Глава 6

– Вставай, Ромео, завтрак проспишь. – Голос Артема лез в уши, а глазам под закрытыми веками было слишком светло для ночи или даже утра, но сон не спешил уходить.

– Завянь, – коротко и емко посоветовал другу я, перевернулся на другой бок и свалился с матраса. Падать было недалеко, но даже такая незначительная встряска заставила организм безнадежно пробудиться.

– Ну, герой-любовник, как все прошло? – жизнерадостно спросил возвышавшийся каланчой над моим вялым и тяжелым телом Ассасин. – Я тебя хотел дождаться, но часу примерно во втором ночи плюнул и завалился дрыхнуть. Неужели эта служительница муз так хороша?

– Динамо-машину из нее надо сделать. – Воспоминания о вчерашней неудачной попытке добиться расположения девушки сами собой прыгнули на язык. – Коэффициент полезного действия будет процентов пятьсот!

– Поверить не могу, обломался в своих ожиданиях? – еще больше обрадовалась эта любвеобильная скотина, не испытывающая проблем с женским полом. – Ай-ай-ай, Алхимик! Ты не оправдываешь моих ожиданий. Неужели среди тех пузырьков, которые прячутся по карманам, кто-то забыл положить приворотное зелье? И ему не нашлось аналога? Лучшее снадобье в таком деле – это спирт с какими-нибудь ароматными добавками, вроде шампанского, чтобы сразу не срыгнула. Проверено опытом.

– Уйди, кандидат в мастера спорта по охмурению, – душевно попросил я друга, вставая и плетясь к выходу из комнаты. Чтобы проснуться окончательно, мне требовалось срочно умыться. – Фина не девушка. Полностью ее зовут Филно… проклятье, забыл. Короче, имя у нее от ушастых предков, видимо, по наследству досталось, и длинное оно, как их почти бессмертная жизнь. Так вот, в плане нравственности Фина – форт Нокс в юбке. Ну то есть в штанах. Даже за руку взять не давала и когда все-таки слезла с ветки, а это было примерно в одно время с твоим засыпанием, то направилась в гостиницу, где снимает комнату, почти бегом, норовя оторваться от хвоста в виде впечатленного поклонника. Вероятно, приняла за маньяка. А может, обладает магическим зрением и, увидев ауру темного мага, решила, что чародею, стоящему перед ней с букетом цветов, срочно жертва понадобилась. Ничем иным такое резкое поведение для артистки, среди которых целомудренные особы если и бывают, то редко и недолго, объяснить не могу. Думал даже, стражу на помощь позовет.

– Если бы ребята, которых угораздило попасть в ночной патруль, тебя опознали, – хмыкнул Артем, решивший сопроводить меня до закутка на первом этаже, переделанного в некое подобие ванной комнаты, – то они почтительно поздоровались бы, пожелали бы успеха во всех начинаниях и пошли бы дальше, старательно отворачиваясь от всех возможных улик и свидетелей любого преступления, сделанного чернокнижником такого калибра. Уж сильно они тут трусливые.

– Так! – Я вынул голову из бочонка, вода в котором уже начинала становиться мутной. Ее надо было сменить. Лучше бы еще вчера. – А ты откуда знаешь? Провоцировал?

– Пытался, – честно сознался Ассасин. – Надо же было узнать, насколько они тут тщательно выполняют свои обязанности. Да ничего серьезного не было, штрафом бы в любом случае отделался. Немного паркура, словесное оскорбление, угрозы. На последних стражи порядка почему-то исчезли с горизонта в неизвестном направлении, да еще и оторвались, заразы, от преследования профессионально в лабиринте улиц. Видать, часто драпают, вот только не пойму от кого.

– Ты сдурел, – констатировал я. – И давно это случилось?

– Недели три назад, – прикинул Артем. – И, между прочим, специально потом попадался на глаза отцу Фоулу. Даже не пикнул, паразит, а ведь так хотелось осмотреть подвалы местной инквизиции изнутри на случай, если придется из них экстренно сматываться.

– Имей в виду, в отношении злых магов у местной инквизиции есть лишь три степени наказания, – просветил друга я, кстати, вспомнив одну из недавно прочитанных книг. – Порицание, предупреждение и внезапное убийство с обязательной заупокойной молитвой, не дающей возможности вернуться из-за грани обратно. В особо сложных случаях отпетое тело хоронят в специальной гробнице, куда так просто не войдешь и откуда вдруг не выйдешь. Причем при радикальном решении проблем святые отцы очень уважают труд эльфов-снайперов, ибо в случае честной сшибки чернокнижника с паладином лоб в лоб в окружающей их местности гарантированно неизменными останутся лишь моря да горы, а вот лес или тем более город могут и сгореть.

– Да? – задумался Артем. – Буду знать. Кстати, чего я тебя будил-то: пошли, Алколит хочет поговорить о чем-то очень важном. И вроде бы это как-то связано с вчерашним призывом архидемона.

Такое известие подбодрило меня не хуже, чем оголенный провод, попавшийся под руку. Ярослав у нас натура умная. Но увлекающаяся. К тому же наделенная, пожалуй, наибольшим из трех А колдовским талантом. А потому оставлять его одного надолго наедине с идеями, касающимися правителей местного варианта ада, мягко говоря, опасно. Конечно, потом мой друг будет очень сожалеть, но, чтобы поправить сотворенный в порыве энтузиазма катаклизм, полагаю, понадобится как минимум божественное вмешательство.

– Что ты задумал?! – Вопрос ворвался в комнату, которой было при планировке назначено стать библиотекой, вперед меня, распахнув своим напором двери. Хотя вру, конечно. Створки в стороны толкнула магия. Учусь применять телекинез в бытовой жизни потихонечку, чтобы навык отточить. А то, смешно сказать, поднять человека в воздух и разбить его о землю могу в принципе без особых проблем, а вот размешать в чае мед, на который пришлось перейти из-за страшной, даже для нас, дороговизны сахара, получается далеко не всегда. Во всяком случае, оставив чистым себя и окружающих. С крупными предметами, обладающими определенным запасом прочности, обращаться при помощи контролируемых выростов ауры куда проще.

– Да вроде бы ничего особенного. – Ярослав удивленно поднял на меня глаза от книги, которую читал. – Пока.

– Интригующее начало, – хмыкнул Артем, плюхаясь в оставшееся свободным кресло. Таким образом, мне пришлось устраиваться на кособоком табурете, из всех достоинств у которого было то, что сделан он был голыми руками. Вернее, когтями из магии духа. Ассасин то ли в качестве тренировки, то ли от нечего делать выпилил из десятка деревянных колод, предназначенных для расколки на дрова, вот такие вот забавные поделки. – Но в таком случае ты бы не стал созывать нас всех сюда и запасаться сухариками, чтобы погрызть их под долгую беседу. Они пахнут так, что их все мыши в доме чуют и слюной захлебываются. Кстати, давай-ка их сюда, с друзьями делиться надо.

Ярослав печально вздохнул, но, запустив руку в карман, выгреб оттуда несколько булочных сухарей с изюмом, один из которых я немедленно попробовал на зуб. А ничего так, чаю бы только еще.

– Я пригласил вас, господа, – Алколит начал беседу словами из классической комедии «Ревизор», – чтобы сообщить пренеприятное известие: мы попали.

– Да мы вроде бы это давно заметили. – Артем аккуратно порезал сухарь на две части указательным пальцем, ставшим похожим на хорошо отполированную четырехгранную заточку с острыми, как бритва, краями. – Вокруг, знаешь ли, имеются нелюди, нежить, магия и прочие особенности иного мира, которые на Земле встретить затруднительно. Хотя и возможно, судя по нашему-то опыту.

– Помимо них здесь есть демоны и боги, – добавил Ярослав. – Активно действующие. И мы с ними существуем в одном слое реальности, состоящей, если верить местным космологам, из нескольких частей, в том числе обители мертвых. А люди, как известно, не вечны. Пусть даже такие, как в нашем трио, каждый представитель которого способен дать фору в регенерации любой ящерице, а в плане долголетия теоретически имеет шансы измерять свой возраст столетиями.

– Кажется, понял, на что ты намекаешь, – решил я. – Хочешь позаботиться о душе, да? Тем более теперь, когда уверен целиком и полностью в ее существовании.

– Из-за изменения места жительства мы стали фактически атеистами, – подтвердил Алколит. – В лучшем случае агностиками. К тому же темными магами, априори противными свету, но не принесшими местным владыкам мрака ни одной жертвы. Даже самой мелкой, вроде цыпленка. И при этом проживаем и практикуем на их территории, отбивая хлеб у тех, кто платит подобным тварям дань, пусть даже чисто символическую. Следовательно, в загробной жизни, которая рано или поздно все равно начнется, мы будем иметь крупные неприятности. Ибо слабых нейтралов пинают обе противоборствующие стороны. А нас еще демоны могут записать аж в идеологические предатели. Хотя бы из-за той эльфийки, которую Ленваху не скормили, а ведь могли без всяких для себя негативных последствий.

Мы с Ассасином ненадолго замолкли, обдумывая сказанное.

– Не хочу в местный аналог преисподней, – высказался первым я. – Там, если верить книгам, холодно, как в баке с жидким азотом.

– Это смотря куда попадешь, – поправил меня Ярослав, видимо очень внимательно занимающийся данным вопросом. – Она, как и наш земной ад, разделена на несколько кругов. Их всего пять. Сначала идет Огненный Склон, потом Грязевые Болота, Холодный Лес, Заснеженная Пустошь и Ледяной Провал. В первых находятся наименее нагрешившие существа, дожидающиеся в муках следующей реинкарнации. Одного из коренных жителей и хозяев последнего мы видели вчера. А значит, вероятность того, что церковные книги с описанием кар грешников в основе своей правдивы, составляет девяносто девять и девять десятых процента. Я всю ночь читал, а потом уснуть боялся. Кошмары бы точно приснились. Не хочу пару сотен лет возводить особняк из собственной застывшей крови или стать не способным потерять сознание от боли инкубатором для колонии плотоядных муравьев.

– Бр-р, – передернулся Артем. – Неприятная перспектива.

– Еще бы, – согласился с ним Ярослав. – А поэтому нам надо срочно менять веру на ту, которая сможет в данных краях помочь своим последователям.

– Вариантов, как понимаю, всего два, – уточнил я. – Церковь Отца Времен или поклонение демонам?

– Если не иммигрируем на соседний континент к неграм или в царство Кин, то да, – согласился Алколит. – Есть еще боги нечеловеческих народов… но людей, за невероятно редким исключением, они не принимают. Да и это лишь изменит варианты выбора в пользу сущностей, имеющих влияние там, а не отменит его совсем.

– А как же Земля? – уточнил Артем. – Мы же собирались вернуться домой. А там, ну…

– Будем честны сами с собой, – перебил его я. – Мы пока не можем попасть обратно. А даже если найдем путь, там не останемся. Не разрешат. Да и проблема никуда не денется. Разве что те, кто там заправляет, нам известны лучше. Но думаю, для столь мелких сошек, как три А, разница будет непринципиальной.

– Сугроб с ледяными иглами сменится на котел или сковородку, – подтвердил Ярослав, – а вот белые и с крылышками, но не прокладки, останутся примерно такими же, как и их владения. Но Виктор прав. До них еще добраться надо. А вот помереть в любой момент мы можем здесь и сейчас. А потому надо срочно решать вопрос веры. И желательно не только для себя, но и сделать что-нибудь заметное для того или тех, кому будем поклоняться, чтобы быть уверенными в собственном загробном будущем.

– Местные черные маги могут служить Отцу Времен, – утверждающе сказал я. – Но… помните, сколько у них запретов?

– Как на собаке блох, – подтвердил Ярослав. – Не добровольное рабство, но очень-очень к нему близко. К тому же, как было мной вычитано, они потихоньку теряют способности к темным искусствам. Для тех, кто специализируется на стихиях и черпает в них силы, это не столь уж и важно, но вот мы со своей энергетикой, раскачанной за счет вытащенных из трупов энергоузлов… Лет двадцать служения небесам – и вновь станем обычными людьми. Или десять. Если не пять. Скорость регресса в каждом случае индивидуальна. Разумеется, если выберем данный вариант, возможность вернуться домой будет для нас потеряна, даже в принципе. Чернокнижников, тем более столь сильных, церковь опекает очень плотно, чтобы обратно в объятия мрака не кинулись. К сильнейшим даже приставляют наблюдателей, которые следят за подопечными днем и ночью, а при необходимости зовут инквизицию или устраняют проблему со свернувшим с праведного пути волшебником своими силами. Мы из-под их опеки ни в какие иные планы не вырвемся. Не отпустят добром. И нас обязательно разъединят, чтобы пресечь возможность заговора, и будут разрешать общаться лишь по переписке, которую будут тщательно изучать. А пустим в дело силу – гарантированно станем злостными предателями и для слуг Света, и для слуг Тьмы.

– Плохо, – пробормотал я, начиная раскачиваться на табуретке и обхватив голову руками. – Очень плохо. Если бывает хуже, то очень надеюсь, что не с нами.

– Куда хуже-то, – вздохнул Артем. – Мне надо домой. Просто надо. У родителей больше никого нет, да и Вампирше пусть изменяю телом, но никак не духом. Не думал, что скажу это, но… Ярослав, а что там с поклонением демонам? Какими неприятностями оно грозит нам при жизни и после смерти?

– Двойственный вопрос, – серьезно ответил Алколит. – Я уже думал над этим. В общем-то, если не будем увлекаться человеческими жертвами, ну и представителей иных рас, то церковники нас в баронствах особо трогать не будут. Из мелких колдунов, прячущихся здесь по селам, за силой к Тьме каждый второй обращается, да и в замках у благородных дворян на положении личных магов часто живут самые настоящие чернокнижники. На некоторых клеймо ставить некуда, мы на их фоне – как готы рядом с вампирами. Вроде внешне и похожи, но первые для окружающих почти безопасны, а вторые регулярно жрут людей. Вот в Империи бы колесовали без разговоров, а тут глаза на мелкие прегрешения закроют, решая более серьезные проблемы. Но вот загробная жизнь… Во-первых, надо определиться с покровителем, им может стать только один из архидемонов, которых всего семеро. У каждого из них индивидуальный подход к слугам.

– Огласите весь список, пожалуйста, – буркнул Артем, на лице которого застыла печать смертной тоски.

– Ну номер один – это Сакраеш, – ответил вместо Ярослава я, вспомнив прочитанное. – Если верить церковным книгам, верховный повелитель зла. Пусть даже в местном масштабе. Смертных не любит, хотя и жрет, предпочитая общаться с себе подобными, то есть демонами. Соответственно слуг человеческой расы не имеет, за редким исключением избранных личностей, являющихся самыми настоящими тварями, по ошибке родившимися за пределами темных планов. Но в каждом действующем капище любого архидемона должен стоять его алтарь, регулярно окропляемый кровью служителей мрака, отдаваемой добровольно. Вместе с жидкостью из вен теряется и некоторое количество жизненных сил, правда, весьма небольшое. А то он на них обидится и пошлет какого-нибудь монстра, чтобы тот сожрал уклоняющихся от выплаты дани.

– Все так, – согласился Алколит. – Его мы пропускаем. Номер два. Основной заместитель Сакраеша по делам текущим лорд Бейл Жестокий, повелитель ледяного легиона. Что характерно, этот тип бывший смертный. Более того, человек. Древний генерал и бывший первосвященник давно исчезнувшей религии, отринувший свет, уничтоживший в гражданской войне всего за год почти все население своей страны и ставший архидемоном взамен родного брата Сакраеша, убитого самим же хозяином холода и Тьмы. Преданный пес и разящий кулак местного властелина зла. Главком вооруженных сил преисподней. Постоянно набирает рекрутов из числа самых злобных и жестоких грешников, попавших в Ледяной Провал за свои преступления и умеющих сражаться. В принципе мы ему подходим. Поскольку маги сильные и темные, способные в бою уничтожить десятки обычных солдат, таких верующих он принять должен охотно. Тем, кто ему поклоняется, дарует несгибаемый боевой дух и способность умереть по собственному желанию, несмотря ни на какое противодействие. Но тогда нам придется постоянно воевать при жизни, жестоко убивая пленных, чтобы умаслить его, а после смерти продолжить заниматься примерно тем же самым. Только уже в ледяном легионе. Несмотря на постоянный приток нового мяса, численность его растет медленно, так как солдаты без счета гибнут в междоусобных стычках и гладиаторских боях повелителей зла. Попробуем его обмануть, к примеру, пощадив какого-нибудь ребенка в захваченном селении, – станем тренировочными манекенами и игрушками наихудших из ублюдков этого мира за последние несколько сотен, а то и тысяч лет.

– Дальше, – потребовал Артем.

– Дальше хуже, – предостерег его я. – Третьей по силе и влиянию в списке архидемонов идет наложница Сакраеша по прозвищу Многоликая. Имя ее известно, но человеческим языком принципиально невоспроизводимо. Покровительница порока, интриг и убийств. Помогает своим служителям тем, что наделяет их способностью быстро менять внешность и, по слухам, даже пол. Но последнее требует ее личного внимания к чернокнижнику. Жертвы принимает исключительно любовниками и супругами своих адептов. Способ их смерти не важен, но должен быть изощрен. Отличившихся смертных делает суккубами и инкубами. Кстати, они тут весьма экзотической внешностью отличаются. Этакие роковые красавицы и красавцы, облаченные в ничего не прикрывающие меховые тряпочки. Смертельный вариант снегурочек и атлетически сложенных дедов морозов. В постели в самый ответственный момент стремительно высасывают тепло и жизнь из своих партнеров, которые замерзают заживо и даже, бывает, раскалываются на части. Как карает предателей, пересказывать не буду, читал про нее через строчку, морщась от отвращения.

– Тьфу! – сплюнул Артем.

– Нам это точно не подходит, – согласился с ним Ярослав. – Даже не обсуждается. Тем более провинившихся наказывает разнообразно, но страшно. Садистка почти с божественными возможностями, что тут еще добавить.

– Кто четвертый в этом списке? – вздохнул Ассасин. – Понимаю, что белых и пушистых в нем быть не может, но неужели все так плохо?

– Сарк, – ответил Алколит. – Повелитель злого рока и мора. Его адепты, пользуясь своими силами, устраивают окружающим несчастья и распространяют болезни, от которых подчас вымирают села и даже города. При жизни его слуги почти ничего не получают, кроме везения в азартных играх, а после смерти становятся слабенькими сущностями, мучающими грешников на Огненом Склоне или Грязевых Болотах. Там же, по всей видимости, находится и его личная тюрьма для тех душ, которые данный повелитель зла желает видеть особо сильно страдающими. Про муравьев это я оттуда взял. Есть там такое наказание для тех, кто допустил гибель всех своих детей.

– Не сахар, – подумав, решил Артем. – Но более приемлемо. Не обязательно же насылать чуму, правда? Можно насморком ограничиться? И пусть в картах хоть всю жизнь не везет.

– Не знаю, – немного поразмыслив, решил я. – Недостаточно компетентен в этом вопросе. Пятый кто? Шекр или Красшезсшан? Данный момент как-то подзабыл.

– Красшезсшан, Темный Купец, – назвал архидемона полным вариантом имени Ярослав. – Покровитель намеренного обмана, неважно, в чем он выражен. Его адепты, если верить церковным книгам, копят богатства неправедными способами, наживаясь на простых смертных и спонсируя по мере необходимости представителей других культов. Правда, и их они тоже стремятся нагреть по возможности. Организуем нечто вроде достопамятных финансовых пирамид – и можем считать себя его жрецами даже без всяких церемоний. Служителей ничем не вознаграждает, они и сами с этим делом неплохо справляются. В плане загробной жизни нам сей покровитель сулит работу в качестве низших демонов, слуг, которые батрачат на более могущественных собратьев.

– Это вот этих-то семи ублюдков? – уточнил Алколит. – Это ж какой у каждого штат работников получится объемный! Миллион? Да нет, мало. Миллиард? Хм, а это, наверное, все же многовато, все-таки тут не Земля, населения мало.

– Нет, ты не прав, – покачал головой я. – Они, если проводить аналогию с человеческим государством, король и шесть герцогов. Но число дворян и их армий свитой правящей верхушки, понятное дело, не ограничивается. Что там у него с наказаниями? Помню, было что-то неожиданно мягкое.

– Очень долгий срок прозябания в каменном мешке, – ответил Ярослав. – Не вечность, но раз в двадцать длиннее, чем была жизнь, до следующей реинкарнации. Одиночное заключение. Оно, если помнишь, у нас на Земле в ряде стран считается карой похуже, чем смертная казнь. А мертвый ведь уйти уже никуда не сможет.

– Хреново, – констатировал Артем, – но терпимо. Если не особо наглеть, нагреть кого-нибудь на деньги я всегда готов. Причем желательно делать это с богатыми, а не с бедными. А оправдаться можно тем, что так банально выгоднее. А на вырученные монеты храм темным силам построить. Такой, чтоб паладины его с другого конца света заметить могли.

– Нарываться не будем, – задумался Ярослав, которому идея бережливости, иногда переходящей в скупость, всегда была близка. Да и от лишнего заработка мой друг никогда не отказывался. – Но в целом… посмотрим. Мы же прожили как-то без принесения присяги местным богам или демонам уже сколько времени, протянем и еще пару дней. А в крайнем случае попросимся в род к каким-нибудь оркам. Зеленокожие поклоняются духам предков, участвующим в вечной охоте друг на друга и разных обитателей тонких планов, а учитывая их любовь к захвату рабов и особенно рабынь, эти слегка бритые гориллы имеют в своем генеалогическом древе и людей, и эльфов, и вообще любую тварь, которая только есть на этом свете. Три человеческих темных мага туда тоже впишутся без проблем и могут даже быть весьма уважаемыми. Вот только тогда придется, во-первых, спонсировать своими деньгами какой-нибудь клан, заодно помогая им в войне и совершая достойные легенд подвиги, а во-вторых, оставить в нем свое потомство.

– Женщин этого народа видел, – прикинул Артем. – Есть парочка в нашем квартале. Страшные. Но если для дела надо, один раз можно и потерпеть.

– Как известно, не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки, – буркнул я. – Мой же самогонный аппарат справится с любыми непромышленными объемами спирта. Главное, чтобы печень выдержала. Ладно, сначала давайте пройдемся по местным человеческим высшим, вернее, низшим сущностям. А то что-то мне подсказывает, что расизм по отношению к представителям человеческого племени будет культивироваться и среди мертвых нелюдей. Вечеринка негров на базе куклусклана по сравнению с таким посмертием будет тихим и мирными мероприятием.

– Шестой – это Шекр, повелитель нежити, известный также как Пожирающий Плоть, – продолжил Ярослав, заглянув в конспект. – Папаша нашего старого знакомого, Ленваху. В принципе мы, наверное, ему наиболее близки из-за особенностей душевного строения. По идее поднимает из земли разных тварей и уничтожает ими все живое, но занимается этим лично редко. Основное время работает у Сакраеша на две ставки, повара и палача. Впрочем, по меркам демонов, страдания жертв – это как соус к блюду, так что такой набор специальностей оправдан. От слуг как раз и требует занятий некромантией, так как у самого до этого руки не доходят.

– Именно, – согласился я, припомнив прочитанное об этом существе. После стычки с гоблинским божком о нем и его жутком родителе мной были собраны основные сведения. – Ему в качестве жертвы годится убитый на поле боя враг или даже затравленный в логове неразумный монстр, если тот был достаточно могуч. Лично мне подобное кажется приемлемым с точки зрения морали. Награждает увеличением магической силы, усиливая связь своих культистов с Тьмой и Смертью, и разными полезными, с его точки зрения, метаморфозами вроде превращения в вампира или лича. Собственно, это и есть его вариант посмертия, в местный ад он никого особо не тянет, предпочитая размещать активы в реальности, где их, впрочем, с энтузиазмом истребляют. Лишь некоторые, самые лучшие, удостаиваются чести переехать в Холодный Лес, где нет солнца и церковников, а энергию для существования поставляют демоны, вытягивая ее из грешников. Наказывает в лучшем духе земных сценаристов. Делает нежитью и оставляет неизменной душу. Как результат – вечность страданий. Ну или близкий к ней промежуток времени. Он ведь оставляет провинившихся не гламурными кровопийцами с внешностью от-кутюр, а прикованными к стене костяками, заключенными в могильные камни призраками, ну и далее в том же роде. Вопреки имени редко самолично сжирает или же готовит для своего повелителя вызвавших его гнев. Судя по опросам служащих ему, считает, что подобная участь обрекает на слишком быструю кончину.

– Седьмой, и последний, архидемон – это Окреш, – закончил Ассасин. – Видел. Не впечатлился, если честно. А он чем заведует, помимо ответов на вопросы и ночей с симпатичными ведьмами?

– Переговорами, тайными знаниями и шпионажем, – махнул рукой Алколит. – Он, как я понял из прочитанного, посредник и дипломат других архидемонов в вопросах, которые они сами решать не хотят. Например, предложения перейти на темную сторону делает именно он, пусть и в виде воплощения. За что регулярно огребает от праведников и священников, не изменивших своим идеалам, несмотря на посулы. Причем особо видные исторические личности набивали ему метафизическую морду более десятка раз. Договоры сил Света и Тьмы, вещь редкую, но в хрониках упомянутую, тоже заверяет Окреш. А значит, случись их разрыв – страдает все тот же архидемон. Между прочим, торгует с чернокнижниками собственной кровью, которая является невероятно сильным и ценным, но отнюдь не легендарным алхимическим реагентом.

– Как же я такое пропустил?! – ахнул я. – Частичка подобного существа! Да с ней же можно… можно… да у меня фантазия отказывает из-за перегрузки!

– Остынь, – посоветовал мне Ярослав. – По описаниям исследований данного вещества, приведенным в трактате «О сути зла и его частицах», он лишь номинально числится одним из владык зла. А в реальности является хоть и могучей сущностью, но не сильно превосходящей того же Ленваху, которому потенциально даже мы втроем навалять можем. Ну если научимся собственным даром как следует пользоваться и подготовимся хорошо.

– Не понимаю, почему его вообще не уничтожили во время неудавшегося мятежа, – фыркнул Ассасин. – Судя по твоему рассказу, абсолютно бесполезная личность. И что-то я не верю, чтобы обитатели местного ада занимались благотворительностью.

Какая-то странная мысль зародилась у меня в голове и начала бродить там туда-сюда, постепенно оформляясь в нечто цельное. Стать истинными слугами мрака, творя зло направо и налево, ни меня, ни друзей не тянет, но если выбрать в покровители того архидемона, у которого почти ничего нет? Да и людям он вредить не может еще сколько тысячелетий. Может быть, удастся ограничиться полумерами?

– Если верить книге, – потряс Алколит трактатом, на обложке которого красовалась изрядно выцветшая надпись красными чернилами «О сути зла и его частицах», – то этому невезучему в плане родичей существу дядя просто вырасти не дает. Когда архидемоны хотят наградить кого-то из своих слуг, то ему, судя по анализам некоторых трупов монстров и чернокнижников, подсаживается частичка сущности Окреша, а платы за нее тот никакой не получает. Фактически племянничка Сакраеша доят, как корову. Да у него даже собственных помощников из числа высших демонов нет, как у прочих владык зла. Ни одного высшего или даже среднего жителя преисподней. Все сам и всегда сам.

– Слушайте, а ведь это вариант, – прервал его я. – Что там у него с адептами? Вряд ли он имеет их целые толпы! А значит, мы можем и попробовать выторговать для себя чуть лучшие условия.

– Хм, – задумался Ярослав. – Тут про тех, кто ему служит, почти ничего не сказано в связи с их малочисленностью.

– Почти? – зацепился за это слово подобравшийся Ассасин.

– «Решившие избрать путь служения сущности мерзкой, Окрешем именуемой, – зачитал Ярослав, – становятся изгоями средь злых и жестоких, и нет даже от сородичей по помыслам темным уважения им. Демоны не хотят служить последователям бессильного владыки и жертвы от тех отвергают с презрением, не являясь подчас и на сильнейшие ритуалы призыва. Силы их остаются все те же, и нет ни помощи, ни поддержки от покровителя гадкого».

– Меня вариант никогда больше не встречаться с исчадиями зла, а тем более потерять возможность с ними сотрудничать целиком и полностью устраивает, – поспешно заявил Артем.

– Поддерживаю, – буркнул я. – А после смерти какая участь ожидает подобные, хм, паршивые кадры в воинстве преисподней?

– Про это совсем ничего нет, – развел руками Алколит. – А то бы сам именно Окреша предложил. Но по идее, раз демоны всячески унижают слабых, то и слуги их будут подвергаться как минимум издевательствам.

– Надо разузнать, – решил я. – И потом, если там нет ничего особо гадкого, попробовать призвать этого вынужденно миролюбивого архидемона с тем, чтобы оговорить условия служения ему. Желательно как можно с более быстрой реинкарнацией после смерти, думаю, сущность подобного ранга, пусть даже слабейшая из архидемонов, за щедрую жертву такое провернет. Если уж ему так не хватает человеческих душ, то будем их ему поставлять. Маньяков и убийц в этом жестоком мире много, в каждого второго бандита ткни – и законченного душегуба получишь, у которого вдобавок на совести будут висеть неоднократные изнасилования и пытки. По-хорошему таким уродам ни денег, ни женской ласки не обломится. В крайнем случае попробуем каторжников с самыми тяжкими преступлениями, которых точно пришибить на месте надо, из тюрьмы выкупать. Облегчим труд палачам.

В комнату влетел полусатир, глухо топая своими копытами, упрятанными в видавшие виды сапоги.

– Там! – провозгласил Ош, внушительно вращая глазами. – Маги пришли. И церковники. Кровью пахнут. Видеть вас хотят.

– Оперативно работают, – вырвалось у Алколита. – Мы еще даже не определились до конца, а инквизиция уже у порога!

– А что ты хочешь, – буркнул Ассасин. – Они же Отцу Времен служат и, значит, могут мухлевать. Помнишь, как тот святой смотался на Землю и обратно быстрее, чем у меня на вилке закусь обсохла? Преступление еще не совершено, а церковь его раз – и предотвратила. Уходим через окна? До моря близко, а там, думаю, не догонят.

– Да нет, бред, – прервал обеспокоенных и готовых к бегству друзей я. – Было бы так, священники вообще стали бы в принципе непобедимыми. И, кстати, Ош, сколько их?

– Пятеро, – ответил с готовностью громила. – Отец Фоул. И чародеи. Четверо. Не самые сильные. Знаю их. На стражу работают.

– Не инквизиция. – Его слова меня окончательно успокоили. – Слишком мало. Впускай их, поговорим. И попроси жену, чтобы подала какого-нибудь чая.

– Может, лучше вина? – уточнил Артем. – Вроде оставалась пара хороших бутылок, стыренных у пиратов.

– Тогда каждый день в гости ходить будут, – буркнул Ярослав. – Нечего их баловать. Приучим к халяве – замучаемся потом с взятками, когда надо будет.

– День добрый, – буркнул настоятель монастыря Феона Своевременного, врываясь в комнату, словно в захваченную крепость, его цепкий взгляд обшарил нас троих, как локатор субмарины вражеский корабль, и был в прямом смысле ощущаем кожей. Она под ним чесалась. Видимо, церковник применил что-то из святой магии, раздражающее наполненную Тьмой энергетику. Да и вид у него был такой, словно он собрался на бой с силами Тьмы, а не просто в гости. На груди большой священный круг, грубо вырезанный из простого дерева, болтается на толстой золотой цепочке. Долго смотреть на эту вещицу не получалось, глаза начинало буквально резать. Простая на вид серая ряса подозрительно помята на рукавах. На ней изнутри отпечатались колечки поддетой кольчуги. Да и на грубом веревочном поясе без всяких ножен висит тяжелая даже на вид булава, очень похожая на мою собственную, только без шипов. – Не вы. Что ж, так я и думал.

Втянувшиеся следом за ним адепты школы темной воды облегченно выдохнули и попытались спрятать свое оружие в рукава, ножны и карманы. Двое были с жезлами, сейчас спешно исчезающими под одеждой, третья с кинжалом и саблей, вкладываемой в настоящий момент в ножны. Но делала это полуорка недостаточно быстро, чтобы скрыть чью-то жуткую харю, кровожадно смотрящую на мир из глубин отполированного до блеска лезвия.

– Судя по всему, не такой уж и добрый, – решил я. – Чаю, кстати, хотите?

– Не откажемся, – решил за всех наш старый знакомый Салаеш. – Утро выдалось на редкость щедрым на беготню. Святой отец, вы, э…

– На напитки, не дурманящие головы, никакой пост не распространяется, – буркнул Фоул. Церковник уже успел изучить разложенные вокруг Ярослава книги и, видимо, пришел к каким-то выводам, которые тем не менее озвучивать не стал. – Вижу, не тем были заняты маги эти, чем подозревалось. Да и крови в них нет чужой ни капли, а ее вливание ведь даже талантливый послушник распознает.

– А поподробней можно, – попросил его Артем. – Мне стало любопытно. Неужели нас уже в вампиризме подозревают?

– Должность такая, – не стал отрицать настоятель монастыря. – И основания для самых дурных помыслов имеются. Причем веские. Волшебник Эфистокл был найден сегодня утром мертвым в собственном доме. Троим его слугам и содержанке свернули шеи. Причина смерти чародея, славившегося на весь город своим мастерством снятия проклятий – обескровливание. Но однако в трупе осталось слишком много следов энергии жизни, чтобы можно было подозревать ночного кровопийцу. Кто-то сильный работал под вампира, правда, недостаточно хорошо. Первое подозрение пало на вас. Рад, что ошибся.

– И чем же мы заслужили такую честь? – обескураженно спросил я. – Наше трио под солнцем свободно ходит. Помнится, неделю назад Ярослав даже почти весь день на пляже пролежал, загорая.

– А на кого еще подумать? – развела руками единственная в нашей компании девушка, возможно, внутри и добрая, но на вид невероятно ужасная. Плоское лицо, ноздри размером с двухрублевую монету, глаза косые, и под массивными надбровьями их почти не видно. Даже четко очерченная кожаной курткой не самая маленькая грудь не спасает впечатления. Полуорка. Как вблизи выглядят чистокровные представительницы этой расы, боюсь даже представить. Наверное, я переоценил свой спирт, полагая, будто он поможет сгладить барьеры в общении с подобной дамой. – Вы в городе новые. Втроем бы уделали плюгавого колдунишку с одного маху. А из выпитой крови другого волшебника сотворить алый лед, чтобы свои силы не терять, даже мне по плечу.

– Что сотворить? – не понял Артем.

– Пакость такая, волшебно-алхимическая, темной направленности, – пояснил ему я, вспомнив упоминания в литературе об этой дряни. – В хитро зачарованную кровь вкладывается часть жизни мага, придающая ей сверхъестественные свойства, а потом все замораживается для лучшего хранения в компактный шарик. Считается, что сфера размером с ноготь отнимает у своего создателя десять лет, но зато способна раз в день напитать энергией не самое слабое заклинание, вроде ставшего притчей во языцех огненного мячика. То есть это нечто вроде стандартизированной заготовки под источник энергии для темных артефактов, способных работать столетиями. Да к тому же такие вещи легко заменить друг другом. Батарейки, если переводить на понятные тебе термины. Или скорее аккумуляторы. Очень ценные в связи со сложностью изготовления.

– А, тогда понятно, – успокоился Ассасин.

– Эфистокл, говорите, – задумался Ярослав. – Это такой низкий с лысиной? Как же, помню, разговаривал с ним как-то на профессиональные темы. Спорили, сумеет ли он снять без последствий любое проклятие, которое мне получится создать.

– И как? – заинтересовался Фоул.

– Мог он много, но далеко не все, – туманно ответил Ярослав. – Значит, его убили? Жаль, хороший был вроде бы специалист. Расскажете, как дело обстоит? Ну раз уж нас решили исключить из числа главных подозреваемых.

– Даже покажем, – буркнул церковник. – Собирайтесь, гм, дети мои. Пойдем место преступления смотреть.

– Мы? – поразился я.

– А кто еще, – тяжко вздохнул Салаеш. – Вы же сильнее всей нашей школы, а значит, и более опытные. Вдруг сможете заметить нечто, что я и мои друзья пропустили.

Полуорка сердито засопела, будто поросенок, которому не налили в корыто помоев. Ей явно не хотелось признавать каких-то посторонних личностей более компетентными. Мы с друзьями переглянулись. Сознаваться в собственном дилетантстве явно нерационально. Вдруг окружающие еще заподозрят правду, что мы просто жалкие самоучки, непонятно как дорвавшиеся до могущества. Но если опростоволосимся и тем выдадим свои слабости с головой? Судя по глазам Ярослава и Артема, они пришли к тем же выводам и теперь пребывали в замешательстве.

– Это в ваших же интересах! – истолковал наши колебания по-своему Фоул. – А вдруг убийца, кем бы или чем бы он ни был, попробует свалить вину на самых очевидных кандидатов более хитроумно? Или подстережет, когда ваша тройка окажется разъединена, и попробует сделать ее дуэтом? Не знаю, зачем ему потребовалась кровь чародея, но в городе и его окрестностях найти лучшую, чем находящаяся в этом доме, сложно. Да и святой церковью заслуги учтутся. Если они будут, разумеется.

– Уговорили, – вздохнул я наконец, – ладно, сходим, посмотрим. Может, и поможем чем. Вот только вы-то, отец Фоул, почему этим делом занимаетесь? Или покойный был на особом церковном контроле?

– Заботиться о пастве – мой первоочередной долг, – коротко и емко ответил священник, и даже мысли не закралось в голову никого из услышавших эти слова, будто он пошутил. – И как можно быть спокойным за нее, когда рядом бродит либо неведомая тварь, либо опасный преступник.

Пришлось всем нам собираться и идти на место преступления с утра пораньше. Правда, выход немного задержался: вынуждены были потратить некоторое время на то, чтобы собрать импровизированный комплект сыщика-любителя, куда вошла самая сильная лупа, которую только удалось найти в здешних лавках, набор алхимических примитивных препаратов, в котором вполне себе мирные капли от сердца, головы и желудочного несварения соседствовали с боевыми пузырьками кислот и напалма, а также одним презабавным порошком, призванным помочь с элементарной дактилоскопией. Вообще-то алхимики используют его, чтобы защитить свои руки от соприкосновения с опасными веществами. Бледно-желтая пыль, сделанная, судя по результатам опроса и контрольного исследования, заключающегося в приготовлении по полученному рецепту новой порции препарата, из обычного мела с добавлением толченых птичьих когтей, намертво прилипает к человеческой коже, образуя этакие жидкие, вернее, сыпучие перчатки, стойко отражающие любые напасти не хуже толстого слоя резины. Жаль только, волшебства, заключенного в веществе, надолго не хватает, своеобразная пудра на воздухе быстро осыпается, и, если нет желания попробовать на ощупь разную гадость, крайне вредную для здоровья, приходится окунать кисть в баночку с этим веществом каждые три-четыре минуты. Алколит и Артем, впрочем, тоже не с пустыми руками пошли. Ярослав взял свой огнеметный посох, который нам в свое время подарили гоблины, а Ассасин зачем-то захватил здоровенный колун, который повесил на пояс.

– За дровами собрался? – ехидно спросила его полуорка, чье имя, как выяснилось, было Мерет, едва мы вышли на крыльцо.

– Нет, на кузнечиков охотиться буду, – отпарировал мой друг и, трансформировав руку в некое подобие наждачной перчатки, стал затачивать лезвие. – А то я ведь хиленький, вдруг они еще накостыляют. А если серьезно…

Громкий треск, похожий даже на взрыв, заставил всех дрогнуть. На громадной колоде, предназначенной для того, чтобы раскалывать ее на аккуратные поленьица, появилось новое, хотя и привычное ей украшение. Колун. Засевший в твердой древесине всем лезвием.

– Не знаю, что там у вас за тварь, – душевно сообщил Артем, идя к своему оружию, – вампир ли, маг ли, под вампира работающий, а может, и вовсе что-то неведомое. Но если успею бросить топор, то с ним в спине вряд ли он, она или даже оно убежать сумеет. А призраки кровь обычно не пьют.

– М-да, – пробормотал кто-то из чародеев, – и зачем я, дурак, магию учил? Взять оглоблю побольше и разлетайтесь с моего пути все, кто не дракон.

– А ты думаешь, можно так бросить без магии? – не замедлил с ответом Салаеш.

– Можно, – уверенно заявил Артем, выдирая колун из колоды. – Только тогда надо быть мускулистым атлетом с хорошо поставленной рукой. Кстати, если захочешь поупражняться, мой тебе совет, не начинай со специальных ножей или там дротиков, которые вообще-то полагается метать в уязвимые точки. Ядро и молот – научишься метко швырять во врага их, пусть даже телекинезом, и только тогда берись за более мелкие снаряды. Прошьют врага насквозь, если приложишь к ним ту же силу.

– Закончили посохами мериться? – недовольно буркнул отец Фоул, уже успевший дошагать до ворот и теперь притоптывающий в них, словно молодой норовистый конь. – Тогда, может, соизволите наконец сделать хотя бы шаг в нужном направлении? Я еще к обеденной службе успеть хочу. Если получится.

За ночь город ожидаемо не изменился ни капельки. Ну может, мусорные кучи по бокам улиц немного увеличились. Такой роскошью, как чистые дворики, в Колоне могли похвастаться не все богатые усадьбы. Во-первых, местные обоснованно считали, что штормовой дождь справится все равно лучше, унеся в море все, что не прибито или не весит целую тонну, а во-вторых, профсоюз работников метлы и лопаты в этих краях рисковал бы надорваться полным составом. Оно и понятно, ведь кроме людей грязи под ногами прибавляют кони, коровы, свиньи и даже козы с курами, которых держат многие горожане. А потому пешая прогулка, особенно по каким-нибудь тесным закоулкам, сильно напоминает путь через минное поле.

– Ну е-мое! – Ярослав, запачкавший кончик ботинка в чьем-то давно переваренном завтраке, не выдержал и воспарил над землей. – Как вы тут ходите? Ступить же некуда! Святой отец, вы что, нас специально по самым вонючим трущобам ведете?

– Смири гордыню, сын мой. – Непонятно как, но Фоул умудрялся оставить подол своей рясы девственно-чистым. – Так быстрее. И, кстати, мы уже пришли.

Священник постучал в неприметную калитку глухого забора, поднимающегося на высоту человеческого роста, и ему тотчас же открыли. Не знаю почему, но мне показалось, будто совсем скоро произойдет нечто важное.