Книга: У Великой реки. Поход
Назад: ГЛАВА 21, в которой герой запасается припасами и обсуждает вести с фронта
Дальше: ГЛАВА 23, в которой герой встречается со статским генералом и получает столь желанное поручение

ГЛАВА 22,
в которой герой выясняет, что даже от случайных попутчиков бывает большая польза

Выехали мы из дома еще затемно. К всеобщему счастью и моему великому облегчению, заночевавшая у нас Лари ничего сверхординарного не натворила. По крайней мере, мне удалось выспаться. И, как мне кажется, даже с Машей ничего не случилось, хоть дамы делили одну спальню на двоих. Но тут я уже не поручусь.
С другой стороны, я был даже немного расстроен, все же Лари ― это… гм… это Лари. Даже жаль, что в Твери она покинет нас и мне так и не удастся узнать, чем же женщины рода тифлингов столь знамениты. Ну да ладно, не судьба, видать.
Мы втроем сидели в рядок на сиденьях «копейки». Мы с Машей устроились впереди, а Лари вальяжно себя чувствовала на заднем сиденье, которое я все же вытащил из сарая и установил на положенное место.
В кузове лежали сумки, рюкзаки, слегка постукивали друг о друга бочки с бензином, хоть я и проложил между ними листы сложенного картона. Подготовились мы к путешествию всерьез, я даже запас воды вез в большой канистре, а то доведется встать на привал возле болота какого-нибудь, и тогда с нормальной водой проблемы будут.
В отдельной длинной сумке лежало «специальное» оружие ― такое, как разборная крупнокалиберная винтовка «секира», предназначенная исключительно для охоты на большого зверя и монстра, моя «антивампирская» двустволка, которую я сейчас, впрочем, далеко не убирал. Лежал весь мой арсенал «на вампира»: очень уж их много в этой истории мелькает. Был запас пуль серебряных и пуль зажигательных, хоть и невеликий.
Сам же вооружился своим укороченным «тараном», но справа от меня в держателе стоял со сложенным прикладом мой старый кавалерийский карабин СВТ-К, с которым я службу закончил и согласно закону унес с собой. СВД в чехле ехала у меня за спиной: если и случится стрельба по дороге, то скоротечная, не «под снайперку».
Хотел я довооружить и Лари, но она с милой улыбкой отказалась, сказав, что она девушка нежная и надеется исключительно на нас. Это шло полностью вразрез с ее вчерашним заявлением, так что я списал его на манерность. Впрочем, черт его знает, как поступают тифлинги в этих случаях.
Следом за нами ехала вторая «копейка», с металлическим решетчатым кузовом, в миру «воронком» именуемая. В ней сидели двое урядников с карабинами, готовых в любую минуту встать на защиту своего узника, буде такового кто-то попытается отбить. Вампира они везли в первый раз в жизни, так что боялись, как я заметил, даже ворон пролетающих, не то что сидящего в кузове умруна.
Умрун был по-прежнему скован с ног до головы, даже руки без кистей стянули в локтях, нашли способ. Он был прикован к задней стенке прочной клетки, в которой пространство между прутьями было дополнительно затянуто еще и сеткой. Арестанты в Великоречье случались всякие, обычным фургончиком было не обойтись. Вот вампира везем, а мог и оборотень на его месте оказаться, или другая какая тварь. Всякое случается.
Я был настороже. Все же не просто вампир у нас, а вампир по имени Арлан, замешанный в каком-то крайне разветвленном заговоре с непонятными целями, однако проходящем на фоне неожиданно интенсивной войны с эльфами и в котором участвуют как минимум два колдуна великой силы. Ведь не один лич Ашмаи в нем замешан. Без Пантелея там вряд ли обошлось, а в его Силе нам тоже сомневаться не приходится.
Вполне возможна ситуация, что нас по пути постараются перехватить, чтобы Арлана освободить или, наоборот, заткнуть навеки. Для нас разницы никакой ― между узником и возможными нападающими окажемся именно мы, и никто больше. А Маша, к сожалению, Силу до сих пор не почувствовала, так что на нее пока расчет как на дополнительного стрелка.
Правда, война на этом берегу работала к нашей выгоде. Едва мы покинули Великореченск, выбравшись на дорогу, идущую через поля вдоль реки, как сразу увидели разъезд драгун, сидевший в седлах на вершине невысокого холма. Возглавлявший разъезд унтер оглядывал окрестности в бинокль. Значит, по пути выдвижения войск к переправе высланы разъезды, особо теперь не забалуешь. Повезло нам неожиданно.
Когда мы проехали совсем рядом с солдатами, я бросил взгляд на нарукавные шевроны. Четвертый драгунский, не мой Первый, и уже не наша, Северная, а Южная дивизия. А дивизий в княжестве всего две, причем по штатам мирного времени не такие уж они и многолюдные, скорее бригады. А еще это значит, что на войну посылают все больше и больше войск. Как бы до призыва резерва не дошло ― придется тогда бросать все наши путешествия и в строй становиться. В дивизиях-то драгун по два полка, один укомплектован, а второй кадрированный, в случае войны собирается. И оба укомплектованных полка обеих дивизий уже здесь.
Когда я служил, обошлись лишь нашим Первым драгунским, батальоном Отдельного егерского и батальоном гурков. Это если не считать средств усиления. А сейчас чуть не половина Тверской армии брошена в дело. Что-то серьезное началось. Отдельный егерский из самой Твери уже здесь: весь, не весь ― не знаю, но я их машины на пути из Серых гор видел. Их всего два таких, особо подготовленных для лесной войны ― этот да Отдельный туземный, гурки, в общем, которых я тоже в зоне боевых действий встречал.
Как минимум один из двух сипайских пехотных полков там действует, минометы из Второго мотопехотного я тоже наблюдал. Получается, что Северная дивизия уже в полном нынешнем составе, наверное, в драку влезла, а это почти девять тысяч человек. Помимо Северной и Южной дивизий, в Тверской армии несколько отдельных полков и батальонов, причем Отдельный жандармский полк и полк пограничной стражи действуют по своим задачам, от общевойсковых отличным. На них границы, тылы и порядок на немалой территории самого княжества.
Половина тяжелых кораблей флотилии там задействована, орудийная стрельба даже сюда доносится, авиация постоянно летает. Дирижаблей уже три висит, а их всего десять. Большая война пошла. Если эльфов до сих пор не загнали, куда Макар телят не гонял, значит, им кто-то здорово помогает. Вот поэтому и думаю ― не связано ли все это в один клубок? Личи, эльфы, вампиры, Пантелеи и все такое.
Постепенно рассвело, но поля закончились, и дорога нырнула в лес, густой и темный. Кавалерийские разъезды исчезли из виду, так что я немного насторожился. Все вокруг тоже, даже Лари, какой бы небрежный вид она на себя ни напускала. Тем же эльфам небольшой группой переправиться на этот берег Великой несложно, как бы река ни патрулировалась. А можно и не переправляться. Если у «наших» левобережных эльфов союзники появились, то можно и с ними связаться. Есть у меня подозрение, что пленник у нас важный, не захотят они такого в контрразведку отдавать.
А насчет наличия агентов противника в Великореченске заблуждаться не приходилось. Там полно народу из аборигенов, притом самая бедная часть населения. Чернорабочие, грузчики, крючники, подавальщики, уборщики. Даже девки в борделях, кому клиенты душу изливают. Они в город на заработки приезжают ― дают осесть в нем только единицам вроде утонченной аристократки Велиссы вер-Бран. Из таких вербовать осведомителей одно удовольствие. Да и не проверяет никто приезжающих ― вон тот же Мрак устроился в сторожа без проблем. А многого от осведомителя и не требуется. Увидел, как «воронок» с арестантом в сторону городских ворот поехал, да и активировал амулет связи. А засаду можно было заранее организовать. Сидит с десяток эльфов с винтовками где-нибудь в лесной глуши и ждет сигнала, чтобы ближе к дороге выдвинуться.
Машины легко и мягко шли по накатанной песчаной колее, я окончательно «ушел в себя», стараясь, случись что, почувствовать взгляд. Эти самые взгляды в большинстве случаев и предшествуют проблемам. Но пока было тихо. Лес был по-утреннему оживлен, твари ночные исчезли в своих логовах, нечисть у проезжего тракта тоже не слишком крутилась, пели-заливались птицы на все голоса, в общем, получалась самая настоящая прогулка.
Транспорта на дороге стало меньше, чем обычно, ― тоже признак войны. Время от времени попадались крестьянские подводы, несколько раз проезжали грузовики. В другое время их здесь намного больше. Это же самая главная дорога из столицы княжества на север.
Затем за лесом снова пошли поля, где мы увидели очередной разъезд драгун. Потом навстречу пошли войска. Сначала прошла ротная колонна мотопехоты на БТР-5, поднимая пыль до неба своими массивными колесами и ревя моторами. Затем промаршировало до батальона сипаев, поротно. Они шли, неся винтовки в положении «на ремне», нагруженные рюкзаками, шинельными скатками, под командой едущих верхом офицеров и бдительных унтеров. Затем мы встретили сразу две четырехорудийных батареи полковых пушек, прицепленных к высокоосным «мулам», в кузовах которых сидели, держась за поручни и покачивая головами на кочках, орудийные расчеты.
Тянулись камуфлированные грузовики, в кузовах которых сидели все те же сипаи. Видать, транспорта на спешную переброску такого количества войск не хватало, дивизионный автобат не справлялся, часть сипаев шла в пешем порядке. Но гражданские грузовики пока мобилизовывать не начали. Это хорошо, а то могли бы и нашу колонну завернуть. Хотя нет, у нас требование из контрразведки: против нее и военные не попрут.
Когда мы приблизились к следующему лесу, нам навстречу прошли две «виверны» ― легкие плавающие броневики с башенками, наставив в стороны спаренные пулеметы ― крупнокалиберный «утес» и ПКТ. За ними шла колонна «змеев» ― плавающих броневиков, за ними тянулись БТР-4. Целый пехотный разведывательно-ударный батальон, первый батальон каждого мотострелкового полка.
Следом вскоре пронеслись пятнистые «копейки» с пулеметами и «самострелы» с крупнокалиберными КПВ на станках и эмблемами Отдельного егерского полка на бортах, набитые солдатами и заваленные тюками с грузом, висящими даже за бортами. Еще рота, уже вторая, а ведь егеря ― это спецназ, их стараются беречь и в каждую дырку не совать. Теперь все же сунуть решили.
За егерями опять потянулась артиллерия. На этот раз самоходная ― батарея «василисков». Потом, под охраной мотострелков на БТР-5, прошла батарея тяжелых дивизионных гаубиц калибром сто двадцать два миллиметра, влекомых «сто пятьдесят седьмыми» ― главная артиллерийская мощь любого артполка. За ними шли еще два грузовика ― с боекомплектом, наверное. Война вырисовывалась в наших краях во всю ширь. Такого не было давно.
У опушки следующего леса тоже расположился драгунский разъезд. Эти спешились, встали заслоном у въезда в лес. И было их больше ― человек пятнадцать, со старшим унтером во главе, даже с пулеметом. Здесь нас остановили, проверили документы. Прочитав, что сопровождаем захваченного вампира, поочередно заглянули в клетку, глядя на фигуру в балахоне с капюшоном и в железной маске. Намордником на этот раз не удовлетворились, закрыли все лицо Арлана полностью, исходя из того, что он в противном случае сумеет подмигнуть потенциальному сообщнику.
Затем наша маленькая колонна вновь двинулась в лес. Езды до Твери от нашего Великореченска часов шесть, не больше, половина пути уже позади. Этот лес от предыдущего не отличался ничем: все также светило солнце, лезвиями лучей пробиваясь сквозь ветви, все так же пели птицы, и все так же не было ни единого намека на нечисть или тварей опасных ― войска всех распугали вдоль дороги.
По лесу без помех нам удалось проехать минут пятнадцать. Когда стены сосновых стволов, тянущиеся вдоль дороги, вдруг расступились, окружая просторную поляну, мы увидели еще один конный разъезд. На этот раз не драгуны, а зуавы. Восемь всадников в военной форме, такой же, как и у драгун, но без камуфляжных курток поверх серо-зеленых мундиров и с алыми платками, намотанными на шее. Вместо мягких фуражек у всех защитного цвета кефи с кожаными ремешками. Карабины «маузер» поперек седла и по револьверу в кобуре. Все аборигены, кроме младшего унтера, командующего ими. Тот был из пришлых. Вооружен не «маузером», а кавалерийским СВТ-К. Все по Уставу, в общем.
Шестеро из зуавов во главе с младшим унтером направились нам навстречу, а двое остались с заводными конями у опушки леса. Младший унтер поднял руку, приказывая остановиться. Мы подчинились ― законы военного времени начинают действовать во всей своей красе, так что хулиганить не стоит.
Всадники, ведя коней шагом, взяли нашу колонну в полукольцо, младший унтер же подъехал к моей машине со стороны пассажира. Оружие на нас не направляли непосредственно, но в то же время брать его в положение «за спину» тоже никто не спешил. Встали грамотно, подстраховывая друг друга.
― Документы, ― спокойным, будничным голосом скомандовал младший унтер.
Документы были у Маши, она их протянула проверяющему. Требование контрразведки на доставку арестанта, ордер на отправку из околотка, копия ордера на арест. Все чин по чину. А вот младший унтер не по чину: у зуавов младшие унтера и унтера из своих, только со старшего служат пришлые. Тоже странно. Вообще они немного странные, если честно… С каких это пор заводные кони входят в состав кавалерийских разъездов, если те согласно выполняемым задачам дальше десяти километров от основных сил отрываться не должны? Я сам в кавалерии служил, боевые уставы хорошо помню.
Младший унтер тем временем полистал бумаги, кивнул, но обратно их не вернул, а спросил:
― Арестант во второй машине?
― Во второй, ― ответил я, чуть отбросив вправо полу брезентового пыльника.
― Старший… ― унтер снова углубился в бумаги, – …Волков здесь старший. Кто Волков?
Он вопросительно посмотрел на нас. Остальные, все происхождением откуда-то из западных баронств, судя по лицам, сидели молча, ловя взглядами каждое движение. Один из них, типичный горец с Лесного хребта, нервно теребил шейку приклада карабина.
Тоже странно, кстати. В туземных частях избегают собирать в одном подразделении земляков ― такая теперь политика. Считается, что смешивание национальностей по подразделениям дает меньше проблем. Да и в зуавах все больше южане служат, харазцы и прочие, кто в седле с рождения…
Я почувствовал теплую волну, мысли чуть спутались, затем все вернулось на свое место. А младший унтер сбился, облизнул неожиданно пересохшие губы и уставился на улыбающуюся ему Лари. Та что-то спросила его, я не прислушивался к словам, стараясь как можно ближе и незаметней подобраться к револьверу, лежащему поперек бедра и слегка прикрытому полой пыльника.
Бросил взгляд в зеркало заднего вида. Урядники молодцы. Даром что все тихо ― держатся настороже. Тот, что не за рулем, как бы невзначай опер СКС-М на откинутое вперед лобовое стекло. Водитель же руки с руля не убирает и мотор не глушит. Готов в любой момент рвануть с места.
Наконец моя рука ощутила прохладное дерево рукоятки «смита». Большим пальцем откинул клапан открытой кобуры. Хорошо, что он бесшумный, никто не насторожился. Тем более что помповый «таран» вполне миролюбиво лежит прямо на коленях, и я его не трогаю. Скосил глаза направо. Маша ни во что не въехала, на нее надежды нет. Оружие далеко. А сигналы тревоги мы с ней не отработали. Моя вина, бить надо меня, неука.
А Лари явно что-то заподозрила, «давит» на младшего унтера почем зря, да и трое зуавов справа от нас тоже что-то чувствуют. На меня, по крайней мере, не смотрят, все глаза на демонессу. Да и те, что с моей стороны, тоже отвлекаются. А она журчит своим бархатным голосом, расточает улыбки. Затем демонесса поманила младшего унтера затянутой в кожаную тонкую перчатку рукой, а тот чуть пригнулся с седла. Затем Лари сделала легкое движение кистью, как будто отмахнулась от докучливого комара, что-то с тончайшим свистом мелькнуло в воздухе, и лицо старшего разъезда зуавов вдруг окрасилось двумя кровавыми разрезами, руки метнулись вверх, чтобы зажать, сдавить раны. Карабин беспомощно упал с седла на землю.
Продолжения я уже не видел, выхватив из кобуры тяжелый револьвер. Первый выстрел пришелся в грудь лошади самого ближнего ко мне зуава, я даже не поднял оружие от бедра. Та дернулась от тяжелой пули, вспышки и грохота выстрела, отскочила всеми четырьмя копытами назад, натолкнувшись на гнедую, стоявшую за ней, и кавалерист, сидящий на ней, качнулся, вцепился в поводья, чтобы не упасть. Я поймал в прицел третьего, выстрелил ему в середину груди, выбив из седла, «поймал» подскочившее вверх оружие, навел на того, которого толкнули, на второго, снова нажал на спуск. Гулко грохнуло, удар пули в плечо завертел кавалериста вокруг своей оси, сбросил на землю.
Справа от меня тоже часто хлопали выстрелы. Громко и сухо треснул СКС-М из второй машины, спрыгивавший с падающей лошади кавалерист вдруг свалился, запутавшись в стремени, упал в пыль, под наваливающуюся лошадиную тушу. Затем карабин урядника захлопал с частотой маятника.
Кто-то сильно дернул меня за капюшон пыльника, я оглянулся направо, увидел, что двое, оставшиеся с заводными лошадьми, привстав на стременах, стреляют в нас из карабинов, увидел, что один из двоих, сидевших на лошадях справа, уже лежит на земле с залитой кровью грудью, а Лари стреляет из своего короткого массивного «аспида» во второго, на пятящейся лошади и прикрывающегося лошадиной шеей. Затем в лобовом стекле появилась маленькая круглая дырочка, а за спиной у меня из деревянного щита, прикрывающего бочки с бензином, брызнула щепа.
Лошадь того, в которого стреляла Лари, была уже ранена, кровь брызгала из двух ран в ее мускулистой шее. Она крутилась, храпела и пятилась боком, мешая седоку прицелиться. Всадник вскинул карабин, выстрелил, никуда не попав, бросил его и схватился за револьвер, который удобней в такой драке, но в этот момент согнулся и выпал из седла головой вперед в пыльную дорожную колею, застряв ногой в стремени.
Винтовочная пуля ударила в стальную дугу у меня за спиной, зазвенев металлом и с визгом уйдя в рикошет, вторая с гулким железным звуком врезалась в капот машины. Я вскинул револьвер двумя руками, три раза подряд выстрелил во всадников с заводными лошадьми, до которых было далековато. Обернулся назад, хватая карабин и выпрыгивая из машины.
Маша уже опомнилась, вскинула «маузер», прижав приклад к плечу, тоже открыла частый огонь, с перепугу немилосердно промахиваясь, задирая ствол, но при этом пугая противника, который тоже мазал, нервничая.
Огонь кого-то из урядников достиг цели, один из лжезуавов дернулся, схватился за плечо, выронив оружие, после чего резко повернул коня, хлестнул его наотмашь плетью. Тот присел на задние ноги, заржал дико и взял с места в карьер.
Второй повернул следом, но я уже встал на колено, уложил карабин на крыло машины, поймал его в перекрестие оптики-двукратки, взял упреждение, потянул спуск СВТ-К. Бабахнуло, толкнуло в плечо, вылетела кувыркающаяся гильза. Родившаяся из облачка прозрачного дыма и тусклой вспышки остроконечная пуля рассекла пространство между нами, ударила противника в середину головы, выбив фонтан костей и крови, выронила из седла мгновенно обмякшее тело. И освобожденный от груза конь поскакал следом за напарником, уносящим раненого в чашу леса.
Я выстрелил следом раз, другой, третий, но толстые стволы деревьев закрыли спину уходящего, приняли на себя пули, спасли его. Все. Отстрелялись. Я поднялся, огляделся.
Маша, Лари ― целы. Как урядники во второй машине? Стрелок, сидевший справа, цел, а водитель свалился грудью и лицом на кольцо руля, и кровь из выбитой глазницы стекает ему же на колени. Погиб. Холодный груз. Его товарищ пытается аккуратно переложить тело на сиденье. Я потом посмотрю, что с ними, сначала проверю тех, в кого стреляли мы. И кто стрелял в нас.
С моей стороны на земле валялись три человека. Лошадь, которой в грудь попала пуля сорок четвертого калибра, была еще жива, но лежала тихо, лишь косила большим глазом на меня. В глазу застыли боль и тоска. Время от времени она пыталась поднять голову, но опять роняла ее в пыль. Лежащий под ней человек в форме зуава не шевелился. Пуля из карабина урядника угодила ему в шею, пробив артерию. Он лежал в луже крови, пропитавшей дорожную пыль вокруг него. Выглядело так, будто кто-то ведро красной краски расплескал.
Тот, в которого я выстрелил первым, тоже был мертв. Ему хватило пули в грудь ― пробило сердце, скорее всего. А тот, которому я стрелял в плечо, был еще жив, хоть и в шоке. Лежал на спине, зажимая ладонью рану, смотрел на меня, как будто не понимая, что происходит. Не жилец. Я стрелял раскрывающейся пулей своей собственной конструкции и отливки, трудоемкой в изготовлении, но оставляющей страшные раны. Такой его рана и была ― вздутой и рваной. Кровь из нее выплескивалась толчками, еще минута ― и начнется агония, никакая перевязка такого потока не удержит. В качестве пленного не подходит ― не довезем.
― Ну извини, ― сказал я, приподнял ствол карабина и выстрелил ему в висок.
Голова раненого дернулась, рука отвалилась от раны, он затих. Песок начал промокать кровью. Затем я добил раненую лошадь. А потом пошел на противоположную сторону.
Там было почти то же самое. Раненую лошадь добили без меня. Уронив всадника, она отбежала всего на десяток шагов, после чего свалилась, забившись в агонии. Ее седок лежал в траве лицом вниз, в спине два рваных выходных отверстия. Его тоже урядник свалил, стрелявший сзади. Хороший стрелок.
Еще один лежал, глядя в высокое голубое небо над вершинами сосен, уставившись в вечность остекленевшими глазами. Пулевая рана была у него точно посреди лба. Это уже Лари. Быстро она успела.
А человек в форме младшего унтер-офицера был жив. В него даже не стреляли. Он лежал на земле, зажимая руками лицо, рассеченное ударом двухвостого латига, но умирать не собирался. Лари, сбившая его с седла неожиданным ударом, стояла над ним и время от времени пинала его ногой, стараясь угодить под ребра. Развлекалась, кажется. Тот охал и корчился. Кнут вился змеей в пыли рядом, свисая из ее руки. А что поделаешь? Тифлинги все же полудемоны, а не полуангелы. В списки «Существ добра» их никто и никогда не вносил, и нет ни малейшей надежды, что внесут в будущем.
Как бы то ни было, но спасла нас демонесса. Запудрила мозги противнику, отвлекла, сбила с седла их командира, застрелила еще одного. Нам всем впору в попу ее целовать по очереди, невзирая на то, в каких она списках числится, а в каких ― нет. Подходить по одному, нагибаться ― и целовать. Если бы не она, то эти самые лжезуавы ходили бы между нашими телами, выбирая, кого добить, а кто за пленного сойдет. Не успели бы мы огонь открыть без ее помощи, свалили бы всех нас.
Потом я выяснил, что за капюшон и воротник меня никто не дергал. Винтовочная пуля прошла в сантиметре от моей сонной артерии и застряла в передней стенке кузова машины. Повезло. А еще повезло в том, что я догадался соорудить этот щит из бруса со стальным листом массой почти в центнер. А то сейчас бы струйки бензина из бочек пальцами затыкали, ожидая, когда рванет.
Я подошел к валяющемуся в пыли пленному, присел возле него. Кровь сквозь пальцы текла не сильно, но досталось ему здорово. Страшная штука этот тифлинговский латиг со своими концами, подобными сужающимся к концам цепочкам с плотно входящими друг в друга звеньями, да еще и с острыми гранями. Особенно если им вот так, умеючи, наподдать кому-то.
― Извини, ― сказал я, отстранив Лари от ее жертвы.
Перевернул человека в форме младшего унтера на живот, связал ему руки его же брючным ремнем. Затем перевязал ему лицо, насыпав на повязку порошка целебника. Досталось ему неслабо, два пожизненных шрама поперек морды, как след от когтей, ему обеспечено, но жить будет. Наверняка. Если у контрразведки на этот счет другое мнение не появится.
Я подхватил пленного под локти, потянул вверх, пытаясь поставить его на ноги. Он было обвис, но немедленно получил пинок в ребра от Лари, решившей мне помочь. Ну надо же, вот тебе и «суперлюбовница».
― Лари, не отвлекайтесь, ― остановил увлекшуюся насилием над пленными демонессу. ― Обыщите убитых, соберите оружие. Трофеи как-никак. И коней, если получится.
Я подтащил пленного к задней машине, поставил его перед оставшимся в живых урядником, с потерянным видом сидящим на подножке. Товарища своего он вытащил наружу и уложил на расстеленную плащ-палатку. Пуля из карабина вошла ему в правый глаз и вышла из затылка. Он и понять не успел, что случилось: умер мгновенно.
― Тебя как зовут? ― спросил я стрелка.
― Дмитрием.
― Давно в урядниках?
― Год. Вот вместе с ним пришли, ― показал он на погибшего. ― Его Артемом звали.
― Жаль Артема, вечная ему память, ― сказал я. ― Вот так и погиб…
Я посмотрел на неестественно согнутые ноги погибшего, на застывающую кровь, сочащуюся из выбитого глаза. Нагнулся, зацепил край плащ-палатки и прикрыл им изуродованное лицо. Так правильно будет, умер он уже.
― Клетку открой, ― сказал я уряднику, снимая с пленного подсумки с магазинами и обыскивая его.
― Зачем? ― не понял тот.
― Этого повезем, ― подтолкнул я в спину лжеунтера.
― С вампиром? ― удивился урядник.
― А что? ― пожал я плечами. ― Тот же прикован. И ему веселей будет.
При этих словах пленный заметно вздрогнул и дал задний ход, за что и схлопотал от меня прикладом в спину. Удар сбил его с ног, но я опять его поднял.
― Стой смирно, урод, ― сказал я ему. ― А то вампира еще раскуем. Ты откуда, кстати, взялся, сволочь такая? Ты же не абориген.
Ошибиться нельзя. Аборигены от нас отличаются. Чем ― непонятно: немного чертами лица, немного разрезом глаз. А самое главное ― у аборигенов видны племенные признаки в лицах, чего у нас почти не наблюдается. Мы смешивались, а они ― почти нет. Человека из Вираца, или нордлинга, или харазца, да кого угодно, легко определить сразу. Вот и убитые были все с Лесного хребта ― сразу понятно по темно-русым волосам, курносым носам и узким лицам. А этот, который передо мной стоит, ― он из наших, из пришлых.
― Из Вираца. Родился там. Еще дед туда уехал, торговлишку открыл, ― ответил тот, продышавшись: удар приклада лишил его дыхания.
Такое тоже бывает. Большинство пришлых людей держалось своих княжеств. У них сила, они самые богатые, и прав, если честно, у большинства пришлых в таких местах побольше, чем у большинства аборигенов. К таким, как аристократка и колдунья вер-Бран, это не относится, разумеется: таким, как она, везде почет и уважение, а вот к простолюдинам ― по-другому все. Но кое-кто из пришлых перебрался в аборигенские земли. Кто-то наемником ушел, когда еще баронские дружины переучивались на новое оружие: их тогда особо привечали, платили щедро, дворянством с землями и поместьями с крепостными жаловали. Теперь такие сами сеньорами заделались. Кто-то торговлю открыл, кто-то от правосудия скрылся, кто по иным причинам съехал. Вот и получились такие, как этот псевдоунтер: по морде вроде и свои, а внутри давно чужие. А что вы хотите ― третье поколение.
― Кто поручил засаду устроить?
― Через посредника наняли.
― А кто нанял? ― уточнил я.
― Откуда я знаю…
― Как хочешь. В контрразведке побеседуют с тобой. Кстати, что сделать-то должны были с вампиром?
― Убить, ― вздохнул пленный.
― Ну вот и славно. Тогда полезай в клетку.
Пленный заартачился было, но подошла Лари со своим латигом, и он сам туда рванул, чтобы оказаться подальше от демонессы. Я, признаться, теперь и сам задумываюсь, кто же она такая на самом деле? Каким демоном ни будь, но оставаться столь спокойным после такой кровавой драки… Это неспроста.
Форма зуавов у наемников была новая, явно краденная со склада. Винтовки тоже новые, но их купить не проблема. «Маузеры» такие продают по всему Великоречью, даже в лавке оружейной купить можно. Эти, кстати, в лавках и купили ― нет на прикладе выжженного клейма «КА» ― «казенный арсенал», которое ставится на те винтовки, что в армии направляются, пусть даже и чужие. Револьверы у них тоже были стандартные, нижегородские «чеканы» под патрон «.357 магнум», простейшей конструкции, без всяких излишеств. «Сипайского образца», как у нас говорится. А вот сипайские поступают только в армии, хоть и не обязательно в наши. Я сотню патронов к ним в нашу пользу собрал и один револьвер припрятал. Пригодится ― все трофей.
СВТ-К, что у лжеунтера отняли, с виду была вполне обычной, военной, такой же, как у меня, только без оптики. Шесть магазинов с нее я сразу забрал, а насчет самой винтовки надо будет уточнить в Твери. Если она не с тела тверского солдата снята, ― можно и себе оставить, а точнее, ― Лари отдать. Ее трофей, по праву. Хотя зачем ей она? Лари нас в Твери все равно покинет, я уж лучше выкуплю, сторгуемся.
В седельных сумках наемников нашли все требуемые инструменты для уничтожения вампира: святую воду, осиновые стрелы, а к ним ― сборный эльфийский лук. Решил кто-то, что проще вампира Арлана ликвидировать, чем разбираться, о чем он проболтался, а о чем нет. Большая ошибка, кстати, которой грешат те, кому жизнь подчиненного копейка. Но если так, то и верности цена почти такая же.
Назад: ГЛАВА 21, в которой герой запасается припасами и обсуждает вести с фронта
Дальше: ГЛАВА 23, в которой герой встречается со статским генералом и получает столь желанное поручение