Глава 10

Алиса – не человек?!!

Сказать, что я удивился, – не сказать ничего. Слова Кузнецова меня просто убили.

Что он имеет в виду? Вот же она стоит – ничуть с нашей последней встречи не изменилась. Разве что похудела немного, но это именно та самая Алиса Лазарева, которую я тащил на себе несколько километров всего пару дней назад.

Точно – она!

Высокая, стройная. Рыжие волосы растрепаны, усеянное веснушками лицо бледное и осунувшееся. Зеленые глаза, резкие скулы. Часто бьющаяся на шее жилка.

И даже комбинезон тот же самый. Только куда более обтрепавшийся и замызганный.

– Ты в своем уме?! – Я шагнул вперед и вдруг замер на месте, пораженный неожиданной догадкой. – Или думаешь, ИскИн у нее в мозгах покопался?!

– Это неправда! – даже притопнула ножкой от возмущения девушка, сжимавшая в руках какой-то хрустальный шар. – Неправда!

– Нет, не искусственный интеллект, – не отрывая от нее взгляда, шагнул в сторону Кузнецов. – Но дело действительно в ее мозгах.

– Объясни толком! – потребовал я. – Что за фигня?

– Я сам много не знаю, – не стал отмалчиваться опер, – но есть древняя раса существ, сумевших перейти от физической формы жизни в энергетическое состояние. Они питаются биоизлучением головного мозга разумных существ и берут при этом своего носителя под полный ментальный контроль.

– Это ты только что придумал? – скривила губы Алиса и повернулась ко мне: – Не слушай его, Володя!

– Зачем мне это выдумывать? – Кузнецов достал из кармана пластиковую полоску одноразовых наручников и бросил ее к ногам девушки. – Будь добра, надень.

– Не дай ему забрать меня! – взмолилась смотревшая на меня полными слез глазами Лазарева. – Я не хочу! Давай сбежим! Сбежим вдвоем ото всех!

Я сглотнул слюну и отвел взгляд. Сбежать с ней?

С ней – да. Но сбежать?

Куда?!

– Не дури, – почувствовал мои сомнения опер. – Она тобой просто манипулирует.

– Это не так! – захлебываясь плачем, крикнула девушка. – Я не хочу в тюрьму! Не хочу снова работать на них! Помоги мне, Володя!

– Назад! – Кузнецов немедленно наставил на меня пистолет. – Два шага назад! Брось наган и держи руки так, чтобы я их видел! – Не выпуская меня из поля зрения, опер повернулся к девушке и потребовал: – А ты перестань пытаться залезть мне в голову! Немедленно!

– Да он просто ненормальный! – отступила от двери хранилища Алиса.

– Оставайся на месте! – скомандовал опер, которому теперь приходилось контролировать двоих стоящих в разных концах комнаты людей. – И надень наручники!

Не решаясь даже пошевелиться, я только покосился на выброшенный в ближайшее кресло наган и тяжело вздохнул.

Попытаться помочь Алисе?

А собственно, как?

Нет, от Кузнецова не убудет, задание он уже выполнил. Просто не представляю, что в этой ситуации сделать можно! Броситься на него и схлопотать пулю?

Глупо.

С другой стороны, девушке нужно дать второй шанс. Это будет правильно и никому не повредит. А федералам верить нельзя. Никак нельзя.

– Володя! – рявкнул вдруг опер, и неожиданно я осознал, что какое-то время просто стоял, тупо уставившись в одну точку.

Задумался? Черт, но почему же так голова резко разболелась?

– Говорил же – не смотри ей в глаза, идиот! – выругался Кузнецов. – Не смотри!

– Это не я! – всхлипнула Алиса. – Да это он сам! Это он сам тобой манипулирует!

– Надень наручники. Немедленно! – потребовал у девушки продолжавший удерживать меня на прицеле опер.

– Не буду! – вскинула голову Лазарева. – Хочешь – стреляй!

– И выстрелю!

– Володя, сделай что-нибудь! Он меня убьет!

– Сейчас от меня мало что зависит, – судорожно сглотнул я, не отрывая взгляда от дульного среза пистолета, зажатого в руке опера.

– Забери у него оружие, и мы сбежим! Нам никто не сможет помешать!

Забрать оружие? Она издевается, что ли?

Нет, Алиса мне нравилась просто безумно, но бросаться из-за нее на амбразуру никакого желания не было.

– Не дури, Володя! – предупредил федерал и, вытащив из кармана вторые наручники, кинул их к моим ногам. – Надень пока.

– Один вопрос, – поморщился я, не спеша поднимать с пола пластиковую полоску. – Помнишь свой спутниковый коммуникатор?

– Ну и? – удивился опер.

– У нас в «пятне» такие игрушки не в ходу. А как на «большой земле» с ними дела обстоят?

– Как раньше с мобильниками, – ответил Кузнецов. – Мой коммуникатор от гражданских моделей отличается только наличием шифровального чипа.

– Выходит, Алиса, ты не могла не знать, что я дал тебе не зеркало, а коммуникатор? – спросил я у девушки, не решаясь больше взглянуть ей в глаза. – Ведь так?

– Мне нужно было зеркало, – пожала плечами Лазарева и отошла к тянувшейся вдоль стены приборной панели. – А коммуникатор это был или нет – неважно. Я просто хотела привести себя в порядок. Да и какая разница? Электроника же в «пятне» не работает!

– Только не во время прояснения, – покачал я головой. – Ты вполне могла связаться со зверями и скинуть им свои координаты.

– Но зачем мне было это делать?!

– Они работали на имеданцев, которые и организовали твой побег. Вот только потом что-то пошло не так, и ты превратила их в своих рабов, – подсказал Кузнецов, который слишком поздно заметил маневр девушки. Понимая, что больше не в состоянии контролировать нас обоих, он попятился к хранилищу и прижался спиной к бронированной двери. – Не двигайся!

Не обратив никакого внимания на этот приказ, Алиса уселась в капитанское кресло и положила хрустальный шар себе на колени.

– Будь это так, что мешает мне взять под ментальный контроль и вас?! – презрительно поинтересовалась она.

– Кое-какая сыворотка, вколотая заблаговременно. – И опер, позабыв на время про меня, вновь направил пистолет на Лазареву. – Срок действия ее истечет через пять-шесть часов, но дублирующая группа прикрытия уже на подходе.

– Вот как, – прошептала девушка и тихонько рассмеялась. – Что ж, вы меня вынуждаете…

Не могу сказать, будто в ее облике произошли кардинальные изменения, но слезы исчезли, будто их и не было вовсе, а движения стали куда уверенней и четче. Мне, по крайней мере, никаких иных признаков одержимости заметить не удалось. А вот Кузнецов весь так и подобрался.

– Руки, руки над головой подняла, – шагнул он к Лазаревой.

– Слишком поздно. Еще шаг, и я запущу процесс самоуничтожения корабля! – рассмеялась Алиса и сдвинула заранее отломанную пластину, закрывавшую вмонтированный в подлокотник кресла сенсор. – Если не ошибаюсь, в шахматах это называется пат?

– Вот уж действительно пат, – только и вздохнул я.

На душе стало гадко и мерзко. Будто туда полный ушат помоев выплеснули. Я ведь влюбился, как дурак, с первого взгляда, а меня просто использовали. И ради чего это все? Ради чего?!

– Стоит мне сделать одно движение, и судно взлетит на воздух, – предупредила нас девушка и занесла ладонь над сенсором, замерцавшим едва заметным изумрудным сиянием. – Ты ведь не думаешь, что я блефую? Или хочешь это проверить?

– Думаю, ты все же блефуешь, – заявил я, опуская давно затекшие руки. – Вся электроника корабля отключилась, и управление идет исключительно через биопроцессор, который наверняка находится в хранилище.

Кузнецов заглянул в приоткрытую дверь и кивнул:

– Он там.

– Ты, мальчик, одно не учел, – хищно облизнула губы Лазарева. – Электроника отключилась не полностью.

– Да ну?

– На потолок посмотри!

Я глянул на осветительные панели, заливавшие тусклым сиянием командный мостик, и приуныл.

– Корабль взлетит на воздух, можете не сомневаться. Сбежать не успеет никто, – уверенно заявила девушка и опустила ладонь к сенсору. И хоть до стеклянной пластины она так и не дотронулась, осветительные панели под потолком моргнули и потускнели. – Пришлось повозиться, настраивая систему под себя, но, пока взламывали хранилище, у меня было полно времени. Запомните: стоит замкнуть цепь – и в тот же миг транспортник перестанет существовать.

– Тебе же хуже, – не выказывая беспокойства, пожал плечами Кузнецов. – Ты тоже не сбежишь.

– Разрядите оружие, зайдите в хранилище – и расстанемся друзьями, – предложила Алиса. – Думаю, никто из нас не хочет умереть сегодня. Так, Владимир?

– Угу, – хмыкнул я, чувствуя странную ломоту в висках. – Но решать тут не мне.

– Вверяешь свою жизнь в чужие руки?

– Полагаюсь на чужой опыт.

– А я собираюсь подождать группу захвата, – нахмурился опер. – Я не могу тебя отпустить. И не отпущу.

– Какое похвальное служебное рвение! – рассмеялась девушка. – Но до добра оно не доведет.

– Мне говорили про таких, как ты, – покачал головой Кузнецов. – Тебя надо остановить, иначе пострадают невинные люди.

– Лингеры сказки рассказали? – прищурилась Алиса. – Вижу, что они, можешь не отвечать.

– Даже если так? – Федерал хоть и стоял, расслабленно прислонившись к стене, но было видно, что он готов выстрелить в любой момент. – Что это меняет?

– У нас с ними старые счеты. – Девушка погладила левой рукой лежавший у нее на коленях хрустальный шар и неожиданно заявила: – Но, знаете, я не стану взрывать корабль. Нет, я отправлю в тартарары всю вашу планетку.

– А вот это уже блеф, – не поверил в реальность угрозы опер. – Хватит вешать нам лапшу на уши! Сдавайся!

– А ты, Владимир? Ты тоже не веришь? – прищурилась Алиса. – Помнишь, я рассказывала тебе об артефакте майя, способном уничтожить мир?

– Ну и? Будешь убеждать меня в реальности этой выдумки?

– Вообще я немного приукрасила действительность, – с хрипотцой в голосе рассмеялась девушка и вновь прикоснулась к хрустальному шару. – Артефакт создали не майя. А в остальном все верно.

– Хочешь поговорить об этом? – поморщился я.

– А ты разве не хочешь выслушать? – уставилась на меня Лазарева. – Не надейся, конец света не настанет мгновенно. Тебе хватит времени осознать, что во всем виноват именно ты. Что это ты стал причиной полного уничтожения своей расы!

– Не слушай ее! – нахмурился Кузнецов. – Хватит сказок!

– Получается, когда рыбоеды-лингеры говорят тебе об инопланетном мозговом паразите, ты принимаешь их слова на веру, – уела девушка опера, – а с представителем старейшей в разведанной части Галактики расы пообщаться не хочешь?

– Агентство не вступает в переговоры с преступниками, – заявил федерал. – Ясно?

– Пусть говорит, – попросил я.

– Мы с лингерами враждовали всегда. – Алиса задумалась, положив левую ладонь на шар, и мне показалось, будто в толще хрусталя начало разгораться какое-то свечение. – В итоге они победили, но война истощила обе стороны, и захватить нашу планету им так и не удалось.

– Какая оригинальная история! – не смог промолчать федерал.

– Уничтожить ее им тоже оказалось не под силу, – глядя прямо перед собой, продолжила рассказ девушка, в облике которой неожиданно проступило нечто чужое. Словно тень на лицо нашла. – И тогда лингеры применили экспериментальное оружие. Они попытались создать черную дыру, но в итоге лишь свернули пространство, навсегда отрезав нашу родину от внешнего мира.

– Но ты-то здесь, – зацепился я за противоречие. – Как так получилось?

– Та установка заработала на полную мощность далеко не сразу. Именно поэтому некоторые попытки прорвать осаду все же удались.

– И ты одна из сбежавших?

– Именно, – подтвердила Алиса. – Последняя. Остальных уже нет в живых. А тогда, сразу после побега, мы наткнулись на вашу планету и спрятали здесь это… – Девушка погладила засветившийся голубоватым сиянием шар и закрыла глаза. – Энергетический накопитель, способный пробить межпространственный переход на нашу родину. Мы оставили Шар здесь и продолжили бегство, надеясь, что его не найдут. Так и вышло. Вскоре корабль был уничтожен, но мы знали: никто не погиб напрасно.

– А почему вы сразу не использовали эту невероятную штуку? – не скрывая скептицизма, спросил Кузнецов.

– Энергия, – открыла глаза Лазарева. – Нам требовалась целая прорва энергии, поэтому и пришлось оставить здесь накопитель. Пять тысяч лет Шар заряжался, поглощая энергию напрямую из гравитационного поля планеты. Пять тысяч ваших земных лет… долгий срок…

– Тебе пять тысяч лет?! – опешил я.

– Не этому телу, – поправил меня опер.

– Не этому телу, – подтвердила Алиса. – И да – мне больше, много больше пяти тысяч лет.

– Думаю, тебе очень не хочется умирать, – через силу улыбнулся явно пытавшийся отыскать выход из патовой ситуации Кузнецов. – Столько прожить – и все впустую.

– Не впустую, – возразило завладевшее сознанием девушки существо. – Или мы договоримся, или на вашей планете разразится ад. Уж поверьте мне, я знаю, о чем говорю.

Будто в подтверждение этих слов, вокруг хрустального шара начал искриться воздух, а мою кожу стало пощипывать растекшееся по командному мостику статическое электричество.

– Подожди! – не выдержал я. – Подожди!

– Да?

– А при чем здесь календарь майя? – Требовалось поскорее отвлечь девушку от манипуляций с Шаром, и никакой другой вопрос мне просто в голову не пришел. – Откуда взялся декабрь две тысячи двенадцатого года?

– Если известна скорость заполнения резервуара, конечную дату рассчитать ничего не стоит, – пожал плечами Кузнецов. – Хотя, по мне, так это полный бред.

– Некоторые из моих спутников возвращались присмотреть за накопителем, – пояснила Алиса. – Возможно, они поделились этим знанием с местными обитателями, внушили им мысль о предопределенности бытия. О судьбе. Роке.

– Мне другое непонятно. – Федерал задумчиво посмотрел на девушку и прищурился. – Кто рассказал о накопителе имеданцам?

– Я, – улыбнулась Алиса.

– Но зачем? – невольно вырвалось у меня.

– Имеданцы – молодая раса. Они враждуют с лингерами, как те когда-то враждовали с нами, и с радостью ухватились за шанс заполучить оружие против заклятых врагов. И разве можно винить их в том, что заодно они решили избавиться от населяющих планету туземцев?

– Тебе это было зачем? – глухо уточнил я свой вопрос.

– Мои соплеменники были заперты на родной планете пять тысяч лет, – с горечью в голосе ответила девушка. – Пять тысяч лет в одних и тех же телах! Для подобных мне – это пытка. Пытка, сводящая с ума. Можешь не верить, но мои слова про грозящий вашему миру ад – это не преувеличение. Отнюдь! Целью нашей миссии была не организация побега, а исключительно месть.

– А тебе не захотелось умирать? – догадался Кузнецов. – Пять тысяч лет охладили пыл?

– У мести много путей, – покачала головой Алиса. – Что такое тысяча лет для бессмертного существа? Я готова ждать и дольше, лишь бы увидеть, как лингеров сожрет новая молодая раса! Эти твари недостойны быстрой смерти! Пусть на своей шкуре испытают все прелести упадка! Пусть прочувствуют всю горечь поражения от низших существ!

– Можно было просто забрать Шар, – уставился я на девушку. – Просто забрать!

– У меня были проблемы с транспортом, – пожала плечами та, и мне показалось, будто кончики ее пальцев погрузились в хрусталь. – Да и убедить имеданцев в подлинности накопителя в этом случае было бы несравненно сложней.

– Но они не доверяли тебе и так, – неожиданно произнес федерал. – Именно поэтому кораблем управлял искусственный интеллект, на который у тебя, не имея кодов доступа к системе безопасности, не было никакой возможности повлиять!

– Доверяй, но проверяй, так у вас говорят.

– Знаешь, думаю, Имедан больше привлекла возможность колонизировать Землю, координаты которой они получили от тебя, нежели россказни о чудо-артефакте!

– Торгаши… – презрительно скривилась девушка.

– Да и теперь им хотелось лишь уничтожить улики, – продолжил Кузнецов. – Поэтому тебе и пришлось взять под ментальный контроль работавших на них бандитов!

– Они не очень толковые союзники, но других у меня пока нет, – растянуло губы девушки в ироничной улыбке завладевшее ее сознанием существо.

– И что будем делать? – Нестерпимо хотелось выстрелить в скалившуюся тварь, но цена этого опрометчивого поступка могла оказаться слишком велика. Да и для Алисы, быть может, еще не все потеряно…

– Решайте, – уставилась на меня Лазарева, и в глазах ее мелькнули отблески светившегося электрическим сиянием хрустального шара. – Я могу на время заблокировать создание межпространственного перехода, а могу открыть его прямо сейчас. Решать вам.

– Не верю я в эту чушь, – вскинул пистолет Кузнецов.

– А в запуск процесса самоуничтожения корабля?

– Черт! – выругался опер и опустил оружие. – Черт!

– Веришь… – тихонько рассмеялось все меньше походившее на девушку существо, правая ладонь которого по-прежнему нависала над пластиной сенсора. – А ты, Володя, тоже хочешь меня убить?

– Без комментариев, – буркнул я.

– Если поможешь сбежать, я освобожу это тело, и контроль над ним вновь вернется подавленному мной сознанию.

– Не слушай ее! – немедленно заявил федерал.

– Решать тебе, – откинулась девушка на спинку кресла. – Или спасешь подругу, или уничтожишь все население Земли. Решай.

– Она блефует! – предупредил опер.

– Как вариант просто взорвется корабль, – рассмеялась Алиса. – И предупреждаю: стоит появиться группе захвата, и я первым делом создам межпространственный переход.

– И тогда живые позавидуют мертвым, – кивнул я. – В курсе.

Но на самом деле мне было совсем не до шуток. Слишком непростой выбор предстояло сделать. Хотя, казалось бы: спасти девушку и предотвратить взрыв корабля – разве можно в такой ситуации поступить иначе? А если прибавить на эту чашу весов гипотетический апокалипсис, то колебания и вовсе выглядели неуместно.

Вот только на другой чаше весов качалось желание уничтожить тварь, которая навлекла на человечество все случившиеся за последние годы несчастья. Ведь что может быть проще – просто нажать на спусковой крючок и осуществить свою заветную мечту.

Сложный выбор. И пусть рассказ о хрустальном шаре запросто может оказаться вымыслом от начала и до конца, но подыхать тут не хотелось совершенно.

Я жить хочу!

Хочу жить, а не разлететься на куски, когда пойдет в разнос реактор корабля! Блин, я в кои-то веки снова хочу жить!

И готов сделать все, чтобы выбраться из этой передряги живым и потом, когда все кончится, найти Алису.

А почему нет? Что в этом такого?!

– И что скажешь, Игорь? – Я отвернулся к входной двери и вздохнул: – Как поступим?

– Я не могу ее отпустить, – сразу предупредил Кузнецов.

– Даже если есть шанс спасти девушку?

– Она врет!

– А если нет? Если рассказ о портале не выдумка?

– Чушь!

– Думаешь, лучше взорваться?

– Я готов взорваться, если буду уверен, что это существо сдохнет вместе с нами, – прямо заявил федерал. – Это мой долг…

– Фанатик, – вздохнул я.

– Вовсе нет!

– Извини, не хочу умирать за компанию, – пробормотал я и, схватив валявшийся в кресле наган, поймал на мушку опера. – Алиса, беги!

Кузнецов стремительно подался в сторону, и первая пуля прошила стеновую панель рядом с его плечом. Неплохо, особенно если учесть, что у меня и в мыслях не было убивать федерала.

Раз.

Укрывшись за креслом, опер навел пистолет на сорвавшуюся с места девушку, но выстрелить не успел. Оставившие рваные дыры в подголовнике пули прошли у него перед лицом, и федералу пришлось юркнуть в поисках укрытия за бронированную дверь.

Два, три.

Пригибаясь подобно игроку в американский футбол, Алиса бросилась наутек, и я вновь спустил курок, заставляя выглянувшего из хранилища Кузнецова спрятаться обратно.

Четыре.

В мгновение ока оказавшись у входной двери, девушка принялась распутывать намотанный на ручки ремень автомата, а отчаявшийся нормально прицелиться федерал высунул из-за двери руку с пистолетом и вслепую открыл беспорядочную стрельбу, но единственное, чего он сумел добиться, – это расколошматить несколько висевших на стене экранов. На всякий случай я шагнул в сторону и, переложив наган в левую руку, пальнул для острастки сразу два раза подряд.

Пять, шесть.

Кузнецов вновь попытался высунуться, но был вынужден спрятаться обратно, когда срикошетившая от бронированного косяка револьверная пуля влетела в хранилище над его головой.

Семь.

Алиса наконец отбросила в сторону кожаный ремень и попыталась сдвинуть дверь в сторону; федерал безбоязненно покинул укрытие, спокойно прицелился ей в спину и, охнув, повалился на пол.

Восемь!

Едва не выронившая хрустальный шар девушка с нечленораздельным воплем скрылась в коридоре, я незамедлительно подскочил к скорчившемуся от боли оперу и пинком отправил выпавший у него из руки пистолет в дальний угол командного мостика. Потом кинул разряженный наган в ближайшее кресло и на всякий случай отправился закрыть входную дверь.

– Живой? – намотав ремень на ручки, вернулся я к обхватившему живот руками федералу, который все так же продолжал валяться на полу.

– Ах ты, сволочь! – выдавил он из себя и начал подниматься на ноги. – Да я тебя!

– Стой, стой! – подался я назад. – Учти, я вооружен, а твой пистолет еще поискать придется. И вообще, я тебе только что жизнь спас!

– Спаситель выискался! – просипел Кузнецов и бухнулся в кресло. – Кто тебя просил только!

– Да ладно, Игорь, желай я тебя всерьез достать, стрелял бы в голову или по ногам, – отмахнулся я. – Ну, признай: ты ведь сам во имя долга подыхать не хотел! Ведь не хотел же? А так и сканер ничего предосудительного в твоих помыслах не зафиксирует, и мы еще поживем. Вали все на меня, короче.

– Ты позволил сбежать опасному преступнику, – сморщился опер. – За такое и личность стереть могут.

– Главное, не кидайте меня в терновый куст, дяденька, – отшутился я, хоть слова федерала оптимизма мне и не добавили. – И признай, ты ж меня как лоха развел! За такое и убить можно!

– Ты о чем это? – уставился на меня федерал.

– Об Алисе. Ты ведь с самого начала о том ментальном паразите знал! Знал и мне ни слова не сказал!

– А ты б поверил?

– А какая разница?

– Ладно, – ухмыльнулся опер, – поставим вопрос так: стал бы ты в этом случае сотрудничать с представителем органов правопорядка?

– Не-а, – честно признался я. – При первой бы возможности свалил.

– Вот видишь!

– Что – видишь? Ты меня использовал!

– И что с того?

– С того, что мы в расчете!

– Ладно, твоя взяла.

Опершись о подлокотник, Кузнецов медленно поднялся из кресла и вдруг стремительно качнулся вперед. В следующий миг мои ноги взлетели чуть ли не выше головы, а потом я уткнулся лицом в синтетическое покрытие пола, и усевшийся сверху федерал один за другим разжал сжимавшие рукоять револьвера пальцы.

– Ты совсем дурак?! – И разъяренный опер, перевернув на спину, от души приложил меня раскрытой ладонью по лбу. – Не понимаешь, что натворил?!

– Х…

– Что?!

– Полегче… – кое-как сумел просипеть я, и Кузнецов перестал давить коленом мне на грудь. Вместо этого он с нехорошим интересом посмотрел на револьвер, и стало ясно, что неприятности только начинаются.

– Вот скажи, почему бы мне не пристрелить тебя прямо сейчас? – на полном серьезе спросил федерал.

– Один обратно не дойдешь…

– Логично. – Кузнецов с тяжелым вздохом поднялся на ноги и похлопал стволом нагана по ладони. – А теперь рассказывай, как ты меня умудрился подловить.

– Что именно тебя интересует? – продолжая валяться на спине, уточнил я.

– В барабане нагана семь патронов. Ты стрелял восемь раз.

– У меня был спидлоадер.

– Для нагана? – Заинтересовавшийся федерал насчитал в барабане шесть нестреляных патронов и в изумлении уставился на год изготовления револьвера. – Двадцать девятый! А был сорок первый!

– Что – двадцать девятый? Что – сорок первый?

– Ты взял с собой два ствола!

– Ну да. – Я со стоном поднялся с пола и одернул куртку. – А ты – перезаряжать сложно, перезаряжать сложно!

– Может, все же грохнуть тебя, раз такой умный?

– А смысл?

– На душе полегчает, – с мерзко прозвучавшим щелчком взвел курок Кузнецов.

– Успокойся! Вернешься, объявишь Лазареву в розыск и умоешь руки. Улики ты раздобыл, культурное достояние спас. Ты герой! А без меня – хрена! Без меня обратно не дойдешь!

– Убедил. – Аккуратно спустив курок, опер кинул наган в соседнее кресло и встревоженно задрал голову, когда начали мигать висевшие под потолком осветительные панели. – Это еще что такое?

– Не знаю!

– Зато я знаю, – судорожно сглотнул Кузнецов, – эта стерва все же активировала систему самоуничтожения корабля! Теперь видишь, чего ее обещания стоят?!

– Вот блин…

– Что – блин?! – Федерал ухватил меня за грудки и со всей силы приложил о стеновую панель. – Это из-за твоей дурости сейчас транспортник на воздух взлетит!

– Успокойся…

– Успокоиться? – Опер отпустил меня, но лишь для того, чтобы опять швырнуть на стену. – Успокоиться?! Да вся операция псу под хвост! Не понимаешь этого, что ли?! Все было зря! Парни зря погибли! Это ты понимаешь?!

– Подожди! – прохрипел я.

– Подождать?! – взбеленился покрасневший от злости Кузнецов. – Подождать?! – Он примерился для удара, но лишь махнул рукой и отступил на шаг назад. – Идиот…

– Но как ей это удалось?! – поморщился я из-за боли в спине. – Электроника же вырублена! Она могла только напрямую цепь замкнуть, но тогда бы сразу рвануло!

– Значит, она задействовала биопроцессор!

– Каким образом?

– Скорее всего, через одну из нитей искусственных нервов.

– И сколько у нас осталось времени? – с некоторой опаской поинтересовался я, остерегаясь новой вспышки гнева.

– Порядка десяти минут. Иначе она просто отбежать от корабля не успеет. Но и на большее рассчитывать не стоит. – Опер с силой пнул ближайшее кресло и выругался. – Вот тебе и улики, вот тебе и культурное достояние!

– И что будем делать?

– Ты меня спрашиваешь? Предлагай, раз такой умный!

Я проследил взглядом собравшиеся в единый пучок нити-нервы ИскИна и, чувствуя странный азарт, направился к хранилищу.

– Смотри, достаточно перерезать сопли, и искусственный интеллект не сможет осуществить подрыв!

– С чего ты это взял? – поспешил за мной Кузнецов.

– Электроника вырублена и осуществить отложенный взрыв может только биопроцессор, так?

– Скорее всего.

– Лишим его связи с внешним миром – и дело сделано!

– В хранилище загляни, – покачал головой опер. – Загляни и уматываем отсюда, пока не поздно.

Я с удивлением уставился на федерала, потом подскочил к раскуроченной двери и протиснулся внутрь. Взгляд сразу приковал к себе стоявший на коротких ножках стеклянный ящик, доверху заполненный непонятным бурым веществом. В свернутой слоями, подобно мясному рулету, массе то и дело попадались информационные кристаллы и электронные платы с микросхемами, поэтому сомневаться в том, что это и есть биопроцессор, не приходилось. К тому же именно в «аквариум» уходили жгуты соплей.

Да – жгуты. В стенах, потолке и даже полу хранилища оказались проделаны отверстия, через которые по кораблю и расходилась нервная система искусственного интеллекта. И срезать требовалось не только пучок, тянувшийся от двери, но и еще пару десятков ему подобных.

Я на пробу ткнул ближайший жгут искусственных нервов кинжалом и с усилием выдернул завязший клинок обратно – по консистенции сопли напоминали жидкую резину. За десять минут тут даже вдвоем не управиться.

– Ну чего ты? – заторопился Кузнецов. – Уходим!

– Погоди! – отмахнулся я. – А если его взорвать?

– Кого? – не понял опер. – Тут и так сейчас все на воздух взлетит!

– Я не о том! Что, если этот ящик взорвать? Нет биопроцессора, нет взрыва!

– И нет улик, – скривился федерал.

– Зато все старинное барахло сохраним! – загорелся я этой идеей. – Ну, давай, давай уже!

– Что – давай?

– Гранату давай! Стрелять в это желе без толку.

– Какая граната?! – заорал Кузнецов. – Не осталось ни одной!

– Погоди! – Я зашарил по карманам куртки и вытащил оттуда баллон со сжиженным газом, предназначенный для охлаждения инопланетной штурмовой винтовки. – Вот!

– И как нам это поможет? – не понял федерал моего замысла. – Что ты вообще предлагаешь?

– Какой там газ?

– Без понятия, – развел руками Кузнецов. – Наверняка нейтральный, чтобы избежать воспламенения. Возможно, азот. Да, скорее всего, азот. Хотя и не факт.

– В любом случае температура у него гораздо ниже нуля. Так?

– Должно быть, – замялся опер. – Не силен я в химии. Это ты у нас недавно со школьной скамьи…

– У меня трояк был. С минусом.

Я подлез под жгут «соплей» и принялся рукоятью кинжала сбивать запоры с крышки стеклянного ящика. Хоть стекло и было бронированным, но замки оказались хлипкими и совершенно не рассчитанными на столь непочтительное обращение, а потому управиться с ними не составило никакого труда.

– Быстрее! – поторопил меня Кузнецов и постучал пальцем по циферблату наручных часов. – Время!

– В курсе! – огрызнулся я и, приподняв стеклянную крышку, сморщился из-за разошедшегося по комнате мерзкого запаха. Кое-как справился с рвотным позывом и попросил: – Подержи!

Федерал поспешил на помощь, я осторожно срезал кинжалом пластмассу, освобождая клапан, и слегка утопил баллон с газом в биомассе.

– Давай!

Кузнецов резко опустил крышку, та хлопнула по баллону и сразу же из жестянки ударила настоящая струя газа. По стеклу моментально начало расползаться пятно изморози, а из щелей неплотно закрытого ящика стали вырываться белесые клубы обжигающего холодом воздуха.

Но это никакой роли уже не сыграло – даже с учетом утечки биопроцессор оказался проморожен насквозь меньше чем за пару минут.

– Думаешь, этого достаточно? А если оттает? – Федерал задумчиво потер подбородок и протянул руку: – Дай-ка твой режик.

– Держи, – передал я ему кинжал.

– Надо подстраховаться. – Опер без какого-либо отвращения сжал в ладони один из пучков «соплей» и принялся кромсать его клинком. – Потому как если этот черный ящик переживет криогенную заморозку, то первое, что он сделает, – это взорвет тут все к чертям собачьим.

– Логично, – кивнул я и разложил складной нож. – Подстраховаться и в самом деле стоит. Как думаешь, эта штука осознавала, что ее собираются убивать?

– Понятия не имею, – буркнул Кузнецов и, стряхнув с клинка липкие ошметки, глянул на полностью затянутый изморозью стеклянный куб. – Меня больше волнует, смогут ли эксперты использовать эти останки в качестве доказательств.

– Вопрос! – вздохнул я и присел на корточки, пытаясь перерезать выходившие из пола пучки «соплей» и трубку, по которой подавался питательный раствор. – И второй вопрос: как мы будем отсюда выбираться?

– Придумаем что-нибудь. – Федерал вытер рукавом со лба пот и, кинув под ноги полностью покрытый ошметками искусственных нервов кинжал, спросил: – У тебя все?

– Похоже на то. – Я на всякий случай еще раз заглянул под стеклянный куб и поднялся на ноги. – Чисто.

– Ничего не пропустил?

– Не-а.

– Тогда пошли.

Кузнецов выпустил меня из хранилища и, поднапрягшись, захлопнул массивную дверь. Затем поднял валявшийся на полу газовый резак и, отрегулировав пламя, принялся обрабатывать край бронелиста и косяк, спаивая их в единое целое.

Я огляделся по сторонам, заметил на поясе одного из мертвецов флягу с водой и немедленно ее позаимствовал. Сделал несколько длинных глотков и даже зажмурился от удовольствия – красота!

– Живем! – Промочив горло, я вытер губы и передал флягу закончившему возиться со сваркой федералу. – Думаешь, это необходимо?

– На всякий случай. – Опер отхлебнул воды и удовлетворенно оглядел работу, на которую потратил никак не меньше десяти минут. – Кстати, обратил внимание, что осветительные панели мигать перестали?

– Обратил, ага. Конца света не будет.

Я принялся обшаривать карманы мертвеца и почти сразу наткнулся на мятую пачку сигарет и зажигалку. Чертовски довольный собой, плюхнулся в первое попавшееся кресло и затянулся табачным дымом. Легкие немедленно начал рвать сухой кашель, и, выругавшись, я с досадой выкинул сигарету на пол.

Вот ведь отрава!

– Отвык? – хохотнул Кузнецов.

– Ага. И ведь снилось даже, будто курю, а тут…

– Бывает. – Федерал уселся рядом и неожиданно поинтересовался: – Ну и какие планы на будущее?

– Забьюсь в какую-нибудь нору поглубже. Туда, где вам меня не отыскать, – честно сознался я. – Отосплюсь для начала, а там видно будет.

– Видно будет – это поиски Лазаревой?

– Может быть. А что?

– Ничего, – пожал опер плечами. – Неплохой план. Только для начала пару-тройку месяцев в госпитале поваляться придется. Потому как насчет побочных эффектов этой сыворотки я тебе, прямо скажем, не все сказал. Но не переживай, попрошу, чтобы нас в одну палату определили.

– А без этого никак? – обмер я.

– Только если сразу на кладбище.

– И куда потом? После госпиталя в смысле? – заранее зная ответ, скривился я. – На курсы психологической реабилитации, да? Так, может, лучше заранее пулю в лоб пустить, пока ваши мозгоправы личность стереть не успели?

– Ну зачем же на психологическую реабилитацию? – усмехнулся Игорь и подмигнул: – Есть варианты. Не факт, что они тебе понравятся, но есть.

– Ты меня вербуешь, что ли?

– Я – нет. Но когда мои коллеги предложат тебе работу, советую принять правильное решение.

– Можно подумать, у меня есть выбор!

– Выбор есть всегда, – на полном серьезе заявил Кузнецов. – Главное, им не злоупотреблять.

Я только хмыкнул и ничего отвечать не стал. А что тут можно ответить?

Увяз коготок, всей птичке пропасть.

Как-то так…