Назад: 27 апреля, воскресенье, утро. Покипси, округ Датчес, штат Нью-Йорк, США

Дальше: 28 апреля, понедельник, утро. Покипси, округ Датчес, штат Нью-Йорк, США

27 апреля, воскресенье, утро. Мальборо, округ Алстер, штат Нью-Йорк, США

— Мы вам пива дадим, травы и перегрузиться поможем, — сказал Баз, здоровенный лысый байкер с длинной седой бородой. — А пулеметов у нас мало, чувак, не можем поменять.

— Даже за две машины? — уточнил я, продолжая безнадежно торговаться.

— Чувак, машин здесь полная страна — бери что хочу, — ткнул он толстым пальцем в окно. — А пулеметов у нас мало.

— Так машины подготовленные, а с остальными еще возни… — намекнул я ему.

— Поэтому мы с вами и поехали, чувак, — оборвал он меня. — Если бы гребаные машины не были подготовлены, мы бы просто сказали вам, куда ехать, и дальше как знаете.

Не вышло. В очередной раз не вышло. Ни черта здесь не сменяешь на машины, даже на самолет не сменяешь, максимум — добрую услугу. Или машину на машину, что на фиг не надо. Ладно, помогут с горючкой разобраться и от мертвяков отбиться — и то хорошо, и за это уже большое спасибо.

С нами поехали четверо: Минк, Баз, молодой длинноволосый Чип и коренастый и кривоногий Лупо, мексиканец, татуированный до бровей, с усами а-ля Панчо Вилья, переходящими в бакенбарды. Все вооруженные разнообразно, с одной общей характерной чертой — до зубов. Лупо даже догадался пулеметными лентами обмотаться и держал в руках М249, ручник, копию бельгийского «миними». А еще у него было два кольтовских длинноствольных револьвера «анаконда», висящие на бедрах, так что выглядел он как осовремененный вариант мексиканского бандита из вестерна.

Минк, к моему удивлению, заграбастала Тигра, едва залезла в кабину, и самолюбивый кот не возражал — видать, родственную натуру почувствовал. Так и уснул у нее на коленях.

Ехать оказалось действительно недалеко — десять миль, минуты. Уперлись в городок Мальборо, выглядящий пустынным, хоть байкеры и сказали, что там мертвецы, и свернули налево, к реке, на узкую асфальтовую дорожку через рощу. Что дорога, что дома городка Мальборо никак не навевали мысли о том, что здесь может притаиться такой facility, как яхт-клуб. И асфальт был кривоват, и вокруг грязновато, да и вообще выглядело все не очень вдохновляющим.

Сомнения рассеялись после того, как метров через пятьсот машины выскочили на берег Гудзона. Немалых размеров площадка была завалена перевернутыми и, наоборот, стоящими на подпорках лодками и катерами, а еще большее их количество выстроилось вдоль трех плавучих пирсов. Причем некоторые из них очень даже впечатляли размерами. Был и очень симпатичный немалого размера клаб-хаус, с белыми стенами и зеленой крышей, выстроенный в типичном для этих мест стиле. Его вернада была занята круглыми столиками, на которых так и стояли перевернутые стулья — ресторанчик тут имелся.

— Ни хрена себе, — со всей экспрессией заявил я, оглядевшись. — Если мы здесь ничего подходящего не сможем найти, нас следует скормить мутантам.

— Найдем, — уверенно заявила Дрика, внушив смутные надежды на успех предприятия: в этом она куда больше, чем я, разбирается.

— Ну как? — спросила Минк.

— Охренеть, — честно ответил я, и подружка Кега удовлетворенно хмыкнула.

Выгрузились из машин все же осторожно, оглядываясь и держа оружие наготове: мало ли кто мог тут околачиваться? До «мертвецкого городка» меньше километра — любой мертвяк дотопает. Заправка клуба была разочаровывающе пуста — ни капли топлива в танках.

— С чего начнем, если так? — спросил я.

Дрика, задумчиво покусывая нижнюю губу, оглядела стоянку плавсредств, затем сказала:

— Проверим сначала самые большие яхты — сможем ли завести и есть ли в них топливо. Потом будем думать дальше.

— Ты хочешь прямо здесь подобрать посудину до конца плавания? — уточнил я.

— Нет, — мотнула она головой, — я уже отсюда вижу: здесь нет того, что нам нужно. Но можем подобрать то, на чем будем искать. И куда можно погрузить топливо — его не каждая лодка возьмет.

— Можно взять какое-нибудь корыто на буксир, — предположил уже я. — А в него загрузить бочки.

Дрика подумала, кивнула, но затем сказала:

— Нам проще перелить топливо или перегрузить бочки?

— Перелить, разумеется, — сказал подошедший Сэм. — Бочки тяжелые, и их много, докатить их куда-то сможем, а вот грузить без крана — сомневаюсь.

— В любом случае: не посмотрим — не решим, — подвел я итог обсуждению.

Байкеры согласились приглядеть за берегом — проследить, чтобы никто лишний на наш праздник жизни не заявился, так что мы пошли шариться по лодкам все втроем, консилиумом вроде как.

Задачей номер один сочли найти не просто умеренно большую посудину, но еще и с дизелем. У американцев они устанавливаются не в обязательном порядке — и бензин дешевле, и лодки с бензиновым двигателем быстрее.

— На самое большое не бросайся, — все время наставляла Дрика. — Вон ту видишь, с синим бортом? Я такие знаю — у дядиного приятеля была. Она берет четыре тонны топлива и может пройти триста миль, не больше. Сколько до Нью-Йорка?

— Сто миль, кажется, — отозвался Сэм.

— Значит, она сожрет больше тонны солярки только туда. Нам так ни на что не хватит.

Признаться, я с большим сожалением посмотрел на большую и красивую яхту. Как на ней бы вот так… до самой Москвы, если можно. Мне казалось, что именно на таких через океаны и катаются, ко всяким островам с наемными моделями, или, как тут их кличут, с escorts, — и еще пиво из рекламы пьют, но вот — облом. Не оно.

— Так что ищем-то? — не выдержал я бестолкового топтания по пирсу.

— Вон тот… как? — спросил Сэм, показав рукой на довольно большой, метров десяти — двенадцати в длину, выскобортный катер с острым носом и простой белой рубкой. — Это крю-бот, у нас в порту на таких возили бригады ремонтников, водолазов, и даже что-то таскали на буксире.

— Пошли посмотрим, — сказал я, направившись по гулкому дощатому настилу причала к лодке.

Швартовали здесь бортом и вплотную — не как в больших маринах, где кормой и со сходнями, так что перескочить на борт большого труда не составило. Большая белая рубка «pilot house», за ней нечто вроде автобусного салона. Раньше в нем были сиденья рядами, как в том же автобусе, но, когда крю-бот кто-то купил, из салона сделали просторный кубрик с камбузом в уголке.

Сэм сразу направился на корму, открыл люк в машинное, заглянул, кивнул удовлетворенно каким-то своим мыслям. Дрика колдовала у приборной доски — щелкала тумблерами. Затем сказала:

— Горючее есть, но не пойму, сколько здесь всего. Показывает полный танк, но никакой маркировки.

— Не думаю, что много, — предположил я. — Если у лодки работа по порту кататься с монтерами, то заправиться проблема небольшая.

— Да, пожалуй, — согласилась она. — Но нам далеко и не нужно, так?

— Так, — кивнул я и оглядел кубрик. — Только вопрос в другом: сколько катер будет жрать с двумя, скажем, большими лодками на буксире? И вообще он их потянет?

— Потянет, — сказал Сэм, заходя в кубрик. — По воде кто хочешь и кого хочешь потянет, да, сэр. Я о другом думаю — как мы будем потом эти самые лодки разгружать? Нас ведь всего трое останется.

— М-да, пожалуй, — закряхтел я.

Все так и продолжает упираться в эту чертову погрузку-разгрузку. Я работы не боюсь, но хорошо бы знать, что вообще делать. Сам способ, технологию, так сказать, придумать. Перспектива вытаскивать двухсоткилограммовые скользкие бочки из вихляющейся на воде лодки, и даже без крана, как-то не очень прельщала. Где кран взять? Нет, понятно, в портах есть, но мы тут при чем? Где река, а где имение!

— Пошли вон тот проверим, — сказала Дрика, показав на массивную и какую-то развалистую лодку довольно мореходного, на мой дилетантский взгляд, вида. — Он большой и, по идее, на малом ходу очень мало топлива расходует.

— Знаешь его?

— Подобные им «прибрежными круизерами» называют.

Пришлось топать к «прибрежному круизеру».

— А почему прибрежный? — спросил я. — Мало топлива берет?

— И топлива мало, и самое главное — такие лодки сконструированы для спокойного стояния на якоре, пока ты рыбу ловишь. А если непогода, то надо прятаться в маринах: в шторм с ними проблемы.

— То есть на нем далеко никак? — уточнил я.

— Нет, если только вдоль берега.

— Каботажник, — вспомнил я выловленное из детских книг слово.

Вообще «каботажник», или «coast cruiser», это уж как кому нравится, внушал уважение. Крю-бот, который мы осматривали только что, выглядел по сравнению с ним несерьезно. Лодка называлась «Леди Далия», и я так понимаю, что таким именем нарек ее владелец, страдающий излишком неутоленного романтизма. Истинное название было написано на борту куда более мелким шрифтом: «American Tug 49». То есть данное судно, судя по названию производителя, произошло по прямой от буксира. И заодно получила от меня кличку «Туг».

Сходней не было, и на борт пришлось с низкого пирса вскарабкиваться. Забравшись на палубу, я оглянулся и обнаружил, что байкеры расселись на перевернутых лодках в вольных позах и наблюдают за нами, вроде как развлекаются. Тигр, кстати, так и терся возле Минк, скотина неблагодарная.

— Здесь ключи нужны… — сразу сказала Дрика, заглянув в рубку.

— Я инструменты взял, — ответил Сэм, бросая на палубу звякнувшую сумку.

Я же прошелся по рубке, огляделся, вышел на палубу. Нет, здоровая такая лодка, хоть гуляй по ней. Метров… да не так уж и много, почти четырнадцать, число «49» в названии — это как раз длина в футах, просто за счет массивности выглядит большой. И широкая она к тому же.

Просторный общий кубрик, отделанный красным деревом, маленькая кухня за барной стойкой, хотя камбузом это назвать язык не поворачивается — прекрасная кухня, как в хорошем «кондо». Две каюты, обе с двуспальными кроватями. Просторно. Еще мысль мелькнула о том, что можно столько всего выкинуть отсюда, чтобы облегчить судно… и загрузить солярку. Богатое место, много всего такого… что сразу за борт. Вон со стиральной машины начать: за бортом постираемся, если припрет, ручками.

— Дрика, ну что? — спросил я, когда Сэм начал собирать инструмент, а она опять взялась что-то переключать.

— Запустить можно. Бак на треть заполнен… емкость… восемьсот галлонов, это…

— Это больше двух тонн, — прикинул я быстрее. — Можем закачать одиннадцать бочек из того, что у нас есть. Вопрос только в том, сможем ли потом выкачать.

— Сможем в любом случае, — уверил меня Сэм. — Надо будет — дыру аккуратно сделаем, но вообще тут все не очень сложно — лишь бы шланга хватило. Но проблема в погрузке — причалы деревянные, узкие, машина не зайдет, бочки катить по ним и то страшновато — можно уронить, и вытаскивай такую тяжесть из воды, да, сэр.

— И стоит в самом конце причала, — дополнил я нерадостную картину.

Минут на пять воцарилось молчание, но потом у меня в голове зашевелилась некая мысль.

— Есть идея, — сразу объявил я, наткнувшись на два требовательных взгляда.

— Делись, — сказал Сэм.

— Грузовики надо гнать обратно через мост, к пристани цементного завода: туда и заехать легко, и грузить придется сверху вниз, а не снизу вверх, — сказал я. — Дрика, справишься со швартовкой у причала все же или как? Надо справиться вообще-то.

— Если… если поможешь, — сказала она. — Кранцы сбросишь, и вообще…

— Что «вообще»?

— Подтянуть к причалу сможешь?

— Ну… наверное.

По крайней мере, я видел, как это делается. Все же довелось покататься на больших лодках тогда, когда с женой дайвингом увлеклись, причем не по одному дню, а так по паре недель. Ладно, с такой работой должен справиться.

— Давай разбирайся здесь, что к чему, а мы с Сэмом пойдем наших мотодрузей уговаривать еще чуть-чуть помочь, — сказал я.

Как я и предполагал, бездельничающие байкеры согласились помочь легко — все равно им заняться нечем. Чип полез за руль «кодьяка», остальная компания забралась в «корзину», Сэм уселся на свое место, проверили связь — и машины тронулись с места. А я побежал назад, к лодке, понимая, что сейчас в первый раз в жизни буду самостоятельно «отдавать швартовы», или как оно все правильно называется.

— Заводи, я сейчас! — спохватился я, сообразив, как можно облегчить себе жизнь.

Кранцы, кранцы… во времена моего детства это были старые автомобильные покрышки, а теперь это такие оранжевые силиконовые груши размером с большой воздушный шарик и таковым и являющиеся, если уж откровенно. Вот если ими весь борт увешать, то… глядишь, и не расшибем лодку, не сломаем при первой же попытке швартовки.

Заскочил на борт старенького моторного бота, отвязал концы двух таких «воздушных шариков», выволок на причал и потащил к «Леди Далии», которую уже мысленно прозвал «Тугом». Закинул на борт, крикнул:

— Сейчас, еще пару притащу!

Дождался ответного кивка Дрики, огляделся… где тут еще есть большие и поблизости? Ага, вон еще большая лодка, с «летящим мостиком» и большой рубкой… аж четыре висят с борта. Сейчас я их…

Большая лодка, белоснежная, окна у рубки вытянутыми каплями черного, как обсидиан, стекла, обводы такие, что представляешь, как она волны, словно ножом масло, режет. Если бы еще ходила далеко и экономно…

Перескочил на корму, огляделся. Сзади вход в рубку, или, как тут принято называть, «pilot house», — через большие двустворчатые двери из затемненного стекла. Вроде как распахнешь их — и устраивай светский прием на всей палубе. Не удержался, решил внутрь глянуть — как тут народ время проводил…

Потянул створку на себя, она на удивление легко и плавно распахнулась. Потянуло… ацетоном и тленом: это уже как вспышка — мозг не тратит ни единой наносекунды на осознание того, что это все может значить. Руки схватились за автомат раньше, чем строка мысли проскочила через сознание. И все равно не успел, потому что мертвец стоял за второй створкой.

Черт бы побрал затемненные стекла и блики на них. Мертвец разглядывал меня с расстояния в метр, а я не только не заметил его, но даже сам пригласил перекусить.

Он схватил меня за автомат и рукоятку «зига», торчавшую из кобуры, словно специально, перекрыв доступ ко всему оружию. Смрад волной, щербатая гнилая пасть метнулась прямо к моему лицу, словно стремясь укусить за нос, как шутка глупая. Все сразу накатило — дикое омерзение, тошнота, страх, парализующий, отчаянный страх, когда мутные злобные глаза оказались прямо напротив моих, зрачки в зрачки.

Толстое, одутловатое и обвисшее лицо с пятнами тления. Облезлые грязные волосы, огромная открытая рана на лице справа — словно от удара молотком, но крови нет, лишь какая-то мерзкая слизь скопилась возле нее.

Не укусил. Вернее, укусил, но не достал — я успел подставить руку в кевларовой перчатке, которая нож держит, спасибо все тому же разграбленному дому в Юме. Но зубами он вцепился больно, как тисками сжал. Навалился на меня, я отступил и… запнулся за сложенный шезлонг. Новая вспышка страха, мысль: «Хана!»

Я упал навзничь, тяжело, больно — не спасла даже амортизирующая плита «плэйт-карриера», — чуть не лишившись дыхания. Большой, жирный и смердящий мертвец навалился сверху. Его харя теперь лежала где-то у меня на груди, и он вновь попытался укусить, уже в запястье, но мне удалось оттолкнуть его голову двумя руками, упираясь в лицо и лоб. Его кожа и вислая плоть лица как-то скользко и вяло, омерзительно вяло подавались под моими пальцами, а его глаза… они не меняли своего выражения. Он пытался жрать меня и даже не осознавал, что я сопротивляюсь.

Сквозь туман в сознании крик Дрики, но что она кричит? Не слышу, не знаю, не до того, меня сейчас куснут — и все, я мертвец, зомби, тварь бродящая, поганящая землю, я такой же, как та зараза, что сейчас лежит на мне, расплываясь мешком гнилого мяса. Автомат зажат между ним и мной, до пистолета не дотянуться. Я толкаю его голову двумя руками, пытаясь оттолкнуть в сторону. Но у меня не очень получается — мертвец цепкий и тяжелый и как-то вообще расплылся в стороны.

Дышу через раз — все же сбил дыхалку, и легкие заполнены трупной вонью, — тошнота, как шар для боулинга, катит откуда-то изнутри, и я понимаю, что могу облеваться прямо сейчас, вот так, как лежу.

Зомби тихо скулит, тяжко ворочается и пытается дорваться зубами до меня. Дернулся, не достал, зато мне удалось столкнуть его тушу набок, в сторону. Есть, одна рука свободна! Краем глаза вижу подбежавшую к лодке Дрику — кажется, я даже слышал ее топот: причал гулкий.

Рука дергается к пистолету, инстинктивно, и натыкается на похожую на гнилой окорок лапу мертвяка. Он так и продолжает держаться за автомат и рукоятку пистолета. Моя рука, словно испуганная, отдергивается к поясу, пальцы захватывают резиновую рукоятку «андеркавера», с которым я не расставался ни на секунду с тех пор, как Хесус его мне продал в темной задней комнате заштатного ломбарда. Палец на зажим, рывком из кобуры, а затем короткий ствол с силой вдавился мертвецу в глаз.

Грохнуло глухо — как в подушку выстрелил. Голова мертвяка странно вздулась сбоку, из глаза потекла бурая жидкость, и струйкой сочился синий дымок. Выходного отверстия не было, а то еще и забрызгало бы. Туша зомби обмякла — большая, заполненная гнилым жиром, — даже как-то растеклась по палубе, подобно налитому водой воздушному шару.

Еще не опомнившись от паники, опасаясь того, что из рубки кто-то еще бросится на меня через открытую дверь, задергался, рывком высвободился из захвата мертвых рук, откатился в сторону, прицелился в дверной проем, ожидая, что оттуда выскочит кто-то еще.

— Укусил? — Испуганный голос Дрики прямо над ухом.

Она, кстати, в панику не впала — стояла надо мной, вскинув «укорот» и прикрывая меня, поднимающегося.

— Нет, — покачал я головой, поднимаясь на ноги, но так и не опуская ствола. — Дурак я, забыл про осторожность. Дурак совсем.

Тошнота накатила девятым валом, и я едва успел перегнуться через борт, потеряв все, что съел с утра.

— Тебе плохо? — продолжала беспокоиться девушка.

— Мне хорошо, — уверил я ее. — Уже. Просто с трупом лишнего пообнимался, вот и вывернуло. Гадство, воняет от меня…

— От него больше воняет, — дипломатично сказала Дрика, толкнув ногой труп.

— Спасибо, обнадежила, — поблагодарил ее я.

Отодвинулся по борту подальше от расплывающейся в воде блевотины и взялся полоскать руку в перчатке, которую пытался жевать мертвяк. Блин, обслюнявил, скотина, теперь чем отмывать? Как вспомню, так кажется, что никакой ацетон не возьмет… бензином, блин… и поджечь…

— Уходить пора, — скромно напомнила Дрика.

— Пошли, — кивнул я, — прикрывай. Я эти вон потащу, — указал я на кранцы.

— Хорошо.

Дотащили груз до «Туга» без приключений, свалили на корму, и я сразу начал прилаживать большие оранжевые груши кранцев на релинг, с небольшими промежутками.

«Отдать концы» тоже получилось без особого труда: «восьмерки» распутывались легко. Я так и остался стоять у борта, глазея по сторонам и с тихой матерщиной продолжая принюхиваться к себе: разило мерзостно, надо срочно что-то делать. Опять соляркой — как тогда, в Ла-Порте?

Лодка, утробно бурча дизелем и вибрируя палубой, медленно отвалила от причала, баламутя воду «подрульками», потом начала неторопливо набирать ход, сваливаясь в пологую циркуляцию, разворачиваясь вверх по течению. Я заглянул в окно рубки — вид у Дрики был сосредоточенный, но вполне уверенный, большое рулевое колесо из лакированного дерева она крутила не торопясь, явно понимая, что делает. Надо бы и самому попробовать будет, не так это сложно — похоже, в том же самолете кнопок с рычагами куда больше, и справлялся же…

Поймал себя на том, что все тру и тру мокрые перчатки одна о другую, словно стараясь счистить следы соприкосновения с пастью мертвеца. Блин, надо о деле сейчас думать, нервы на потом.

«Туг» развернулся и пошел вверх по реке, уверенно разрезая форштевнем рябую от ветра речную воду свинцового оттенка. В какой-то момент поймал себя на мысли о том, что вот отошли — и можно мертвяков не опасаться. Вон уже двое топают к причалу, от которого отвалили, из лесу вышли — пришлось бы отстреливать, а тут… и ветерок веет, и дождь давно закончился, и ни одна бродячая мертвая тварь до тебя дотянуться не может. Да и немертвая тоже, разве что с берега могут обстрелять.

Может быть, как до дому доберусь и своих найду, куда-нибудь к реке переселиться? Там небось самая жизнь и начнется: чего крутиться возле сожранной, голову на отсечение, Москвы? В Тверь, на малую родину, на волжские берега, с детства памятные! Правда, тут еще вопрос в том, как устроиться получится. Это тут я богач, яхты на выбор, грабь любую, а там? А для «там» у меня пока и нет ничего. Тоже думать придется, как жить и чем жить.

Слово «жить» сбило на мысли беспокойные. Я их все гоню, а они как тараканы — обратно. Да живы мои все, не может быть по-другому: когда мы еще общались, самое страшное — первое время — уже было позади. Выжили, уцелели, даже вооружились дополнительно. Нет, ничего там с ними не может быть. Я бы почувствовал. Наверняка почувствовал бы.

Берега неторопливо тянулись по бокам, плескалась волна в борта, за кормой расплывались длинные усы от форштевня и кипящая полоса от винта. Скорость стала какой-то непривычно маленькой, зато… не за рулем, а вот так — ходишь, гуляешь…

Пришвартоваться у цементного завода удалось без проблем, хотя благодарить за это следовало все же скорее многочисленные кранцы, висящие вдоль борта, а не таланты рулевого. Хотя и Дрика тоже справлялась с лодкой нормально, если на мой непросвещенный взгляд судить. Вывела, довела, подогнала и пришвартовала — что еще нужно?

Сэм с байкерами были уже на месте и, что самое важное, — успели закрыть ворота в сетчатом заборе. Пара мертвецов уже шлялась вдоль него, но в них никто не стрелял, потому что больше выстрелов — больше внимания. А пока выстрелы потрескивали в отдалении: Кег и компания разбирались с мертвецами в ходе своей очередной мародерской вылазки, заодно отвлекая внимание от нас.

— Здание проверяли? — спросил я у Сэма, искавшего что-то в кабине грузовика.

— Это? — показал он на двухэтажное, немалых размеров фабричное здание с двускатной крышей, построенное, судя по стилю, в начале двадцатого века.

— Это, — подтвердил я. — Мало ли кто оттуда выскочит!

— Страшновато проверять, — подумав, ответил он. — Лучше приглядывать за ним — и все. И стрелять во все, что оттуда высунется. Ты чего мокрый?

— Проверял кое-что, — лаконично ответил я. — Вопрос прежний: как будем бочки грузить, и так, чтобы процесс на неделю не растянулся?

— Эвакуатор приспособим. Сделаем обвязку под бочку — и будем по одной опускать.

— А с грузовика как снимать?

— Пока не придумал, — честно ответил он.

Я тоже не придумал. И не придумывается как-то. Есть идея закачать восемь бочек в танк, а потом переливать уже в них, и так далее, но сколько на это уйдет времени — представить страшно. А сгружать вручную вдвоем — надорвемся и сдохнем, у нас и механизации разве что L-образная тележка на двух колесах, оставшаяся от мебельного прошлого «фрейта».

Байкеры работать грузчиками тоже не рвутся. Охранять нас — пожалуйста, а самим с бочками корячиться — это уже увольте. Наши разговоры слышат, но помощь предлагать не спешат.

Чувствуя, как закипают мозги, закрутил головой в поисках пути к спасению — и нашел. Путь нашел, в смысле.

— Сэм… вон там… это же песок? В таких мешках с ручками.

В здании цементного завода были открыты ворота во что-то вроде склада, и там рядами выстроились мешки — не мешки, а что-то вроде больших хозяйственных сумок, как у челноков, заполненных песком. Нет, не песком — готовой цементной смесью, только разницы никакой. В каждом мешке намного больше тонны, здоровые такие.

— Хочешь подушку сделать? — догадался он.

— Точно, — подтвердил я. — Натащим буксиром этих мешков к дверям кузова — и будем бочки сбрасывать прямо на них. А там в обвязку — и дальше эвакуатором, до лодки. Долго, но все равно справимся. Кстати, лодку не перегрузим? — засомневался я напоследок.

— Не знаю, — сказала Дрика. — Надо аккуратно. В любом случае в реке волны нет, так что… дойдем как-нибудь.

Назад: 27 апреля, воскресенье, утро. Покипси, округ Датчес, штат Нью-Йорк, США

Дальше: 28 апреля, понедельник, утро. Покипси, округ Датчес, штат Нью-Йорк, США