Глава 11
— Пришли сказать тебе спасибо.
— Говорите. — Александр усмехнулся. — А чего там у тебя в сумке?
— Так это… вот… — Махно расстегнул маленькую спортивную сумку черного цвета и вынул на свет полулитровую бутылку с мутноватой жидкостью.
— Дай угадаю. — Бер сделал вид, будто усиленно думает. — Неужели у Вась-Вася раздобыли?
— У него, родимого, — согласился Серега, продолжая доставать из сумки разные вкусности. Вслед за бутылкой на столе появились вареные яйца, запеченная в углях картошка и алюминиевая кастрюлька, полностью замотанная полотенцем. Махно освободил емкость от ненужной тряпицы, открыл крышку — и комнату наполнил аромат шашлыка.
— Зубрятина?
— А вот и не угадал. — Серега выдержал положенную паузу и выдал: — Настоящая свинина!
— Да ты что! — изумился Александр. — Где достали?
— Где достали, там уже нет. — Эдик расположился в кресле и десантным ножом начал резать ржаной хлеб.
Александр взял в руки бутылку с самогоном, побултыхал и посмотрел ее на свет.
— Слушайте, вы случайно не интересовались, из чего Вась-Вась выгнал самогон в этот раз? — В голосе Бера прорезалось сомнение пополам с опаской.
— Признаюсь, желание такое возникало, — начал Никифоров, — однако по здравом размышлении я решил не делать этого, чтобы список перегнанных в эту жидкость ингредиентов не портил аппетит. Только чуть пригубил для пробы. Мой организм признал сей эксперимент удовлетворительным, а продукт годным к употреблению.
Троица собутыльников весело рассмеялась.
— Наливай.
— Ну, вздрогнем!
— А-гх… Хорошо пошла, зараза!
— Ты закусывай, закусывай. Вась-Вась гарантию дал на шестьдесят градусов.
— За нас!
— Еще по одной?
— Наливай.
— За выживших!
— Давай.
— Фух… А шашлычок хороший получился!
— Да, недурственный.
— Может, еще за одной сбегать?
— Ты предложил, ты и беги.
— У меня нога сломана была.
— Не трынди. Не нога, а рука, и я ее вылечил.
— Только ради тебя, братишка!
В висках стучали молотами кузнецы-гномы. Александр застонал и плотнее прикрыл ухо подушкой. Солнечный лучик протиснулся в щелку между матрасом и одеялом и больно ударил в глаз. Бер застонал и разлепил веки, его тут же закачали волны, вызвав новую серию стонов. А молоты продолжали бить в виски, и отзвуки ударов постепенно приближались к затылку, не забывая эхом отдаваться и в остальной части черепа.
«Вставай. Это в дверь стучат», — вклинился голос «внутреннего Я».
«Пошел в жопу», — ответил Бер наглецу.
«Сам пошел. Вдруг случилось чего?» — выложил козырь «Я».
«Ну ты ублюдок!» — Александр резко сел. Голова закружилась, предметы интерьера раздвоились и снова приняли обычный вид. К горлу подкатил противный комок. Страдалец с трудом подавил недвусмысленные позывы.
— Открывай, алкоголик! — разорялась в коридоре Ксения. Судя по мощи ударов, стучала она как минимум ногой.
«Сейчас кому-то достанется».
— Иду! — просипел Бер. Сестра, естественно, не услышала и продолжала ломиться.
Александр встал и на нетвердых ногах приблизился к двери, оперся рукой на косяк, резко распахнул створку и выдохнул, нарочито целясь в сестренку. Та отшатнулась.
— Ты об этом пожалеешь, алкаш! — прошипела она почище гнолла. — Приведи себя в порядок. Тебя все давно ждут. — Она развернулась и, быстро передвигая стройными ножками, исчезла из поля зрения.
Александр тупо постоял с минуту и понял наконец, чего так сильно хочет — в туалет. Он повернулся, увидел себя в зеркале, висящем на стене еще со времен, когда здесь был кабинет методиста, и недовольно поморщился. «И умыться», — с этой мыслью, подгоняемый мочевым пузырем, он начал одеваться.
— А вот наш голова! — поприветствовал Александра Вячеслав. Рядом с ним сидел Эдик и выглядел если и лучше Бера, то ненамного. — Мы тебя, голубчик, давненько ждем. Уже подумывали перенести совещание на более позднее время.
— Простите. — Бер-младший смущенно сел на свое место, стараясь не смотреть в глаза присутствующим.
— Итак, собрались все, — констатировал Владимир Иванович.
Бер поднял голову. Действительно, все в сборе, он пришел последним. Никифоровы, отец, главный инженер общины Анатолий Буков, Гофман и бывшие омоновцы — Коновалов, Старицкий, Подберезин и Ходько. Последние двое административными делами почти не занимались, только военными.
— Судя по тому, как выглядит наш всеми признанный начальник, мне придется взять на себя функции председателя сегодняшнего собрания, — продолжил Владимир Иванович и испытующе посмотрел на Александра. — Ты как, Саш, не против?
Бер кивнул. От этого невинного жеста в висках стрельнуло, и он невольно поморщился. Коновалов подал граненый стакан, до краев наполненный водой. Александр большими глотками выпил холодную воду, в мозгах немного прояснилось, и стало легче жить.
— Продолжайте, дядя Володя, я скоро приду в норму. Если понадобится, я вставлю свое веское слово.
— По самые гланды, — хохотнул Старицкий.
— Давайте подведем итоги нападения гноллов на базу, — предложил Никифоров-старший. Народ сразу посмурнел и заерзал на стульях. Отец Александра схватил графин с водой, плеснул в стакан и судорожно глотнул. Занервничал не он один, и было от чего.
— Слава, ты, как самый сведущий из нас, сообщи присутствующим о потерях. Сколько осталось населения? А то в последнее время лично я даже не следил за тем, кто приходит и уходит. И давайте подумаем наконец, какое количество иждивенцев клан может содержать. Предлагаю принимать исключительно полезных для клана специалистов. Таково мое мнение.
— А остальные? Прогонять их, что ли? Люди будут недовольны! — возмущенно отозвался на предложение Владимира Ивановича Старицкий.
— А жизнь такая, Олежек, настала, что, ежели не будем жесткими, а порой и жестокими, съедят нас! Не свои, так чужие, не чужие, так совсем чужие, типа гноллов, или как они там себя называют, — почти выкрикнул Никифоров-старший. — Вот, допустим, придет завтра сотня обездоленных, голодных и горем убитых горожан, — уже спокойнее продолжал Владимир Иванович, — чем поить-кормить их станем, где спать положим? — Он обвел мужчин тяжелым взглядом. — Кто мне ответит? Вот ты, Олег, такой добрый, а сможешь еду для обездоленных у жены отобрать и у Стасика своего малолетнего?
— Ладно, ладно, брат, — вмешался Вячеслав, — не кипятись, все поняли. Будем думать. А пока я выскажусь.
Он помассировал руками лицо и начал:
— До нападения гноллов в клане было порядка ста восьмидесяти — ста восьмидесяти пяти человек. Точнее сказать сейчас не могу. Тридцать семь мы потеряли при обороне, еще один тяжелый скончался от ран. Я в рейде потерял двоих. Итого сорок погибших. Плюс одного я привез без ноги. Саша сумел вытащить его с того света, но теперь у нас есть инвалид. И, честно говоря, я понятия не имею, что с ним теперь делать. Пока пользу клану он приносить не сможет.
— Ничего. Придумаем какое-нибудь занятие для Андрея, — вклинился Бер. — Чтобы сидеть в пулеметном гнезде, нога не нужна. Или по хозяйству мелкие работы проводить. Сделаем пацану протез, он еще и нас перепляшет.
— Хорошо, с Андреем замнем. Дальше. Краско вернулся с солдатами целыми и невредимыми. Говорит, никого не встретил, в боестолкновения не вступал, но я ему не верю.
— Что так? — подал голос долговязый инженер Буков.
— Во-первых, отряд задержался дольше оговоренного срока. Чем, кстати, попортил мне немало нервов. Толком объяснить почему Краско не смог. Нес детский лепет про поломку в пути. Я по глазам видел — врет, подленыш. Думаю, нашли нечто интересное, знать бы, что именно?
— Так он тебе и сказал. — Коновалов побарабанил пальцами по столешнице. — Его понять можно. Мы для него никто, и звать нас никак, пока Быстрицкий не прикажет, хрен мы что узнаем. Они когда домой собираются? Гноллы, скорее всего, ушли. Вторые сутки тварей не видно и не слышно. Жаль, радиостанций военных у нас нет, таких, чтоб километров на пятьдесят доставали. Тогда можно было бы связываться с Быстрицким, а не гонять туда-сюда машину, словно в Средневековье.
— Я уже просил, — сказал Вячеслав. — Не дают, сволочи.
— А чем мотивируют? — в свою очередь задал вопрос Коновалов.
— А ничем. Говорят — нету, мол, у них. Радиостанции — это вообще отдельный вопрос. Наши никуда не годятся. Имеющиеся «Оптимы» изначально были предназначены для охранников в супермаркетах или монтажников, кричать друг дружке «вира» и «майна», а не для полевых условий. Время работы маленькое, всего шесть — восемь часов. С нашими запасами соляры к дизель-генераторам мы скоро вообще без связи останемся. Просто нечем будет аккумуляторы заряжать. Так что надо думать и решать этот вопрос живее. И транспорта это тоже касается, — спустя пару секунд добавил Вячеслав.
Все помолчали, обдумывая услышанное.
— Не знаю, что насчет топлива, но насчет Краско могу совет дать, — выступил Эдик. Все заинтригованно уставились на него. — Бутылка Вась-Васиного самогона — и через полчаса он сам все расскажет.
— Угу. Его же и в баки заливать, — добавил Старицкий.
Мужики весело рассмеялись, сбрасывая тяжелое напряжение последних суток.
— Ладно, господа и товарищи, хорош ржать не по делу, — утирая выступившую слезу, попросил Владимир Иванович. — Давайте высказывайтесь, у кого какие мысли в голове крутятся? Кстати, о спирте в качестве альтернативы топливу стоит задуматься.
— Действительно, как нам раньше в голову не пришла такая замечательная идея, — подал голос Александр. — Марк Анатольевич…
Гофман встрепенулся, услышав свое имя, поправил очки и отозвался:
— Да-да, Александр Сергеевич? Вы что-то имеете мне сказать?
— О-о-о! Еще как имею, — улыбнулся Бер. — Вы же у нас ученый?
— Конечно, — согласился Гофман. — В своем родном университете я довольно высоко котировался. И за свою научную карьеру написал немало научных статей и работ, — не смог удержаться от похвалы в свой адрес профессор.
— Вот и отлично. Значит, вы согласны.
— С чем согласен? — насторожился Гофман.
— Разработать для клана топливо на основе спирта, — объявил Александр.
— Но постойте, так же нельзя! Я биолог, а не химик. Даже, можно сказать, ксенобиолог, учитывая место нашего нынешнего проживания…
— Вы меня не поняли, Марк Анатольевич. Я не предлагаю. Я вам приказываю. Вы наш единственный ученый, возьмете к себе ассистентом ксеноспиртолога Вась-Вася, — в помещении раздались смешки, — приставите к делу Егора Сапрыкина. Он неплохой механик. Вот и все, научная группа у вас есть. Ксенобиолог, ксеноспиртолог и ксеномеханик.
— А как же мои опыты? — перекрикивая громкий смех, поинтересовался профессор.
— Обещаю, с Вась-Васем вам скучно не будет, — давясь смехом, сказал Бер. — Итак, — продолжил Александр, когда все выпустили пар, — кто займется топливом — по крайней мере, попытается — мы определились. У кого-нибудь есть возражения? Кроме как у нашего профессора, — быстро добавил он, чтобы лишний раз не выслушивать Гофмана. — Или дополнения? Нет? Прекрасно. Перейдем к следующим вопросам. Когда будет готова стена? Пап, ты у нас главный прораб, так что тебе и ответ держать, — обратился Александр к отцу.
— Блоки полностью готовы. Даже с избытком. Осталось достроить стену. После бойни, учиненной гноллами, люди не покладают рук. У нас же как? Пока беда не случится, народ в полную силу работать не может. Что в России так было, что здесь. Эх, будет эта трагедия нам всем уроком!
— Так когда твои работники закончат? — поторопил Сергея Борисовича Буков.
— Подбросишь мне своих людей, тогда недели через две. В лучшем случае дней через десять.
— Не пойдет. Не могу дать, — пошел на попятную инженер, — к тому же шестеро моих — помощь для тебя невеликая.
— Как это невеликая? — возмутился Сергей Борисович, но его остановил Александр:
— Пусть занимаются металлургией и кузнечным делом. Это не менее важное занятие. Нам нужно научиться изготавливать оружие, инструменты и инвентарь и так далее. Заводов и фабрик тут нет, так что полезные умения клану очень нужны. А для работы мы снимем со стены часть дозорных, не думаю, что такое количество часовых понадобится в ближайшее время. Отдадим тебе и всех новичков, женщин в стройбригады определим. Стену возвести надо быстро. Работайте хоть в три смены, но чтобы к следующему кризису не было такого, когда большая часть защитников толпится около недостроя, а сама стена оказывается плохо защищена.
— Мы не могли предвидеть, что эти дикари окажутся настолько прыткими. Нет, все, конечно, понимали, что гноллы — противник серьезный, но никто не ожидал от них такого, — поделился впечатлениями Подберезин. — Насколько я понял из слов Вячеслава и Игоря, в рейде повстречали верховых гноллов. Это приводит нас к мысли, что аборигены более развиты в социальном плане, чем мы считали. Разделение по родам войск требует применения различных тактических способов ведения боя, из этого следует вывод: кто бы ни управлял гноллами, глупо надеяться, что этим существам незнакомо применение различных тактических схем. А как они на бегу нас обстреливали примитивными дротиками!.. Перемещаясь с такой скоростью, в голову я смогу попасть разве что очередью. Прибавьте к этому способность некоторых гноллов воздействовать на сознание человека. Так сказать, психотропная мечта любого службиста. В итоге получаем быстрого и сильного физически, неглупого, умеющего воздействовать на нас противника. Как с таким бороться? Пока не представляю. Скажи мне кто в прошлой жизни, что получу кренделей от дикарей с палками и камнями, не поверил бы. — Выговорившись, Подберезин замолчал.
— У нас в подвале пленный на цепи сидит. Нужно с ним поработать. Единственная кандидатура на роль следователя — это Сашка, — подхватил тему гноллов Вячеслав. — По-моему, простым смертным его не разговорить. Ты, — обратился он непосредственно к Беру, — дважды мысленно общался с дикарями. Тебе и карты в руки.
Бер недовольно пробурчал:
— Только не сегодня. Не в кондиции я.
— По тебе видно. — Вячеслав щелкнул пальцем по кадыку. — Опохмелятор принести?
— Будет тебе… Я уже почти в норме, но за допрос возьмусь на свежую голову.
— Давай приводи себя в порядок, — посоветовал бывший майор ГРУ. — Наша добыча отказывается принимать пищу и пить. Если так продолжится, то допрашивать будет некого. Неизвестно, сколь долго гноллы могут обходиться без еды и воды, может, день, а может, месяц.
— Я понял. — Александр кивнул, соглашаясь с доводами старшего товарища, и предложил: — Теперь давайте обсудим последний вопрос и разойдемся по своим делам.
Все члены совета заинтересованно посмотрели на своего главу. Одни омоновцы и Вячеслав догадывались, о чем пойдет речь: еще вчера Бер перекинулся с некоторыми из них парой фраз.
— Необходимо выяснить точно, покинули дикари Зареченск или нет. Думаю, короткие разведывательные рейды нам не помогут. А на большее нет ни ресурсов, ни людей. Следует обратиться за информацией к Быстрицкому. У него военных и простого народа полно. Генерал точно разошлет во все стороны наблюдателей и наверняка поделится с нами информацией. Приданный клану взвод скоро уходит восвояси, вот с ними и отправимся. Хотя бы полпути гонцы будут в безопасности. Заодно попытаемся выяснить, почему Краско не прибыл вовремя. — Александр замолчал, собираясь с мыслями. В висках снова застучали кузнецы, но уже не так громко, как утром. — И последнее. — Бер посмотрел на присутствующих и в который раз поразился тому, что эти люди, большинство из которых гораздо старше и опытнее его, так внимательно его слушают. — Необходимо узнать, как там поживает наш барон? Стал герцогом или копыта отбросил? И лучше бы последнее, — закончил он под натянутые смешки.
Александр и Вячеслав стояли возле центрального входа в бывший детсад. Майор курил и думал о том, что совсем скоро сигареты закончатся и ему, привыкшему курить по пачке в день, останется спрыгнуть с крыши, чтобы не испытывать мучений человека, страдающего никотиновой зависимостью. Бер, глядя на отрешенное лицо Вячеслава, заметил:
— Лучше начинай бросать постепенно. Когда табак совсем закончится, легче будет перенести его отсутствие.
— Тебе хорошо говорить, ты не куришь. Балуешься изредка, и все. — Никифоров устремил на собеседника подозрительный взгляд. — А как ты понял, о чем я думал?
Тот ухмыльнулся:
— Не боись, майор, твои низменные мысли проскальзывают в зерцалах души твоей.
— В каких зерцалах? — Вячеслав внимательнее присмотрелся к Александру и с издевкой спросил: — Ты сегодня ничего не пил?
— Иди ты, — беззлобно огрызнулся Бер.
— Ладно, пошли, что ли? — предложил начальник разведки и других разнообразных служб клана. Потушил ногой окурок, развернулся и нырнул в полутемный подъезд. Александр поспешил за ним, стараясь не отставать.
Подвал был не очень большой — всего несколько помещений, большинство которых раньше использовали в качестве склада. В самом большом хранились декорации к спектаклям, там и сейчас лежали разрисованные трехметровые холсты в деревянных рамах. На одних горе-художником были нарисованы какие-то дома. На других изображалось что-то вроде времен года. Судя по всему, они использовались как фон для происходящего на сцене действа. Здесь же хранилась завернутая в полиэтилен искусственная елка и игрушки к ней.
В других помещениях валялся ненужный хлам, который, по старой русской традиции, обычно не выбрасывают, а хранят долгие годы. Вдруг понадобится однажды, да и списывать лень. В комнате, которая была для Бера и Никифорова целью, раньше находился «узел связи трубопроводов», так его обозвал Гвоздь. После «переноса» непостижимым образом часть помещения заполнилась землей и камнем, отчего внутреннее пространство уменьшилось почти вполовину. Вячеслав приказал вычистить здесь все, и бывший «сантехузел» превратился в камеру.
Ага, вот и они, голубчики! Леха и Фикса о чем-то трепались на посту, не замечая идущих по полутемному коридору отцов-командиров.
— Р-равняйсь! С-сми-ирна!!! — гаркнул Никифоров.
Алексей от неожиданности подпрыгнул на месте. Его автомат, лежащий на сгибе руки, вывалился из захвата и с глухим стуком брякнулся на бетонный пол, Гвоздь не успел его подхватить. Он сконфуженно поднял оружие и повесил на плечо. Фикса отреагировал на громкую команду более спокойно, но видно было, что и он испугался. Бер с осуждением глянул на Вячеслава, однако смолчал. Нехорошо, когда при подчиненных, пусть и близких людях, один командир выговаривает другому.
— Что ж вы, орлы залетные, — начал майор, — постоянно влипаете в неприятности? Вот пойду расскажу Сапрыкину, каким образом бойцы, приданные под его начало, службу несут. Ох как он обрадуется, как обрадуется…
Оба парня побледнели, представив, что их ждет. Фикса с надеждой посмотрел на Александра. «Выручай, брат. Ты же самый главный, самый хороший чел!» — читалось в его взгляде.
И Бер сжалился:
— Ладно, парни, проехали. Лучше скажите, как ведет себя клиент? — сменил он тему. — Буянит?
— Нет. Изредка цепями гремит и шипит, — доложил Гвоздь.
— У кого ключи? Открывай, — потребовал Александр.
— У меня, — Гвоздь полез в карман, — одну секунду. — Он наконец достал ключ от навесного замка. От старого, врезного, ключей в свое время, естественно, не нашли. Когда заселялись и инвентаризировали доставшееся имущество, пришлось взламывать все двери в подвале, потом приделывать петли и навешивать новые замки.
Тяжелая металлическая дверь с легким скрипом отворилась. Внутри было темно.
— Свет, — попросил Бер.
Фикса передал ему зажженную керосиновую лампу. Сразу посветлело. Керосинки при включении на полную мощность светили достаточно ярко, не хуже, чем лампы накаливания. Перед клановцами предстал гнолл, прикованный наручниками к трубам в углу камеры. Ноги ему связали веревкой, ею же примотали к ноге длинный хвост. Оказалось, что аборигены ловко орудуют хвостами, как хлыстом.
— Ты посмотри, подлюка, что сотворил с собой! Мать вашу за ногу! — мгновенно вскипел Никифоров.
Александр сразу не понял, из-за чего Вячеслав возмутился, но через долю секунды тоже увидел и он. Гнолл непостижимым образом извернулся и почти перегрыз себе руку выше локтевого сгиба. Под ним натекла изрядная лужа крови.
— …твою мать! — тоже не сдержался Бер. В затылок громко и учащенно задышали. Таким способом парочка оболтусов поддержала обалдевшее состояние своего начальства.
— Что будем делать? — В голосе Никифорова послышались напряженные нотки. — Может, сразу в расход тварь?
— Дай подумать. — В голове Бера заскрипели мысли. Он приблизился к заключенному. Пасть гнолла раскрылась на четыре части, показывая человеку множество зубов, расположенных по краям «лепестков». Из горла послышался слабый хрип. Не обращая внимания, Александр опустился рядом на корточки.
— Сашка! — напряженно произнес Вячеслав и навел на аборигена пистолет.
Бер, не оборачиваясь, отмахнулся и продолжал разглядывать ослабевшее серокожее существо. Гнолл резко подался вперед. Бер мгновенно отшатнулся.
— Не стреляй! — предупредил он Никифорова.
— Он же тебя чуть не укусил! — Возмущению Вячеслава не было предела. — Все, завязывай с ним. На хрен, на хрен.
— Постой, не кипятись. Я все же попробую войти с ним в контакт. Если не получится, тогда прибьем его, и дело с концом.
— У тебя одна попытка, — смилостивился Никифоров.
Гнолл четырьмя глазами уставился на Александра и слабо шевелил челюстями, будто пытался произнести что-то, но безрезультатно. Не меняя позы, Бер сосредоточился и представил, будто его мысли, словно сверло, проникают сквозь череп аборигена прямо в мозг. Так просидел минуту, другую. «Ничего не выходит. Нужно попробовать как-то иначе», — подумал он и решил действовать, как при лечении. Сначала вошел в легкий транс и, когда ощутил собственную энергетику, попытался «перекинуть» это состояние на решение проблемы.
«Не мучай себя, шхас», — послышался в голове далекий голос.
Александр открыл глаза и уставился на пленника.
«Ты можешь слышать меня?»
«Я слабый шхас. Могу слышать и слушать на небольшом расстоянии. Поэтому я всего лишь наездник шантарха», — разъяснил гнолл.
«Кто такой шантарх? — спросил Бер. Разговор требовал большей сосредоточенности, чем он рассчитывал, и он решил побыстрее задать интересующие вопросы. — Почему вы нападаете на нас? Сколько вокруг города таких, как ты? Отвечай!»
«Слишком нетерпеливый шхас. Совсем, совсем молодой шхас…»
— Шх-шх-шх. — Голова гнолла закачалась в такт издаваемому шипению.
По еле улавливаемым эмоциям Александр сообразил, что шипение было внешним проявлением веселья пленника.
— Все в порядке? — В голосе Никифорова слышалось напряжение.
— Да, — ответил Бер, — это он так надо мной смеется.
— Вот сучара! Сейчас я вгоню смех ему в глотку.
— Тихо. Не мешай, — отмахнулся Бер. — Я сам пока разберусь.
Вячеслав сделал шаг назад и застыл в напряженной позе, держа голову гнолла на прицеле. Ему совсем не улыбалось потерять друга из-за глупости и нерасторопности. В груди нарастало сожаление. Надо было вообще не привозить тварь на базу. Добить на месте, и нет проблем.
«Что ты делаешь, глупый шхас нежнокожих?» — Абориген попытался отстраниться от Бера, но ему помешали наручники и путы на ногах.
«Не дергайся. Я пытаюсь вылечить тебя», — мысленно сообщил Александр пленнику.
Удивленное молчание было ему ответом. Бер закрыл глаза и прикоснулся к руке гнолла. Вопреки ожиданию ощущение не было противным. Слегка теплая, шероховатая кожа, не более. Бер сосредоточился и приступил к излечению.
Через десять минут он устало поднялся. Его шатало — обычное состояние в последние несколько суток. Немного придя в себя, Александр бесцеремонно начал осматривать дело своих рук. Пленный молча сносил такое обхождение.
То, как быстро справился с повреждением нежнокожий, не укладывалось у него в голове. Гнолл потрясенно — отголоски этого чувства пробивались в мозг Бера сквозь вату утомления — уставился на зарубцевавшуюся рану, которую он с таким остервенением себе наносил, терпя боль, поскольку желал умереть или освободиться.
«Я забираю слова обратно. Ты могучий шхас! Мало разумных низших способны на такое. — Гнолл лихорадочно потряс башкой из стороны в сторону, но Бер не понял жеста, поэтому промолчал. — Зачем ты вернул мне жизнь?» — спросил пленник.
«Чтобы ты пожалел о своем существовании. Мне нужны ответы. И я их получу. Тебя будут медленно убивать, снова и снова, а я буду дарить тебе жизнь, и так — пока твой дух не сломается, — попытался донести Александр до сознания заключенного. — И когда это произойдет, посмотрим, кто из нас низший».
Он почувствовал, как гнолл мысленно вздрогнул от такой перспективы.
«Ты не сможешь. Еще ни одному врагу, даже ишхидам, не удалось заполучить душу воина хашш!»
«Кто такие ишхиды? Ваши враги? Где их найти? Как я понял, вы, твари, называете себя хашш?»
На этот град вопросов гнолл не ответил, только отвернул морду к стене.
«Я могу отпустить тебя», — закинул удочку с «пряником» Бер.
Гнолл повернул один глаз в сторону человека, чем выдал свою заинтересованность.
«Если ты расскажешь о своем народе, то тебя будут хорошо кормить и не станут мучить. Когда дашь ответы, я прикажу освободить тебя», — предложил Александр. В ответ получил молчание.
— Ну хорошо, — уже вслух сказал Бер. — Леха! Николай!
— А! — отозвался Гвоздь.
— Быстро дуй на кухню. Притащи кило сырого мяса и воды литра полтора, не меньше, — скомандовал Александр. Гвоздя как ветром сдуло.
— Поболтали? — Не пряча ствол в кобуру, Вячеслав заинтересованно уставился на товарища.
— Более-менее. Думаю, я его немало озадачил. — Предвосхищая дальнейшие вопросы Никифорова, Александр продолжил: — Жрать захотелось, сил нет. Этот разговор вымотал меня до предела. Давай расскажу за столом, заодно и другим заинтересованным лицам доложусь. Не хочется по нескольку раз повторяться.
Майор кивнул, соглашаясь с приведенными доводами. Пятнадцать минут потерпеть можно.
Послышался приближающийся топот, и в камеру влетел Леха. В левой руке он держал эмалированную миску с мясом зубра, правой прижимал к себе свежеиспеченный хлеб и полуторалитровую пластиковую бутылку с водой.
— Вот, принес, как заказывали.
— А хлеб-то зачем? — возмутился Никифоров. — Самим не хватает.
Гвоздь пожал плечами:
— Повариха всучила, я и схватил.
— Это неважно, — прекратил бесполезный разговор Александр. Он отобрал принесенную еду и положил на пол, возле ног гнолла.
— Ключи, — потребовал он затем. Получив требуемое, отстегнул пленного от трубы.
— Осторожнее, — предупредил Вячеслав. Бер не обратил на его слова внимания, снял с запястий гнолла наручники и отошел в сторону.
«Ешь, пей. Завтра поговорим, воин хашш». — С этими словами Александр развернулся и вышел из импровизированной камеры. За ним, спиной вперед, последовал Вячеслав. Когда дверь захлопнулась и щелчок оповестил, что она закрылась, Никифоров позволил себе вытереть проступивший на лбу пот.
— Нужно продумать способ доставки кормежки в камеру, — поднимаясь наверх, произнес Александр. — Не дело заходить к нему каждый раз, связывать, развязывать. Оклемается, не дай бог, зашибет кого-нибудь.
— А чего тут думать? Вырежем окно, и вся недолга. На что нам земной опыт содержания злодеев? Использовать надо. — Вячеслав недобро ухмыльнулся, выходя наружу.
