Глава 11
СТУПЕНИ К РАВЕНСТВУ
24 января 2220 года летоисчисления Федерации
Земля, Сан-Антонио
— Так, отлично. — Профессор Фонти закончил просматривать материалы исследования, проведенного Рышардом. — Прекрасное свидетельство того, что белые являются угнетаемым меньшинством. Все это можно будет опубликовать в следующем номере «Огненного вестника».
Запрещенная газета продолжала выходить и распространяться нелегальным образом. Судебный процесс по иску ее создателей к властям уже начался и активно освещался в СМИ.
Эрик Данн и «Равенство» бесплатно получали хорошую рекламу.
— Рад, что смог послужить нашему делу. — Рышард улыбнулся. — Да, профессор, а можно вопрос?
— Конечно. — Фонти недоуменно нахмурился. — Что ты хочешь знать?
— Меня несколько смущает, что обряды нашей ложи похожи на те, что практиковал Ку-клукс-клан. А это организация с не самой лучшей репутацией!
— Которую создали ее враги! — Профессор усмехнулся. — На самом деле Ку-клукс-клан был сформирован для защиты белых от бесчинств негров, которые после того, как их освободили от рабства, в южных штатах сорвались с цепи. Насилия и убийств творилось столько, что белые были вынуждены сами себя защищать, ведь оккупационной администрации из северян не было до бед южан никакого дела! Но существовал и внутренний Ку-клукс-клан, являвшийся звеном огромной цепи, через которую до нас от самых далеких предков дошла правда о нашем космическом происхождении! Эта цепь включала и СС, и некоторые масонские ложи, и орден тамплиеров.
— Ничего себе! — Рышард не смог сдержать удивления. Генеалогия «Ложи Красного Дракона» оказалась весьма обширна, а ее древо тянулось корнями в глубь веков.
— Наши ритуалы имеют источник в древнейших арийских цивилизациях, — продолжал тем временем Фонти. — Если тебе интересно, спроси Фарнеруда. Он, по обязанностям главного жреца ложи, знает все.
— Но ведь если кто-нибудь пронюхает о нашем духовном родстве с СС или Ку-клукс-кланом, — не сдавался Рышард, — то «Равенству» конец!
— Никто не узнает. — Фонти кротко улыбнулся, взглянув на собеседника, будто на неразумного младенца. — Есть внутреннее учение ложи, которое никогда не покинет ее пределов, и есть идеология для толпы, которой будет пользоваться Данн. Вторая основана на первом, но соответствующим образом адаптирована. Люди должны получить продукт, который они будут заглатывать с удовольствием. Идея ясна?
Рышард кивнул. Все было понятно. Власть маленькой группы посвященных над одураченной толпой — мечта властителей от жрецов-священников Месопотамии и императоров Древнего Китая до Гитлера и президентов США конца двадцатого века. В последние двести лет призрак магической олигархии казался побежденным, но, как выяснилось, живучая тварь вновь возродилась, получив довольно причудливое воплощение.
Странно, что ее темному обаянию поддался столь умный человек, как профессор Фонти.
— Тогда непонятно, почему вы рискнули приобщить ко всем этим тайнам меня, — Рышард засмущался, — всего после трех месяцев проверки! Ведь этого мало, чтобы узнать человека!
— Вполне достаточно. — Фонти подмигнул младшему коллеге. — За тобой ведь следили почти круглосуточно. Вильям проанализировал твой психологический портрет, а с помощью знакомых в полиции мы добыли твое личное дело из Варшавы! Даже кровь твою взяли на анализ! Помнишь, когда ты у меня дома порезался, разбив стакан?
Рышард кивнул. Он оставался вполне спокоен. Крачковскому, молодому социологу из Европы, нечего было бояться подобной проверки.
— И что же вы выяснили?
— По крови — ты не поляк, а, скорее всего, русский, — ответил профессор. — Но это неудивительно. После Второй мировой русские солдаты значительно изменили генную карту Восточной Европы. Главное, что нет примесей низших рас. Портрет оказался самый благоприятный — в меру выдержан, в меру обязателен. У органов правопорядка не нашлось на тебя никакого компромата, что тоже сыграло в твою пользу! Как и то, что ты не являешься агентом полиции!
«Как хорошо для секретной службы то, что о ней никто не знает», — подумал Рышард, а сам спросил:
— А что, были основания считать меня шпионом?
— Конечно. — Взгляд Фонти, казалось, проникал в глубь мозга, к самым мыслям собеседника. Выдерживать его становилось все труднее. — Появился неизвестно откуда, а услышав экстремистские высказывания Ральфа, не грохнулся в обморок от ужаса! Это было несколько подозрительно! Но я рад, что мои предположения не оправдались!
— Я тоже! — И попрощавшись, Рышард встал и покинул помещение кафедры. В душе его сражались восхищение перед умом и энергией Фонти, который сумел из ничего создать жизнеспособную агрессивную организацию, и жалость к этому же человеку, чей рассудок находился во власти чудовищных химер.
30 января 2220 года летоисчисления Федерации
Земля, Сан-Антонио
В «Трех койотах» за то время, которое Рышард тут не был, ничего не изменилось. Те же колпаки электронных официантов на каждом столе, мягкая музыка, приглушенное освещение.
— Почему ты меня сюда так долго не приводил? — спросила Инга сердито. Она старательно изображала гнев, но Рышард видел, что все это притворство, и на самом деле девушка довольна.
— Хорошего понемножку, — сказал он, галантно отодвигая стул. — Садись пока, выбирай, что тебе хочется. А я пойду потолкую насчет выпивки!
Не мог же он открыть правду: ему не стоило слишком часто появляться тут, чтобы ненароком не засветить канал связи. К счастью, отношения с Ингой развивались не особенно стремительно, свидания проходили нечасто, и особых усилий по отваживанию подруги от «Трех койотов» прилагать не приходилось.
— Здравствуйте, сеньор, — сказал бармен, когда Рышард приблизился к стойке. — Чего желаете?
— Добрый вечер, — ответил тот. — Две текилы со льдом, пожалуйста. Да, у вас должно быть для Локи сообщение от сеньора Флореса.
Позавчера на мобибук Рышарда пришел вызов с незнакомого номера. Соединившись, Крачковский услышал очень нетрезвый голос, который требовал позвать Розу.
Уразумев, что попал не туда, любитель хмельного долго и путано извинялся, после чего разорвал связь. Но дело свое он уже сделал — офицер СЭС узнал, что начальство желает передать ему кое-какие директивы.
— О, конечно! — Бармен улыбнулся, как будто не существующий в реальности сеньор Флорес регулярно захаживал в «Три койота». — Он просил передать, что отправку товара необходимо ускорить, поскольку спрос намного превысил его ожидания.
— Хорошо, спасибо, — ответил Рышард и вернулся к столику.
Инга вовсю общалась с электронным официантом.
— О чем ты там с ним болтал? — спросила она подозрительно. — Или ты предпочитаешь этого прилизанного мужичка мне?
— Тогда бы я пошел в другой бар! — со смехом отозвался Рышард. — И не в твоей компании!
В этот вечер он был особенно весел и много шутил, не позволяя подруге догадаться о том, что на сердце тяжелым камнем легла новая забота. Майор Загоракис отдал агенту четкий приказ: ускорить уничтожение «Белого Возрождения», поскольку рост опасности этого социального образования опережает все прогнозы.
А это значило, что Рышарду Крачковскому придется действовать куда более грубыми методами, чем предполагалось изначально. Теперь надо было рисковать, и потому возникала опасность, что его могли быстро раскусить «соратники» по движению.
11 февраля 2220 года летоисчисления Федерации
Земля, Сан-Антонио
Февраль — малоприятный месяц даже в тропиках, особенно в дождливую погоду. Сегодня Рышард оценил это в полной мере. Приползшие с Мексиканского залива облака изрыгали мелкий противный дождь, а холодный ветер с легкостью опытного вора проникал под одежду.
Но уйти с улицы было нельзя. «Равенство» получило право на митинг, и все подопечные Фонти были обязаны присутствовать, помогая готовить сцену для очередного бенефиса Эрика Данна.
Для митингов в Сан-Антонио была отведена площадь Гранта, расположенная в самом центре города. Имя она получила в честь одного из президентов США, а в двадцать третьем веке стала местом общественных выступлений. Снабженную крышей разборную сцену тут даже не убирали.
На сегодня ее хозяевами стали Данн и «Равенство».
Рышард расположился сбоку от сцены. Возложенную на него Фонти задачу он выполнил и теперь стоял и просто смотрел, как сходятся на площадь любопытные, как один за другим, точно грифы к трупу, собираются журналисты. Реклама митингу была сделана неплохая, толпа достигла нескольких тысяч и продолжала расти.
Ребята Сайруса О'Лири, обеспечивающие охрану, не без труда сдерживали ее напор. Десятка полтора полицейских, присланных городской властью, равнодушно смотрели на происходящее.
— Бездельничаешь? — К Рышарду неслышно подкрался Эрлингмарк.
— Все уже сделал, — пожал плечами Крачковский, — даже на радиостанцию «Черная Свобода» позвонил. Пусть знают…
— Это точно, — кивнул Ральф. — А мое дело начнется позже, когда завершится трепотня.
Толпа загудела, корреспонденты, болтавшие между собой, сосредоточились.
— Вот и он, — сказал Рышард, глядя на появившегося на сцене Данна. — Давай послушаем.
— Привет вам, люди!.. — начал тот сильным, так не подходящим к его заурядной внешности голосом. — Слушайте, что я вам скажу! Настало время новых слов и новых дел!
Толпа затихла. Стоило отдать должное Фонти — он прекрасно обучил своего протеже управлять аудиторией. Какие методики применял при этом доктор социологии, оставалось только гадать, но Виктор Зеленский, имевший возможность слышать почти всех политиков Земной Федерации, вынужден был признать — ораторов, равных Данну, среди них не было.
Эрик заговорил. Речь его — и Рышард это знал — была полна общих мест и лозунгов. Если разложить ее на слова и проанализировать, то она предстала бы банальностью, с которой стыдно появляться на людях.
Но дело было не в содержании. Дело было в манере Данна выступать. Бешеная экспрессия его слов, фанатичная уверенность в своей правоте заставляли толпу слушать так, словно он принес на Землю второе Откровение. Бывший солдат, тощий и невзрачный, во время выступления преображался, становясь, в сущности, другим человеком.
Рышард видел это уже не в первый раз и не уставал поражаться способности Данна к перевоплощению.
Несколько тысяч человек замерли, внимая каждому слову. Некоторых затрясло по-настоящему. Информационные пушки теле— и радиостанций фиксировали происходящее.
Все внимание полностью сосредоточилось на Данне.
И поэтому пение и воинственные вопли, донесшиеся с одной из ближайших улиц, почти никем не были услышаны. Сначала в их сторону повернулся Эрлингмарк, его примеру последовал Рышард, один из полицейских стал что-то судорожно и спешно бубнить в мобибук.
Со стороны северных окраин надвигалась толпа. Ее пока было невозможно разглядеть, но Рышард знал, кто ее составляет — крепкие парни в спортивных костюмах, в надвинутых на лицо шапочках с прорезями для глаз, с цепями и бейсбольными битами в руках.
И все до одного — чернокожие.
Провокация профессора Фонти удалась. Националистические организации, объединяющие черных жителей Сан-Антонио, подзуживаемые точно рассчитанными укусами «Равенства», узрели в нем опасность и решили нанести ответный удар. Как и следовало ожидать, связанный с грубым насилием.
После него движение Данна окажется в роли невинной жертвы африканского шовинизма. Объединения черных, обнаглевшие в последние столетия от безнаказанности, понесут заслуженную кару — городские власти просто не осмелятся поступить иначе, а «Равенство» получит отличную рекламу и заодно наглядно продемонстрирует всем истинность своих идей.
Но это все потом. А сейчас назревало самое настоящее побоище.
— Смотрите! — возопил Данн, поднимая руку. — Вот они, желающие господства над вами! Жаждущие забить нашу идею подлинной свободы грязными кулаками злобы! Вот они!
Под конец голос его сорвался на визг, и зачарованная толпа дружно повернулась туда, куда указывал лидер «Равенства».
— Ты готов? — спросил Рышард, последний раз проверяя, как застегнут спрятанный под одеждой защитный костюм. От холода он не защитит, а вот от возможных повреждений в запланированной давке — прекрасно.
— Еще как! — Эрлингмарк кровожадно улыбнулся, повел могучими плечами. В руке бывшего борца прятался кастет.
— Не дадим себя в обиду! Защитимся! — выкрикнул Данн. В тот же миг раздались вопли:
— Сдохните, нацисты!..
…И первые ряды чернокожих экстремистов атаковали толпу. Полицейские, пытавшиеся преградить им путь, были мгновенно смяты.
— Бей ниггеров! — взлетел над площадью истошный вопль. — Сколько их терпеть!
Воцарился полный хаос. Часть митингующих ринулась бежать, другие, самые агрессивные, кинулись драться. Журналисты лезли в самое пекло, а наибольший порядок наблюдался около сцены, где ребята О'Лири под его личным руководством эвакуировали Данна.
Вождь сделал свое дело, вождь может уходить.
— Аккуратнее! — с этим возгласом Эрлингмарк одним ударом свалил ринувшегося к ним здоровенного негра.
— Отличная работа! — сказал Рышард, стараясь не отстать от более опытного в членовредительстве товарища.
Сейчас было трудно даже устоять на ногах. Над площадью Гранта разносились крики ярости и боли, серый асфальт кое-где запятнала кровь. Густая толпа колыхалась, из нее то и дело вылетали отдельные фигуры. Кто стремился просто удрать, кто норовил зайти во фланг противнику.
Неорганизованная на первый взгляд толпа митингующих оказывала чернокожим упорное сопротивление. Благодарить за это нужно было Сайруса О'Лири и его людей, заранее спрятанных среди толпы, а также загодя приготовленные железные прутья — страшную вещь даже в неумелых руках.
И к тому же, согласно сценарию, эти стальные палки не считались оружием. Они были просто деталями ограды, которую случайно (повторяем, непреднамеренно!) разломали сторонники «Равенства», принужденные защищаться от внезапного нападения…
Со стороны центра послышался вой полицейских сирен. Но стражи порядка безнадежно опаздывали.
— Смотри туда! — крикнул Рышард, указывая в ту сторону, где двое громил в шапочках подбирались к продолжающему снимать репортеру.
— Ага, — кивнул Ральф.
От удара по макушке обладатель информационной пушки (портативного устройства, заменившего «пятой власти» камеры, диктофоны и даже ноутбуки), покачнулся, но больше никакого ущерба претерпеть не успел.
Эрлингмарк разделался с чернокожими экстремистами изящно, словно играючи. Два тела мягко бухнулись на асфальт.
— Осторожнее, сэр. — Рышард подхватил ошеломленного журналиста под локоть и поволок его прочь от побоища.
— Да-да. — Тот бормотал и пошатывался, потеряв после удара способность ясно соображать. — Что здесь происходит?
— А ничего. — Вытащив журналиста в безопасное место, Рышард остановился. Побоище тем временем потихоньку рассасывалось. Завидев приближающуюся полицию, самые рьяные драчуны бросились врассыпную — связываться со стражами порядка никто не хотел. Мощные струи водометов ударили из зависших над площадью Гранта полицейских машин, сбивая людей с ног и только усиливая беспорядок.
Блюстители закона давно не сталкивались с подобными ситуациями, и выучки им явно не хватало.
— Спасибо, сэр! Спасибо! — Пришедший в себя журналист наконец-то осознал, что с ним случилось, и обрушил на Крачковского поток благодарности. — Вы спасли меня от крупных неприятностей!
— Чего уж там, — Рышард смущенно улыбнулся. — Мы все были в опасности, а долг благородного человека — помогать собрату!
— Хорошо сказано! — Из толпы вывалился Эрлингмарк. Он был мокрым с головы до ног, но вид имел крайне довольный.
— Вот, кстати, еще один ваш спаситель, — сказал Рышард. — Именно он свалил негодяев, которые напали на вас!
— Спасибо! Спасибо! — журналист потряс ручищу Ральфа, потом извлек из кармана визитку. — Вот, возьмите! Вдруг будет что нужно! Я всегда к вашим услугам!
— Да ладно. — Эрлингмарк махнул рукой, и визитку вынужден был взять Рышард.
«Вадим Нестеров, информационный канал „Америка-инфо“, сотрудник отдела политической хроники» — прочитал он, а когда поднял голову, то журналиста рядом уже не было.
Вадим Нестеров, забыв про последствия удара, ринулся в гущу событий — снимать то, как полицейские вяжут самых нерасторопных из драчунов и оказывают помощь раненым.
С истошным визжанием сирен с неба опускались вертолеты «Скорой помощи».
— Вот неугомонный, — проворчал Ральф, — сейчас опять по башке схлопочет! На этот раз от полиции!
— Это запросто, — не стал спорить Рышард и аккуратно убрал визитку в карман. Сотрудник отдела политической хроники мог еще пригодиться в будущем.
12 февраля 2220 года летоисчисления Федерации
Земля, Сан-Антонио
— Да откроются двери неба! — Свен Фарнеруд не зря исполнял в «Ложе Красного Дракона» обязанности верховного жреца. Кроме обширной эрудиции в области всяческих ритуалов он обладал мощным, хорошо поставленным голосом. — Да снизойдет на истинное человечество благодать предков!
— Да снизойдет!.. — хором повторили рядовые члены ложи. Они с поднятыми мечами окружили алтарь — огромный камень кубической формы и черного цвета, возле которого священнодействовал жрец.
У Рышарда устали руки, да и в одеянии, состоящем из длинного белого балахона и колпака с прорезями, он чувствовал себя не очень комфортно. К счастью, до окончания ритуала «Открытие света», совершаемого каждую субботу, оставалось не так много времени. Фарнеруд швырнул в пылающий на алтаре огонь щепотку какого-то вещества. По комнате поплыл сладкий аромат, от которого чуть заметно закружилась голова.
У Рышарда были определенные подозрения, что верховный жрец использует наркотики, но молодой социолог благоразумно держал их при себе.
— Пусть священное пламя пылает в наших сердцах! — Голос Фарнеруда наполнял все помещение, дрожал в углах, порождая мощное эхо. Чудилось, что говорит несколько человек.
— Пусть пылает!.. — В общем хоре легко можно было различить истеричный выкрик Эрика Данна.
— Опустите оружие, братья! — возгласил верховный жрец. — Ибо свет звездный коснулся наших сердец и осиял Землю!
Смысл сего священнодействия заключался в том, чтобы вернуть членам ложи силу и знания предков, которые путешествовали меж звезд и зажигали сверхновые, точно лампочки.
— Мы уже готовы! — сообщил Фарнеруд, когда огонь был погашен, а мечи опущены. — Скоро, в первый день весны мы проведем большой ритуал привлечения силы предков! Прародители возвратятся к нам и будут говорить с нами!
Рышард поморщился, радуясь, что под колпаком никто не видит его лица.
— Что за ритуал? — поинтересовался он у Хулио Де Ла Порты, когда члены ложи переодевались в соседней комнате.
— Ежегодная большая церемония вокруг настоящего костра! — ответил тот. — Проводим ее третий год. Данн бывает медиумом, через него духи прародителей беседуют с нами…
Дальше Рышард спрашивать не стал.
За «Открытием света» последовало обычное рабочее заседание движения «Равенство». Главенствовал Фонти, а все признаки того, что в зале проводилась какая-то церемония, были ликвидированы. Алтарь исчез, бесшумно работающий кондиционер очистил воздух от сладких запахов, на место вернулись дубовый стол и стулья.
Только ткань, затягивающая стены, придавала помещению торжественную мрачность.
— У меня есть две новости, — сказал Фонти, глядя, по обыкновению, куда-то в сторону. — Одна хорошая, а другая — плохая. С какой начать?
— С плохой, — предложил Вильям Кокс.
— Сегодня я получил известие, — голос хозяина дома и фактического главы ложи звучал совершенно бесстрастно, — что судебный процесс относительно «Огненного вестника» нами проигран! Газета объявлена вне закона! Мы можем обжаловать решение, и мы это сделаем… Не ради результата, который наверняка снова будет отрицательным, а ради того, чтобы о нас вновь говорили!
Активисты «Белого Возрождения» зашумели. В том, что Фонти сумеет использовать для рекламы любой, даже самый малюсенький информационный повод, сомнений ни у кого не возникало, но запрещение «Огненного вестника» все равно оказалось болезненным ударом.
Рышард видел, как гневно исказилось лицо Эрика Данна.
— Какая же хорошая новость? — спросил Сайрус О'Лири. Во время митинга он получил удар по лицу, и теперь на скуле бывшего офицера, а ныне — владельца охранного агентства «Асгард», красовался здоровенный синяк.
— Сегодня утром мне звонил Эдуард Литтлхофер… — Эта новость заставила собравшихся умолкнуть. Имя владельца крупнейшей на американском континенте компании по производству военной техники знал каждый. — После вчерашних событий он заинтересовался нашим делом и готов внести в него посильный вклад.
— Сколько? — выдохнул кто-то.
— Достаточно, чтобы открыть филиалы в Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе и начать активную пропаганду, — уклончиво ответил Фонти. — Ну что, стоило это тех нескольких трупов и двух десятков раненых, которые мы получили на площади Гранта? Стоило?
27 февраля 2220 года летоисчисления Федерации
Земля, Сан-Антонио
Странно было видеть не так далеко от Сан-Антонио настоящий хвойный лес. Но в предгорьях Сьерра-Мадре, тянущихся с севера на юг всего в полусотне километров от города, было достаточно прохладно, чтобы сосны чувствовали себя комфортно.
— Хватит глазеть! — Рышарда от созерцания окрестностей оторвал О'Лири. — Держи топор, и вперед!
— Топор? — Рышард с ужасом воззрился на тяжелый и крайне неудобный инструмент. — Почему нельзя воспользоваться чем-нибудь более современным? Плазменной пилой, например? Или просто купить дров?
— Ты мыслишь рационально, — в голосе Фонти звучало осуждение. — А для посвященного это недопустимо! Мы готовим топливо не для банального костра, а для ритуального, и каждое полено должно быть пропитано энергией благоговения!
Против такого аргумента возразить было нечего, и Рышард взялся за топор.
Для проведения ритуала «Ложа Красного Дракона» выбрала довольно широкое ущелье, сплошь заросшее сосняком. Посреди леса имелась округлая поляна, в центре которой чернело старое кострище. Судя по всему, использовалось это место не в первый раз.
Активисты «Белого Возрождения» разбрелись по лесу, и с разных сторон доносился дружный стук топоров. От тяжелой работы были освобождены верховный жрец (ему предстоит освящать место ритуала), профессор Фонти (в силу собственной немощи) и Эрик Данн (некоторые соратники недовольно косились на привилегированного вождя).
Непривычная работа давалась с трудом. Несмотря на холодный ветер, Рышард вспотел, пытаясь свалить довольно толстую сушину, а на ладонях, заявив о себе дергающей болью, проклюнулись мозоли.
Когда дерево с глухим шумом рухнуло, Крачковский готов был проклясть все на свете — и дрова, и дурацкий ритуал, и идиотскую затею, в которую он влез, вступив в «дискуссионный клуб»…
Пыхтя и надрываясь, он приволок лесину к кострищу.
Все прочие уже собрались тут. Эрлингмарк и О'Лири сноровисто распиливали бревна на поленья, а Фарнеруд бродил по периметру поляны, потрясая руками и что-то бормоча.
Не иначе как священнодействовал.
— Ну что? — спросил Фонти, когда груда поленьев достигла внушительного размера, а верховный жрец закончил свое нудное заклинание.
— Знамения благоприятные! — важно заявил Свен Фарнеруд. — Силы готовы ответить нам!
— Все сделали? — Фонти оглядел поляну и остался доволен увиденным. Среда, на которую назначен ритуал, день рабочий, и готовиться будет некогда. Останется время только на то, чтобы добраться до места и провести церемонию. О том, чтобы вернуться домой до полуночи, не приходилось и мечтать, — Тогда по машинам!
— Во сколько сбор? — поинтересовался Рышард, ощущая, как горят пострадавшие ладони.
— В семь здесь, — ответил Фонти и вместе с Данном направился к своему аэрокару. — Но не беспокойся, Ральф тебя заберет прямо из университета. И не забудь одеться потеплее, вечером будет холодно.
29 февраля 2220 года летоисчисления Федерации
Земля, Сан-Антонио
— Ой, простите, сэр! — Вылетевшая из открывшейся двери парочка едва не сшибла Рышарда с ног и тут же исчезла в темноте.
Крачковский покачал головой и двинулся дальше, соблюдая удвоенную осторожность. Его совсем не радовала эта перспектива: поскользнуться и брякнуться на сырую после утреннего дождя землю.
Бар «Рыжий кот» работал круглосуточно, и складывалось впечатление, что он не пустовал никогда. Жизнь тут кипела в любое время дня и ночи, а студенты, обитающие в кампусе, проводили здесь (по крайней мере, так иногда казалось) большую часть жизни.
Не гнушались посещать «Рыжий кот» и преподаватели. На входе Рышард был удостоен нескольких равнодушных взглядов и некоторого количества кивков от собственных студентов.
Ответив на приветствия, Рышард проследовал к стойке.
— Добрый вечер, пан! — Бармены «Рыжего кота» все до одного являлись людьми уникальными. Рышард подозревал, что требования к кандидатам на это место были исключительно суровыми, а отбор — жесточайшим. Ничем иным не удавалось объяснить тот факт, что каждый из троих барменов помнил всех преподавателей университета в лицо, по имени и знал про него достаточно, чтобы поддержать беседу. — Как ваше исследование?
— Продвигается, — ответил Крачковский, усаживаясь на высокий табурет. — Налей-ка мне водки!
— Пан вспомнил родину? — Ловкие руки бармена замелькали, откупоривая бутылку, подхватывая стакан, переливая прозрачную жидкость из одной емкости в другую. Все это было сделано настолько красиво, что Рышард невольно засмотрелся.
— Есть немного, — согласился он, глядя, как на стойке перед ним возникают стопка и блюдечко, на котором красуется порезанный кружками лимон. — И что за славянин, который не любит водку?
— Это верно, — весело согласился бармен.
— Жаль только, что в закуске вы ничего не понимаете! — вздохнул Рышард, беря стопку и ощущая, какая она холодная. — Сюда бы огурчик и черного хлеба!
— Увы, этого у нас нет! — Работник «Рыжего кота» развел руками, улыбка его стала чуть напряженной.
Водка пошла лучше некуда. От первой стопки тепло побежало по жилам, а сведенные усталостью мозги немного расслабились.
— Давай еще, — сказал Рышард, дожевывая лимон. — Да, и одолжи мне ваш мобибук, а то у моего аккумулятор сел…
Возможно, эта просьба слегка ошеломила бармена, но он никак не выдал своего удивления. Вновь наполнил стопку, выставил перед посетителем аппарат и вежливо, чтобы не мешать разговору, отошел на другой конец стойки.
Рышард вытащил из кармана белый прямоугольник визитки. Той самой, которую заполучил на митинге. Опасливо взглянул на бармена и только после этого принялся набирать номер.
В том, что его собственный мобибук прослушивается службой безопасности «Белого Возрождения», Крачковский не сомневался. В том, что смуглый и черноглазый работник бара по имени Азиз не доносит Фонти, полной уверенности тоже не было. И все же Рышард вынужден был рисковать.
— Алло, — чуть нетерпеливо ответил Вадим Нестеров, не так давно спасенный от дубинок и кулаков разъяренных негров.
— Вам нужна сенсация? — Чтобы изменить голос, особого труда не требуется, куда сложнее, чтобы окружающие не обратили внимания на то, что преподаватель департамента социальных наук ведет себя странно. Поэтому Рышард говорил негромко.
— О чем вы? Кто вы такой? — В голосе журналиста прорезалось любопытство.
— Кто я — не важно, — ответил Крачковский. — Слушайте и запоминайте. Завтра в шесть вечера лидеры общественного движения «Равенство», — с этого места Нестеров слушал очень внимательно, — соберутся в предгорьях Сьерра-Мадре для проведения некоего ритуала.
— Что за ритуал?
— Увидите. Доберитесь на место заранее и замаскируйтесь как следует. — Рышард описал, как найти ущелье. — Ориентируйтесь на кострище.
— А как охрана? Она будет? — Похоже было, что журналист проглотил наживку вместе с крючком.
— Ритуал считается тайным, поэтому вам нечего опасаться.
— Ох, смотрите, если это шутка, я до вас доберусь! — пообещал Нестеров напоследок. — У меня теперь есть запись разговора и телефонный номер!
— Успехов. — Рышард положил трубку.
— Поговорили? — поинтересовался подошедший бармен, убирая со стойки аппарат.
— Еще как, — кивнул Крачковский и залпом опрокинул в себя водку. — Ух! Запишите все на мой счет!
— Хорошо, — кивнул сотрудник «Рыжего кота». — До встречи!
1 марта 2220 года летоисчисления Федерации
Земля, Сан-Антонио
— И зачем только нужны эти ритуалы? — бурчал Ральф Эрлингмарк, выбираясь из собственного аэрокара, который он только что мастерски посадил между деревьев. — Мерзни тут в темноте…
— Счастье, что тебя не слышит верховный жрец! — Рышард хмыкнул. — Или Фонти. Они бы тебе все объяснили и про сакральный смысл, и про священное наследие, и про кузькину мать!
— А что это еще за кузькина мать?
— А это из загадочного славянского фольклора!
— Ну-ну, — только и буркнул Эрлингмарк, извлекая из багажника сумку с «униформой» и сверток с мечами. — Одевайся, фольклорист хренов! А то время идет!
Солнце скрылось за горами, и в ущелье, которое «Белое Возрождение» выбрало для своей цели, было темно. Сердито, словно разбуженный посреди зимы медведь, рычал ветер.
Слабые вспышки света, перемежаемые ругательствами, долетали с той стороны, где Фарнеруд по обязанности верховного жреца пытался развести костер.
— Может, подсобить чем? — насмешливо поинтересовался О'Лири. — А то помню, как-то во время армейской службы мне довелось разжигать огонь под водой…
— Не надо! — с максимально возможным в данной ситуации достоинством пропыхтел Фарнеруд. — Сакральное пламя могут породить только одни руки!
— Как знаешь. — И О'Лири отвязался.
Рышард натягивал балахон, ежась от холода и одновременно вслушиваясь и вглядываясь в окружающий мрак. Где-то тут должен прятаться Вадим Нестеров со своей информационной пушкой — если он поверил вчерашнему звонку, если не оказался чем-то занят, если разыскал ущелье…
Слишком много «если» для хорошего плана. Но на скорую руку ничего лучше придумать не удалось.
— Ну что, готов? — Эрлингмарк уже натянул на голову колпак и стал в нем похож на большое привидение.
— Ага, — ответил Рышард, совершив ту же операцию.
Священный костер потихоньку разгорался, оправдывая собственную сакральность капризным поведением, а к нему, точно громадные белые бабочки, стягивались члены «Ложи Красного Дракона».
Со стороны зрелище было наверняка жутковатое.
— Начнем, во славу предков и звездных богов! — провозгласил верховный жрец. — Встаньте в круг, братья, и произнесем молитву, дабы силы Вселенной поспособствовали нам сегодня!
Облаченные в белые одеяния фигуры встали вокруг плюющегося искрами пламени, а Фарнеруд затянул какое-то длинное и неразборчивое песнопение, походящее на похоронный плач.
Из глубины леса ему вторило эхо.
— Будем сильны! — рявкнул жрец, закончив песню.
— Будем сильны! — повторили хором остальные, и Рышард ощутил, как мурашки поползли по коже. Все же было в этих диких ритуалах что-то, затрагивающее глубины души даже у скептически настроенного человека…
— Будем достойны! — Новый крик прокатился над горами, пугая животных. — Да исполнимся мы гнева и ярости!
Ритуальные восклицания следовали одно за другим, огонь шипел, далеко вверху пылали звезды, тайнами которых с помощью чего-то, подозрительно похожего на магию, пыталось овладеть «Белое Возрождение».
— Призовем же сюда духов прародителей наших, носивших огненный свет своих душ среди ледяных пустынь космоса! — Голос верховного жреца вмещал максимум торжественности. — Ваши клинки, братья!
Рышард уже знал, что меч, применяемый в церемониях, не рассматривается как оружие, а используется просто как символ несгибаемой и чистой души того или иного брата.
Сверкнули поднятые лезвия.
— Брат Данн, подойди сюда!
Данн вышел из рядов. Лицо его скрывалось за колпаком, но шагал он как-то странно, подволакивая ноги и сутулясь, словно едва не падал от усталости.
— На колени! — Повинуясь Фарнеруду, Данн почти рухнул, а верховный жрец бросил в костер горсть какого-то порошка. От пламени повалил дым, как показалось Рышарду, желтоватого цвета. — В путь, братья, и пусть не смолкают ваши сердца!
Рышард повернулся налево и сделал шаг вслед уходящему от него Эрлингмарку. За спиной то же самое совершил Де Ла Порта. Круг, составленный из белых фигур, пришел в движение. Выставив перед собой клинки, они двигались в чудовищном хороводе, обходя костер посолонь, и жужжанием пчелиного роя повисла над лесной поляной читаемая всеми молитва.
Ходить пришлось долго. Рышард насчитал три полных оборота, прежде чем церемония дала хоть какой-то эффект. Данн, все еще стоящий на коленях, вздрогнул, по телу его прокатилась судорога.
— Тихо! — рявкнул Фарнеруд, и все замерли.
Данна трясло и корежило, в наступившей тишине — даже ветер стих — было слышно, как лязгают его зубы. А затем изо рта лидера политического движения «Равенство» стали исторгаться дикие звуки, напоминавшие больше собачий лай или кудахтанье, нежели человеческую речь.
— Спрашивай! — взвизгнул он вдруг скрипучим, не похожим на собственный, голосом. Рышард вздрогнул.
— Духи предков ответили! — возликовал верховный жрец. — Скажи, звездный скиталец, что нам делать, чтобы возродить могущество Человека?
Вновь послышались рев, и писк, и стоны — словно помехи радиоприемника, пытающегося поймать очень слабую радиостанцию. И голос — на этот раз басистый, могучий, создающий образ мощного мужчины.
Но исходящий из тщедушного тела Эрика Данна.
— Все твари должны быть приведены к покорности! — заявил он, содрогаясь. — Животные, недостойные называться разумными и жаждущие уничтожить человечество, должны признать господство высшей расы!
Далее последовала длинная проповедь, прерываемая вспышками бессмысленных звуков. Но особой связности не наблюдалось и в том случае, когда Данн говорил членораздельно. Голос его беспрерывно ломался, а смысл речей «духа предка» сводился к тому, что нужно установить власть белых на Земле, и тогда из космоса явятся прародители и наступит полный золотой век…
— …и да останутся ваши сердца твердыми, как алмаз, и пылающими, точно недра звезды! — После этих слов Данн вздрогнул еще сильнее, покачнулся и едва не упал. Ему пришлось даже упереться в землю руками.
— Духи сказали все, что хотели! — объявил Фарнеруд, прямо-таки тая от удовольствия. — Помолимся же в последний раз, братья, поблагодарим предков за содействие!
Молитва была прочитана, благодарность объявлена, и Рышард с облегчением стащил с головы опостылевший колпак.
— Уф, — вздохнул он, наблюдая за тем, как около костра Фонти и еще кто-то помогают подняться Данну. Тот с трудом держался на ногах. — Что это с ним?
— Медиум во время сеанса отдает столько сил, что приходит в себя несколько дней, — пояснил Эрлингмарк. — Ты разве не знал?
— Увы, — Рышард пожал плечами, — раньше я почему-то никогда не сталкивался с медиумами!
— Эй, подгоните машину! — крикнул Фонти. — Он не может идти!
В свете догорающего костра было видно, какое бледное и осунувшееся лицо у Данна. И в обычное время не отличавшийся полнокровием, сейчас он казался умирающим от истощения.
Рышард даже ощутил нечто вроде жалости.
