У причала александрийского яхт-клуба остановился длинный лимузин. Шофер открыл дверь, и из машины вышел Роберт Капестерре. Он был одет в белый льняной костюм от превосходного портного и совершенно не походил на Топильцина.

Сбежав по каменной лестнице, он поднялся на борт ожидавшего его катера, который сразу же отошел от причала. Роберт Капестерре устроился в удобном кресле и получил возможность сполна насладиться поездкой по живописной гавани мимо того места, где когда-то стоял Александрийский маяк, одно из семи чудес света, грандиозное сооружение высотой 135 метров. К сожалению, от него осталось только несколько камней, встроенных в сооруженный на этом месте арабский форт.

Катер направился к большой яхте, бросившей якорь за пределами гавани напротив обширного песчаного пляжа. Капестерре уже приходилось на ней бывать. Он знал, что ее длина сорок пять метров и что она была построена в Голландии. Яхта имела очень изящные, обтекаемые обводы и могла развить скорость до тридцати узлов.

Замедлив ход, катер приблизился к спущенному трапу, и пассажир легко поднялся по удобным ступенькам. На палубе его ожидал человек, одетый в открытую шелковую рубашку, шорты и сандалии. Они обнялись.

— Добро пожаловать, брат, — сказал Пол Капестерре. — Давно не виделись.

— Прекрасно выглядишь, Пол. Ты, будучи Ахмедом Язидом, ощутимо прибавил в весе. Сколько ты набрал? Фунтов восемь?

— Двенадцать.

— Как-то странно видеть тебя без формы, — сказал Роберт.

Пол пожат плечами:

— Мне осточертела арабская одежда Ахмеда Язида, и особенно этот дурацкий тюрбан. — Он отступил на шаг и с улыбкой взглянул на брата: — Кстати, я ни разу не видел тебя в наряде ацтекского бога.

— У Топильцина каникулы, — ответил Роберт и показал на палубу. — Я смотрю, ты позаимствован яхту дяди Теодора.

— С тех пор как семья прекратила заниматься наркотиками, он ею, по-моему, ни разу не пользовался. — Пол повернулся и повел брата в пассажирский салон. — Пойдем, там уже накрыт стол к ланчу. Поскольку я теперь знаю, что ты полюбил шампанское, я запасся бутылочкой из погребов дяди Теодора.

Роберт взял предложенный стакан:

— Я думал, что президент Хасан посадил тебя под домашний арест.

— Я купил свою виллу только потому, что в ней есть подземный ход длиной около ста метров, заканчивающийся в авторемонтной мастерской.

— Которая тоже принадлежит тебе?

— Конечно.

Роберт поднял стакан:

— За великий план папы и мамы!

Пол кивнул:

— Твои перспективы в Мексике на сегодняшний день выглядят более привлекательно, чем мои в Египте.

— Ты не виноват в том, что произошло с «Леди Флэмборо». Семья одобрила план. Никто не мог предположить, что американцы окажутся столь хитры.

— Во всем виноват этот идиот Сулейман Азиз Аммар, — злобно проговорил Пол. — Это он провалил операцию.

— Есть сведения об уцелевших?

— Агенты семьи сообщили, что большинство наших людей убито, в том числе Аммар и твой капитан Мачадо. Несколько человек попали в плен, но они ничего о нас не знают.

— Тогда можно считать, что мы легко отделались. Если Мачадо и Аммар мертвы, никто и никогда не сможет связать этот инцидент с нами.

— Президент Хасан довольно легко сложил два и два, иначе он не посадил бы меня под домашний арест.

— Конечно, — согласился Роберт, — но Хасан все равно ничего не сможет предпринять против тебя без солидных свидетельских показаний. Если он все же рискнет, твои фанатики поднимутся на защиту. Семья советует выждать некоторое время, потратив его на укрепление своей базы. Должен пройти по крайней мере год, прежде чем станет ясно, куда дует ветер.

— Сегодня ветер попутный для Хасана, мисс Камиль и Абу Хамила, — с ненавистью сказал Пол.

— Имей терпение. Рано или поздно движение исламских фундаменталистов само занесет тебя в египетский парламент.

Пол снова уставился на Роберта. В его глазах плескалась злоба.

— Обнаружение Александрийской библиотеки может ускорить процесс.

— Ты читал последние новости? — заинтересовался Роберт.

— Да, американцы утверждают, что нашли древнее хранилище в Техасе.

— Обладание древними геологическими картами принесло бы тебе немалую пользу. Если они указывают на богатые залежи нефти и минералов, ты сможешь говорить о поднятии египетской экономики на новую ступень.

— Я думал об этой возможности, — сказал Пол. — Если я правильно понимаю деятелей Белого дома, президент будет использовать артефакты и свитки в качестве аргументов для заключения разного рода сделок. И пока Хасан будет выпрашивать свою часть египетского наследства, я могу указать людям, что нарушается воля наших почитаемых предков. — Пол на несколько минут задумался. Потом, приняв решение, он продолжил: — В софистике я силен, так что, думаю, я смогу повернуть мусульманские законы и слова Корана в нужном направлении и тем самым свергнуть египетское правительство.

Роберт рассмеялся:

— Постарайся выдержать соответствующее выражение лица, когда будешь говорить. Возможно, христиане и сожгли большинство свитков в триста девяносто первом году, но именно мусульмане в шестьсот сорок шестом году уничтожили библиотеку навсегда.

Подошел официант и подал шотландского копченого лосося и иранскую икру. Несколько минут братья ели в полном молчании.

Затем Пол снова заговорил:

— Надеюсь, ты понимаешь, что должен захватить эти артефакты?

Роберт задумчиво смотрел вдаль поверх стакана с шампанским, который держал в руке.

— Ты говоришь это мне или Топильцину?

Пол рассмеялся:

— Топильцину.

Роберт поставил стакан, медленно поднял вверх руки, словно собираясь молить о чем-то сидящую на потолке муху, и начал, слегка подвывая, вешать:

— Мы поднимемся все, нас будут десятки, сотни тысяч. Мы перейдем реку и возьмем то, что веками лежало в мексиканской земле, украденной у нас американцами. Многие будут принесены в жертву, но боги требуют: мы должны взять то, что по праву принадлежит Мексике. — Потом он уронил руки, усмехнулся и добавил: — Конечно, надо еще отрепетировать, но в общем это будет выглядеть так.

— Ты, похоже, позаимствовал мой сценарий, — сказал Пол, хлопая в ладоши.

— Какая разница? — пожал плечами Роберт. — Ведь мы семья. — Он доел копченого лосося и отложил вилку. — Очень вкусно. Я бы мог есть такую рыбу каждый день. — Он запил деликатес несколькими глотками шампанского и спросил: — Предположим, я захвачу сокровища, и что тогда?

— Мне нужны только карты. Все, что можно будет умыкнуть еще, останется в семье для хранения или пойдет на продажу богатым коллекционерам. Договорились?

Роберт секунду подумал и кивнул:

— Договорились.

Официант принес поднос со стаканами, бутылку бренди и коробку сигар.

Пол раскурил сигару и, выдохнув облачко сизого дыма, вопросительно взглянул на брата:

— Как ты собираешься захватить сокровища библиотеки?

— После прихода к власти я планирую массированное невооруженное вторжение в приграничные американские штаты. А сейчас выдается возможность провести генеральную репетицию. — Роберт задумчиво поболтал бренди в стакане и посмотрел сквозь янтарную жидкость на свет. — Когда я приведу машину в действие, городская беднота и крестьянство будут собраны вместе и доставлены в район севернее техасского города Рома. Я могу собрать триста, может быть, даже четыреста тысяч человек в течение четырех дней.

— А как насчет сопротивления американцев?

— Все солдаты, пограничники и шерифы Техаса не смогут остановить вторжение. Я планирую пустить вперед через мост женщин и детей. Американцы — народ сентиментальный. Они могли уничтожать целые деревни во Вьетнаме, но не устроят бойню мирного населения на пороге своего дома. Можно также сыграть на боязни Белого дома вызвать нежелательный международный резонанс. Президент не осмелится дать приказ стрелять. А людская волна, которая прокатится по городку и месту раскопок, запросто сметет пассивное сопротивление.

— И Топильцин ее возглавит?

— И я ее возглавлю.

— Как долго ты сможешь продержаться? — спросил Пол.

— Достаточно долго, чтобы мои специалисты по древним языкам нашли нужные нам свитки с информацией о давно забытых месторождениях.

— На это уйдут недели. Тебе не хватит времени. Американцы подтянут дополнительные силы и вытеснят тебя и твоих людей обратно в Мексику.

— Нет, если я пригрожу сжечь свитки и уничтожить все произведения искусства. — Роберт аккуратно промокнул губы салфеткой. — Мой самолет, полагаю, уже заправлен. Пожалуй, мне лучше поторопиться обратно в Мексику, чтобы начать подготовку к операции.

На лице Пола отразилось уважение к изобретательности брата.

— Если американцев припереть к стенке, у них не останется выхода и придется договариваться. Мне это нравится!

— Еще больше мне нравится возможность напустить на американцев орду фанатиков, равной которой история еще не знала.