Глава 10
ЧЕРНЫЕ ОКОВЫ
Годы тренировок и способность на подсознательном уровне распознавать опасность, выработанные в ходе многочисленных операций по устранению неугодных рундайскому правительству лиц, заставили легионера очнуться, несмотря на воздействие усыпляющего тумана. Шагрид приподнялся, услышав шепот с чердака. Он мысленно вызвал в голове пару образов, которые заставляли настроить организм на экстремальные условия. Обострившийся слух позволил различить более половины сказанного наверху, а резкий прилив адреналина прогнал дурман и заставил разум проанализировать сложившуюся ситуацию.
К тому моменту, когда внутри помещения начал подниматься ветер, легионер нашел решение, ведущее к спасению — погреб. Его он приметил еще накануне вечером, но не стал говорить о находке попутчикам. Все были настолько уставшими, что даже не пожелали ужинать. А тут еще новая идея Тируанда, которая рундайцу очень не понравилась. Что еще за разделение на сильных и слабых?
Сейчас погреб действительно оказался единственным путем к спасению. Шагрид проскользнул в комнатку, где спала Руена, и рывком поднял крышку лаза. Женщину он сносил вниз, когда стены избушки уже ходили ходуном. Тем не менее легионер не поленился выскочить еще раз и забрать с собой пса. Закрывал крышку погреба рундаец под грохот сыплющихся бревен избушки.
«Похоже, господа волшебники, вы нас не просто кинули, а решили от нас избавиться самым надежным способом. Нехорошо это, ой как нехорошо!»
— Руена, проснись! — Легионер похлопал женщину по щекам.
Не помогло. Тогда он в темноте пошарил руками в той стороне, где, спускаясь, заметил какие-то бутылки. Ладонь наткнулась на емкость. Душ из крепленого вина оказался более действенным.
— Ой, где я? Почему так темно?
— Мы в погребе. А наверху, судя по треску, большой костер.
— А наши как?
— О них не беспокойся. Тируанд, похоже, снова вызвал ураган. Я успел заметить, как снесло крышу нашего домика. Знаешь, мне почему-то кажется, что паренек решил от нас с тобой избавиться. Причем так, чтобы мы никому ничего не смогли рассказать. А визит огарцев использовал в качестве благовидного повода.
— Что, опять? Как они смогли нас найти?
— Интересный вопрос. Но пока у меня нет даже предположений. Честно говоря, мысли больше заняты нашим блондином.
— Думаешь, он меня раскусил после того случая в лесу? — сообразила охотница.
— Не исключено. Заметила — он стал с тобой еще любезнее? Наверное, понял, что ты догадалась о его встрече с посредником.
— Ну и черт с ним! — разозлилась охотница. Она даже не заметила, что использовала одно из любимых выражений Гоги. Парень как-то пытался объяснить, кто такой черт, но получилось не очень удачно. Они тогда сошлись на упрощенном толковании: злобный бессовестный колдун с рогами и хвостом. — Устала я от их компании. Не знаешь, от кого ожидать большего подвоха.
— Ты как хочешь, а я все равно их найду. Мне очень не нравится, когда от меня пытаются избавиться как от надоедливой мухи. Да и парнишка заинтриговал. Непонятно, что ему нужно от этих двоих. И главное — кто за ним стоит?
Основную причину, которая заставляла рундайца до сих пор следовать рядом с огарским послом, Шагрид озвучивать не стал. Но именно угроза возникновения войны между Огаром и Рундаем, к которой так стремились те, кто хотел уничтожить Архаза, тревожила легионера больше всего. После новых назначений во властных структурах и роспуска серого легиона его держава имела все шансы оказаться под пятой черных колдунов.
— Как же ты их отыщешь? — спросила Руена.
— Что ж я, зря рисковал жизнью, спасая Гронуда? Пес обязательно найдет след хозяина.
— Ну и что? Чероуз давно намеревался покинуть компанию.
— А ты заметь: как только он собирается нас оставить, обязательно что-нибудь да случается.
Действительно, вчера утром маг из предгорий Апанча снова завел старую песню о своем уходе.
— Точно. — Волшебница даже попыталась встать, но ударилась головой о балку. — Ой! Долго нам еще здесь торчать?
— Не дольше чем наверху прекратит бушевать пламя.
— Так может пока позавтракаем? — Руена вспомнила, что имеет возможность несколько скрасить их положение, и сотворила небольшого светлячка. — Ты погляди, какие тут запасы! Эх, Гогу бы сюда. Он у меня большой ценитель…
А Гога в это время брел по разгоряченной пустыне, проклиная на чем свет стоит все красное. Досталось и припасенному вину, которое так быстро закончилось, и мясу, оказавшемуся чересчур соленым.
— Мы когда-нибудь выйдем из этих песков или нет?! Солнце скоро скроется.
Следуя подсказке кристалла, они двигались как раз на запад. Небесное светило заставляло щурить глаза, но ветер, к счастью, дул в спину, иначе было бы совсем невмоготу. Хорошо еще, что песок оказался довольно плотным, и ноги в нем вязли не так глубоко, как на пляжах Анапы.
Мишка чувствовал себя ничуть не лучше друга.
— Если я не ошибаюсь, ночью в пустынях бывает ужасно холодно.
— Это не пустыня, а настоящий ад. А в аду комфортных условий не бывает! — Скальнов безапелляционно вынес приговор красному «морю», по которому они топали почти половину дня.
— Ты когда там последний раз был?
— Несколько часов назад. В тот момент, когда Зерг прикончил мужика, явившегося с твоей Маритой в ложу, мне показалось, что я в аду, а он — самый настоящий бес. Бешеный взгляд, звериный оскал, только рогов не хватало…
— Какая Марита, когда? — остановил не в меру разыгравшееся воображение «гнома» Сомов.
— Ой, совсем из головы вылетело! Грунзонка заявилась к нам перед началом финального боя. Притащила с собой чародея, наверное, чтобы он помощь оказал. Но тот не разобрался в ситуации, с кинжалом на Зерга прыгнул…
— Черт с ним, с мужиком. Что седой с Маритой сделал?
— Отправил в свой особняк под охраной. Сказал, потом с ней разберется.
— Нет, я эту подругу точно когда-нибудь прибью. Куда она полезла, зачем? Знаешь, Гога, она, наверное, рождена для того, чтобы создавать мне проблемы в этом мире. На каждом шагу. Что теперь делать? — Мишка даже остановился.
— Для начала — выбраться из этой пустыни, — не останавливаясь, спокойно ответил Скальнов.
— С тобой трудно не согласиться. А потом?
— Давай будем решать наши проблемы поэтапно.
— Не возражаю.
— Тогда не стой на месте.
— Действительно. — Сомов продолжил движение, моментально забыв о недавней усталости.
Тем временем солнце окончательно спряталось за горизонт. Пустыня отметила переход дня к ночи усилением ветра, который стих так же резко, как и возник.
— Может, немного пробежимся? — предложил Михаил.
— Давай не будем торопиться. Если, как ты обещал, похолодает, тогда и побегать не грех.
Путники слегка ускорили шаг. Гога старался держаться направления, которое указывал своим светом кристалл. Подарок Руены стал для них и путеводителем, и фонариком.
— Представляю, что бы ты без меня делал ночью. — «Гном» решил прервать затянувшуюся на несколько минут паузу. — Идти в кромешной тьме — удовольствие не из приятных.
— Особенно не зная дороги. Если мы с тобой отсюда выберемся, с меня однозначно причитается.
— Не «если», а «когда», — поправил друга Скальнов. — Может, перекусим? У меня еще осталось немного мяса и хлеба.
— Предлагаю сделать это на рассвете, — ответил чемпион кантилимских игр и вдруг резко толкнул «гнома».
Свет в темноте не мог не привлечь внимания обитателей красных песков, о которых путешественники совершенно не подумали. Им казалось, что никакая тварь по собственной воле сюда не забредет, но безжизненная днем пустыня после захода солнца оживала. И первыми на охотничьи тропы выбирались огненные скорпионы. Свое название они получили от светящегося огонька на конце смертоносного хвоста. Его-то и заметил Мишка, поскольку сам хищник двигался практически бесшумно.
Громадное паукообразное, размерами не уступавшее крокодилу средних размеров, восприняло светящийся кристалл Гоги как конкурента на личной территории и решило уничтожить чужака, замыслившего похозяйничать на его охотничьих угодьях.
Проскочив мимо врага, хищник понял, что атака не удалась. К тому же он потерял огонек из виду, поскольку «гном» развернулся. Скорпион застыл в недоумении. Его противник раздвоился. Существ крупнее, чем сам обладатель клешней и смертоносного хвоста, тут не встречалось, и вдруг появились сразу две твари, не уступавшие ему по габаритам. Они не убегали, следовательно, сами представляли опасность. Какую, хищник понять не мог, но чувствовал себя в здешних местах на правах хозяина, поэтому решил сражаться.
— Ешкин кот! — выругался Скальнов. — Ты видал такого гада?
— Если этот паучок приходится родственником нашим скорпионам, то к его хвосту лучше не приближаться.
— Как бы ему объяснить, что мы — не совсем то, что ему нужно?
— Слова тут точно не помогут. Берегись!
«Паучок» наконец определился с выбором, сочтя Гогу более опасным противником. Не отличаясь особой остротой зрения, хищник все-таки сопоставил габариты обоих пришельцев и заметил у более массивного отдаленно похожий на клешню топор. Стремительный бросок монстра, скорее всего, увенчался бы успехом, но вторая цель молниеносно метнулась на перехват, и скорпион ощутил мощный удар по панцирю: Мишка использовал ядро, привязанное цепочкой к руке. Хозяину красной пустыни пришлось перестраиваться прямо в момент атаки. Удар его хвоста едва не поразил обидчика, вонзившись в песок в нескольких сантиметрах от ноги Сомова. Отмеченный тенью лишь в последний момент сдержался, чуть не воспользовавшись былыми способностями. У парня мгновенно похолодело в груди.
«Только без крайностей!» — остановил он сам себя.
В этот самый момент удар нанес Гога. Он целился в голову, намереваясь одним ударом покончить с отвлекшимся монстром, но застать того врасплох оказалось нелегко. Глаз у паука гораздо больше, чем у человека, да и передняя часть тела, именуемая головогрудью, расположена на значительном расстоянии от массивных клешней, переступать через которые «гном» не рискнул. Скорпион слегка развернулся, уходя от удара, и лезвие топора угодило как раз в его клешню, приподнятую для защиты. Скальнов попытался извлечь любимое оружие, но крик Михаила:
— Хвост справа! — заставил бросить все и отскочить подальше от зоны действия главного оружия пустынного хищника.
— Он у меня топор забрал, — пожаловался Гога.
Это действительно явилось серьезной потерей, однако скорпиону данное обстоятельство на пользу не пошло. Лезвие причиняло боль и нарушало баланс тела, которым он не мог теперь управлять. Тем не менее желание расправиться с конкурентами у царя пустыни лишь возросло. Он яростно бросился за Скальновым, которому казалось, что на морде чудовища горит сразу дюжина лампочек. И, как назло, под рукой у Гоги — ничего, кроме сумки с остатками продуктов. Ее-то парень и швырнул в монстра.
Заметив внезапно возникший предмет, скорпион попытался перехватить его клешней, но помешал застрявший в конечности топор, и сумка упала прямо на глаза многолапому чудовищу, закрыв весь обзор. Паук остановился и начал яростно вращаться на месте, пытаясь освободиться от сумки.
— Он ничего не видит! — крикнул Мишка и, подскочив на близкое расстояние, нанес удар кистенем.
Гога тоже не заставил себя ждать — через пару секунд он вернул себе оружие, еще столько же понадобилось, чтобы разоружить и добить противника.
— Какая мерзость! — «Дровосека» прямо передернуло от отвращения.
Сомов оказался менее брезгливым. Он осмотрел все конечности поверженного и остановил свой выбор на главном оружии скорпиона. Как ни странно, кончик хвоста продолжал светиться в темноте, и парень решил взять его себе вместо факела.
— Зачем тебе эта гадость? — спросил «гном».
— Теперь и я при оружии, да еще отравленном.
— Смотри, сам не поранься. — Гога вдруг споткнулся на ровном месте.
— Ты чего?
— По моему, я нашел камень, — словно не веря самому себе, с благоговением прошептал Скальнов.
— Ну и что? — Сомов устал после ночной схватки и не понимал странного восторга друга.
— Как что?? Пустыня заканчивается! Впереди горы!
Утром Зерг подошел к Эдуарду, когда тот важной походкой покидал шатер принца.
— Нам нужно как можно скорее отсюда уходить.
— С какой это радости?
Студента вполне устраивало его нынешнее положение. Впервые в жизни его побаивались. Вся работа, которую он, согласно своей высокой должности был обязан исполнять, — утром надевать диадему на голову принца, а вечером снимать. И никаких проблем. И это при том, что лучшие девушки племени только и ждут, когда он удостоит их своим благосклонным вниманием. Проблем с питанием — никаких, да и конкурентов в ожидаемом будущем не предвидится. Чем не жизнь?
Вчера перед сном новый шаман имел непродолжительную беседу с воеводой. Судя по всему, тот не особо ладил с прежним колдуном и просто мечтал от него избавиться. Тема разделения властных полномочий была затронута Жарзугом вскользь, но Марицкому не очень понравилась фраза: «Те, кто следует моим советам, живут долго». Получалось, что ему предлагали действовать по указке. Студент не остался в долгу, ответив: «Умный человек следует только умным советам». На том они и расстались.
— Но ведь ты же хочешь помочь Михаилу?
Эдуарда возмутила такая постановка вопроса.
— Это он тебе сказал?
— Я и сам видел. Вы же друзья.
— Хреновый из тебя наблюдатель! Если хочешь знать, твой Михаил выдернул меня из моего мира и потом бросил на произвол судьбы. Поэтому никаких моральных обязательств по отношению к нему у меня и в помине нет. Понятно?!
— Оно, конечно, понятно… Тогда зачем ты с ним в Темьград пошел?
Зергу так и хотелось раздавить новоиспеченного шамана, но настраивать против себя целое племя… Да и по поводу недавно открывшихся способностей Эдуарда у мрага появились свои планы.
— Почему я обязан отчитываться тебе в своих поступках? Скажи спасибо, что тебя в моем племени вообще за человека принимают.
— Спасибо, шаман, — седой сделал ударение на последнем слове. — Вот я и предлагаю удалиться, пока тебя, к примеру, не попросили вызвать тучу или отогнать полчища саранчи от посевов. Как я узнал у тех, кто благодаря твоим стараниям меня за человека принимает, это как раз прерогатива местного колдуна. То есть твоя.
Зерг решил подтолкнуть «эльфа» в нужном для себя направлении. Студент сразу изменился в лице.
— И давно у них дождя не было?
— С неделю. Если и завтра не грянет, готовься. Я, к сожалению, пока ничем помочь не могу.
— И что тогда делать? — Настроение несостоявшегося филолога окончательно испортилось.
— А вы сходите завтра в соседнее племя. — Воевода появился неожиданно для обоих собеседников. — Пусть их шаман для нас постарается. Он нашего вождя уважает. Да и вам вряд ли откажет.
Эдуард недовольно покосился в сторону Жарзуга. Меньше всего ему хотелось, чтобы тот слышал их разговор с мрагом.
— Пусть Эдуард один идет, он же шаман, — усмехнулся седой.
В словах обитателя мрачного мира звучала неприкрытая насмешка. Марицкий решил не оставаться в долгу:
— Слушай, Зерг, а что будет, если попытаться открыть обруч тьмы не тем ключом, которым его закрывали?
— Петля затянется так быстро, что голову снесет с плеч.
— О, даже так! Тогда у меня лично для тебя есть очень интересная информация.
Загадочность речи насторожила прощенного преступника:
— Какая?
— Вот сходим завтра в гости, я тебе все и расскажу. — Студенту не хотелось идти одному, свита в расчет не принималась. Он повернулся к Жарзугу: — Ты тоже с нами пойдешь?
— Мне нельзя, — ответил воевода.
— Почему?
— Могут подумать, что мы воевать идем.
— А кто же тогда переводить будет?
— Один из твоих рабов. Их же не просто так подбирали принцу. Один обучал будущего вождя иностранному языку, другой — умению сражаться без оружия, третий, наоборот, показывал, как управляться копьем и саблей, а четвертый — врачеватель, знаток приготовления залечивающих снадобий.
— Прямо не охранники, а гувернантки, — съязвил Марицкий.
Воевода не понял значения нового для него слова, но ехидный тон от него не скрылся.
— Не беспокойтесь. И врачеватель, и толмач — каждый в бою стоит троих.
— С чего ты взял, что я волнуюсь? — Студент снова принял важную осанку. — Скажи лучше, далеко ли нам идти?
— Если с восходом солнца выйдете, к полудню наверняка будете на месте, — ответил Жарзуг.
После полудня в этих краях наступала страшная жара, поэтому все дела старались заканчивать до того, как солнце оказывалось в зените. Затем следовала длинная сиеста, и лишь за пару часов до захода можно было снова заняться делами на свежем воздухе. В остальное время люди спасались под тенью шатров или в протекавшей рядом речке, хотя последнее было довольно опасно, особенно после гибели колдуна. Если до вчерашнего дня тот отгонял речных хищников от пляжа, то сейчас они нашли милое местечко, где можно неплохо пообедать. Подобная ситуация также не прибавляла авторитета новому колдуну племени.
Воевода выдал распоряжения стоявшим возле него двум воинам и ушел, оставив чужаков неподалеку от красного шатра. Зерг, проводив его внимательным взглядом, обратился к Эдуарду:
— Знаешь, мне его предложение кажется подозрительным. У кого бы нам еще выяснить про соседей?
Рабы Марицкого неотступно следовали за хозяином, стараясь предугадать любое желание того, кто сохранил им жизнь.
— Кто из вас понимает мой язык? — спросил студент.
Один из атлетов вышел вперед и поклонился.
— Почему сразу не сказал?
Тот пожал плечами.
— Отвечай сейчас же, я приказываю!
— Хозяин не разрешал мне говорить, я и молчал. Раб имеет право делать только то, что приказывает хозяин.
— Что за племя, о котором говорил воевода? Они действительно уважают нашего вождя?
— Они уважали отца нынешнего принца. Но он погиб месяц назад.
— И что теперь?
— Пока ничего. Они нас не беспокоили. Мы их тоже. Но все может измениться.
— От чего это зависит?
— Кто первый покажет свою слабость, тому и идти на уступки.
— А как они могут воспринять нашу просьбу о помощи? Разве это не проявление слабости? — заговорил Зерг.
Толмач вопрошающе взглянул на хозяина.
— Отвечай, — кивнул Эдуард.
— Раньше такого не случалось.
— Может, расспросить Жарзуга? — предложил Марицкий.
— Он нам всей правды не скажет. Но мы ведь можем и не ходить к соседям. Запасемся продуктами, а сами пойдем своей дорогой. Договорились?
— Утром решим. — Студенту не хотелось заключать с мрагом никаких сделок, даже устных. Он повернулся к красному шатру и невесело побрел к своим женщинам, страдая от мысли, что завтра с ними придется расстаться.
Гога оказался прав: на рассвете они действительно оказались в горной местности. Солнце осветило багровые скалы, нависавшие, словно застывшие океанские волны. К западу вершины становились круче, на некоторых даже виднелись ледяные шапки, что совершенно не сочеталось с жарой в здешних краях: вопреки ожиданиям путешественников прохлада после захода солнца так и не пришла. Конечно, изнуряющей жары, как днем, не было, но песок за ночь практически не остыл.
— Ура, мы выбрались! — Скальнов радовался как ребенок. Скалистые кряжи ему явно пришлись по душе.
У Михаила смена ландшафта подобного восторга не вызвала. Парень на исходе ночи обнаружил неприятность, которую пока не мог себе объяснить. Еще вчера он спокойно просовывал между обручем и шеей четыре пальца, а сегодня это получалось с трудом.
«Или шея у меня распухла, или пальцы после разборок с клешнелапым налились мускулами, — пытался он успокоить себя. Здравый смысл подсказывал совершенно противоположное объяснение. — С таким рационом, как вчера, можно лишь похудеть, да и прогулка заставила попотеть. Где уж тут распухать? Разве что с голодухи. Так и с этим пока проблем не было».
Парень не без оснований полагал, что обруч начал сокращаться, а потому ему срочно захотелось выяснить, действительно ли это так? Если — да, то отыскать причину и по возможности устранить ее. Иначе до Врат Мрачности ему точно не добраться.
— Ты чего такой кислый?! Мы из пустыни выбрались, скорпиона завалили, вышли в горы!
— Да радуюсь я, только молча, — улыбнулся Мишка. — Конечно, на камень смотреть гораздо приятнее, чем на песок. Но пробираться здесь ничуть не легче. Опять же, мне нужно срочно отыскать Зерга, без него я в Роктанию не попаду, а жить с этим ошейником — удовольствие ниже среднего.
— Подумаешь, кольцо на шее! От него ни холодно, ни жарко. Считай, что это у тебя украшение такое.
— Все бы ничего, но это украшение, насколько тебе известно, имеет мерзкий характер. Оно может задушить.
— Ешкин кот! Прости, я на радостях совсем забыл. Тогда вперед, может за этими горами нас Зерг и поджидает?
— Это самое… мне кажется, или я, как его… речь людскую слышу? — раздался скрипучий голос, и через пару секунд из-за скалы, хромая на правую ногу, выбрался неказистый старичок в короткой безрукавке из меховой шкуры рыжего зверька. Вместо штанов на нем была надета кожаная юбка серого цвета, а обувью служили вывернутые наизнанку шкурки мелких грызунов, зашнурованные высушенными сухожилиями.
— Здравствуйте! Вы не представляете, как мы рады вас видеть! — Сомов от неожиданности даже выронил обрубок скорпионьего хвоста.
— А для меня это… как его?.. Радость непомерная! Люди здесь? У меня! Да это самое… быть сего не может! Вы, случаем, как его?.. Не призраки будете?
— Нет, дед, мы люди. Это я тебе могу сказать с полной уверенностью. — Скальнов протянул руку для приветствия.
Дед дотронулся до ладони и сразу отпрянул:
— Ай и вправду, это самое… не призрак! А второй, с кольцом на шее, тоже, как его?.. Человек?
— Да.
— Тогда, как его?.. Прошу, это самое… ко мне в гости. Я тут недалеко обитаю. А вы отколь здесь взялись? Сколько, это самое… живу, только рогатые да зубастые попадаются. Да еще бывает эти, — старик указал на хвост скорпиона, — с клешнями на морде по ночам наведываются. Но редко.
Пока шли к пещере старика, рассказали ему о своих приключениях в пустыне. Дед тоже говорил немало. Среди многочисленных «как его?» и «это самое» удалось понять, что мужика с полсотни лет назад сюда занесло собственное заклинание, когда он спасался от черных колдунов. В дикой спешке, подгоняемый ужасом скорой расправы, чародей не совсем понимал, что делает. К тому же в его чары вплелось колдовство атакующих огарцев и беглеца выбросило прямо в эти скалы. Да, жизнь он сохранил, но по неизвестной причине стал узником багровых скал. Сколько он ни пытался снять заклятие, ничего не получалось.
— Вот и живу здесь, как пленник. А вы как, это самое… в пустыне оказались?
Беседу продолжили в пещере за каменным столом. Улроз, как звали старика, устроил настоящий пир на троих. А гости не стали скрывать правду о турнире последней надежды.
— О! То-то я себе всю башку сломал, пытаясь, как его?.. вспомнить, где я это кольцо видел. Точно в Темьграде, когда на арене, это самое… сражался.
— Вы участвовали в турнире?
— Было дело, давно, правда. Мой хозяин, как его?.. Брунз очень тогда жалел, что я ногу повредил в финальном бою.
— Мраг проявил жалость?
— Да не меня он жалел, а себя. Они в качестве сувениров по возвращении домой своих гладиаторов прихватывали. А тут калека. Вот он, это самое… меня и оставил. Зачем ему сувенир с изъяном?
— Вон даже как! — Мишке сразу вспомнилось приглашение Зерга в мрачный мир. Он взъерошил затылок и снова попытался протиснуть пальцы между обручем и шеей.
— Чего, давит? — спросил Улроз. — Может, тебе, это самое… не обруч тьмы подсунули? Дай-ка гляну.
Хозяин пещеры приблизился к Мишке и острым камешком поцарапал ошейник. После чего попросил Гогу взглянуть на свою работу:
— Я глазами не шибко силен, когда, это самое… близко глядеть нужно. Говори, что видишь.
— Да ничего особенного, царапины как царапины. Ой! По-моему они исчезают. Чудеса! Поверхность снова гладкая! Это ж надо!
— Вот как раз этого и не надо. — Старик снова дотронулся до кольца и принялся ощупывать его с внутренней стороны. — Значит, так. Трое вас, бедолаг, как его?.. приговоренных. И осталось всего десять дней.
— К чему приговоренных? Какие десять дней? — Мишка разволновался не на шутку.
— Ты наверняка слышал, как эти самые… мраги хвастаются, что друг друга не убивают?
— Зерг говорил.
— Так вот, вранье это. Их законники для убийства себе подобных используют, как его?.. черные оковы. Вещица почти ничем не отличается от обруча тьмы, но она начинает стягиваться и без участия обреченного, хотя он может и ускорить медленную казнь. Думаешь, почему эти колечки на нескольких сразу цепляют? Один преступник считает, что его обруч сжимается из-за несдержанности другого, хотя и первый и второй ведут себя как самые обычные люди. Они ведь, это самое… себе не враги.
— Мой ошейник сжимается сам по себе?
— Да. И точно так же ведут себя еще две штуки. Все они открываются одним ключом, который я советую отыскать в течение десяти дней. Позже он тебе, как его?.. не понадобится.
— Для этого мне надо попасть в Темьград, но как? Одна надежда на Зерга, только где же я его найду?
— Эх, жаль я, как его?.. Привязан к этим скалам. Можно было бы… нет, не получится. Запомни, это самое… один совет, — видно было, что мысли у старика путаются, — перекидным заклинанием с черными оковами на шее пользоваться нельзя, враз задушат. Но некоторые огарцы знают, как создавать изолирующий кокон. Он, это самое… внутрь себя магию не пускает. А Зерга тебе действительно отыскать нужно. Только он сумеет добраться до ключа, тебя одного к Вратам Мрачности не пропустят.
— Эх, грехи мои тяжкие! Что же получается? Куда ни кинь, везде клин? Где я его найду? Как?
Скальнов тоже опечалился. Он понимал, что ничем не может помочь другу.
— Попробую подсобить. Говоришь, это самое… вас вместе перебросили? Значит, как его?.. Он где-то поблизости должен быть. А они, черные оковы-близняшки друг дружку чуют. Только сами сказать не могут.
— Дед, откуда ты столько знаешь? — поинтересовался Гога.
— Так, это самое… Брунз и был тем законником, который выдумал черные оковы, а потом его в Темьград за какие-то провинности отправили. У него от этих ошейников, видать, мозги совсем сдавило, раз он мне про них все рассказал. Все боялся, что ему такое колечко во сне нацепят.
— И как мы выясним, где Зерг?
Сомов понимал, что нужно спешить. Теперь ему была дорога каждая минута.
