X
Утром, проснувшись в постели нашего номера, находящегося в одной из гостиниц Лас-Вегаса, я замечаю, что Тани уже нет рядом со мной. Голова еще тяжелая — после вчерашнего вечера с неограниченным количеством выпивки и, кажется, весьма бурной последовавшей за ним ночи. Что-то подсказывает мне, что вчера я наговорил лишнего там, в ресторане. Напрягаю память, но происходившее остается очень смутным. Нет, все надо делать в меру, и пить — в особенности. Пусть я даже и галактический наблюдатель, на которого алкоголь действует гораздо меньше, чем на обычного человека-землянина.
Прошло уже три ночи и два дня после того рокового события в московской квартире. Из Центра по-прежнему нет никаких вестей. Впрочем, наверное, они уже есть, но мы совсем не стремимся их получить. Скорее наоборот — хочется оттягивать их появление как можно дольше. Потому что до этого мы можем просто пожить в свое удовольствие, а потом все закончится в один момент.
Это не значит, что я совсем не думал о том, что может ждать нас в будущем. Вполне возможно, что меня даже посчитают чистым. Если Ларрока уже признали предателем, то меня в причастности к этому делу больше обвинять не будут. Что касается убийства Тар-Хамонта — вряд ли кто-то всерьез может посчитать меня убийцей, а соучастие, выражающееся в сокрытии фактов, мне вполне могут простить. Но что будет с Таней, которая в действительности убила и хайламца, и Ларрока? Ведь когда дело дойдет до просвечивания мозгов, они все узнают и не пощадят ее!
Вот поэтому мне и хочется отсрочить момент нашего контакта с верхами.
Во многом наша судьба будет зависеть от Лены Солнцевой. Тогда, после нашего с Таней взаимного признания в любви, я все-таки сделал попытку привести ее в чувство, но, кажется, не очень старался, и попытка оказалась безуспешной. Конечно, нам надо было держаться за нее, чтобы как только она придет в себя, немедленно объяснить ситуацию и добиться, чтобы руководительница операции оказалась на нашей стороне. Но в тот момент нам обоим было не до этого. Что подумала Лена, когда пришла в себя? Что успел внушить ей Ларрок? Ведь она вполне может обвинить Таню в его убийстве не как предателя, а как временного координатора! Что же тогда будет?
Мы очень мало говорили о случившемся. Мне хотелось выбросить эту сцену из головы, хотя это было невозможно, и Таня поняла мое желание. И все-таки я узнал от нее, как все произошло. Когда я вылетел в Москву на встречу с Ларроком, у них с Леной был разговор, в ходе которого каждая высказала свои подозрения и предположения. Сопоставив все факты и догадки, они пришли к однозначному выводу о предательстве Ларроком Организации. После этого они обе прибыли в Москву. Лена надеялась, что сможет справиться с ним сама, но Таня не могла не вмешаться, потому что была уверена, что я хотел бы именно этого.
Я решил не тратить силы, переубеждая ее, что на самом деле хотел совершенно другого. Не потому, что Таня не поняла бы меня — скорее наоборот, она бы все поняла и стала винить сама себя. А этого я уж точно совсем не хочу.
Я наконец вылезаю из постели, набрасываю на себя халат и встаю. Окна плотно занавешены, так что трудно определить, который сейчас час. Но время меня абсолютно не интересует.
Прохожу из спальни в другую комнату. Движения заметно неровные. Пожалуй, я давно уже так не пил — разве что в первый год своего пребывания здесь. Таня сидит за компьютером; не могу сразу разобраться, что она там делает, но скорее похоже, что просто играет в какую-то игру.
— Хейл, вот ты и встал, — говорит она, повернувшись ко мне. — Я попрошу подать завтрак?
— Нет, пока не надо. Чем занимаешься?
— Балуюсь, — она внимательнее смотрит на меня. — Ты в порядке?
— Через часик-другой буду в норме. Таня, что я там вчера наговорил?
— Ты всем говорил, что ты Хейл Кайтлен, наблюдатель с планеты Укентра Галактического Союза. Что скоро здесь будут хайламцы и всех колонизируют. Что ты хочешь им в этом помешать, но люди должны тебе помочь, иначе ничего не выйдет.
— И что люди?
— Говорили что да, конечно, в таком деле они не могут остаться в стороне. Они обязательно помогут всем, чем возможно, скажи только чем…
— Кто-нибудь из них говорил это всерьез?
— Нет. Что возьмешь с пьяных?
— Я так и думал. Все-таки надо было это прекратить…
— Я тебе два раза намекнула, но ты не хотел слушать. А вообще-то, Хейл, забавно было на все это смотреть. Я еще никогда не видела такого зрелища.
— И больше не увидишь! — резко выкрикиваю я.
— Извини, милый. Я не хотела. Надо было тебя увести, ты прав. Но ведь ничего не случилось!
— Ничего и не могло случиться. Все нормально, моя крошка. Мне совсем не надо было на тебя кричать. Просто я надрался, как дурак… Больше такого не будет. Обещаю.
— Можешь не обещать. Какой бы ты ни был, я все равно тебя люблю.
— И я тебя, шутница-озорница!
Мы еще говорим что-то в таком же духе. Потом я иду в ванную, принимаю душ, и он освежает мне голову, хотя тяжесть полностью не исчезает. Таня тем временем распоряжается о завтраке.
— Скажи, это ты встала так рано, или я так поздно? — спрашиваю я ее, закидывая в рот картофельные палочки одну за другой.
Таня вдруг резко спохватывается:
— Хейл, надо было сразу тебе сказать. Там уже три сообщения.
— От кого? — в упор смотрю на нее.
— От Микаэля Доркаса.
Я вскакиваю и кидаюсь к компьютеру. Действительно, три сообщения с интервалом в несколько часов. Текст немного отличается, но суть сводится к одному: связь уже налажена, и в Центре ждут моего звонка. Естественно, они не могут сами вызвать меня, поскольку блок Химбрела отключен.
— Ты им ответишь? — спрашивает Таня, когда я возвращаюсь.
— Зачем?
— Хейл, ты должен ответить! Они могут подумать, что ты что-то скрываешь.
— А потом они придут и заберут тебя.
— Со мной ничего не сделают! После того, как предатель стал трупом, все остальное не важно.
— Не важно, как же! Они прочистят тебе мозги, потом сколько угодно можно думать, что все было не важно!
— Хейл, прекрати! Все обойдется. Ты должен доказать им, что ты чист.
— Забудь об этом. Сейчас мы закончим есть, соберемся и поедем куда-нибудь еще. Они ведь уже знают, что мы здесь. Что бы ты еще хотела посмотреть?
— Не знаю, я мало где была. Это ты объездил весь мир, что посоветуешь?
— Можем рвануть в Индию, посмотреть Тадж-Махал и всякие древние храмы.
— Это интересно, конечно. Но ты уверен…
— Да, уверен! — я не даю ей закончить фразу.
Мы заканчиваем завтракать, и я тут же принимаюсь складывать наши вещи. Их не так уж много — с собой нужно взять только самое необходимое, остальное можно купить на месте, наши средства это позволяют. Надо выяснить, какие есть рейсы, сейчас же заказать билеты… или нет — лучше поехать в аэропорт и купить билеты на месте, иначе они могут проследить. Если было уже три сообщения, они должны были насторожиться моим молчанием. Скоро они могут заявиться сюда, и тогда…
— Я уже готова, а ты как?
Таня переоделась в легкое разноцветное платье, в котором она напоминает беззаботную студентку и совсем не похожа на ту, какой она была еще несколько дней назад, до убийства Тар-Хамонта. Некоторые события способны полностью перевернуть жизнь человека… Интересно, вернется ли она после всего этого к своим прошлым делам, которые творила в среде русской мафии?
— Проверь, взяла ли ты все, что точно хочешь взять с собой. Я уже тоже заканчиваю.
Таня скрывается в комнате. Я пытаюсь закрыть упакованный туристский рюкзак. Да, теперь мы и впрямь стали похожи на туристов…
Затем я слышу настойчивый звонок в дверь. И что-то инстинктивно толкает меня прочь от нее.
Бросаю взгляд на экран компьютера, куда уже передано изображение с привходовой камеры. Их двое — Лена Солнцева в сопровождении хайламца. Или наоборот — хайламец в ее сопровождении.
Таня выходит в коридор и вопросительно смотрит на меня.
— Хейл Кайтлен и Кел Нера, мы знаем, что вы здесь. Не тратьте напрасно время, — говорит Лена.
Таня решительно направляется к двери.
— Не надо! — говорю я. Скорее просто автоматически, чем осмысленно.
Но она уже отпирает замок, и гости входят вовнутрь.
— Мое имя Вас-Фрейхона, — говорит хайламец, — координатор поручил мне руководство над восстановлением нашей сети на планете.
— Зачем вы пришли?
— Центр дал три запроса на связь. Вы не ответили ни на один.
— Координатор когда-то дал мне свободу действий, — на всякий случай вспоминаю я, хотя вряд ли это сработает.
— Ее дал тебе Эйнос, а он уже не координатор, — парирует Лена.
— Значит, так? Ладно. Вот вы здесь. И что дальше?
— Кел Нера, подданная Хайгера? — зачем-то спрашивает хайламец, глядя на Таню.
— Она самая, — тон, каким она это произносит, очень отличается от того, что был в разговоре между нами, и скорее напоминает прежнюю Таню Корень.
— Ты должна следовать с нами в Порт.
— Момент! А на каком основании? — вмешиваюсь я.
— Убийство подданного Хайлама Тар-Хамонта и подданного Чаума Кемпа Ларрока, — говорит Вас-Фрейхона.
— Ага! Но Ларрок был предатель, и вы это знаете!
— Что за бред, Тони? — это вмешивается Лена. — Ларрок был временным координатором. Он сделал столько для поимки предателя, как никто другой!
— Да? А кто же взорвал спутники и вырубил Порты?
— Мы пока не знаем. Но при чем здесь Ларрок?
Меня охватывает истерический смех.
— Лена, а как же Анри Преве? Кен Дугал? Антигравитационная площадка?
— Мне кажется, он выпил, — замечает Вас-Фрейхона.
— В самом деле, — соглашается Лена. — Тони, ты пьян. Тебе нужно прийти в себя. Ты сейчас говоришь полную чушь. Возможно, тебе приснился сон, и ты принимаешь его за реальность.
Я знаю, кому из нас двоих на самом деле приснился сон, но доказывать это, похоже, бесполезно.
— Таня никуда с вами не пойдет. Я ее не отпущу.
— У тебя нет на это права, — бесстрастно замечает хайламец.
— Есть. Она моя жена!
— Что?! — взрывается Лена. — Как ты мог связаться с этой бесплатной шлюхой Тар-Хамонта? Я была о тебе лучшего мнения, Тони!
— Не забывайся, Солнцева! — говорит Вас-Фрейхона.
— Извини, я погорячилась. Когда-то я думала… Ладно, это не имеет отношения к делу.
— Не имеет отношения? Ты сама была бесплатной шлюхой Ларрока! Вот что я тебе скажу! А я когда-то думал, у нас что-то может получиться…
— Кайтлен, как ты смеешь!..
— Вот видишь, это правда! — не даю я договорить.
— Немедленно прекратите пререкания в интересах дела, — вмешивается хайламец.
— Хорошо, я молчу, — обиженно произносит Лена.
— Я же всего лишь сказал правду, а она обиделась, — снова не могу не вставить свое слово.
Прежде чем Лена успевает что-то ответить, Вас-Фрейхона повышает голос:
— Довольно! Хейл Кайтлен, я обращаюсь к тебе!
— А я и ничего такого… Ладно, хайламец, валяй дальше!
— Кел Нера, ты согласна добровольно следовать за нами в Порт?
— Да, — говорит Таня.
— Нет! — говорю я, не понимая, почему она так легко сдается.
— Хейл Кайтлен, у Центра нет к тебе никаких претензий. Не вмешивайся и оставайся на месте.
— Она никуда не пойдет! — твердо повторяю я.
— Пойду, Хейл. Так будет лучше.
— Для кого лучше? Для хайламцев, что ли? Ну ладно. Вы можете забрать ее. Но только вместе со мной.
— Я бы с удовольствием, — говорит Лена, ехидно улыбаясь. — Но у нас нет для этого достаточных причин.
— Вот как? У вас нет причин, так? Только и всего? Ну, это легко исправить! Сейчас у вас будут причины!
Я подхожу к столику и открываю ящик, где лежит лучемет.
— Тони, что ты задумал? — она замечает «Хельт» в моей руке. — Не надо этого, слышишь?
— Убери лучемет, Хейл Кайтлен, — говорит Вас-Фрейхона. — Ты можешь сделать большую ошибку. Подумай об этом перед тем, как что-то делать.
— Уже подумал. С недавнего времени у меня аллергия на хайламцев. Интересно, почему?
Нажимаю на кнопку — Вас-Фрейхона падает и с криком начинает кататься по полу. Таня кидается ко мне, наверное, хочет остановить меня. Непонятно только, зачем. Я отталкиваю ее в сторону и перевожу прицел лучемета на Лену. Начатое должно быть доведено до конца.
— Ну что? Теперь у вас есть причины?
— Тони, прекрати! Не делай этого, ты сам же потом пожалеешь!
— Страшно, да? А сама не побоялась стрелять в Ларрока?
— Я никогда не стреляла в Ларрока! Послушай меня, ты же не хочешь этого делать! Ты сам не понимаешь, что ты делаешь! Тони! Вспомни, ты сам когда-то спасал меня от бандитов, что же теперь на тебя нашло?
— Да? А самой слабо было разобраться со Строком? И чем ты мне за это отплатила? Решила поиграться со мной, так? И который я у тебя по счету?
— Тони, ты не понимаешь! Когда-то я действительно хотела поиграться… и доигралась, наверное. Но не с тобой! С тобой было совсем по-другому. Я же люблю тебя, Тони! Я…
— Любишь? Да уж! Хороша любовь! Один день ты меня любишь, а на следующий объявляешь предателем.
— Неправда, этого никогда не было! Я всегда верила тебе! Я сама не знаю, что сейчас со мной происходит…
— Все ты прекрасно знаешь! Ты такая же, как все они! Ты так и не поняла, что Организация — это еще не вся жизнь.
— Тони, я никогда не была такой, поверь мне!
— Ты говоришь неправду.
— Я говорю правду!.. Я поняла, это она во всем виновата! Я не могла спокойно думать, как ты с ней…
Я в ответ смеюсь диким смехом:
— Таня, иди сюда, пускай она посмотрит!
Но Таня отодвигается от меня с укором в глазах, и я не могу понять, почему. Тут я спохватываюсь, что Лена может ускользнуть из-под прицела, и крепче сжимаю в руках лучемет. Она начинает говорить снова:
— Хорошо, ты не любишь меня, ты любишь ее! Но зачем тебе стрелять в меня? Ты этим испортишь жизнь и себе и ей, навсегда! Ты всю свою жизнь будешь жалеть об этом! Это станет твоим проклятием, подумай об этом, Тони!
— Проклятием? У меня уже есть одно — проклятие пятого уровня! И у каждого из нас оно есть. Только Ларрок был исключением. Для него это было не проклятие, а смысл жизни!
— Пусть так. Но его убила она, а не я!
— Она сделала это из-за любви, а ты — из-за никому не нужной Инструкции.
— Я ничего такого не делала, Тони! Ты ошибаешься! Ты бредишь!
— Я не брежу. Ты ничего не делала? Тогда я тоже ничего такого не сделаю.
— Тони, нет! — кричит она изо всех сил, отодвигаясь назад и инстинктивно пытаясь закрыться руками.
— Дерьмо. Вся наша жизнь — дерьмо, — с оттенком торжества произношу я.
Потом я нажимаю кнопку на лучемете.
* * *
Я очень плохо помню последние несколько дней. Помню, что мы с Таней куда-то летели на самолете, она все что-то говорила мне — наверное, пыталась успокоить. Потом мы прилетели — не знаю, куда, и нас окружили прямо в аэропорту и потребовали сдаться. Я хотел обстрелять их всех из лучемета, но он не смог его найти. Все равно я пытался отбиться врукопашную, но они задавили нас своим количеством, тем более что Таня почему-то совсем не помогала мне. Потом помню, как мы прошли через Порт, и в Центре нас повели в разные стороны, и тут я испугался, что могу больше никогда не увидеть ее. Я снова дрался, но движения были вялыми и слабыми, не как всегда. Не помню, чем это закончилось, но, наверное, меня скрутили и увели туда, куда им было надо.
Потом была комната с тусклым освещением, специальное кресло, в котором я полусидел-полулежал, и множество всяких аппаратов вокруг. Я вижу это отрывочными кадрами, но думаю, что в общем находился там достаточно долго. Появлялись разные люди, знакомые и незнакомые, что-то между собой обсуждали, до меня долетали обрывки фраз, в которых я ничего не понимал. Еще я знал, что это плохо — то, что я здесь нахожусь — но не знал, почему. И понимал, что как бы там ни было, все равно ничего сделать я не смогу. Да и не нужно.
Дальше была другая комната, с переливающимися стенами фиолетового цвета. Были голографические картины со странными образами, которые ничего мне не говорили. Были какие-то передачи из галактики — кажется, музыка, и еще военно-стратегические игры, только не помню, в чем заключался их смысл. Часто передо мной мелькала смутно знакомая девушка и говорила, что не о чем беспокоиться и со мной все еще будет в порядке, а я долго пытался понять, что же именно со мной не в порядке. Потом я узнал, что скоро вернусь на родину, и даже вспомнил название планеты Укентра…
Сегодня утром мне сообщили, что ко мне должен зайти координатор земного отдела Организации галактических наблюдателей.
К тому времени, когда компьютер объявил о его приходе, я помнил уже почти все, что случилось несколько дней назад.
Я знал, что координатор — хайламец, поэтому меня очень удивил его внешний вид: невысокий рост, светлые волосы и совсем маленький нос, полная противоположность типовому представителю хайламской расы. Он прошел в комнату и остановился напротив меня. За его спиной из пола выросло кресло, в которое он тут же и опустился, не дожидаясь моего приглашения.
— Я Хей-Виртегор, — представился он, — новый координатор земного Центра.
— Извини меня за любопытство, но ты не похож на хайламца, — не смог я удержаться от вопроса.
— Я родился на Киринте, если это название о чем-то тебе говорит. Вскоре после моего рождения планета стала колонией Хайлама. Родители сразу приняли подданство и решили изменить мое имя, чтобы облегчить мне жизнь в будущем. И они оказались правы.
— А я думал, сюда прислали кого-то из ярых приверженцев Кам-Хейнаки…
— Мое происхождение не мешает мне быть его сторонником, но это не имеет никакого значения. Человеку, который сам родом из колонии, легче понять жителей другой потенциальной колонии, вот чем руководствовалась Организация.
— Да, теперь понимаю.
— Как ты себя чувствуешь, Хейл Кайтлен? — он использует характерное для хайламца обращение, называя меня по имени и фамилии сразу.
— Все в порядке… кажется.
— Мне сказали, что ты уже достаточно пришел в себя, чтобы с тобой можно было поговорить.
— Наверное, так и есть, раз они так сказали.
— Ты знаешь, что тебе предстоит вернуться на Укентру?
— Я что-то слышал об этом. Меня увольняют из Организации?
— Ты сделал очень много, Хейл Кайтлен, но больше ты не сможешь здесь работать. Твоя нервная система этого не выдержит. Ты получишь за работу все, как было сказано в контракте. Плюс двадцать тысяч дополнительно.
— Это очень даже немало.
— Ты это заслужил. За одиннадцать лет ты сделал очень много. А особенно — за последний год. Ты очень помог нам разобраться с предательством, которое произошло внутри Организации.
— Вы так считаете?
— Так и есть. Ты можешь посмотреть отчет о последних днях нашей деятельности и сам в этом убедишься.
— Хорошо, посмотрю. Что с Таней Корень? Где она?
— На Земле. Вероятно, в Минске, у себя дома.
— На Земле? — я удивленно смотрю на координатора. Потом мне приходит в голову мысль: — Вы ее, наверное, хорошо почистили?
— Скажи, почему ты так плохо думаешь о нашей Организации?
— Не знаю. А что, вы поступили по-другому?
— Послушай меня, Хейл Кайтлен. Убийство Тар-Хамонта нельзя поставить ей в вину. У нее действительно была причина, с точки зрения психологии более чем уважительная. Тар-Хамонт, конечно, был ценным агентом, но мы не имели права назначать его учителем другого наблюдателя. Это наша ошибка, Кел Нера не должна за нее отвечать. Кроме того, это убийство стало для нее в своем роде очищением. Сейчас она гораздо более эмоционально устойчива, и Организация вполне может на нее рассчитывать. Что касается Ларрока — лучше было доставить его живым. Но тогда, вполне возможно, мы никогда бы его не получили. Он был очень хитер. Может быть, то, что сделала Кел Нера, было единственным способом.
— Значит, ей все простили? — зачем-то переспрашиваю я, все еще не веря.
— Того, что мы увидели в ее и твоей голове, оказалось для этого достаточно. Мы понимаем, что имеет значение, а что — нет.
— Выходит, если бы я тогда не выстрелил, мы сейчас были бы вместе? На Земле?
— В этом я не уверен.
— Почему, координатор?
— Твоя нервная система была на взводе. Достаточно было мелочи, чтобы спустить курок. Послать к тебе Елену Солнцеву было нашей ошибкой. Она сама на этом настаивала, а я не видел уважительной причины, чтобы ей отказать. Но если бы не это, ты все равно сорвался бы рано или поздно. Слишком много всего накопилось в твоей душе, ты должен был куда-то это выплеснуть.
— Да, наверное, это правда, — подумав, признаю я. — А Лена? Она… умерла? — решаюсь все-таки спросить, но с трудом выговариваю это слово.
— Твой выстрел поразил ее в сердце. Когда наши люди пришли, было слишком поздно. Мы пытались ее спасти, но она потеряла слишком много крови, почти все жизненные функции уже отказали.
— Мне очень жаль, что так случилось, — искренне говорю я.
— Я понимаю. Вас-Фрейхона жив. Через несколько дней он полностью поправится. Ты не повредил ему ничего серьезного.
— Это хорошо. Он же ни в чем не виноват.
— Хорошо, что ты признаешь свои ошибки, — говорит Хей-Виртегор.
— Да. Я теперь как будто смотрю на все со стороны.
— Это нормальная реакция, Хейл Кайтлен. Иначе ты мог бы сойти с ума.
— Ну уж нет! — я усмехаюсь. — Скажите, я не забыл ничего такого… чего мне по-вашему лучше не знать?
— Мы не имеем права это делать. Если ты сам хочешь что-то забыть, мы можем тебе в этом помочь, но не иначе.
— Нет, я не хочу. Может, так мне будет тяжелее жить дальше… но я не хочу. Пускай все, что есть, остается при мне.
— Хорошо. Так и будет.
— Что еще случилось за эти дни? Где теперь Эйнос?
— Кентор Эйнос все еще здесь. Он теперь переходит на работу в центр Организации, но решил подождать, пока все закончится. Он уже не принимает участия в событиях.
— Его что, повысили? — меня удивляет этот переход в верхний Центр.
— Нет, вряд ли это можно так назвать. Он будет рядовым членом группы, которая изучает все, что приходит с Земли и еще с нескольких планет пятого уровня. Ему тоже надо отдохнуть от работы в самой гуще событий. На наш взгляд, он переоценивал свою власть и неоднократно превышал полномочия.
— Жаль, что вы так поздно это поняли.
— Думаешь, так легко следить сверху за тем, что происходит здесь? Почти вся информация при обмене проходит через координатора. Ему легко вообразить себя всесильным.
— Да, я понимаю.
— Кстати, Эйнос интересовался, как твои дела.
— Можешь передать, что со мной все в порядке. Я не хочу его видеть.
— Тебе не обязательно с ним встречаться.
— Тем лучше. Иначе боюсь, что я снова мог бы сорваться.
— Не думаю, что до этого дошло бы… но понимаю.
— Вы сейчас избавляетесь от достижений, которые принес на Землю Ларрок?
— Два дня назад был нанесен удар по их лунной базе «Купол». Они думают, что это был метеорит. Многие не верят, конечно. Ищут тут происки арабов и китайцев.
— Естественная реакция людей.
— Совершенно верно. Проследить все будет не так просто. Уже есть трудности со «Сфинксом» и интервальной логикой.
— Он собирался замести следы, — вспоминаю я.
— Кое-что он успел замести. Но постепенно мы отыщем все.
— А так ли уж это нужно? Земля не успеет достигнуть шестого уровня. Скоро сюда придут колонизаторы и принесут легально те же самые достижения. Или вы боитесь проиграть из-за того, что некоторые технологии разойдутся по Земле без вашего ведома? Так ведь все равно без контрабанды не обойдется!
— Хейл Кайтлен, ты не знаешь самого главного. Земля исключена из списка первоочередной колонизации.
Я подскакиваю на стуле:
— Как?.. Это значит?..
— Это значит, что колонизация откладывается на неопределенный срок. Может, на несколько лет, может, на несколько десятков.
— Не может быть! Но почему?
— Это сложная история, я сам не до конца ее понял, но попробую объяснить. Инициатором колонизации был не сам Кам-Хейнаки, а его главный советник Чен-Крамбаль. Кажется, у него были какие-то свои воспоминания о Земле, я точно не знаю. До недавнего времени Чен-Крамбаль имел большую власть, он был едва ли не единственным человеком, с которым считался всемогущий. Но не так давно он исчез.
— То есть как — исчез?
— Его жену нашли мертвой под окнами дворца. Считают, что она выбросилась сама, но точно никто ничего не знает. Самого Чен-Крамбаля видели в последний раз, когда он перестрелял отряд охраны на подходах к дому Кам-Хейнаки. Одни говорят, что правитель почему-то не поладил с ним и избавился от советника, другие верят, что он все еще жив. Так или иначе, официально он считается пропавшим, и Кам-Хейнаки лишил его должности.
— И после этого он отменил колонизацию Земли?
— Он пересмотрел все дела, которые вел Чен-Крамбаль. Эту колонизацию он посчитал нецелесообразной — система слишком далека от Центра, небогата ресурсами, к тому же пятый уровень всегда требует много затрат. Наблюдение должно оставаться таким же, как раньше. Нужно разобраться со всеми последствиями предательства, дальше — обычная рутина.
Мне становится смешно.
— Хейл Кайтлен, я понимаю, для тебя это слишком много за один раз…
— Ничего. Теперь я уже выдержу. Теперь все равно. Когда это стало известно?
— Два дня назад. Уже после твоего срыва. Мы как раз решали вопрос, стоит ли переносить срок колонизации — с учетом того, что предатель уже обезврежен. Я решил не принимать на себя ответственность и дал запрос наверх, и получил ответ.
Я немного задумываюсь.
— Все могло быть по-другому, — наконец говорю я. — Если бы эта новость пришла на несколько дней раньше, Ларрок не стал бы прерывать связь. Тогда никто не искал бы второго предателя, он был бы жив и делал свое дело.
— Ты по-прежнему считаешь, что он был прав, а мы — нет?
— Я только жалею, что человек с его способностями был обречен стать предателем. Жертвой проклятия пятого уровня.
— Он мог найти для себя другой способ удовлетворения превосходства.
— Дело не в превосходстве. Он хотел сделать что-то большое, от чего многим стало бы лучше. Пускай даже никто и не знал бы, что это сделал он.
— Ты уверен, что многим стало бы от этого лучше?
— Не знаю. Может быть, и нет. Наверное, большинство как раз устроила бы колонизация. Но теперь ее не будет — по крайней мере, наполовину вышло так, как он хотел. Может, Земля когда-нибудь и войдет в Союз, уже без посторонней помощи.
— Может быть, — соглашается координатор.
— У него были прекрасные картины, — вспоминаю я. — Он хотел организовать выставку.
— Они все здесь. Ты мог бы сам этим заняться, если захочешь. Средства тебе это позволят.
— Спасибо за предложение! Я подумаю. Денег и в самом деле хватит, да и времени — я ведь больше не работаю в Организации.
— Ты можешь остаться членом Организации. Мы можем дать тебе работу где-нибудь наверху.
— Спасибо и за это предложение, но от него я отказываюсь.
— Я так и думал.
— Знаешь, Хей-Виртегор, ты мне нравишься. Я слишком плохо думал о хайламцах. Это все Тар-Хамонт виноват.
— Мне приятно это слышать. Только я не хайламец.
— Главное, что человек хороший. Думаю, ты справишься… со всем этим.
— Я тоже на это надеюсь.
— Тебе, наверное, пора идти, сейчас же у вас много дел?
— Да, дел немало. Ты хочешь что-нибудь передать Тане Корень?
— Скажи, чем она теперь занимается?
— Она хочет участвовать в ликвидации последствий предательства. Хочет, чтобы я доверил ей «Сфинкса». Скорее всего я так и сделаю. Ей сейчас нельзя оставаться без работы.
— Это правильно. Она обязательно найдет этого «Сфинкса».
— Конечно. Так что ей передать?
— Я не могу сам поговорить с ней?
— Можешь, если будешь очень настаивать. Но ради нее — лучше не стоит. Ей ведь так или иначе оставаться здесь.
— Да, — соглашаюсь я, немного подумав. — Не стоит. Скажи ей, что во всем, что она сделала, она поступила правильно. И первый, и второй раз. Что я очень горжусь ей, и хотел бы, чтобы она справилась со всем, с чем ей еще нужно будет справляться. И как землянка, и как наблюдатель. Еще скажи, что я не жалею о том, что произошло между нами в эти последние дни. Я всегда буду помнить… хотя нет, лучше не надо. Пускай она поменьше обо мне думает. Мы ведь больше никогда не встретимся.
— Кто знает, Хейл Кайтлен?
— Нет, — повторяю я. — Никогда.
Координатор встает с кресла, и оно тут же исчезает в полу.
— Ты отправишься через Порт или грузовиком?
— Лучше грузовиком. Чтобы успеть морально подготовиться ко встрече с родиной.
— Понимаю. Тебя хоть кто-нибудь ждет дома?
— Никто. Да и дома у меня нет.
Хайламец качает головой, но ничего не говорит.
— Рейс сегодня вечером. Я не скажу об этом Кентору Эйносу, иначе он может напроситься в попутчики.
— Ты молодец, Хей-Виртегор! Жаль, что нам не придется поработать вместе.
— Мне тоже жаль. Но ничего не поделаешь. Ну, до свидания, Хейл Кайтлен. Дай знать, если что-то будет нужно.
— Обязательно. До свидания, хайламец!
Усмехнувшись, он покидает помещение. Я встаю и подхожу к зеркалу. На меня смотрит совсем немолодой человек лет сорока по земным меркам. Последний год оказался для меня равносильным десяти предыдущим, взятым вместе. На лбу наметилось несколько морщин, и в волосах местами пробивается седина. Но самое главное — это взгляд. В нем появилось что-то новое и незнакомое мне. Это — признак нового жизненного этапа. Что-то ждет меня впереди. А что-то осталось позади и уже никогда не вернется…
Мне хочется немного пройтись, и я выхожу из комнаты. Она находится на самом нижнем, первом уровне базы. Иду вперед по коридору, и когда приближаюсь к повороту, до меня доносятся голоса. Они мне не знакомы, скорее всего это кто-то из новоприбывших и только осваивающихся в нашем Центре. Эти обычно думают, что им море по колено, и авторитетов для них не существует. Впрочем, обычно их обламывают в первую же неделю. Когда-то, одиннадцать лет назад, я и сам был таким же.
Прислушиваюсь к их разговору, и уже не спешу выходить из-за поворота.
— Глупости все это, — говорит один. — Полная чушь.
— А вот и нет! Я тебе говорю, она была с ним заодно. Вся эта комедия с разоблачением была разыграна специально для Кайтлена, чтобы он не врубился, что там на самом деле. Она же не знала, что тут выскочит эта маймрийка! Если бы Кайтлен ее не пристрелил, она бы сейчас замела все следы, и никому не пришло бы в голову искать на «Куполе» антиграв.
— Ну да? А самого Кайтлена куда девать?
— Элементарно. Неру она устраняет, а его быстренько соблазняет, объявляет все бредом, и никаких проблем.
— Пошляк ты, вот что я тебе скажу!
— А что, разве я не прав?
— Конечно, нет!
— Тогда расскажи, как было по-твоему.
— И расскажу! Этот Ларрок с помощью своей мозговой техники затягивал Солнцеву в постель. Она ничего поделать с этим не могла, сам понимаешь. Так что когда он оказался предателем, то она вдвойне хотела ему отомстить. Только вот ничего не вышло, и он успел ей внушить, что все это сон. А Кайтлена она и вправду любила. Он связался с этой Нерой, а она этого вынести не могла, вот и организовала арест, чтобы убрать соперницу и вернуть себе свою любовь. Но Ларрок на нее успел повлиять перед смертью, ну она и была немного того, двинутая… К тому же сам Кайтлен напился, как дурак. В результате оба наговорили лишнего, он разозлился, взял и из лучемета в нее пальнул. Предпочел ей эту ненормальную, которая сама же его и сдала.
— Кто? Нера?
— А то кто же еще?! Настучала в Центр, доставила по месту назначения, хоть бы для видимости защитить пыталась… Ну, с точки зрения Инструкции она права, не спорю, только так и могла себя выгородить. Эх, дурак он дураком, такую девушку променял — и на кого? Вот будь я на его месте…
— Вот этого только не надо, я тебя прошу! Все мы горазды говорить, что бы сделали на чужом месте.
— А все-таки — такой шанс он потерял… Раз в жизни бывает. Молния, знаешь ли, не выбирает, куда ударить.
— Какой шанс, очнись! Кого бы он ни выбрал — результат все равно был бы один. Болтай поменьше, а то тебя самого сейчас ударит.
— Ну да? А сам тоже хорош! Я тебе говорю, не могли они быть заодно! Эйнос подтвердит, он-то знает.
— Эйнос? А вот, кстати, по поводу Эйноса…
Тут я наконец не выдерживаю и захожу за поворот. Оба парня синхронно поворачиваются ко мне.
— Ой! — вскрикивает тот, что начал говорить про Эйноса.
— Извините пожалуйста, мы не думали… — начинает оправдываться другой.
— Пошли прочь! — коротко и гневно говорю я.
Оба сплетника тут же улепетывают вдаль по коридору. Но у меня уже пропадает всякое желание гулять, и я быстро возвращаюсь обратно к себе. Когда я снова располагаюсь в фиолетовой комнате, в голову приходит неожиданная мысль: а не погорячился ли я, наотрез отказавшись избавляться от воспоминаний?
Назад: IX
На главную: Предисловие
