Глава 24
ТАБОР ПОВОЗОК
Почему это место называлось так, а не иначе, никто и представления не имел. Табор да и Табор. С ударением на. последнем слоге. А если судить по реакции обитателей града, то даже смотреть в ту сторону, как и в сторону вод пролива, желающих не находилось. Просто боялись. Хотя на высоких стенах, окружающих несколько сот гектаров прибрежного пространства, даже охранников никто никогда не видел, только на воротах кто-то дежурил. Однозначно хватало сурового запрета приближаться туда под угрозой немедленной смерти. В империи Сангремар подобные запреты выполнялись беспрекословно и без всякого сомнения. Что свободными подданными Гранлео, что бесправными невольниками с обоих Щитов.
Как и по каким критериям люди попадали в Табор и становились возчиками, тоже никто не ведал. По непонятным причинам возчики со своим скарбом, наваленным в повозки, убрались из этих мест впереди колонны из надзирателей и воспитателей Каменного города. Так что допросить и выведать все тайны «переселений» было не у кого. Верховых животных за стенкой тоже не осталось, что подтвердили наведавшиеся туда воины передовых отрядов. Расквартировываться присланные подразделения в Таборе тоже не стали: слишком сыро им там показалось, да и не чищенные почему-то давно конюшни чрезвычайно отпугивали своим неприятным запахом. И это еще было мягко сказано! Видимо, навоз и сырость создавали здесь жутко неблагоприятное соединение, и оставалось только удивляться, как в такой вони жили невероятно богатые и спесивые возчики. Наверняка у них напрочь атрофировалось обоняние.
Тербон выполнил свое обещание: Хромой Готи уехал на отличном коне прямо с заднего двора служебных помещений и закутанный в плащ простого воина не привлек к себе лишнего внимания. Немного поразмыслив, генерал разрешил и первой группе отправляться пешком к месту встречи с обозом. Потому что в случае подтверждения тех выводов, которые сделал наблюдательный невольник из баронства Эдмонда тут вскоре действительно может стать очень жарко. При самом нежелательном варианте развития событий обезумевшие люди могли и в самом деле растоптать кого угодно. Напоследок и отправку последующих групп предусмотрительный Тербон потребовал начать немедленно.
И только затем, прихватив с собой самых верных и умеющих держать язык за зубами гвардейцев, отправился на тщательный осмотр Табора Повозок. Стена как стена, хоть и высокая; ворота как ворота, хоть и раскрытые теперь нараспашку. На самом берегу несколько крупных административных зданий. Вплотную к ним и внутренним сторонам крепостной стены масса хаотично настроенных конюшен и крытых навесов для повозок. Чуть поодаль аккуратненькие домики, в которых проживали возчики. Припомнилось в этот момент, что все они здесь жили холостяками, и генерал себе сделал отметку в памяти выяснить, почему так происходило. То ли запрет, то ли традиции этого странного ведомства?
Разошедшимся по строениям гвардейцам был дан наказ обращать внимание на все подозрительное, что попадается на глаза, и сразу докладывать о находках и наблюдениях. И вскоре наблюдательность нескольких воинов принесла первые результаты:
— Господин генерал, в одной из спален имеются подозрительные приспособления возле кровати. Можно утверждать, что это путы. А в подвале среди старого тряпья лежало несколько простыней с бурыми потеками. Скорей всего кровь.
— И я в двух спальнях обнаружил подобные путы…
— А я заметил подобные приспособления во всех домиках вот этого ряда.
Тербон не поленился и большинство мест перепроверил сам. Действительно, многие спальни были оборудованы многочисленными петлями, веревками и растяжками, скорей всего применяемыми для удержания человека. Причем допущения, что возчики себя привязывали сами для более спокойного сна, отметались сразу. Окровавленные простыни отыскались в разных местах еще нескольких домиков. Бросилось в глаза, что и легенды о богатстве клана возчиков скорей всего сильно преувеличены: скромная обстановка, почти никакой мебели и уж тем более роскошной. Похоже, по скромности эти домики напоминали кельи монахов или отшельников. Возле печей на кухнях тоже не наблюдалось ни обилия продуктов, ни сопутствующего инвентаря. Понятно, что все самое ценное было погружено на повозки и вывезено при отступлении, но все-таки! Не могли же эти «повелители дорог» питаться и большее время суток проводить в Каменном граде? Но к таким выводам все и шло.
Бегло осмотрели конюшни и навесы, но там ничего подозрительного не отыскали, кроме жутко воняющих куч неубранного навоза.
Затем стали тщательно осматривать административные здания и пытаться разгадать их функциональное предназначение. Что оказалось весьма трудным делом. Большие и малые залы на первых этажах; на вторых — многочисленные комнатки, напоминающие кабинеты с непонятными картами на стенах; чердаки завалены всяким хламом из старой мебели. Некоторые залы первого этажа напоминали своими многочисленными перегородками лабиринты, некоторые — площадки для спортивных игр. Но как ни пытались отыскать явные несоответствия в плане всех этих построек и внутренних простенков — тайных помещений наверняка здесь не было. Ну разве что совсем мизерные полости между стенами, которые особого значения не имели.
Уже солнце стало садиться за вершины Кряжистого угла, когда Тербон вышел из пропитанных смрадом помещений на крутой берег пролива. Здесь крепостной стены не было, да и не нужна она в таком месте: скалы уходили вниз чуть ли не с минусовым уклоном, нависая над водой на двадцатиметровой высоте. Никто по ней не взберется при всем желании. Стараясь не качнуться, генерал подошел ближе к обрыву и всмотрелся вниз. Ему сразу чуть не стало плохо: такого количества кашьюри он и представить себе не мог. Их здесь роилось раз в двадцать больше, чем под «Радугой». Хищные монстры сновали во все стороны, сплетались телами, порой выныривали из воды до половины своего жуткого туловища и вновь окунались с неприятным повизгиванием. Даже не зная повадок и строения этих тварей, любой человек сразу бы заподозрил в подобной активности нечто похожее на брачные игрища. Огромная стая самок одновременно спаривалась с не меньшей стаей самцов.
Стараясь побороть брезгливость от открывшегося зрелища, рядом с генералом встали его подчиненные, и через некоторое время один из них выдал вслух страшное предположение, которое вертелось в голове у каждого:
— А ведь они могли скидывать свои жертвы именно отсюда…
Воин еще не знал обо всех жутких рассказах Хромого Готи, но уже по найденным в домиках путам начинал кое о чем догадываться. А тут еще и второй гвардеец обратил внимание на явную причину плохого запаха:
— Чувствуете? Все это неприятное амбре как раз от воды и поднимается.
— Да, очень похоже, — кивнул Тербон. — Остается только удивляться, как сегодняшним утром здесь прошли наши корабли?
Ему уже доложили об отправке адмиралом мини-эскадры для обследования другого конца Змеиного пролива. Знали об этом и его подчиненные.
— Может, с утра эти монстры спят в своих норах? — предположил один из гвардейцев. — Или вообще отираются в других местах?
— Тогда, получается, — стал с содроганием размышлять его товарищ, — что вечером они всплывают для кормежки? Но… ведь такое невозможно!..
Все теперь с надеждой смотрели на генерала, словно умоляя его опровергнуть абсурдное предположение. Но он только сипло прокашлялся и строгим голосом приказал:
— Никому обо всем увиденном — ни звука! Здесь будет осматриваться и выносить окончательное решение только его святость. Но с завтрашнего утра отправим сюда бездельничающих жителей Каменного града. Предварительно заприте все домики наглухо, а возле административных зданий поставьте охрану. Пусть вчерашние невольники тщательно очистят здесь все от навоза и сбросят его прямо вниз. Понаблюдаем, как отреагируют кашьюри. Если Менгарец даст иные указания, утром вы о них узнаете. А сейчас возвращаемся в град, и я скачу в Шулпу. И еще раз повторюсь: никто ничего не должен узнать о наших поисках и предположениях! Понятно?
— Так точно! — без особого энтузиазма ответили гвардейцы, и вскоре небольшой отряд всадников помчался в Каменный град. Над десятками тысяч ничего не подозревающих рабов уже простирали свои лапы паника, страх и сумасшествие. И развеять этот кошмар, по убеждению генерала Тербона, был в силах только один человек: его святость, господин высший проповедник Менгары.
