17
Мы с Уриэлем сидели за столиком в “Красной Шапочке”. Одно место пустовало, его должен был занять тот, кто придет на встречу с нами.
Сссра тихо стоял в углу обеденного зала, прикрывшись заклинанием невидимости. Его задача — подстраховывать нас: если что-то пойдет не так, он должен вмешаться точно в тот момент, когда никто не ожидает постороннего вмешательства, и исправить ситуацию. По-хорошему, ему надо было сесть за какой-нибудь другой столик и делать вид, что он не знает нас, но от такого варианта Сссра категорически отказался: он объяснил, что в человеческом теле ему неудобно двигаться, без хвоста и крыльев он чувствует себя так же, как я мог бы себя чувствовать без одной ноги. Именно поэтому он всегда носит в Междусетье тело дракона, даже тогда, когда лучше было бы выглядеть человеком. Сссра считает, что подвижность важнее всего.
Неприметный человечек с неприметным лицом, в неприметном сереньком костюмчике пришел точно в назначенное время.
— Приветствую вас, — произнес он. Он посмотрел на Уриэля, на меня и спросил: — Кто из вас человек?
Уриэль подавил непрошеный смех и ответил:
— Никто. Я — эльф, а он — хоббит.
— Очень смешно, — сказал человечек, но уголки его губ не только не поднялись, но опустились еще ниже. — Я очень ценю ваше чувство юмора. Если бы вы не ограбили Ап-банк, я бы даже посмеялся вместе с вами.
— Мы не грабили Ап-банк! — возразил Уриэль. — Мы догадывались, что произошло преступление, и, как законопослушные граждане, мы готовы сотрудничать с правоохранительными органами.
— Как законопослушные граждане, вы должны сообщить мне ваши настоящие имена и физические адреса. Правоохранительные органы не сотрудничают с эльфами и хоббитами. А также с троллями, кощеями, бабами-ягами и гаррипоттерами.
Из всех перечисленных я слышал только про троллей, да и то у нас в Средиземье они давно вымерли и многие ученые считают их легендой.
— Мы не можем назвать наши физические адреса, — сказал Уриэль. — Про вас ходят всякие слухи, говорят, что стоит раскрыть менту свои настоящие координаты, как в реальном мире тебя сразу же хватают, сажают в тюрьму и начинают пытать, пока ты не сознаешься во всех преступлениях, которые происходили в Междусетье за последние пару лет.
Наш собеседник недовольно поморщился.
— Идиотов хватает везде, — сказал он, — и больше всего идиоты любят распускать слухи, и чем бредовее слух, тем лучше.
Уриэль подавил торжествующую усмешку. Я понял, в чем дело: если бы этот человек работал не на милицию, а на более достойный ковен, он бы немедленно обиделся и начал говорить, что менты действительно делают всякие гадости и глупости, а вот мы выше этого, мы такой ерундой не занимаемся и поэтому вы, ребята, ничего не бойтесь… Ну и так далее. А раз он не начал возмущаться, а только поморщился, значит, он — мент. Это хорошо, по словам Сссра, все хакеры признают, что менты в сетевых делах — полные профаны.
— Эти слухи — полная ерунда, — продолжал мент. — Думаете, легко навесить на человека не совершенное им преступление, тем более в компьютерной сфере? Да в наших судах даже очевидные дела, бывает, не проходят. Судьи в компьютерных делах вообще не разбираются, прав тот, у кого язык лучше подвешен. А язык обычно лучше подвешен у того, кому больше платят денег. Вот и получается, что из десяти пойманных за руку хакеров в тюрьму садятся в лучшем случае трое. А если чужое преступление навешивать… Хакеры тоже не дураки, начнешь его пытать, он во всем как бы признается, а в протоколе такую бредятину напишет, что на первый взгляд все нормально, а потом любой эксперт сразу говорит: дело сфабриковано. И преступник на свободе, а следователь без работы. Нет, ребята, на вас чужие дела никто вешать не собирается, вам и своего с лихвой хватит. Вы не так уж и плохо поработали, некоторые методы вообще применили впервые, например, как вы запутали финансовые потоки, так никто еще не делал. Но банковское дело надо знать лучше, на этом почти все хакеры горят.
— Где мы допустили ошибку? — спросил Уриэль. Мент рассмеялся.
— На этот фокус меня не поймаешь. Думаешь, я не понимаю, зачем ты меня сюда пригласил? Ты понял, что кража не удалась, и хочешь узнать почему, чтобы в следующий раз тебе не промахнуться. Нет, парень, так не выйдет.
— Я слышал, что у вас, ментов, не слишком большие доходы…
Мент снова рассмеялся, еще более добродушно.
— Правильно, так оно всегда и бывает. Вначале косят под дурачка, потом предлагают деньги. Зарплаты у нас действительно небольшие, но твои деньги мне не нужны. Не потому, что я такой уж честный, а потому, что эти деньги все равно засвечены, их уже не потратишь. Что у нас следующим номером, угрозы?
Уриэль смутился и как-то даже растерялся. Похоже, он столкнулся с мастером психологии, нисколько не уступающим ему по умению. Но Уриэль быстро справился с собой и произнес нарочито спокойно и лениво:
— Какие тут могут быть угрозы? Чтобы угроза подействовала, она должна быть реальной. А чем я могу тебе угрожать? Разве что вашу сеть взломать, так это нереально.
Мент удовлетворенно крякнул.
— Приятно поговорить с умным человеком. Обычно именно этим и угрожают, а потом обижаются, когда я начинаю смеяться. Еще, бывает, говорят, типа, я установил твой физический адрес, я поубиваю твою семью и все такое.
Уриэль недовольно поморщился.
— Ты вошел из своей ментовской сети, физический адрес там не вычислишь. Кстати, у вас все внешние запросы рубятся на входе?
— Нет, не все. Наиболее наглые обрабатываются ровно столько времени, сколько нужно, чтобы установить адрес взломщика. А потом связь обрывается, а на следующий день он получает повестку в суд. Ну так что, чем будем угрожать?
Уриэль пожал плечами.
— Да пожалуй что и ничем.
— Вот и замечательно. Какие технологии будешь предлагать?
— Какие технологии? — не понял Уриэль.
— Когда угрозы заканчиваются, хакеры обычно пытаются договориться, обменять какие-то свои знания на свободу.
— Только на свободу?
— Некоторые хотят и большего, только это бессмысленно. Самое большее, что можно получить в обмен на чистосердечное признание, — срок по нижней границе. Устраивает?
— А сколько составляет нижняя граница в данном случае?
— Семь лет.
Уриэль хмыкнул, и мент истолковал этот звук по-своему.
— Убегать будешь или сразу сдашься? — деловито спросил он.
— Думаешь, убегать бессмысленно?
— Абсолютно. Но, если не веришь, попробуй, только это даст тебе плюс год.
Сссра, приготовься! Сссра! Сссра, ты где?
Мент тоненько хихикнул.
— Что, вирус потерял? Очень хороший вирус, кстати, грамотно написан. Он к твоему сроку еще лет семь прибавит.
Хэмфаст, уходим!
Заклинание не сработало. Кажется, все Междусетье куда-то исчезло.
Они поставили какой-то фильтр на сетевые интерфейсы. TCP не работает, я пробую NTFS, ты — SPX'
Не работает.
У меня тоже.
Мы попались?
Не сдавайся раньше времени! Сейчас мы устроим здесь кое-что веселое… Доступ запрещен? Что за ерунда?!
У меня ключ силы в порядке.
У меня тоже. Не понимаю. Попробуй ты!
А что делать?
Что-нибудь. Хотя бы дематериализуй его.
Доступ запрещен. А ключ силы в порядке, дает полный доступ. В чем дело, Уриэлъ?
Невидимость!
— Бесполезно, — сказал мент, который к этому времени уже улыбался во весь рот. — Ваши хэндлы захвачены на полный доступ, визуальный образ больше не нужен для идентификации. Отключать модем вручную уже бесполезно, это надо было делать в самом начале. Судя по тому что ваши виртуальные образы все еще функционируют, слепок души каждого из вас позволит восстановить не только физический адрес, но и многое другое, включая картину преступления. Вы получите по пятнадцать-двадцать лет, потому что чистосердечное раскаяние вы уже прощелкали. Прощайте, виртуальные хакеры! До встречи в реальном мире!
Мир погас.
