Глава 26

По центральной улице Георгиевска, Самолетному проспекту, пронизывающему весь город от моста через Нару до резиденции цесаревича, ехал автомобиль. Как ни считай, первым в России четырехколесным средством передвижения с бензиновым мотором он не был. Но зато он был первым в мире действительно автомобилем, а не самобеглой коляской. Внешне этот девайс походил на ГАЗ-67, а конструктивно на «фольксваген-жук». Заднемоторная схема, двигатель оппозитный четырехцилиндровый, правда, в отличие от «жука», двухтактный, торсионная подвеска передних колес. Учитывая место его изготовления, понятно, что он назывался «Ока». За рулем лимузина восседал я — именно восседал, а не просто сидел, потому как был в мундире. Так как движение на проспекте даже из вежливости нельзя было назвать оживленным, я мог спокойно любоваться городом, возникшим на пустом месте за полтора года. Разумеется, когда мы позапрошлой зимой сидели в только что купленном доме на окраине Серпухова и строили планы, среди них был и план будущего города. И тоже, разумеется, проплывавшие мимо меня пейзажи были похожи на первоначальный план не более чем московская Олимпиада восьмидесятого года на запланированный к тому времени коммунизм. В проекте было нечто продольно-поперечное наподобие Васильевского острова, а на деле получилось какое-то разлапистое дерево с умеренно кривым стволом-проспектом и отходящими от него просто кривыми ветвями-улицами. На предпоследней я повернул направо и скоро оказался в наконец-то построенном, говоря современным языком, коттеджном поселке для инженеров. Конечным пунктом моей поездки был большой двухэтажный дом на участке в двадцать соток, одну половину которого вот уже четвертый день занимал главный инженер ГМЗ Густав Тринклер, а другую — его заместитель Сергей Князев. В данный момент тут происходило празднование новоселья.

Гостей было немного — два инженера с моторного завода, один с женой, другой с секретаршей из заводоуправления, серпуховский полицмейстер с молоденькой супругой и ошалевшая от нахождения в столь высокой компании крыска из официальной Таниной конторы. Ну и я — кому начальник, кому директор, а кому — правая рука его императорского высочества. Выгрузив из багажника машины (он был спереди, понятно) ведро с мясом для шашлыка и на всякий случай приложенную к нему инструкцию по приготовлению, я вручил это Татьяне, которая сразу позвала прислугу и начала распоряжаться, а Густаву с Сергеем подарил наручные часы «Полет» — каждому по экземпляру, естественно. Это была первая партия гомосековского производства — вполне приличные часы с автоподзаводом и точностью хода полминуты в сутки. В ожидании, пока накроют стол, гости расположились на веранде, где еще одно новомодное чудо техники — патефон — довольно приемлемо стенало из угла голосом Шаляпина. Впрочем, в этом мире, за полной непричастностью фирмы братьев Пате к его появлению, оно называлось дискофоном — название «гомофон», в честь производящего оный ящик Георгиевского оптико-механического объединения, было отвергнуто еще на стадии подготовки к производству.

Мы с полицмейстером вышли покурить. В процессе перекура я высоко оценил его труды по уменьшению преступности в Серпухове (а она действительно уменьшилась) и сообщил, что его хрустальная мечта — быть лично представленным его высочеству — осуществится в следующее воскресенье. Страж порядка просиял и в ответ с некоторой даже завистью отозвался о практике поддержания благолепия в Георгиевске. Пока этот город официально городом не был, не имелось в нем и своей полиции, а порядок поддерживала специальная казачья полусотня. Задержанных нарушителей ждало отеческое увещевание, иногда с ласковым похлопыванием по лицу. Если же тяжесть содеянного была слишком велика или же лицо упорствовало в своих заблуждениях, то дальнейшие действия производились в соответствии с заветом «если в сердце дверь закрыта, надо в печень постучаться», после чего нарушитель обычно выражал горячее желание искупить свою вину уборкой георгиевских улиц на срок до пятнадцати суток. Поначалу к нам пару раз являлись гастролеры, но они были отловлены и один даже доставлен к полицмейстеру. Еще не успев перешагнуть порог, он начал взахлеб каяться и был с трудом остановлен только к вечеру. Остальных доставить не удалось — сбежали, змеюки, как есть сбежали, сокрушались конвоиры, делая честные глаза. Причем сбежали, видимо, очень далеко, потому как их больше никто нигде и никогда не видел.

Празднество уже близилось к завершению, когда при очередном перекуре я позвал с собой Сергея.

— Сережа, вы, наверное, обратили внимание, что в Георгиевске работы ведутся несколько не так, как принято везде? — поинтересовался я. — Имеется в виду режим секретности.

— Да, — согласился он, — про многие технические решения можно подумать, что они появляются из воздуха. Только что ничего не было, и вдруг готовый прототип, нуждающийся только в доводке. Я сначала удивлялся, но недавно сообразил, что со стороны появление компрессионного двигателя, над которым мы сейчас работаем, может выглядеть так же.

— Вот-вот, но ведь такая организация применяется не только к техническим проектам — раз, и она не возникает сама собой — два. Есть люди, занимающиеся такими вопросами. И если сама работа, скажем, над новым двигателем — секрет, то деятельность этих людей — секрет в квадрате. А среди них совсем не последнее место занимает ваша очаровательная супруга.

— Вы знаете, — воодушевился юноша, — я так и думал! Я просто чувствую, что Татьяна занимается чем-то гораздо масштабнее организации ясель!

— Все правильно, только не надо спрашивать ее, чем именно. Она все равно не сможет вам ответить, не имеет права, но ее тонкая и ранимая натура будет страдать от этого.

Я еще подумал, не переборщил ли насчет «ранимой», но на лице собеседника было выражение полного согласия.

— И еще, — продолжил я, — не знаю, в курсе вы или нет, но поскольку уже начинают ходить слухи, что я весьма неравнодушен к вашей жене, то признаюсь: это я их и распускаю, чтобы объяснить в глазах публики наши довольно частые встречи. Так надо. Потому что если кто-то захочет нам навредить, первый удар может быть нанесен по таким, как Татьяна. Если, конечно, враг догадается о ее настоящей деятельности. И я вас прошу, вы с ней помягче, ее работа очень нервная и ответственная, она может устать, случайно впасть в раздражение, например… На самом деле даже я со своим немалым жизненным опытом редко встречал у женщин такие глубокие чувства, какие питает Татьяна к вам. Даже бывают случаи, когда ее приходится одергивать, чтобы она от мыслей о вас, как говорится видимых невооруженным глазом, вернулась к работе.

Почти весь следующий день я посвятил изучению представленных мне на утверждение чертежей модифицированного «Тузика». Внешне это был довольно похожий на своего предка самолет, за исключением обтекателей на шасси, но конструктивно он сильно отличался. Фюзеляж из прямоугольного в плане стал овальным, со шпангоутами из фанеры. Лонжероны и подкосы крыла теперь были из дюраля. Предусматривалась установка пулемета, стреляющего через вал редуктора, но сам пулемет еще не был готов, пока Федоров предоставил только его габаритный макет. Предполагалось, что новый самолет сможет преодолеть двухсоткилометровый рубеж скорости. Внеся несколько мелких поправок, я наложил резолюцию «В производство 3 экз.». Подумав, присвоил самолету код — МиГ-1 и имя — «Бобик».

Вечером у меня еще осталась пара часов на ознакомление с дебютной постановкой Таниного театра — на бумаге, естественно, ехать в Питер только для того, чтобы посмотреть на голых девок, я не собирался. Тем более, как показало изучение документов, я бы их там и не увидел. Все должно было выглядеть до приторности пристойно. В пояснительной записке Татьяна предлагала поначалу не шокировать публику, и даже выступления топлес не предусматривались. По форме это был мюзикл с элементами цветомузыки, по сюжету — помесь «Золушки» с «Алыми парусами». Немного погрызя карандаш, я предложил Татьяне подумать над внесением в действо небольшого оживляжа, а именно вот какого. По сюжету же актрисы переодеваются? И фонари используются широко. Так вот, установить экран, подсвеченный из глубины сцены прожектором, и пусть они ходят переодеваться за этот экран. И главный герой с героиней в финале пусть под ручку идут не за кулисы, а за тот самый экран, и подсвечивающий его прожектор плавно гаснет, но зрители все же должны иметь возможность посмотреть проекцию самого начала постельной сцены.

Покончив с сиюминутным, я в который раз вернулся к обдумыванию стратегической проблемы — как нам построить взаимоотношения с Витте? Пора было приходить к какому-то решению. Чрезвычайно прочные позиции министра в результате кризиса уже слегка пошатнулись, но до отставки было еще далеко. Что делать, пытаться замедлить этот процесс, ускорить его или вообще не вмешиваться? Чего хочет Витте? Превращения России в сильную, экономически развитую державу, с элементами демократии в управлении. С нашими целями это совпадает? Вполне, за исключением разве что несколько разного понимания роли элементов демократии. Он предполагал их наличие на самом верху, а мы с Гошей — на уровне местного самоуправления. Удастся ли его убедить в нашей правоте? Вряд ли, и до нас были пытавшиеся. Насчет того, что его можно как-то использовать втемную, — лучше и не думать, не нам обводить вокруг пальца такого монстра. Пожалуй, предпочтительнее действовать напрямую. Так и сказать: Сергей Юльевич, вот до этого пункта наши программы совпадают, давайте действовать вместе, эффективней будет. А вот тут они разойдутся. Но, может быть, к тому времени будет найден взаимоприемлемый компромисс? Даже если нет, то все равно каждый из нас окажется ближе к заявленной цели, а далее — пусть сотрудничество на этом и прекратится. Пожалуй, так и надо, а то всякие интриги против него нам пока ну никак не осилить. Значит, надо написать ему, что со времен его последнего посещения у нас тут образовалось немало технических новинок, есть на что посмотреть. И как следует подготовиться к визиту, понятно.

Витте приехал к нам через неделю. На вокзал за ним я приехал на «Оке», причем не на своей, первой, а на четвертой, которая предназначалась ему в подарок. Поначалу он не впечатлился. Пришлось разогнаться до сотни, больше эта колымага не ехала, и пройти пару поворотов с управляемым заносом.

— Фантастика, — сказал потрясенный Сергей Юльевич, когда мы подъехали к резиденции, — ваш автомобиль едет быстрее любого паровоза.

— Ну этот уже ваш, — напомнил я ему, — и потом, его задача вовсе не обгонять паровозы. Он должен доставлять вас в любое выбранное место гораздо быстрее, чем это сделает извозчик. Для этого не надо так гонять, как мы только что, это я просто хотел произвести на вас впечатление.

— Вам это удалось, — засмеялся Витте. — А насколько сложно научиться управлять таким механизмом?

— Если ездить спокойно, без выкрутасов, нисколько не сложно, за пару-тройку дней вполне научитесь. Но все равно вам потребуется водитель-механик, мы можем обучить вашего человека.

— То есть у вас сейчас обученных еще нет?

— Почему же, есть. Это я о вашем спокойствии пекусь — а то вдруг будете думать, что нанятый у нас водитель за вами подшпионивает маленько.

Витте внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. От предложения отдохнуть с дороги он отказался, и мы прошли ко мне в кабинет. Там уже было небольшое нововведение, постороннему глазу совершенно незаметное. За стеной напротив моего стола было еще одно помещение — небольшая комната отдыха, она имела отдельную дверь. Теперь там был установлен монитор с динамиками, телекамера с микрофоном смотрела в мой кабинет, и Гоша, находясь в маленькой комнатке, сейчас прекрасно видел и слышал происходящее. Мы уже пробовали открывать портал в таких условиях, все получилось. Кроме того, в кабинете был смонтирован мощный генератор инфразвука, пульт управления которым лежал у меня в кармане.

По приходе Витте первым делом глянул — на месте ли охмуритель? Обнаружив искомое, он показал на него:

— На самом деле из всех ваших чудес наиболее интересно вот это.

— Кто бы спорил, — хмыкнул я, — но вот как раз здесь полную информацию я вам предоставить не смогу, потому как она принадлежит не мне, а дедушке. Но в пределах своей компетенции и полномочий отвечу, спрашивайте.

— Какие силы связывают миры так, что получается, как вы его назвали, портал?

«Сам бы не прочь узнать», — подумал я, а вслух сказал:

— Духовно-магнетические. Теоретически человек способен усилием мысли двигать горы, но таких исполинов духа за всю историю человечества было всего лишь несколько, и старец, как мне кажется, из их числа. Я — нет, у меня есть небольшие врожденные способности, усиленные десятилетиями тренировок под руководством дедушки, но до него мне далеко.

— А как же вы говорили, что почти достигли уровня своего учителя?

— Достиг, но несколько иным путем. Я инженер, изобретатель. Если человек не умеет летать, его можно учить духовной концентрации, и есть шанс, что один из ста миллиардов лет через пятьдесят учебы полетит при помощи силы мысли. А можно просто изобрести самолет. Так и здесь. Я изобрел аппаратуру на основе Х-лучей, то есть лучей Рентгена, которая усиливает имеющиеся магнетические способности. Вот это — просто пульт управления, сам прибор очень велик и находится в подвале. Хотите небольшое пояснение на примере?

Витте кивнул.

— Старец, например, способен убить любого одним косым взглядом. Я же сам по себе могу лишь вот что… — Я уставился на министра, как солдат на вошь, и нажал в кармане кнопку пульта управления инфразвуком. Сейчас мы смонтировали установку помощнее, чем была использована для обработки Николая, мне стало весьма нехорошо. Витте, судя по виду, тоже. «Хватит», — подумал я и убрал руку с кнопки. — Видите, без прибора я могу не очень много. Но если его включить, то тогда объект моего воздействия был бы мертв через полсекунды.

— Да-а, — помотал головой Витте, — даже и без прибора это было весьма впечатляюще. А скажите, этот ваш… прибор, он усиливает только ваши способности?

— Нет, любого человека, если они у него есть. Требуется, конечно, небольшая индивидуальная подстройка для увеличения эффективности, но и без нее все работает.

— А можно попробовать усилить мои способности? — возбужденно спросил Сергей Юльевич.

«Вот те раз, — подумал я, — а ведь в вас, батенька, есть авантюрная жилка. И в мчащемся автомобиле это было видно, и сейчас…»

— Отчего бы не попробовать? Значит, так… — Я положил на край стола спичку. — Попытайтесь усилием воли поставить ее вертикально, пока без усилителя.

Витте попробовал, и результат был вполне предсказуем.

— Ну-у… — Я изобразил на лице глубокое сомнение. — Вроде что-то есть, какая-то еле заметная искорка. Давайте теперь с усилителем. Готовы? Включаю!

Я ткнул первую, а затем вторую кнопку. Громко щелкнуло реле. Витте напрягся, побагровел, и спичка, дернувшись пару раз, вдруг встала вертикально! Я охренел. Уже потом, просматривая запись, я поразился, насколько, оказывается, у меня может быть идиотская морда лица.

— В-в-выкю… — прохрипел министр.

Я на автомате вырубил охмуритель.

— Ох… — Витте с трудом перевел дух. — А по вашему виду я и не понял, как это тяжело, только когда сам…

— Ну лет сорок тренировок, они что-то значат, — начал приходить в себя я. — Теперь вы сами видели, способности у вас есть, но самые минимальные. Хотя большинство не может похвастаться и этим.

«Вот тебе и ни хрена себе, — продолжал про себя удивляться я, — и стоило перебираться в другой мир, чтоб только здесь увидеть настоящего экстрасенса! Да и кого — министра финансов, второе-третье лицо в империи. Эх, если бы он с детства тренировался, то сейчас бы взглядом бревна ворочал и снаряды на скаку останавливал, а он…»

— Прошу прощения, Георгий Андреевич, но вот сейчас мне действительно необходимо отдохнуть. Надеюсь, вы не откажете мне в продолжении беседы ближе к вечеру? — отвлек меня от размышлений голос министра.

— Да, конечно, Сергей Юльевич, пойдемте, я вас провожу.

«Эх, портал так и не понадобился, но все равно Гоша там не зря сидел», — подумал я, выводя слегка пошатывающегося гостя из кабинета.