10
По спине Питта побежали ледяные мурашки, но вызваны они были вовсе не низкой температурой воздуха. Снаружи через иллюминаторы проникал свет, отбрасывая причудливые тени на стены этого пристанища мертвых. Он шел по проходу, внимательно всматриваясь в каждое лицо, словно ожидая, что очередной пассажир помашет ему рукой или что-нибудь скажет, но все они находились без движения, словно мумии в гробнице.
Питт склонился над молодым человеком с зачесанными назад рыжеватыми волосами, аккуратно разделенными пробором точно посередине. Его лицо не было искажено агонией. Глаза были полуоткрыты, словно он вот-вот собирается закрыть их и крепко уснуть. Губы были сжаты, а нижняя челюсть немного опустилась.
Питт взял безвольно повисшую руку и попытался нащупать пульс на внутренней стороне запястья. Биения не было. Сердце этого человека остановилось.
— Есть что-нибудь? — спросил доктор Гейл, осматривавший пассажира рядом.
— Нет. Он умер, — ответил Питт.
— Этот тоже.
— Что с ними произошло?
— Пока не могу сказать. Видимых повреждений нет. Смерть наступила недавно. Никаких признаков борьбы или сильной боли. Судя по цвету кожи, удушья не было.
— Судя по всему, да, — ответил Питт. — Кислородные маски находятся на своем месте в панели над головами пассажиров.
Гейл быстро двигался от тела к телу.
— Я буду знать больше, после того как проведу кое-какие исследования.
Он замолчал, наблюдая, как Симон и его команда переносят в самолет осветительные приборы. Последовал взмах рукой — и внутреннее помещение самолета оказалось залито ярким светом.
Питт осмотрел салон. Единственным заметным повреждением оказалась небольшая деформация потолка. Спинки всех кресел были приведены в вертикальное положение, пассажиры были пристегнуты ремнями.
— Невозможно поверить, что они сидели, погружаясь в ледяную воду, и умерли от переохлаждения, не сделав при этом ни одного движения, — сказал он, одновременно проверяя, есть ли пульс у пожилой женщины с пышными каштановыми волосами. На ее застывшем лице не было и намека на перенесенные страдания. Она казалась спящей. С разжавшихся пальцев свисали четки.
— Очевидно, все они умерли до того, как самолет ударился о лед.
— Ценное наблюдение, — пробормотал Питт, внимательно осматривая пустые ряды кресел. Он явно кого-то искал.
— Возможно, смерть наступила от отравления токсичными парами.
— Ты что-нибудь чувствуешь?
— Нет.
— Я тоже.
— Что тогда остается?
— Яд, принятый с пищей.
Гейл замолчат и несколько минут напряженно размышлял.
— Ты имеешь в виду, что здесь произошло массовое убийство?
— Получается что-то вроде этого.
— Нам бы очень помогло, останься хотя бы один живой свидетель.
— У нас есть свидетель.
Гейл замер и быстро оглядел бледные лица:
— Ты заметил, что кто-нибудь дышит? Покажи кто!
— Прежде чем мы вошли внутрь, — объяснил Питт, — я видел в окне женское лицо. Эта женщина смотрела на меня. Здесь ее нет.
Прежде чем Гейл смог ответить, по залитому водой проходу прошлепал Симон. В его глазах светился ужас и непонимание происходящего.
— Что за черт? — вопросил он. — Они выглядят как экспонаты из музея восковых фигур.
— Или как трупы в морге, — добавил Питт.
— Они умерли? Все? Вы уверены?!
— Кто-то остался в живых, — сказал Питт, — и сейчас находится либо в кабине пилотов, либо в туалетных комнатах в хвосте самолета.
— Кто бы это ни был, он нуждается в моем внимании, — решительно сообщил Гейл.
Питт кивнул.
— Вы продолжайте осмотр здесь, все-таки существует шанс, что кто-нибудь из этих несчастных еще жив, Симон пойдет в кабину, а я проверю туалетные комнаты.
— А что с телами? — поинтересовался Симон. — Должны ли мы предупредить Найта и начать эвакуацию?
— Оставьте их пока, — спокойно ответил Питт, — и не надо пользоваться радио. Доложим Найту по прибытии на корабль. Пусть ваши люди остаются снаружи, и ваши медики, доктор, тоже. Не дотрагивайтесь ни до чего без острой необходимости. Мы пока не знаем, что здесь произошло. О катастрофе уже наверняка известно. Довольно скоро сюда понаедут всякие следственные комиссии, да и репортеры налетят как саранча. Так что лучше мы пока помолчим.
Обдумав слова Пита и признав его правоту, Симон коротко ответил:
— Понял.
— Тогда давайте поторопимся и поищем выжившего человека.
Путь до туалетных комнат в хвосте самолета оказался нелегким. В этой части салона вода поднялась значительно выше — почти до пояса. Так что вместо тридцати секунд он пробирался больше двух минут. Его ноги уже онемели, и, даже не прибегая к помощи доктора Гейла, Питт знал, что, если он не высушит их и не согреется в течение ближайших получаса, то рискует обморозиться.
Если бы самолет был полон, смерть могла бы собрать здесь и более богатый урожай. Но даже при большом количестве свободных мест Питт насчитан пятьдесят три мертвых тела.
Он остановился, чтобы осмотреть стюардессу, которая сидела у хвостовой переборки. Ее голова была наклонена вперед, светлые волосы закрыли лицо. Но и у нее пульса не было.
Питт вошел в отсек, занимаемый туалетными комнатами. На трех была видна табличка «свободно», и он, заглянув внутрь, убедился, что они пусты. На четвертой он прочитал табличку «занято». Внутри кто-то был, и дверь была заперта изнутри.
Он постучал в дверь и громко сказал:
— Вы меня слышите? Пришла помощь. Пожалуйста, попытайтесь открыть дверь.
Питт приложил ухо к двери и прислушался. Ему показалось, что он слышит сдавленное рыдание и шепот. Создавалось впечатление, что за дверью переговариваются двое.
— Отойдите! — крикнул он. — Сейчас я выбью дверь.
Он немного отступил назад и окоченевшей ногой нанес по двери удар, достаточно сильный, чтобы сломать не слишком прочную задвижку, но в то же время не настолько сокрушительный, чтобы не ушибить тех, кто стоял за дверью. Его нога соприкоснулась с дверью именно в том месте, где нужно, — над ручкой, и задвижка оказалась сорванной. Дверь приоткрылась. Легкое нажатие плечом, и она распахнулась.
В затопленном помещении на закрытом унитазе — это было самое высокое место — стояли две женщины. Они дрожали и прижимались друг к другу. Одна из них, судя по форменной одежде, была стюардессой. Она взирала на вошедшего с ужасом. Именно так, должно быть, попавшая в ловушку дичь смотрит на приближающегося охотника. Она стояла, перенеся свой вес на правую ногу и лишь слегка касаясь своей ненадежной опоры неестественно вытянутой левой ногой. Повредила колено, понял Питт.
Вторая женщина горделиво выпрямилась и смотрела на Пита с вызовом. Он ее немедленно узнал — именно это лицо мелькнуло перед ним в окне. Половина ее лица была покрыта маской из свернувшейся крови, но оба глаза были открыты и горели ненавистью. Столь откровенная враждебность потрясла Питта.
— Кто вы такой и что вам надо? — требовательно спросила она охрипшим голосом, в котором слышался легкий акцент.
Дурацкий вопрос, подумал Питт, но приписал необъяснимую враждебность женщины шоку и улыбнулся самой доверительной улыбкой, на которую был способен.
— Меня зовут Дирк Питт, — спокойно сказал он, — я член спасательной команды с американского корабля «Полярный исследователь».
— Вы можете это доказать?
— Извините, но я забыл свои водительские права дома.
Это уже переходило всякие границы. Он решил сделать еще одну попытку и, прислонившись к косяку, скрестил руки на груди:
— Пожалуйста, поверьте, я пришел вам помочь. У меня и в мыслях нет причинить вам вред.
Стюардесса на мгновение расслабилась, ее глаза посветлели, а уголки губ приподнялись в слабой улыбке, но страх очень быстро вернулся, она вздрогнула и истерически вскрикнула:
— Они все мертвые! Их убили!
— Да, я знаю, — мягко проговорил Питт. — Позвольте, я отведу вас туда, где тепло и где доктор сможет осмотреть ваши раны.
Свет из салона самолета падал на затылок Питта, и его лицо оставалось в тени. Вторая, старшая из двух женщин, не могла видеть его глаза, и это нервировало ее.
— Вы вполне можете быть одним из террористов, которые сотворили все это, — сдержанно сказала она. — Почему мы должны вам верить?
— Потому что если вы не поверите, то замерзнете насмерть.
Словесная дуэль изрядно надоела Питту. Он шагнул вперед, осторожно поднял стюардессу на руки и понес в салон. Она не оказала сопротивления, но ее тело было напряжено. Было видно, что ее одолевают самые мрачные предчувствия.
— Расслабьтесь, — сказал он. — Представьте, что вы Скарлетт О'Хара, а я Ретт Батлер, это он несет вас на руках.
— Мне трудно сейчас почувствовать себя Скарлетт. Даже думать не хочется, как ужасно я выгляжу.
— Только не для меня, — усмехнулся Питт. — Как насчет ужина сегодня вечером?
— Можно я приду с мужем?
— Если только он оплатит чек.
Питт почувствовал, что девушка расслабилась и больше не боится. Она несмело обняла его за шею и уткнулась лицом в крепкое, надежное плечо. Он замедлил шаг и обернулся к другой женщине:
— Держитесь, я сейчас же вернусь за вами.
И Гала поняла, что она в безопасности. Только тогда преграда, которую она соорудила в душе, отгородившись ею от преследовавших ее кошмаров, рухнула.
Долго сдерживаемые эмоции вырвались наружу, и она зарыдала.
* * *
Рабин знал, что покидает этот мир. Он уже не чувствовал ни боли, ни холода. Незнакомые голоса и странный свет ничуть не взволновали его. Все это уже не имело значения. Он чувствовал себя отрешенным от всего земного. Появление посторонних звуков он счел обрывками воспоминаний, пришельцами из прошлого.
Неожиданно кабину залил яркий белый свет. Рабин удивился, неужели это свет в конце тоннеля, который видят умирающие?
Чей-то голос произнес:
— Спокойно, парень, спокойно.
Рабин попытался сфокусировать зрение и рассмотреть расплывчатую фигуру, склонившуюся над ним.
— Ты Бог?
Симон на мгновение опешил, но взял себя в руки и улыбнулся:
— Нет, всего лишь простой смертный, который случайно оказался поблизости.
— Значит, я не умер?
— Нет, и, судя по твоему возрасту, тебе придется подождать еще лет пятьдесят.
— Я не могу двигаться. Мои ноги… Их словно прикололи иголками к креслу. Кажется, они сломаны. Пожалуйста, помогите, вытащите меня отсюда.
— Я здесь именно для этого, — жизнерадостно сообщил Симон. Он руками отгреб изрядную кучу снега и льда, освободив верхнюю часть туловища и руки Рабина. — Вот так. Теперь ты можешь почесать нос, а я пока схожу за лопатой и еще кое-какими инструментами.
Симон вошел в салон как раз в тот момент, когда Питт выносил из туалетной комнаты стюардессу, чтобы передать ее ожидавшим с готовыми носилками медикам доктора Гейла.
— Эй, док, в кабине пилотов есть живой человек.
— Я уже иду.
— Мне не помешала бы и ваша помощь, — сказал Симон Питту.
Питт кивнул:
— Дайте мне пару минут, чтобы оказать помощь второй пострадавшей, и я буду в вашем распоряжении.
* * *
Гала опустилась на колени, наклонилась и взглянула в зеркало. Света было достаточно, чтобы она хорошо видела свое отражение. Лицо, отразившееся в зеркале, показалось ей вялым, тупым и невыразительным. Гала решила, что похожа на уличную проститутку, побитую своим сутенером.
Протянув руку, она достала с полки несколько бумажных полотенец, намочила их в холодной воде и аккуратно стерла с лица запекшуюся кровь и помаду, которая уже давно размазалась, образовав красноватый ореол вокруг рта. Тени и тушь тоже не остались на своем месте. Они были размазаны по лицу, как пятна на полотнах Джексона Поллока, что не добавило женщине привлекательности. Она смыла их тоже. Только прическа оставалась в относительном порядке, и Гала просто поправила выбившиеся пряди.
Выглядит она, конечно, далеко не лучшим образом, подумала Гала, но, когда Питт снова показался в дверях, она вымученно улыбнулась, надеясь, что немного привела себя в порядок.
Он несколько секунд пристально смотрел на преобразившуюся женщину, потом, придав физиономии нарочито почтительное выражение, изрек:
— Скажите, прелестное создание, вы здесь не видели древней, сморщенной старухи?
В глазах Галы заблестели слезы, и она, издав звук, который можно было равно принять и за сдавленный смех, и за всхлипывание, прошептала:
— Вы хороший человек, мистер Питт. Спасибо вам.
— Видит Бог, — торжественно провозгласил Питт, — я пытаюсь им быть.
Питт принес несколько одеял и укутал замерзшую женщину. Затем он осторожно поднял ее на руки и без видимых усилий понес по проходу. Но окоченевшие ноги все же дали о себе знать, и он несколько раз споткнулся.
— С вами все в порядке? — с тревогой спросила Гала.
— Ничего такого, что не мог бы излечить хороший глоток виски «Джек Дэниелс».
— Вернувшись домой, я пошлю вам целый ящик.
— А где ваш дом?
— В данный момент в Нью-Йорке.
— Когда я в следующий раз буду в городе, обязательно приглашу вас поужинать со мной.
— Почту за честь, мистер Питт.
— Я тоже, мисс Камиль.
Брови Галы удивленно поднялись.
— Неужели вы узнали меня даже в таком ужасном виде?
— Скажу правду: я узнал вас только после того, как вы привели лицо в порядок.
— Прошу вас, простите за то, что из-за меня вы оказались втянутым в этот кошмар. Ваши ноги уже, наверное, совсем замерзли.
— Ну это не слишком большая плата за право держать в своих объятиях Генерального секретаря Организации Объединенных Наций.
Как забавно порой складывается жизнь, подумал Питт. Или сегодня день особенный. Встретить трех женщин, причем очень привлекательных, в безлюдной ледяной пустыне в двух тысячах миль от цивилизации всего лишь за каких-то полчаса — это своеобразный рекорд. Это даже лучше, во всяком случае, приятнее, чем обнаружить на дне океана русскую субмарину.
* * *
Через пятнадцать минут, когда Гала, Рабин и стюардесса были с максимальными удобствами устроены в вертолете, Питт махнул рукой Джордино. Тот поднял вверх большой палец, показывая, что все в порядке, и вертолет взлетел в воздух, подняв за собой снежное облако. Выполнив поворот на 180°, он взял курс к «Полярному исследователю».
Питт поспешил к обогревателю. Он стащил пропитавшиеся ледяной водой высокие ботинки и носки и вытянул ноги, подставив их теплому воздуху. Он с наслаждением впитывал тепло и с радостью принял боль, которая всегда сопровождает восстановление кровообращения. Питт расслабился и не сразу заметил подошедшего Симона.
Тот остановился и еще раз взглянул на потерпевший крушение самолет. Он больше не казался жалким и заброшенным. Сознание того, что там находится более пяти десятков мертвых тел, придало ему вид некой усыпальницы или мавзолея.
— Все они были делегатами ООН? — спросил Симон.
— Некоторые были членами Генеральной Ассамблеи, — задумчиво ответил Питт, — остальные — директора и сотрудники специализированных агентств ООН. По словам Камиль, все они возвращались из совместной поездки.
— Кому потребовалось их убивать?
Питт тщательно выжал мокрые носки и положил их на трубу обогревателя.
— Понятия не имею.
— Может быть, это ближневосточные террористы? — настаивал Симон.
— Никогда не слышал, чтобы они использовали яд.
— Как твои ноги?
— По-моему, постепенно оттаивают. А твои?
— На флоте нас обеспечивают непромокаемыми ботинками. Так что мои сухие и теплые.
— Аплодирую заботливым адмиралам, — усмехнулся Питт.
— Думаю, один из троих уцелевших сделал эту грязную работу.
Питт с сожалением покачал головой:
— Если это действительно окажется яд, скорее всего, он был добавлен в пиу еще до того, как продукты питания поступили на борт самолета.
— Но главный стюард или любая из стюардесс могли сделать то же самое уже на борту.
— Слишком сложно отравить пятьдесят порций еды на кухне самолета так, чтобы никто не заметил.
— А напитки? — не отставал Симон.
— В упорстве тебе не откажешь, — усмехнулся Питт.
— Мы можем строить любые гипотезы. Все равно больше делать нечего, пока нас отсюда не вывезут.
Питт потрогал носки. Они все еще были влажными.
— Вообще-то напитки — это возможный вариант, в первую очередь чай и кофе.
Симон улыбнулся. Очевидно, ему было приятно, что хотя бы одна из его теорий признана правдоподобной.
— Ну хорошо, и какой же из троих уцелевших людей кажется тебе наиболее вероятным кандидатом в отравители?
— Ни один.
— Ты хочешь сказать, что преступник добровольно принял яд и совершил самоубийство?
— Нет. Я только хочу сказать, что был еще четвертый уцелевший.
— Я насчитал только троих.
— После катастрофы. До нее было четыре.
— Ты имеешь в виду маленького мексиканца в кресле второго пилота?
— Да.
Не нужно было обладать слишком развитой наблюдательностью, чтобы заметить выражение скептицизма, появившееся на физиономии Симона.
— И как же ты пришел к столь блестящему логическому умозаключению?
— Элементарно, — усмехнулся Питт, — Убийца, согласно лучшим традициям детективов, всегда вызывает меньше всего подозрений.
