Часть I
СТАТЬ ПРИЗРАКОМ
Глава 1
ШЕКСПИР И ШПИОНЫ
15 мая 2217 года летоисчисления Федерации Земля,
Нижний Новгород
— Из всех людей я лишь с одним тобой встречаться не хотел. — Сережка Бардин, игравший Макбета, скорчил физиономию, изобразив на ней что-то вроде отвращения. — И так уж кровью твоих домашних дух мой отягчен!
— Я слов не нахожу! — Виктор взмахнул мечом, безумно жалея о том, что в руках у него бутафорская поделка, которой не разрубишь и кусок масла, а не настоящий клинок. — Тебе их скажет мой меч. Ты негодяй, какому нет достойного названья!
И, дико оскалившись, он кинулся на «Макбета». Устрашенный напором партнера, тот испуганно отшатнулся, и тут же донесся голос режиссера:
— Стоп! Стоп! Отвратительно!
Актеры замерли. Виктор безуспешно гадал, что же на него нашло. В один миг он действительно готов был убить Бардина, точно тот на самом деле отнял жизнь у его жены и детей…
Душу затопила искренняя, неподдельная ненависть, какой не место на сцене.
Глядя на мучения коллеги, за кулисами хихикали незанятые в данной сцене актрисы.
— Ну разве так играют, Зеленский? Разве так играют? Послезавтра премьера, а ничего не готово! — Режиссер в обычной сварливой манере принялся распекать Виктора, а тот, по привычке кивая, уставился ему за плечо, в сторону зрительских рядов.
Зал в любительском театре «Новый Глобус» невелик. И даже сейчас, когда он затоплен мраком, просматривается до самой дальней стены, где зеленым потусторонним светом горит надпись «Выход».
Поэтому оказавшийся в зале человек сразу бросился в глаза. Но тот особенно и не скрывался. Сидел в одном из кресел около центрального прохода. В темноте обрисовался его черный неподвижный силуэт.
— … Макдуф олицетворяет протест против тирании! И играть его необходимо именно таким образом! — Режиссер продолжал развивать свою творческую концепцию. — Зеленский, вы меня слушаете?..
— Да, — ответил Виктор. — Протест против тирании и вообще! Я понял!
— Вот и отлично! — возликовал режиссер. — Еще раз!
Отступая за кулисы, чтобы заново переиграть восьмую сцену пятого акта бессмертного «Макбета», он все раздумывал над тем, кем же может быть чужак? Зевак на репетиции обычно не пускали, репортеры скромный театр вниманием не баловали, поклонники тоже…
— Поехали! — махнул рукой режиссер, не давая додумать до конца. Виктор выкинул из головы все постороннее и сосредоточился на роли.
Не хватало еще в самый ответственный момент забыть слова!
— … проклят будь, кто первый крикнет «Стой!». — Бутафорские мечи звенели, словно настоящие, и «Макбет» с «Макдуфом», отчаянно сражаясь, отступали за кулисы.
— Стоп! — В голосе режиссера прозвучало удовлетворение. — Отлично! На сегодня все!
Виктор, улыбаясь и вытирая со лба пот, выбрался на подмостки и только тут вспомнил о чужаке. Тот тем временем поднялся с места, приблизился к режиссеру и в льющемся со сцены свете превратился из темного силуэта в импозантного седовласого мужчину в сером костюме.
Они о чем-то переговорили, и режиссер отыскал Виктора взглядом.
— Зеленский, это к тебе.
— Ко мне? — удивился Виктор. Седовласого он видел впервые.
— Да, к вам, — сказал обладатель серого костюма, вежливо, но как-то холодно улыбаясь. — Я попрошу у вас полчаса времени.
— А вы, простите, кто?
— Я представляю правительство. — И незнакомец протянул Виктору белый прямоугольник визитки, выполненный не на пластике, а по-старинному, на плотной бумаге. — Точнее, некоторые его отдельные службы…
— Хорошо, — кивнул Виктор, даже не посмотрев на визитку. Наверняка там написано что-то вроде «Джон Смит. Отдел технической поддержки», и надпись эта имеет к истине такое же отношение, как реклама. — На сорок третьем этаже есть бар «Пирамида». Через пятнадцать минут я буду там.
— Благодарю вас. — Склонив голову, седой шагнул назад, тут же превратившись в безликий силуэт, и неторопливо направился к двери.
— Кто это? — осведомился режиссер.
— А я почем знаю? — Виктор пожал плечами и побежал в гримерку — переодеваться.
Через пятнадцать минут, умывшийся и лишившийся бутафорского меча, без которого в последние дни чувствовал себя почти голым, Виктор входил в помещение «Пирамиды». Стены тут покрывали панели, стилизованные под огромные, плохо отесанные камни, на них висели голографии мумий, гробниц и священных быков, а девушки-официантки расхаживали в коротких юбочках, якобы сплетенных из тростника.
Народу было немного, но Виктор разглядел седого щеголя не сразу. Тот занял столик в самом темном и дальнем от входа углу, под торчащей из стены головой здоровенного крокодила.
Она, казалось, гадостно ухмылялась.
Джентльмен, представляющий правительство (точнее, некоторые его службы), задумчиво потягивал из бокала темную жидкость, обозначенную в меню как «просяное пиво».
Проса в нем было не больше, чем умных мыслей в голове у пьяного дебила, но посетителям подобная экзотика нравилась.
— Ну что, как пиво? — спросил Виктор, подходя. — Господин… э-э-э…
— Пиво ничего, а вы, как я слышу, не поверили моей визитке? — усмехнулся седой. Глаза его, холодные и неподвижные, как у змеи, не отрывались от лица собеседника. — И зря. Там указано мое настоящее имя. — Эрик Фишборн.
Виктор сел, жестом подозвал официантку:
— Никогда не думал, что агент спецслужб может обладать столь звучным именем!
— Не нужно верить сказкам про сотни безликих «агентов Смитов», — вновь улыбнулся седой.
— Как же не верить, когда вы сами их распространяете? — Виктор заполучил свою кружку и отхлебнул прохладный, чуть горчащий напиток. — И о чем мы с вами будем беседовать?
— А я хочу предложить вам поработать на нас, — попросту сказал Фишборн.
Виктор едва не поперхнулся пивом.
— Что? — сказал он. — Мне? Да вы что, меня вербуете?
— Можно сказать и так. — Выражением лица седой мужчина в сером костюме в этот момент напомнил висящего на стене крокодила.
— Разве вербовка происходит так буднично? — патетически вопросил Виктор. — И вы не боитесь, что нас кто-то подслушает?
— Вы начитались исторических романов про шпионов. — Фишборн покачал головой. Ни дать ни взять добрый дедушка, журящий внука за провинность. — Из времен Джеймса Бонда и майора Пронина. Это в двадцатом веке, когда разведки разных стран боролись друг с другом, приходилось прибегать ко всяким уловкам. Сейчас человечество едино, и функции секретных служб сильно изменились. Кроме того, завербовать можно информатора, я же приглашаю вас именно на работу.
— И куда?
— Название и задачи нашей организации вы узнаете только после того, как подпишете контракт. — Фишборн отхлебнул еще пива и поправил галстук, идеально подобранный к костюму и рубашке. — А это случится только после всеобъемлющего тестирования.
— Вон оно как! — ухмыльнулся Виктор, изо всех сил пытаясь поверить в реальность происходящего. Пока все больше смахивало на розыгрыш. — Я еще могу и не пройти?
— Кандидатов по целому ряду формальных признаков выбирает наш аналитический отдел, — пояснил сотрудник секретной службы (скорее всего, Федерального Разведывательного Управления, ФРУ, о других Виктор просто не знал), — но компьютеры иногда могут ошибаться. Кроме того, никакая аналитика не заменит личной встречи.
— А почему именно я? — не скрывая любопытства, поинтересовался Виктор. — Что во мне такого особенного?
— На первый взгляд — ничего. — Фишборн кивнул, его темные глаза были серьезны. — Виктор Зеленский, двадцать пять лет, по профессии — журналист отдела новостей информационного канала «Поволжье», холост, детей нет. Характер общительный, с товарищами по работе поддерживает ровные отношения. Все верно?
— Пожалуй, так, — вынужден был согласиться Виктор. — И чем же я отличаюсь от сотен себе подобных?
— Тем, что вы актер, и актер отвратительный.
— То есть как? — Виктор настолько не ожидал подобного ответа, что даже обиделся не сразу. В первое мгновение он лишь оторопел.
— Не стоит оскорбляться. — Фишборн легко прочел реакцию собеседника. — Я был сегодня на репетиции, я видел. Актер, пусть даже непрофессиональный, который играет для собственного удовольствия, должен вживаться в роль. Вы этого не умеете. Зато вы прекрасно вживаетесь в человека. Сегодня на сцене вы не играли Макдуфа, вы им были! И готовы были уничтожить узурпатора и злодея Макбета! По-настоящему! Не будь он неплохим фехтовальщиком, ему бы изрядно досталось!
Виктор заерзал, ощущая себя совершенно раздавленным. Подобной оценки его актерскому таланту не давал никто, хотя играл он в любительской труппе «Нового Глобуса» третий год, с момента окончания университета.
— Подобное качество только помешает добиться успеха на сцене, — с неумолимой холодностью закончил Фишборн, — но оно исключительно важно в той работе, которую я хочу вам предложить.
— Если я соглашусь, что будет? — Голос Виктора, с трудом вынырнувшего из объятий обиды, звучал хрипло.
— Вот тут, — Фишборн выложил на стол небольшой конверт, — билет на стратоплан до Квебека, который отправляется из Москвы послезавтра ночью. Там же адрес, куда вам надлежит прибыть.
— Послезавтра? У меня спектакль! — И Виктор кивнул в сторону стены, где фиолетовым и оранжевым переливалась довольно аляповатая афиша: «17 мая. МАКБЕТ в „Новом Глобусе“. Премьерный показ! Спешите видеть!»
— Ничего, если выехать сразу после спектакля, вы успеете в Москву как раз к стратоплану, — отрезал представитель секретной службы. — И помните, что такое предложение делается только один раз. Если в обозначенное время вы не прибудете на пункт сбора, то навсегда потеряете шанс.
— Шанс на что? — Виктор отхлебнул из бокала и обнаружил, что тот почти пуст. Пиво, судя по всему, перекочевало внутрь организма каким-то неизвестным науке образом.
— На то, чтобы круто изменить свою жизнь, — негромко, но твердо ответил Фишборн. — Вырваться из рутинной обыденности, получить интересную работу и за короткий срок заработать на безбедное существование и собственное дело. Плата за это весьма высока — придется минимум на три года разорвать существующие контакты и связи и десять лет работать на нас, но и выигрыш велик… Ведь такой шанс выпадает далеко не каждому! Подумайте, время еще есть.
— Да, я подумаю, — опустошенно отозвался Виктор, подгребая к себе конверт локтем.
— Мне пора. — Представитель секретной службы легко, пружинисто поднялся. — Надеюсь, что вы сделаете правильный выбор.
— Да, до свидания. — Виктор машинально кивнул, почти не замечая собеседника. Невидящим взглядом он смотрел, как Фишборн покидает пределы «Пирамиды», а в голове бешеной мельницей крутились мысли.
— Свет, — сказал Виктор, входя в квартиру. Мягкое свечение заструилось с потолка, отвоевав у тьмы пару довольно просторных, но почти пустых комнат и кухню.
Есть не хотелось, заниматься чем-либо — тоже, и Виктор распахнул дверь, ведущую на балкон. Внутрь хлынул свежий майский воздух, сырой после вечернего дождя.
Выйдя на балкон, Виктор оперся на ограду. Жилище он снимал на тридцать восьмом этаже небоскреба «Свобода», расположенного на самой границе жилой и исторической зон города. Внизу расстилалось скопище крошечных домишек, сохранившихся с двадцатого, а то и девятнадцатого века. За ними виднелся Кремль. Из-за яркой подсветки мерещилось, будто его облили кровью. Еще дальше, охватывая верхнюю часть Нижнего полукольцом, тянулась темная, играющая отражениями огней лента реки.
«Один и тот же вид много лет! — подумал Виктор. — Может быть, на самом деле пора сменить обстановку? Что я теряю?»
Терял он, по зрелом размышлении, не так много: ежедневное суетливое трепыхание в потоке мелких новостей — в Волге поймали белугу рекордного веса, вспышка дизентерии в Мордовии, выборы главы местного самоуправления в Самаре или Саратове…
Обычная журналистская мелочевка. И в придачу к ней — неудачная личная жизнь, ознаменованная разводом и отсутствием детей. Родители Виктора давно умерли, из родственников имелся лишь троюродный брат, с которым виделись последний раз года три назад.
Театр — единственная отдушина, позволяющая чувствовать себя живым. Но и там — склоки, интриги, грызня за роли. Зануда режиссер, мнящий себя Шекспиром и Немировичем-Данченко в одном флаконе…
«Уеду! — с неожиданным остервенением подумал Виктор. — Обязательно! Надоело все до чертиков и даже сильнее! А если не пройду тесты, то ничто не помешает вернуться…»
И только в этот момент, приняв решение, Виктор почувствовал, насколько его измотала сегодняшняя репетиция. А завтра — утренняя пресс-конференция у губернатора…
Не прошло и десяти минут, как он спал.
17 мая 2217 года летоисчисления Федерации Земля,
Нижний Новгород
— Живи, Малькольм! Теперь ты наш король. — Бутафорская голова Макбета, которой Виктор воинственно потрясал, выглядела излишне натуралистично. Из шеи даже капало что-то похожее на кровь. — Вот голова злодея. Край свободен. Вокруг тебя, как жемчуг на венце, цвет королевства. Братья, грянем хором от всей души: «Да здравствует король Шотландии!»
— Да здравствует шотландский король! — с энтузиазмом завопили все находившиеся на сцене, и Виктор немедленно оглох. Ответной речи Малькольма, которой завершается «Макбет», он почти не слышал, видел лишь, как ползет занавес, скрывая рукоплещущий зал.
— Блестяще, потрясающе! — трепещущим от радости метеором сбоку выскочил режиссер. — Все на сцену!
Пришлось еще выходить на край сцены, собирать букеты дрожащими от усталости руками. Виктор вымученно улыбался, но мысли его витали далеко. Как только актеров отпустили, он почти бегом бросился в гримерку. А когда туда с гулом ввалились остальные, уже переоделся.
— Ты куда? — удивленно спросил Бардин. — Не останешься отмечать премьеру?
— Нет, — ответил Виктор, хватая заранее заготовленную дорожную сумку, — срочно нужно уехать. Увидимся через пару дней.
Соврать получилось неожиданно легко, и Виктор, не глядя на удивленно вытянувшиеся лица, пулей выскочил из комнаты. Пролетел мимо лопотавшего что-то режиссера и устремился к лифту.
Обидятся? Ну и ладно…
Заставят играть «кушать подано» в следующий раз? А будет ли он, этот следующий раз?
Главное, что поезд на Москву, на который обязательно нужно успеть, отправляется через десять минут…
17 мая 2217 года летоисчисления Федерации Земля,
Москва
Сто двадцать минут в мягком кресле скоростного поезда, и ты уже в Москве. Виктор с ужасом думал о бедолагах давно минувших времен, которым приходилось добираться до тогдашней столицы государства Россия или СССР много часов или даже дней.
Выбравшись из вагона, он тут же стал объектом атаки многочисленных частных перевозчиков. Они наперебой осаждали потенциального клиента, дергая его за рукава.
— Такси не желаете?.. Куда угодно, низкие цены!..
— Поэхали, дарагой! Пракачу с вэтерком! — басом восклицал колоритный усатый дядька, одетый в национальную одежду горских народов Москвы — кепку, кожаную куртку и штаны того покроя, который когда-то называли спортивным. В древние времена двадцатого века так одевались кавказские торговцы, сейчас же в подобных одеяниях щеголяют представители всяческих фольклорных ансамблей да еще вот такие оригиналы. Виктору дядька понравился.
— Поехали, — сказал он, — в аэропорт. За двадцать минут успеешь!
— Обижаэшь, дарагой! — возликовал дядька, оскорбленно топорща усы. — Пайдем быстрээ!
Через пять минут одно из десятков аэротакси, припаркованных у Восточного вокзала, стремительно поднялось в воздух и ринулось на север с такой прытью, словно вздумало преодолеть первую космическую скорость…
Внутри Виктор изо всех сил держался за подлокотники кресла, выпученными глазами наблюдая, как совсем рядом мелькают стены домов и летательные аппараты.
— Не бойся, дарагой! — успокаивающе сказал усач, уклоняясь от очередного неизбежного столкновения маневром, который более подобал летчику-истребителю. — Я — джигит! Ещэ нэ разу в авария нэ был!
Виктору оставалось только в это поверить.
17 мая 2217 года летоисчисления Федерации Земля,
Квебек
Стратоплан мчался в воздухе, опережая время, падал на Квебек, точно коршун на жертву. Город с высоты выглядел лужицей расплавленного золота. Рядом с ним тускло блестела река Святого Лаврентия.
Не успел Виктор как следует насладиться зрелищем, как в проходе появилась стюардесса, призывающая пассажиров пристегнуть ремни с целью благополучного приземления.
Посадка прошла буднично. Вскоре Виктор выбрался из чрева громадной стальной птицы, умеющей забираться на такую высоту, где молекулы воздуха можно пересчитывать поштучно…
Таксисты здесь почти не отличались от московских, разве что колорит проявлялся не в кепках и горском акценте, а в ковбойских шляпах и клетчатых рубахах.
— Поедем быстро, мистер? — спросили Виктора.
— Поедем, — согласился он и назвал адрес.
Но в том, что касается скорости, «ковбою» до московских коллег оказалось далеко. Такси неторопливо двигалось в потоке транспорта, и пассажир мог даже рассмотреть город. По большому счету, он ничем не отличался от Нижнего — те же небоскребы, спешащие летательные аппараты, светящиеся рекламные надписи на интерлинге.
Теперь, когда мир давно един, экзотику найти куда сложнее, чем двести или даже сто лет назад…
— Вы уверены, что мне сюда? — удивленно спросил Виктор, когда такси с мягким шипением приземлилось в пригороде у двухэтажного особняка из розового камня.
— Так точно, мистер, — отозвался «ковбой». — Не забудьте карточку!
Выхватив из рук водителя идентификационную карточку (сумма, накапавшая по счетчику, уже была перечислена со счета пассажира на счет таксиста), Виктор выбрался из машины. Та стартовала со скоростью оленя, заприметившего голодного волка.
Зеленский остался один.
Он огляделся. Вдоль улицы тянулись ряды особняков — обиталища явно очень богатых персон, на севере лесом исполинских светящихся деревьев из бетона, стекла и металла вырастал центр города. Роем мух казались кружащиеся вокруг зданий летательные машины.
Небосклон темнел. Медленно накатывался вечер, давно наступивший на берегах Волги.
Преодолев приступ нерешительности, Виктор сделал шаг, вступив на выложенную мрамором дорожку. По сторонам от нее простирался аккуратно подстриженный газон, сладкий запах источали цветущие розы необычного голубого оттенка.
Дверь распахнулась, едва он встал на первую из трех ведущих к ней ступеней.
— Прошу вас, мистер Зеленский, — сказал открывший ее невысокий мужчина. — Вас ждут.
Проглотив удивление, Виктор проследовал через просторный холл, украшенный старинными зеркалами в бронзовых рамах, и оказался в гостиной. Тут на диванах и стульях расположилась дюжина мужчин.
Головы тут же повернулись к вошедшему.
— Добрый день, — промямлил изумленный Виктор. Он-то ожидал увидеть разве что Эрика Фишборна. Но тот не заставил себя ждать.
— Итак, все в сборе, — сказал он, открыв дверь в противоположной стене и внимательно оглядев присутствующих. — Рад, что никто из вас не отказался, джентльмены.
«Джентльмены» представляли собой самую пеструю компанию, в которой Виктору только доводилось бывать. Тут оказались обитатели всех регионов Земли, от Европы до Австралии и Восточной Азии. Конечно, в двадцать третьем веке различия между расами и народами в некоторой степени стерлись, но кое-какие национальные черты можно было уловить.
— Садитесь, мистер Зеленский. Виктор послушно завертел головой и плюхнулся на первый же попавшийся стул.
— Итак, — повторил Эрик Фишборн, обводя взглядом разношерстную компанию. — Сейчас каждый из вас получит электронную анкету. Заполнить ее нужно будет в течение часа, искренне и максимально подробно отвечая на каждый вопрос. Вы поняли чистосердечно и детально! От искренности будет зависеть ваше будущее в нашей организации. Второе важное условие — при заполнении нельзя советоваться с соседями. Я понимаю, что каждому человеческому существу свойственно стадное чувство. Постарайтесь избавиться от него хотя бы на час. Все ясно, джентльмены?
Недогадливых не оказалось.
— Отлично. — Фишборн кивнул. — Мистер Джикс, прошу вас.
С неслышностью крадущейся кошки в комнате возник тот самый тип, что открыл Виктору дверь, и принялся раздавать листки электронных анкет. Каждый листок являлся обыкновенным жидкокристаллическим экраном, на котором один за другим появлялись вопросы. После того как анкетируемый с помощью карандаша-сенсора излагал ответ и нажимал «Ввод», вопрос вместе с ответом исчезал, уступая место следующему.
— Время пошло, джентльмены, — объявил Фишборн, когда каждый из находящихся в комнате получил это нехитрое приспособление. — И помните, что советоваться нельзя!
Дверь тихо стукнула. Низкорослый мистер Джикс покинул комнату еще ранее. Испытуемые оказались пре— доставлены сами себе, хотя за их действиями наверняка наблюдали видеокамеры.
Виктор покрутил головой, пытаясь обнаружить следящие устройства, но заметить ничего не смог.
Вопросов в анкете оказалось очень много, и поначалу ни один не вызывал особенных трудностей: полное имя, национальность, место и время рождения, места учебы и работы…
За пределы стандарта анкета соскочила на пятнадцатом пункте, где спрашивалось о наличии живых родственников и хороших друзей на любой из планет Федерации. Потом последовали задачки позаковыристее, посыпались вопросы: «Какой стиль одежды Вы предпочитаете?», «В какое время обычно ложитесь и встаете?», «Каковы Ваши любимые и нелюбимые блюда?»
Составителей анкеты интересовало буквально все, вплоть до мельчайших подробностей. Виктор вспотел, припоминая, что именно вызывало у него страх в детстве и какие книги он прочитал за последний год…
Его товарищи по несчастью (или, наоборот, по счастью?) испытывали схожие мучения. Один из них, светловолосый и светлоглазый, типичный швед или финн, все бурчал что-то себе под нос, а анкета в его мощных руках опасно гнулась и потрескивала. Другой, невысокий и узкоглазый, равномерно раскачивался на стуле, уставившись в стену, пока не выуживал из недр мозга ответ, затем принимался лихорадочно его записывать.
Многие косились на соседей, глазели по сторонам и, судя по всему, были не прочь обсудить содержание анкет, но мысль о камерах лезла в голову не только Виктору. До конца часа продержались все.
— Итак, — звук распахнувшейся двери ударил по ушам сильнее раската грома, а голос вошедшего Фишборна показался неприятнее скрежета металла по стеклу, — вы готовы? Кто не успел — ничего страшного.
Испытуемые сдали анкеты вновь возникшему как из-под земли мистеру Джиксу.
— Теперь вас по одному будут вызывать на тестирование, — сообщил Фишборн. — Проходите в ту же дверь, куда уйду я. Вещи забирайте с собой. Сюда вы не вернетесь.
И главный вербовщик непонятно какой (но ужасно секретной) организации удалился. Почти сразу динамик над дверью, до сего момента совершенно незаметный, приятным женским голосом сообщил:
— Джон О'Брайен.
Склонный к полноте рыжеватый парень поспешно вскочил, неловко ухватил сумку, набитую, судя по размерам и тяжести, запасом продуктов минимум на полгода, и исчез за дверью.
— Знать бы, что за проверка нас там ждет, — пробормотал «швед».
— А вам известно, где мы будем работать? — спросил Виктор.
— Нет, — ответил «швед», — но, может быть, еще кто-нибудь знает?
— Джордж Ву, — объявил динамик, и разговор на мгновение оборвался.
Тот самый азиат, что раскачивался на стуле, с угрюмым видом удалился, и беседа вновь возобновилась. После десятиминутного опроса удалось выяснить, что никто из находящихся в комнате не располагает сведениями о том, куда именно их вербуют. Каждый в недавнем прошлом имел беседу с Эриком Фишборном, и всем он сообщил примерно одно и то же…
— Виктор Зеленский, — вызов прозвучал в тот момент, когда соискатели смолкли.
Виктор глубоко вздохнул, чувствуя, как колотится сердце. Ощущая на себе взгляды, частью завистливые, частью сочувственные, он закинул сумку за плечо и с отчаянной решимостью человека, прыгающего в пропасть, толкнул дверь.
За ней оказался короткий коридор. Голубоватый свет падал на обшитые деревом стены, паркетный пол, двери с тяжелыми металлическими ручками. — Вам прямо. — Женский голос, прозвучавший откуда-то сверху, не оставлял сомнений, что «работодатели» надзирали за потенциальным сотрудником и здесь.
Следуя в указанном направлении, Виктор преодолел еще одну дверь и очутился в довольно просторной комнате, заставленной устрашающего вида аппаратурой так тесно, что в ней едва нашлось место для низенького толстячка в белом халате и шапочке.
— Раздевайтесь, — велел тот, указывая на стоящую у стены кушетку, — вещи и одежду сюда.
— Раздеваться полностью? — уточнил Виктор.
— Абсолютно, — подтвердил толстячок и неожиданно хихикнул. Должно быть, вопрос показался ему смешным.
Виктору не было весело, сердце вздрагивало в тревожных предчувствиях. Кое-что из оборудования он узнал, например стандартный медицинский сканер, но большая часть приборов оказалась ему незнакома.
Раздевшись, он ощутил, что в комнате довольно прохладно.
— Вот сюда, — пригласил толстячок, нетерпеливо пританцовывая рядом с камерой сканера, похожей на стоячий душ. — Встаньте на светящийся участок, глаза закройте.
Виктор замер. Вокруг него с назойливым жужжанием, едва ощутимо колыша воздух, вращался сканер, кожу на голове слегка покалывало. Хитрые приборы явно зондировали не только органы и мышцы, но и мозг, изучая его всякими изощренными способами.
— Все, — сказал толстячок в тот момент, когда Виктор понял, что начинает замерзать. — Можете одеваться. Дальше вам вон туда!
Следующая комната по сравнению с предыдущей выглядела пустой. Один из углов занимал странной формы пульт с большим экраном. За ним расположился поразительно молодой оператор.
— Здравствуйте, — улыбнулся он с искренним радушием, — встаньте в центр комнаты, вон туда, в круг.
Только тут Виктор заметил, что пол здесь вовсе не паркетный, а какой-то металлический, и в металле выдавлена канавка, обозначающая круг, диаметр которого составлял примерно метр.
Гадая, что бы все это могло значить, Виктор опустил сумку на пол и занял указанное место.
— Не пугайтесь, — голос оператора стал потихоньку глохнуть, словно тот удалялся. Вокруг стремительно темнело. — Вы попадете в виртуальную реальность, где пройдете ряд тестов на психологическую устойчивость…
Под ногами Виктора что-то завибрировало, по позвоночнику пробежала легкая щекотка, и тут же вокруг стало светло, даже слишком. Виктор обнаружил, что стоит, совершенно обнаженный, посреди выжженной солнцем прерии, а на него, яростно топча раскаленную землю, несется разгневанный носорог.
— Ой! — только и успел сказать Виктор, в ужасе прыгая в сторону.
В прыжке время словно замедлилось. Носорог проплыл совсем рядом, хорошо были видны его налитые кровью глаза, складчатая, твердая шкура, трещинки на боках.
И тут же картинка пропала, сменившись тьмой.
Ситуации следовали одна за другой, банальные и изощренные, страшные и приятные, реальные и фантастические. Виктору пришлось сражаться и убегать, обманывать и разгадывать головоломки, налаживать и разрывать контакты. Он побывал в стольких местах, что даже не все из них запомнил.
От постоянного напряжения мозг начал потихоньку уставать. В затылке ломило, и щекочущие импульсы, то и дело проносящиеся по позвоночнику, стали почти болезненными.
Момент, когда яркое свечение виртуального мира сменилось не мраком, а тусклым светом реальности, принес большое облегчение.
— Вот и все, — услышал Виктор голос оператора, — испытания закончены. Вон там, за дверью, вы сможете вымыться и перекусить.
— Но я хотя бы прошел?.. — Язык Виктора отяжелел и заплетался.
— Результат вам сообщит мистер Фишборн, — с вежливой, но ледяной улыбкой ответил оператор.
— Ну, что же, джентльмены, я должен оповестить вас о том, что показали тесты. — Голос Эрика Фишборна звучал холодно, как северный ветер, а голубой, с искрой костюм, в который сегодня нарядился вербовщик, лишь подчеркивал это впечатление.
«Да, так элегантно носить костюмы научат только в секретной службе», — дурацкая мысль, завертевшаяся в голове Виктора, тут же дала деру, осознав собственную неуместность.
— Должен сказать, что результаты меня порадовали. — Фишборн позволил себе усмешку. — Из тринадцати прошло десятеро. Но с тремя из вас мы должны будем попрощаться. Прямо сейчас.
Соседи Виктора напряженно зашевелились, кто-то кашлянул, сам он ощутил внутри тревожную сосущую пустоту.
— Мистер Ву, мистер Мартинес, мистер Энгельхарт, — объявил вербовщик, — я должен сказать вам: «Всего хорошего!»
— Как, почему? — возмутился нервный азиат. — Зачем я летел сюда через половину земного шара!
— Прошу простить за беспокойство, — пожал плечами Фишборн, — но результаты тестов способен предвидеть разве что сам Господь.
Трое неудачников, понурившись, покинули комнату.
Виктор зевнул. Его неудержимо клонило в сон. Судя по темноте за окнами, время в Квебеке близилось к полуночи, а уж на родине было и вовсе утро.
— Итак, джентльмены, тут остались лишь те, кто достоин службы в нашей организации. — Фишборн выглядел суровым, точно судья, оглашающий приговор. — Но у вас еще есть шанс отказаться! Пока вы не подписали договор, вы можете уйти отсюда. После того как поставите подпись, вы минимум на десять лет перестанете принадлежать себе. Вам придется тяжело, исключительно тяжело во время специальной подготовки и немногим легче во время работы. Ваша жизнь не раз подвергнется опасности, и в то же время вы не будете иметь возможности пообщаться ни с кем из близких или друзей! Подумайте последний раз!
Вербовщик замолчал. Стало так тихо, что жужжание мухи, кружащейся под потолком, показалось громче собачьего воя в ночной тишине.
Претенденты сидели неподвижно, с каменными лицами. Судя по всему, каждый из них все для себя давно решил.
— Никто не хочет отказаться? — после пятиминутной паузы спросил Фишборн. — Отлично! Тогда вас опять будут вызывать по одному.
Вербовщик удалился. Напряжение тотчас исчезло, словно седовласый человек в голубом костюме создавал вокруг себя силовое поле, которое сковывало людей.
— Виктор Зеленский, — объявил динамик все тем же женским голосом.
На этот раз Виктор оказался первым в очереди.
За дверью, ведущей из комнаты, его ожидал кабинет, обставленный подчеркнуто старомодно. Обитые тканью кресла мягких очертаний, шкафы темного дерева, полные книг с золотыми корешками, тяжелые шторы темных тонов, лампа с зеленым абажуром.
Лишь мощный вычислительный центр, укрепленный на столе, выбивался из общего стиля. Матово светился виртуальный экран, называемый в просторечии виртэком.
— Проходите, мистер Зеленский, — сказал вербовщик, — и попрошу ваш мобибук.
— Что? — не понял Виктор.
— Ваш мобибук. — Терпения в Фишборне хватило бы на десятерых. — Согласно правилам, у всех новичков реквизируются средства мобильной связи. Через три года его вернут вам в целости и сохранности.
— Но это несправедливо! — возмутился Виктор. Он, как и большинство обитателей Земли, не мыслил себя без компактного и удобного прибора — гибрида мобильного телефона и ноутбука.
— Пожалуйста, мистер Зеленский, вы можете покинуть нас. — Фишборн улыбнулся и показал в сторону двери.
Виктор сдался. Отцепил от пояса мобибук и отдал его вербовщику.
— Отлично, — сказал тот, небрежно убирая аппарат в ящик стола. — А теперь подпишите вот это.
Перед Виктором появился довольно внушительного вида договор.
— Можете ознакомиться. — И вновь Фишборн легко прочитал чувства (в данном случае неуверенность) собеседника.
Оценив толщину документа на глазок, Виктор решительно вздохнул.
— Ладно, я вам доверяю, — буркнул он.
— Вот и прекрасно.
Завитушка подписи мягко легла на предназначенное для нее место. Рядом Виктор поставил отпечаток большого пальца правой руки и только затем приложил к документу обрез идентификационной карточки.
Та на мгновение завибрировала.
Поверх подписи и отпечатка протянулась полоса, состоящая из едва различимых цифр. Только теперь документ был надлежащим образом удостоверен.
— Вот и отлично, — почти проворковал Фишборн, следя за тем, как Виктор подписывает и второй экземпляр документа. — А теперь пройдите вон туда, — вербовщик указал на дверь за спиной, — и подождите остальных.
Виктор попал в комнату, почти не отличающуюся от гостиной, в которой ему уже доводилось бывать, — правда, здесь отсутствовали окна. Усевшись на мягкий диван, он расслабленно откинулся на спинку.
Сон, только и ждавший этого момента, набросился на него со стремительностью атакующей кобры.
Спал Виктор, судя по всему, недолго и очнулся, когда кто-то нечаянно задел его ногу.
Он сел, моргая и отчаянно сдерживая зевоту.
— Ой, извиняюсь, — застенчиво улыбнулся рыжий О'Брайен, — я вас разбудил…
— Ничего, — пробормотал Виктор, изо всех сил сражаясь с веками, которые норовили смежиться. — Все равно не время дрыхнуть.
В дверь протиснулся белобрысый «швед», оказавшийся последним, и сразу за ним в помещение шагнул Фишборн.
— Поздравляю вас, джентльмены, — сказал он, дождавшись, когда всеобщее внимание обратится к нему. — С сегодняшнего дня вы становитесь сотрудниками одной из самых засекреченных организаций в истории человечества! Добро пожаловать в СЭС!
— Куда? — ошеломленно спросил кто-то. — В санитарно-эпидемиологическую службу? Мы что, с этими… с вирусами будем бороться?
— Нет, в СЭС! — Вербовщик гордо усмехнулся. — Службу Экстремальной Социологии!
— А я думал, буду служить во ФРУ. — Судя по всему, О'Брайен был просто убит горем.
— Ничего, мистер О'Брайен, вы не пожалеете о том, что попали к нам, — осклабился Фишборн. — Я вижу, что у вас много вопросов. Если я возьмусь отвечать, то диалог затянется до бесконечности, поэтому оставьте их при себе. Скажу лишь, что Служба занимается ликвидацией социальных тенденций, угрожающих стабильному существованию Земной Федерации.
— Убийствами, что ли? — мрачно проворчал кто-то,
— Вовсе нет, — ухмыльнулся вербовщик. — Но о методах нашей работы вы все узнаете во время курса специальной подготовки. А сейчас, джентльмены, следуйте за мной. Нас ждет стратоплан. — Куда? — поинтересовался Виктор.
Фишборн, уже направившийся к двери, замер.
— Да, — проговорил он, повернув голову, — есть еще один аспект, который вы должны уяснить с сего дня. Подписав договор, вы стали сержантами СЭС. Мой чин-полковник. И теперь я для вас — старший по званию. Вопросы вы мне задаете только тогда, когда я это позволяю. Поняли меня? Кстати, отвечать необходимо: «Так точно». А обращаться ко мне: «Сэр».
— Так точно. — Ответ получился нестройным, но Фишборн, судя по всему, остался доволен.
— Я отвечаю за подготовку вашей группы, — сказал он сурово, — и я буду действовать безжалостно и неумолимо, чтобы сделать из вас настоящих экстремальных социологов!
