец веревка догорела до узла, завязанного вокруг факельного держателя, вколоченного в стену.
– Нужно было все-таки позаботиться о своей веревке, – едва слышно проговорил кто-то из гурхорцев наверху.
– Вот ты и отправляйся за ней, – тут же подал голос офицер. – А также ты и ты. Быстрее.
Через несколько мгновений кто-то проговорил с тайной угрозой:
– Теперь навряд ли найдутся охотники лезть за этими демонами…
– Полезете. Даже если мне собственноручно придется сталкивать каждого из вас, – ответил офицер.
Рубос повернулся к Лотару и склонился над ним. Его лицо оказалось очень близко. Глаза блестели живым, напряженным вниманием. Внезапно он воскликнул:
– Он улыбается?
– Он растратил гораздо больше сил, чем у него было, и больше, чем даже было у нас обоих… – устало ответил Сухмет. – Идти он не сможет. Тебе придется пронести его, хотя бы несколько сот шагов, чтобы расчистить мне место для…
Он не договорил. Лотар догадался, что Рубос теперь пытается определить, что находится там, в глубине пещеры.
– А если там нет выхода? – спросил он.
Сухмет ответил сразу:
– Выход там скорее всего есть. Я еще не успел его почувствовать, но… Да сейчас это и не важно, господин. Отнеси Лотара.
– Они скоро спустятся сюда. Мне придется снова драться, – возразил Рубос. – Лучше уходите вы, если сможете.
– Драться не придется.
Мирамец поднял Лотара и понес его подальше от входа. Вскоре Сухмет подошел к ним и попросил обоих заткнуть уши. Потом стало тихо.
Лотар ждал, бесконечно долго ждал, и вдруг…
Это было как если бы рядом с ним взорвался вулкан, выбрасывая вверх раскаленные камни. Земля под ними дрогнула. Кажется, Рубос потерял равновесие и покатился по полу пещеры, как легкая кегля.
Пыль еще не улеглась, а Сухмет уже ушел в сторону шахты. Потом он вернулся и попробовал улыбнуться. Это далось ему с трудом. Лотар понял, что старик устал едва ли не больше, чем он сам.
– Это ты устроил? – спросил Рубос на всякий случай, чтобы лишний раз удостовериться.
Сухмет кивнул.
– Теперь им, чтобы добраться до нас, потребуется не меньше месяца, и то если они соберут в Ашмилону всех землекопов Гурхора.
– Здорово! – восхитился Рубос. – А теперь, пожалуй, нужно передохнуть. Не могу же я тащить вас обоих… – Он подумал. – Вообще-то, если нужно, я попробую, но…
– Нет, – ответил Сухмет. – В этом нет нужды, господин.
– Вот и хорошо, – ответил мирамец. – После упражнений на веревке я тоже чувствую себя не лучшим образом. Конечно, спускаться легче, чем карабкаться вверх, тем более что за мной гнались два головореза, упокой Жива их не очень чистые души, а это всегда придает резвости, но…
Продолжения Лотар не услышал. Усталость сморила его, он склонил голову к каменной стене, глубоко вздохнул и уснул.
