ГЛАВА 14
Бал во дворце короля королей был грандиозным мероприятием с умопомрачительным, по планетарным меркам, бюджетом. Собиралась вся знать Инкрустара, прибывали делегации от соседних государств, приглашались деятели науки и представители Ордена. Для организации представления зазывались звезды галактической величины от всех направлений искусства. Шились новые наряды, привозились редчайшие деликатесы, изобретались невероятные развлечения…
Такие праздники не были редкостью. Королева Эльнора обожала пышные торжества. Ей нравилось всё: нарядные туалеты, шумная компания, сплетни с дальних планет, безудержное веселье, танцы, фейерверки, изысканные блюда. Нравилось находиться в центре внимания, нравилось ощущать на себе голодные взгляды и замечать мечтательные улыбки галантных кавалеров. Фаор тоже любил показать себя. Он получал удовольствие, когда в очередной раз слышал хвалебную речь в свой адрес, когда видел откровенно завистливые взгляды и потрясение открытые рты. Ему нравилось красоваться в блеске славы самого сильного воина Вселенной и самого богатого короля Севера.
Но еще большее наслаждение Фаор получал, испытывая острое, как ничто в этом мире, чувство страха. Он обожал фехтование боевым оружием, обожал поединки, на кону которых ставилась не награда, а жизнь. Он искренне радовался, когда противник мог заставить понервничать, когда силы казались равными, когда удача могла выбрать любую сторону.
К сожалению, Претендентов на трон Инкрустара с каждым годом становилось все меньше. Опытные бойцы хорошо понимали, что им не сладить с Мастером Фиолетового Клинка, зеленые новички не могли оказать достойного сопротивления. Фаора такой порядок дел не устраивал — он хотел вновь и вновь испытывать экстаз спортивной победы. Тайные гладиаторские станции для короля Инкрустара стали настоящей находкой — там взращивались профессиональные воины, бойцы, которые не боялись ни собственной, ни чужой крови. Они не были Избранными, но свою жизнь отдавали дорого, с жесточайшим сопротивлением. Отыскав способ получать таких гладиаторов, Фаор получил возможность сражаться когда хотел, с кем хотел и, главное, сколько хотел…
На этот раз Фаор отмечал свой восьмидесятилетний юбилей. Круглая дата требовала особой пышности — приезжие из дальних уголков космоса ожидали чего-то особенного, чего-то такого, о чем можно будет рассказывать в светских беседах. Правда, начало обещало стать довольно стандартным — Фаор вновь хотел продемонстрировать свою физическую форму, выступив в Поединке Крови. Гости уже собрались. Королева Эльнора сидела на своем троне, стоявшем подле внушительного королевского на возвышении, откуда открывался вид на весь Зал Торжеств, заполненный ломящимися от яств столами и гостями в нарядных платьях. Ждали одного короля.
Фаор собирался. Летающие манипуляторы и живые мастера-визажисты подводили последние штрихи в гардеробе и прическе Его Величества. Тем временем перед королем разворачивалась голографическая сцена, где два одетых в старинные латы планеты-прародительницы Земли воина сражались на тупых мечах посреди зала, стилизованного под арену древнего амфитеатра. Король напоследок оценивал своего будущего противника.
— Он подвижен, — разговаривал сам с собой Фаор. — Хорошая техника, но не Мастер, допускает неточности…
— Он— лучший боец станции, — подобострастно поддержал барон Увергем.
— А вот финальный выпад какой-то незавершенный. Не хватает продуманности, что ли… — Король в задумчивости помассировал подбородок. — Да и вот этот укол в нервный узел сделан как-то не по-спортивному. Не позволил противнику уйти с достоинством. Но целился именно в узел… Боится убивать? Он хоть раз кого-то убил?
— Только один раз, ваше величество.
Увергем нервничал, заметив, что Фаор хмурится.
— Почему я смотрю совсем другой бой?! — возмутился король.
— Тот бой не состоялся. Второй гладиатор покончил с собой, так и не вступив в сражение. Но мальчишка зарубил подоспевшую к ним охрану — всех и без колебаний.
— Это уже лучше, — кивнул Фаор. — В нем живет дух преступника, бунтаря. Еще одну запись!
Картинка сменилась. Этот поединок дался Горну сложнее. Противник знал свое дело, не допускал ошибок, проявлял осторожность. Но исход встречи остался прежним — юноша допустил помарку, которой сам и воспользовался.
— Постой… — задумчиво пробормотал король. — С ним что-то не так. Он вовсе не ошибается! Он заманивает противника в расставленную ловушку! Очень необычная техника! Мальчишка прошел хорошую школу… — Фаор повернулся к барону: — Напомни мне поговорить с тренером!
— Да, ваше величество!
— Интересный противник, — задумчиво повторил Фаор.
Какая-то мысль крутилась в голове короля, но не могла сложиться в слова, понятные мозгу. Эмоциональная же окраска этой мысли была отрицательной. По челу богатыря пробежала тень — сердце сжало предчувствие чего-то плохого.
— Ваше величество!
Увергем прочел тревогу в глазах короля и протягивал ему красивый браслет с электронной начинкой.
— Что это? — сурово посмотрел на барона Фаор.
— Активатор боли раба.
Увергем почтительно склонил голову и не решился продолжить — продолжение могло оскорбить Великого Мастера. Они поняли друг друга без слов. Король поколебался мгновение, но все же взял игрушку, покрутил на ладони и надел на руку, тут же демонстративно забывая о приобретенной страховке и давая понять барону, что никогда и ничего у него не брал. Визажисты закончили свою работу.
Король решительным шагом направился в зал к гостям. Его встретили аплодисментами. Загремел приветственный марш. По стенам засверкали голографические гербы. Могучий и красивый, в свете прожекторов, король прошествовал к своему трону и поднял руку, требуя внимания и тишины.
— Приветствую вас! — громогласно прогремел Фаор, обращаясь к залу. — Я рад видеть всех в день моего рождения на гостеприимной земле Инкрустара! Провидение, подарившее мне этот дворец, этот трон и это королевство, ни разу не отвернулось от меня и ни разу не позволило моей руке дрогнуть в бою с Претендентом, пришедшим, чтобы сменить короля Фаора и взять все, что досталось ему в честном бою с прежним властителем планет Севера. Много лет проливая благородную кровь Избранных, я укреплял веру моего народа в непреодолимость сил Провидения, я возлагал священную жертву на алтарь Храма. Но, как вы все знаете, в наше время не только отпрыски великих семей космоса взяли в руки мечи, чтобы уподобиться благородным, играя в священное Испытание и очерняя святой ритуал! Эти люди возомнили себя равными нам — Избранным кровью. Они заслуживают суровой кары, но даже им я даю возможность понять разницу между истинным королем и безродным спортсменом. Я приглашаю таких наглецов сюда, в Фаорбург, чтобы на ваших глазах свершить правосудие не силой закона, но десницей судьбы. Чтобы показать всем, что не власть короля, а воля Провидения воздает по заслугам, возносит и низвергает. Сегодня я представлю вам мастера клинка, завоевавшего титул чемпиона в боях насмерть, проводимых вопреки запрету Ордена и постановлению международной Конвенции в нейтральном космосе, вдали от закона и правил чести. Его имя Горн. Он еще молод, но жесток и самонадеян, за что и будет наказан — в подарок мне, в угоду вам, в назидание непослушным!
Дворцовый караул ввел Горна. Юноша был в простом белом костюме из рубашки и брюк, больше всего похожем на ночную пижаму — в принятом в Инкрустаре наряде смертника. Король вышел в центр нарисованного на полу зала круга. В этот же круг вслед за королем ввели пленника. Два юных пажа подали королю и его жертве мечи в ножнах — бойцы извлекли оружие, оставляя ножны в руках пажей.
Король прижал рукоять меча к животу, подняв лезвие острием вверх — свет заиграл на благородном фиолетовом клинке Избранного. Он склонил голову так, что острие меча едва коснулось его мощного, мужественного подбородка. Но в это время Горн грубо нарушил церемонию — осмотрев свое оружие, принц остался недоволен:
— Хороший клинок, но он стальной! Я прошу дать мне меч зеленого цвета!
— Зеленый клинок нужно еще заслужить, юноша! — сообщил на ухо принцу командующий караулом. — Не гневи короля: бесцветный для тебя в самый раз!
Горн обратился к Фаору:
— Если я буду «наказан», как вы только что сказали, ваше величество, то имею право на последнюю волю! Я хочу последний в своей жизни поединок провести с оружием, которым владею по праву, данному мне экзаменаторами Школы! Я требую принести мне Зеленый Меч Избранного!
Король набрал воздуха в грудь, чтобы выплеснуть гнев на наглого самозванца, но в этот момент его вновь коснулся холодок дурного предчувствия. Король посмотрел на главу Северного Ордена, с гордо поднятой головой стоявшего у самого круга арены. Ваним помог выйти из положения: он с достоинством кивнул, давая свое согласие на удовлетворение необычной просьбы.
Меч заменили. Горн взял в руки зеленый клинок и едва не заплакал от нахлынувшего в ту же секунду чувства несправедливости. Меч был самым простым, без гербов и указания принадлежности Мастеру Горну, как тот, единственный, оставшийся на галеоне «Наследник», но это был меч из благородной стали, с заточкой в одну молекулу, и он отливал зеленым. Это был Зеленый Меч Избранного, с которым Горн мог уйти из жизни с достоинством своего титула…
Король подал знак Ваниму — Хамовник шагнул к воинам и дотронулся рукой до лба каждого. Глядя на Горна, он задержался. Юноша смотрел прямо в глаза священнику, и не с ненавистью отрекающегося от общества, а покорным взглядом прихожанина, просящего благословения.
— Осторожнее, ваше величество! — Ваним вновь приблизился к королю вплотную, чтобы едва слышно шепнуть: — Этот юноша — не простой смертник. В нем есть сила. Будьте внимательны!
Пажи, караул, Хамовник — все вышли за пределы круга. Арена поднялась вверх на метр и замерла. По всей ее окружности включились излучатели силового поля — невидимого, но абсолютно, твердого и непреодолимого для людей и предметов барьера.
Король поднял голову, словно молился, а затем медленно и с достоинством встал в стойку, ожидая, пока и Горн даст понять, что готов к бою. Юноша нашел глазами Жреца Времени. Хонтеан стоял метрах в десяти от арены, одетый как богатый вельможа, но все равно невзрачный и незаметный. За его спиной, словно по случайному стечению обстоятельств— в зале они попадались то там, то здесь, — замерли три стража в золоченых боевых скафандрах. Горн закрыл глаза, стараясь пересилить нервную дрожь во всем теле, прокрутил в памяти события последних месяцев, глубоко и медленно вздохнул и выдохнул. Он ждал этого момента, он шел к нему всю жизнь, он заслужил право стоять здесь и смотреть в глаза величайшему Мастеру. Все остальное, как говорил Хонтеан, было вымыслом, фоном, который лишь отвлекал, но ничего не значил на самом деле…
Фиолетовый меч сверкнул отраженным светом и со свистом рассек воздух. Меч был настолько острый, что для поражения достаточно было просто дотронуться до противника. Горн очнулся. Сегодня он должен был показать все, на что был способен! Он родился на свет только ради этого дня! Принц встретил клинок Фаора, скользнув по нему своим зеленым мечом. Воздух заискрился особенно театрально — от специально организованного освещения. Фаор быстро ударил еще несколько раз, но Горн ловко отразил и эти удары. Обоих буквально осыпали искры, приводившие затихших зрителей в восторг и заставившие их затаить дыхание. Бой разгорался.
Фаор бил — Горн защищался. Фаор рубил и рубил воздух, все сильнее и сильнее, все чаще и чаще. Серия его ударов напоминала работу дробильного миксера. Горн отступал, очень быстро менял положение и угол меча и как-то успевал подставлять оружие под каждый смертоносный удар. Искры сыпались, мечи сталкивались так часто, что звон от десятков ударов слился в единый гул… И Фаор отступил, перебрасывая меч из руки в руку и удовлетворенно втягивая в грудь воздух. Первая серия ударов была завершена.
Началась вторая. Фаор применил новую тактику: он перестал бить и стал фехтовать. Вместо сильных рубящих взмахов король Инкрустара стал колоть или старался коснуться рук и торса противника вскользь, почти плашмя, отклоняя надолго лезвие от горизонтального положения. Опять это была лишь проверка. Горн выдержал. С фехтованием у него получалось намного лучше, но и на этот раз юноша не помышлял об атаке, он лишь защищался— успешно, но очень пассивно.
Король вновь сменил тактику. Теперь порядка в его технике не было. Фаор и колол, и рубил, мгновенно менял руки, очень быстро переходил от одного приема к другому, начиная серию, не заканчивал ее, а приступал к совершенно новой…
Такого стиля Горн еще не встречал! Он почувствовал себя учеником, восторгающимся мастерством учителя и даже не думающим о том, что может и сам изобразить нечто подобное. Восхищаясь и ужасаясь одновременно, принц выкладывался на все сто процентов, парировал все выпады, уклонялся от всех ударов. Он не видел уже короля — лишь фиолетовый меч, который словно жил своей жизнью, который умел летать и жалить с чудовищной скоростью и без малейшей закономерности или логики. В ушах стоял звон, который заглушал все звуки, кроме ударов сердца, бившегося так сильно, что, казалось, вот-вот проломит грудную клетку и вырвется на свободу. В глазах не было ничего, кроме блеска металла. Сознание руководствовалось не столько зрением, сколько неким чутьем, которому достаточно было малейшей игры света на благородной стали, чтобы предположить, куда и зачем та движется, чтобы понять, как остановить ее или как уйти от смертельно опасной встречи…
И вновь король сделал несколько шагов назад, чтобы передохнуть и посмотреть на противника — словно гурман, разглядывающий на свет бокал с любимым вином. Разогревшийся, с вздувающимися, как у быка, ноздрями, с блестящим от восторга взором, Фаор производил впечатление демона, вырвавшегося из подземного плена и ощутившего себя в родной стихии, где наконец смог почувствовать себя богом. Горн с ужасом понял, что и третий выход короля был всего лишь разминочным, всего лишь пробой. Фаор не дрался еще в полную силу, он ни разу еще не попытался нанести удар по горлу— финальный и самый важный… Отступать было некуда, юноша стиснул зубы и сам пошел навстречу противнику.
Король обрадовался смене сценария. Он позволил Горну какое-то время атаковать, а потом мгновенно вернул себе инициативу, посыпавшись на юношу дождем скользящих и колющих выпадов. И вновь Горн не знал такой техники. Меч Фаора скользил по клинку меча юноши, по эфесу, по рукам и по туловищу юноши. Он словно стал жидким — обтекал и огибал все препятствия, вместо того чтобы врезаться в них, теряя запас энергии и давая противнику время для размышлений…
Вновь Фаор отступил, любуясь. Принц сперва даже не понял чем — ничего серьезного вроде бы не случилось. Заметив на губах короля улыбку, Горн посмотрел на себя: белая тонкая рубашка стала красной и липкой от крови. Торс и руки покрывали многочисленные порезы — неглубокие, но кровоточащие. Фаор многозначительно поднял бровь, намекая, что Горн потерял очко. Юноша побледнел, осознавая смысл своего промаха: защищаясь от опасных прикосновений, он не уделил внимания едва заметным, едва скользящим по его коже касаниям. Теперь, истекая кровью, сочащейся из множества мелких царапин, принц был приговорен к поражению! С этого момента время играло в команде Фаора. Король мог ничего не делать, просто защищаться и ждать, когда противник лишится сил от потери крови!
В следующий же миг Горн понял, что думать нужно совсем не об этом. Фаор не станет ждать, пока враг ослабеет, — это не в его стиле. Пустив принцу кровь, король не заручился победой, он всего лишь показал свое мастерство. Но он не запасся временем, напротив, отнял его у себя, вынуждая завершить поединок намного раньше, еще до того, как скажется заработанное преимущество! Так и случилось. Дав Горну до конца осознать, что его ждет, король бросился в наступление. Теперь он не просто бил, он атаковал с театральностью и изяществом, король чувствовал свое явное преимущество и хотел немного сыграть на публику. Но даже так, выбирая между произведенным на публику эффектом и реальным результатом, Фаор казался заметно сильнее.
Горн защищался с отчаянием обреченного. Однако с таким настроением он и в самом деле был обречен! Когда понимание этого простого факта дошло до сознания юноши, принц вспомнил, каким образом одерживал все свои гладиаторские победы. Он стал меньше следить за мечом Фаора, больше прислушиваться к своим предчувствиям. Вот тогда и сказалась разница между королем-Избранным и подневольными гладиаторами! Горн четко видел, что произойдет через мгновение, но он не находил ни одного способа повернуть событие в нужную сторону! Провидение позволяло узнать его планы, но оно не хотело уходить с прямой линии, по которой твердо ступал могучий король Фаор!..
Потратив некоторое время в бесплодных попытках переломить ход сражения, Горн заметил, что его тревога растет с каждой минутой. Это могло означать только одно — момент страшного финала неумолимо приближался. И вот предчувствие стало принимать форму инстинктивного ужаса, теперь оно не только не помогало, но даже сковывало движения, делая удары принца менее точными и более слабыми. Горн все явственнее видел, как все закончится. Но он ничего не мог предпринять: Фаор не только сам не допускал ошибок, он не интересовался ошибками принца, не желал умалять заслуги своего мастерства и намеревался взять победу не везением, а искусством.
И вот наступил момент, когда страх начал леденить кровь принца, расползаясь от сердца по всему телу, — Фаор приступил к завершающей серии ударов. Глаза Хонтеана, до этого безучастно взиравшего на бой Мастеров, сверкнули привычной чернотой в сознании юноши. Горн увидел, как через секунду обрушится на его шею меч Фаора, всем ударом — от замаха до остановки. И в этом движении существовал один-единственный миг, в который Фаор потеряет из виду противника, когда свет прожектора отразится от фиолетового клинка и ослепит глаза короля. Не размышляя ни мгновения, не дожидаясь, пока увиденное событие случится на самом деле, Горн нырнул в спасительную «слепую зону», увидел и в самом деле незащищенный торс противника и, не задумываясь, нанес Фаору удар в живот. Король рухнул на колени! В истерическом состоянии, еще не сознавая спасшего его чуда, Горн начал прием, который в Школе отрабатывали до автоматизма — прием, отводивший в сторону меч врага, вырывающий миг для секущего взмаха и завершающего все отсечения головы.
Ошеломленный внезапной болью и непониманием, когда и в чем допустил ошибку, Фаор тут же разгадал намерения юноши. Силы быстро покидали короля. Он не мог вскочить на ноги, не мог быстро взмахнуть клинком. Предсмертный ужас заставил Фаора схватиться за спасительную соломинку. Король вспомнил о браслете на правой руке. Левая рука короля устремилась к браслету, но меч Горна уже летел к совсем не защищаемой шее…
Зеленый меч достиг цели, жуткая боль ударила Горна, рука принца дрогнула и ушла в сторону. Горн упал без сознания от болевого шока. Король Фаор упал мертвым…
В зале наступила зловещая тишина, через миг разорвавшаяся визгом и криками. Силовую стену отключили. Диск арены стал опускаться. Хамовники, биоинженеры, охрана — все бросились к королю и его противнику.
Ваним, который оказался подле Фаора одним из первых, первым понял, что произошло самое страшное. Он перехватил Эльнору, мешая королеве посмотреть на сраженного мужа. Женщина пыталась вырваться, но у Хамовника была железная хватка, а его взгляд гипнотически успокаивал с силой внутривенной инъекции.
— Пусть его скорей вылечат! — вырываясь, кричала Эльнора. — Даже если мальчишка отсек ему голову, пусть скорее пришьют на место! Мальчишка безродный! Бой был ненастоящим!
— В этом-то и проблема, ваше величество! — тяжело дыша от потрясения, произнес Ваним. — Короля уже не вернуть!
— Почему?!! — Женщина завизжала, с ужасом наблюдая, как расступаются с опущенными руками люди, только что спешившие оказать Фаору срочную помощь.
— Мальчишка попытался, но не смог сделать все, как положено, — мрачно признал Ваним. — Он не Избранный — наивно было надеяться…
— Что вы говорите?! — нетерпеливо перебила Эльнора.
— Меч юноши дрогнул. Он не отсек голову короля. Он… рассек ее и повредил мозг. Вам лучше не видеть этого!
— О небо! — Королева отшатнулась, едва не теряя сознания.
— Что нам делать? — Капитан, командовавший караулом, спрашивал и у королевы, и у Ванима, поскольку не знал, кого сейчас считать главным.
— Есть закон, — напомнил Ваним. — Безродный, покусившийся на жизнь короля, должен быть осужден и приговорен к смерти!
— Но его величество сами изволили… — усомнился офицер.
— И все же этот бой нельзя считать Поединком Крови: в нем участвовал непосвященный! — возразил Хамовник. — В любом другом случае, вне зависимости от побуждений, убийца короля — преступник, заслуживающий кары.
— Прикажете увести его?
— Разумеется, капитан!
— Да, но что мы скажем народу? — спросил подоспевший помощник Ванима, Лорсен.
— Еще не знаю, — признался Ваним. — Здесь столько свидетелей, что скрыть правду сложно.
— Невероятно! — прошептал Лорсен. — Избранный пал от руки безродного! Первый случай в истории! Что скажет Священный Синод?
— Одно из двух, — тяжело вздохнул Глава Ордена. — Либо мальчишка и в самом деле был Избранным, но мы знаем, что это не так, либо Провидение решило наказать Фаора за святотатство — король Инкрустара слишком часто играл судьбой, подаренной ему свыше… Но ты прав: в любом случае у нас серьезные неприятности!
