В двадцати километрах над Антарктическим полуостровом разведывательный самолет с треугольными крыльями скользил в разреженном воздухе со скоростью 3200 км/час. Он мог лететь в два раза выше и в два раза быстрее, но летчик использовал мощность двигателей только на сорок процентов, — во-первых, из экономии топлива, а во-вторых, чтобы камеры сделали более четкие снимки.

В отличие от своего предшественника СР-71, «черной птицы», титановый фюзеляж и крылья которой были выкрашены в цвет индиго, более совершенный СР-90 имел серовато-белый фюзеляж из высокопрочной пластмассы. Прозванный «каспером» по имени привидения из детского мультфильма, этот самолет невозможно было заметить невооруженным глазом, да и радаром тоже.

Его пять камер могли охватить половину Соединенных Штатов в течение часа всего лишь за один пролет. Совершенная фототехника, позволяющая получать черно-белые, цветные, инфракрасные и трехмерные изображения, была неизвестна в повседневности.

Подполковник Джеймс Слейд изнывал от скуки. Во время долгого полета с базы, расположенной в калифорнийской пустыне Мохаве, ему совершенно нечего было делать. Он единственный раз во время дозаправки управлял самолетом вручную. Двигатели «каспера» потребляли много топлива, и прием топлива от воздушных заправщиков уже давно стал делом привычным.

Слейд внимательно осмотрел панель управления. «Каспер» был новым самолетом, и его нрав пока не был хорошо изучен. Убедившись, что показания всех приборов находятся в пределах нормы, летчик вздохнул и вынул из кармана летного комбинезона электронную игру. Он начат с увлечением нажимать кнопки под дисплеем, стараясь провести маленького водолаза мимо гигантского осьминога, преграждавшего вход в пещеру с сокровищами.

Через несколько минут игра ему надоела, и он стал смотреть в окна. Под крыльями самолета в ледяном молчании раскинулась Антарктика. Далеко внизу поблескивали под хрустально чистым небом изогнутый палец Антарктического полуострова и многочисленные острова.

Величественный пейзаж, созданный скатами, льдом и морем, был завораживающим и даже отчасти пугающим. Собственно говоря, с высоты двадцати километров вид мог показаться весьма привлекательным, но Слейд знал, что происходит там, внизу, не понаслышке. Он однажды доставлял припасы на научно-исследовательскую станцию на Южном полюсе и, прибыв туда, быстро усвоил, что красота и враждебность в этом царстве вечного холода ходят рука об руку.

Он хорошо помнил холод, пробирающий до самых костей. Он никогда бы не поверил, если бы ни убедился сам, что плевок может замерзнуть, не долетев до земли. И еще он знал, что до гробовой доски не забудет ярость ветров, свирепствующих на самом холодном из континентов.

Слейд не мог постичь, почему некоторые люди влюбляются в этот ледяной ад. Тогда, после возвращения на базу, он подумал, что, если обратиться к туристическому агенту и потребовать забронировать место в хорошем отеле в районе полюса, это будет удачной шуткой.

Неожиданно в одном из трех динамиков кабины раздался женский голос:

— Прошу внимания, вы близки к пересечению внешней границы вашего полетного коридора, расположенной в точке с координатами семьдесят градусов широты и семьдесят градусов долготы. Отключите автопилот и выполните разворот на сто восемьдесят градусов. Начинайте, пожалуйста. Обратный курс заложен в ваш компьютер. Введите соответствующий код. Желаю вам счастливого полета.

Слейд последовал инструкциям и выполнил медленный поворот. Убедившись, что компьютер показывает обратный курс, он снова включил автопилот и поудобнее устроился в кресле.

Как и многие другие мужчины, вынужденные долгое время проводить в одиночестве, он начал представлять себе внешность говорившей. Ходили слухи, что ей было шестьдесят лет, она бабушка двенадцати внуков и весит триста фунтов, но ни один пилот с мало-мальски развитым воображением не допускал, что это правда. Ее образ не мог быть таким приземленным. Она обязана была выглядеть как Сигурни Уивер. А может быть, это действительно была Сигурни Уивер… Слейд решил по прибытии домой непременно разгадать эту интригующую тайну.

Затем он снова проверил показания приборов и расслабился. Покрытая льдом и снегом земля быстро удалялась. Когда же самолет снова оказался над морем, Слейд вернулся к электронной игре.

Он не видел смысла смотреть вниз, тем более что после Тьерра-дель-Фуэго землю скрыло одеяло угольно-черных облаков. Он и так знал, что пролетает над областью постоянных ветров, снега и дождей.

Слейд был признателен облакам за то, что они лишили его возможности разглядывать монотонный пейзаж. Эту миссию он доверил инфракрасным камерам. Они должны были проникнуть сквозь облачность и запечатлеть унылую картину.

Капитан Коллинз смотрел в лицо Аммара, вернее, на его маску и был вынужден сделать над собой определенное усилие, чтобы не отвести взгляд. В глазах лидера террористов было что-то дьявольское, больше роднившее его с обитателями преисподней, чем с нормальными людьми.

— Я требую ответа, — заявил капитан Коллинз, — когда вы намерены освободить мое судно.

Аммар поставил чашку на блюдце, промокнул губы салфеткой и светским тоном предложил:

— Чашечку чаю?

— Нет, — спокойно ответил Коллинз, — если вы не дадите чаю моим пассажирам и команде. — Он стоял перед террористом очень прямо, одетый все в ту же белую форму. Он настолько замерз, что не мог скрыть крупную дрожь, сотрясавшую его тело.

— Такого ответа я и ожидал, — удовлетворенно сообщил Аммар и перевернул свою чашку вверх дном. — Должно быть, вам будет приятно услышать, что мои люди и я планируем покинуть вас завтра вечером. Если дадите слово, что не будет никаких глупых попыток захватить судно или сбежать на расположенный неподалеку берег до нашего ухода, никто не пострадает и вы сможете снова принять командование.

— Вы должны немедленно обогреть судно и накормить людей. У нас нет теплой одежды и одеял, поэтому мы не можем бороться с холодом. Мы не ели уже много дней. Трубы замерзли, и люди страдают от жажды. Кроме того, возникли проблемы с канализацией.

— Что ж, — философски заметил Аммар, — страдания очищают душу.

— Что за чушь!

— Ну если вы так считаете… — пожал плечами Аммар.

— Боже мой, вы же человек! Неужели вам безразлично, что на судне мучаются и умирают люди!

— Я сомневаюсь, — сухо сказал Аммар, — что до нашего отъезда кто-то из пассажиров или команды умрет от голода или переохлаждения. Людям придется потерпеть всего лишь тридцать часов, после чего вы сможете запустить двигатели и обогреть судно.

— Все это может уже не понадобиться, если стена ледника обрушится.

— Она выглядит достаточно прочной.

— Вы просто не понимаете опасности. Ледяная плита может обрушиться в любой момент. Ее вес расплющит «Леди Флэмборо», как рухнувшее десятиэтажное здание раздавит стоящий рядом автомобиль. Вы должны отвести судно подальше.

— Совсем без риска, к сожалению, не обойтись. Ледяная пленка на пластике растает и выдаст наше местонахождение, а инфракрасные камеры спутника засекут выделяемое тепло.

Лицо Коллинза исказилось от бессильной ярости.

— Вы или глупец, или безумец. Зачем вам все это надо? Какой доход вы намерены получить? Зачем вы нас держите? Вы хотите получить выкуп? Или захватили заложников, чтобы ваших коллег-террористов выпустили из какой-нибудь тюрьмы? Если вы просто покинете судно и оставите нас здесь, я не понимаю ваших целей!

— Вы чересчур любопытны, капитан, но ваша твердость мне нравится. Вы довольно скоро узнаете ответы на все вопросы. — Аммар встал и кивнул охраннику, стоявшему за спиной Коллинза. — Проводите капитана в его каюту.

Коллинз не двинулся с места:

— Почему вы не хотите дать людям горячий чай, кофе, суп — словом, хоть что-нибудь способное облегчить их страдания?

Аммар досадливо поморщился и вышел из салона:

— Прощайте, капитан. Больше мы не встретимся.

Террорист отправился прямо в узел связи. Там находился Ибн-Тельмук, отслеживающий последние новости. Здесь же сидел радист, прослушивающий сообщения в эфире. Радио и телетайп приводились в действие переносным генератором. Ибн-Тельмук обернулся, кивнул, показывая, что узнал Аммара, и оторван длинный кусок телетайпной ленты.

— Международные агентства новостей до сих пор сообщают о гибели «Леди Флэмборо», — доложил он. — Для организации подводных поисков в Уругвай начали прибывать спасательные суда. Мои поздравления, Сулейман. Тебе удалось обмануть весь мир. Прежде чем Запад разберется, что произошло, мы уже будем в Каире.

— Какие новости из Египта? — спросил Аммар.

— Пока ничего радостного. Кабинет министров Хасана все еще контролирует ситуацию. Они упрямо хватаются за власть и повели себя удачно, не став применять силу для разгона демонстраций. Единственный случай кровопролития был спровоцирован нашими братьями фундаменталистами, по ошибке взорвавшими автобус с алжирскими пожарными, прибывшими на съезд в Камре. По непонятной причине было решено, что автобус — часть правительственного полицейского эскорта. Каирские информационные агентства утверждают, что движение Ахмеда Язида — авангард иранских фанатиков. Многие наши сторонники колеблются, и массы не выдвигают требования распустить правительство.

— За взрывом автобуса наверняка стоит этот идиот Халед Фаузи, — фыркнул Аммар. — А как обстоят дела с военными? Какую позицию занимает армия?

— Министр обороны Абу Хамид не перейдет открыто на нашу сторону, пока не увидит собственными глазами тела президента Хасана и Галы Камиль.

— Значит, Ахмеду Язиду все еще предстоит взять власть. Ибн кивнул и нахмурился:

— Новости сообщают еще кое-что. Язид объявил, что команда круизного лайнера и его пассажиры все еще живы и он будет лично вести переговоры с террористами, чтобы обеспечить освобождение всех заложников. Он дошел до того, что предложил свою жизнь в обмен на возврат сенатора Джорджа Питта. Язид знает, как произвести впечатление на американцев.

Аммар оцепенел, охваченный безудержной волной ярости. Дикая злоба обострила его чувства, заставила мысли напряженно заработать в поисках выхода. Через несколько мгновений он взял себя в руки и взглянул на Ибн-Тельмука.

— Иуда! — сквозь зубы процедил он. — Язид нас предал.

Ибн-Тельмук согласно кивнул:

— Язид использовал тебя и предал.

— Вот почему он не отдал приказ убить Хасана, Камиль и всех остальных. Он хотел, чтобы заложники оставались невредимыми до тех пор, пока Мачадо и его головорезы не уберут тебя, меня и наших людей.

— Что выигрывают Язид и Топильцин, сохраняя заложникам жизнь?

— Выступив спасителями двоих президентов, Генерального секретаря ООН и важного американского политика, Язид и Топильцин завоюют симпатии лидеров иностранных государств. Так они автоматически становятся сильнее, а их противники уступают свои позиции. Это помогает им в конечном счете прийти к власти мирным путем и создать себе исключительно положительный имидж в глазах международной общественности.

Ибн-Тельмук понуро склонил голову:

— А нас, выходит, бросили на съедение хищникам.

Аммар кивнул:

— Язид с самого начала планировал избавиться от нас. Физическое устранение лучшая гарантия молчания об этом и других заданиях, которые мы для него выполняли.

— Как ты думаешь, что ждет капитана Мачадо и его людей? Что с ними станет после того, как они нас устранят?

— Полагаю, Топильцин позаботится и об их бесследном исчезновении, после того как они вернутся в Мексику.

— Им еще надо выбраться отсюда.

— Да, — задумчиво протянул Аммар и нервно зашагал взад-вперед по комнате. — Похоже, я недооценил коварство Язида. Я был вполне спокоен, считая, что Мачадо бессилен, поскольку не знает о наших планах отхода на безопасный аэродром в Аргентине. Но, судя по действиям Язида, у нашего мексиканского коллеги имеется собственный план.

— Тогда почему он до сих пор не попытался нас убрать?

— Потому что Язид и Топильцин не дадут ему соответствующий приказ, пока не будут готовы начать бутафорские переговоры об освобождении заложников. — Неожиданно Аммар резко остановился, словно наткнулся на невидимое препятствие, и схватил за плечо радиста, который сразу сбросил наушники. — Ты не получал никаких необычных посланий?

Египетский радист искренне удивился:

— Странно, что ты спросил. Наши друзья латиносы были здесь десять минут назад и задавали тот же самый вопрос. Я счел их не слишком умными. Любая прямая передача была бы сразу же перехвачена американцами или европейцами. После этого потребуются секунды, чтобы определить наши координаты.

— Иными словами, ты не слышал ничего необычного?

Араб покачал головой:

— Даже если и слышал, все сообщения были шифрованными.

— Выключи оборудование. Пусть мексиканцы думают, что ты продолжаешь слушать эфир. Если они спросят о поступивших сообщениях, отвечай, что ничего не слышал.

Ибн-Тельмук вопросительно взглянул на Сулеймана:

— Какие будут инструкции для меня?

— Не своди глаз с мексиканцев. Сбей их с толку самым искренним дружелюбием, на какое ты способен. Открой бар и пригласи их выпить. Назначь на самые тяжелые вахты наших людей, чтобы латиносы немного расслабились. Пусть потеряют бдительность.

— Мы убьем их раньше, чем они убьют нас?

— Нет, — сказал Аммар, и на его физиономии расплылась садистская улыбка. — Мы предоставим эту грязную работу леднику.