ГЛАВА 8
— Я сыт всем этим по горло, сэр, — сказал Юлий. — Император обещал мне отпуск, и я желаю его получить.
— Расслабься, сынок, — сказал Краснов.
— Я расколошматил гравимечом пятьдесят четыре мишени. Я дал восемнадцать интервью разным информационным каналам. Я присутствовал на четырнадцати совещаниях, посвященных вторжению таргов, и на девяти совещаниях по поводу бунта адмирала Клейтона. Я трижды выступал перед парламентом с речами, которые не писал. Я облазил километры подвалов УИБ. Я участвовал в пяти благотворительных ужинах и трех благотворительных обедах. Я ни хрена не понимаю, что происходит. Я хочу в отпуск.
— Я обещал тебе два дня.
— И теперь я должен ждать обещанные два дня в течение трех лет?
— Ты пытаешься устроить мне истерику, сынок?
— Да, сэр.
— Мне нужно напомнить тебе, что ты военный?
— А мне напомнить вам о слове императора, сэр?
— Ты получишь свои два дня.
— Когда?
— Скоро.
— Я не выйду из вашего кабинета, пока не услышу точную дату.
— Ты хочешь пропустить день рождения императора в Лувре?
— Мне плевать. Меня уже тошнит от всех этих церемоний. Я хочу в отпуск.
— Ладно.
— Нет, я настаиваю… Что вы сказали, сэр?
— Я сказал, что ты меня достал. Можешь убираться к чертовой матери.
— Спасибо, сэр. Я уже пошел покупать билет.
— Черта с два. Пассажирские транспорты слишком медленные. И я вовсе не жажду услышать истории о том, что ты не смог купить билет на обратную дорогу, а потому задержался еще на неделю.
— И что вы предлагаете?
— Ты ведь пилот? Я предоставлю тебе курьерский корабль УИБ.
— А это не назовут «превышением служебных полномочий» и «использованием служебного положения в личных целях»?
— Нам наверняка надо отправить на Эдем какую-нибудь почту, — сказал Краснов. — Иди, пакуй чемоданы. Завтра утром шаттл доставит тебя на орбиту.
— Спасибо, сэр.
— Не за что, сынок.
Питер Морган сидел в курительной комнате родовой резиденции Морганов, слушал классическую музыку, одновременно наслаждаясь сигарой и коньяком, и листал новый каталог галереи живописи.
— Ты нашел на стенах своего кабинета кусок свободного пространства?
— Как ты думаешь, вот это впишется в общий стиль?
— Если там есть хотя бы три горящих корабля, то непременно.
— К черту. Это битва при Кларионе. В ней не участвовало ни одного Моргана.
— Досадное упущение. Как мы могли такое допустить?
— Твой предок в это время штурмовал марсианские верфи. Но я думаю, ты навестил своего старого отца не для того, чтобы обсуждать живопись.
— Я не назвал бы это живописью, отец. Это больше похоже на мертвопись.
— Так что ты хотел?
— Я завтра улетаю в отпуск. На Эдем.
— Что у тебя на Эдеме?
— Клозе.
— Кто тебе этот Клозе? Друг?
— Типа того.
— Ты собираешься пролететь половину галактики ради встречи с этим человеком и не можешь назвать его своим другом?
— Да.
— Почему?
— Не знаю. Это все сложно.
— Наверное, тогда это не ради него. Ты случайно не завел себе девицу на Эдеме?
— Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь.
— Значит, завел, — хмыкнул Питер Морган. — Не волнуйся, я не собираюсь тебя осуждать. Ты можешь делать все, что хочешь, до тех пор, пока не женишься.
— А невесту мне будете подбирать вы на пару с Красновым?
— Морганы — слишком влиятельная фамилия, чтобы раздаривать ее направо и налево.
— Дай мне попробовать угадать. Брак — это политика.
— Точно.
— А политика — это командная игра.
— Ты взрослеешь, мальчик. Я женился на твоей матери, потому что на этом союзе настаивал твой дед. И посмотри на итог. Трое детей, и мы счастливы в браке.
— Вам просто повезло. Но я надеюсь, что в ближайшее время мне брак не грозит.
— Глупо было бы заключать союз до окончания войны с таргами.
— Это единственное, за что я благодарен чертовому вторжению. Отец, что вообще тут происходит?
— Ты о чем?
— Последние дни я только и делаю, что вникаю во всякие тонкости, абсолютно ненужные боевому пилоту накануне войны. У меня складывается такое впечатление, что вы с Красновым приготовили мне какую-то работу здесь, на Земле.
— А ты не дурак, раз такое заметил.
— Сомнительный комплимент, отец. Итак, что это за работа?
— Ты ныне стал живым талисманом имперских ВКС, — сказал Питер Морган. — Было бы довольно глупо использовать тебя в качестве обычного пилота, который может погибнуть в любом боевом вылете. У нас в Империи полно пилотов, а живых талисманов — считаные единицы. К тому же я хочу тебе напомнить, что долг любого военного — служить там, куда его назначат.
— Это очень длинное предисловие, отец, — сказал Юлий. — Что за работа?
— В УИБ.
— Черт побери, отец! — взвыл Юлий. — Это уже ни в какие ворота не лезет! Я — пилот, черт бы вас обоих побрал!
— Мне казалось, что ты никогда особенно не любил военную службу.
— Ситуация изменилась. Я по-прежнему не в восторге от военной службы, но теперь в ней появился смысл.
— Вторжение?
— А разве не так? Человечество столкнулось с самой большой угрозой своему существованию с тех пор, как перестало жить на одной планете.
— Служба в УИБ почетна. УИБ работает на благо Империи. От УИБ зачастую зависит даже больше, чем от флота.
— Я не хочу в УИБ.
— Ты и в ВКС не особенно рвался. Привыкнешь.
— И это все, что ты можешь мне сказать?
— Ты — Морган. Морганы сделали свой выбор в тот самый миг, когда поддержали Романова. С тех пор Морганы не выбирают, где им служить на благо Империи.
— Что ж, очевидно, и у демократии были свои преимущества.
— А вот таких слов я от тебя слышать не хочу.
— Мама, я улетаю в отпуск.
— Надолго?
— К сожалению, нет.
— Но ты же вернешься ко дню рождения Виктора?
— К сожалению, нет.
— И ты пропустишь день рождения императора?
— Похоже на то.
— Что у тебя за дела, которые могут быть важнее этого праздника?
— Это не дела. Это отпуск.
— И ты не можешь его отложить?
— Генерал Краснов не позволит.
— Жаль.
— Мне тоже жаль, мама.
— Полетишь на лайнере?
— Нет, на курьере.
— Они такие маленькие… Я не люблю, когда ты летаешь на маленьких кораблях.
— Я пилот, мама.
— Я не любила, когда твой отец летал на маленьких кораблях. Я вообще не люблю маленькие корабли. Это слишком опасно. Одного попадания достаточно, чтобы…
— Война еще не началась, мам. Это обычный гражданский рейс. В меня не будут стрелять.
— Я все равно всегда нервничаю. И еще я сильно переживаю за Гая.
— Не знаю, что тебе сказать по поводу Гая.
— Не говори ничего. Надеюсь, император простит его. Это ведь была просто глупая ошибка…
— Наверное, мама. Очень может быть.
— Император может простить его. Ради твоего отца. И ради тебя. Он может объявить амнистию по случаю своего дня рождения.
— Вряд ли он может объявить амнистию до окончания мятежа.
— Но он все равно простит Гая. Я в это верю.
— Я тоже. — Юлий поспешил уйти. Он никогда не любил врать матери.
Императорская амнистия Гая не пойдет на благо Питеру Моргану. В интересах Питера Моргана Гая надо казнить. Желательно — публично.
— Я улетаю, Пенни.
— Здорово. Значит, ты пропустишь эту скукотищу в Лувре?
— Да.
— Как я тебе завидую! А мне придется терпеть сотню старых перечниц, которые будут знакомить меня со своими сыновьями и внуками.
— Морганы всегда были выгодной партией.
— А выгоду обычно подсчитывает отец, правильно?
— Он всегда ее подсчитывает.
— Гай здорово ему напортил, да?
— Это точно.
— Как ты думаешь, что с ним будет?
— Честно?
— Ага.
— Его убьют. Он слишком близок к адмиралу Клейтону.
— Жалко.
— Жалко. Но он сам сделал свой выбор.
— Ты с ним разговаривал?
— Да.
— А отцу сказал, что видел его мельком.
— Он просил не говорить отцу.
— И что он тебе сказал?
— Большей частью оправдывался. Говорил, что выхода не было.
— Выход всегда есть.
— Я так ему и сказал.
— А он?
— Он сказал, что я еще маленький и ни хрена в этой жизни не понимаю.
— Сам он дурак.
— Это точно.
— Когда его… их…
— Думаю, скоро. До вторжения таргов.
— Тарги, тарги… Ты опять полетишь им навстречу?
— Похоже, что на этот раз флот обойдется без моей помощи. Меня собираются оставить на Земле.
— Здорово! Значит, мы с тобой будем чаще видеться.
— Я уже две недели на Земле, а разговаривали мы с тобой от силы полчаса.
— Тебя же не могут постоянно загружать работой двадцать четыре часа в сутки.
— Это ты отцу расскажи. И еще генералу Краснову.
— А вот возьму и скажу. Веришь мне?
— Верю. Тебе — верю.
— Больше никому не верь.
— Так я и делаю.
— Как ты думаешь, мы победим?
— Клейтона — да. Таргов — наверное.
— Я теперь — сестра героя.
— А я — брат сестры героя.
— Нет. Ты — просто идиот.
— Это еще почему?
— Все герои такие. Умные люди находят способы уклоняться от подвигов.
— Иногда подвиги подкрадываются к тебе из темноты и бьют в спину. Тебе стоит познакомиться с моим вторым пилотом. Он многое может рассказать тебе о подвигах поневоле.
— С бароном Клозе? Он симпатичный.
— Откуда ты знаешь?
— В новостях видела. Ты хочешь, чтобы я вышла за него замуж?
— Боже тебя упаси. Никогда не хотел бы породниться с этим отвратительным типом. И папа будет против.
— Ты меня заинтриговал. Когда барон Клозе будет на Земле? Ты привезешь его с собой с Эдема?
— Вряд ли.
— Возвращайся поскорее, братик. Я по тебе скучаю. Тебя три года не было дома, и теперь ты снова улетаешь.
— Работа такая.
— Все мужчины Морганов — пилоты.
— А все незамужние женщины — невесты.
— Злой ты. Нехороший. У тебя на Эдеме девчонка?
— С чего ты взяла?
— Больно ты туда рвешься. Когда мы познакомимся с будущей графиней Морган?
— Во-первых, я был знаком с ней три часа, когда она меня отшила. А во-вторых, я не знаю, дворянка ли она. А отец никогда не…
— Не позволит тебе разбавить кровь Морганов кровью простолюдинов. Так она тебя отшила? Какая умная женщина!
— Я думал, ты меня поддержишь.
— Вот уж фиг. У нас — женская корпоративная солидарность. Все мужчины — сволочи, носить нечего и всякое такое.
— Раньше ты никогда не была замечена в женской корпоративной солидарности.
— Раньше тебя никогда не отшивали.
— А баронесса де Грасси?
— Ты сам ее спровоцировал. Зря ты притащил стриптизерш из бара в ее бассейн.
— Ничего не было. Мы просто танцевали.
— Порядочные люди после таких танцев женятся.
— Ты что, подсматривала?
— Мы все были приглашены погостить в ее поместье.
— Дети в такое время должны спать.
— Мне уже двенадцать было, кобель ты этакий.
— Благовоспитанные леди не должны употреблять подобных выражений.
— Хочу и буду. Кобель.
— Маме пожалуюсь.
— Сколько угодно. Кобель. Кобель. Кобель.
— А тебя скоро замуж выдадут.
— Кобель и врун.
— Пойду собирать вещи.
Каюта курьерского корабля по размерам не превышала салон атмосферного флаера. Кровать, мини-кухня, туалет и терминал бортового компьютера — вот и все ее убранство. В пилотскую кабину Юлию приходилось пробираться через узкий лаз чуть ли не ползком. Курьерские корабли были самыми быстрыми и самыми маленькими в Империи. Они не несли на себе никакого вооружения, зато могли достичь любой точки Империи меньше чем за четыре дня.
До Эдема Юлий должен был долететь за двое суток и прибыть туда как раз в день рождения императора.
Юлий не любил официальные торжества. На этих сборищах его и Пенелопу постоянно пытались познакомить с потенциальными невестами и, соответственно, женихами; старшие лорды, с которыми он никогда не стал бы разговаривать в обычной обстановке, учили его жизни, и ему обычно стоило большого труда, чтобы не расхохотаться, не дать кому-нибудь в морду и не нажраться до абсолютно неприличного состояния.
Юлий хотел на Эдем. Хотел поупражняться в остроумии с Клозе, дать в морду Асаду ад-Дину, если тот до сих пор числится при консульстве, и попытаться объясниться с Изабеллой. Ему никогда не нравилось на Земле. Столица Человеческой Империи была слишком сложной для человеческой жизни планетой.
