11 апреля, среда, утро. Округ Марикопа, Аризона, США
Так и ехали через пустыню, никого не встречая, оставляя за собой редкие крошечные городки. После замертвяченного Викенбурга мы проехали через полупустынный, но населенный живыми людьми Морристаун, а потом вновь потянулись бесконечные километры пустыни и пыльная лента асфальта, тянущаяся через них. Затем мы миновали «край полигонов» — участок все той же пустыни, где имела свои испытательные участки каждая компания, производящая автомобили, — от японской «Тойоты» до шведской «Вольво», не говоря уже об американских. Все здесь гоняли свои машины, проверяя на «жароустойчивость», «пескоустойчивость» и черт знает что еще.
После Морристауна мы остановились, чтобы снова поменяться с Дрикой местами. Не то чтобы она устала — фургон был вполне комфортным, как любая американская машина, и медленно вести его по пустынной асфальтовой дороге было нетрудно, но, во-первых, не хотел давать никому из нас уставать вообще, а во-вторых, мы приближались к Финиксу, к главному и самому большому городу штата, о котором еще в начале Катастрофы говорили только плохое. И помногу. Миллионный город среди пустыни был захлестнут волной взбесившейся ожившей мертвечины в первые дни, тогда, когда даже Юма, несмотря на весь местный бардак, еще как-то держалась.
Остановились прямо посреди дороги, не опасаясь ни капли, что в нас кто-то врежется, посреди широкой и плоской пустыни, обсыпанной все теми же пучками сухой травы, успевшей уже надоесть до тоски, вышли из кабины, потягиваясь и разминая ноги. Впрочем, бдительности не теряя, с оружием на ремне, в полной готовности палить во все, что нам не понравится.
— Скоро можно будет бензина долить, — сказала Дрика, прыгая на месте и делая наклоны в обе стороны.
Датчик показывал еще половину бака, расход при таком темпе и режиме езды был ниже всякого минимального, но я заранее решил, что «до лампочки» точно доводить дело не буду. Мало ли что случится! А если придется от кого-то удирать, а бензина на дне будет? Поэтому для себя определил, что половина бака — отличный повод заправиться.
— Сейчас слева будет озеро Плизэнт, попробуем свернуть туда, — сказал я, тоже приплясывая и разминая занемевшие ноги. — Хочу оглядеться, соответственно там и заправимся.
— Оглядеться? — удивилась она. — А зачем?
— Там водохранилище, из которого Финикс водой питался. И электростанция есть небольшая. Поэтому люди могли туда заселиться, как в Юме.
— И что? — не поняла она. — Люди много где есть.
— Много где, верно, — согласился я с ней. — Но там были маленькие городки, где чужих и в лучшие времена не слишком жаловали, а у озера если кто и заселился, то те, кто сбежал из Финикса.
— Не пойму, а что это нам дает? — чуть нахмурилась она.
— Впереди — Финикс, — показал я рукой дальше. — Дорога идет по его окраинам, объехать по большому кругу весь город не получается. Если что-то пойдет неправильно, неплохо иметь место, куда можно отступить. А если отступим, то где-то и ночевать надо. Если там люди организовались, то можно найти безопасный ночлег.
— А если там плохие люди? — задала она вполне резонный вопрос, продолжая хмуриться.
Моя идея пока ее явно не восхищала, что после нашего последнего совместного приключения можно было считать совершенно простительным.
— Не думаю, — ответил я. — Полагаю, что «модель заселения» этого места была такой же, как и в Юме. Туда должны были съехаться те, кто думает о будущем, а чаще всего этим отличаются нормальные люди. Обитатели трейлерных парков искали бы другие места, здесь тоже была национальная гвардия, а они хоть и обычные обыватели в камуфляже, но оружие им раздают не игрушечное.
— Думаешь? — с оттенком сомнения переспросила девушка, но затем кивнула: — Ты прав, наверное. Может быть, здесь заправимся? А туда уже с полным баком заедем?
— Все равно надо сначала с дороги съехать. А то так никого, а как все свое хозяйство заправочное развернем, кто-то и появится. Кто-то совсем ненужный. Ладно, поехали.
Однако специально куда-то сворачивать не пришлось. У первого же поворота оказался указатель со стрелкой и надписью: «Региональный парк Лэйк-Плизэнт». Куда я, собственно говоря, и собирался. Судьба.
— Теперь повнимательней, — сказал я, вглядываясь вперед.
Дорога, слегка петляя, увела нас на пару километров в сторону от шоссе, и затем мы уткнулись в арку с надписью, извещавшей, что это и есть главный вход в региональный парк. И возле арки было совсем небольшое укрытие из мешков с песком, накрытое сверху матерчатым тентом, в котором стоял маленький «матт» со старым пулеметом М60 на турели, а на самих мешках сидели, свесив ноги в обрезанных камуфляжных штанах, трое молодых парней, голых по пояс и в бейсбольных кепочках на головах. Набитые разгрузки были надеты прямо на голое тело, и каждый из них держал в руках военную М-16.
Кроме парней возле мешков лежала на песке крупная немецкая овчарка, опустившая уши и вывалившая длинный розовый язык на такой жаре.
При виде нашего фургона они насторожились, один из них, красный от загара, забрался в «матт» за пулемет, еще один присел за мешки, положив на них винтовку с оптическим прицелом, при этом еще и загнав собаку в укрытие. Третий, смуглый парень мексиканской наружности, прятаться не стал, а, наоборот, выступил вперед, поднимая руку и жестом приказывая остановиться. Что мы и сделали, причем классически, как для полиции, — я даже руки с рулевого колеса не убирал. Не знаю почему, но я сразу заключил — парни на бандитов непохожи. Бандиты в Америке любят внешние проявления своей крутости, так что шпана сразу идентифицируется, а эти выглядели самыми обычными местными.
— Привет, — сказал я, глядя на мексиканца через зарешеченное окно.
Он держал автомат на сгибе руки, никакой агрессии не демонстрируя. Заглянул внутрь через окно, брови его чуть поднялись при виде девушки, затем он отметил наличие многочисленного оружия и слегка усмехнулся при виде таращащегося на него кота. После этого он ответил на приветствие и спросил:
— Куда направляетесь?
— Дальше, мимо Финикса, — ответил я. — Хочу обстановку уточнить, что нас дальше ждет, и, может быть, найти место для безопасного ночлега.
— Здесь хотите ночевать? — уточнил он, кивнув в сторону озера.
— Если это никому не помешает. И если вы расскажете в двух словах, что здесь за народ.
— Мы — община Плизэнт-Лэйк, — ответил он. — Все из Финикса, разные люди. Но не бандиты, если вы спрашиваете об этом.
— Именно об этом, — кивнул я. — А как вообще с возможностями для ночлега?
— Думаю, что нормально, если у вас есть палатка или вы спите в машине, — ответил тот. — Отелей здесь не было, только трейлерная стоянка, а прицепы все заняты. Есть что-то вроде общего дома в бывшем развлекательном центре «Пустыня», но там в основном детей собрали. А так место охраняется, так что проблем не будет, как я думаю. Мы даже в общину нормальных людей еще принимаем.
— А к кому и где обращаться?
— Если решитесь, то езжайте по дороге вдоль озера. Увидите плотину Нью-Уэдделл, там будет укрепленный пост. Они и направят, куда надо.
Понятно, а эти трое здесь за передовой дозор. Стрельнуть заблудившегося мертвяка — вон два трупа валяются поодаль — или вовремя смыться на «матте», если появится серьезный противник, предупредив при этом своих. А собака еще и не дает проспать приближение опасности.
— А что ближе к городу? — спросил я.
— А как вы думаете? — усмехнулся тот. — В городе мистер Сатана открыл филиал своей компании «Ад Инкорпорэйтэд», делегировав местному представительству все права материнской компании. Надо развернуть тезис шире?
— Если только немножко, — усмехнулся я в ответ. — Не возражаете, если я выйду из машины?
— Если не будете сразу стрелять, а кот не будет провоцировать Рекса на драку, то выходите, нет проблем.
Я скосил глаза на развалившегося на картонной коробке Тигра и сказал:
— А оно ему надо? В машине кондиционер, а здесь жарко.
С этими словами я выбрался, ступив ногами на раскаленный асфальт, даже через ботинки ощутив, какой он горячий. Дрика тоже выбралась, обойдя фургон и встав возле меня. Мексиканец скосил на нее глаза, думая, что я этого не замечу через черные очки, но обратился все же ко мне:
— Так что вы точно хотели узнать?
— Мы собираемся объехать Финикс с севера. Обогнуть по кругу до восемьдесят седьмого шоссе. Хотели узнать, насколько это безопасно.
Парень усмехнулся. Затем сказал:
— Это чертовски небезопасно. Дорога идет через пустыню до стрельбища Бена Эйвери. Знаете такое?
— Нет, я здесь редко бывал, — ответил я.
— Самое большое стрельбище в этой долбаной стране, а его управляющий, Уилл Браун, как раз возглавил нашу общину, — пояснил парень, — но рядом со стрельбищем находится федеральная тюрьма Блэк Кэньон. Слышали про такую? Нет? — Он указал куда-то вдаль пальцем. — Учреждение со средним режимом, то есть куда большинство уголовников сажают.
— И?
— Когда все началось, туда подскочила целая банда и сумела ворваться внутрь, сметя охрану, которой к тому времени оставалось совсем немного. А еще эти ребята здорово разжились оружием — кто-то помог им захватить арсенал национальной гвардии.
— И что там сейчас?
— Они заняли и саму тюрьму, и строения стрельбища, и самое главное — они захватили Норт-Гэйтуэй, перевалочную грузовую базу. Там много топлива, грузовики и самое главное — канал. У них есть вода.
— Вода идет от вас? — спросила вдруг Дрика.
— От нас, — кивнул парень. — Но перекрыть мы ее не можем, иначе плотину снесет. В канал идет водосброс. Разве что отравить… — С этими словами он усмехнулся.
Признаться, парень меня озадачил. Описываемое место я сразу нашел на карте, которую извлек из кабины и развернул. А он мне еще и пальцем потыкал в упомянутые пункты. Выходило по всему, что если бы мы ехали по семьдесят четвертому шоссе, то вынуждены были бы ехать прямо вдоль забора стрельбища. А с другой стороны была бы эта самая перевалочная грузовая станция. Подарок просто.
— А другие пути в объезд есть?
— Вы можете вернуться на шоссе, проехать около трех миль, до мостика через канал. — Он показал рукой направление. — И сразу после него, примерно через пятьсот ярдов, будет поворот налево, в пустыню. Там две дороги — широкая и разъезженная, по ней тяжелая техника с плотины катается, и вторая — обычный проселок. Если поедете по нему прямо, никуда не сворачивая, то миль через пятнадцать попадете в район Нью-Ривер, прямо к шоссе.
— И как там?
— Там владения зомби и нет ничего такого, за чем бы туда часто катались бандиты, — пояснил парень. — Но все же оружие далеко не убирайте и будьте готовы давить на газ изо всех сил. А вот дальше вам придется возвращаться на шоссе через Антем, а там одни мертвецы.
— Полезный совет, — хмыкнул я.
— Даже если мы пропустим вас через свою территорию, вам все равно придется выбираться по этой дороге, — добавил он. — Но вы задержитесь еще на двух блоках. Если поедете напрямую, то наверняка налетите на бандитов, ставлю десять к одному. А на перекрестке за стрельбищем у них нечто вроде блока теперь. Если же решите вернуться… — тут его глаза опять соскочили на Дрику, — …то мы будем рады вас прикрыть. Или оставайтесь у нас, а с утра езжайте дальше.
Предложение было соблазнительным, но взгляд на часы сразу же приговорил его к отказу — впереди был еще немалый кусок светлого времени, и проехать за оставшееся время можно было немало. Останавливаться на ночлег я планировал уже после Финикса. Как раз чуть больше пяти сотен километров от старта проедем — та самая норма, которую мы для себя определили как минимальную. Можно и больше, конечно, но затем придется терять время на поиски безопасного места для ночлега, и делать это в темноте совсем не хочется: не те времена теперь.
Крюк, который придется делать через жилые районы Антема, — та еще радость, но если выбирать между мертвяками и обитателями федеральной тюрьмы, то мертвяки выглядят куда симпатичней. По крайней мере, они не захватывали арсенала национальной гвардии.
— Спасибо за предложение, — сказал я мексиканцу. — Мы все же попытаемся проехать. Не сегодня, так завтра, но лезть в это место придется. Лучше уж сегодня.
— Как хотите, — пожал он плечами. — Но нормальным людям с оружием мы рады. Приезжайте, если что.
— Не возражаете, если мы здесь заправим фургон? — спросил я о главном.
— Заправитесь? — не понял сначала парень, но потом сообразил, о чем идет речь. — Нет проблем, мы вас прикроем. Девушка может пока поболтать с нами.
— Девушка пока потренируется прикрывать, — усмехнувшись, решительно отрезал я.
— Тогда я ей помогу, — засмеялся он. — Вы не возражаете?
Вопрос был адресован уже Дрике, которая улыбнулась тому в ответ. Парень действительно был приятный — из тех, к кому сразу чувствуешь расположение. Да и мне проще.
На самом деле получилось еще проще, потому что на помощь пришел его приятель, тот, что сидел с собакой в укрытии. Вдвоем мы быстро перекачали дозу остро пахнущего на жаре парящего бензина в бак, под самую пробку, после чего я с грохотом захлопнул заднюю дверь фургона и довольно бесцеремонно предложил Дрике прекращать светскую беседу. И через минуту я погнал фургон обратно к шоссе.
Парень из дозора не обманул. Дорога до канала была сжата с обеих сторон насыпями, оставившими после известных событий до крайности неприятные воспоминания, но ничего не случилось. Примерно через пять километров мы перемахнули мост через канал, широкий и полноводный, и вскоре увидели развилку. Серое полотно шоссе плавно сворачивало направо, в сторону каких-то ангаров в пустыне, а прямо тянулась относительно хорошо накатанная грунтовка. На нее мы и свернули, мгновенно заполучив могучий пыльный хвост.
Грунтовка оказалась почти не тряской, но довольно скользкой — все же песок под колесами. Она лихо провела нас через заросли сухого кустарника, затем обогнула какой-то заброшенный хоздвор и потащила в пустыню, широко раскинувшуюся перед нами. Я скинул скорость километров до пятидесяти в час, опасаясь угодить в какую-нибудь колдобину или яму. По ходу дела мы спугнули довольно облезлого, но вполне живого койота, который потрусил от нас в сторону, время от времени оглядываясь, но без явного испуга. Вскоре его скрыл кустарник, росший в этом месте намного гуще.
Похоже, что звери уже почувствовали, что человек отступил, отдав ту землю, которой владел раньше, кому-то другому. И сами начали осваивать освободившиеся пространства. Интересно, доживет ли Америка снова до великих стад бизонов или уже нет?
Вскоре слева, в изрядном отдалении, показался туристический трейлерный парк, на полпути к которому мы заметили четырех человек верхом, в стетсоновских шляпах и с винтовками. Наверняка патруль из этой самой общины Плизэнт-Лэйк. А как правильно придумали, чтобы бензин не жечь и дороги не выбирать… Хотя для Аризоны было бы даже странно, чтобы до такого не додумались. Лошадей здесь и сейчас выращивают, и верхом ездить умеют очень многие местные. Дикий Запад, чего же вы хотите.
Я даже разглядел, что один из всадников что-то говорит в рацию, — подозреваю, сообщает о наших перемещениях. Но это не страшно: мы даже с виду им ничем не угрожаем — едем себе мимо и уже удаляемся.
Вскоре я обратил внимание на то, что параллельно с нашей грунтовкой, всего лишь в полукилометре правее, тянется хоть и узкая, но вполне приличная асфальтовая дорога, доехать до которой большого труда не составит даже просто по песку. А вскоре и поворотик в ту сторону наметился, куда я не замедлил свернуть. Все же в тяжелогруженом фургоне ездить по трясучему проселку не хочется, бережешь подвеску и груз.
Свернул. Дорога только издалека выглядела асфальтовой, а на поверку оказалась все той же грунтовкой, разве что получше укатанной. И то хлеб. И вскоре она вывела нас на строительную площадку, выровненную и размеченную под строительство очередного «сабёрба» — пригородной застройки из близко стоящих больших домов на небольших участках, где никто не скупится при строительстве на жилую площадь и где будут жить средней руки адвокаты или специалисты-хайтековцы — самое для них место.
Впрочем, пока на этой площадке конь не валялся, а вот возле нее были собраны в кучу металлические контейнеры, причем некоторые из них были закрыты на замки. Так нельзя — это как табличку написать и вывесить: «Взломай замки к чертовой матери и загляни — может, там что нужное». Я даже притормозил, задумавшись.
С другой стороны, что может быть нужное на стройке, да еще на начальном этапе, из того, что можно запереть в контейнере? Какая-нибудь циркулярная пила для местных деревянных каркасов? Она мне зачем? Горючки в канистрах, патронов, военной амуниции там быть не может, а терять время для того, чтобы найти новый гвоздодер или даже строительный пистолет, как-то неохота. Дальше поехали!
Дорога за строительной площадкой выглядела похуже, чем до нее, зато еще одна накатанная грунтовка вела к Антему, пригороду Финикса, от которого, впрочем, до самого города было неблизко. Я прикинул расстояния и пришел к выводу, что от федеральной тюрьмы мы забрались достаточно далеко, так что риск наткнуться на бандитов не слишком велик, в любом случае — ничуть не выше и не ниже, чем в пяти километрах северней, там, где мы должны будем выбраться на шоссе. А вероятность встретить большую толпу мертвяков в пригороде, застроенном все больше большими частными домами, тоже невелика — тут и людей столько никогда не было, чтобы толпу собрать. Нагнувшись к навигатору, я повозил пальцем по экранчику, перемотав на карту Антема, и обнаружил, что проездов там много, и все сквозные, так что, случись какой затор, всегда найдем путь в объезд.
— Туда поехали, — сказал я. — Не расслабляемся: должны быть мертвецы.
Дрика лишь кивнула, закусив нижнюю губу. Это хорошо: сосредоточилась. Я на всякий случай опустил боковое стекло и откинул клапан на кобуре с «Зиг-Зауэром П220», что примостилась на разгрузке, — тем самым, что я взял с тела толстяка Тима, решившего с приятелями убить нас всех. Но убившего лишь одного из нас — хорошего человека Джеффа. За Джеффа мы отомстили — помер и Тим, т его толстяк-папаша по имени Марк, и еще двое каких-то безымянных скотов, которые решили помочь дружкам разобраться с нами. И одному из них влепила в лоб пулю из винтовки Дрика, тем самым «открыв личный счет». И этим она меня убедила, что ее можно все же брать в дальнюю дорогу, — до этого были сомнения. Тогда она не убежала, хоть такая возможность и была и хоть я ее гнал, чтобы спасти ей жизнь, а заняла позицию чуть поодаль нашей свалки, пристроилась со «штайром» — и пальнула.
Чуть взвыв мотором и буксанув на пыли, фургон перевалился через бугристую обочину и выкатился на новенький, идеально ровный асфальт, которым была вымощена совсем недавно выстроенная улица. По окнам видно, что даже все дома здесь распродать еще не успели, даром что место было популярное.
На подъездной дорожке одного из домов стоял ярко-красный «Додж Караван», возле которого, не удержавшись, я притормозил, настороженно оглядываясь. Попробовать слить бензин? Машина выглядит брошенной, вся пылью покрыта — не думаю, что кто-то на нее рассчитывает как на средство спасения. И место выглядит тихим, ни души. Особой нужды нет вроде как, но надо для начала убедиться, что я сумею это сделать тогда, когда понадобится. К тому же надо опробовать в деле инструмент, изготовленный специально для таких оказий.
— Сливаю бензин, — сказал я, — прикрывай меня. Особое внимание — проходам между домами, головой верти во все стороны.
— Может, не надо? — чуть жалобно протянула Дрика. — У нас же весь запас бензина цел, зачем этим заниматься?
— Боевая учеба, — отрезал я. — Еще вопросы? Если нет, то хватай винтовку и выметайся на улицу, потом обсудим.
В процессе обсуждения я успел сдать фургон задом к двери гаража, пристроившись параллельно брошенному мини-вэну. После чего схватил с потолка (удобно-то как! И все на выбор) дробовик «бенелли» и с ним выскочил наружу. Хлопнула дверь с противоположной стороны — Дрика вышла. А больше всего удивило, что одновременно со мной из кабины выскочил Тигр, но не убежал, как я поначалу испугался было, а с асфальта перескочил на покатый капот фургона и с него, в одно касание, махнул на крышу, где и пристроился.
— Подышать собрался? — поинтересовался я. — Ну-ну, давай.
Тем временем я подскочил к задним дверям, распахнул их и схватил приготовленный специально для таких случаев инструмент — стальную трубу диаметром сантиметра в полтора, наискосок спиленную вроде иглы от шприца, обрезанную короткую кувалду и армированный шланг, другим концом подсоединенный к ручной помпе для топлива. Это у меня вроде капельницы наоборот.
Огляделся еще раз. Нет, вроде ничего и никого враждебного в поле зрения не видно. Понимаю, что это скорее блажь: до Порт-Артура нам бензина хватает в любом случае, даже с запасом, а потом он нам, скорее всего, и не понадобится, случись найти судно до Европы, — только… а суда-то будут? Насколько действительно в портах сохранилось военное положение, учитывая, что мы едем по пустым дорогам? И не придется ли нам оттуда гнать на этом фургоне еще куда-то? Нет, я лучше сейчас хотя бы пару литров лишнего бензина добуду, чем потом стану локти кусать.
Подошел поближе к «доджу», улегся животом на асфальт. Ага, никаких проблем, бак над задним мостом, виден отлично. Со звоном подтащил к себе трубу, пристроил к самому закруглению бака, где дно смыкается с боковой стенкой. Ну, нам теперь искру не выбить…
Стукнул сначала несильно, без всякого видимого эффекта, затем посильнее. Затем еще сильнее — и лишь когда долбанул в четвертый раз, со всей дури, труба вдруг пробила стенку бака, словно картон, и ушла внутрь, а из ее «ударного» конца бодро потекла на асфальт струйка бензина, которую я быстро отрезал, нахлобучив на этот конец шланг. Герметично не получилось, естественно: капало и в месте пробития бака, и из стыка со шлангом, но не так чтобы сильно. Как я и надеялся, конструкция сработала эффективно.
Перескочив к помпе, я сунул свободно свисающий сливной шланг в канистру, бросил провод заземления на ступицу колеса «доджа» и взялся за ручку насоса. Качнул раз, другой, даже протекать стало слабее, а за непрозрачными округлыми боками канистры зажурчал сливаемый бензин. Отлично!
Кот сверху вдруг издал протяжный, хриплый и довольно агрессивный мяв, так громко и неожиданно, что я чуть рукоятку насоса не выпустил из рук. И сразу в голове ясно и четко, как вывеска над мотелем ночью, прорезалась мысль: «Какая-то мертвечина рядом». Вспомнилась реакция кота на дохлых собак.
— Дрика, внимание! — крикнул я. — Следи за той стороной, куда кот смотрит! Я уже заканчиваю!
В цилиндрической канистре пять галлонов, у помпы производительность — десять галлонов в минуту, в общем, ждать всего ничего. Надо закончить и быстро смываться. Кот заорал еще агрессивней и злобней. Хоть мне его и не видно, но я уверен, что сейчас он прилип к крыше фургона, уши к башке прижаты, морда наморщена.
Быстрые шаги Дрики — она обежала меня с другой стороны, направив ствол М-4 в сторону следующего от нас дома, с виду пустого и не заселенного. Перехватив мой взгляд, сказала:
— Кот туда уставился и сейчас совсем взбесится.
Еще пару рывков, захрипело засасываемым воздухом в шланге. Все! Готово! Почти полная, чуть-чуть до верха не хватило. Трубу из бака долой, оттуда струйка потекла. Шланг с нее тоже снять, помпу — в кузов. Черт, вонять теперь бензином будет еще сильнее. Ну и черт с ним, от мотоцикла им и так воняет, ничего не поделаешь.
Какой-то гулкий стук со стороны соседнего дома, словно там кто-то на стену бросается изнутри, Дрика дергается, взвизгивает и чуть не подскакивает на месте. Но не бежит хотя бы и оружие не роняет.
Канистру в машину, кое-как, потом положу нормально, не до нее сейчас… сейчас мы смываться будем. Двери — бац! Захлопнул, перекинул дробовик вперед, одновременно скидывая через голову ремень: в кабину лезть, сейчас мешать будет. Кот вообще взбесился — как его оттуда доставать? Еще в морду вцепится, он же вообще не в себе. Я раз попробовал своего старшего из драки с соседским вытащить…
— Дрика, за руль! — крикнул я, смещаясь боком, приставными шагами, из-за округлой туши «доджа», перекрывшего весь обзор. — Я прикрываю!
На лице у нее такое облегчение, словно я пообещал через четверть часа ее прямо в Амстердам доставить.
— Бегом, не спи!
Ускорилась, даже пробуксовала. Взревел мотор фургона, и так решительно, что я испугался, как бы она без меня с места не рванула. Бочком, бочком, по-крабьи, сдвигаюсь все дальше и дальше — замечаю, правда, что кот замолчал. Вот и я уже перед капотом, скосил глаза на лобовое стекло и за решеткой увидел сосредоточенную Дрику, закусившую нижнюю губу до крови, аж струйка по подбородку течет. И в этот момент низкое окно в доме напротив превратилось в фонтан стекла, и что-то быстрое и темное вылетело наружу, покатилось по земле, а затем вдруг вскочило на четыре конечности, обернувшись к нам оскаленной пастью с невероятным количеством длинных и острых зубов внутри.
Реакции организма сложились к этому времени самостоятельно — мозгу в них никакого простора не осталось. Эта тварь даже принять позицию для атаки не успела, как схватила пять выстрелов картечью подряд, рванувших из нее куски гнилой плоти, шерсти, выбивших зубы и сбивших нежить с ног так, что она покатилась. А за это время я успел рвануть к своему месту.
Загадка «почему замолчал кот» решилась сама по себе — Тигр успел не только свалить с крыши, но еще и забраться на мое кресло, где сидел напуганный, со вздыбленной шерстью, но уже молчаливый. Подхватывать его под пузо я сейчас не решился: неохота потом располосованную руку бинтовать, — поэтому я просто спихнул его дальше в салон неделикатным толчком под задницу.
Машина тронулась раньше, чем я успел закрыть дверь, рванула с места суетливым прыжком, так что я чуть головой в лобовое стекло не влетел, тяжело накренилась в повороте, кажется поднявшись на два колеса, вынудив меня заорать:
— Стой! С ума сошла?
Остановились мы тоже классно — с черными следами резины, так, что кот слетел со своего законного ящика тушенки и кубарем скатился под приборную панель.
— Быстро из-за руля! — рявкнул я, закидывая дробовик в крепление на потолке.
Нет, так мы точно никуда не доедем, разве что до первого столба. Переоценил я хладнокровие малолетней художницы: там пока чистой воды паника в глазах, руки трясутся, толку никакого.
К счастью нашему, такие фургоны рассчитаны на то, что люди будут ходить внутри. Я заскочил на «кошачий» ящик, закрывавший проход в грузовой отсек, рывком выдернул Дрику из-за руля, переслав ее на пассажирское место, а сам рухнул на освободившееся. И вовремя — подстреленная тварь со стуком врезалась в борт фургона, повиснув на оконной решетке. Дрика даже на пассажирском месте завизжала так, что уши заложило, а сиди она здесь — точно припарковались бы в гостиной какого-то из домов: стенки здесь тонкие, непрочные.
Пахнуло гнилью, мертвечиной, грязью и уже знакомым ацетоном. Перекореженная выстрелами зубастая морда ударилась в стальные прутья решетки, за которую тварь держалась длинными черными когтями.
Это собака. Это не просто собака — ведь совсем недавно это должно было быть французским пуделем или другим подобным нелепым декоративным созданием, на твари даже остался розовый ошейник со стразами и каким-то нелепым бантиком: «девочка» к тому же, мать ее. Нет, я серьезно, не шучу, меня, несмотря на весь ужас момента, вдруг начал разбирать истерический смех. Пудель-пусечка — кровожадный мутант, жаждущий человеческой плоти. И собачьей он тоже где-то нарыл. Много, потому что раскормилась эта гадость раза в три, наверное. Кровожадные пудели — угроза прогрессивному человечеству. Интересно, а с хомячками та же картина?
Рукоятка «зига» удобно легла в руку. Выдернув пистолет из кобуры, я приставил его ствол к решетке, примерно прикинув, где у мегапуделя могут быть мозги, если они, конечно, когда-то имелись в наличии, и выжал спуск. С легкой натугой взвелся курок, грохнуло, и тварь отвалилась назад, просто разжав когти.
— Шандец, — подвел я итог на родном языке. — А ведь мог и порвать, сволочь такая, калибр уже вполне позволял.
Рычаг на руле перескочил в положение «драйв», и фургон поехал дальше. А я обернулся к Дрике, которую заметно трясло:
— Ты что запаниковала?
— Очень страшно, — честно созналась она. — Я таких никогда не видела. Что это было?
— Это была собака, — ответил я. — Не слишком большая — просто отожравшаяся на других собаках. Мутант, в общем, или не знаю, как по-научному. А если еще раз запаникуешь, когда у тебя приказ прикрывать, — получишь по заднице. Вопросы?
В глазах мелькнуло нечто вроде недоумения, угроза была точно не из ее вселенной и не из ее слоя реальности, но поняла она меня правильно. И кивнула, хоть и была обескуражена. Пришлось еще пояснить:
— Если я не могу на тебя полагаться, то нам надо менять тактику. А твоя ценность как помощника резко снижается. Стыдно. Большая ведь уже, даже дяденьку застрелила.
— Дяденька был обычный, а такое… — она показала большим пальцем себе за спину, — …такое я бы даже нарисовать не сумела, хоть в детстве любила монстров рисовать.
— Монстров? — удивился я. — По тебе не скажешь.
— Мы в Амстердаме живем в центре, почти у самой Дам. Там есть фантастический магазин, где продают статуэтки и картинки всяких драконов, демонов и прочих. Я их с детства любила рассматривать и рисовать. — Помолчала, явно сбившись на воспоминания, затем добавила: — А совсем рядом, на канале, есть магазин «Дьябло», где я покупала одежду, когда мне было пятнадцать. Ударилась в готику, а там все черное и металлическое. Потом надоело быстро.
— И хорошо, что надоело, — сказал я и добавил: — А если еще раз меня подведешь — пересажу навечно пассажиром. Рано тебе еще в бойцы.
Она промолчала, но явно устыдилась. Видать, уже сама себя успела бойцом ощутить, а тут с вершины своей новой самооценки на грешную землю хлопнулась. Ну ничего, это бывает, это даже полезно — научится. Не можешь — научим, не хочешь — заставим, я балласт с собой возить не буду.
Теперь уже я тронул груженый фургон с места, аккуратно и неторопливо, покатив вдоль широкой улицы. Как бы то ни было, а почти полторы сотни километров ходу мы себе прибавили на слитом бензине. Надо будет на привале его в большой бак перелить, откуда мы заправлялись перед этим: пустые канистры еще пригодятся для таких вот набегов на бензобаки — не в последний раз.
Так, если верить навигатору, то впереди единственное стремное место — мост над семнадцатым шоссе, федеральным. Его никак не объедешь: мы влезли в некий аппендикс Антема по другую сторону дороги, и теперь нам надо перебраться через него. Если тут какие злодеи и водятся, то именно на мосту они бы и должны обосноваться — все дороги местные под присмотром будут, и скрытно к ним не подойдешь.
Впрочем, это если злодеи вообще намерены что-то контролировать и им кто-то службу наладил. При иных условиях я бы все же местных зэков так высоко не оценивал. Но посмотреть на мост издалека желание есть — неохота туда на всем ходу врываться. Меня вообще в последнее время всякие мосты, дамбы и прочие места, которые никак невозможно миновать, очень напрягать стали, особенно после той засады, в которой погиб Джефф. Тоже ведь дорог было много, но в одной точке они все сходились. Там нас и дождались.
С другой стороны, мостов впереди ожидается много, перед каждым не набегаешься, а зомби-пудель, кинувшийся на нас только что, как-то отбил охоту высовываться наружу из безопасного нутра фургона с зарешеченными окнами.
Мы вывернули на центральную улицу этого района, и сначала справа, а чуть погодя слева показались большие торговые центры, окруженные огромными стоянками, на которых еще хватало брошенных владельцами машин. Остановившись, я оглядел одну из стоянок в бинокль и заметил, что хватает там не только машин, но и их бывших владельцев — тут и там в тени на асфальте сидели и лежали мертвяки, причем некоторые даже в тень под грузовики залезли. Все же солнце им жить мешает? Высыхают или перегреваются? Вот бы узнать… высыхают все же, наверное. Ну и что тогда? Сушить их, что ли?
Ладно, авось все высохнут со временем, а мы пока дальше поедем. У нас путь впереди длинный, какой не всякому Жюль Верну представлялся. А пока главное — мертвяки к нам особого внимания не проявляют, так что можно и пешком пройтись по дороге, авось не кинутся.
Вскоре разглядели мост. К счастью нашему, он был виден издалека — местность здесь как стол плоская, и дорога к нему вела прямая как стрела. Никого на нем не было — пустота, лишь у самых снесенных перил с правой стороны лежал перевернувшийся развозной грузовик с кузовом-будкой.
Все так же не спеша выбрались на него, а затем Дрика сказала:
— Там справа люди.
Я притормозил. Место здесь безопасное явно, по несколько сот метров открытого пространства в каждую сторону — не подбежишь, не подкрадешься, можно и посмотреть, что там за люди.
— За руль не садись, — сказал я, — в охранении у фургона будешь, от него ни на шаг, смотреть во все стороны. Поняла?
— Ага, — кивнула она.
Это мы отрабатывали еще в лагере возле водохранилища, так что ничего нового я не сказал. И сейчас она поступила так, как я ее тогда учил: подхватив «штайр» с оптикой, вывалилась из кабины и присела на колено, оглядываясь. Так и будет понемногу перемещаться вокруг машины, оглядывая окрестности и прикрывая меня с тыла. А я, тоже уже привычным движением подхватив с потолка оружие, побежал к перилам моста.
Уже на бегу я не только заметил, но и услышал людей — впереди постреливали. Негусто, это явно не бой шел, а редко, отдельными сериями, что уже привычно: так обычно отстреливают мертвяков. Наслушался такого за последние недели.
Присев на колено за высоким «антипрыжковым» ограждением из сетки, призванным лишить потенциальных самоубийц возможности сигануть сверху на крышу машины, идущей под мостом, я взялся за бинокль.
От моста вниз вела узкая дорога развязки, и в том месте, где она сливалась с федеральным шоссе номер семнадцать, расположился мотель, привлекший мое внимание голубым бассейном. А сразу за мотелем, примерно в четырех сотнях метров от меня, расположились какие-то здания, примыкавшие друг к другу вроде буквы «Г» или «L», попарно перевернутых валетом. Может быть, торговый, а может, даже и офисный центр, отсюда было не разобрать. Стреляли внутри, похоже, поэтому я сразу и не понял — доносилось все приглушенно. Вот там и были люди — несколько пикапов и грузовиков, возле которых присели несколько человек с винтовками, в гражданской одежде.
Мертвяки к ним не шли, хотя на песке перед стрелками валялось несколько тел. А вот за мотелем зомби были, но они предусмотрительно на рожон не лезли — заметили, наверное, что «коллег» перестреляли. Умнеют и умнеют. А сунься кто за угол мотеля — тут ему и сюрприз будет: их там штук тридцать скопилось — кинутся разом, и не отобьешься.
В бинокль с моста мне было видно, что сидящим возле машин меня на мосту тоже было видно и тоже в бинокль. Как раз один из мужиков показал на меня второму. А вот что случилось дальше, мне совершенно не понравилось: тот вскинул винтовку с оптическим прицелом, оперев ее сошками на капот белого пикапа, и дальше я упал за высокий, примерно полуметровый бордюр, укрывшись от выстрела, выбившего искры из стальной сетки прямо у меня над головой.
— Офигели? — крикнул я по-русски.
Было желание открыть ответную пальбу, но примерно на четырех сотнях метров мой карабин не мог составить никакой конкуренции мощному «болту» с оптикой и на сошках, да и зачем? И, решив не ввязываться в драку с какими-то мутными беспредельщиками, стреляющими по людям, я сначала на четвереньках, а потом бегом кинулся к фургону, крикнув на бегу честно охранявшей «экспресс» Дрике, нервничающей, но с места не двинувшейся:
— Давай в машину!
Повторять не пришлось — она с низкого старта сорвалась с места и ловко заскочила на сиденье, ухватившись за ручку на передней стойке, и я уже через несколько секунд оказался за рулем и рванул фургон с места. Нечего тут рассматривать, ноги делать надо.
Погони за нами не было: стрельнули в меня, видать, для развлечения, но я еще минут десять поглядывал в зеркало заднего вида. Урок из случившегося я извлек, причем очень важный: не все люди дружелюбны. Не то чтобы я этого не подозревал — было бы смешно утверждать подобное, — но неожиданностью для меня было то, что кто-то готов стрелять в живых даже без повода, а просто так, потому что на глаза попался.
Опять с двух сторон замелькали дома небедного вида, хоть чуток и пожиже тех, что были в том месте, где мы бензин сливали, да и стоящие погуще. Справа мелькнул какой-то парк, за ним «общественный центр» с огромным открытым бассейном, какие очень популярны в этих бедных водоемами краях, но, в общем, ничего интересного. Заметно только, что этот пригород Финикса с нашей «красношеей» Юмой уже не сравнить — тут явно денег побольше водилось.
Широкая, плавно изгибающаяся дорога начала просто поворачивать в обратную сторону, огибая Антем, и у нас появился выбор — или перебираться на узкое, но прямое как стрела шоссе под названием Десерт-Хиллз Драйв, или забирать еще правее, стараясь объехать земли вокруг тюрьмы по еще большему кругу.
Я выбрал второе и свернул налево, чуть не сбив какого-то полуразложившегося толстяка с мордой, покрытой толстой коркой запекшейся крови, выбежавшего к машине из-за угла одного из коттеджей. Интересно, но мне показалось, что он попытался остановиться, когда разглядел решетки на окнах машины: он сообразил, что ему не дотянуться ни до кого внутри. Остановиться не вышло — немалая его масса протащила мертвяка вперед, и он с ходу врезался в борт машины, глухо бухнувший металлом, и отвалился назад, упав на асфальт.
А мы погнали дальше. Слева и справа тянулись все те же приличные домики, у некоторых стояли автомобили, но сливать горючее как-то не хотелось — очень уж «замертвяченное» место. Даже странно, как тут так все получилось.
Вскоре широкая дорога центральной улицы вильнула влево, а я скатился на потрепанный асфальт дороги поскромнее, чуть вздутой посредине, как здесь часто бывает из-за жары, и с трещинами вдоль осевой линии. Пейзажик из современных и модных «холидэй хоумз» сменился домами попроще, построенными вразброс, появились фермы, выглядевшие брошенными и пребывающими в запустении. А затем я испытал нечто вроде легкого шока, хотя, казалось бы, в последнее время всего успел насмотреться. Прямо навстречу мне по дороге, старясь держаться в тени, шли двое мертвяков. Удивительным же было то, что они были голыми, совершенно. Пожилой лысый пузан с интеллигентной бородкой, слипшейся от крови, искусанными руками и пятнами тления по всему телу и рядом с ним — ничуть не более приглядная пожилая тетка, грузная, со складками сала на боках, перекошенной головой и длинными растрепанными лохмами, свисающими на болтающиеся груди.
— Фу, гадость какая… — сморщилась Дрика. — На них в постели напали?
— Они были в постели в кроссовках? — уточнил я, сам во все глаза таращась на такое чудо.
Мертвяки остановились и смотрели своими дикими глазами на медленно проезжавший мимо них фургон, ничего не предпринимая. И действительно, оба были одеты в белые теннисные туфли не из дешевых, но, кроме обуви, на них не было ничего. А через минуту нам навстречу попался еще один мертвяк, тоже совершенно голый, бывший длинным и тощим мужчиной лет сорока до того, как кто-то напал на него сзади и искусал всю спину, плечи и затылок. Кроссовок на нем не было, но на одной ноге болталась пляжная тапка, как-то перескочившая аж на щиколотку.
— Баня у них там, что ли? — спросил я сам себя.
Однако мучиться неизвестностью пришлось недолго — слева потянулся высокий забор, за которым виднелись крыши отельного вида бунгало, а затем мы увидели арку с надписью «Шангри Ла. Нудист Ресорт». Ага, вот оно что… вот откуда голые мертвяки разбрелись по окрестности. За воротами я увидел еще двоих таких, сидевших под деревом, в тени. Я притормозил — и не зря, потому что сразу же увидел нечто интересное: прямо у меня на глазах какой-то мертвяк неловко слез в бассейн. Не в большой, где надо плавать, а в «лягушатник», детский, но наполненный грязной водой примерно до половины: вся еще не успела испариться. Это зачем?
— Что там? — спросила Дрика.
— Мертвец в воду полез, — сказал я, — а мне в лагере говорили, что от воды они подальше держатся.
— Точно… — сказала она, нагнувшись вперед и вглядевшись через мое окно, — я тоже слышала. Почему, интересно?
— Просто нуждаются в воде? — предположил я. — Жара же, сухо, они должны влагу терять, и им тогда конец, если так. Не может быть, чтобы они ее как-то не восполняли.
— Возможно, — согласилась Дрика. — А вообще их очень мало на улицах, тебе не кажется?
— Почему так думаешь? — озадачился я, вновь трогая фургон с места.
— Потому что если бы их было так мало на самом деле — люди бы их давно истребили и жили в своем городе сами. Мы несколько десятков всего видели, хотя целый городок проехали. Когда ты меня вез из того дома в Юме, их было куда больше, — изложила она задумчиво.
— Ну… да, верно, — согласился я.
— А если они сумели выжить или съесть людей, значит, их должно быть много, — добавила Дрика. — А мы видели мало. Где остальные?
— Хм… — только и сказал я в ответ.
Вообще-то мог бы и сам об этом раньше подумать: это же все в глаза бросается, и, чтобы прийти к такому выводу, какой сделала Дрика, достаточно владения логикой на уровне детского сада. А я как-то не совладал. Будем считать, что мне просто некогда было — все дела, дела… Но все же где все мертвяки? Прячутся? Почему тогда не все прячутся? Правда, и среди людей найдется десять дураков на сотню нормальных, так почему бы и среди мертвяков таким не быть? Пудель этот самый ведь из дома выпрыгнул. Выпрыгнула. Хотя оно могло и там откормиться — другими пуделями, некоторые местные обитатели таких шавок чуть не сворами держат: чтобы гадили побольше, наверное.
Домик бы какой проверить, что ли? А что это нам даст? Можем только на неприятности нарваться, а даже если убедимся, что мертвяки живут в домах, пьют пиво у телевизора и ленятся ходить на улицу, на наше путешествие это никак не повлияет: мы все равно намерены держаться подальше от любых населенных пунктов, если они населены не сплошь обычными живыми людьми. Если мертвыми, то уже нам точно не подходит — не наш стиль.
Так мы и ехали. Никто в нас больше не стрелял, иногда видели мертвяков. Затем нас навигатор вывел в Скоттсдейл — как ни крути, а нам надо было попасть на развилку десятой федеральной и восемьдесят седьмой, так что пришлось снова забирать к югу. Крюк получался фантастический по лишнему пути, но зато мы объезжали полуторамиллионный мегаполис. В основном объезжали.
Сначала мы угодили в Скоттсдейл — царство денег, гольф-клубов, дорогих отелей, «гейтед коммьюнитиз» — огражденных деревень из роскошных вилл с отличной охраной, но никаких признаков нормальной жизни не увидели. Более того, мы почти не видели целых домов или машин — все было выжжено, разгромлено и расстреляно. Похоже, что Самый Богатый Городишко Америки превратился в руины и пепел. Населенный на девяносто процентов богатыми стариками, вышедшими на пенсию, этот город меня даже несколько напугал, когда мы с женой заехали в такое примечательное место и провели здесь три дня. Одни старики кругом, умирающий мир. Сирены «скорой помощи» слышны чаще, чем детских смех, а в некоторых «огороженных деревнях» само присутсвие детей было просто запрещено. Маленьких мерзких шавок — можно, а вот детей — нельзя, правила такие.
И вот результат… несколько немощных, глубоко престарелых зомби, как-то умудряющихся ковылять, таких никудышных, что их даже стрелять было странно, попавшихся нам по дороге, и сплошное разорение. Не удержался, плюнул в окно, когда мы миновали эту «жемчужину инвестиций в собственность». Сгорело все на хрен и сдохло, вот и все инвестиции. Тьфу!
Затем нас протащило по самым фешенебельным окраинам Финикса, тоже горелым, мерзким, со следами перестрелок, с объеденными смердящими костяками прямо на дорогах и тротуарах. Очень много костяков — город, похоже, погибал в прямом смысле этого слова, не врали тогда телевизор с Интернетом. А вот мертвяков было очень мало, что удивляло, хотя в одном месте нам пришлось удирать от удивительно корявого, но быстрого и крупного мутанта, выскочившего непонятно откуда и едва не врезавшегося в борт. Хорошо, что я заметил боковым зрением какое-то движение и просто вдавил педаль газа в пол до упора, отчего увесистый фургон достаточно чувствительным рывком прыгнул вперед.
Тварь гналась за нами недолго — метров пятьдесят всего, после чего уселась посреди дороги, крутя уродливой башкой, ну и мы не стали вступать в бой, а просто уехали. Нечего, не до этого нам.
Так добрались до нужной нам развилки, где и свернули с очень хорошей, гладкой дороги на тоже хорошую, но уже чуток похуже. Опять начал меняться пейзаж — появились высокие холмы с крутыми склонами, да еще и поросшие самым настоящим зеленым кустарником, от какого в пустынной Аризоне давно глаз отвык — все вокруг вечно желтое и пыльное.
Правда, такой ландшафтик с холмами по сторонам начал напрягать мою параноидальную часть натуры — случись чего, так и свернуть с дороги некуда, разве что в кювет. До этого в большинстве мест можно было рвануть просто в пустыню, наплевав на все.
Но никаких засад не было, правда, пару раз попадались машины навстречу. Но вели себя не агрессивно, да и в обеих были люди семейные, с женами, детьми и даже собаками. Тоже куда-то в путь тронулись — видать, переждав период наибольшего бардака и где-то пересидев чрезвычайное положение, которого я, впрочем, так и не заметил.
— Когда будем ночлег искать? — спросила Дрика вскоре. — Финикс ведь проехали, верно?
— Верно, — подтвердил я. — Скоро начнем уже, когда доберемся до поворота на Джиселу.
— А что там?
— Это такой маленький-маленький городок в стороне от фривея, человек пятьсот там живет. Его главный плюс — стоит на отшибе и прямо на реке.
— Хочешь податься туда? — уточнила она.
— Не знаю, но подумываю об этом. Хочется очутиться как можно дальше от главной дороги.
— И зачем нам тогда городок? — удивилась она. — Ты настолько уверен в жителях, что не боишься обычного грабежа?
— Боюсь, — согласился я с нею. — С другой стороны, могли бы устроиться на ночь с доступным комфортом. Народ в таких городках редко бывает злодеями, чаще всего наоборот.
— Мне кажется, что рисковать все равно не стоит, — покачала она головой. — Мы на сколько ночей в дороге рассчитывали, на три? Вполне можно поспать прямо в фургоне.
— В фургоне придется караул ночью держать, без него я даже посреди пустыни спать не решусь, — ответил я. — А если среди людей, то можно будет выспаться.
— А у нас вон… Тигр покараулит, — улыбнулась она, опустив руку и с силой погладив разомлевшего на ящике с консервами кота.
Она пошутила, но я подумал, что эта шутка содержит в себе лишь долю таковой. Пока кот безошибочно определял присутствие нежити, правда… в обоих случаях это были собаки, а его реакцию на зомби-людей проверить пока не удалось. И еще интересно — кот явно решил остаться с нами и никуда не уходить. Не могу сказать, что я против, я вообще к этим зверям с большим почтением, но если он еще сможет за сигнализацию работать, то тогда его ценность как члена экспедиции вырастает необыкновенно.
— Тигр, может, и покараулит, но мы пока с ним смены поделить не успели, — тоже отшутился я. — Ладно, доедем до поворота на Джиселу и подумаем.
— Кстати, а если дальше ехать, то что будет?
— Пэйсон, — ответил я, глянув мельком на сложенную карту, — довольно крупный городишко, и после него еще несколько поменьше. Так что лучше к вечеру туда не соваться.
— Почему?
— Нарвемся на проблемы, например, придется удирать или отбиваться, а дело уже к темноте понемногу… Дальше сама понимаешь.
Дорога перемахнула через небольшой мост над маленьким каньоном, проточенным в теле пустыни пересохшей сейчас рекой, и мы увидели указатель «Джисела». А дальше, примерно в километре после этого поворота, виднелись еще какие-то строения, напоминавшие ангары, и вроде даже заправку. Я остановил машину и, оглядевшись, выбрался с биноклем наружу, приказав Дрике прикрывать.
Что-то непонятное впереди вроде небольшой промзоны возле дороги. И трейлерный парк для путешествующих, где стоят несколько белых трейлеров. Людей не видать совсем. Какие-то прицепы в огороженном дворе, накрытые светлым брезентом. Непонятно. Вернее, понятно, что магазин какой-то, но прочитать надписи на фасаде под таким углом невозможно. Проверить, что ли?
Где большие ангары, там можно и чем-то разжиться, спрятаться и даже спрятать машину, да и вероятность нарваться на немногочисленных мертвяков в этом месте невелика. Дальше — Пэйсон, и, скорее всего, этот придорожный магазин на приезжающих оттуда и был рассчитан: вряд ли здесь на момент Катастрофы было много людей. Очень сомневаюсь в этом. А если немного, то и мертвяки нам не слишком страшны, отобьемся. В общем, велик соблазн попытаться пристроиться там.
— Давай глянем, что там делается, — сказал я, усаживаясь за руль.
Пыльная полоса шоссе понесла нас дальше, настороженно оглядывающихся и готовых в любой момент открыть пальбу или просто дать деру. Но пока нам вроде бы ничто не угрожало. Справа мелькнула заправка с магазинчиком, стоянка жилых прицепов, с виду совсем пустынная, затем какой-то временный склад из контейнеров перед строительной площадкой, на которой успели только грунт разровнять и заборчик поставить.
— Куда двинем — налево или направо? — спросил я Дрику, предлагая выбирать из трейлерной стоянки и магазина… кого бы вы думали? Лодочного дилера. Посреди пустыни. Те самые прицепы и были лодками.
Впрочем, магазин под названием «Четыре сезона» еще торговал, судя по всему, квадроциклами и прочими пустынными средствами — реклама «Полариса», «Ямахи» и «Сан-Трэка» говорила сама за себя. Другое дело, что на площадке остались только лодки и ничего больше, все остальное отсюда кто-то предусмотрительно попятил. Ну, может, оно и к лучшему: нам, по большому счету, только помещение и нужно, а если отсюда планомерно эвакуировались, то есть вероятность, что мертвяков не наплодили.
— Не знаю… Справа трейлеры стоят. Там могут быть люди, или даже свободный прицеп найдется.
— А если кто поедет мимо нехороший… куда он сперва сунется?
— Туда же. Наверное, — задумчиво ответила девушка.
— Я тоже так думаю. Давай тогда в магазин.
Разворот через разделительную нашелся почти сразу, но по ходу выяснилось, что забор территории лодочного дилера располагается на боковой дороге. На которую тоже пришлось искать съезд. Лезть напролом даже через хлипкий условный заборчик не хотелось.
— А там вообще какие-то склады, — сказала Дрика, указав рукой дальше, — там точно можно спрятаться.
— Ага, проверим, — кивнул я, заруливая на стоянку перед сборным серым зданием магазина. — Ну, ты помнишь, что делать, пока я внутри?
— Помню.
Действия в подобных ситуациях в теории мы с ней обсуждали сотни раз, но на практике тренировали мало — моя дырявая нога не давала, я всего дня три как более или менее ходить начал.
— В общем, караулишь у машины, держишь под контролем вход в здание. А я внутрь пойду. Вопросы есть?
— Нет. Я все помню.
Ну и славно, если помнит. Помнить — дело полезное, хорошо бы только при этом не паниковать при неожиданностях, как несколько часов назад при виде пуделемутанта. Ладно, посмотрим.
Фургон я подогнал поближе ко входу, но не впритык — так, чтобы и сесть можно было быстро, случись смываться, и оставалось пространство для маневра. Открыл дверь и, к удивлению своему обнаружил, что мгновенно проснувшийся кот выскочил наружу и сразу же оказался на крыше, прямо на солнечной панели — повторил свой недавний маневр. А все верно: кошки же всегда стараются занимать позицию повыше.
«Бенелли» в руки, за спину «хеклер» — с тех пор как девушка приспособилась стрелять из М-4, я этот поворотистый пистолет-пулемет вновь забрал себе. Он для зачистки помещений в самый раз, особенно в дополнение к дробовику. Тот всем хорош, кроме малой емкости магазина, а мало ли на что можно напороться в незнакомом месте…
— Связь проверим, — сказал я, нагибаясь к закрепленной на плече рации с согнутой обрезиненной антенной.
Связь держалась, чего от нее, собственно говоря, и требовалось.
— Я пошел.
Бросил взгляд на кота, но тот вел себя мирно и вполне спокойно, что успокаивало. Надеюсь все же, что он не на одних мертвых собак реагирует по вечной между этими племенами вражде, а может и другую мертвечину чуять.
Запаха, кстати, тоже не было, а этому признаку я уже привык доверять. Доверять в смысле наличия мертвецов, а кроме них и другая гадость может встретиться. Люди, например. Нам уже встречались — едва живы остались.
Дверь в магазин оказалась заперта, равно как и окна. Я прижался к стеклу, заглянул внутрь — обычный дилерский центр, стойки, столы, стулья для посетителей, плакаты, проспекты. Никакого разгрома: место явно покинули упорядоченно, просто потеряв к нему интерес. Забрали все полезное да и двинули в другое место.
Бить стекла почему-то не хотелось, а открыть не получалось. Я растерялся, огляделся вокруг. А вот там, подальше от дороги, на дальнем конце территории, еще ангар, даже побольше. Там, скорее всего, сервис и склад. Может быть, туда сунуться проще? И внимания меньше строение привлекает, да и машину, кажется, в ворота можно будет загнать, если там все нормально.
— Давай лучше туда, — сказал я и просто пошел вперед.
Дрика поняла меня правильно и уселась за руль. А кот, к моему удивлению, просто спрыгнул вниз и пошел рядом со мной, с важным и совершенно независимым видом.
— Ну гля, Тигр, ты уже и взаимодействие со мной отработать успел, — сказал я с уважением. — Свой сегодняшний тушняк ты процентов на двести уже отработал. Респект.
Кот ничего не ответил, но не отставал. И фургон не отставал — не хуже кота, медленно двигаясь сзади. В таком порядке мы пересекли стоянку, обойдя по кругу брошенные лодки на прицепах, и встали перед большим сборным ангаром, похожим по форме на большую обувную коробку, в которой кто-то проделал несколько маленьких окон наверху, под самой крышей. Еще была дверь и были большие подъемные ворота, сейчас закрытые.
— Порядок тот же, — буркнул я и направился к двери.
Кот меня сопровождать уже не стал — вернулся на свой наблюдательный пункт на крыше фургона. А я подергал дверь, и она легко открылась.
Включив фонарь под стволом дробовика, я обежал его лучом пустое помещение. Склад выглядел покинутым. Пустые полки, пустые инструментальные шкафы в дальнем углу, где было устроено что-то вроде мастерской, легкий запах пыли и затхлости, зато без всяких неправильных примесей вроде аромата мертвечины. Запах безопасности, можно сказать.
Офис в этом складе, как часто бывает, размещался под крышей, к нему вела металлическая лестница, а по периметру шла такая же сваренная из стальных конструкций антресоль. Все как в том складе, откуда я сухие пайки вывозил, только там офиса не было.
Я направил луч фонаря вверх, и там что-то темное забилось, захлопало крыльями, а затем метнулось к раскрытому окну, здорово меня напугав. Но потом я сообразил — голуби, твари такие, гнездышко себе устроили под самой крышей. Терпеть не могу голубей, птица мира, блин, помойная.
— Ну что там? — послышался голос Дрики в рации.
— Пока спокойно и пусто, — ответил я. — Подожди немного, пока я тут все проверю.
Проверить стоило, потому что этот пустой ангар как место ночлега мне очень понравился. И крыша над головой, и защита от всяких тварей, и укрытие от нескромных взглядов, и машину есть куда загнать, если разберусь, как тут ворота открываются. Чем плохо? А ничем не плохо — всем хорошо, поспим как люди.
Железные ступеньки гулко бухали под ногами, но идти тихо я даже не старался: уверен был, что никого в офисе не найду. И не нашел. Посреди небольшой комнатки стоял пластиковый конторский стол, за ним — вращающееся кресло, потертое и старое. У стены стоял ряд металлических шкафов с ящиками под папки — и ничего больше. На столе расположились телефон с компьютером. В стене два небольших окошка, таких, какие шли вдоль всей галереи. Это радует, кстати, — до таких окон снизу метра четыре, никто не доберется.
Не выдержал: спустившись вниз, все же прошелся по всем закоулкам ангара, заглянул в туалет, чистый и пустой, но так никаких враждебных или дружественных существ и не нашел. Пустота. Никого.
Ворота тоже больших проблем не вызвали — рядом с пультом, на котором разместилась большая белая кнопка, нажатием которой они должны были открываться, было еще и нехитрое устройство вроде мясорубки с гнутой ручкой, от которого через блоки к воротам тянулся трос. Я попробовал покрутить эту самую «мясорубку», и створка ворот медленно и скрипуче, но верно поползла вверх.
— Дрика, загоняй машину в ворота, здесь все чисто, — скомандовал я.
На улице хлопнула дверь, рыкнул заведенный мотор, и, когда воротина поднялась в горизонтальное положение, в ворота всунулась массивная «морда» фургона, а следом за ним и все остальное его туловище с покрытыми дорожной пылью боками. Запахло резиной, маслом и горячим металлом. Рычание мотора отразилось от стен, вернулось эхом и смолкло, когда Дрика его заглушила. А я быстро закрутил рукоятку «мясорубки» в обратном направлении.
— Тут безопасно? — спросила девушка, выбираясь из кабины и выпуская кота.
— Похоже, что так, — кивнул я. — Надо только входную дверь заблокировать. Ну и вообще не расслабляться. А устроимся наверху.
Я показал ей на висящую под потолком будку офиса. Она лишь кивнула и начала вытаскивать из машины сумки.
Входная дверь здесь служила запасным пожарным выходом и открывалась наружу нажатием на большую красную трубу: все как в том маленьком помещении в аэропорте Юмы, с которого начались мои неприятности. Зато блокировать подобные устройства я уже умел, и найденная на полу маленькая отвертка, закатившаяся к самой стене, прекрасно заклинила собой механизм. Дверь, правда, сама по себе хлипкая, но все же от одного пинка не откроется, так что можно считать защитой.
Дрика между тем продолжала таскать в офис сумки и коробки, ну и я взялся ей помочь. Вроде и немного, но тут и бутыли с водой, и еда, и спальники, и оружие, и упаковка «Кулэнз Кэмп Хит» — одноразовых спиртовок, начиненных чем-то вроде геля и способных гореть непрерывно до четырех часов, — в общем, всего хватало. Раз уж нашли себе ночлег, то надо бы его провести с максимальным комфортом.
Тигр, почувствовав, что дело идет к команде «Приступить к приему пищи!», неожиданно оживился и стал подозрительно дружелюбен, начал путаться в ногах и урчать как дизель-генератор. Старания его не прошли даром, и ему была выдана банка мясных консервов, переваленных в пластиковую тарелку, а в тарелку соседнюю была налита вода. Задавать лишних вопросов он не стал, а накинулся на жратву с такой энергичностью, что я даже забеспокоился — не подавился бы зверь.
А мы, после недолгого обсуждения, решили сухомяткой себя не травить, а взяться за готовку основательно. А именно — сварить себе спагетти, благо водой в дорогу мы запаслись очень капитально и вполне могли пожертвовать парой литров на кухарничество. Спиртовку разместили на металлическом полу висячих мостков для вящей безопасности, над ней поставили раскладной таганок, щелкнула зажигалка — и «процесс пошел», как любил говорить один мерзкий политический деятель из моей страны.
До темноты было еще далеко, воде кипеть долго, да и устать за сегодня я еще не успел, поэтому бес непоседливости начал толкать меня в спину, предлагая пройтись по окрестностям и осмотреться. Второй причиной было то, что после сквозного ранения бедра, которое я заполучил две недели назад, я слишком мало двигался, и теперь душа требовала компенсации за все пропущенное. Поэтому, подумав и мысленно обозвав себя дураком, я встал на ноги, подхватив от стены «зиг», и сказал:
— Пройдусь по окрестностям. Хочу осмотреться.
К счастью, Дрика вслух не стала комментировать очевидную глупость такого шага, лишь спросила:
— А мне что надо делать?
— Следи за огнем, чтобы кастрюля не выкипела, а попутно приглядывай за мной из окошка. Прикроешь в случае чего, хорошо? Да, когда закипит, высыпь в кастрюлю пасту, варить восемь минут. И кота слушай, чего он там скажет.
Она лишь кивнула и потянулась за «штайром», скромно пристроившимся в углу на сошках.
— И дверь за мной заблокируй, когда выйду, — добавил я.
Кот собрался было идти со мной, но я затолкал его обратно в ангар. Пусть лучше Дрике помогает караул нести. Дверь закрылась у меня за спиной, а я огляделся. Большая пыльная стоянка. Ряд каких-то ангаров слева, там никакого движения. Кучка жилых трейлеров напротив, с обратной стороны широкой дороги, которые тоже выглядят безжизненными. Заправка. Пыль. Ветер, катящий пучки сухой травы. Какой-то монотонный металлический скрип откуда-то со стороны магазина, словно флюгер на несмазанном штыре раскачивается.
Итак, куда сначала? Вообще-то мне трейлеры с магазином больше всего покоя не дают. Как-то я не очень понимаю, кто и почему их здесь бросил. Это же не стоянка продавца, они сами по себе, без владельцев, здесь оказаться не могут. Кто-то куда-то ехал и остановился здесь, чтобы, скорее всего, погонять по пустыне на прокатном квадроцикле — на «Четырех сезонах» как раз объявление имеется о подобной услуге. А что произошло потом? Хозяев не видно, а трейлеры стоят. Странно.
— Дрика, приглядываешь за мной? — спросил я в рацию.
— Да, я у окна, — как всегда, в манере первой ученицы в классе ответила она.
— Я пойду в сторону трейлеров. Следи за ними. Если увидишь что-то подозрительное — дай мне знать сразу.
— Хорошо.
Неторопливо, постоянно оглядываясь, я направился вперед. Когда дошел почти до дороги, услышал приближающийся с юга шум автомобильного мотора. Едва успел скрыться за основанием решетчатого забора, как мимо пронеслась на большой скорости машина. Я выглянул, посмотрев вослед: какой-то пикап километрах на ста пятидесяти в час удалялся от меня, ревя мотором и завывая внедорожной резиной по асфальту на все окрестности. Лихачат, балбесы. Можно и долихачиться.
Дальше все равно прятаться было негде, так что через дорогу пошел в полный рост, неторопливо и даже, надеюсь, уверенно с виду. Если кто за мной следит, то это наверняка его должно напугать. Просто до дрожи.
Куда сначала? На заправку. Надпись на куске картона «Бензина нет» видна была издалека, но я на такую благодать, как найти полную заправку в этих краях, и не рассчитывал. Реалистом надо быть. Обогнул колонки, одна из которых была с разбитым стеклом и изувеченным табло, глянул на магазин. Внутри что-то есть на полках, но вот что именно — не пойму. Ладно, сейчас выясним.
Ближе к двери — и… вроде мертвяками запахло. Но очень слабо, так, что я даже усомнился. Были здесь раньше и куда-то свалили? Очень может быть — что им тут делать в пустыне, где ни единой живой души вокруг, даже сожрать некого? А магазинчик мы все же осмотрим. Если были мертвяки, то он мог и нетронутым оказаться.
Подумав, извлек из кобуры пистолет, а затем быстро накрутил на него толстую трубу глушителя. Для сорок пятого калибра глушитель то, что доктор прописал: вся мощь пули на месте, она и так дозвуковая, а шума мало. А начни я из винтовки палить — все окрестности услышат. А раз есть возможность сделать все тихо…
Обшарпанная, крашенная в синий цвет дверь скрипнула, качнувшись на петлях и пропуская меня в полумрак разгромленного помещения. Даже не в полумрак, а просто тень, но контраст, когда заходишь с еще слепящего пустынного солнца в тень, такой, что кажется — ночь настала. Поморгал, привыкая к освещению. Принюхался. Запах сильнее не стал, но все же он есть. Да что запах? И звук какой-то послышался.
На полках пустота и разгром на полу. Все, что здесь было более или менее ценного, вынесли. Газеты со стойки рассыпаны, книги в мягких обложках, стенд с дешевыми солнцезащитными очками развален от стены до стены. Какие-то аризонские сувениры. Под потолком висит на кронштейне телевизор, в углу стоят торговые автоматы — тоже пустые, с выбитыми стеклами. Нет, ничего не осталось полезного. Да и кто оставил бы что-то на заправке, да еще у проезжей дороги?
А все же что за возня слышится? Нет, я понимаю, что вопрос глупый и проверять ничего не надо, надо сидеть в ангаре рядом с Дрикой и смотреть, как варятся спагетти, но как-то нет ощущения грозящей опасности. Вот нет — и все тут.
Удерживая пистолет двумя руками, тихим скользящим шагом пошел вперед. В зале никого, а шуршание откуда-то из-за прилавка доносится. И запах вроде как немного усилился, но не очень сильно: мертвяки пахнут гуще и отвратней. Я уже по вопросу «чем мертвец пахнет» могу себя экспертом считать, впрочем, как и повальное большинство выживших. Нанюхались уже.
После того как все эти мысли проскочили в голове, мне осталось лишь поздравить себя с тем, что я облажался со всеми своими выводами. За стойкой был мертвец, сидящий спиной в угол. Как я удержался от выстрела — сам не понял, лишь отскочил назад, наводя глушитель ему в лоб. Сердце заколотилось отбойным молотком, прошибло холодным потом, но все же нашел силы присмотреться.
Мертвяк был привязан. К чему — непонятно, но вокруг пояса у него в несколько витков была намотана обычная хозяйственная нейлоновая веревка, завязанная на добротный запутанный узел. Такие вяжут, когда хотят, чтобы он даже самым случайным образом не мог развязаться. Сейчас зомби просыпался, но уже было видно, что броситься на меня он неспособен: веревка его держит.
Я присмотрелся к мертвецу. Пожилой дядек в клетчатой рубашке и заляпанных запекшейся кровью грязных джинсах, на ногах стоптанные ковбойские сапоги. Судя по сохранившемуся на груди бэджику, он и был тут хозяином. Или продавцом. Следов крови на лице нет, так что подкормиться ему до сих пор не удавалось. Поэтому и медленный такой, вялый. Правая рука перевязана пропитанным кровью бинтом, сейчас уже бурым и заскорузлым. То, что он сам себя привязал, видно сразу, а вот зачем? Сообразил, что скоро умрет, и нечем было поставить точку? Или что здесь произошло?
Кстати, а почему запах такой слабый? Я вот в двух шагах от него стою, вонять должно так, что дышать было бы проблемой, так нет — еле-еле тянет. Мертвяк как мертвяк, в меру разложившийся… хотя… похоже, что дальше он уже не разлагается. Зеленовато-серый цвет кожи, обвисшее лицо, жуткие буркалы глаз, а вот если присмотреться, то гниющим он уже и не выглядит. Не могу выразить свою мысль по-другому, но похоже, что он пришел к такому-то финальному своему состоянию, что именно таким он и должен быть. В проекте. А вот кто его проектировал, тут уже можно спорить.
— Это что получается, мужик? — обратился я к нему. — Вы не просто гниете, вы так изменяетесь?
Мертвяк потянулся ко мне руками, попытался встать, но короткая веревка опрокинула его обратно.
— И вонять вам становится нечем и незачем? Процесс завершен?
Зомби тупо и злобно таращился мне в лицо. Я даже поморщился, а вдоль позвоночника мурашки пробежали. А ведь тоже пора бы привыкнуть — насмотрелся я на их глаза уже.
— А ты, мужик, знал, что тебя ждет. И подумал, как бы после смерти никому не навредить?
Я показал ему пистолет с глушителем, затем спросил:
— Ты не будешь возражать? Мне почему-то кажется, что ты этого бы и хотел.
Мертвец вдруг замер, уставившись на меня, словно и вправду прислушался к словам.
— Как там тебя… — я присмотрелся к надписи на бэджике. — …Бад. Странное имя, прямо как пиво, но не суть. Бад, хочешь, я тебя от всего этого избавлю?
В глаза я старался ему не смотреть, хоть это не очень-то получалось: они словно притягивают взгляд. И в какой-то момент мне показалось… или даже не показалось, что в этих бельмах мелькнуло, совсем мимолетно, что-то забытое, человеческое, словно сквозь пелену смерти пробился каким-то чудом взгляд того самого Бада, которым был этот зомби до того, как умер.
— Ты знаешь… — сказал я ему, прицеливаясь, — …я думаю, что для тебя это лучше всего. Не сидеть же тебе здесь вечность? Если бы я был тобой, то был бы счастлив, если бы кто сделал подобное для меня. Прощай и… без обид, ага?
Может, мне «человеческие мотивы» во взгляде и вправду показались только. Сейчас на меня смотрела мертвая и голодная тварь, поселившаяся в теле умершего человека. И я утопил спуск. «Зиг» брыкнулся в руках, и пуля сорок пятого калибра ударила зомби в середину лба, опрокинув его на стену, прямо на разбрызганное пятно его же прогнивших мозгов. Затем тело завалилось набок и медленно осело.
— Ну вот и все, — сказал я.
И услышал приближающийся звук моторов. И заговорила рация голосом Дрики:
— Сюда едут!
— Ничего без команды не предпринимай, — сразу откликнулся я, присаживаясь за прилавком и хватаясь за карабин.
— Поняла.
Могут и просто мимо катить, а могут и сюда. И кто бы это такие могли быть, интересно?
— Видишь их?
— Вижу, — послышался ответ. — Несколько машин, едут медленно.
— Понял. Я в здании магазинчика.
— Я видела, как ты вошел.
Ну хорошо, не проспала. Хотя грех о ней так говорить: ребенок внимательный и учится всему старательно. Правда, думать о ней как о взрослой до сих пор не получается почему-то. Почему, интересно?
Звук приближался, причем было слышно, что машины еще и замедляются. Явно решили зарулить или на эту заправку, или на стоянку подальше. На всякий случай скинул предохранитель, взял карабин поудобней. Придвинулся к краю прилавка так, чтобы можно было смотреть в пространство между двумя стеллажами. Так и видно хорошо, и самого, скорее всего, не заметят. Посмотрим, что это за люди. Может, и хорошие, но лучше бы поостеречься.
Вскоре перед окнами прокатил ярко-желтый, пляжного вида внедорожник, а следом за ним — два здоровенных автобуса, один черный как сажа, а второй, к моему недоумению, в красно-белой пожарной окраске и даже с надписью «Пожарное управление Палм-Бич», чем меня озадачили до полной невозможности. Мы-то в Аризоне, а Палм-Бич вон где, аж во Флориде.
За автобусами проскочил странный кемпер на базе большого пикапа, затем бортовой грузовик, за которым тащился прицеп, напоминающий передвижной киоск, а замкнул колонну открытый «рэнглер», на котором, к моему удивлению, сверху лежали доски для серфинга. В пустыне.
Меньше порадовало меня то, что машины свернули прямо на заправку. Черный бок большого автобуса закрыл мне весь вид из окон. Хлопнула дверь, послышались голоса. Я навел карабин на дверной проем.
— Они непохожи на бандитов, — послышалось в рации, — скорее, на студентов. Или серферов с пляжа. И вооружены кое-как.
Ну насчет серферов в пустыне я уже высказывался. А вообще когда кто-то следит за происходящим издалека и с укрытой позиции, да еще и через оптический прицел, как-то не ощущаешь себя одиноким, можно сказать. Уверенности придает.
Голоса были разными, в смысле — и мужскими, и женскими. Говорило сразу много людей, кто-то кого-то звал, в общем, настоящий гвалт начался. Мне, с моей благоприобретенной паранойей, это было странно и непонятно, я бы поначалу тишком-молчком место разведал, а потом бы ломился всей компанией. А они пока даже в магазин не заглянули, хотя в нем может что угодно быть.
Ладно, если гора не идет к Магомету… Стараясь ступать тихо, я пошел к выходу. И вскоре оказался с обратной стороны диковинного черного автобуса, точнее, даже «мобильного дома», скрытый им от гомонящих людей. Обошел сзади и вышел из-за него, оказавшись почти в середине толпы какой-то молодежи, по виду напоминающей студентов. Их было человек двадцать, не меньше, шумных, одетых как для пляжной дискотеки, модных до полной невозможности.
Самое интересное, меня даже заметили не сразу. Окажись на моем месте мертвяк или, не приведи бог, мутант, он мог бы спокойно атаковать любого из них на выбор.
— Привет, — сказал я, обращаясь к высокому парню, голому по пояс и с причудливой шапкой на голове, смеси берета и ямайской «расты».
Тот сначала ответил и лишь потом сообразил, что понятия не имеет, кто я такой и откуда взялся. Он выматерился и отскочил назад, столкнувшись с какой-то смуглой девчонкой в длинных мешковатых шортах и топе от купальника. Попутно он наступил ей на ногу, и она взвизгнула и выругалась тоже. А затем началась суета, за которой я наблюдал с некоторым интересом, потому что внешний вид этих ребят внушал уверенность в том, что стрелять первыми они не начнут. Не тот типаж. А если и соберутся стрелять, то скрыться за автобусом я всегда успею.
И не обманулся в ожиданиях, хотя кое-какое оружие было у многих из них, хоть и не у всех. Все попугались, потом успокоились, а потом, видя, что я один и никаких враждебных действий не предпринимаю, заговорили. Точнее, заговорил парень в очках и с редкой бородкой, торчащей неопрятным клоком прямо из подбородка и крашенной в ярко-желтый цвет. Еще у него были короткие волосы того же оттенка и уши, проколотые добрым десятком колец каждое.
— Привет, мужик, — сказал парень. — Ты местный?
— Нет, я проездом, — покачал я головой. — Решил подойти и спросить, кто такой беспечный едет по одному пути со мной.
— Беспечный? — чуть удивился вопросу парень. — Почему?
— Потому что вы даже не заметили, как я подошел, — пожал я плечами, несколько удивившись вопросу. — А еще вы не осмотрели местность, не заглянули в этот домик. А там, кстати, был мертвец.
— Был? — спросила какая-то девчонка с круглым щекастым лицом, несколько не соответствующим стройному, скорее даже худому, телу.
На голом животе у нее была выколота роскошная цветная роза, обнимавшая архаичный микрофон, а на груди, прямо под ключицами, какая-то птица, раскинувшая крылья до самых плеч девушки. Еще на прямые русые волосы у нее была надета полосатая вязаная шапочка.
— Я его застрелил, — пояснил я, — когда осматривал эту самую местность. А потом увидел, как подъехали вы.
— А еще мертвецы здесь есть? — насторожился было обладатель мочальной бородки.
— Не знаю, я только начал осматриваться, — развел я руками.
— А где твоя машина? — чуть с подозрением спросила молодая мулатка в черных очках и со сложной прической из невероятным образом переплетенных тонких косичек.
Она, как и другие девушки, была одета словно на пляж, и я обратил внимание на многочисленные растяжки на ее смуглых бедрах. Худела, видать, неслабо. У черных они часто видны, и очень ярко.
— С другой стороны, — неопределенно кивнул я в сторону магазина всякой мототехники.
Собеседники посмотрели туда, ничего не увидели, но ничего не сказали на этот счет.
— Мы здесь хотим на ночлег остановиться, — сказал невысокий китаец в очках без оправы, державший в руках дорогую двустволку. — Как думаешь, здесь безопасно?
— Если вы в машинах, то мертвяки вам не грозят, — пожал я плечами. — А вот насчет людей никаких гарантий дать не могу.
Я заметил, что китаец внимательно рассматривает шрамы у меня на лице и голове, какими я обзавелся в последнее время. Однако он ничего не сказал, а заговорила блондинка с длинными волосами, такая загорелая, что напоминала негатив:
— А здесь много людей бывает?
— Откуда я знаю? Я здесь проездом. До вас одна машина проскочила всего лишь.
— Ты здесь ночуешь? — спросила мулатка.
— Вроде того, — подтвердил я, — только я спрятался, а вы как на выставке вдоль дороги. Мало ли кто мимо поедет? Вы бы дальше проехали, туда, где прицепы стоят, не так будете бросаться в глаза. А то с этими самодвижущимися сундуками…
Я постучал по черному борту автобуса. К моему удивлению, после этих слов все заулыбались, а кое-кто даже засмеялся. Заметив мое удивление, китаец сказал:
— Этот кемпер строился для Дэдди Джоунси, рэппера. Знаешь такого?
— Ну слышал вроде, — кивнул я.
Что-то такое вроде бы и вправду помнилось из новостей. Звезда гангста-рэпа с дебильной мордой и невероятной манерой одеваться.
— Потому он и планировался таким, черным как ночь и самым крутым на дороге, — сказал китаец и добавил: — Я работаю в компании в Ирвайне, Калифорния, которая эти трейлеры делает. А вот тот… — он указал пальцем на красный автобус с маркировкой флоридских пожарных, — …тот делался как передвижной штаб для тушения больших пожаров. Только заказчик его прихватить не успел.
Я обратил внимание, что на всех кемперах была одна и та же эмблема изготовителя. Отличались лишь грузовик, в кузове которого лежала здоровая цистерна, хитро закрепленная, ну и два внедорожника.
— Паста готова, — вдруг заговорила рация голосом Дрики.
— Сейчас буду, — кивнул я.
— Ты не один здесь? — спросила похожая на негатив блондинка.
— Нет, — ответил я, не пускаясь в подробности. — В общем, мой вам совет — располагайтесь на противоположной стороне, за теми складами. Там вас с дороги не увидеть.
Я показал на кучку больших ангаров за низким заборчиком, возвышающихся метрах в двухстах за тем местом, где прятались мы.
— Зайдете? — спросил парень в «расте». — У нас есть пиво. А еще мы можем даже устроить вечеринку.
При этом он указал на прицеп, который я поначалу принял за мобильную торговую точку, из каких обычно хот-доги продают.
— А что это?
— Парти-трейлер, — засмеялся он. — Знаем, что ни к черту не нужен, но это такая крутая и дорогая штука, что не смогли ее бросить.
— Мы и такие тоже делаем, — пояснил китаец.
— Хорошо, может, и зайдем, — кивнул я. — Только вам особый совет — осмотрите местность как следует, перед тем как расположитесь окончательно. Здесь могут разные твари попасться.
