Глава 8
АРОХ АРХОРТ
Нангерат ехал верхом на коне, крепко сжав в кулаке подарок Эрхана — небольшое кольцо из непонятного черного материала, похожего на металл. Иногда некроманту казалось, что это закаменевший огонь. На вопрос отца, из чего, собственно, сделан сей подарок, сын только улыбнулся. За последнее время их отношения очень изменились. Впервые отец попытался понять своего отпрыска, а не навязать свою волю непокорному, озлобленному подростку, каковым он его считал. Да и сам Эрх очень изменился, когда попал под опеку демона. Он стал свободным. Сильным и уверенным. Рыцарь смерти украдкой взглянул на Альтиса. Тот бессовестно дрых в седле.
В последнее время Альтис спал только в пути и только на тех участках, где точно не грозила никакая опасность. А чтобы не спать ночами, находилась целая сотня причин. Вряд ли кто-то, кроме Алины, смог бы назвать истинную подоплеку его бессонницы.
— Куда дальше?
Подняв голову и заставив себя разлепить отчаянно этому сопротивляющиеся веки, демон устало поглядел на друга. Арох, пустив свою белую лошадку рядом с къяром, смотрел исключительно перед собой.
— А как ты думаешь, Волк? — вопросом на вопрос ответил Альтис.
— Думаю, в столицу, — ответил тот, многозначительно кивнув в сторону монарха.
— Из столицы мы недавно выехали, — зевнул демон. — Успокойся, Арох. Оставим его с компанией колдунов на подходах. А сами наведаемся в гости.
Волк ничего не ответил, только крепко сжал зубы, стараясь не зарычать. Чтобы добраться из Рииза в Тэллахаэл, пришлось двигаться на юг. А чтобы попасть в Сильвергард, надо держать курс на северо-запад. Обрена находится в том же направлении, только севернее прямого пути. Если ехать через нее, то получится небольшой, но крюк. И кажется, Альтис намерен завернуть к источнику древней силы.
— Путь сокращаем активней, — приказал, опять закрывая глаза, Альтис. — Вечером хочу видеть Дилар.
Побратимы подчинились без вопросов и возражений.
Дилар был даже не городом, а городком, эльфийской провинцией.
Замерев ненадолго, чтобы полюбоваться невысокими шпилями в багряном свете закатного солнца, демон решил, что побратимы очень неплохо сократили путь.
— Могут же, когда захотят, — проворчал Альтис, тронув бока къяра пятками и направляя его по склону вниз.
Предстояло найти ночлег и рано утром отправиться в путь. Альтис твердо решил, что сегодняшней ночью будет спать.
Кари сидела на крыше в позе «кренделя», уперев локоть в колено и положив подбородок на ладонь. В темных глазах девочки мрачными огоньками отражалось закатное солнце.
— Я не могу здесь торчать, пока решается судьба империи, — выдавила она, не глядя на расположившихся у ее ног мальчишек.
— Ты не можешь подвергать себя риску, — меланхолично заметил Эрхан в сотый раз за два дня. — Не имеешь права, твоя жизнь стоит слишком дорого.
— Моя жизнь ничего не стоит, если я буду изображать трусливую мышку в норе! — огрызнулась Кари.
— Не ори, нас засекут, — поморщился Лёнька.
Девочка притихла, но продолжала возмущаться:
— Не могу я здесь больше сидеть. Чувствую себя ценным призом, который лежит себе и ждет, а кому же он достанется?! Не хочу так. Я просто обязана действовать! — Кари замолчала, гневно сопя. Немного погодя обронила: — Там папа один не справится. Он же не боец. И… там Альтис…
Ребята переглянулись. Усмехнулись.
— Пламенный будет в ярости, — протянул волчонок, счастливо сощурившись.
…Ледяной ветер грозился выдуть душу из тела. Трава на утесе померзла, покрывшись инеем. Небо на востоке медленно серело, обещая скорый рассвет. Альтис поежился, застегнул куртку доверху, сунул руки в карманы. Он ненавидел холод.
Острый, полный ненависти взгляд в спину заставил резко обернуться.
Тень отделилась от деревьев, неторопливо приблизилась к демону, обретая знакомые черты. Не проявляя агрессии, двойник встал на обрыве рядом.
— Застегнись, — хмуро бросил Альтис. — Мне на тебя даже смотреть холодно.
— Зануда, — фыркнул Зверь, но все же застегнул куртку, не забыв заправить на место даже ремешок на вороте.
Некоторое время стояла тишина. Потом Зверь, не сумев до конца подавить смешок, поинтересовался:
— Тебе понравился мой подарок?
Альтис некоторое время соображал, о чем речь.
— Так это был подарок? А я-то думал, это мелкая месть.
— Ты так плохо обо мне думаешь?.. — Зверь состроил обиженно-удивленную мину.
Альтис только фыркнул. Желтые глаза убийцы некоторое время пытливо изучали демона. Небо на востоке окрашивалось в фиолетово-синие оттенки. Сейчас должно быть лето. Почему же тогда так холодно?..
— Этот мир теней и иллюзий принадлежит мне в гораздо большей степени, чем тебе. Этот холод вокруг — холод внутри меня. Пламя Разрушения не греет, — произнес Зверь, отвечая на невысказанные мысли мага. — Ты нужен мне, Альтис Пламенный.
После недолгого молчания Альтис ответил, продолжая глядеть вдаль:
— Ты тоже нужен мне, Звереныш. Но тебе нужна моя жизнь, а мне — твоя суть.
— Дай мне немного огня! — Зверь с мольбой поглядел на своего демона. — Согрей меня! Немного тепла, чужой жизни и крови! И я снова стану твоей тенью, буду служить тебе как прежде. Не буду даже пытаться занять твое место! Только дай мне все это…
Альтис полуобернулся, усмехнулся, потрепал Зверя по плечу:
— Ты ведь обманываешь и меня, и себя. Тебе захочется большего, и ты снова сорвешься с цепи. Еще и меня за собой потянешь. А покладистый ты, только когда голоден и замерз.
Ярость в ответном взгляде желтых глаз.
— Ты прав, мой господин, — ледяным тоном сказал двойник. — Я отправлю тебя на мое место, как только сумею. Но я хотел как лучше.
— Тебе неведомо понятие «лучше», малыш. Ведомо лишь «желаю». И другим тебе не стать. А таким, каков ты есть, — не выжить.
Странное тепло и нотки сочувствия слышались в голосе демона. Зверь прищурился, окинул Альтиса оценивающим взглядом. Отступил, отказавшись от своих желаний.
— Ты не совсем прав, мой пока еще господин, — процедил он.
И исчез, растворился вместе с утесом в лучах утра…
Альтис сел на кровати. Посмотрел на окно, куда заглядывал рассвет. Нужно было что-то делать. Принять какое-то решение и прекратить наконец изводить себя бессонницей. Нужно было убить личность Зверя и подчинить себе свою собственную вторую часть сути. Но Альтис не мог заставить себя поднять на него руку, особенно пока он был слаб. Не мог. И не хотел.
Снова взглянув на оранжевое окно, Альтис решил, что пора устраивать всеобщий подъем. Причем давно надо было это сделать, часа эдак три назад.
Через час шестеро бессмертных были полностью готовы и стояли на пороге домика, отданного в распоряжение беловолосого принца. Большой дом в Диларе принадлежал правящему роду, и остановиться в нем мог любой из венценосных эльфов. Хотя нечасто здесь бывали такие гости. В последний раз такое событие имело место лет двадцать назад.
С императором и некромантами все было обговорено заранее. Но тем не менее Нангерат и Аллодис вышли проводить богов и демона. Альтис подтягивал подпругу, проверяя, чтобы Калигулу было удобно, нигде не жало и не натирало.
— Удачи тебе, — пожелал от души Аллодис. — Удачи всем вам.
Некромант улыбался легко и беспечно, рисуя на лице уверенность в том, что все будет хорошо. Но на сердце было тяжело, и предчувствие скорой беды не отпускало.
— Она мне не помешает, — ответил Альтис. — А ты присматривай за Тиграном. Повнимательней.
Колдун кивнул. Его рука то и дело тянулась дернуть прядь длинных светлых волос, не заплетенных в косу. Этот непроизвольный жест выдавал тревогу.
— Не бойся, некромант, — ободряюще улыбнулся Альтис. — Ты вернешься к жене и дочерям, все у тебя будет хорошо.
— А у тебя, командор? — спросил служитель смерти, отбросив ложную беспечность.
— А кто его знает, — отмахнулся Альтис. — Нангерат, — обратился он ко второму колдуну, — под твою ответственность оставляю императора и всех остальных. Кроме Аллодиса. Однажды он потребует от тебя совершеннейшую глупость… и если ты ее не сделаешь, все пойдет прахом.
— Понял, — кивнул колдун.
Альтис подтянул стремена повыше, внимательно поглядел на некромантов.
— Если мы не вернемся через два дня — отправляйтесь в столицу без нас.
Переглянувшись, колдуны молча прижали к сердцам кулаки.
Альтис забрался в седло, оглядел уже готовых к путешествию побратимов. Последней на свою лошадку вскарабкалась зевающая Алина. «Какого нежитя она не спит по ночам?..» — мелькнула у Альтиса мысль, но он резонно решил, что это личное дело девушки.
Бессмертные отправились в путь. Когда эльфийский городок остался позади, демон обернулся к богам:
— Дорогу спрямить возможно?
— Если только чуть-чуть, — ответил Ветер, взглянув куда-то в недоступные другим дали. — Здесь большие искажения в пространстве.
— Срезаем сколько возможно, — приказал Альтис. — Вперед!
Закатное солнце светило слева, когда бессмертные остановились у неприметного оврага в рощице, куда попасть случайно было невозможно. Дорога осталась с правой стороны, немного дальше к югу заканчивалось поле и начинался лес.
Лошадей расседлали и пустили пастись. Вещи снесли в овражек, вскрыли старое зимовье-тайник, быстро привели в нормальный вид. Наскоро поужинали из своих запасов.
— Разбиваемся на пары, — приказал Альтис, допивая горячий чай из кружки. — Волк и Змей — на восток, Ястреб и Ветер — в небо, общая разведка и юг. Мы с Алинкой — на запад. Близко к Обрене не подходить.
Они сидели в кругу на дощатом полу тесного зимовья с такой низкой крышей, что Трэну и Ароху было даже не выпрямиться в полный рост. Кто-то быстро доедал порцию сухого пайка, кто-то занимался оружием. Арох любовно гладил лук, пересобранный в дальнобойную форму. Задержав на нем взгляд, Альтис веско сказал, отставив кружку:
— Арох, не теряй самоконтроль.
— Не потеряю, — пообещал Волк, глянув на побратима исподлобья.
— Тогда вперед, — объявил Пламенный, поднимаясь на ноги. — Стрим, держи постоянную связь.
— Понял, — ответил Ветер, тут же добавляя новые нити в ментальную сеть между побратимами.
Теперь каждый из них не просто чуял другого на расстоянии и мог обратиться мысленно, но и точно знал, где кто находится в любой момент времени и что чувствует. В дальнейших инструкциях никто не нуждался. Каждый знал свою роль. Разведчики вышли наружу и, не оглядываясь, разбежались в разные стороны. Короткий мысленный приказ — и къяр огромной черной тенью исчез под сенью деревьев.
Алина рядом с Альтисом двигалась так же быстро и бесшумно, как демон. Они то разбегались подальше друг от друга, то снова шли локоть в локоть. И сейчас, в разведке, Алина, включенная в ментальную сеть, впервые понимала, насколько близки кровные братья. К какому бесценному сокровищу ее допустили. Это больше, чем дружба. Это — единство. Каждый — личность со своими взглядами, амбициями, характером, эмоциями. У каждого свои тайны, свои страхи, свои радости, своя жизнь, не касающиеся никого другого. Но они — едины. Они пошлют друг друга за Грань, передерутся и разругаются вдрызг, а через час уже будут пить в одном кабаке. Не случится так, что кого-то бросят, подставят, забудут. Нет предательства, нет даже тени недоверия. Не будет такого, что один пожертвует другим, даже ради спасения своей жизни. И это — бесценно.
Размышления воительницы прервала пришедшая от Ветра мысль:
«Тут к юго-западу за Обреной, примерно в пятнадцати минутах ходьбы, стоит особняк в три этажа и наверняка с нехилой подземной лабораторией».
«Это он…» — волной едва подавленной ярости пришла мысль Ароха.
«Спокойней, — приказал пленному богу демон. — Стрим, картинку».
Бог открыл свое зрение, и Альтис мысленно отметил точки, где проводилась разведка. Ни лишнего слова, ни вопроса. Скупые и четкие движения. Скоро шестерка оказалась близко к особняку. Залегли в разных кустарниках и переговаривались по ментальной связи, решая, как действовать дальше.
Дом был сложен из белого камня. Напротив — ухоженный дворик с цветами и декоративными деревцами, неподалеку — площадка для тренировок. Тишина, чистота и идиллия в лучах закатного солнца. До наступления сумерек оставалось еще около часа.
«Ждем темноты и идем внутрь», — принял решение Альтис. Он внимательно разглядывал фасад дома. Интересно, когда этот ублюдок успел здесь такое отгрохать?
«Ждем…» — эхом отозвались побратимы.
Альтис улегся поудобней, намереваясь провести на своей позиции все время до наступления ночи.
Но тут случилось нечто, нарушившее его планы. Тяжелая резная дверь распахнулась, и на порог вышли двое. Один из них был эльф — высокий для своего вида, золотоволосый, идеально сложенный и прекрасный, как бог. Второй… второй тоже был эльф. Слишком высокий, еще не сформировавшийся окончательно, худой и немного угловатый подросток. Беловолосый. Зеленоглазый. С белым, искусно отделанным ошейником на горле. Что-то волчье проглядывало в его облике и повадках.
Арох сдавленно взвыл.
«Сиди на месте!» — приказал Альтис, чувствуя, что Волк вот-вот кинется в атаку.
«Тва-арь… тварь бессмертная…» — простонал в ответ бог-волк, пристально глядя на мальчика-эльфа. Только эмоциональный оттенок дал понять, что волк имеет в виду не Альтиса, а Лаэторриониса.
Эльфенок-волчонок вдруг повернулся в сторону, где залег Арох. Тихо заскулил. Столько жалобной мольбы было в этом голосе, что даже Альтису стало не по себе. Как сдержался Волк, было сложно представить.
— Не скули, — не поворачиваясь, приказал изгнанный повелитель. — Не бойся. Сегодня ничего страшного тебя не ждет. За мной.
Волчонок тут же послушно загнал обратно в глотку тихий вой, опустил голову, последовал за эльфом. Направились они в сторону Обрены.
«Я убью его!» — взревел Арох.
«Сиди тихо!» — рявкнул в ответ Альтис. И тут же отважился на безумный поступок.
Он вышел на дорогу перед эльфом. Золото глаз скрыл, зато ярко высветил эмблему Грифона на жилетке.
Эльф остановился в десяти шагах от демона, некоторое время пристально изучал незваного гостя. Альтис отвечал тем же.
— С кем имею честь беседовать и что привело вас ко мне? — холодно поинтересовался эльф.
— Последний Грифон, Белый командор, — спокойно ответил Альтис. — Я пришел за ним. — Кивок на беловолосого подростка. — Отдашь его мне — разойдемся миром.
Лаэторрионис хмыкнул и коротко рассмеялся. Издевательски предложил:
— Ну забери его, если сможешь!
Альтис протянул руку ладонью вверх и ласково позвал:
— Иди ко мне, маленький. Иди к дяде. Я заберу тебя домой.
Эльфенок несмело поднял глаза, губы тронула робкая улыбка, и он радостно потянулся к демону. Мальчик успел сделать три шага, прежде чем схватился за горло, пытаясь оттянуть ошейник, и рухнул на колени, задыхаясь.
Стрелой на дорогу выскочила Алина:
— Не тронь его, тварь! — и с чисто материнской яростью бросилась к эльфу, посмевшему обидеть ребенка, которого она уже считала своим подопечным.
Быстрее Алины был только срезень с тетивы Ароха. Повелитель уклонился от стрелы, и она лишь краем широкого полумесяца наконечника задела плечо и срезала прядь волос.
Одним движением подняв подростка на ноги, эльф бросился бежать, крепко держа его за руку. Через несколько шагов эльф и волчонок растворились в воздухе, словно их не было.
— Где эта тварь?! — прорычал Арох, выскочив на дорогу. Завертелся на месте, принюхиваясь.
— Малая червоточина! — определил Ветер.
— И ведет наверняка к Обрене! — добавил Траэллита.
— Бегом! — приказал демон и первым сорвался с места.
Они были быстры. Но недостаточно быстры.
Сила медленным вихрем поднималась из центра самой основы творения, коей являлся камень Обрены. Эльф стоял на камне, а рядом, опустив голову, стоял поникший эльфенок-волчонок.
Альтис ловко скользнул меж выставленных щитов, остановился в нескольких шагах от круглого плоского камня, изукрашенного металлическими узорами и выдолбленными желобками. Альтис хорошо знал, как по этим желобкам разливается кровь, заполняя рисунок.
— Отпусти его, — снова предложил Альтис. — И я не буду тебя убивать.
Эльф сощурился, внимательно оглядел маленького мага. И вдруг с коротким гортанным криком выбросил вперед руку, резко сжал кулак и потянул на себя. Альтиса с такой силой дернуло вперед, что он невольно сделал шаг и зашипел, схватившись за плечо. Печать запульсировала болью.
— Альтис Пламенный, — с хищной радостью констатировал Лаэторрионис.
— И тебе привет, подонок, — оскалился Альтис, больше не скрываясь.
По связи мелькнула полуоформленная в слова мысль. К демону, перестав прятаться, подошли Арох, Трэн, Коган и Алина. Эльф притянул к себе подростка, прикрываясь им, и приставил к его горлу нож. Арох дернулся и мгновенно натянул тетиву. Коган сформировал свой клинок в плеть, сжав ее в руке до побелевших пальцев. Трэн покрыл тело чешуей, готовясь к трансформации. Алина стояла в обманчиво расслабленной позе, готовая испепелить все вокруг. В зеленых глазах эльфенка мелькнул отчаянный страх. «Не бойся, — беззвучно попросил мальчика демон. — Я убью злого дядьку, ничего он тебе не сделает. Обещаю. Держись, маленький». Услышал ли его волчонок — осталось загадкой.
Увидев всю компанию, изгнанный повелитель разулыбался. В глазах появился безумный фанатичный блеск. Ситуация нравилась Альтису все меньше.
— В последний раз предлагаю, Лаэторрионис, — сдерживая злость, сказал демон своим низким, проникающим в душу голосом. — Отдай нам мальчика, и мы уйдем с миром. И тебя не тронем — слово Пламенного. Слово искателей! — поспешно добавил он, увидев, как дернулся у горла эльфенка нож, оставив красную полоску. Слово искателей нерушимо, и повелитель об этом знал.
— Зря ты снова перешел мне дорогу, демон, — отозвался эльф. — Но я ждал тебя. У нас ведь с тобой еще одно незаконченное дело, верно?
— С тобой, ублюдок, у нас дел нет и быть не может! — Альтис начал впадать в ярость: дорожка из красных капель пятнала белый ошейник и легкую, тоже белую, летнюю курточку подростка. — От тебя требовалось одно — мирно сдохнуть! Отпусти ребенка, отрыжка Кошмарова!
Дрожал срезень на тетиве, нервной змеей металась длиннохвостая плеть, белыми стали короткие клинки.
— Это ты должен был сдохнуть еще триста лет назад, Пламенный. Ты и твой глупый наивный друг.
Лаэторрионис опередил бросившихся в атаку друзей на полмига, взметнув свои щиты. Швырнул подростка на камень и попытался защелкнуть энергетические кандалы из осязаемого синего тумана на его руках и ногах. Но мальчик вдруг с отчаянной храбростью маленького щенка, бросающегося на медведя, засопротивлялся.
— Уничтожьте Печать! — заорал Альтис, налетев на щит всем телом. — Здесь Печать Нерушимости!
Дважды повторять не пришлось — каждый из побратимов знал, что делать, нашлось дело и для воительницы. Альтис же прикрыл глаза, несколько раз вдохнул полной грудью, замедляя для себя бег времени. Он видел, что эльф все-таки прижал одну руку мальчика к камню и сумел приковать. Мальчик… малыш… эльфенок, оскаливший волчьи клыки и отчаянно вцепившийся в руку своего врага. Арох, готовый головой разбить стену, лишь бы добраться до них…
Демон снова медленно вдохнул. Выдохнул, сложил эфирные крылья кожистым плащом. И ударил в нерушимые щиты всей своей Пламенной мощью! Сила столкнулась с силой. Кусок изначальной материи Творения излучал такую мощь, что Альтис едва справлялся. Он заменил прочие мысли и желания двумя — устоять и пробить преграду.
Эльф ударил огрызавшегося подростка по лицу с такой яростью, что тот стукнулся затылком о камень, разбив голову, и притих, ненадолго отключившись. За несколько мгновений эльф приковал его полностью. Занес ритуальный нож…
Альтис ударил всей мощью на пределе сил, выворачивая суть и сгорая заживо. Пробился. Упал на четвереньки, когда разом истаяли силы и ударило обратным откатом демонического облика, обращая демона в человека. Отдернулся, увернулся от ножа, на волосок разминувшегося с его горлом. Не вставая, бросил в повелителя свой нож, попал. Но тут же сам оказался ранен — поясной нож эльфа воткнулся под колено. Боль была такая, что сознание на несколько мгновений выключилось. Очнувшись, обнаружил себя лежащим на спине, с двумя ритуальными клинками, прибившими его к камню! Длинные ножи были вбиты в плечи, на стыке суставов, и своих рук Альтис больше не чувствовал.
Сквозь застлавшую глаза темную пелену демон увидел Лаэторриониса. Тот усмехнулся, занес два таких же длинных ножа над ним и мальчиком, прикованным справа от Альтиса. Откуда у проклятого эльфа так много ритуальных ножей и где он их прятал?..
Додумать мысль демон не успел — его врага смело чем-то тяжелым, ударившим в спину. Послышался короткий яростный рык. А еще через мгновение — слитый с рычанием стон. Альтис задрал голову, пытаясь понять, что происходит, и увидел распростертого на камне Волка с двумя клинками в животе, накрест пробившими тело. Лаэторрионис встал, демонстративно отряхнулся, вытянул руки и сформировал в ладонях два новых ритуальных ножа с рукоятью без гарды и длинным, тяжелым трехгранным лезвием. Но еще прежде, чем ножи обрели полную материальность, эльфу в спину ударила объятая Пламенем дочь Огня.
Один из ножей пробил ей правое плечо, но она лишь хищно усмехнулась. По-прежнему подвижной правой рукой воткнула свой меч под ребра врагу по самую рукоять. Удар маленького, но каменного кулака в лицо окончательно уложил тяжелораненого эльфа.
Коган, Траэллита и Стримбор одновременно доломали щиты с Печатью Нерушимости и бросились к раненым.
Бог-ламий склонился к Атьтису, попытался выдернуть глубоко вбитые в камень ножи. Вздулись буграми мышцы на могучей руке, но трехгранный жертвенный клинок остался неподвижен.
«Брось…» — толкнулась мысль по ментальной сети. И тут Альтис понял, что могучие потоки, поднимающиеся от камня творения, разрушили их телепатическую связь. В этой чужой, странной, невообразимо могучей силе все они тонули, как в патоке. И что-то приближалось. Громадное и чужое. Альтис даже не мог вообразить это «что-то».
— Брось… — выдавил из себя Пламенный. — Убери Ароха, Алинку и малыша с Обрены. А потом мотайте дальше, чем видите. Быстро, Трэн! Я сам разберусь с клинками!
Встретившись взглядом с золотом глаз друга, бог-ламий колебался несколько мгновений. Кивнув, вскочил на ноги. Быстро раздал указания Ястребу и Ветру. Помог разбить оковы на эльфенке. Осторожно, чтобы меньше тревожить раны Ароха, подхватил его и ушел.
Белое Пламя охватило своего владельца и до предела раскалило металл жертвенных ножей. Запахло паленым мясом. Альтис стиснул зубы. Но когда расплавленный металл потек сквозь раны, а нож под коленом взорвался, растекаясь внутри плоти металлическими каплями, сознание и выдержка демону отказали. Выгнувшись от непереносимой боли, которая убила бы любого другого, он заорал, срывая голос.
Алина сделала только шаг с каменной основы сотворения мира, тут же обернулась и в отчаянии крикнула:
— Ал! Альтис!..
Но вернуться на Обрену никто из сошедших не смог. Они могли только видеть, как Лаэторрионис ощупал рукоять клинка, оставленного в ране, с трудом повернулся на бок, сплюнул немало крови, стараясь не кашлять. С трудом, попытки с третьей, заставил себя приподняться, а потом сесть.
— Мм… — вырвался стон сквозь крепко сжатые зубы Альтиса, когда сил на крик не осталось. По взмокшему лицу проложили дорожки слезы, невольно сопроводившие невообразимую пытку. Руки понемногу обретали чувствительность, хотя в ранах пульсировала ядом кошмарная мука.
Собравшись с силами, Пламенный маг сумел подняться. Руки еще дрожали от слабости, а боль под коленом подламывала ногу. Суровый взгляд в сторону богов, которые тщетно пытались пробиться обратно сквозь щиты.
«Убирайтесь отсюда, быстро!» — стегнула плетью ментальная связь, на миг восстановленная силами Альтиса. Кольнула привычная головная боль — телепатия не принадлежала к числу талантов демона.
С трудом подойдя поближе к Лаэторрионису, Альтис пинком выбил у него из ладони формирующийся клинок и зашипел от взорвавшей рану боли. Склонился над раненым эльфом, схватил за горло:
— Что ты с ним сделал, ублюдок?!
— То же… что и с первым… — выдохнул повелитель. Из его горла толчками выплескивалась кровь. Легкое уже полностью заполнилось. Умница Алина знала, как одним точным ударом искалечить любого.
— Как все вернуть?!
Эльф не успел ответить. Раздался гул, похожий на звук лопнувшей толстой струны.
— Отойди от него, Ал.
Это было сказано негромко и спокойно, но демону показалось, будто у него вдоль позвоночника прорезался ледяной Драконий гребень. Он медленно обернулся, не убирая пальцев с горла своего врага.
Смычок стояла посреди Обрены и смотрела на них почерневшими глазами.
— С какой это радости? Он мой враг! — ответил демон, даже не подумав подчиниться.
— Отойди, Ал… — тихо повторила Смычок. — Ты собираешься убить одного из моих сыновей.
Демон на миг задержал дыхание, прошипел сквозь зубы ругательство. Ослабил хватку, с лютой ненавистью взглянув на эльфа, и все же отступил.
— Торри… — Смычок шагнула к эльфу. — Что ты наделал?
Эльф вдруг растерял всю свою надменность и попытался отползти.
— Торри… — снова сделала шаг в его сторону Создатель. Эльф всхлипнул, прикрыв лицо рукой. Демиург огляделась. Увидела двоих Волков — большого и маленького. Все поняла. — Ты что наделал, мальчик?! — снова вопрос к повелителю. — Зачем ты это сделал?!
Эльф отнял руку от лица и с отчаянием смертника крикнул:
— Ты всегда любила их больше, чем меня! Ты подарила им целый мир, а мне — ничего! Их ты нянчила с колыбели, а меня создала отроком! Ты меня никогда не любила! Я их ненавижу! Из-за них я тебе не нужен!.. А они сказали, что подарят мне весь этот мир и дадут еще один!.. — Эльф плакал и всхлипывал. Он вдруг превратился в провинившегося обозленного ребенка, которого, однако, несправедливо обидели.
— Они сказали?.. — переспросила Создатель, замерев возле эльфа. Запредельной жутью повеяло от ее голоса. Склонившись, она ласково спросила: — Кто «они», Торри?
— Другие демиурги, — выдохнул эльф, испугавшийся этой угрожающей ласки. И даже не попытался закрыться, когда детская ладошка Смычка отвесила ему звучную оплеуху.
— Я разочарована в тебе, повелитель Лаэторрионис. Очень разочарована. Как у тебя ума хватило… — Девочка осеклась, крепко схватила эльфа за подбородок, заставила поглядеть себе в глаза. Следующее слово, сказанное ею, было очень неприличным.
Опустившись рядом с эльфом на колени, она одной рукой взяла его за горло, другую запустила в волосы, нещадно дергая и путая золотистую шевелюру. Экзекуция, сопровождаемая ругательствами, длилась несколько секунд. Ладошка переместилась на лоб повелителя, после чего из его золотистых волос неожиданно выскочил и пополз вверх по руке Создателя здоровенный розовый паук.
Альтис узнал эту мерзость мгновенно, хотя видел всего однажды в детстве. Создатель схватила двумя пальчиками отвратительное студенистое создание за жирное брюхо. Встала, оттолкнула эльфа. Тот со всхлипом втянул в себя воздух и обхватил голову руками.
— Передай своему создателю, уродец, — прошипела она, уставившись на вяло дергающуюся розовую гадость, — что, если этот дегенерат, по ошибке названный демиургом, еще раз подсунет своих тварей моим детям… я ему яйца оторву и забью в глотку!
Тварюшка полетела по широкой дуге, врезалась в щит Обрены и исчезла в тусклой вспышке розового света.
— Что я натворил… — пораженно прошептал эльф, оглядываясь на стоящих за краем щита богов, на Альтиса. В его лазоревых глазах поселились черный ужас и отчаяние. — О Купол…
Смычок вздохнула, наклонилась, одним движением выдернула короткий меч из раны того, кого ласково называла Торри. Тот только сморщился, сжав зубы. Кровь больше не шла горлом, тело быстро восстанавливалось. Само присутствие Создателя и сила, текущая через нее и щедро проливающаяся в окружающее пространство, излечивало всех детей ее мира.
— Так он не виноват?.. — спросил Альтис.
Эльф из правящего рода встал, сбросил щит с Обрены. Смычок ступила на землю, не потеряв материальности, подошла к лежащему на земле Волку. Положив ладошки на его распоротый живот, за несколько мгновений заживила страшные раны. Погладила по голове маленького волчонка, сидевшего рядом с большим волком, поцеловала его в нос. Мальчишка улыбнулся.
— Вы имеете право меня убить. Я не буду сопротивляться, — сказал Лаэторрионис, не смея поднять глаз.
Создатель недовольно сморщилась, встала, печально оглядела всех своих детей по очереди.
Повисшую тишину первым нарушил Арох.
— Взгляни на меня, — холодно потребовал он.
Эльф подчинился. Белый Волк, из-за спины которого робко выглядывал волчонок, некоторое время молчал, пытаясь понять, чего он хочет больше — придушить этого ублюдка своими руками или уничтожить того, кто довел бессмертного повелителя из правящего рода до такого жалкого состояния. Поинтересовался резко и зло:
— Сколько лет с тобой подселенец?
— Около двух тысяч, — ответил эльф, не надеясь на пощаду.
Альтис вздрогнул, представив себе, каково это — в течение двух тысяч лет медленно, каждый миг понемногу сходить с ума. Он сам всю жизнь ходит по грани безумия и как никто другой знает, что это такое. Все начинается с малого — со странных непривычных мыслей. Потом появляются странные сны, и чужеродные мысли становятся все настойчивей. Обыденное предстает в извращенном свете. Начинаешь испытывать отвращение к самому себе, страх, непонимание. Ломается воля, все вокруг кажется враждебным. И кто-то нашептывает разные гадости. Переставая различать реальное и нереальное, подчиняешься чужой воле. Раз. Другой. Становится легче. Перестаешь понимать, где нашептанное, а где — твое. И в итоге чужая воля окончательно завладевает разумом.
Лаэторрионис будет вменяем лишь несколько часов после изъятия подселенца из мозга. А потом… потом ему понадобится долгое и тщательное лечение. Если вообще понадобится. Две тысячи лет — очень много. Несколько часов в здравом уме — все, что есть у эльфа, прежде чем начнется обратный процесс. Его мозг начнет разрушаться. Он может и не выжить.
Ветер выстраивал новую телепатическую сеть, и вскорости мысли демона стали известны всем побратимам.
— Как имя того демиурга, что творит эту гадость? — Через пару мгновений Альтис понял, что произнесенная фраза принадлежит ему.
— Матиалис Паук, — отозвалась Смычок. — Мой давний враг.
— Вот его мы и убьем, — заключил Альтис. — А для Лаэторриониса жизнь скоро и так станет пастью Кошмара.
Смычок взяла свое творение за безвольную руку. Эльф взглянул на нее так тоскливо, что девочка не удержалась — приподнялась на цыпочки и погладила его по щеке.
— Пойдем домой. Я тебе помогу. — Обернулась к Альтису и искренне поблагодарила: — Спасибо, Ал.
— Подожди, эльф! — вскрикнул Арох, обняв за плечи подростка. — Как все вернуть?! Как вернуть нас?
— Я не знаю… — потерянно ответил Лаэторрионис. — Но, клянусь, я приложу все силы, чтобы это исправить!
— Мы найдем способ, волчонок. Я найду, — пообещала Смычок. Строго сказала: — И запомните, дети. Когда закончите здесь свои дела — я жду вас дома всех. Всех! — Многозначительный взгляд в сторону Алины и Альтиса.
— Хорошо. Мы будем… — вразнобой ответили бессмертные, невольно заулыбавшись. Создатель так напоминала старшую сестру, отчитывающую непутевых младших братьев…
Смычок и эльф исчезли во вспышке света. Оставшихся друзей чуть не посбивало на землю откатом чудовищного по силе и энергозатратам телепорта.
Сильно хромая, Альтис сошел с камня, сел на его край и поморщился от боли в ранах. Руки все еще не слушались толком, а демона всегда бесило неподчинение собственного тела. Арох с Алиной на пару перевязывали волчонку разбитую голову. Ястреб бездвижно стоял и смотрел в одну точку совершенно пустым взглядом. Ветер и Змей без напоминаний деактивировали работу одного из мощнейших артефактов. Как раз того, на котором сидел наглый демон.
Альтис огляделся, даже не пытаясь справиться с пустотой внутри. Под коленом все еще пульсировал раскаленный шар. Демон нашел мыслью своего къяра и приказал подвести лошадей к месту недавней битвы.
Сев рядом с Пламенным, Алина прищурилась и ядовито спросила:
— Что же вы как мухи в киселе барахтались? Какой-то драный эльф разделал вас всех, как котят на котлеты! То ли эльф крут, то ли вы, ребята, — лохи!
— Во-первых, эльф был в своей стихии и на своей территории, — желчно отозвался недовольный Альтис. — А нам приходилось продираться сквозь враждебное пространство. Да здесь сама земля пила наши силы! Во-вторых, пока мы тысячелетиями шлялись по миру, этот эльф самосовершенствовался. В отличие от нас. И в-третьих, но не в последних, подселенец, если его создатель того хочет, может наделить своего носителя огромной силой.
— Понятно, — усмехнулась воительница. — И эльф — крут, и вы — лохи.
— Не дерзи демону, малявка! — в притворном раздражении рыкнул Альтис.
— А мелкая права, — подал голос Ястреб. — Мы обделались, братцы.
— Но мы бы все равно его разделали, — с обычной своей самоуверенностью заявил Пламенный.
Дальнейшие разговоры прервал стук копыт — къяр привел лошадей. Арох бережно посадил впереди себя волчонка, остальные забрались на спины лошадям без лишних слов.
Путь до потайного зимовья проходил в тяжком молчании. Сложно было начать разговор, осознать происходящее — невозможно.
Старший Волк был личностью Ароха Архорта. Младший — его же сутью. Один и тот же бог жил в двух телах. Один и тот же неполноценный бог, две части которого должны быть слиты. Личность и суть. Но как быть, если эта суть — живая, сама по себе… Вот этот ребенок, доверчиво жмущийся к плечу старшего, ребенок, не умеющий говорить, неполноценный, беспомощный, как младенец! Но он — суть, суть без личности бога!.. Великий Волк мучительно пытался понять, что ему теперь делать и как оберечь это недоразумение, которое даже шнуровку самому себе завязать не сможет?!..
Что делать, Купол великий?!..
Арох едва не выл в голос, осознавая происходящее. Он не сможет отпустить свою потерянную суть от себя ни на шаг. Но как быть с этим малышом? Суть без личности — все равно что душа без разума. Будь это обычный эльфийский ребенок, Арох, пользуясь врачебной терминологией, сказал бы, что у мальчика тяжелая форма аутизма, серьезные нарушения психики и угнетенная умственная активность. Но доверчиво пригревшаяся в его руках суть, родная, давно потерянная, — не обычный эльфийский ребенок.
Так что же теперь делать?!
— Пока — накормить, вымыть, переодеть, — послышался четкий приказ Альтиса.
Только тогда Арох осознал, что последнюю фразу либо произнес вслух, либо подумал на всю телепатическую сеть.
А оглядевшись, понял, что потайное зимовье уже перед самым носом.
Алина, Траэллита и Стримбор без лишних слов увели волчонка, забрав его у растерянного и подавленного Ароха. У ручья в овражке мальчишку умыли, переодели, перевязали ему раны. Ястреб в это время запалил костерок на поляне.
— Что мне делать, Ал?..
Альтис обернулся, поглядел на друга, и сердце у него заныло от боли.
— Прорвемся, Арох. Прорвемся, — с трудом протолкнулись слова сквозь сведенное горло.
— Это он — Арох. — Белый Волк мотнул головой в сторону ручейка, где возились с беспомощным ребенком трое бессмертных. — А я, наверное, не имею права на это имя.
Альтис смерил друга опасным взглядом прищуренных, словно глядящих вдоль арбалетного болта, глаз. И Волк получил именно то, на что напрашивался, — хорошую затрещину! Оскалился, мгновенно разозлившись, зарычал на друга.
— Ты — мой брат, Арох. Ты! — сказал, как припечатал, Демон. Чуть смягчил жесткое лицо улыбкой: — А младшего будем звать Волчонком.
Волк хотел сказать, что зеленоглазый подросток и он — одно и то же. И это жутко! Как будто смотришь в зеркало, а отражение кривляется и корчит тебе рожицы!.. Но проклятый демон так снисходительно по-доброму улыбнулся… «Да, Арох, — говорили без слов эти уверенные золотые глаза. — Да, ты в такой заднице, что трудно вообразить. Но ты — это ты, мой брат, мой друг, бог-волк и великий вожак. А о маленьком мы позаботимся, как о сыне».
Арох сдался. С малыша будут пылинки сдувать, это ясно. Да и сам Волк волоску не даст упасть с его белой как снег головы. Потому что не может воспринимать ребенка, даже такого, всего лишь как суть. Суть, облаченную в другую, не его, Ароха Архорта, плоть.
Страшно. Жутко. Невозможно… Так же невозможно, как Печать на теле Ветра, как смерть Литиса и Альтаира. Единственное, что оставалось Волку, — это с головой уйти в заботу о собственной беспомощной сути.
Ночь они провели в лесу. А с рассветом тронулись в путь.
Побратимы, против обыкновения, не бросались друг в друга ядовитыми репликами, не переругивались по поводу всяких мелочей. Альтис снова не спал всю ночь — ныла рана под коленом. Раздражающе непослушные руки выводили его из себя. Бесили до дрожи собственные глаза, отказывающие в обычной зоркости из-за тяжелейшего недосыпа. Вылитая себе на голову, тяжелую после бессчетной бессонной ночи, полная фляга воды немного рассеяла туман в сознании и разогнала по углам призраки кошмаров.
Раннее утро. Еще серо, рассвет впереди. Взгляд Пламенного скользил по дороге, краем сознания отмечая любую деталь. Именно поэтому он первым заметил интересное.
— Смычок оставила нам подарок! — весело объявил Альтис, притормозив къяра.
Метка на дороге едва заметно проступала в пыли. Скрипичный ключ и пиктограмма «короткой тропы». Оставленная нить сама скользнула с руки демона, развернулась в тропу, легла под ноги коней. Через десяток метров они оказались всего в часе пути от Дилара.
— Могла бы и к порогу тропку бросить, — проворчал Пламенный.
Ворчал он из природной вредности. На самом деле все было рассчитано верно. Коней пустили вскачь, и к моменту возвращения путники были в пыли долгой дороги.
Альтис слез со спины своего высокого къяра с некоторым трудом — плотно перемотанное колено не сгибалось. Алинина правая рука была притянута к телу ремнем — рана оказалась более серьезной, чем девушке того хотелось. Остальные побратимы тоже выглядели потрепанными — особенно Арох и мальчишка. За время пути к эльфенку-богу успело намертво прилипнуть прозвище Волчонок.
Пока сонные друзья слезали с коней, Алина уже успела побывать в доме, найти прислугу и раздать кучу указаний.
Аллодис и Нангерат вышли встречать побратимов плечом к плечу. Прижали кулаки к сердцам, доложили:
— Командор, за время вашего отсутствия происшествий не было.
— Отлично, — сказал демон. — Как себя чувствует наш подзащитный? — поинтересовался он, не произнося имени императора.
— Терпимо, — сухо сообщил появившийся на пороге монарх. Надменность, укор и холод в его взгляде истаяли под насмешкой в золотых глазах. — Когда мы отправимся в столицу, командор?
— Как ты себя чувствуешь, Тигран? — с усмешкой, совсем не обидной, а даже сочувственной и немного печальной, повторил свой вопрос Пламенный.
— Полностью здоров, — пожал плечами император. — К чему этот вопрос?
— А я вот что-то не очень здоров, — сообщил демон. — Поэтому сегодня мы никуда не двинемся. — Альтис отвернулся от некромантов и императора и посмотрел на друга.
Арох пытался стянуть с лошадки эльфенка, который делал вид, будто не понимает, чего от него хотят. Полюбовавшись на это, Альтис рыкнул:
— Маленький, а ну без капризов! Спустился на землю и бегом к дяде!
Звучный глубокий голос еще не успел затихнуть, а Волчонок уже слетел с лошади и в несколько прыжков оказался рядом с Альтисом. Смущенно ковырнул ножкой землю, преданно взглянул на «дядю».
— Ну почему он признаёт только власть этого гада златоглазого?! — вопросил в пространство Арох.
— По той же причине, по которой вы все только мою власть уже не одну сотню лет и признаете! — хмыкнул демон и поманил мальчика к себе. — Ну-ка, маленький, помоги, а то у дяди нога болит.
Мальчик с готовностью подставил плечо, и они не торопясь направились в сторону дома.
— Сейчас пойдем тебя выкупаем, перевяжем раны, одежду чистую подыщем… — говорил демон ребенку, опираясь на его плечо. — А всяких чужих не бойся, я любого убью, а тебя, малыш, в обиду не дам. Хочешь, оружие тебе подберем? Ножик побольше? Хорошо… Голодный? Сейчас дядя демон дойдет до дома — и будет нам с тобой еда…
— Волк! — Ястреб поддержал брата, когда того согнуло от боли в незаживших ранах. — Что с тобой?
— А на что похоже? — прохрипел, скривившись и обхватив себя рукой, Арох.
— На дерьмо, — сказал Ястреб и повел брата в сторону особняка. — Тебе тоже отдохнуть надо…
Король проводил бессмертных растерянным взглядом. Этот эльфийский мальчик… и Арох Архорт… Боги и демон, снова перепачкавшиеся в крови, порванная одежда, под которой видны свежие раны…
— Командир Алина Пламенная! — Тигран нашел взглядом девушку. Она удивленно оглянулась, и император отметил, до чего она грациозна в движениях. Опасная грация матерого хищника. А еще девушка была бледна, и жестко притянутая ремнем к телу рука ей явно мешала. — Командир, — повторил король. — Я прошу вас доложить о произошедшем.
— Будет исполнено. — Приложив к сердцу кулак здоровой руки, Пламенная склонила голову, не произнося титула короля.
— Не будет, — безапелляционно заявил бог-ламий, подойдя к девушке и грозно взглянув на нее сверху вниз. — Раненая девочка сейчас пойдет мыться, потом я перетяну ее раны, и она ляжет спать. Это ясно?
— А в чешуйчатую наглую рожу кулаком? — ласково поинтересовалась Алина.
— Лина… — Стримбор смотрел спокойно, без вызова или упрека. — Трэн прав. Ты бледная, как свеженькое умертвие. Отдохни, пожалуйста. А то у меня от твоей усталости тоже голова разболелась. Мы же в одной ментальной сети.
Алина фыркнула.
— Уговорил, — миролюбиво ответила она Ветру. Снова поглядела на ламия: — А тебе, Змей, еще учиться и учиться политике общения.
— А мне Таран дурным примером служит, — развел руками ничуть не обидевшийся бог-ламий и последовал за девушкой.
— Я расскажу все, что вам следует знать. — Стримбор поглядел на короля.
— Буду премного благодарен, — склонил голову Тигран.
В тот день они, конечно, никуда не поехали. Боги и демон по очереди возились с Волчонком — играли, кормили, одевали, гуляли, лечили, развлекали. Для них даже такой ребенок не был в тягость. Потому что родной и любимый, как сын или младший брат.
Малыш за день оттаял, освоился и перестал шарахаться от любой тени — с побратимами было уютно и безопасно, как под Куполом Создателя.
Только к ужину шестерка бессмертных снова собралась вместе. Они предпочли сегодня не делить трапезу со своими смертными спутниками. Ужинали в малой гостиной, за небольшим полукруглым столом. Даже для гостей-чужаков у эльфов было не принято готовить мясные блюда, но в этот раз повар-орк, служивший в усадьбе последние пятнадцать лет, сделал исключение. Малыш, вместо того чтобы сесть за стол, пошел интересоваться цветочками, растущими в резных горшках, прикрепленных к стене. Через пару минут два горшка с цветами оказались разбиты. Волчонок сразу съежился, отошел от стены и опустил голову в ожидании наказания. У Альтиса сердце свело от той покорной беспомощности, с которой мальчик стоял у разбитых горшков.
— Шкодник, — ласково улыбнулся Арох, держа в руках бокал с вином.
— Как ты в детстве, — по-доброму хмыкнул Траэллита, оприходовав блюдо с запеченной рыбой.
— Маленький, не хулигань дома, — потребовал Альтис в меру строгим тоном. — Пойдем гулять, там хоть все цветочки повыдергивай.
Волчонок тут же встрепенулся, посмотрел на побратимов и вдруг старательно, почти по слогам, выговорил:
— Аль-тис.
Побратимы переглянулись. Альтис искренне восхитился:
— Молодец, малыш! Умница!
Вдохновленный мальчишка ткнул пальцем в воительницу:
— Ли-ина. — Обведя взглядом остальных, уверенно сказал: — Трэн. Стри-им. Коган! А-арох. — Последнее он произнес очень уверенно. Склонил голову набок, приложил к груди ладонь и повторил: — Арох.
— Умница, маленький! — обрадовался демон, забыв о еде. — Умный малыш! Только он — большой Арох, а ты — маленький. Понял?
Волчонок несколько раз быстро кивнул.
— Тому, кто еще хоть раз назовет ребенка отсталым, шею сверну, — в сердцах пообещала воительница, отщипывая кусочки мяса от жареной птицы. — А то по усадьбе слухи уже ползут один глупее другого…
— Какие? — заинтересовался Волк.
— Всякие, — ответила Алина. — Начиная с того, что малыш — очередной и самый неудачный выродок Лаэторриониса и твой брат, заканчивая тем, что он твой незаконнорожденный сын. Они и о тебе всякое говорили.
— Да плевать, пусть что хотят, то и болтают, — махнул рукой бог-волк. — Ты бы слышала, как меня грязью поливали, когда я тут жил. Мне все равно.
— А мне не все равно, что говорят о тебе. — Воительница злобно фыркнула, бросила обратно на тарелку оторванное от тушки крылышко. — Ты мне такой же брат, как Альтис. Поэтому пришлось провести воспитательную беседу. — Прищур и жесткая улыбка вышли у нее совсем как у Альтиса.
— Спасибо тебе за это, Линка, — благодарно улыбнулся в ответ Арох. — Малыш, иди за стол! Поешь, потом будешь дальше шкодить.
Мальчик охотно подчинился, тем более что еда вкусно пахла, а он успел проголодаться.
— Интересно, сколько мало́му лет? — поинтересовалась Алина, погладив по голове Волчонка, оказавшегося между ней и Арохом.
Арох взял в свои руки ладошку мальчика, заставил сжать кулак, потом распрямить пальцы, согнул в локте, распрямил, посмотрел.
— Судя по строению руки — не больше четырнадцати, — ответил Волк. — Как раз формируются две дополнительные мышцы, становятся более эластичными связки и меняются суставы. Видишь, локоть в обратную сторону немного выгибается, а ладонь назад отогнута больше, чем под прямым углом? Даже, я бы сказал, лет тринадцать. Совсем дите.
На всех лицах была одна четкая мысль — убить любую тварь, которая косо посмотрит на эльфенка, росшего в рабском ошейнике. Нельзя допустить, чтобы он, такой маленький, вновь испытал страх, боль и унижение.
— Кто ребенка сегодня спать укладывает? — поинтересовался в пространство бог-змей.
— Я, — вызвался Пламенный. — А завтра ты.
— Вот хитрая рожа, — хмыкнул Траэллита. — Завтра мы, скорее всего, ночуем под открытым небом.
— Вот тебе стимул под ним не ночевать, — сообщил наглый демон.
После ужина Альтис повел мальчика гулять.
Закатное летнее солнце золотисто освещало сад на заднем дворе. Альтис сидел под деревом и смотрел, как играет Волчонок Арох. Пальцы сами по себе плели затейливый венок из тоненьких стебельков разных полевых цветов. Руки требовалось привести в норму. Доплетя венок, Пламенный скептически посмотрел на получившееся корявое безобразие. Непослушные пальцы работали плохо, и плетение получилось не таким идеально ровным, чтобы стебельки и лепестки с цветочками были один к одному, как хотел демон.
Малыш подбежал к демону со сломанной веткой в руках и радостно продемонстрировал сидящую на листочке занятную букашку. Нет, не эльфийский это мальчишка! Эльфята не ломают веток и не радуются возможности что-нибудь разбить и разрушить. Альтис повосхищался насекомым, потом надел на голову ребенка получившийся венок.
— Ну-ка, малыш, посиди спокойно, — попросил демон, доставая блокнот и уголек для рисования.
Эльфенок послушался, но спокойно сидел недолго, тут же найдя себе какое-то интересное занятие. Альтис поглядывал на играющего мальчика и рисовал легкими штрихами. Любой маг должен быть певцом, художником, музыкантом и каллиграфом. Боевой магистр обязан достичь высот во многих дисциплинах. Опытом и умениями Белого демона не обладал ни один смертный волшебник.
Мальчик на бумаге выходил на диво хорошеньким. Тонкий, гибкий, изящно сложенный и легкий мальчишка в венке из полевых цветов. Закончив набросок, Пламенный снова скептически скривился. Недостаточно твердая рука и неуверенный штрих. Тем не менее страница была перевернута, а не выдрана и сожжена. Взглянув на снова усевшегося перед ним ребенка, демон поймал момент и сделал новый набросок, на этот раз работая более тщательно и стараясь сдержать дрожь в руке.
Рисунок был портретный. Чуть склоненная набок голова, полуулыбка на губах, немного задумчивый взгляд, темные глаза в пушистых ресницах. Каждый цветочек в венке, каждая запутавшаяся в роскошной белой шевелюре травинка были детально вырисованы.
— Восхитительно…
Пальцы дрогнули, и тень на изгибе плеча получилась кривоватой.
— Не надо говорить мне под руку, — невозмутимо попросил Альтис, исправляя тень новыми штрихами. — А то можно испортить не только рисунок.
— Прошу меня простить, командор, — сдержанно сказал император, не отрывая восхищенного взгляда от картины, обретающей новые черты под порхающей рукой. — Надеюсь, больше не побеспокою вас не вовремя.
— Ты пришел что-то узнать, Каин? — спросил демон, не поднимая головы. — Это плохая привычка — переходить на официальный тон со мной, если сделал что-то не так.
Император впал в ступор. Демон тонко издевается над ним? Или у него с головой не все в порядке и он действительно считает Тиграна — Каином, его далеким предком? И если верно второе — непростые, видимо, были отношения у предка с Белым демоном, хранителем рода. Хранителем, которого предал Тигран…
— В любом потомке живет предок, — словно прочтя мысли императора, сказал Альтис. — И в тебе живет древний Янтарный король. Каин был достойнейшим из рода, какие бы глупые легенды о нем ни ходили. Это ложь, что Каин — братоубийца и кровавый тиран. Наглая, глупая ложь и клевета. Его брат был ублюдком, рожденным матерью от любовника. Сволочью и властолюбцем, скрывающимся под маской светлой невинности. У Каина хватило воли прирезать братца, за что ему честь и хвала. И я буду обращаться к нему в тебе, потому что он не нарушал наш договор. Я не имею права его предать. Тиграна мне следовало бы убить. На Каина я никогда не смогу поднять руку.
Император молчат, сильнейшим усилием воли сдерживая бурю внутри. Слова демона вонзались подобно отравленному кинжалу под ребра.
— Что я могу сделать для тебя, Альтис? — Тигран опустился на землю, чтобы смотреть на него, как равный на равного. Хотя смертный, кем бы он ни являлся, не будет равен бессмертному. Тем более — такому…
Покосившись на монарха, демон усмехнулся уголком губ:
— Не мешать исправлять твои ошибки.
Тут эльфенок подлез поближе к Альтису, заглянул ему под руку, ткнул пальцем в рисунок и радостно сообщил:
— Арох!
— Точно, — кивнул демон и показал портрет ребенку поближе: — Смотри, какой ты красивый, малыш!
— Арох — красивый! — самодовольно сообщил Волчонок и так гордо кивнул, что Альтис не выдержал и рассмеялся.
Едва забрезжил серый рассвет, а отряд уже был в седлах, готовый отправиться в путь. Зевающий и не желающий просыпаться Волчонок сидел на собственной лошади, которую выпросил для себя еще вчера.
— Просыпайся, солнышко ясное! — Алина подъехала на своем рыжем пегасе к эльфийской кобылке и потрепала ребенка по голове, разлохматив волосы. — Да ты еще и не причесанный, чадо…
Достав из кармана гребень, Алина принялась распутывать белую шевелюру, укладывая прядку к прядке. Этим гребешком она обзавелась исключительно ради одного ламия, серебристые кудри которого ей очень нравилось расчесывать. Нравилось, в частности, потому, что этот самый ламий шарахался от расчески, как от метки проклятия.
Подъехавший с другой стороны Арох затянул шнуровку на светлой рубашке мальчика, застегнул пуговицы на легкой курточке с кольчужными вставками. Склонился и вставил ножку малыша в стремя.
— Вот так ногу нужно ставить. Вторую — так же, — сказал Арох. Волчонок послушался. — И лошадку пятками не бей, а то она быстро поскачет и ты упадешь. Понятно?
Волчонок, сонно взглянув на старшего, покивал.
Взобравшись на къяра последним, Альтис оглядел своих соратников. Люди являли собой образец бодрости и уверенности в том, что все будет прекрасно. А вот бессмертные отличались разной степенью унылости. От внимательного опытного взгляда прирожденного командора мало что укрылось.
Младший Волчонок зевал и желал подремать в седле. Этот ребенок был та еще соня, и демон мимолетно пожалел, что поддался на просьбы и до глубокой ночи рассказывал мальчику сказки. Арох беспокойно оглядывал младшего, проверяя, как тот держится в седле, затянута ли подпруга, все ли в порядке. Острая печаль на дне зеленых глаз старшего Волка таилась за этой заботой. Но Арох справится.
Стримбор глядел в светлеющее и наливающееся цветами небо. И за деланым безразличием пряталась безумная тоска по небу. Ветер, который не летает, — это мертвый ветер… И он боялся. Очень боялся больше не взлететь.
Алина и Трэн даже не смотрят друг на друга. Но о том, где и как провели ночь эти двое, опытному глазу демона сказали неприметные для других детали. «Ну мала́я… Ну… оторва!» — подумал демон, тщательно скрыв свои мысли. Потом покосился на ламия и отправил в его сторону отчетливую мысль: «Убью, к демонам в Тартог».
Ламий обернулся, темно-синие глаза блеснули.
«Это тебе она сестра, — беззвучно ответил бог демону. — А мне — любимая».
«Если ты хоть раз мою малу́ю обидишь, — угрожающе сощурился Альтис, игнорируя серьезный тон и слова Траэллиты, — я с тебя скальп сниму. И не только скальп».
Трэн густо покраснел, уловив, что именно пообещал ему демон. Но быстро взял себя в руки, мельком взглянул на девушку, приложил к сердцу ладонь, вернув взгляд демону. «Никогда. Никогда не предам, не обижу и не причиню боли», — поклялся бог.
Альтис кивнул, но предупредил: «Я за тобой слежу». И посмотрел на Ястреба.
Сгорбленная фигура Когана являла собой угнетающее зрелище. Неловко сидя в седле, не следя за маскировкой крыльев, он то и дело оглядывался на собратьев. Боль во взгляде запавших от очередной бессонной ночи темно-карих глазах невозможно было скрыть. Веселый и улыбчивый Таран не мог переносить несчастья братьев. Он очень боялся за них. За Альтиса, за Стримбора, за Ароха. За Алинку… Альтис сощурился, еще внимательней разглядывая бога. Ястреб снова скользнул взглядом по девушке, и в этот момент едва заметно дрогнули уголки губ в намеке на печальную улыбку.
Демон покосился на свою малу́ю. Снова на побратима. И на другого побратима. Хмыкнул, подивившись двусмысленности ситуации. Любовь, боль, потери, измены… Все это уже было. Но никогда еще — настолько близко, внутри их маленькой неразлучной команды.
Снова оглядевшись, демон решил, что пять утра — самое время отправляться в путь.
— Вперед! — Звучный голос командора раскатился над двором.
И когда пришпоренные кони рванули по дороге, демона резануло по сердцу острое предчувствие беды.
Налились светом узоры металла. Засветилась разлитая по желобкам в камне кровь. Вспыхнув, выгорела синим пламенем.
Три теневые фигуры встали на камне. Чужая, уродующая окружающий мир сила пульсировала в каждом движении.
— Удачно… — выдохнула одна из фигур, проведя по камню ладонью и обретая плоть.
— Этой самонадеянной стерве не тягаться с нами, — надменно выцедил второй, за спиной которого чернел беззвездной ночью плащ.
— Но пусть думает, что победила в этот раз, — беспечно предложил третий, изящный медноволосый юноша.
Первый поднялся с колен, слизнул кровь с пальцев. Сверкнули в улыбке клыки:
— Не недооценивайте Смычка. Обожжетесь. Она умна и коварна.
— Но нас больше. — Рыжий демонстративно отмахнулся, поправляя свою длинную, до колен, роскошную шевелюру. — Можем и силой раздавить.
— На ее территории? — иронично приподнял белую бровь первый. — Мы уже ошибались. Помните, чем это закончилось?
Немолодой, но статный и надменный мужчина с аристократичными чертами невольно дернул плечом. Плащ колыхнулся живым куском ночи.
— Она умна, — признал он. — Но заносчива и самоуверенна. Что ее и подведет…
Рыжий небрежным жестом сотворил себе кресло.
— Ждем… — оповестил он. — Время еще есть.
День прошел в торопливой скачке. Никто не подгонял отряд, даже Альтис молчал, но все равно люди и бессмертные невольно спешили.
С левой руки уже светило вечернее солнце. Дорогу бессмертные выбрали немного в стороне от их предыдущего маршрута. Никто не хотел, чтобы мальчик увидел дом, в котором провел жуткие годы. Он и так только-только оттаял.
Поглядев на Волчонка, Альтис понял, что ребенок за день успел устать и оголодать.
— Привал! — скомандовал демон, завидев впереди удобную полянку.
Отряд расположился быстро и умело. Лошадок расседлали, пустили пастись. Люди ни о чем не подозревапи, но бессмертные невольно поглядывали на восток. Туда, где проклятием для них стал один из величайших артефактов мира.
Стараясь отвлечься, Альтис подозвал Калигула и принялся чистить его черную шкуру. Конь вполне мог справиться с этим и сам, но демону хотелось собственноручно вычистить блестящую шерсть и расчесать серебристую гриву.
— Ал, может, здесь и заночуем? — Стримбор подошел к побратиму, погладил роскошную гриву коня. — Малыш устал, да и остальные тоже…
Альтис, продолжая водить щеткой по шкуре, сделал вид, что раздумывает.
— Хорошо, останемся здесь на ночь, — вздохнул он. — Но в путь двинемся с рассветом.
Ветер кивнул и удалился оповестить о принятом решении остальных участников отряда.
Развели костер и поставили палатки в считаные минуты. Так же быстро занялись готовкой полноценного ужина. Но беспокойство не отпускало.
— Я слетаю, — сказал Ястреб. Он уже с минуту не отрывал взгляд от восточной стороны. — Обернусь до ужина.
— Будь осторожен, — коротко бросил демон.
Бог-ястреб кивнул и взлетел. Альтис поглядел ему вслед.
— Стрим! — позвал он. — Сеть до предела усиль.
— Понял, — кивнул бог-ветер и прикрыл глаза.
Вскоре Алина подошла к Пламенному, нервно сжимая рукоять клинка.
— Ал… Какого нежитя?.. Зачем он…
Растерянный взгляд демона ответил лучше слов. Альтис увидел глазами побратима показавшуюся впереди Обрену. Деактивированный мертвый кусок камня, все расставленные ловушки и щиты на месте.
«Возвращайся, Ястреб, — потребовал Альтис. — Беспокоиться не о чем».
«Хорошо», — ответил бог-ястреб, но, вместо того чтобы повернуть, подлетел поближе и приземлился на тропу.
«Ког! — позвала Алина, силясь скрыть неожиданный и беспричинный страх. — Коган, ужин без тебя съедят. Давай назад!»
«Да не бойся ты, Lasseri᾿la, — отозвался Коган, уверенно ступая по дороге. — Не останусь я голодным».
Если своими словами бог-ястреб желал ввести Алину в ступор, то ему это удалось. «Lasseri᾿la», в зависимости от произношения и контекста, означало «младшенькая» в отношении сестры. Еще так звали любимых детей — племянниц, младших дочерей.
Когда Ястреб подошел к Обрене, побратимы все так и замерли за теми делами, которыми занимались. Не было причин для беспокойства. Все было в порядке. Крылатый бог ступил на камень…
«Коган! — вскрикнула Алина. — Стой!..»
Удар был так силен, что Ястреба смяло, скрутило и переломало.
Альтис схватился за голову, раскрыв рот в беззвучном крике, упал на колени. Стримбор задохнулся, медленно осел на землю. Согнуло от боли Ароха.
— Ястреб… Ястреб!!!
Страшный откат ударил по всем побратимам.
Сквозь кровавую пелену проступили облики троих незнакомцев.
— Удачно, — послышался голос одного из трех.
В плечо вонзился крюк. Ястреба, как добычу, проволокли на Обрену.
— Попался, воробушек, — усмехнулся рыжий незнакомец. — Умирай.
Мир взорвался невообразимой черно-алой болью! Тело резали и пилили на сотни кусочков сразу! Надматерии, единственного спасения, просто не существовало!
Последний жалкий булькающий хрип… крик, взорвавший сеть отчаянием и ужасом смерти… «Братья!..» А потом… тихо — счастливое предсмертное видение… Память последним выдохом выплеснула из себя то, о чем бог запрещал себе помнить… «Мирабель… Мирна… доченька…»
Ястреба… не стало.
По омертвевшему лицу Стримбора текли слезы. Они были красного цвета. Волк пытался подняться, но не мог. Траэллита хрипел, обезумев и раздирая ногтями переставшее пропускать воздух горло, а на губах его пузырилась розовая пена. Алина коротко и страшно закричала, сжимая руками виски.
Запрокинув голову к небу и ладонями обняв затылок, Альтис крикнул, но получился только жалкий хрип, ранивший пересохшее горло:
— Брат… — Голос прервался. И снова отчаянный стон: — Бра-ат…
Не помня себя, бессмертные все как один рванули в сторону проклятой Обрены.
Алина ревела взахлеб, стоя на коленях на камне, ставшем могильной плитой для Ястреба. Для бога, разрезанного на сотню мелких кусков. Только крылья, в насмешку, не тронули.
И мир вокруг разбился на такие же мелкие осколки.
Солнце краем коснулось горизонта. Небо горело таким ярким багрянцем, что даже кровь казалась тусклой. Альтис с трудом повернул голову, поглядел на светило. Не было сил думать, видеть, дышать… Не было сил осознать произошедшее. Сердце в груди сдавило в тисках боли. Оно билось неровно, грозя вот-вот остановиться.
Тихие всхлипы заставили его поглядеть вниз. У ног демона сидел маленький Волчонок, прямо в луже крови. Мальчик гладил крылья дрожащей рукой и плакал.
Тело, до невозможности чужое, не желало слушаться. Опустившись на колени, Пламенный протянул руку к тому месту, где когда-то была шея бога-ястреба. Связка шнурков оказалась зажата в ладони. С талисманов и оберегов, которые на себе в большом количестве носил Коган, обильно капала кровь. Тонкую цепочку со стеклянной пиктограммой демон надел себе на шею. Подойдя, протянул связку Алине. Она, не глядя, выбрала один из талисманов, надела на себя. Так же поступили и другие бессмертные. Малыш взял выпавшее из крыла перо.
Не было сказано ни единого слова, когда пламя слизнуло останки с камня, обратив их в прах. В молчании ветер подхватил этот прах, унося в небо. Обратившийся в гиганта ламий разбил хвостом камень. Лезвие на конце, венчавшее страшное копье демиурга, способное разрушать даже миры, разбило нерушимый кусок изначальной материи творения.
Только мальчик оглядывался, когда они уходили. За спиной огонь уничтожал все оставшееся.
Люди встретили их на прежнем месте уже в темноте.
— Что случилось?.. — мгновенно севшим голосом спросил Нангерат, увидев страшную картину возвращавшихся в полном молчании бессмертных.
Кровь. Омертвевшие и постаревшие лица. Когда Пламенный поднял голову, некроманту стало жутко от пустоты, что поглядела на него из глаз цвета расплавленного золота.
— Где Ястреб?.. — Тигран первым заметил отсутствие Когана.
Ответ, казалось, пришел через вечность.
— Нет больше Ястреба. — Собственный голос показался Стримбору чужим.
Нет больше Ястреба. Нет. Нет…
Не видя ничего перед собой, Алина побрела куда-то в сторону ночного леса. Траэллита тоже ушел, слепо натыкаясь на деревья. Оба Волка развернулись и побрели в обратную сторону. Живой плащ взметнулся за плечами Ветра, и он исчез в ночном небе.
Пройдя через лагерь, демон миновал костер, даже не заметив, что ступил в огонь и обжег руку. Он тоже побрел в ночь.
— Командор… Альтис! — Аллодис схватил не слышащего его демона за локоть. Но когда тот обернулся, мгновенно отступил.
— Оставьте нас, смертные, — уронил демон в человеческом теле. Голос, обычно звучный и глубокий, сейчас стал хриплым и безжизненным от сдавившего горло горя.
Оставьте, смертные… Нет больше Ястреба…
Некроманты и повелитель Серебряной Империи не смогли уснуть в эту страшную ночь. Ущербная луна в небе отливала красным. И все, кто не спал, услышали песню. Не было слов. Но пел ветер, неся за собой призрак звуков флейты, переливчатый волчий вой, шум далекого шторма, шелест пламени и отзвуки голосов, певших без слов… Сама ночь, каждым звуком, каждым вдохом своим, пела тризну по погибшему богу, наполняя души такой тоской и болью, что становилось трудно дышать, и было непонятно, зачем вообще жить.
С рассветом затихла далекая от всего человеческого песня богов. В первый и, наверное, в последний раз слышали эти смертные, как на самом деле поют боги. Как содрогается и плачет от их боли мир. Наверное, если бы это была песня радости, мир смеялся бы вместе с ними.
Они вернулись утром, когда новый день осветили первые солнечные лучи. Начали собираться, не перекинувшись меж собой ни единым словом, ни одним жестом. Только Пламенный махнул рукой, приказывая людям следовать за ними.
Къяр преклонил перед хозяином колено, чтобы тому было легче забраться на его спину. Никто не командовал, никто не подчинялся. Калигул, понимая, что его хозяин не в состоянии взять на себя заботу даже о себе самом, подчинил своему разуму златогривых. Попросив помощи у двух эльфийских риат и одного рыжего эфирного пегаса, сам повел отряд вперед. То шагом, то неторопливой рысью. Всадники едва держались в седлах.
Путь впереди был еще долог. Лишь бы они все смогли его пройти. Лишь бы смогли…
