Глава 30
ЗАГАДОЧНЫЕ ПЛОТИНЫ
Исследователи Шулпы напоминали мечущихся при пожаре муравьев. Дни пролетали со скоростью взрывающейся сверхновой. Чтобы все успеть, метаться приходилось на все стороны. Но все равно Виктора тяготило ощущение, что он явно что-то упускает из виду. А коварная фортуна опять сменяет благожелательную улыбку на оскал. Только вот даже просто остановиться и спокойно подумать на эту тему было некогда. Да и все самые близкие, проверенные люди не могли помочь в решении этой ускользающей задачки. С ними тоже побеседовать спокойно и рассудительно не получалось.
Гром Восьмой все еще продолжал давать балы, приемы и рауты. Не гнушался собственноручно осматривать и предварительно делить отправляемые в Чагар трофеи, проводить непонятные смотры войск и парады. В отношениях с «куклой» у него наступила некоторая прохлада. Впервые с Маанитой у него произошел скандал, когда он ее стал расспрашивать про повара-отравителя. Бывшая наложница со странной наглецой стала утверждать, что просто благословила Шендлю на службу новому королю, а когда венценосный любовник стал на нее давить настойчивее, гневно воскликнула:
— Ты мне не веришь?! Ну так спроси у повара! Он подтвердит мои слова.
Из чего можно было догадаться: она совершенно уверена в смерти Шендли и нисколько не беспокоится остаться разоблаченной. Гром это почувствовал и около часа гневно орал и топал ногами. Затем приказал вообще не выпускать Мааниту из отведенных для нее апартаментов. Чем та впоследствии чуть не воспользовалась в своих корыстных целях. Но об этом стало известно лишь спустя долгое время, да и то совершенно случайно.
Тербон еле успевал выполнять возложенные на него поручения по Каменному граду, отправлял в тыл врага многочисленные разведгруппы, координировал службы осведомителей и командовал королевскими гвардейцами. Благо хоть в личные обязанности генерала не входила охрана августейшей персоны. Там вполне хватало вышколенных телохранителей с их опытным командиром.
Принцесса Роза со всем усердием набросилась на разгадывание открывающихся со скрипом тайн императорского дворца. Она почти прекратила посещение балов и праздных застолий и редко показывалась на другой, «увеселительной» половине дворца. Со своим математическим складом ума девушка очень быстро освоила массу полезных навыков в исследовательской работе. Причем до такой степени, что самостоятельно теперь могла пройти несколько первых уровней блокировки вновь отыскиваемых дверей. Так и сидела возле них часами, упорно вгрызаясь в трудно понятные для нее технологии из космических миров. Разве что иногда проносилась с толстыми тетрадями, рулонами чертежей по коридорам огромного комплекса, разыскивая монаха и требуя от него пояснить ту или иную деталь. Ее высочество даже совсем перестала интересоваться отношением отца с его новой любовницей, посчитав их довольно подуставшими после крупного скандала с попыткой отравления. Да и про свои законные, заслуженные при спасениях Менгарца шесть желаний перестала напоминать. Только тщательно продолжала следить за тем, чтобы вечно ничего не успевающий пришелец регулярно питался. Она и придумала такое правило, по которому Виктора кормили именно там, где и находили. Специально наученные гвардейцы просто подкатывали поближе к его святости столик с едой и снимали крышки с приготовленных талантливым коком блюд. Как бы монах ни ворчал и ни ругался, ему ничего не оставалось делать, как соблазняться одуряющими ароматами, бросать все и поспешно наедаться. Потом он уже с более философским спокойствием благодарил подчиненных, повторно мыл руки и возвращался к прерванной работе. Но мысленно всегда при этом вспоминал как Розу, так и Додюра самыми добрыми словами.
Особо следовало сказать про старцев из монастыря Дион. Оба сильно увлеклись идеей доказать, что любое тайное ответвление или место для отсидки должны обязательно продолжаться дальше. Потому как не было ни малейшего смысла строителям комплекса обрывать такие перспективные тайные ходы. Они даже на тот тупиковый ход, в котором на штырях погиб незадачливый повар-отравитель, указывали как на начало прохода, входящего в общую систему лабиринтов. Потому что в их далеком монастыре в Кезохи существовало нечто подобное. Следовало только отыскать первые потайные ответвления и уже тогда попытаться вычислить общую тенденцию направления ходов. Вот они вдвоем и продолжали ощупывать и осматривать все небольшие потайные места этой части дворца, обстукивая потолки, стены и полы. Честно говоря, никто особо не верил в успех задуманного дионийцами мероприятия, но с молчаливого согласия Менгарца предоставляли жрецам все требуемые инструменты и оказывали посильную помощь.
Все остальные технические, оружейные и прочие помощники его святости тоже крутились как белки в колесе. За два года удалось собрать в Чагаре действительно самых умных, сообразительных, пытливых и самоотверженных сподвижников науки. Несомненно, что без их усердия, самоотдачи и уникальных талантов пришелец из иного мира не добился бы и сотой части тех достижений, которые ему удалось совершить. Тайны дворца нехотя, но все-таки поддавались открытию. Хотя по вполне понятным причинам досадных неудач тоже хватало с избытком.
Ко всему прочему еще и посторонние проблемы изрядно отвлекали внимание Виктора. Приходилось буквально запрещать беспокоить себя по пустякам, сосредоточиваясь только на поиске и разгадывании назначения потайных комнат, странных ходов, ведущих в тупиковые ответвления, и прочих совершенно несуразных на первый взгляд помещений.
Но, с другой стороны, как тут не отвлечешься, если одна за другой вернувшиеся эскадры, принесли невероятные известия. Пришлось и совещаться по этому поводу, и спорить до хрипоты, и принимать какие-то итоговые решения. Потому что проблема того стоила. Причем не так взволновала Менгарца потеря сразу двух яхт или существенные потери в людях, как тот факт, что оба пролива оказались заткнуты искусственными «пробками».
Первым прибыл капитан Денро Гульви и рассказал о найденной в торце пролива Стрела дамбе из огромных обломков скал. Потерю одной яхты и нескольких членов экипажа ему простили, как и оправдали применение пушек для вынужденной самообороны. А вот по поводу странной насыпи поперек пролива разгорелись нешуточные споры. Ведь все понимали, что вода при более чем двадцатиметровом перепаде, под собственным давлением просто обязана была пробить отверстия на нижнем уровне. И как следствие старому морскому волку только слегка попеняли, что он не успел обследовать странную преграду более обстоятельно.
Только собрались расходиться по своим делам, как доставили известие, что и вторая эскадра вернулась к Шулпе и тоже в неполном составе. Пришлось дожидаться командира, который примчался следом за вестовым, и выслушивать от него подробный отчет. Как оказалось, пролив Змеиный вообще можно смело считать чуть ли не родовым гнездилищем кашьюри и местом их главного расплода. Но если ранним утром была отмечена минимальная активность этих чудовищ, то к вечеру она возрастала многократно. Вот именно вечером первого дня и произошла трагедия. Монстры напали такой единой лавиной, что весь борт яхты оказался облеплен осклизлыми телами. Не рассчитанный на такую нагрузку борт проломился, а потом еще и при сильном крене зачерпнул воды. Гибель экипажа оказалась ужасной, и удалось с помощью канатов спасти лишь несколько счастливчиков. Все остальные моряки утонувшего кораблика оказались в желудках у кашьюри.
Тем не менее командир эскадры не повернул назад, а набрав максимальную скорость, двинулся к предполагаемому выходу к морю. Из-за невозможности нормально ошвартоваться в безопасном месте пришлось двигаться даже ночами, но зато и с досаждающими монстрами справлялись теперь с большей уверенностью и бесстрашием. Имелось у этой эскадры попутное задание — обследовать и берег таинственного княжества Керранги, а по возможности захватить местных жителей и провести подробные допросы. Да вот только в действительности это оказалось невыполнимым. Весь берег Шлема в тех местах оказался единой ровной стеной внизу и гребенкой из острых скальных пиков. Керранги там и постов никаких не держали, не то чтобы местных жителей. Так что так и пришлось идти примерно до такой же преграды-дамбы, как и в проливе Стрела. Только вот тут исследователям никто не помешал тщательно осмотреть увиденное сооружение. Да и подводные чудовища в том месте не появлялись. Видимо, ускорившееся течение и водовороты их сильно отпугивали.
Оказалось, что вся преграда для речных вод состоит не просто из скальных блоков или обломков. Этими кусками породы кто-то в глубокой древности просто накрыл гигантскую рукотворную плотину! А уже саму плотину удалось рассмотреть, пройдя по вымытым кавернам с наружной стороны. Если с внутренней стороны обломки продолжали лежать нерушимо, то с другой стороны некоторые просели, некоторые лопнули под влиянием течения или собственного веса, и получились узкие пещеры и тоннели. Вот по ним довольно быстро добровольцы и добрались до железобетона. Имеющийся на борту специалист из Чагара подтвердил это однозначно.
Подобное открытие поразило всех. Зачем, спрашивается, строить такую мощную плотину, а потом еще и маскировать ее природными обломками? Это раз. Ну и два: кому такое под силу? Ведь если даже более высокую плотину люди все-таки смогли титаническими усилиями построить в Чагаре, то вот ворочать многотонными «камешками» в современном мире невозможно. Не просто свалить их с обрыва, а именно собрать по окрестным горам, а то и выломать, а потом еще и уложить в должном порядке. Да при таких работах требовались просто невероятные по мощи и грузоподъемности карьерные машины и приспособления. Причем следовало все умножать на два: хоть о «пробке» в конце пролива Стрела и не было визуальных подтверждений, но все указывало на то, что и там неизвестные строители постарались, выстраивая нечто аналогичное.
Зачем и почему — тоже было высказано множество мнений и предположений. Но в конце концов сошлись на самом логичном объяснении: кто-то со всей настойчивостью и целеустремленностью перегородил проливы для разведения кашьюри. Потому что не будь перекрытий, по всем проливам неслась бы соленая, пусть и разбавленная речными стоками морская вода, в которой подводные образины не выживут и часа. Когда эта мысль крепко засела у всех спорщиков в головах, Гром Восьмой задал два основных вопроса:
— Кому нужны эти чудовища?
Хоть все взгляды скрестились на нем, Виктор только развел руками:
— Вот именно над этой загадкой мы и бьемся, пытаясь раскрыть тайны наследия Гранлео.
— Но если так ничего и не разгадаете?
— Тогда придется нам еще больше поработать, — его святость грустно улыбнулся, — накопить много пороха, отправить груженные бочками со взрывной смесью корабли к этим дамбам и, синхронизировав время, одновременно подорвать. Морское течение расширит прорехи в преграде, а потом прочистит проливы за парочку недель. Уверен, ни единой кровожадной образины в водах больше не останется. Вот тогда и будет нам всем счастье, покой и благоденствие!
На том и разошлись, поспешив каждый на свое рабочее место. Добрую половину времени его святость теперь проводил в овальном кабинете, который с легкой руки принцессы так и назывался «Рогаликом». После заседания Совета он отправился туда с большей частью своей компании, на ходу обсуждая открытие маскирующей панели на объекте номер пятнадцать. Тогда как принцесса устремилась прямиком туда более короткой дорогой. Она уже прошла первый уровень блокировки и обещала прислать посыльного, как только доберется до четвертой, но Менгарцу уже было интересно.
— Неужели такая разница в величине дверного проема? — допытывался он у того самого помощника, которому и повезло вскрыть потайную панель.
— Большая, но она все равно несколько недотягивает до ширины той двери, которая ведет в Колыбельную. Но все равно на две ладони шире и на три — выше, чем на всех остальных вскрытых объектах.
По предварительным разъяснениям Виктора, широкая дверь в Колыбельную была необходима для закатывания внутрь не только кроватей госпитального типа, но и целых временных «саркофагов», которые поддерживали жизнь пациента во время доставки того к стационарному медицинскому устройству. Но раз и тут размер двери отличался от остальных, напрашивалось определенное предположение:
— Может, там нечто негабаритное? Допустим, оружие или запасные части для оборудования?
— Может, и так, потому что пятнадцатый объект как раз и находится на первом подвальном этаже дворца. — Заметив недоуменный взгляд своего патрона, помощник напомнил: — Это единственное место, которое мы высчитали с помощью измерения объемов стен и замкнутых пространств. Потому как Гранлео там замечен не был и на то место никто из свидетелей не указывал.
— Нуда, припоминаю…
Теперь с некоторым хвастовством напомнил о своей удаче помощник, идущий с другой стороны:
— Все помещения там квадратные и прямоугольные, поэтому и вычислили довольно быстро. Но неужели и в самом деле мы можем отыскать оружие?
Об этом мечтали почти все, а уж король Чагара буквально просыпался с этим вопросом на губах. Единственный, кто в этом сомневался, так это сам пришелец. Вот и сейчас он не изменил своего мнения, скорей даже укрепился в нем:
— Чем больше мы здесь раскрываем тайн, тем больше я убеждаюсь, что здесь нечто вроде научно-исследовательского института. При желании он может уничтожить вокруг все живое, но наступательного оружия как такового мы не найдем. В этом я почти теперь уверен. А вот нечто очень передовое в техническом плане…
— Летательные аппараты? — О них помощники были наслышаны немало и мечтали, пожалуй, об этом чуде техники больше всех.
— Почему бы и нет. Особенно если они состоят из нескольких сборных сегментов. Но опять-таки я вам уже показывал общий план и определенные точки на крышах дворца. Все они предназначены по своей сути для посадки летательных аппаратов. В том числе и на внутренних дворах места есть, так зачем, спрашивается, прятать подобные устройства в подвалы? Да еще и в разобранном виде? Смысла нет.
— Ну да. Лучше уж установить ангары и ремонтные мастерские прямо на крышах.
— Совершенно верно! И в данном случае лучше наберемся терпения и дождемся открытия дверей.
Они всей гурьбой ввалились в кабинет, и Виктор стал раздавать очередные указания по просмотру гор собранной здесь со всего дворца, а то и столицы, литературы. Чего там только не было: толстенные фолианты с рукописным текстом, тонкие современные издания типографских мастерских, которых в образованной Шулпе вполне хватало. Но и конечно же многочисленные копии, сделанные переписчиками вручную с еще более древних, порой совершенно непонятных книг. Кое-где даже попадались с рисунками, на которых, похоже, и сами копировщики не могли понять, что конкретно изображено. Последними раритетами Виктор особенно интересовался, потому что предположил: раз ни в одной тайной комнате нет подробных описаний на бумаге или световых панелях, то наверняка они находились в наружных комнатах, которыми пользовались повседневно Причем пользовались слишком часто, отчего те приходили в негодность и подлежали обновлению. Ну а сколько может обновлений безболезненно выдержать любая инструкция? Скорей всего не больше десяти. Потом некоторые слова исказятся, обрастут опечатками, потеряют свой истинный смысл, пойдут по нарастающей ошибки, и пользоваться такими «подсказками» станет чуть ли не опасно для жизни.
Скорей всего каждый император передавал теоретическое наследство собственному сыну во время личных уроков. Благо, что лет для неспешной учебы хватало, а великий дворцовый комплекс только для них и хранил свои тайны. Но какой бы феноменальной не была память, какими бы приемами для улучшения сообразительности Гранлео не пользовались, все равно за девять веков просто обязаны были появиться определенные провалы в знаниях. Восполнить их могли лишь тремя путями: восстановить утерянный элемент новыми научными изысканиями, попросить помощи у развитой цивилизации или отыскав нужные пояснения в инструкциях. Первые два пути давно по неведомой причине оказались перекрыты. Ведь для этого надо иметь массу сподвижников или прямую связь с великим космосом. Ни того ни иного у Гранлео или даже пары Гранлео не было. А может, они и не хотели ни с кем связываться?
Значит, для монаха и его команды оставался единственный путь: пересмотреть все печатные и рукописные образцы местной грамоты. Этим они и поспешили заняться, вернувшись в «Рогалик». Но за целый час удалось отыскать только одну тетрадь, достойную внимания. Толстая, в кожаном переплете, она скорей напоминала дневник, но в неровном, сложном для понимания почерке угадывались буквы того самого древнего галактического языка, который Виктор сносно понимал.
С первых же слов тетрадь показалась никчемным скопищем довольно глупых и банальных рассуждений об отношениях между мужчинами и женщинами. Причем каждое слово приходилось разбирать с трудом, над каждым предложением долго думать, пытаясь понять его логическую форму и смысл. Проклиная самыми нехорошими словами человека, писавшего подобную белиберду, Виктор сразу сунулся в середину записей. Там его в первую очередь заинтересовали некоторые нарисованные от руки схемы, некое подобие несуразных чертежей и куча непонятных знаков. Вспотев от титанических усилий, пришелец с ужасом осознал, что здесь прочитать что-либо будет еще сложней. Не только почерк стал хуже, размашистей и неразборчивей — сплошным потоком пошли совершенно непонятные сокращения, словно человеку было лень дописывать до конца не только длинные слова, но и короткие.
С возмущением зарычав, Менгарец захлопнул тетрадь и несколько мгновений порывался отбросить ее со злостью в общую кучу ненужной макулатуры:
— Руки за такое надо отбить! Ну как можно подобное писать? Как?!
И скорей всего он обрадовался, когда правая дверь «Рогалика» открылась и вбежал юный паж, выполняющий роль посыльного при принцессе:
— Ее высочество ждет вашу святость на пятнадцатом объекте!
— Уже бегу, — выскочил Виктор из-за массивного стола, поглядывая на часы. — Однако быстро она справилась.
Но, когда прибыл на место, не сдержался от похвалы вслух: девушка умудрилась и четвертый уровень преодолеть. Правда, сразу же завязла в начале пятого.
— Здесь уже не по моим способностям, — пожаловалась она, уступая место перед бронированной дверью. — А вот третий с четвертым оказались просто на удивление легкими.
— Может, и так. — Виктор бормотал отстраненно, уже все свое внимание переключив на упорядочение программы блокировки. — Но, может, и ты уже научилась руководствоваться инстинктами истинного игрока. Такое тоже порой случается…
— И еще мне кажется, — доверительно продолжала шептать Роза, — что в это место императоры Гранлео не заглядывали много сотен лет. Между маскировочной панелью и этой дверью висел густой полог их мельчайшей древней паутины. Нам даже пришлось метелками вначале обметать.
— Хм! Почему сразу не сказала?
— Так ведь как начали о плотинах спорить, так и забыла. А что?
— Потому как очень интересная дверь, особенно если размеры учитывать. Еще большая ведет только в Колыбельную. Так что здесь может быть…
— Что?! — Принцесса от нетерпения подпрыгнула на месте. — Неужели сокровища?
— Ха! Тебе мало сокровищ? Ты и так уже наверняка самая богатая невеста на выданье в этом мире. Учитывая, что и сестричкам твоим в приданое тоже немало достанется.
— Если честно, то мне в самих сокровищах нравится не обладание ими, а сам процесс их нахождения. — Девушка от волнения даже губки облизнула. — Представляешь, входишь внутрь, а там всюду сундуки, ларцы и шкатулки… И все открыты… А изнутри все так загадочно поблескивает…
Виктор даже от работы оторвался, чтобы повернуться и всмотреться в мечтательное личико наследницы короны Чагара. Но смеяться не стал, только тяжело вздохнул:
— Сказок начиталась… Иди вон в очередной обоз, раскрывай сундуки и любуйся.
— Нет, мне так неинтересно. Хочу сама найти… Ну или только с тобой…
— Да, со мной хорошо сокровища отыскивать, — продолжал бормотать монах, полностью сосредоточившись на движениях собственных пальцев. — Со мной и делиться не придется…
— Почему? Я не такая, я поделюсь.
— А я в том смысле, что сам все себе заберу, — пошутил он, немного отстраняясь от двери. — Уф! Кажется, все.
Действительно, очень знакомо зашумело, защелкало, чуть скрипнуло, и дверь ушла внутрь, а потом и отъехала в сторону. В открывшемся взору помещении вспыхнул мягкий свет, дохнуло застоявшимся вековым воздухом, и сразу зашумела принудительная вентиляция. Зато еще громче выдохнула принцесса:
— Неужели и в самом деле сокровища?!
Отчетливо просматривались ящики полуметровой, если не более, ширины и высотой под два с половиной метра. Они стояли плотной шеренгой посреди помещения. Виктор уже деловито орудовал поданным ему шестом с зеркальцем на конце, внимательно рассматривая невидимые за гранями дверных откосов стены.
— Да нет, Роза, скорей это похоже на некие статуи, стенные панно или огромные картины. Если сокровища засыпать доверху в такие великанские ящики, то те развалятся от собственного веса. Их и кантовать станет невозможно. Так… кажется, здесь без всяких неприятных сюрпризов. Ну что ж, попробуем…
Он вначале мягко, но настойчиво отодвинул принцессу как можно дальше от себя в сторону и только потом стал делать маленькие, осторожные шажки. Внимательно в паузах осматривая все вокруг. Когда он уже приблизился к ящикам, превышающим его на три головы, чуть отклонился от прямого маршрута, пытаясь рассмотреть упаковку со стороны. Но те стояли вплотную к стене, без малейшего просвета. С некоторым сомнением Менгарец пощупал прочнейший пластик и подозвал к себе жестом двух помощников:
— Давайте, ребята, попробуем его вытянуть на себя. Хватаемся за эти выемки для рук. Вот так… еще сильней!
Вначале казалось, что ящик прилип к полу, сросся с ним, но после увеличения усилий он дернулся и неожиданно легко выехал, словно на салазках.
— Ролики! — Один помощник уже стоял на коленях, заглядывая под низ ящика.
— Не заржавели? — спросил другой.
— Менгарец строго поджал губы, глядя на приблизившуюся без разрешения Розу, и сказал:
— Подобный пластик никогда не перестанет быть гладким и скользящим.
Принцесса с неземным спокойствием проигнорировала строгий взгляд в свою сторону, а затем тоже провела ладошкой по поверхности странной находки:
— Так что же здесь?
— Боюсь, конечно, ошибиться, — его святость указал рукой на непонятные для всех остальных рисунки, нанесенные сбоку ящика, — но скоро нам станет очень весело…
