– Пойдем к Гиберту, – сказал Ильнур. – Гиберт – человек хороший и мягкохарактерный. Загипнотизировать его снова ничего не стоит. Пока Юсуп будет на деле, я лично подготовлю весь ритуал, а Алаида поищет пути к отступлению. С немецким послом будет гораздо легче выбраться из Назарада, когда нечисть поймет, что происходит. А с помощью Дементия и Фииды мы сократим их численность втрое.

– Дементий мне нужен, – сказал Юсуп, – как рабочая сила. Он будет держать канат, по которому я спущусь к гробу. Думаю, ты, Ильнур, не сможешь этого сделать.

– Как знаешь, – легко согласился Ильнур – Тогда мы с Алаидой и Фиидой идем к Гиберту, и я готовлю все для Дементия. Только вам нужно поторопиться – с Упырем-то.

– Обязательно, – улыбнулся Юсуп.

Сквозь узкие, наполовину скрытые в земле и хмеле оконца избушки пробивался солнечный свет. Начиналось новое утро. Вокруг было тихо. В такую чащу не залетали даже птицы. Поблизости жил только один старый, полуслепой медведь – два с лишком метра росту, весь облезлый и с оборванным ухом. Медведь плохо передвигался и в основном лежал, зарывшись в опавшие листья, а когда ему становилось голодно или холодно, дико ревел на всю округу, распугивая мелких животных.

Юсуп собирался в свой последний, как ему хотелось бы надеяться, поход. Сегодня вечером он должен был во что бы то ни стало уничтожить Упыря. Наверняка это будет не так легко, как казалось. А еще Юсуп был уверен, что выбраться из Назарада живыми им вряд ли удастся. Дело не только в том, что вся нечисть, прослышав о гибели своего главаря, повылезет из многочисленных щелей в поисках убийцы, и даже не в том, что на город в любой момент могут напасть русичи. Просто он не был уверен, что они успеют. Собирая небольшой холщовый мешок, Юсуп размышлял, почему сейчас он вдруг испугался. Вернее, не испугался, а оказался неожиданно под властью сомнений. Его терзали мрачные мысли, выползавшие откуда-то из темных уголков мозга, подобно тому скелету с чердака. Кто-то ровно нашептывал, что не надо, мол, соваться-то. Дескать, что тебе принесет смерть Упыря? Ты, Юсуп, дорогой наш, лишь отсрочишь Судный День на несколько веков. Но уверен ли ты, что Зло исчезнет? Упыря не станет, так появится кто-нибудь другой, кто захочет прибрать к рукам Большую Землю. И что тогда? Вечно будешь шляться по свету в поисках главарей нелюдей и истреблять их? Не выйдет, наверное. Слишком много на свете зла. На всех тебя одного не хватит…

– А почему бы и нет? – отозвался Юсуп, отгоняя мысли назад, в темноту, откуда они могли только тихо и невнятно бурчать.

– Ты что-то сказал? – Ильнур тоже собирался. Вещей, правда, у него осталось совсем мало. Все ценное сгорело в доме купца Калахи. У старика сохранились пятерочка жучков-слушателей, одна книжка заклятий, которую он забыл в избушке еще в прошлый раз, да несколько магических безделушек. Еще несколько магических книг оказались совершенно ненужными, и он расстался с ними безо всякого сожаления.

– Я о своем, – отмахнулся Юсуп, – не обращай внимания. Просто раньше мне не приходилось убивать главного Упыря, который к тому же собирается захватить Турцию.

– Это только пока – Турцию. А дальше он примется и за остальные государства, поверь мне, – весомо заметил Ильнур. – Ох, что ж тогда начнется! Хотя, может и нет, если у тебя сегодня все получится!

– Постучи по дереву!

– А то як же ш, обязательно, – Ильнур постучал кулачком по столу и вновь стал перелистывать книгу, что-то выискивая.

– Скажи мне, Юсуп, – пробормотал он задумчиво минуту спустя, – может, мне все-таки стоит проверить Гиберта? Ну, если это он вдруг оказался предателем?

– Ты же сам вчера говорил, что Гиберт туп настолько, что не заметит, даже если у него в погребе расселится целая орда монголов.

– Ну, понимаешь, я тут ночью поразмышлял, и почему-то мне в голову пришла такая мысль. В конце концов, он один знал, что мы живем у Калахи. Твой грек этот… Анропупрпып… как его там… он же не знал, откуда ты. Мог, конечно, выследить, я не против. Но надо ли ему это?

– Что ты так завелся? – удивился Юсуп. Он уже аккуратно уложил в мешок несколько метров промасленной веревки друидов, которая не рвалась и имела чудесное свойство растягиваться почти вдвое, поверх положил вязаные перчатки и дубинку из мешка Алаиды. Дубинка умела крушить головы нечисти за здорово живешь, это Юсуп проверил в свое время.

– Не завелся я, – сказал Ильнур тихо, – страшно мне, вот что. Мысли в голову лезут, что не получится у нас. Как пить дать – не получится, и все тут. Уж и не знаю, как их от себя гнать. А главное – почему? Вроде все, что надо, есть. И как Упыря убить – знаем, и Дементий с Фиидой такой магической силищей обладают… а все равно – гложет что-то…

– Да ты не переживай, – успокаивающе произнес Юсуп, и голос его едва заметно задрожал, – я тоже боюсь, ну и что с того? Все боятся. Кто не боится, тот просто сумасшедший или… или нечисть какая.

– Успокоил, – фыркнул Ильнур, листая книжку.

Юсуп увидел, что в мешке у него еще осталось место, и решил взять немного еды. Ему всегда ужасно хотелось есть, когда он волновался. Пожевать чего-нибудь, отвлечься. Подумав, Юсуп отправился на кухню.

Из комнаты показалась Алаида. Порывшись в сундуках избушки, она нашла для себя что-то более приемлемое, чем вечернее платье. На одежду это, правда, походило мало, но кто ее будет видеть, скрытую под личиной миссис Фройляйн? На плече у Алаиды болтался ее бездонный мешок.

– Готов? – спросила она у Ильнура. Тот уже завязывал тесемки своей полупустой сумы.

– Готов, – вздохнул старик, – что-то беспокоюсь я все-таки…

– Смотри на мир весело, – ухмыльнулась Алаида, – еще ничего страшного не произошло. Если мы сделаем все быстро и качественно, то эти упыри и не успеют ничего сообразить.

– Хотелось бы, чтоб все так и было… – Ильнур огляделся – А где Фиида?

– Прихорашивается, – закатила глаза Алаида, – не может же она идти в люди с таким лицом?

– А что, вполне милое личико, – поморщился Ильнур. – Хотя – это у кого какой вкус… Что ж это она прихорашивается, если я на нее все равно личину нацеплю?

– У нее и спроси, – Алаида дернула плечом, – она в той комнате сидит, перед зеркалом.

– Женщины, – закатил глаза Ильнур.

Из кухни вышел Юсуп с завернутыми в бумагу черствым хлебом и куском сала – все, что удалось отыскать. Аккуратно положил в мешок.

– Уже уходите? – обратился он к старику и девушке.

– Надо торопиться. До вечера еще далеко, но и дел хватает.

– Хорошо. Я же выйду в обед. Поброжу по городу до темноты, а там мы с Дементием примемся за дело.

Ильнур поднялся со стула и протянул Юсупу листок бумаги:

– Ваши личины в полном порядке. Произнесешь вот это заклинание и в путь.

– Кем мы будем?

– Теми же, кем и мы – сэром Дуллитлом и миссис Фройляйн.

– Представляю Дементия в роли Фройляйн, – хихикнула Алаида. – Ты, Юсуп, не говори ему, а то парень обидится.

– Фиида! – проорал Ильнур. – Сколько можно?

– Уже иду…

Из комнаты вышла Фиида. Она тщательно счистила с себя запекшуюся кровь, оделась в такие же одежды, что Алаида. Дыры в животе видно не было, и портил вид только толстый обрубок вместо головы. Голова же, аккуратно причесанная и нарумяненная, покоилась под мышкой.

– Как я выгляжу? – кокетливо поинтересовалась голова.

– Как мертвая женщина, пытающаяся казаться живой, – безжалостно ответил Ильнур. – Пошли.

Фиида ничуть не обиделась и последовала вслед за направляющейся к выходу Алаидой.

– Ни пуха тебе, – сказал Ильнур, оборачиваясь.

– К черту! – привычно ответил Юсуп. – Вы тоже осторожнее.

– Знаешь, а я что-то и бояться перестал, – сказал Ильнур задумчиво, – наверное, переволновался!

– Просто ты поверил, что все у нас получится! Ладно, идите, пока Дементий не проснулся и не закатил истерики. Ты ж знаешь его…

– Угу. – Ильнур повернулся к Юсупу спиной и торопливо засеменил вслед за женщинами. Скрипнула дверь, и вновь стало тихо.

Сколько Серж Зеленый себя ни помнил, он никогда такого не видывал!

Прямо из лесной чащи, куда даже опытные-то лесники опасались забредать, ему навстречу вальяжно, неторопливо, горделиво вышли три аристократа. Хотя, нет. Аристократ был один – худощавый, длинный старичок, сжимавший в руках тросточку. Высоко задрав острый нос, он шагал впереди, брезгливо уворачиваясь от веток. Следом семенили две аристократочки. Одна молоденькая – лет эдак двадцати трех, не больше, а вторая постарше – сразу видно, что женщина замужняя, имеющая как минимум двоих детей.

Серж настолько удивился этому зрелищу, что даже выпустил из рук охапку хвороста, которую собирался связать и оттащить в повозку. Звук падающих веток привлек внимание старичка-аристократа. Он замер, оглядывая из-под густых бровей местность, и когда его взгляд уперся в Сержа, тот вздрогнул.

– Здорово, холоп! – громогласно произнес старик, тыкая в сторону Сержа тростью. Набалдашник ее тускло блестел золотом, отражая редкие лучики солнца. – Телега есть?

Из глаз аристократа вдруг полился мутноватый свет. Вокруг все сразу померкло, и сделалось прохладно. Серж почувствовал, как лицо его обдает холодной струей воздуха, часто-часто заморгал и понял, что ему совершенно безразлично, откуда появились эти странные люди. Что тут такого, в конце концов? Ну, вышли прогуляться господа…

– Всегда в вашем распоряжении, – выпалил Серж, мало что соображая. – Мы – семья бедная, маемся от урожая до урожая, но вот телега-то водится. Еще от батьки мово досталась. А моему батьке от его батьки, а от его батьки…

– Быстро ехать будем? – поинтересовалась дама, что постарше. Голос у нее был красивый, томный – как раз во вкусе Сержа. Он уставился в полную грудь аристократки и шумно сглотнул.

– Ох, как быстро! – захлебнулся Серж. – Лошадь молодая, ре-езва-ая!

«Иноземцы заблудились! – мелькнуло в его перепуганной черепушке. – Пошли, видать, за грибами да заблудились. А слуги ж их тогда где? Прозевали-то хозяев! Ну, тадысь можно на этом и сколотить чевой-нибудь. Авось монетка кака и перепадет…»

От мысли, что можно будет денег подзаработать, Сержа затрясло.

– Пойдемте, – он помахал рукой и, начисто забыв про хворост, пошел по одному ему ведомой тропинке.

Аристократы последовали за ним. Старичок натужно кашлял за спиной. Серж боялся и ликовал одновременно. Мысль о том, что странно все это как-то, испарилась и больше не появлялась.

Серж думал о золоте.

Город встретил путников мрачно. Готовились к обороне, поскольку ожидали подхода русичей. Поговаривали, правда, что русичам дела никакого нет до маленького городишки Назарада, но сетовали на то, что русичи – народ горделивый, и уж если возьмутся турков уничтожать, так всех и перебьют.

Охрана перед воротами долго возилась с документами, подозрительно косилась на сэра Дуллитла и много раз переспрашивала о его причастности к Русско-Украинскому Союзу. Сэр Дуллитл отвечал на вопросы прямо и незамедлительно, а также советовал обратиться к Гиберту фон Клауссенцу, немецкому послу при дворе турецкого князя. Сие возымело действие, и охрана, громыхая латами, пропустила англичан в город

Серж Зеленый вез путников молча. Находясь под воздействием простенького гипноза, он думал только о том, как бы быстрее найти дорогу к дворцу, где располагался немецкий посол.

Ехали по темным улочкам, которые вдруг все опустели. Даже базар был на удивление тихим и безлюдным. Несколько торгашей рискнули вытащить на продажу предметы первой необходимости, а с иными товарами никто даже и показываться не стал.

На площади толпа людей в спешке устанавливала катапульты. Судя по виду, катапульты эти пролежали в разобранном состоянии не один десяток лет. От них веяло старостью, и казалось, что они готовы в любое мгновение рассыпаться в труху. Натужно скрипели промасленные веревки, кто-то натягивал канаты и проверял крепления. Несколько человек подкатывали гигантские валуны, вдвое шире и выше их самих.

В ближайших домах окна были закрыты ставнями. Хотя солнце скрылось за сплошной пеленой туч, пришедших с востока, свет нигде не горел. Люди боялись.

– Что-то боязно мне… – Фиида поежилась. В личине молоденькой аристократки она выглядела очень даже ничего. Жаль только, что Ильнур очень хорошо запомнил ее прежний облик. – Никак русичи опять нагрянут.

– А что, бывало уже? – поинтересовалась Алаида. Она хорошо отдохнула после недавнего посещения логова Упыря и теперь вновь жаждала приключений.

– У нас не бывало ишшо, но в соседних городах, поговаривали, было. Жутко-то как…

– И что же происходит?

– Ну, как обычно, – ответил Ильнур, попыхивая трубкой. Здешний табак ему очень нравился. – Стандартная ситуация. Русичи захватывают город, насилуют женщин, угоняют детей и мужчин в рабство, стариков и больных убивают, а город грабят три дня и три ночи.

– А почему три?

– Законы военные. А в случае, если русичам не удастся захватить город, Назараду присвоят почетное звание города-героя, и сюда будут приезжать туристы.

– И откуда ты все это знаешь? – поразилась Фиида. – В точности так и рассказывают, верно!

Ильнур таинственно подвигал бровями. На самом деле он не знал, а лишь предполагал, но многие годы пребывания среди высшего общества Острова научили его произносить красивые и умные речи независимо от того, известна правда или нет

Миновав площадь, повозка въехала в какую-то подворотню. Видно, батрак знал город хорошо и решил как можно быстрее добраться до посольства. Впрочем, именно это ему Ильнур и внушил.

– Все свои роли знают? – еще раз переспросил старик.

– Я – миссис Фройляйн, – ответила Алаида – Эта личина даже начинает мне нравиться. Правда, я что-то чересчур сильно ревную ее к мужчинам. На миссис обращают гораздо больше внимания, чем на меня.

– Она чаще бывает на людях, – утешил Ильнур. – А ты, Фиида?

– Я – приехавшая дочка сэра Дуллитла миссис Грей… – покорно отозвалась Фиида – Те двое коротышек, которые зарезали моего мужа, точно будут там?

– Я в этом уверен, – успокоил ее Ильнур. – Ты-то сама готова к встрече?

– Готова.

– Очень хорошо. Не забывайте, кто вы есть. Гиберт, конечно, влюбчивый малый, но личность подозрительная, как я успел заметить. Главное – ни в коем случае не дать ему повода для сомнений.

Серж Зеленый слушал вполуха и мгновенно забывал услышанное. Мысли стирались в его голове, а вместо них возникали новые, которые тоже жили недолго и умирали так же быстро.

– А помнишь ту русскую – леди Коновалову? – спросила Алаида, заметив, что в одном из переулков продают оружие. Возле торгаша собралась довольно большая толпа. – Что будет с ней, когда русичи захватят Назарад?

Ильнур пожал плечами и выпустил в воздух облачко табачного дыма:

– Это зависит от того, что за русичи нападут на город. Ежели они уважают своих сородичей, то, возможно, леди Коновалова и выживет, а ежели нет…

Леди Коновалова… Что-то больно кольнуло Сержа в глаз. Он заморгал, повозка вильнула в сторону, и сэр Дуллитл сзади недовольно вскрикнул.

– Извините великодушно, сэр. Случайно вышло, муха в глаз попала, чтоб ее, проклятущую… – залепетал Серж. Мир вокруг него вновь расцвел. Какая-то назойливая мысль буравила мозг, не желая уходить. Что-то связанное с русской… да, да, сквозь пелену гипноза он вдруг четко понял, что заставило его встревожиться – леди Коновалова была его хозяйкой!

Великий чародей Назарада грек Андропополюс злился. Злился не оттого, что у него было несварение желудка, а старая язва давненько не давала высыпаться по ночам. К этому он уже привык. Злило Андропополюса другое.

Уже четвертый день он не мог найти свое любимое заклинание. Вернее, самое верное заклинание, которое всегда и везде помогало ему зарабатывать хорошие деньги.

Дело в том, что грек знал цену своему волшебству. Несколько столетий назад он окончил заочные курсы греческой психологии, что помогало ему очень тонко разбираться в людях. Не составило большого труда понять, что люди ценят в его предсказаниях больше всего. Если клиент желал узнать что-то хорошее о другом человеке, то именно это Андропополюс ему и предоставлял. Ежели желал знать плохое, то и это грек делал без особого труда. Когда же клиент хотел знать всю правду, приходилось делить добро и зло пополам, а то и вовсе замешивать коктейль. В любом случае, Андропополюс ошибался лишь в пяти процентах из ста в своих предсказаниях, что никак не сказывалось на его авторитете, который неуклонно возрастал.

Существовало заклинание, при помощи которого чародей находил в людях только зло. Существовало и заклинание, показывающее только добро. Вот его-то грек и потерял. И поэтому жутко злился. С минуты на минуту к нему мог пожаловать очередной (и весьма перспективный) клиент, а заклинание пропало.

Андропополюс перевернул все. Полки с сосудами, мензурками и горшочками висели в воздухе, посуда позвякивала где-то под потолком. Шестирукая обезьяна, обитательница Килиманджаро – подарок одного видного политического деятеля из Англии – была вынесена на улицу и жарилась на солнце, облезая и дымясь испаряющейся из ее шерсти вонючей влагой. Все книги были им методично перелистаны, перечитаны и даже оплеваны в моменты бессильной ярости. Ничем не помогли и несколько вызванных специально демонов-ищеек, которые к тому же затребовали неимоверную плату за свою работу, а когда им дали втрое меньше, лениво понюхали углы и незаметно испарились в воздухе.

Оставалось только одно место, куда могло подеваться заклинание, но туда Андропополюс предпочитал не заглядывать до последнего. Это был его погреб, где великий чародей хранил одноразовые использованные заклинания. Применял он такие нечасто, но за пару столетий их накопилось порядочно. От них воняло, вдобавок они излучали негативную энергию, которая плохо влияла на греческую печень и вызывала у чародея сильные височные колики. Поэтому-то он туда и не совался.

Больше искать было негде. Андропополюс присел на краешек кресла, задумчиво перемешивая носком ноги мутноватый ил. В голову лезли какие-то особенно страшные заклятия в адрес дяденьки Склероза. Следовало хорошенько подумать, прежде чем соваться в подвал.

Первый вопрос – как могло случиться, что столь нужное заклинание пошло в утиль? Чародей не знал ответа. Он мог перепутать его с каким-нибудь использованным и выбросить вон, но тогда использованное заклинание должно было валяться где-то тут.

Андропополюс обвел взглядом зеленую каморку, превращенную за несколько дней в арену борьбы разъяренных драконов, и… точно!!!

Использованное заклинание вызова бога Дождей, подобно мокрой тряпке, висело на краешке дверцы шкафа и тихо шевелилось в порывах ветра, врываюшихся сквозь плохо прикрытую дверь. У грека ощутимо кольнуло в области печени и дернулся глаз.

Когда он перепутал? Андропополюс встал и, превозмогая боль в пояснице, протопал к использованному заклинанию. В ноздри мгновенно ударил резкий запах – более сильный, чем привычная ему вонь, царившая в каморке. Когда ему вообще понадобилось заклинание Добра?

Дайте-ка подумать. АГА! От нахлынувшего возбуждения грек не заметил, как его рыжие волосы на затылке встали дыбом. С крючковатого носа закапало, а в висках заломило. Он вдруг с невероятной ясностью вспомнил события четырехдневной давности.

Тогда к нему пришел молодой человек и сказал, что…

Теперь Серж Зеленый только слушал.

Нет, золотые ему были нужны, и чем больше, тем, соответственно, лучше, но он вновь обрел ясность мышления, которая была до посещения леса, и теперь внимательно впитывал все, о чем говорили сидящие за его спиной аристократы.

Прежде всего он понял, что они не были аристократами! Просто волшебники, изменившие свой облик. Когда-то давно бабушка рассказывала Сержу сказки на ночь – в них много чего волшебного творилось. Были там и превращения. А теперь сам Серж столкнулся с подобным. Он не понял, что вывело его из состояния тупого созерцания дороги. Наверное, упоминание о хозяйке – леди Коноваловой. Тон старика, говорившего о ней, не предвещал ничего хорошего. Наверняка oни задумали что-то очень плохое по отношению к людям.

А может быть, они шпионы русичей? Серж аж вздрогнул от подобной мысли. Он не имел ничего против русичей, но когда ты находишься в городе, который они собираются захватить, стоит подумать и о своей жизни тоже…

Что же делать?!

Главное – продолжать изображать человека, подверженного их чарам. Тупого, с бессмысленным взором. Может, слюну пустить из уголка губ? Подумав, Серж Зеленый решил, что это будет чересчур. Да и сюртук у него единственный, зачем марать?

А еще нужно немедленно сообщить леди Коноваловой. Серж уважал свою хозяйку. Пускай леди была с некоторыми странностями, но… на то она и русская, чтоб гадать на кофейной гуще, варить пельмени и пропадать по вечерам на балах или еще где… Вдобавок если с леди что-нибудь случится, то и Серж потеряет свой стабильный заработок, чего ему совсем не хотелось.

Надо только довезти волшебников до места, а там…

Серж ловко повернул, и телега приблизилась к воротам дворца немецкого посла Гиберта фон Клауссенца.

– Очень хорошо, – произнес пожилой аристократ (или кто там он есть), спрыгивая на землю и помогая дамам слезть, – ты отлично поработал, мой друг. Три золотых тебя устроят?

Серж невнятно промычал что-то и часто-часто затряс косматой головой.

– Держи!

Монетки перекочевали из ладони старика в ладонь Сержа, и он засунул их глубоко в потайной карман сюртука.

– Спасибо, ваша милость, всегда рад помочь, как же без помощи-то ближним? Если что, заглядывайте еще, рады будем…

– Хорошо, хорошо… – Старик провел ладонью перед немигающим взором Сержа Зеленого. – Друг мой, через двадцать минут ты полностью забудешь обо всем, что видел и слышал с самого утра. Сейчас ты направишь свою повозку в лес, найдешь место, где бросил хворост, и будешь собирать его до тех пор, пока не наберешь нужное количество, затем поедешь домой, и будешь жить нормальной жизнью. Все ясно?

– Все ясно, – повторил Серж, – можно идти?

– Иди! – Старик и две дамы направились к воротам, где их поджидал подтянутый молодой страж, а Серж вернулся к телеге.

– Ага, как же, поеду я за хворостом, – пробормотал себе под нос Серж, разматывая поводья. – Тупица, хоть бы про золотые подумал.

Золотых хватило бы Сержу на новый дом, но его голову сейчас занимало другое.

Повозка развернулась и скрылась в узких переулках.

– Холодно что-то, – Алаида поежилась, плотнее укутавшись в норковый полушубок с воротником, – а с утра солнышко было, я думала – согреет.

Сейчас на небе царствовали серые тучи, напрочь укрыв солнце. Ильнур не замерз, но ему тоже стало немного неуютно, когда он подошел к воротам.

Их встретил подтянутый молодой офицер из личной охраны посла и сообщил, что господин Гиберт немного захворал ночью, сейчас мается у себя в комнате и велел никого не впускать.

– Сообщите ему, что пришли сэр Дуллитл, миссис Фройляйн и ее старшая дочь мисс Грей.

Офицер оглядел дам и поспешил к замку. Ждали минут десять, потом офицер наконец вернулся, открыл ворота и пригласил их:

– Посол очень плох, – сообщил он таинственно, – бледен, кашляет, под глазами синяки. Очень зол, на всех кричит и грозится повесить! Будьте осторожны.

– Ничего, мы всегда осторожны, – заверил его Ильнур, вальяжно раскуривая трубку.

Они прошли к замку. Алаида дрожала всем телом и поспешила первой войти в холл, где ей стало чуть теплее.

– Не топят они, что ли? – недовольно проворчала она.

Откуда-то возник лакей, принял их одеяние и на Алаидин вопрос ответил утвердительно:

– Со вчерашнего вечера во дворце не осталось ни дров, ни угля. Все забрали для обороны города. Посол со дня на день ожидает помощи от своих земляков. Возможно, ему придется покинуть Турцию… – А затем добавил чуть тише: – Если, конечно, доживет, бедняга. Полагаю, у него застарелая хворь, которую он никак не хотел лечить.

– Где он? – спросил Ильнур.

– На втором этаже, у себя.

Гиберт фон Клауссенц был действительно плох. Когда они вошли в покои, сразу почувствовали запах лекарств, трав и болезни. Немецкий посол лежал на койке, укутавшись несколькими одеялами. Лицо его было мертвенно-бледным, из носа капало, а кожа вокруг глаз была настолько черна, что и глаз видно не было.

– Здравствуйте, мои дорогие, – поприветствовал он слабым голосом. – Вот уж не ожидал, что увижу вас в столь смутные времена. Русичи атакуют, мы все умрем, но ваш приход меня утешает…

– Бредит, – шепнул Ильнур дамам, а сам подошел к кровати и присел на край. – Все возможно, дорогой Гиберт. У нас тоже плохие вести. Дерзкие предатели разрушили наше временное убежище и лишили меня и моих друзей крова. Не позволите ли вы остановиться у вас на несколько дней? Никаких хлопот мы не доставим.

– Я бы с удовольствием, уважаемый сэр Дуллитл, – Гиберт глубоко вздохнул, – но сейчас такая сложная обстановка. Не знаю уж, выдержу ли я эти несколько дней.

Ильнур поднял ладонь и легонько дотронулся до век Гиберта. Кожа была ледяной.

– Слушай меня, Гиберт, – произнес Ильнур изменившимся голосом, – я досчитаю до трех, и ты окажешься полностью в моей власти. Все мои приказы ты будешь выполнять беспрекословно и в срок. За это я постараюсь избавить тебя от болезни и вытащить из города целым и невредимым. Ясно?

– Чего ж тут неясного, – произнес Гиберт, и Ильнур вздрогнул. Алаида громко клацнула зубами, и из ее рта вырвалось облачко пара.

Голос немца звучал совсем не слабо. Это был голос совершенно здорового человека…

Ильнур отдернул руку от лица Гиберта и с ужасом увидел, что тот смотрит на него в упор. И глаза его… нечеловеческие… глаза упыря!!!

– Давай, считай до трех, правда, раньше это не сильно тебе помогло, Ильнур, – произнес Гиберт фон Клауссенц и дико захохотал.

Великий чародей грек Андропополюс дико захохотал у себя в каморке. Его крючковатый нос мелко затрясся, голова откинулась назад, а из полуоткрытого рта изливались кашель и вонь.

Он вдруг понял, что произошло.

Вместо того, чтобы использовать обычное одноразовое заклинание, не требующее ни сил, ни денег, Андропополюс применил к немецкому послу фон Клаусенцу заклинание Добра, выставив того в прекрасном свете для молодого человека, отца которого покусал упырь. А затем выбросил заклинание Добра в подвал, решив, что использовал одноразовое!

Ну надо же быть таким идиотом!

– Признаю свою ошибку, лежачего не бьют! – прохихикал Андропополюс, глядя в мокрый потолок, на котором собирались рыжеватые капли воды.

Ладно, остается надеяться, что бедный малый не слишком разочаруется от настоящей встречи с фон Клауссенцем. Ведь тот был далеко не так добр и безобиден, как показало заклинание.

Что ж, ошибки случаются с каждым…

В спальне мгновенно потемнело. Шторы задернулись, едва не сорвавшись от резкого порыва ветра. Жалобно зазвенели стоящие на подносе около кровати хрустальные бокалы.

За спинами Ильнура и женщин захлопнулись двери, и кто-то заботливо задвинул засов с наружной стороны. А из-под кровати, на которой возлежал немецкий посол, уже вылезали упыри.

«По крайней мере теперь ясно, почему Алаида так замерзла…» – запоздало подумал Ильнур, вставая в боевую стойку чародея. Правда, ни одно подходящее заклинание в голову ему упорно не лезло.

Шестеро обнаженных упырей – худые, с выпирающими ребрами, мощными челюстями и кроваво-красными глазами – застыли вокруг кровати, на которой продолжал захлебываться смехом посол.

За спиной Ильнура Алаида обнажила клинок, который всегда носила с собой. В память о Вассо. Фиида тихо прижалась к стене и молчала.

– А я все думал, появитесь вы или нет? – сказал Гиберт, отсмеявшись. Теперь и его глаза покраснели, а верхние клыки невероятным образом удлинились, оттопырив губу. Сейчас он совершенно не походил на милого немецкого посла, с которым общался Ильнур несколько дней назад. – Вроде дом купца вашего сожгли и жить вам негде… Признаться, я уже начинал беспокоиться.

– Как ты узнал? – спросил Ильнур напряженно. – Кто ты вообще такой?

– Ах, да – я же не представился, – улыбнулся Гиберт, привставая на кровати и упираясь тощими локтями в подушку, – не представил свое новое обличье! В прошлом – Гиберт фон Клауссенц, немецкий гражданин, граф, владелец обширных земель на западе Германии и один из тринадцати рыцарей, приближенных к государю нашему Фридриху Шестнадцатому. Ныне, со вчерашнего вечера, если точнее, – его высочество граф Гиберт, почетный упырь, один из трех, особо приближенных к Властелину Мира.

Гиберт выдержал торжественную паузу, наслаждаясь реакцией слушателей. Ильнур не двигался, лихорадочно вспоминая любое мало-мальски годное заклятие.

– Еще месяц назад я был обычным человеком, без забот и хлопот живущим в этом грязноватом (чего уж греха таить) смертном мире, – продолжил Гиберт. – Я думал, что нет ничего лучше, чем жить так, как жил я. Богатство, слава, деньги и почет – чего еще можно пожелать? Оказалось, есть еще бессмертие и более высокий ранг!

– Ты примкнул к Упырю? – напрямую поинтересовалась Алаида.

– Ясное дело. Упыри сейчас – самая сильная раса из всех, что существуют на Земле. Это вам не Османская империя или Древний Египет, от которого остались одни пирамиды да высохшие мумии. Упыри вечны. И они сильны. А сейчас, когда пришел Властелин, наша сила возросла вдвойне.

– Ты и сам теперь упырь, как я вижу, – пробормотал Ильнур.

– Да, теперь я стал одним из них, – ухмыльнулся Гиберт, – и знаешь, мне нравится. Я очень долго желал стать одним из них, но Упырь говорил мне, что еще не время. Приходилось довольствоваться обычной человеческой жизнью и ждать. Мда… И вот теперь я бессмертен!

– Как ты узнал о нас? – скривился Ильнур. Его левая рука незаметно скользнула в полу плаща. Туда, где в потайном кармашке лежало несколько жучков-шпионов. Они беспокойно ворочались, ибо у них наступил срок откладывать яйца, но специально обитый таинственным материалом кармашек не давал этого сделать.

– Не люблю долго разговаривать, – поморщился Гиберт, – тем более, я уже чувствую запах твоей плоти. У тебя старая кровь, Ильнур, но она понравится моим слугам… – помолчал, любуясь произведенным впечатлением. – В тот день, когда вы явились ко мне, уважаемый сэр Дуллитл и миссис Фройляйн, я уже находился под властью Упыря, и никакой гипноз на меня попросту не действовал. Жаль только, что я не могу смотреть сквозь личины, иначе раскусил бы вас еще раньше. Честно сказать, я не подозревал о том, кто вы есть на самом деле, пока не поцеловал ручку прекрасной миссис. А когда вдруг почувствовал на своих устах дурман-порошок, то понял, что это неспроста. Вы могли оказаться обычными мошенниками или еще кем, но в кругах Упыря муссировались слухи о том, что в городе видели шпиона из охотников за нечистью.

Вот я и решил подослать к дому купца, у которого вы проживали, своих маленьких друзей, чтобы они выяснили, кто вы есть на самом деле. И каково же было мое удивление, когда они вернулись.. ну, некоторые из них… и рассказали, что в доме обитает настоящий волшебник, что там ходит женщина с отрубленной головой, и что сам дом сгорел в пламени сильнейшего волшебства. После этого мне оставалось только ждать, когда вы заявитесь снова.

– Пошто муженька мово убил? – произнесла мрачным тоном Фиида. Ильнур, успевший позабыть про нее, вздрогнул и крепче сжал беспокойно шевелящихся жучков в ладони.

– Какого муженька? – вежливо поинтересовался Гиберт, сверкая острыми клыками.

– Мово! – ответила Фиида, отстраняясь от стенки, и ринулась к кровати.

Ближайшие к ней упыри отреагировали не по-человечески быстро. Правда, не учли одного – голова женщины по-прежнему покоилась под мышкой, а перед ними была личина! Рука одного из упырей длинными когтями вспорола воздух в нескольких сантиметрах над шеей Фииды, и вырвала кусок личины Пока упырь соображал, что происходит, Фиида опустила на его голову мощный свой кулак и проломила бедняге череп. Женщиной она была не слабой и довольно упитанной – сказывалось безбедное житье под крылом богатого мужа. Упырь осел на землю. Следом подоспел еще один, но тут в бой вмешались Алаида с Ильнуром.

Девушка подскочила к ближайшему противнику и ловко рубанула его по руке клинком, отсекая конечность. На пол хлынула бордовая кровь, упырь взвыл и бросился к кровати, ища спасения у своего господина. Немного растерявшийся Гиберт заорал, брызгая слюной.

– Не сметь отходить! Уничтожить!

И в это время Ильнур, изловчившись, швырнул ему в рот жучков-шпионов. Они, не долетев, рассыпались по простыням и одеялам, беспокойно разбегаясь в стороны, только два или три достигли цели. Гиберт захлебнулся на полуслове, скрючился и дико закашлял, отхаркивая крошечных насекомых.

Алаида же расправлялась еще с одним. Растерявшиеся упыри не в силах были оказать серьезное сопротивление. Фиида все пинала мертвое тело с пробитым черепом, что-то выкрикивая и проклиная всех нелюдей на свете. Ильнур ловко увернулся от прыгнувшего однорукого упыря и заскочил на кровать. Гиберт судорожно кашлял, отхаркивая на белоснежные простыни сгустки зеленой слизи вперемешку с кровью. Кто-то завопил, а Алаида громко захохотала. Фиида подхватила еще одного упыря и стала бить его о перекладину кровати, пока шея упыря не хрустнула и он не обмяк в ее руках.

– Чертов упырь! – процедил Ильнур, резко задирая голову Гиберта за волосы так, чтобы посмотреть в красные зрачки упыря. Только теперь они уже не были красными. Они переливались, меняли цвета с такой скоростью, что просто сливались в непонятную разноцветную кляксу. – Смерти нашей захотел, да? А ты хоть знаешь, кто мы такие? Думал, что обычные агенты короля турецкого? Ошибался ты, ох как ошибался!

За спиной Ильнура Алаида отбивалась от наскоков двух уцелевших упырей. Один из них пробовал превратиться во что-то огромное, покрытое шерстью, но явно не успевал. Второй размахивал табуреткой, стараясь загнать девушку в угол. Фиида же продолжала разбивать голову второго упыря, превращая ее в кашу.

Гиберт дико захрипел, пытаясь глотнуть воздуха, но у него не получалось. Сквозь раскрытый рот упыря Ильнур даже смог разглядеть одного из жучков, плотно уцепившегося лапками в нежную плоть горла.

– Знай наших… – Ильнур вытащил из плаща свою трубку, набитую отборнейшим турецким табаком. Кончик ее был заточен и оббит тонкой металлической пластинкой. – Ты – нелюдь, и смерть твоя будет не людская!!

– Как знать! – прохрипел Гиберт, выталкивая слова с остатками воздуха. Его лицо посерело, а кожа вокруг глаз стала совсем черной, словно зрачки провалились внутрь черепа. – Как знать!

– Что ты имеешь в виду?!…

– Что имею, то…

Дверь за спиной Ильнура распахнулась столь неожиданно, что все вокруг замерли.

Старик обернулся, разглядывая, что происходит, и дыхание у него перехватило. Гиберт хрипло засмеялся сквозь кашель и неожиданно выплюнул жучков на простынь.

Фиида залепетала что-то на непонятном языке, выпуская труп упыря из окровавленных рук. Алаида тоже замерла с клинком наперевес.

А Ильнур вдруг понял, что не может пошевелиться.

Личины слетели с них в одно мгновение, растворившись бесплотными облачками пара! Смех Гиберта затих. Наверное, он увидел Фииду в ее истинном обличье.

На пороге стоял Упырь. Тот самый, которого видел Ильнур несколько раз в жизни, еще на уроках Учителей, рассказывавших о его истинном облике. Ильнур узнал Упыря. Как и фигурку, скрючившуюся за его спиной.

«Надо же было так проколоться! – с сожалением подумал Ильнур. – А кто же тогда в доме Аиши?»