25
На Рыночной площади горели костры, весенние ночи были еще холодными, и солдаты из отдыхающей смены дремали, сидя на скамейках привалившись друг к другу. Каспар отметил, что к брусчатке они относятся бережно — огонь разводили только на принесенных булыжниках, положенных на песок. Видимо, король действительно намеревался обосноваться здесь надолго.
Стражники прошли мимо ратуши, и Каспар понял, что к королю его не поведут. Значит, в «Кот и Ботинок» — к королеве.
«И почему ей не спится? — подумал Каспар об Анне Астурийской. — Почему не отложить дела до завтра?»
На углу площади, неподалеку от последнего костра, неподвижно стоял высокий человек в черной накидке. Внезапно он шевельнулся и, вытянув длинную руку, указал на ближайшего к нему стражника:
— Эй ты, поди сюда!
Стражник взглянул на своего старшего, тот лишь пожал плечами, голос незнакомца звучал властно, едва ли стоило с ним спорить.
Стражник робко приблизился к незнакомцу и приставил к ноге алебарду. Человек в черном склонился над ним, словно коршун на жертвой, и о чем-то тихо спросил. Стражник так же тихо ответил. Незнакомец сделал рукой небрежный жест, дескать — проваливай, и стражник побежал догонять своих.
«Да, прежним этот город уже никогда не будет», — подумал Каспар. А ведь еще пару дней назад он наделся, что переход Ливена под власть короля пройдет незаметно.
Крыльцо гостиницы освещалось двумя модными фонарями в виде стеклянных пузырей, Каспар видел такие в Харнлоне. Под фонарями стояли двое часовых в зеленых мундирах, то есть из личной гвардии королевы, гвардейцы короля носили синее.
— Кто такие? — строго спросил один из них, взявшись за рукоять меча.
— Его благородие господин камердинер велели доставить Каспара Фрая. Мы доставили, — доложил старший стражник.
Часовой приоткрыл дверь и кого-то позвал. На крыльцо вышел человек в простом дорожном платье и в сапогах со шпорами.
— Вы Фрай?
— Да, — кивнул Каспар.
— Он самый, из дому привели! — подтвердил стражник, но камердинер на него даже не взглянул.
— Поднимайтесь, — сказал он Каспару.
— А нам что делать, ваше благородие? — спросил стражник.
— Можете убираться.
Каспар поднялся по ступеням и, войдя в приемную, остановился возле стола гостиничного квартирьера, за которым теперь сидела служанка с широкими, как у кузнеца, плечами. За ее спиной на вбитом в стену гвозде висел кистень, а в руках была короткая «волчья» плеть с полуфунтовым грузом.
— Оружие при вас есть? — басом просила служанка.
— Только это, — ответил Каспар, достав кольчужную перчатку.
— Можете оставить у себя. Проходите.
— Я провожу, — сказал камердинер, обгоняя Каспара.
За следующим углом они встретили еще двух служанок, столь же внушительной комплекции, а возле лестницы — гвардейского сержанта. На втором этаже попались только одна горничная да приносивший уголь конюх. В коридорах было тихо.
— Ее величество ждет вас, — сказал камердинер, останавливаясь перед нужной дверью, и тихонько постучал.
— Войдите! — отозвалась Анна Астурийская, и Каспар почувствовал, как забилось сердце.