Ночь за стенами узловой станции мерцала, вспыхивала, сверкала неоново-фосфорно-галогеновой многоцветной феерией. Небо заполняли воздушные шары, несущие гигантские стереоэкраны. Со стен, сжимающих тротуары, неслись вопли рекламных щитов. Суетились на улицах неугомонные клерки.

Рычал, громыхал, ревел бурлящий океан автомашин, такси и автобусов. Машины «скорой помощи» с ослепительными мигалками и визгливыми сиренами довершали картину безумного хаоса.

Длинная вереница лимузинов, по большей части элитных «тойот», ожидала у обочины. Тикки искала машину «мицубиси-найтскай», лоснящуюся, черную, поблескивающую, как капля дождя на гуталине. Когда Тикки приблизилась, широченная дверь пассажирского отсека отворилась. Нагнувшись, она забралась внутрь. Дверь захлопнулась у нее за спиной. С шумным вздохом включилась микроклиматическая изоляция.

Пассажирский отсек был просторен и роскошен. Друг против друга располагались шикарные сиденья из искусственной кожи, удобные, как диваны, между ними была консоль со стереовизором, телекомом и баром с холодильником. Стереовизор показывал гладиаторские игры из Аэтлана. В баре стоял только что наполненный бокал с пивом «Сантори», рядом лежала коробка тонких сигар с Суматры. Тикки заняла сиденье, обращенное назад, и уставилась на стерео, словно не замечая человека, сидящего напротив.

— Все в порядке? — спросил он.

Тикки кивнула.

Человека звали Адама Хо, по крайней мере так он представился. Внешне он походил на англосакса, что, впрочем, ничего не доказывало. У него были короткие редеющие волосы, глубоко посаженные глаза и аккуратно подстриженная бородка с черными усами, покрывающими верхнюю губу и подбородок, но не заходящими на щеки. В своем вечернем черном костюме с шелковой рубашкой и галстуком смотрелся он современно и элегантно.

Тикки прекрасно знала, как обманчива бывает внешность. Самые опасные из ее знакомых, даже сталкиваясь с грязными и вонючими уличными панками, разговаривали вежливо и спокойно.

Она была уверена, что англосаксонская внешность — чистый обман, скорее всего — чудеса пластической хирургии. Это ей подсказывала интуиция да еще его беглый мандаринский диалект, на котором он говорил, как на родном. Тикки знала, что это такое. Мандаринский диалект — это хань, язык китайского национального большинства, и единственная возможность говорить на нем так, как Адама, — это выучить его в детстве.

Так уж получилось, что мандаринский стал первым языком «Триад». Такое совпадение само по себе настораживало.

О «Триадах» Тикки тоже знала.

Очень опасны.

— Теперь с Риокаи Наоши проблем больше не будет.

Тикки ничего не ответила, лишь спокойно встретилась взглядом с Адамой. Ей ведь уже сообщили, что все в порядке. Она бы не сидела в этом шикарном лимузине, если бы не завершила свою работу. Адама должен бы это знать. Даже если бы он не слышал об убийстве Риокаи из других источников, он должен был предполагать, что ее работа выполнена.

Адама тут же скроил широкую улыбку, на щеках появились ямочки.

— Хорошо. Очень хорошо, — сказал он спокойно. — Кури, не стесняйся.

Ладонь, узкая, как лезвие, указала на бар. Лимузин бронирован, двери заблокированы, так что Тикки решила принять щедрое предложение своего работодателя и расслабиться. Она открыла пачку «Лонджа» и взяла длинную тонкую сигару. Табачный лист был цвета кофе и обещал мягкий и вкусный дым. Адама извлек из кармана золотую зажигалку и протянул ей. Она прикурила. Руки Адамы в который раз привлекли к себе ее внимание. Пальцы украшены тяжелым золотым кольцом с крупным красным камнем. Ногти длинноваты для мужчины и тщательно наманикюрены.

Как только Тикки затянулась, с легким вздохом включилась система климатического контроля. Она вообще-то, кроме сигары, ничего не ожидала, но Адама передал ей еще и кредитную карточку в оплату за уничтожение босса якудза Риокаи Наоши.

Тикки кивнула и опустила ее в карман. — Удовлетворена? — спросил Адама. Она снова кивнула. Очень удовлетворена. Адама прикурил одну из своих больших толстых сигар — гондурасских, судя по запаху. Тикки попробовала «Сантори». Для пива недурно. Ее любимым напитком был сидр, но время от времени неплохо отведать что-нибудь новенькое. Она бросила взгляд на экран, мельтешащий картинками кровавого спорта, и задумалась. Странно как-то.

Она привыкла к уважению и почтительности даже со стороны, воротил синдиката. В этом мире из стали и бетона она профессионал, мастер. Она выполняет спецзадания, ее услуги пользуются постоянным спросом. Обычно цену называет она, и если условия ее не устраивают — просто уходит. А вот отношения с Адамой — какие-то особые. Временами он ведет себя легкомысленно, фамильярно, и со стороны может показаться, что между ними есть нечто интимное.

— Ты уладила свои личные дела? — спросил Адама.

Тикки снова кивнула.

Вопрос был задан спокойно и небрежно, поэтому Тикки ограничилась вежливым кивком. У нее была собственная тактика выживания. Никогда не давать больше, чем требуется, никогда ничего не дарить — в том числе информацию. Все, что Адама сегодня может знать о ее личных делах, — это то, что они у нее были. Он нанимал ее — как убийцу, как телохранителя, но это не дает ему права знать о каждом ее движении. И уж тем более иметь круглосуточный доступ к ней самой.

— Хорошо, очень хорошо, — сказал Адама с улыбкой. Он сделал длинную затяжку и выпустил легкое облачко дыма. Дым взвился, заклубился и исчез в вентиляционной решетке. — Тогда почему бы нам с тобой не поразвлечься?

— У меня время ограничено, — сказала Тикки.

— Естественно. — Похоже, его это чуть ли не забавляло. Улыбка превратилась в ухмылку. — Ну, и что же ты предлагаешь?

Тикки посмотрела на него насмешливо:

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты ведь ночное создание, правда? — сказал Адама, продолжая скалиться. Какая милая шуточка! Тикки привыкла к его милым шуточкам. Он нечасто позволял их себе, но интуиция ни разу его не подводила. Если бы так пошутил с ней любой другой человек, ее это обязательно насторожило бы, но Адама — не любой.

— Давай, — сказал он, — предлагай!

Тикки неопределенно улыбнулась. Куда бы поехать? Инстинкт подсказывал ей никогда не появляться в одном и том же месте дважды.

— Куда-нибудь в новое место.

Адама слегка наклонил голову, соглашаясь, и нажал кнопку внутренней связи.

— В клуб «Пенамбра».

— Да, сэр, — ответил голос шофера.

Адама удовлетворенно улыбнулся. Минуту спустя лимузин плавно скользил к центру города.

Клуб располагался на 10-й улице, к северу от чайнатауна. Точнее говоря, клуб носил название «Пенамбра Ист», точно такое же, как у первого клуба в Сиэтле. Очередь тянулась на полквартала в сторону Джерард-стрит, кое-где люди стояли на тротуаре в четыре, а то и в пять рядов.

Лимузин свернул к клубу и остановился у обочины. Первой вышла Тикки и для начала по привычке настороженно огляделась. Следом за ней вышел Адама. Они пересекли тротуар и двинулись к входным дверям. Швейцары сразу выделили Тикки из толпы и сделали шаг навстречу — чтобы остановить, а может, и обыскать. Ее полосатое красно-черное лицо и наряд из кожи вписывались в стиль «Пенамбры», но что касается шипов и заклепок… Шипы и заклепки им явно не понравились.

Легким щелчком пальцев Адама остановил их.

— Не надо, — сказал он, улыбаясь, — не надо.

Швейцары раскланялись, расшаркались и пропустили их внутрь.

Из полумрака выступила хозяйка клуба, облаченная в черную искусственную кожу со сверкающими неоновыми полосками.

— Добро пожаловать в «Пенамбра Ист». Назовитесь, пожалуйста.

— Фучжи, — ответил Адама с улыбкой и взглянул на Тикки, словно приглашая ее принять участие в этом маленьком розыгрыше. — Мистер Фучжи.

Адама как бы ненароком коснулся лацкана, и хозяйка увидела значок, раскрашенный цветами корпорации «Фучжи» — транснационального гиганта электронной промышленности. Видимо, значок произвел на хозяйку неизгладимое впечатление — она судорожно сглотнула. То ли растерялась, то ли удивилась — словно почуяла опасность, словно ее застигли врасплох.

С лица Адамы не сходила улыбка.

— Ну да, — пояснил он, — представьте, что сегодня я путешествую инкогнито. Понятно?

— Да, конечно, — чуть слышно прошептала хозяйка. — Мистер Фучжи. Все понятно.

— Замечательно, — сказал Адама самым дружелюбным тоном. — Просто великолепно!

— Могу я вас проводить к столику, Фучжи-сама?

— Сделайте одолжение, — улыбаясь и кивая, ответил Адама.

— Прошу вас, — отозвалась хозяйка, низко кланяясь.

Тикки держала рот на замке. Все эти ссылки на «Фучжи» — брехня. Пусть Адама другим вкручивает что угодно, но она-то знает, что он уже не является патриархом корпорации. На самом деле он, похоже, заправляет «Триадой», а может быть, «Красным Шестом», а может, и силовой структурой «426». Кое о чем он проговорился на переговорах с бандой «Зеленый Круг». Речь шла об ужасном мощном оружии, которое поставляло имеющее весьма дурную славу «Общество 999», контролируемое, в свою очередь, Силиконовым Ма из Гонконга. Это заинтересовало Тикки — ведь ее собственная мать сама когда-то поработала на Силиконового Ма. Может быть, этот вождь преступности и порекомендовал Тикки Адаме…

Средняя по величине банда состоит обычно из нескольких тысяч бойцов. «Триады», как правило, не нанимают для своих дел чужаков, но нет правил без исключения. Похоже, заказанное Адамой убийство Риокаи Наоши, которое Тикки осуществила недавно, было на руку банде «Зеленый Круг».

Если гангстеры «Триад» собираются занять Филли, отстрел якудза — это хороший старт. Агломерат «Филадельфия — Кэмден» как бы распадался на три части. Северную Филадельфию, иначе говоря — Зону, лихорадило от бесконечных разборок между самыми разными бандами: гопников и психов, доходяг и подонков, людей и троглодитов, даже эльфы не оставались в стороне от баталий. Чистой воды любительщина. Южный Филли принадлежал сицилийской мафии. Эти занимались кое-чем посерьезнее. Но вот самая жирная часть пирога досталась якудза — они контролировали район казино на том берегу Делавэра, где располагался Кэмден. Но даунтаун интересовал всех поголовно. Даже корейские «Сеульские Кольца» интересовались даунтауном.

Если бы Тикки сама выбирала мишень, то ею бы определенно стали якудза. Они владели большими деньгами, настоящими новыми йенами. Это была бы действительно интересная игра.

Возможно, Адама здесь для того, чтобы провести разведку на месте. Возможно, банда «Зеленый Круг» тоже уже здесь, но пока инкогнито. Многое возможно, но все это Тикки не интересовало и не имело к ней никакого отношения — за исключением некоторых забавных предположений. За последнее время до Тикки ни разу не доходили слухи о проникновении «Триад» в Филли, и не удивительно. Это большой город, большой мир, и лидеры преступного мира, такие, как Силиконовый Ма, не имеют привычки широко рекламировать свои планы. Куда вероятнее, что Силиконовый Ма безжалостно уничтожит любого, у кого не хватит мозгов держать язык за зубами.

Тикки проследовала за Адамой в глубь зала.

Потолок терялся где-то во тьме. Обжигающие стрелы лазеров зигзагами разрезали воздух. На стенах, имитирующих звездное небо, размещались огромные стереоэкраны, на которые проецировалась самая свежая реклама, то и дело сменяясь сценами, происходящими на расположенной в центре танцевальной площадке. Вокруг танцплощадки амфитеатром выстроились ряды столиков. Столик Адамы окружала небольшая балюстрада. Звучала оглушительная взрывная музыка. Как марионетки на ниточках, крутились и дергались фигурки танцоров. Тикки осмотрелась. Посетители клуба были одеты в основном в стиле «Пенамбра» — черная кожа, усыпанная крошечными искорками неона. Лица их покрывала люминесцентная краска. На некоторых мужчинах были свободные брюки и просторные блузы типа «сёгун». Женщины отдавали предпочтение кимоно и облегающим платьям. Прически тоже не отличались разнообразием: либо бритые лбы с косматым узлом на затылке в стиле самураев, либо замысловатые волнистые коконы, поднятые вверх, как у гейш. Фигурами гости напоминали завсегдатаев элитных салонов бодиболдинга. От блеска кредитных карточек рябило в глазах.

— Что ты по этому поводу думаешь? — спросил Адама.

Тикки от отвращения сморщила нос и затрясла головой. Настоящий «Пенамбра» был совсем не такой. В этом же клубе не было ничего естественного — от здешней моды на сверкающее серебро ее просто выворачивало.

Адама виновато улыбнулся.

Официант принес закуски и вино. Еда была явно переварена и воняла горелыми помоями, но, видимо, Адаме она пришлась по вкусу. Или он просто не заметил никаких изъянов. Как у большинства людей, у него была только видимость обоняния. К счастью, Тикки не надо было ничего есть. Она встала слева от него, ее руки оставались свободными. Сейчас она и ее работодатель находились на виду, а на этот случай есть правила, которых надо придерживаться. Не занимай ничем руки. Не позволяй никому встречаться с тобой взглядом. Будь начеку.

Адама делал ее работу затруднительной. Он постоянно с ней заговаривал, будто она не телохранитель, а обычный застольный собеседник. Да еще настаивал, чтобы она отвечала.

— Как тебе вот эта? — вопрошал он. — Станет она моей Леандрой?

Тикки расслышала последний вопрос. В ночное время поиски Леандры для мужчины — главная цель. И этот туда же, все его разговоры сводятся к одному — где бы найти подходящую бабенку, чтобы удовлетворяла все его капризы. Адама искал женщину, и то, как он вел игру, возвышало его в глазах Тикки. Он не просто рассматривал вертящихся вокруг красоток, он их оценивал как настоящий охотник. Не такой, как Тикки, но все-таки охотник. В его круглых черных глазах горел настоящий инстинкт. Адама знал, что такое убийство и смерть, хищник и жертва. Он знал, что иногда убийство необходимо, что жизнь без смерти не имеет смысла. Он знал, что люди осуждают убийство, потому что у них отсутствует инстинкт охотника. Они не понимают, что происходит между хищником и жертвой в решительный момент, когда клыки встречаются с плотью.

Природа не знает ни понятия «убийство», ни законов морали, ни мук совести. Природа знает лишь борьбу за выживание. Она, Тикки, сегодня убила — значит, проживет еще один день, увидит следующий рассвет.

Это понимает только настоящий охотник.

Еще до того, как Адама закончил трапезу, стройная брюнетка оперлась о его плечо своим локотком, заглянула в глаза и улыбнулась, будто извиняясь. Адама оглядел ее с ног до головы и тоже улыбнулся, а затем рассеянным жестом пригласил ее присесть в соседнее кресло.

Брюнетка села и начала болтать. Тем временем Тикки направила на нее компактный сканер «Фучжи SCX5». Сканер показал, что дама не вооружена и опасности не представляет.

— Ну что, будешь моей Леандрой? — спросил Адама.

Брюнетка хихикнула и обернулась, чтобы подозвать подружку. Та привела еще девушек. Вскоре Адаму окружили семь фигуристых красоток, которые вели себя так, будто потеряли голову от его речей. Одну за другой он сопровождал их на танцевальную площадку и после танца возвращал на место. Он заказал выпивку для всех, делал комплименты, расхваливая их прически, мордашки, туалеты. Он подносил огонь к их сигаретам. Он обаятельно улыбался, когда одна из них или все сразу тянулись зажигалками к его сигаре.

Тикки ни капельки не удивилась. Она и раньше наблюдала подобное. То ли срабатывал значок «Фучжи» на лацкане его пиджака, то ли Адама обладает особым умением сидеть в засаде, расставив хитроумные силки, и поджидать жертву. Вроде таланта самой Тикки загонять жертву. А может быть, у некоторых человеческих самок есть особый нюх на самцов, излучающих мощь и богатство.

— Так кто же будет моей Леандрой? — снова возгласил Адама.

Женщины засмеялись.

В каждом забеге выявляется фаворит. На этот раз фавориткой стала рыжеволосая чувственная смуглянка в облегающем черном платье, в которое можно было смотреться как в зеркало. Адама глянул на Тикки и вопросительно поднял бровь. Тикки окинула фаворитку оценивающим взглядом и кивнула. Адама всегда советовался с ней — со своим партнером по охоте.

Адама обратился к своей избраннице. Он спросил интимным шепотом:

— Ты будешь моей Леандрой?

Женщина улыбнулась, кивнула и, нетерпеливо застонав, прижалась к нему и скользнула рукой по плечу.

Адама удовлетворенно усмехнулся.

— Моя прекрасная Леандра, — сказал он, — пойдем домой?

Избранница кивнула и пропела:

— Дааааа… О, дааа…

Адама подал ей руку. Тикки повела их из клуба к ожидающему у тротуара лимузину. Она оглядела пространство от входа в клуб до машины и пропустила Адаму и его спутницу в пассажирский отсек.

Вздохнули клапаны климатической установки.

Лимузин мягко скользил по улицам города. Рыженькая, устроившись под боком у Адамы, что-то ворковала и, пока он набирал номер на телекоме, ласково поглаживала его.

Заиграла музыка — бравурная, громкая, неистовая.

Тикки сунула в рот тоненькую суматранскую сигарку, прикурила и усмехнулась. Скоро игра станет интересной.

Людям свойственно заниматься самовнушением, то есть заблуждаться. Они почему-то вбили себе в голову, что поскольку они животные мыслящие, то вроде как и не животные вовсе. Истина же, по мнению Тикки, находится в вопиющем противоречии с подобным представлением. На самом деле все животные мыслят — в большей или меньшей степени. Человек — это очень умное животное, со сложными мыслями и бесконечным разнообразием повадок, но он все-таки животное, следовательно, подвластен законам Природы и могучему инстинкту самосохранения.

Лимузин остановился перед шестиэтажным домом Адамы. Рыженькая могла бы уже понять, что должно произойти. Хотя ход мыслей человека — дело темное.

В просторном вестибюле дома были мраморные полы и увешанные. дорогими полотнами стены. Адама жестом пригласил рыженькую к левой двери, ведущей в студию. Тикки заперла входную дверь. Эта массивная дверь, как и все остальные в доме Адамы, была звуконепроницаемой.

Дверь в студию осталась приоткрытой, так что голос Адамы был хорошо слышен. Вот он предлагает рыженькой выпить. Вот он наливает что-то, вот в бокале позвякивают кубики льда. Вот он начинает патетически декламировать:

О тигр, о тигр в листве ночной…

ты будто сполох огневой…

О глаз Бессмертного,

лишь ты мог сотворить

такую жуть, такое совершенство!..

— Простите? — недоуменно вопросила рыженькая.

Ну что ж, недоумевать осталось недолго.

Тикки сбросила одежду, и началась метаморфоза. Ее тело вытянулось, мускулы вздулись, лицо, тело и конечности покрылись полосатой кроваво-черной шерстью. Руки удлинились, превратившись в мощные лапы. Она подпрыгнула и коснулась пола уже четырьмя лапами. Дрожа от возбуждения, вы-, пустила когти. Уши встали торчком, копчик вырос в длинный хвост. Дыхание стало глубоким, клокочущим, из пасти вырвался басистый грозный рык.

— Кто это? — дрожащим от страха и волнения голосом спросила рыженькая.

— Друг, — небрежно ответил Адама, — всего лишь хороший друг.

— Это как будто… лев!

Тикки шагнула в коридор, ведущий к студии, и мощно шлепнула передней лапой по двери, которая рывком распахнулась и ударилась о стену. По дому разнесся грохот.

Стоявшая посередине студии рыженькая обернулась, пронзительно завизжала, наполняя воздух запахом ужаса. Это просто здорово. При встрече с охотником жертва всегда должна знать, что она жертва, и вести себя соответственно. Теперь, в своем естественном, истинном обличье самки, Тикки оказалась крупнее даже алтайского тигра, самого большого на земле.

Тикки зарычала.

Девчонка снова пронзительно взвизгнула.

Адама усмехнулся.