44
С самого начала это был не просто секс.
Это было как метеор, прорывающийся сквозь атмосферу. Это захватывало, зачаровывало. Сила, слишком огромная, чтобы ее можно было удержать, сталкивала их снова и снова. Одного раза оказалось мало. И дюжины — тоже. Это длилось часами, пока они не истекли этой силой, пока воздух не пропитался тысячей влажных мускусных запахов, и это стало ароматом не двух тел, а одного-единого.
Тикки изменилась, приняв четвероногую форму. Вначале она не хотела ничего другого, а под конец это уже не играло никакой роли. Важнее всего было то, что она ощущала, как зубы Рамана сжимают ее шкуру на шее, а когти — бока; что она ощущает его орган, чувствует его мощь. Когда она стала осознавать, что, собственно, происходит, оказалось, что это не имеет ничего общего с вопросом, любит ли она его, любит ли он ее — вообще ничего общего с таким понятием, как любовь, и со всеми прочими романтическими бреднями. Это было что-то первобытно неистовое и неуловимое, захватывающее их животную сущность, их разум и эмоции.
— Ты неутомима, — пробормотал Раман. Тикки посмотрела на него через плечо, потом повалилась на бок. Легкая улыбка коснулась ее губ.
Часы тянулись, и с течением времени их секс из грубого стал изящным и даже нежным. После очередного особенно восхитительного захода она положила лапу ему на грудь, а он взял ее и положил себе на спину. Она тихо зарычала ему в лицо, и он накрыл ее губы своими. К удивлению Тикки, ей не была неприятна такая близость. Обычно после секса она предпочитала свободу — с того момента, как мужчина соскальзывал с нее. Но теперь с этим самцом, Раманом, все было по-другому. Тикки не знала, хорошо это или плохо, но отрицать очевидное невозможно.
Она была в полусне, когда ее внезапно пробудил странный запах. Она не знала, сколько времени она его вдыхала — секунду или минуту, до того как осознала, насколько этот аромат диссонирует с прочими запахами в комнате. Инстинктивное побуждение заставило ее содрогнуться, потянуться через матрас к своему «кангу», но пистолет вдруг вылетел из ее пальцев, прежде чем она успела сомкнуть их на рукоятке.
Слишком поздно.
В нескольких шагах от себя она увидела человечка, женщину с утонченно изящными чертами лица и копной белых волос. На ней был длинный плащ и сапоги на невероятно высоких каблуках. Лицо выражало насмешливое удовольствие.
— Верни мне пистолет.
Женщина надменно улыбнулась:
— Тебе он сейчас не нужен.
Тикки старалась справиться со своими эмоциями. В ней боролись страх и оскорбленное самолюбие. От женщины пахло травами и снадобьями, так пахнет от волшебников — магов или шаманов. И те, и другие опасны. Тикки глянула на Рамана — на лице его было написано огорчение.
— Ее зовут Элиана, — сказал Раман, — мы работали вместе. Но здесь я ее не ждал.
— Это правда, — поддержала его Элиана. Тикки не уловила в этих словах запаха лжи.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Раман у волшебницы.
— Вы нуждаетесь в моей помощи, — ответила Элиана.
Раман опешил, потом возразил:
— Не думаю.
— Ты заблуждаешься.
Внезапно Элиана сбросила плащ с правого плеча и растопырила пальцы, как когти. Тикки инстинктивно отпрянула и уперлась спиной в стену. Элиана улыбнулась и что-то пробормотала. То, что произошло потом, было настолько поразительно, что Тикки вся сжалась от страха. Это могло быть только волшебством.
Комната вдруг изменилась, как будто цветную фотографию превратили в черно-белую голограмму. Возвышение, на котором она лежала, пластиковые растения, практически все в комнате и даже сама комната стали какими-то бесплотными, иллюзорными, стали призраками самих себя в странном обманчивом сне. Элиана тоже преобразилась. Окруженная тьмой, она излучала свет. Ее лицо вдруг приобрело черты странной потусторонней кошки. Простертые руки превратились в лапы, ажурное белое сияние блистало сильнее, чем многочисленные украшения на шее и запястьях, — пульсировало, переливалось, как живое.
Тикки попыталась встать на ноги, но неожиданно воздух оказал сопротивление, удерживая ее на месте со всевозрастающей силой. Она рванулась было, дрожа от напряжения, но так и не смогла сдвинуться с места.
— Ты останешься там, где сидишь, — сказала Элиана таким звучным голосом, который подавил все прочие звуки в комнате. — Тебе надо кое-что увидеть. Смотри, тигрица-оборотень. Посмотри на себя.
Теперь к страху Тикки от того, что она попала во власть магической силы, добавился другой: волшебница знала, кто она. Тикки попыталась скрыть свой страх и огляделась. То, что она увидела, было невероятно. Ее тело, как и тело волшебницы, светилось белым светом. Удивительный светящийся узор, более яркий, чем все остальные, лежал у нее на груди, словно ожерелье. Он пульсировал и переливался, как и узоры вокруг шеи и запястий волшебницы.
— А теперь оглянись.
Тикки попыталась поднять руку к груди, но оказалось, что это так же тяжело, как попробовать поднять дом с фундамента. Ее мышцы напряглись до предела, но рука оставалась неподвижной. Невероятно, но она все же смогла повернуть голову, и это, как и дыхание, не требовало никакого усилия. То, что она увидела у себя за плечами, поразило ее еще больше, чем все остальное. Пульсирующая, сверкающая нить белого света протянулась откуда-то от ее шеи к стене.
— Знаешь ли ты, что это такое? — спросила Элиана.
Тикки посмотрела на нее, но ничего не сказала.
— Это цепь, — сказала Элиана, — астральная цепь. Ты во власти могучего мага.
— Ты лжешь!
Тикки поразилась тому, как она ответила: ее слова разнеслись так же звучно, как и то, что говорила Элиана, но ведь Тикки не открывала рта, она и не собиралась произносить это вслух, она только подумала.
Тут она услышала другой голос — голос Рамана.
— Нет… Она не лжет. Если уж она говорит, то говорит правду. Ей что-то нужно, поэтому… поэтому она все это делает, ну… показывает все это нам.
— Слушай его, — сказала Элиана, — он умный.
Тикки настолько испугалась, что была не способна не то что слушать, но даже думать, захваченная силой, с которой не могла бороться, силой, ввергающей ее в ужас. В смятении она попыталась превратиться. Ничего не получилось. Тикки провалилась в темноту.
Когда она пришла в себя, ее голова лежала на груди у Рамана. На ступенях ложа, обратившись к ней лицом, стояла волшебница. На Тикки накатилась новая волна ужаса, и она снова попыталась превратиться, и снова ничего не вышло. Превращения просто не происходило, и Тикки не могла понять почему. Руки Рамана сжимали ее с такой силой, как будто он хотел ее раздавить. Она стала молотить его кулаками и локтями, пока их обоих не залила его кровь, пока она не обессилела, а он не заревел ей в уши:
— Перестань драться!
Внезапно Тикки лишилась сил. Волшебница прошептала какое-то слово, глаза Тикки закрылись, и она заснула. А когда очнулась, оказалось, что Раман крепко сжимает ее в объятиях. В воздухе носились запахи крови и ужаса, но почему-то они не волновали ее, она чувствовала себя совершенно спокойной.
— Не пытайся бороться со мной, — сказала Элиана, — ты проиграешь.
И Тикки поверила.
— Твой парень прав, — продолжала волшебница, — мне действительно кое-что от вас нужно. Помогите мне, и я помогу вам, но не стоит больше испытывать мое терпение.
— Она тебя не знает, — сказал Раман.
— Именно поэтому я так терпелива. — Элиана откинула голову и перевела взгляд с Рамана на Тикки: — Кто тот человек, на которого ты работаешь?
Тикки удивилась: откуда волшебница знает, что она на кого-то работает? А как волшебники вообще что-то узнают? Неужели нет никакого способа избавиться от ее магической силы?
— Расскажи ей, — сказал Раман. Тикки глубоко вздохнула:
— Адама.
— Назови его полное имя, — сказала Элиана.
— Адама Хо. Сейчас это вопрос жизни. Поэтому она и назвала имя. Она не может сражаться и на все сто уверена, что и попытка к бегству тоже не принесет ничего хорошего, даже если ей удастся сбежать. Эта волшебница слишком могущественна. Страшно, но Тикки должна смириться. Это реальность, которую она обязана принять, если хочет выжить.
— Адама Хо — маг, — сказала Элиана. — Нет.
— Я тебе говорю — он маг. Он пользуется чарами, чтобы запутать тебя, чтобы держать под контролем.
Тикки подумала, что это невозможно, и открыла было рот, чтобы произнести это вслух, однако вспомнила, какую мощь продемонстрировала Элиана без малейшего усилия. А не мог ли и Адама быть магом? И на самом деле контролировать ее? Возможно, что-то в этом есть.
Тикки вспомнила свою встречу с Молотком, которого убила, сама того не желая, и эту репортершу с оператором, которым почему-то позволила бежать, хотя собиралась убить. Она вспомнила свои неприятности с Жирным Андрэ и его подпольным банком. Деньги, которые она относила к нему, — это те самые деньги, которые ей платил Адама. Если то, что говорит Элиана, правда, может быть, она ей никогда и не платил. Может быть, он все это время работала даром? Может быть, большую часть времени, которое она провела в Филадельфии, она была просто игрушкой в руках Адамы? Она вспомнила и то, как обнаружила своего заказчика, ожидающего ее там, в чайнатауне, где было спрятано оружие. Это было в высшей степени странно.
— Его власть над умом и духом велика, но физические силы ограниченны. Вот почему он в тебе нуждается. Ты его оружие.
Тикки молчала, вся обратившись в слух. Слова Элианы поразили ее. Адама всегда называл ее «мое оружие». Его главное оружие. Неужели Элиана знает и это? Или она случайно обронила это слово?
— Я могу разрушить его чары, — сказала Элиана. — Но для того, чтобы лишить его власти над тобой, должен быть уничтожен ее источник.
Тикки не учуяла в ее словах лжи, да и нужно ли такому могучему магу, как Элиана, лгать? Заключить с ней сделку было бы нарушением одного из главных правил Тикки, но если Элиана не лжет…
Если она не лжет…
— Чего ты хочешь от нас? — спросил Раман. Элиана улыбнулась.
— Слушай внимательно.