Глава 6
— Я тебя знаю, — неуверенно произнес юноша. — Ты Альрика. Отец показывал тебя спящей…
Женщина улыбнулась счастливой улыбкой и бессильно опустилась на пол.
Григ постепенно приходил в себя. Находясь под воздействием недавнего сна, он не удивился исчезновению лица матери и только перевел взгляд на кольцо воинов. Лица Братьев все еще перекашивали ярость и сострадание к попавшим в беду товарищам. Дор опомнился первым — он рванулся вперед, роняя двух соседей, образовал в кольце брешь, и, таким образом, сделал сцепку не такой плотной. Очнувшись от резкого движения командира, воины осознали, что на них смотрят, и ударили кулаками по груди в знак приветствия вернувшемуся Отцу.
Сам Дор отдавал честь не по форме — не вытянувшись в струнку, а на бегу к саркофагу. Добежав, он упал на колени. Его голова оказалась как раз на уровне лица Грига.
— Дор? — осознал юноша. Он поднял голову, а затем сел, оглядываясь и начиная припоминать последние события своей жизни.
Вслед за Дором и все Братья тяжело рухнули на пол, громыхнув по плитке стальными наколенниками.
— Что происходит? — слабым голосом поинтересовался Григ. — Сколько я спал?
— Десять дней, Отец! — едва не плача от счастья и восторга, пробасил Дор.
— Отец?.. — повторил Григ, вспоминая, когда же он приобрел этот титул. В памяти парня наслаивались ощущения двух людей: самого Грига и Гронеда, какое-то время управлявшего разумом юного полководца. Если первые воспоминания были яркими и отчетливыми, вторые больше напоминали путанные, туманные сны, в которых могло произойти все, что угодно, и не действовали физические законы реального мира.
— Я на крейсере? — вспомнил юноша. — Где он сейчас?
— В десяти днях полета от Земли — разве не очевидно? — улыбнулась, сидящая на полу опираясь спиной на ножки саркофага, Альрика.
— А что с «Ульем»?
— Он на Земле, Отец, — сказал Дор.
— Кто приказал вам покинуть Землю?
— Ты! Разве не помнишь?
— А я спал?
— Ты был в коме, — объяснила Альрика. — Мы привели тебя в чувство, используя эмоциональный взрыв всех этих Братьев.
— Где Линти?
— Я отправила ее домой, на Бровург.
— Хорошо… Из тех, кто пришел со мной, все живы? Нас не преследуют?
— Не волнуйся, Григ, все в порядке! — Альрика широко улыбнулась.
Братья посмотрели на женщину — та так счастливо улыбалась, словно на корабле ничего уже не происходило. Они не разделяли восторга матери — пусть случилось чудо пробуждения Властелина, но в ушах все еще раздавались крики о помощи, а в глазах все еще краснело от проливающейся сейчас где-то в отдаленных отсеках крейсера крови товарищей.
— Не совсем так, Отец, — осторожно поправил Дор, с одной стороны боясь, что мальчик получит новое нервное потрясение, с другой — понимая, что без вмешательства Отца техникам не обойтись. — Нам нужна твоя помощь!
— Что такое? — Григ вздрогнул не столько от слов командующего, сколько от только теперь воспринятого им эмоционального фона.
— Мозг взбунтовался! — признался Дор.
— Не взбунтовался! — Альрика нашла в себе силы вернуться к насущным проблемам и подняться на ноги. — Вик со своими техниками полез в схемы управления узлами крейсера — Мозг корабля ответил сопротивлением.
— А зачем Вик полез в схемы?
— Крейсер не подчиняется нам так, как тебе.
— Есть потери? — скорее понял, чем спросил Григ.
Дор кивнул, а Альрика покачала головой. Чемпион удивленно посмотрел на женщину — та объяснила:
— Не думаю, что кто-то погиб. Мозг парализовал нахалов, но наверняка еще никого не убил.
— Но мы же все видели?! — проревел Бод.
Альрика пожала плечами:
— Мозг фантазировал, чтобы расшевелить вас и помочь Григу… Я так думаю. Мозг?
Голограмма капитана возникла рядом с ними — рядом с Альрикой, Дором и саркофагом с сидящим в нем Григом.
— Пока все живы, — подтвердил Мозг. — Но акцентирую ваше внимание на слове «пока».
— Ты парализовал Вика? — спросил Григ, морщась от легкого головокружения.
— Нет, сэр. Брат по имени Вик все еще свободно передвигается. Я нейтрализовал тех, кто представлял непосредственную угрозу.
— «Сэр»? — уловила Альрика. — Ты назвал Грига «сэр»? Кто он для тебя?
Голографический капитан внимательно посмотрел на юношу. Его лицо стало задумчивым.
— Я руководил тобой, помнишь? — стараясь говорить строго, напомнил Григ.
— Конечно помню, — отозвался Мозг.
— Мой новый приказ: немедленно восстанови здесь порядок! Братьям нужно вернуть свободу… — от всплеска эмоций Григ пошатнулся, осознавая, что все еще испытывает слабость. — И… найдите мне Вика…
Голограмма продолжала водить ладонью по лбу, словно размышляла о чем-то важном и не слышала, что ей сказали.
— В чем дело? — удивился Григ.
— Простите, сэр. Не уверен, что должен вам подчиниться.
— Почему еще? Что изменилось?
— Вы не тот человек, который руководил мной раньше.
Григ вздохнул, заставляя себя собраться с мыслями. Он потерял сознание с одной проблемой, а проснулся с другой. Мозг был прав: заряженный энергией кристалла Гронеда монстр и в самом деле мало что общего имел с нынешним семнадцатилетним парнем.
— Я остался собой, понимаешь? — попробовал убедить компьютер юный Отец. — Ты ведь непрерывно следил за моим телом — его могли подменить?
— Следил, и нет, не могли, сэр.
— Значит, тело того, кто отдавал тебе приказания, осталось прежним?
— Возможно.
— Ты — машина. Не говори мне «возможно»! — юноша сделал вид, что сердится, хотя по его же логике эмоции людей не могли повлиять на ход мыслительного процесса Магнитного Мозга. — Тело осталось тем же?
— Да.
— У меня тот же биокод, те же глаза, такие же отпечатки пальцев? Как ты идентифицируешь для себя человека?
— Вы — это вы, — согласился Мозг. — Но я не вижу ни одной причины выполнять ваши распоряжения. Вы не числитесь в моем списке.
— В каком списке?
— В списке людей с правом допуска к управлению «Ослепительным».
— Но я и раньше в нем не числился, — напомнил Григ. — Что изменилось? Раньше у тебя были причины выполнять мой приказ, теперь же их нету?
— Совершенно верно, сэр.
— Тогда какие же это причины?!
— Не могу их для вас сформулировать.
— Ты сам их не знаешь, — понял юноша. — Послушай меня, Мозг! Я остался тем же индивидом, который ступил к тебе на палубу десять суток назад. У тебя нету ни одного критерия, по которому можно судить, что теперь я — кто-то иной. Меня нет в списке, но десять суток назад ты беспрекословно подчинялся моей воле. Значит, либо тогда ты допустил ОШИБКУ, либо допускаешь ее теперь!
Голограмма капитана подняла на юношу глаза и посмотрела тяжелым взглядом — у Мозга явно не находилось ответного довода.
— Я не мог допустить ошибки! — наконец, уверенно произнес «капитан».
— Согласен, — улыбнулся Григ, понимая, что загнал таки магнитного оппонента в тупик. — Ты мог выполнить приказ лишь того, кто имеет право тебе приказывать. Если я обладал таким правом, а ничего с того времени не изменилось ни во мне, ни в твоих инструкциях, очевидно — я все еще лицо, имеющее «право доступа»! Именно поэтому ты обязан подчиниться мне и теперь и в дальнейшем!
— Мне нужно это обдумать, — признался Мозг.
— Обдумай! — согласился юноша. — Но, пока думаешь, капитан здесь я! Немедленно освободи Братьев и сообщи Вику, что Григ вернулся!
Голограмма пропала. Несколько секунд в лаборатории стояла тишина — люди осознавали, что же сейчас произошло. Динк зааплодировал первым — ученого потрясла легкость, с которой логика мальчика победила интеллект сверх-компьютера. Следом в ладоши ударил Дор — такой счастливый, словно ребенок, которому вернули маму. За Дором подхватили все остальные, создав такой шум, что юный Отец поспешил закрыть уши руками.
— Помогите мне выбраться! — крикнул им Григ, морщась от грохота ладоней, одетых в стальные рукавицы боевых лат.
Дор хотел взять своего друга на руки и, таким образом, вырвать его из плена многочисленных трубок и силовых полей, но Динк опередил командира — он набрал на клавиатуре комбинацию, вынудившую саркофаг медленно распасться, плавно и безболезненно опуская Грига на пол.
— Как ты? — заботливо спросила Альрика.
Юноша посмотрел на женщину. Он видел ее всего один раз — спящей холодным сном в Зале Мертвых Первого Уровня «Улья». Теперь, с розовой от циркулирующей крови кожей, с алыми влажными губами и живым умным взглядом она показалась Григу еще красивее. К сожалению, парень не знал, о чем с ней заговорить — то время, в котором у него еще была мать, оставалось далеко в прошлом — Григ не помнил матери, а все, чем был ей обязан в детстве и юности — холодное отношение Отца, никак не способного забыть о предательстве той, на которую походил его подрастающий отпрыск. С одной стороны Григ всегда мечтал встретить эту женщину и узнать о себе что-то такое, что, как казалось, знала она одна; с другой — мечта осуществилась слишком поздно: он больше не мог считать себя мальчиком, он больше не имел права думать лишь о себе самом. Сейчас Григ не мог заговорить с Альрикой так, как всегда хотел это сделать — на него смотрели его подчиненные, он принадлежал им, он олицетворял лицо Братства.
— Со мной все в порядке, — довольно сухо отозвался юный Отец. — Дор, я хочу, чтобы сюда вызвали Вика!
— Почему сюда? — Альрика не дала понять, что расстроена обращением сына — она и не надеялась, что мальчик бросится ей на шею. Женщина продолжила вести себя так, словно ее слово все еще что-то значило — слово человека, приближенного к юному Отцу больше прочих. — Это лаборатория — здесь неудобно и холодно. Давай лучше я выберу тебе каюту?
Григ не сразу определил, как ему отреагировать: дать понять, что не нуждается ни в чьих советах или поблагодарить мать за проявленное внимание. Помог Дор, объяснив:
— В твое отсутствие крейсер слушался только ее. Мозг называет Альрику генерал-лейтенантом. Она лучше всех нас знает расположение помещений на «Ослепительном». Она же помогла спасти твою жизнь, когда ты упал без сил.
Про себя Григ поблагодарил чемпиона — ему не хотелось обидеть женщину, на самом деле вызывавшую у него жгучее любопытство.
— Спасибо, Альрика, — уже мягче сказал Отец. — Давай перейдем в каюту. Но с Виком соедините прямо сейчас!
— Мозг делает это лучше, — заметил Динк.
— Хочешь убедиться, что он меня слушает? — спросил Григ. Прежде, чем смущенный неожиданной двусмысленностью своего предложения ученый успел оправдаться, юный Отец добавил: — Я и сам хочу. Мозг?!
— Да, сэр?
— Ты все еще думаешь?
— Нет, сэр. Я сделал вывод: инструкции разработаны людьми и имеют недостатки, которые приводят к противоречиям. Соблюдение инструкций для меня обязательно. Поскольку я не могу поступиться одной из них, противоречие становится неразрешимым. Вы — мой капитан, сэр, до тех пор, пока я не смогу объяснить, почему вы — это не вы.
— Попытаешься изучить меня?
— Информация может поступить откуда угодно. Это вопрос времени.
— Раз так, соедини меня с Виком!
Голограмма Первого Брата тут же возникла рядом с юным Отцом.
— Ты очнулся? — не слишком обрадовано спросил Вик.
— Отмени свою операцию! Всем отбой! Пусть люди возвращаются по каютам. Корабль вновь принадлежит Братству!
— Я не могу быть уверен, что говорю с тобой, — объяснил свое поведение Вик. — Чтобы помешать перехватить управление крейсером, Мозг может создать голограмму любого из Братьев. Докажи мне свое присутствие!
— Не буду я ничего доказывать. Отзывай всех и через пять минут жду тебя здесь для разговора! Сам увидишь, что я из плоти и крови.
«Отключайся!» — мысленно произнес Григ, обращаясь в никуда — голограмма Вика пропала — как и предположил юный Отец, Мозг мог улавливать мысли наравне со словами. Григ кивнул сам себе — следовало учесть на будущее и стать осторожнее.
Юный Отец повернулся к Альрике:
— Каким курсом идет наш корабль?
«Признаюсь, он сам выбирал маршрут.» — мысль сама возникла в сознании Грига.
«Ты слышала, как я скомандовал Мозгу мысленно?»
«Ты сделал это достаточно «громко». Я потрясена тем, что ты так умеешь!»
«Так куда мы летим?»
Альрика пожала плечами — прошло какое-то время, и Дор, который не мог читать мысли, уже смотрел на женщину с недовольством, думая, что до этого самого момента вопрос Отца оставался без ответа.
— Мозг! — позвал Григ.
Мозг вновь представил голограмму мужчины в черном — на этот раз голографический капитан отдал честь.
— Маршрут, который ты выбрал, стандартный?
— Уточните, сэр?
— Другой крейсер в такой же ситуации, находясь в том же месте и в тех же условиях, выбрал бы тот же курс, которым идем мы?
— Вполне вероятно.
— То есть, наши координаты предсказуемы для военных Лиги?
— Возможно.
— Тогда немедленно измени направление! Курс на… Бровург!
— На Бровург?! — удивилась Альрика.
— Там нас меньше всего будут ждать, — объяснил Григ, радуясь, что случайно всплывшее в памяти название вполне может оказаться самой разумной идеей.
— Ты же не думаешь атаковать столицу Лиги, мой мальчик?
Григ пропустил мимо ушей фамильярное обращение и ответил:
— Пока я хочу только выиграть у врага время. Я многого не знаю. Многого не помню. У меня есть знания, которые не принадлежат мне. Раньше я знал, что делал, теперь цели нету. Как правильно сказал Мозг, я сам не знаю, где я, а где нет. Мне нужно подумать.
— Дербеон, мы возвращаемся на Бровург. Линти со мной, с ней все в порядке. — Рилиот сидел в круглом мраморном зале на галеоне и, пользуясь близостью Маяка, разговаривал по связи со своей резиденцией на Бровурге.
— Как ваша девочка, сэр?
— Спасибо, полковник. Она отдыхает.
— Будут указания?
— Да, будут. Линти поделилась информацией, которая может изменить наши представления о проблеме мантийского военного отряда. Мне нужно встретиться с членами Совета.
— Вы хотите, чтобы я разослал приглашения?
— Правильно поняли, Дербеон. К моему возвращению Советники должны быть в столице. Заседание будет закрытым, так что никаких отговорок я не приму — все должны присутствовать явно, а не в виде голографических проекций. Особенно это касается альтинов. Хочу, чтобы явились все, включая тех, кто в отъезде.
— Сделаю все возможное, сэр!
Рилиот удовлетворенно кивнул.
— Какие новости на Бровурге?
— По тому же вопросу? Военные обратились с просьбой повторить ментальный анализ — они хотят еще раз сверить координаты места, где следует ожидать «Ослепительный».
— Что тому причиной?
— Разведка донесла, что крейсер неожиданно изменил направление движения. Возможно, в планах пиратов произошли перемены.
— Наши военные не понимают природы явления: координаты, предсказанные альтинами, не связаны с тем, куда повернут пираты — какой бы сложной не стала траектория крейсера «Ослепительный», она закончится там, где должна закончиться.
— Военные напоминают, что на этот раз имеют дело с необычным противником.
— Он не настольно необычен, как им кажется. Попросите, чтобы воздержались от необдуманных мер. Скажите им, что я скоро буду.
Григ прислушался к своему телу. Десять суток в идеализированной среде реанимационного саркофага сделали его еще крепче. Аппаратура профильтровала лимфу и кровь, подкормила сердце, промыла почки и желудочно-кишечный тракт, очистила легкие, заставляла регулярно сокращаться мышцы. Бицепсы, грудные мышцы и кубики пресса бугрились, словно после качественно проведенной тренировки; кожа казалась отшлифованной и свежей. Григ понял, что его организм здоровее, чем когда либо. К сожалению, общие ощущения не соответствовали частным: в отдельности каждая клетка тела чувствовала себя прекрасно — вместе они отказывались доставить сознанию радость жизни. Несмотря на очевидное здоровье всех органов, Григ чувствовал легкое головокружение. Ему было тяжеловато дышать — словно в легко втягиваемом воздушном потоке недоставало кислорода.
«Это пройдет.» — сказал себе Григ. — «Гронед обещал, что не выживу, а я жив. Все остальное пройдет…»
Он пригласил к себе, в только что обставленную Альрикой по своему вкусу огромную каюту, троих человек: Вика, как Первого Брата и командующего Братьями-техниками; Дора, как командующего Братьями-воинами; и Альрику, как человека, хорошо изучившего настоящего Отца, как генерал-лейтенанта вражеской армии, с которым соглашался общаться Магнитный Мозг крейсера, и, как свою мать — женщину, знавшую о нем то, чего он сам о себе не знал. Перечисленные люди сидели в креслах напротив юного правителя и терпеливо ожидали, пока тот начнет. А Григ не знал, что им сказать.
Для него с момента бегства с Земли прошли считанные минуты — для них это время исчислялось промежутком в десять стандартных суток. Последние его приказы отдавались Гронедом, последние мысли относились к тому моменту, когда удача вернулась к Братьям и подарила им серьезнейший аргумент в споре со флотом Лиги — тяжелый военный крейсер. Люди, которые сидели напротив, уже позабыли о возникшей тогда выигрышной ситуации — они ожидали от своего предводителя нового решения, нового пути выхода из новой ямы.
Григ внимательно посмотрел на каждого из них. Скуластое лицо богатыря Дора светилось от тщетно подавляемой радости.
«Ему кажется, что с моим пробуждением сразу наступили мир и благоденствие.» — понял Григ.
Вик несколько нервничал. Его проницательные глаза почему-то ни на мгновение не встречались с глазами Отца, то уставившись в пол, то на мебель, то на стены. Первый Брат и радовался и злился одновременно.
«Не нужно забывать, что он только что провалил свою операцию.» — напомнил себе Григ. — «Еще — раз я вернулся, он вновь понизился в положении. Если бы я мог, с радостью уступил бы Вику командование. Только уйти, когда трудно — трусость — Братья наверняка не поймут. Да и Отец хотел, чтобы я стал его приемником. Да и Дор говорил, что за техником воины не пойдут… Вик наверняка понимает, но все равно злится…»
Особый интерес представляла Альрика. Григ не особенно разбирался в женщинах — единственной представительницей прекрасного пола, с которой юный Отец проводил какое-то время, была Линти — не известно, можно ли было по ней одной судить обо всей немужской половине человечества. Женщины в «Улье» не считались «сестрами» — их держали на Девятом Уровне и никогда не приравнивали к мужчинам. Григ не знал, чем же таким отличаются друг от друга взгляд женщины и взгляд мужчины, но видел, что отличаются, и путался в своих ощущениях. Он умел читать по глазам Дора или Вика, но темные глаза матери блестели от какой-то игры и говорили о многом и ни о чем одновременно. Явственно в них читались только два чувства: боязнь остаться непризнанной и тепло, которое дарилось ему, Григу, просто так, потому, что он — это он.
Еще лицо. Лицо Альрики выглядело очень знакомым. В нем было что-то от его собственного отражения, которое словно доработали с помощью резца и напильника, превратив все грубое в нежное, все толстое в тонкое, все крупное в мелкое, все острое в гладкое. Невероятное сходство поражало Грига и пугало одновременно.
«Не зря говорили, что я напоминал Отцу свою мать.» — осознал парень.
От него ждали слов, а он терялся в мыслях, не зная, какую из них поставить на первое место. Мысли об «Улье» сжимали сердце, как сжимают воспоминания о безвозвратно утраченном — город попал в руки врага, вряд ли существовал способ вернуть Братьям Родину. А они наверняка ждали, что он вернет. Мысли о том, что теперь делать, рассеивались в бессмысленном поиске — обнадеживающего ответа все равно не было. Что может сделать один военный корабль? Точнее, что он теперь должен делать? Сражаться со всеми, но ради чего? Раньше у них было Братство, было общество, которое существовало само по себе и не искало смысл своего существования. Победа над врагом поощрялась уважением и славой, доблесть и ум награждались повышением ранга и переездом на более высокий Уровень. Ради этого они жили. Все известные Братьям нематериальные ценности существовали внутри их цивилизации — за ее пределами они ничего не стоили. Не стало «Улья» — не стало смысла. Как требовали обычаи, для того, чтобы сохранить доброе имя и доказать верность Закону, им всем следовало сейчас найти врага посильнее и погибнуть в бою, записав свои имена в также несуществующую больше Книгу Героев…
Мысли о Линти навевали тоску другого рода: радость от того, что с золотоволосой альтинкой теперь все в порядке, омрачалась холодом понимания, что больше он, Григ, никогда не увидит ни таких сверкающих и бездонных глаз, ни таких смеющихся губ, ни такого прекрасного озорного личика…
Он победил, сохранив для оставшихся Братьев свободу и оружие, но проиграл, не оставив ни для них, ни для себя настоящего будущего. У Гронеда был план, и он рухнул. Гронед был Богом, предопределившим путь Братства. Что они должны были делать теперь, после того, как Бог ушел вместе со смыслом существования своего «Улья»?
При кажущейся мрачности общей картины, Григ все еще на что-то надеялся. Он был еще слишком молод, чтобы не верить, что завтра еще наступит. На сером фоне понимания того, что случилось, у него в душе все равно мелькали лучики непонятной, но сладкой надежды на лучшее.
— Вик, опиши мне ситуацию, но очень кратко, — не ожидая, что услышит что-то оптимистическое, но решившись наконец прервать угнетающее его молчание, потребовал Григ.
— Я приказал людям вернуться — Мозг отпустил всех, — монотонно отрапортовал Первый Брат. — Есть раненные, но все живы. У нас, как и десять суток назад, семьдесят пять тысяч Братьев. В большинстве — здоровые и изнывающие от бездействия. Основная проблема — найти людям работу, которая не позволит им сойти с ума от безысходности. Твоего пробуждения ждали, как чуда, которое вернет все на место.
Григ кивнул и посмотрел на чемпиона:
— Дор, о чем говорят Братья? Во что они верят?
— Они верят в тебя!
— Это я знаю. А еще во что? Чего ждут от моего возвращения?
Богатырь помрачнел и замялся — ему показалось, что Григ лучше всех знает, о чем спрашивает.
— Братья говорят: от нас ждали победы, а не бегства! — понимая, что от ответа не уклониться, пробормотал Дор.
— Кто ждал?
— Младшие. Маленькие. «Улей».
— Братья говорят, что мы все «бежали»?!
Дор так сверкнул глазами, что испугал даже своего юного командира — ничто не было бы для чемпиона так болезненно, как обвинение в трусости или малодушии.
— Мы не бежали, когда брали крейсер! — прорычал богатырь. — Но, пока ты спал, мы удалялись все дальше и дальше!
— От Земли? — уточнил Григ. — Ты и все Братья хотят, чтобы мы вернулись на Землю?
— Иначе все мы — предатели!
Слушая Дора, Вик морщился. Григ дал понять, что заметил несогласие Первого техника.
— Предательство, Дор, забыть идеалы «Улья»! — тщетно пытаясь совладать с расстроенными нервами, объяснил Первый Брат. — Но сохранить тело и голову, вместо того, чтобы разбить их о непробиваемую стену — это не предательство, это выбор человека с мозгами! Наша цель — сохранить Братство. У нас есть такая возможность, нужно только, чтобы воины поняли, что мир изменился, и научились жить в нем, с «Ульем» или без «Улья»!
— Брат не предаст Брата! — еще громче прогремел богатырь, распаляясь от неожиданного для него сопротивления. — Мы не можем бросить Младших врагу!
— Мы не можем не попытаться им помочь, — согласился Вик, смело встречая взгляд Дора таким же горящим взглядом. — Но мы должны продолжить путь Братства даже, если придется пожертвовать не только Младшими, но и половиной тех, кто остался!
— Перестаньте кричать, — попросила, подавая голос, Альрика. — Дор предлагает вернуться на Землю, Вик не хочет туда возвращаться? Так? Давайте искать компромиссы — вы же мужчины!
Братья бросили на Альрику взгляды, в которых читались негодование и желание немедленно выбросить нахалку за двери. Несмотря на это, вмешательство женщины подействовало — и Дор и Вик были вынуждены уступить Отцу и стерпеть сейчас общество низшего существа, а взяв себя в руки в одном, поутихли и в нетерпении друг к другу.
— Я не предлагаю вернуться на Землю, — пояснил Дор. — Я говорю, что мы должны спасти Братьев, которых там бросили!
— А я не говорю, что не хочу туда возвращаться! — присоединился Вик. — Я говорю: давайте думать, а не геройствовать! Давайте просчитаем все варианты: вернут ли нам наших товарищей, если мы сами вернемся к Земле?
— План Гронеда был таким, — произнес Григ, вспоминая. — Получив крейсер, мы представляли Земле ультиматум. Опасаясь удара из космоса, земляне должны были пойти нам на встречу.
— А остальные корабли Лиги? — спросил Вик.
— Они боялись устроить бойню рядом с населенной планетой… Что, если вернемся к этому плану?
— Да, Отец! — воскликнул Дор, хватаясь за оружие на поясе, словно прямо сейчас собирался в атаку. — Это самое правильное!
— Но не самое умное, — опять воспротивился Вик. — Дор, успокойся, наконец, и послушай! Я — Первый Брат!
Дор вспомнил о субординации и послушно опустил глаза, пряча на время горящее в них пламя.
— Отец? — спросил Вик у Грига.
— Говори, Первый Брат!
— Мы ушли от Земли, — объяснил Вик. — Десять суток туда, десять обратно. Итого — двадцать. За это время расстановка приоритетов может несколько раз поменяться местами. «Улей» захвачен. Братья погибли или попали в плен — пленных никогда не станут держать в самом «Улье». Мы хотим вернуть наших Братьев, так Дор? А что мы способны противопоставить врагу?
— То же, что и раньше! — буркнул, не поднимая головы, богатырь. — У нас есть крейсер! У нас есть семьдесят пять тысяч Братьев!
— Раньше? — удивился Вик. — Раньше многое было иначе! Кто наш враг: земляне? Не думаю: корабли врага явились из космоса. Они преследовали нас от места последней стычки. Лига — наш враг! «Улей» попал в руки землян, а корабль Лиги — к нам. Думаете, Братьями на Земле все еще занимаются местные? Конечно же нет! Захватив крейсер, мы нанесли удар Лиге. Что может Лига? Взять в заложники наших детей и наш дом и ждать, пока мы сами не явимся за ними в подготовленную для такого случая западню! Я считаю, что лететь к Земле и бессмысленно, и опасно — противник ждет от нас именно такого хода, противник готов к нему, противник знает, как обречь его на провал. Кроме того, если земляне не смогут удовлетворить наши требования, угрожать им бессмысленно. Угрожать Лиге, угрожая землянам — тоже: что, если конфедерация пожертвует этой своей планетой? Пленными могут заниматься одни люди, безопасностью планеты Земля — другие. Что, если вторые не смогут убедить первых пойти нам на встречу? Что, если первых вообще не интересует то, что могут предложить им вторые? Хотите прижать врага к стенке? Сделайте упреждающий ход, который станет для него неожиданностью! Надавите как раз на тех, кто обладает властью и способен решить судьбу наших молодых братьев! Если мы не можем угрожать планете Земля, давайте найдем такую, ради которой Лига пойдет на любые уступки!
— Ты намекаешь, что стоит наведаться на Бровург? — Григ только теперь понял, что идея Вика родилась не на пустом месте — она осенила ученого в тот момент, когда ему доложили о предпринятой проснувшимся Отцом смене курса.
— Почему бы и нет? — как-то рассеянно улыбнулся Первый Брат.
— Ты предлагаешь лететь на Бровург, когда малыши ждут нас в совсем другой части космоса?! — опять ожил Дор.
— Мы не знаем, где они ждут, — сухо отрезал Вик. — Они могут быть где угодно, а вот те, кто их захватил, подчиняются тем, кто на Бровурге! Неужели ты ничего не понял?!
— Братья, не затевайте самоубийство! — опять вмешалась Альрика. — У вас есть возможность представить, насколько силен флот Лиги — у вас его крейсер! Только один из десятков таких же! Бровург охраняется! К Бровургу вы не прорветесь!
— Но там нас не ждут, — поддержал Вика Григ.
— Нас не подпустят на такую дистанцию, чтобы мы представляли угрозу самой планете! Я не думаю, что это так, я это знаю! Не верите мне, спросите Мозг «Ослепительного»!
Вик вздохнул, давая понять, что не станет унижаться до спора с женщиной.
— Ты можешь предложить что-то другое? — уловил Григ, внимательно следя за глазами матери.
— Переговоры. Не нужно угроз. Попробуйте поговорить.
— Чушь! — прошипел Вик.
Альрика отмахнулась от Первого Брата, переходя в наступление на сына:
— Пойми, Григ, у вас уже есть аргумент — крейсер, который вас слушает! Докажите Совету, что с вами можно вести диалог, свалите все преступления на паранойю Гронеда — политики с радостью пойдут вам навстречу! Для них ваше сообщество само по себе — бомба — вы все мантийцы, вполне возможно, альтины! Попробуйте просто поговорить — не выйдет, тогда уже пускайте в ход зубы и ногти!
Дор и Вик посмотрели на женщину с плохо скрываемым пренебрежением. Но Григ выслушал внимательно — по опыту общения с Линти, он уже знал, что отдельные дамы способны порождать мысли, достойные любого мужчины.
— Мы можем поговорить с Советниками, находясь ближе к Бровургу? — спросил он.
— Ну… можете, конечно… — не уловив мысль сына, Альрика насторожилась.
— А наши слова при этом будут гораздо весомее?
— Это несомненно! — вставил вместо Альрики ухмыльнувшийся Вик.
— Попробуем сделать и то и другое, — заключил юный Отец. — Решение принято! Прорвемся к Бровургу и поговорим с теми, кто что-то значит. Скажем им так: «мы хотим мира, но упорствовать не советуем!».
Вик несколько раз одобрительно ударил в ладоши.
— Вы не доберетесь до Бровурга! — ошеломленная своим неожиданным поражением, повторила Альрика. — Вас встретят намного-намного раньше!
— У крейсера прекрасная маскировка, — пожал плечами Вик — он улыбнулся и встал, считая, что разговор по сути закончен.
— Кроме радаров, есть еще внутреннее зрение предсказателей!
Вик махнул рукой, но Григ вновь прислушался.
— Альтины могут сказать, где будет их крейсер через какое-то время, так? — осознал юный Отец.
— Вот именно, Григ!
— Они способны увидеть его где угодно?
— Да, Григ. В любой точке основного пространства.
— То есть, во время гиперпрыжка мы недоступны?
— Григ, зачем ты ее слушаешь?! — вскипел Вик. — Что это за чепуха про предсказателей?! Не хочешь ли, вместо этой болтуньи, спросить меня и ученых?! То мне говорили, что альтины умеют видеть друг друга, посему лучше поскорее прогнать их из «Улья», теперь я слышу, что и это нам не поможет: у них, якобы, есть возможность отслеживать любой корабль в любой точке космоса?! Если бы все было так просто, Отец, наш «Улей» атаковали бы после первого же нападения на первый же дорогостоящий лайнер и, после этого, не отпускали ни на минуту до полного его разрушения!
— «Улей» они не видели, Вик, — объяснил Григ. — А сейчас у нас обычный корабль.
— Ты веришь Альрике?!
— Не ей, а своему предчувствию. Альтины способны предвидеть опасность и предсказать ее место и время… — Григ задумался. — Единственный выход: лишить наших врагов преимущества своего дара. Пусть они знают, где мы — мы должны быть там, где они пойдут с нами на переговоры…
— Что ты имеешь в виду? — спросила Альрика.
— Что, если мы все время будем поблизости от каких-либо планет, представляющих для них ценность? Что, если сможем проложить такой маршрут, в любой точке которого битва с нами нанесет урон населению Лиги? Доберемся до Бровурга — отлично. Нет — используем то, что имеем?
— Теперь я не совсем тебя понимаю, — признался Вик.
— Что, если мы будем прыгать от планеты к планете?
— О таком я не слышал, — покачал головой Первый техник.
— Мозг! — позвал Григ.
— Я вас слушал, — отозвался компьютер.
— Плохо! — невесело пошутил Вик. — Кто научил тебя шпионить?
— Твое мнение, Мозг? — попросил Григ. — Можешь ты провести крейсер до Бровурга, выходя из гиперпространства только в непосредственной близости от населенных миров — планет Лиги?
— Меня заинтересовала такая тактика — она необычная, — признался Мозг. — Обычно меня просили об обратном — держаться от космических объектов как можно дальше. Я произвел расчеты: теоретически, такой путь до Бровурга может существовать.
— Что значит «теоретически», и что значит «может»? — поморщился Вик.
— Я могу учесть в расчете только регулярные космические явления. Мне известны координаты планет и солнц, известны их эклиптики в пределах системы и систем — в пределах галактики. Но расчет, составленный на основании статистических данных, может дать не слишком высокую вероятность благополучного возвращения из прыжка. Насколько я понимаю, вы не станете запрашивать Безопасность о пригодности зон переброски? Если нет, нужно учесть не только гравитационные аномалии, солнечные ветра, наличие космического мусора, комет и метеоритов, но и перемещения планетарного флота, о любой из кораблей которого мы можем расплющиться в процессе гашения скорости гиперперехода.
— Да или нет?! — потребовал Григ.
— Вы командир, вам решать, — уклончиво объяснил Мозг. — Если ситуация требует риска, оценка его степени производится не кораблем, а капитаном. Мое заключение следующее: вероятность, что «Ослепительный» благополучно прибудет в конечную точку такого маршрута, не более тридцати процентов.
— Маловато! — заметил Вик Григу.
— Мы попробуем, — заключил Григ. Он сделал жест рукой, означавший, что все свободны.
«Григ, а как же Линти?» — на юношу повеяло отчаянием и тревогой, источником которых послужила Альрика. — «Ты ведь сам отпустил ее домой к отцу. Она ведь была дорога тебе, помнишь? Неужели теперь вновь создашь угрозу для жизни девочки? Если нападешь на Бровург, Линти может погибнуть!»
«Не нападу…» — успокоил Григ, хотя у него самого на душе стало еще тоскливее. — «Мы хотим угрожать Бровургу, а не атаковать его. Нам нужно вернуть малышей, а не ввязываться в войну с превосходящим врагом. Потом, как сказал Мозг, вероятность добраться до планеты Линти — тридцать процентов. Как говорила ты, приблизиться к Бровургу на опасное расстояние нам не позволят. Сама видишь: угрозы для Линти практически нету… А у меня нету другого выхода. Так получилось, что я — Отец. Или я спасу наше Братство или умру ради него. У меня нет даже права подумать, что мне приятнее, а что нет.»
