— Ты прелесть, Снежная, — сказала младшая Йя и улыбнулась. От ее улыбки у полковника перехватило дыхание, а в глазах Ю Чширшей — снежной Ю — полыхнуло холодное пламя бешенства.

— Ты чудо! — сказала дама Йя, все так же чарующе улыбаясь. Ее голос, голос певчей птицы, был звонок и прозрачен, а огромные серые глаза безмятежно смотрели на нефритовую Ю и князя Йири. — Князь, а вы сами-то знаете, какое чудо ваша Ю?

В ответ Йири только иронично приподнял левую бровь. Отвечать не следовало, потому что все уже было сказано. Интонация не лжет, в особенности если ей не велят.

И аназдар Вараба тоже понял, хотя гнев мешал ему воспринимать третий уровень выражения. Но это было простительно, иссинцы всегда были значительно более эмоциональны, чем аханки. Их разум намного легче попадал в тенета чувств, тем более в такой ситуации, в которой оказался Вараба. Впрочем, гвардейский полковник не девочка, если его что-то и выдавало, так это нарочитая сонливость, туманившая взгляд пронзительно-голубых глаз. Или это был алкоголь?

— У вас три часа времени, — пропела Йя, завершая разговор и поворачиваясь к Варабе.

— Пойдем, милый, его светлость Ё, вероятно, уже нас заждался. В три часа, Ю, на Принцессином Поле.

— Увидимся, — легко согласилась Ю и улыбнулась в спину уходящей Йя.

Ю была высока и победительно красива. Черная, прошитая серебром лента, обвивавшая ее божественное тело от левой лодыжки до правого запястья, делала снежную белизну кожи яркой, как свет лазерной вспышки. Но его Йя была лучше, хотя бы потому, что ее он любил. Это главное, все остальное вторично. Что еще хорошего есть в этой жизни, кроме любви и войны? Ничего. Особенно если ты — солдат.

— Мерайя, — сказал он, когда они отошли метров на тридцать от беззаботной компании, расположившейся на поляне, — она Чьёр.

— Она сука! — В нежную трель веселой птицы вплелось рычание охотящегося атра.

— Она то, что она есть, — усмехнулся он. — Я всего лишь иссинский аназдар, а ты бирюзовая Йя.

— Ты кому это говоришь, полковник? — Не иначе как та птица, которая пела сейчас, питалась тиграми на завтрак и атрами на обед. — Ты говоришь это своей виштзой?

— Ты зря стараешься, медовая моя, — улыбнулся он. — Я не читаю четвертый уровень, но танцевать должен Ё. Это песня для него.

— Нет, — сказала Йя неожиданно просто. — С Ю буду танцевать я. Ю не Чьёр, хотя она цаффа, конечно. Но я убивала и не таких, мой хороший, убью и ее.

— Это будет красивая песня, Абель, — сказала она через секунду и лучезарно улыбнулась. — Я посвящаю ее тебе.