13
Несмотря на обилие людей и царящую вокруг него суету, Питт был пленен своеобразной красотой холодного севера. Спокойствие казалось таким полным и всеобъемлющим, что его не нарушали ни голоса, ни грохот машин. Питт чувствовал себя так, словно он один-одинешенек находится в ледяной пустыне в каком-то затерянном мире.
Наступило утро, иначе говоря, все вокруг покрылось серой, полупрозрачной пеленой, в которой даже теней не было видно. Ближе к полудню солнце разогнало ледяную дымку — и небо стало оранжево-белым. Освещенные нереальным, неземным светом скалы по берегам фьорда стали похожи на гигантские могильные камни кладбища, покрытого снегом.
Картина, развернувшаяся на месте крушения «боинга», теперь больше всего напоминала военное вторжение. Первыми прибыли пять вертолетов военно-воздушных сил, доставивших целую армию сил специального назначения. Вооруженные и экипированные по последнему слову техники, сосредоточенные молодые люди немедленно оцепили самолет и организовали патрулирование всего района. Вслед за ними прибыла большая группа следователей федеральной авиации, которые начали оперативно готовить обломки к вывозу. Далее настала очередь медиков-патологоанатомов, извлекавших тела погибших из самолета и переносивших их в вертолеты, которые сразу же поднимались в воздух и увозили трупы в морг военно-воздушной базы в Туле.
Военно-морской флот был представлен капитаном Найтом. «Полярный исследователь» подошел совершенно неожиданно. Люди на минуту прекратили свои занятия и повернули головы к морю, услышав серию гудков корабельной сирены, гулким эхом отразившихся от скалистых берегов фьорда.
Уклоняясь от недавно образовавшихся льдин, плывущих по воде низкими плотиками матового оттенка, а также первых зимних айсбергов, напоминавших руины готических замков, «Полярный исследователь» медленно приблизился и вошел во фьорд. Некоторое время по его бортам и за кормой плескалась серо-голубая вода, но ее поверхность быстро затягивалась белой ледяной пленкой.
Мощный ледокол упорно пробивался сквозь толстый слой льда, и, только оказавшись в пятидесяти метрах от места крушения, Найт застопорил машины, лично спустился на лед и предложил специалистам — медикам, следователям и военным — использовать ледокол в профессиональных целях. Предложение было принято с благодарностью.
Меры безопасности произвели впечатление даже на видавшего виды Питта. Завеса секретности пока еще не была поднята. В аэропорту Кеннеди было объявлено, что самолет с делегацией ООН на борту задерживается. Но через час-другой шустрые корреспонденты обязательно что-нибудь пронюхают.
— Мне кажется, у меня глазные яблоки примерзли к векам, — озабоченно сообщил Джордино. Он сидел в кресле пилота вертолета НУМА и пытался допить кофе раньше, чем он замерзнет. — Господи, как же здесь холодно!
Питт с сомнением покосился на приятеля:
— Тебе-то откуда знать? Ты же ни разу не вылез наружу!
— Я могу замерзнуть, даже глядя на кубики льда в стакане виски, — заявил Джордино. Он вытянул вперед руку и растопырил пальцы. — Вот смотри, у меня настолько окоченели руки, что я не могу сжать пальцы в кулак.
Питт выглянул в боковое окно и увидел, что к ним направляется Байрон Найт. Дирк встал и открыл дверь как раз в тот момент, когда Найт подошел к трапу. Джордино даже застонал от жалости к самому себе, глядя, как драгоценное тепло уходит из кабины, а ему на смену снаружи проникает леденящий холод.
Найт поприветствовал друзей и поднялся в кабину вертолета, выдыхая густые облака белого пара. Откуда-то из недр парки он извлек фляжку в кожаном чехле и протянул Питту:
— Медики вам кое-что передали. Это коньяк. Не знаю, зачем он вам, но, думаю, вы найдете ему применение.
— Только что вы отправили Джордино прямиком в рай, — засмеялся Питт.
— Я бы предпочел ад, — пробормотал Джордино. Он потянулся за фляжкой и, не теряя времени, сделал изрядный глоток. Потом замер, прислушиваясь к своим ощущениям, и наконец объявил: — Кажется, я выздоровел.
— Это кстати, — сказал Найт, — потому что нам приказано оставаться на месте в течение ближайших двадцати четырех часов. Скорее всего, мы пробудем здесь, пока работы не завершатся.
— Как себя чувствуют уцелевшие? — поинтересовался Питт.
— Мисс Камиль отдыхает. Кстати, она хотела тебя видеть. Ей надо было что-то уточнить относительно вашего совместного ужина в Нью-Йорке.
— Ужина? — невинно переспросил Питт.
— Забавная вещь получается, — продолжил Найт, явно наслаждаясь ситуацией, — когда доктор Гейл, употребив все свое мастерство хирурга, ремонтировал стюардессе поврежденное колено, она тоже что-то говорила об ужине, причем не с ним, а с тобой.
Взгляд Питта, обращенный на капитана ледокола, был чист и незамутнен, как только что выпавший снег.
— Может быть, они голодны, — предположил он.
Джордино закатил глаза и снова приложился к фляжке.
— Кажется, эту песню я уже где-то слышал.
— А как стюард?
— С ним дела обстоят хуже, но доктор считает, что парень справится, — ответил Найт. — Его зовут Рабин. Когда ему дали наркоз, он рассказал фантастическую историю о командире авиалайнера, убившем второго пилота и бортинженера и исчезнувшем в неизвестном направлении.
— Может быть, история не такая уж и фантастическая, — задумчиво проговорил Питт. — Ведь тело командира пока не найдено.
— Ну это уже не мои проблемы, — раздраженно отмахнулся Найт. — Мне есть о чем беспокоиться, и я не желаю быть втянутым в неразгаданные тайны воздушных катастроф.
— А что решили с русской субмариной?
— Придержим нашу находку для доклада лично главе Пентагона. Мы не можем доверять такие сообщения линиям связи. Как бы там ни было, эта катастрофа для нас как нельзя кстати. Теперь у нас есть причина свернуть работы и отправиться домой в Портсмут. Будем надеяться, что неожиданная диверсия сбила со следа советскую разведку.
— Я бы не стал на это рассчитывать, — сказал Джордино. Его физиономия уже начала краснеть. — Если у русских имеется хотя бы малейшее подозрение, они вполне могут предположить, что эта катастрофа подстроена специально. Они пустят за нами по пятам все свои силы и не успокоятся до тех пор, пока не обнаружат субмарину, не поднимут ее и не отбуксируют на базу в Североморске, на Кольском полуострове.
— Или взорвут, — вставил Питт.
— Взорвут? Но зачем?
— У русских нет хороших судоподъемных технологий. Их первоочередная цель — сделать все, чтобы субмарина не попала в чужие руки.
Джордино передал фляжку с коньяком Питту.
— Нет никакого смысла обсуждать здесь вопросы «холодной войны». Почему бы нам не вернуться на корабль? Там хорошо и тепло.
— Не возражаю, — сказал Найт. — Вы двое уже сделали куда больше, чем можно было ожидать.
Питт потянулся и начал застегивать парку.
— Думаю, я пойду погуляю.
— Ты не хочешь присоединиться к нам?
— Я скоро вернусь. Хочу проверить, как дела у археологов.
— Зря. Один из докторов как раз недавно вернулся. Все они в полном порядке. Отделались ушибами и царапинами.
— Мне интересно посмотреть, что они выкопали, — заупрямился Питт.
Джордино давно дружил с Питтом и легко угадывал, что у того на уме.
— Хочешь спросить, не откопали ли они здесь в округе парочку греческих амфор?
— Вот-вот.
Найт в упор, без улыбки взглянул на Питта.
— Только думай, что говоришь.
— Я буду беседовать исключительно на археологические темы.
— Что ты им скажешь о самолете и пассажирах?
— Скажу, что они не смогли выбраться наружу и умерли от переохлаждения.
— Полагаю, он неплохо подготовлен, — подвел итог Джордино.
— Ладно, — кивнул Найт. — Но еще раз прошу: не говори ничего, что им знать не следует.
Питт открыл грузовой люк и помахал рукой.
— Не ждите меня, — сказал он и шагнул в холод.
— Упрямый парень, — пробормотал Найт. — Не знал, что Питт увлекается археологией.
Джордино некоторое время следил, как Питт удаляется по льду фьорда, а потом тяжело вздохнул и произнес:
— До сего дня он и сам об этом не знал.
* * *
Ледяное поле было ровным и крепким, поэтому Питт шел довольно быстро. При этом он не забывал озабоченно следить за зловещей темно-серой тучей, наползавшей с северо-запада. Ясная, солнечная погода в этих краях могла всего лишь за какое-то мгновение смениться слепящей метелью, способной уничтожить все ориентиры. Питту вовсе не хотелось заблудиться в ледяной пустыне, не имея даже компаса, поэтому он ускорил шаги.
Над ним парили два белых кречета. Эти невосприимчивые к морозу птицы остаются на севере даже во время суровой зимы.
Двигаясь строго на юг, Питт пересек береговую линию и продолжал держать курс на отчетливо различимый дымок, поднимавшийся над домом археологов. Вдалеке уже можно было различить маленькое, неясное пятнышко, как если бы в бинокль заглянуть с противоположного конца.
Питт находился в десяти минутах ходьбы от лагеря археологов, когда началась метель. Видимость заметно уменьшилась с двадцати километров до пяти метров.
Он перешел на бег, отчаянно надеясь, что продолжает двигаться по траектории, хотя бы отчасти напоминающей прямую линию. Летевший почти горизонтально снег бил его в левое плечо, и Питт старался держаться чуть левее, чтобы компенсировать возможный уклон.
Ветер быстро усиливался и вскоре достиг ураганной силы. Под его напором Питт едва мог держаться на ногах. Он вслепую пробирался вперед, глядя вниз, на ноги, и считая шаги. Он отлично знал, что невозможно идти по прямой, не видя ничего вокруг, рано или поздно начнешь двигаться по кругу. И кроме того, не приходилось сомневаться, что он может пройти в нескольких метрах от жилища археологов, не заметив его, и будет брести дальше и дальше, пока не упадет от усталости.
Несмотря на пронизывающий ветер, Питт не чувствовал холода — одежда хорошо его защищала. Сердце работало ритмично, иначе говоря, он был в хорошей физической форме, и до полного изнеможения еще было далеко.
Посчитав, что он находится в непосредственной близости от цели своего путешествия, Питт остановился. Затем он сделал еще тридцать шагов и снова остановился.
Повернув направо, он прошел около трех метров и увидел свои следы, идущие во встречном направлении, которые быстро заносило снегом. Тогда он пошел параллельно своим первоначальным следам — начал «косить лужайку», так же как когда-то искал затонувший объект на дне моря. Он успел пройти не более шестидесяти шагов, прежде чем старые следы исчезли под слоем снега.
Он прошел пять параллельных отрезков, прежде чем снова повернул направо и продолжил действовать по той же схеме, пока не уверился, что вернулся к уже стертой снегом центральной линии. Тогда он продолжил методично «вычерчивать» решетку по другую сторону от нее. На третьем отрезке он споткнулся о сугроб и ударился в металлическую стену.
Питт пошел вдоль стены и, обогнув два угла, наткнулся на канат, ведущий к двери. Облегченно вздохнув, Питт распахнул дверь, с удовольствием подумав о том, что он снова сумел выйти победителем из поединка со смертью. Он вошел внутрь строения и остановился.
Это был большой сборный дом из гофрированного железа, который служил укрытием для археологов. Температура внутри была не намного выше, чем снаружи, но Питт был рад хотя бы тому, что здесь не было ураганного ветра.
В тусклом свете лампы почти ничего нельзя было рассмотреть. И в первый момент Питт подумал, что в помещении никого нет. Но потом он заметил, как из траншеи в земле поднялась сначала голова, потом показались и плечи. Человек в траншее стоял на коленях спиной к Питту и был поглощен тем, что счищал землю с небольшого выступа. Питт подошел поближе и заглянул в траншею.
— Вы готовы? — спросил он.
Не столько испуганная, сколько удивленная Лили резко обернулась. Свет лампы бил ей в глаза, и она не видела лица вошедшего, только очертания фигуры.
— Готова к чему? — переспросила она.
— Пойти поужинать.
Только теперь Лили догадалась, кто перед ней. Она взяла лампу и медленно поднялась на ноги. Взглянув в лицо Питта, она не могла не почувствовать обаяния его внимательных, ласковых глаз, а он в свою очередь потрясенно взирал на пышную копну рыжих волос, блестящих и переливающихся всеми оттенками бронзы в свете издававшей тихое шипение лампы.
— Мистер Питт… это вы? — Она сняла правую перчатку и протянула нежданному гостю руку.
Он тоже снял перчатку и ответил на ее крепкое рукопожатие.
— Я предпочитаю, чтобы привлекательные женщины называли меня Дирк.
Лили смутилась, как застенчивая маленькая девочка, очень разозлилась на себя за то, что поленилась наложить макияж и понадеялась, что Дирк не заметит грубые мозоли на руках. Неожиданно для самой себя она поняла, что краснеет.
— Меня зовут Лили, — с трудом выдавила она. — Лили Шарп. Мои друзья и я надеялись, что сможем поблагодарить вас за все, что вы сделали прошлой ночью, но не знали, где вас найти. Я думала, вы пошутили насчет ужина, и не рассчитывала увидеть вас снова.
— Как вы можете слышать, — он махнул головой в сторону двери, за которой на все лады завывал ветер, — даже ураган не смог меня остановить.
— Вы, должно быть, безумец.
— Нет, просто самонадеянный глупец, возомнивший, что сумеет справиться с арктическим ураганом.
Оба рассмеялись, и напряжение сразу исчезло. Лили начала выбираться из траншеи. Питт протянул руку, чтобы ей помочь.
— Вы, наверное, должны еще лежать в постели.
Лили игриво улыбнулась:
— Я очень замерзла и заработала множество больших и маленьких синяков, которые ни в коем случае не стану вам демонстрировать, но, судя по всему, жить буду.
Питт поднял лампу и с интересом огляделся:
— Ну-ка посмотрим, чем вы тут занимаетесь…
— Раскапываем древнюю эскимосскую деревню. Здесь жили люди примерно с сотого по пятисотый годы нашей эры.
— У нее есть название?
— Мы называем ее деревней Гронквист-Бей в честь доктора Хайрема Гронквиста, открывшего ее пять лет назад.
— Это один из троих мужчин, которых я видел ночью?
— Да, тот, что был без сознания.
— Как он себя чувствует?
— У него огромная шишка на лбу, но он утверждает, что ни головных болей, ни тошноты нет. Когда я шла сюда, он как раз жарил индейку.
— Индейку? — удивился Питт. — Вас, очевидно, неплохо снабжают.
— Самолет с продуктами и снаряжением прилетает сюда из Туле раз в две недели.
— Я считал, что раскопки на Крайнем Севере ведутся только в середине лета, когда земля оттаивает.
— Да, это так. Но, имея обогреваемое укрытие вроде этого, мы можем работать с апреля по ноябрь.
— Вы, случаем, не находили ничего необычного, какого-нибудь предмета, которого здесь не должен быть?
Лили с изумлением уставилась на Питта:
— Почему вы спрашиваете?
— Любопытство.
— Мы откопали сотни интереснейших артефактов, иллюстрирующих образ жизни и деятельности древней арктической расы монголоидов. Они в доме. Если хотите, можете все осмотреть.
— А каковы шансы не только осмотреть их, но и попробовать индейку?
— Я ваш гарант. А доктор Гронквист — изумительный повар.
— Я собирался пригласить вас всех поужинать на корабле, но погода нарушила мои планы.
— Мы всегда рады гостям.
— Но вы же нашли что-то необычное, не так ли? — настойчиво спросил Питт, не сводя изучающего взгляда с лица женщины.
Глаза Лили стали круглыми от удивления.
— Откуда вы знаете?
— Греция или Рим?
— Римская империя. Если точнее, Византия.
— Что именно вы нашли? — Питт больше не улыбался, глаза потемнели, лицо стало напряженным, почти пугающим. — Возраст?
— Золотую монету конца четвертого века.
Питт, казалось, немного расслабился. Он сделал глубокий вдох и очень медленно выдохнул. Лили наблюдала за ним с удивлением, к которому примешивалась малая толика раздражения.
— Вы удовлетворены? — ехидно полюбопытствовала она.
— А что, если я вам скажу, — начал Питт, — что по дну фьорда разбросаны амфоры и образованная ими цепочка ведет во фьорд?
— Амфоры? — переспросила потрясенная Лили.
— Их зафиксировали наши подводные камеры.
— Они здесь были, — словно в трансе проговорила Лили. — Они действительно пересекли Атлантику! Римляне ступили на землю Гренландии раньше викингов!
— Во всяком случае, наши находки указывают именно на это. — Питт обнял Лили за талию и легонько подтолкнул в сторону двери. — Хотелось бы знать, мы обречены находиться здесь, пока не кончится непогода, или канат, который натянут снаружи, ведет в ваш дом?
Лили кивнула:
— Да, канат протянут между двумя зданиями именно на случай непогоды. — Она сделана паузу и посмотрела в ту часть траншеи, где нашла монету. — Греческий мореплаватель Питеас в триста пятидесятом году до нашей эры предпринял грандиозное путешествие. Легенда гласит, что он вышел в Атлантику, отправился на север и достиг берегов Исландии. Странно, но не существует никаких легенд о путешествиях римлян в эти края.
— Питеасу повезло. Он вернулся домой и смог рассказать о своем путешествии.
— Вы считаете, что римляне, добравшиеся сюда, погибли на обратном пути?
— Нет, я полагаю, они все еще здесь, — усмехнулся Питт. — А это значит, что вы, милая леди, и я обязательно их отыщем.
