Глава 18
Кайденское ущелье

Ко входу в Кайденское ущелье мы вышли к полудню следующего дня, не встретив по дороге ни единой души. Уже преодолев около трети прохода, наткнулись на конный разъезд тяжелых имперских кирасир, которые поинтересовались у нас относительно вайхов. Да, видели. Да, много. Да, Сентокс в огне. А что мы еще могли рассказать? Кирасиры пропустили нас, попросив заехать в штабную палатку, находящуюся на выходе из ущелья.

Кайденский проход представлял собой узкий извилистый коридор с отвесными высокими стенами протяженностью около трех лиг. На выходе из него действительно разбил лагерь отряд регулярной имперской армии численностью несколько сот человек. Штабная палатка отличалась от остальных своими размерами и выглядела как большой шатер.

Оставив своих людей недалеко от нее, передав повод Ворона Проухву и взяв с собой Коллайна, я направился выполнять свое обещание, данное кирасирам.

У входа в шатер я встретил графа Сорента Гробера, потомственного офицера, знакомого мне по посещениям кирасирского полка, квартировавшего под столицей. Тепло поприветствовав друг друга, мы прошли внутрь. В шатре собрались несколько офицеров, державших военный совет. И не нужно было быть физиогномистом, чтобы увидеть печать тревоги на их лицах.

Сорент представил меня, используя самые лучшие характеристики, а я в свою очередь представил Коллайна. Потом мы познакомились с присутствующими, и мне пришлось рассказать о вайхах все, что успел узнать по дороге сюда.

Казалось бы, пора и откланяться, но мое извечное любопытство заставило поинтересоваться, что же является причиной столь угнетенного настроения у господ офицеров. Причиной оказались те же вайхи, прорыв которых на Ингард через ущелье ожидается со дня на день. Численность – от тысячи до полутора тысяч человек, солдат же, включая присутствующих здесь офицеров, не более трехсот. Егерский полк, идущий на рысях в помощь защитникам прохода, сможет прибыть не раньше чем через неделю, в лучшем случае – через шесть дней.

Ингарду грозила участь Сентокса, и грозила небезосновательно. Ингард, довольно крупный по здешним меркам город, совсем не имел крепостных укреплений – в прошлом в этом не было никакой необходимости: прежде вайхи никогда не спускались так далеко к югу, предпочитая совершать свои набеги на северо-западные провинции Империи. На мой вопрос, какие действия собираются предпринять присутствующие, один из офицеров, представившийся графом Анри Дьюбеном, ответил, пожимая плечами:

– Ляжем все здесь – какие еще могут быть действия? Как будто у нас есть выбор… Около сотни тяжелых кирасир, четыре пушчонки, да чуть более полутора сотен пехоты… По крайней мере, задержим их сколько сможем – дадим жителям Ингарда уйти подальше…

Как же, уйдут они… Будут сидеть, запершись в домах и надеясь на чудо, а чудес не бывает, к сожалению. И станут вайхи хозяйничать в городе, вытворяя такое, что и в кошмарах не привидится.

Я всегда не терпел умников, смеющихся над тупостью военных, рассказывающих о них анекдоты, хотя сам не имел к армии никакого отношения ни в прошлой земной жизни, ни сейчас. Кто из них сможет сказать вот так, с холодной обреченностью, что ляжет здесь только потому, что выполняет свой долг, хотя с этого будет мало толку?

Да уж, ситуация… Есть о чем подумать.

В Анри я был полностью уверен, а вот с остальными необходимо поговорить.

– Извините, господа, вынужден вас покинуть на некоторое время, – заявил я и вышел из шатра.

За это время мои ребята успели освоиться в воинском лагере и теперь за обе щеки уплетали солдатскую кашу прямо из котла, добытого предприимчивым Шлоном. Парни сразу раздвинулись, уступая мне место, но я отошел в сторону, задумавшись.

Во мне заговорили сразу два человека, каждый отстаивая свою точку зрения. «Ну и на черта тебе все это нужно? – говорил один другому. – Именно сейчас, когда у тебя столько планов и появилась возможность их реализовать?» – «Ты же отлично знаешь, чем закончится взятие вайхами Ингарда. Там же дети, женщины, старики», – отвечал другой. «Ты-то чем сможешь помочь? Вас всего девять!» – «Вот потом, когда ты войдешь в силу, ты просто не допустишь такой ситуации», – настаивал первый. «А сейчас что, ты даже не попробуешь что-то изменить? Ты же будешь мучиться потом всю оставшуюся жизнь, что даже не попытался. Ты посмотри на этих офицеров и их солдат. Думаешь, им не хочется жить? Думаешь, у них нет стремлений, желаний и своих жизненных планов?» – «Они выполняют свой долг. А ты даже не подданный Империи. Оно тебе надо?»

Я внимательно слушал их обоих, отлично понимая, что решение давно принято и сейчас просто тяну время, вместо того чтобы действовать.

Парни оторвались от каши и поглядывали на меня.

Подойдя к ним ближе, я остановился, оглядывая всех по очереди. Все встали, понимая, что разговор будет серьезным.

– Господа, мы сделали то, что сделали, несмотря на все трудности и опасности. Но сейчас нам предстоит расстаться. Все вы получите свою долю и полный расчет. Мы с бароном Коллайном остаемся здесь, и вот почему… – Я объяснил ситуацию, возникшую в связи со скорым нападением вайхов, и поблагодарил их за помощь, оказанную мне во время нашего путешествия. Затем сказал:

– Если кто-нибудь выразит желание остаться, буду очень рад. С ответом не тороплю – мне нужно еще раз осмотреть ущелье. И напоминаю, почти наверняка все, кто останется здесь со мной, останутся в этой земле. – Я указал пальцем под ноги. В полной тишине вскочил на Ворона, разобрал поводья и поехал к проходу.

Я не испытывал никаких иллюзий по поводу решения моих людей. Сейчас, когда остался самый легкий кусочек пути к родному дому, зачем ввязываться в это почти стопроцентно смертельное дело? Они поедут дальше и будут тысячу раз правы. Ребята достаточно рисковали жизнью, чтобы получить свой шанс на счастливую жизнь, и вот он, этот шанс, уже в кармане.

Все, хватит об этом. Есть сейчас вещи куда важнее, о которых надо подумать…

Ага, здесь глина, и там, под самым откосом, и добраться туда очень сложно, что меня вполне устраивает. Здесь крупные камни – лошади точно не пройдут. В этом месте ущелье здорово сужается, на одной из сторон образовался приличный козырек, нависший над проходом. Вот, собственно, и все, что мне надо.

Нет, еще бы поесть, со вчерашнего утра ничего не ел, кроме горсти вяленого мяса. Надо решить этот вопрос – с таким богатством нельзя экономить на желудке, это где-то даже неприлично, думал я спустя полчаса, подъезжая к своим людям.

Соскочив с коня, я подошел к ним, пытаясь по глазам прочитать ответ.

– Командир, – обратился ко мне Шлон, – в вашей бутыли еще достаточно моего любимого зелья, чуть ли не четверть. Поэтому я остаюсь. Остальные, кстати, тоже, только их мотивы мне совершенно непонятны.

– Парни, да вы представляете… – начал я.

– Э нет, господин барон, не надо гнать нас, – в первый раз за все время позволил себе перебить меня Нектор. – Мы уже привыкли, что ваша милость из любой дерьмовой ситуации выезжает на белом коне, да еще и с полными карманами. Чую я, что и здесь все этим закончится. Верно я говорю? – обратился он к остальным. Те одобрительно зашумели.

Настроение сразу подпрыгнуло до небес.

– Спасибо, парни. Тогда так, – я протянул Шлону позвякивающий кошель, – это деньги (как будто и так было непонятно), а там, в двух часах езды, – город Ингард. Возьми с собой Пелая, и навестите этот славный городишко. Но не за тем, о чем ты сразу подумал. Купите все необходимое на всех и обязательно еды. А если ты на обратном пути свалишься с лошади, разрешаю Пелаю привязать тебя к ней, и обязательно мордой поближе к ее заду. Остальные пусть найдут укромное местечко, где можно спрятать до лучших времен куски этого презренного желтого металла, который по недоразумению назван благородным. А к тебе, Прошка, у меня вообще нижайшая просьба. Посмотри, у Ворона весь хвост в репейниках, мне даже стыдно к нему подходить…

По дороге к штабной палатке я размышлял о том, почему не видно никакой подготовки к отражению атаки вайхов. Может быть, дело в общей тактике и стратегии ведения войны на данном этапе истории?

В строгом порядке стоят на поле брани полки – каждый в отличительных цветах своей форменной одежды. Здесь красно-синий полк, рядом – белый с черным, а за пригорком – вообще фиолетовые цвета. Красиво стелется над землей пушечный дым, фельдмаршалы на холмах движением шпаги двигают полками как гигантскими шахматными фигурами…

Нет, не пришло еще время окопов в полный профиль и кинжального пулеметного огня. Смотрите-ка, солдаты вяжут рогатки, похожие на противотанковые ежи, только из дерева и против степной конницы. Непонятно, как же все-таки они собираются воевать против вайхов, не предпринимая никаких защитных действий? Может быть, выдержать несколько атак, а затем организованно отступить: все, мол, совесть наша чиста, силы слишком не равны – и мы умываем руки. Или выстроиться стройными рядами и погибнуть, но не отступить. Меня не устраивают оба варианта. Цель одна: защитить город, но при таком развитии событий и в том и в другом случае город обречен. Как и несколько селений, лежащих в его окрестностях.

В палатке ничего не изменилось – все та же гнетущая атмосфера, только на меня смотрели несколько по-иному. Не знаю, что там наговорил Коллайн, но я почувствовал это сразу, как только вошел.

– Господин де Койн, вы хотите нам что-то сказать? – обратился ко мне старший из офицеров, взявший на себя командование граф Мигуэль фер Стянуа, рослый седой мужчина с цепкими умными глазами и возрастом за пятьдесят, облегчая мне начало разговора.

– Да, господа. Понимаю, я здесь человек случайный, но не откажите в любезности выслушать не перебивая. И еще попрошу лист бумаги достаточного размера.

Бумага нашлась без проблем, а кусочек графита я вынул из собственного кармана.

Двумя линиями начертив границы ущелья, я начал излагать план его обороны.

– Господа, предлагаю действовать следующим образом. Здесь и здесь надо построить два укрепления из глины, которую мы будем брать, копая ров от этой россыпи крупных валунов примерно до этой точки. Этим рвом мы уменьшим ширину коридора, по которому вайхи смогут нас атаковать, что позволит нам сконцентрировать огонь пушек, установленных по две на каждом из редутов. Обратите внимание, правый редут выдвинут вперед, что дает ему возможность вести перекрестный огонь с левым укреплением. Ров прикрывает редут от атак противника с фронта, а с правого фланга его можно обойти только в пешем строю, чего вайхи чрезвычайно не любят. Там крупные камни, лошади не пройдут.

Теперь наш левый фланг. Вот в этом месте, возле самой стенки ущелья, имеется глинистая осыпь, что позволит нам выкопать два длинных окопа, посадив в него до пятидесяти стрелков. Вайхи до них не дотянутся – слишком круто для лошадей и очень трудно подняться пешим. Выкопать окопы можно, если подняться при помощи лестниц, а дальше откос становится более пологим. Если мы сможем обеспечить стрелков парой, а лучше более стволов, они смогут вести прицельный огонь из убойной позиции во фланг столпившихся перед укреплениями степняков, оставаясь вне досягаемости их сабель. Таким образом, головная часть орды попадает под перекрестный огонь с трех сторон.

Меня перебил один из присутствующих офицеров:

– Извините, господин барон, но мы не успеем построить два редута, возможно даже ни одного. Вайхи ожидаются завтра вечером, самое позднее – послезавтра утром. Нам банально не хватит времени.

– Хватит, обязательно хватит, если мы возьмемся за дело прямо сейчас. Нужно не откладывая реквизировать в городе и окрестностях обыкновенные мешки. Набивать их глиной будем прямо на месте и укладывать в нужном порядке. Цена пустых мешков и цена жизни несопоставима – все понимают это нисколько не хуже нас.

Граф фер Стянуа ткнул пальцем в план обороны:

– Почему бы нам не построить эти самые редуты в самом узком месте ущелья? Это значительно облегчит оборону.

– Нет, господа. Вайхи, столкнувшись с непреодолимым препятствием, отступят и обойдут нас через Сентокс. Через три-четыре дня они будут у Ингарда, а обороняться в степи значительно труднее. Егеря подойдут, как вы сами сказали, не раньше чем через шесть дней. За эти два дня от города ничего не останется.

Интересно, подумал я, почему вы сами не предприняли никаких попыток перегородить ущелье в этом месте? Разве что кому-то нападение вайхов выгодно – иного объяснения мне в голову не приходит. Но кому и зачем – вот вопрос. Иначе как объяснить бездействие офицеров, находящихся передо мной? Их нельзя обвинить в предательстве – ведь они приготовились здесь умереть. В таком случае почему мне вообще дают высказаться? Голову сломать можно. Ладно, идем дальше.

– Для этой узости у меня другое предназначение. Вот здесь и здесь, мне думается, необходимо заложить пороховые заряды, достаточно мощные, чтобы взрывом перегородить ущелье, но не раньше, чем половина вайхов пройдет через это место. Очень надеюсь, что завалы, образующиеся на месте взрывов, разделят орду вайхов на какое-то время. Хотя порох и обладает больше фугасными, нежели бризантными свойствами, но в нашем случае выбирать не приходится. Главное – заложить его в достаточном количестве. Надеюсь, с этим проблем не будет.

Несомненно, присутствующие здесь не имеют понятия, чем отличается бризантный заряд от фугасного. Они таких слов вообще не слышали, но это даже к лучшему – придаст весомости моим словам.

В этом мире еще нет другой взрывчатки, кроме пороха, потому и соответствующих терминов тоже нет. Граф фер Стянуа согласно кивнул: мол, чего уж там, и пороха достаточно, и люди найдутся, сделаем такое в случае необходимости.

Я продолжил:

– Попав под перекрестный огонь, будучи отрезаны от хвостовой части отряда, вайхи придут в замешательство на некоторое время – вот тут-то мы и атакуем их в лоб.

– Кто это «мы», барон? – задал вопрос фер Стянуа.

– Мы – это шестеро моих людей во главе со мной и сотня тяжелых кирасир, господин граф, – ответил я. – Нас всего девять, но двое останутся среди стрелков, там они пригодятся больше.

– Скажите, барон, вам-то зачем все это нужно? Что вас здесь держит?

Я обвел всех собравшихся взглядом и ответил:

– Откровенно говоря, господа, я и сам задавал себе подобный вопрос – и не нашел ответа. Но потом вспомнил слова, сказанные в другом месте и по другому поводу: «Если не я, то кто же?» Мне кажется, что они относятся к каждому из присутствующих здесь, – если не мы, то кто же? Там, – я махнул рукой в сторону Ингарда, – женщины и дети, и наш прямой долг, как мужчин, защитить их или хотя бы попытаться это сделать.

Затем, чтобы не заканчивать свою речь слишком уж патетически, задумчиво произнес:

– Хотя, положа руку на сердце, признаюсь вам, что в большей степени мною движет обыкновенная человеческая зависть.

– Зависть? Чему можно завидовать, господин барон?

– Ну как же – разгромите бандитов в пух и прах, вас осыплют наградами, вы прославитесь… Я же до конца жизни себе не прощу, что был здесь и не принял участия.

Граф фер Стянуа взглянул на Коллайна, тот слегка пожал плечами: мол, такой вот он, воспринимайте как хотите, а я уже привык.

Погоди, барон Анри Коллайн, я тебе припомню это.

– И поэтому вы хотите лично повести кирасиров в самоубийственную атаку? – спросил Анри Дьюбен.

– Ну конечно, дорогой граф. Мы набросимся на них, сверкая доспехами, круша направо и налево, крича при этом: «Да здравствует император Конрад III и его венценосная супруга Элеонора!»… Или что там нужно кричать?

– Барон, его императорское величество и его супруга скончались больше месяца назад от вьенской лихорадки. На трон взошла Янианна I, являющаяся единственной прямой наследницей. Императрице едва минуло шестнадцать.

Я посмотрел на Анри. Тот опять пожал плечами: дескать, знаю, но не имел возможности сказать.

– Хорошо, мы будем кричать: «Да здравствует императрица Янианна I». – И дальше уже серьезно: – Посудите сами, как это выглядит. Я приезжаю сюда, весь такой умный, предлагаю блестящий план, следуя которому вы легко одолеете вчетверо превосходящих вайхов, и со спокойной совестью удаляюсь. Это мой план, господа, и отвечать за него мне, – конечно, в том случае, если вы его поддержите, и я считаю, что место мое там, среди кирасир… Кстати, на мой взгляд, атака не такая уж и самоубийственная. Посмотрите, пройдя по центру, мы развернемся в этом месте и будем пробиваться вдоль южного склона ущелья. Стрелки, находящиеся в этих окопах, смогут поддержать нас огнем прямо через наши головы. В это время оба редута успеют перезарядить свои пушки и открыть огонь по левому флангу противника, не боясь нас задеть. – Объясняя это, я показывал все маневры на бумаге с планом обороны. – Вот таков мой план обороны ущелья. Теперь слово за вами, господа офицеры… – Я замолчал, ожидая реакции собравшихся в палатке. Обсуждение длилось недолго, и фер Стянуа наконец высказал общее мнение, которое сводилось к тому, что общая концепция обороны ущелья принята в том виде, в каком я ее представил.

– Господа, в таком случае у меня две маленькие просьбы. Первая заключается в том, чтобы мне и моим людям предоставили кирасы. Когда мы героически убегали от вайхов, нам пришлось бросить практически все вещи, мешающие нашей ретираде.

Фер Стянуа кивнул: эта проблема решаема.

– Вторая просьба касается ваших солдат. Мне кажется, им необходимо объяснить, что, выполняя приказ, они будут защищать не сам по себе город Ингард, а конкретных людей, проживающих в нем, – женщин, детей, стариков.

Граф секунду подумал, затем снова кивнул: хорошо, сделаем и это. Вреда не будет, а если случится какая-то польза, то вообще замечательно.

Здесь подал голос еще один офицер, до этого молчавший и всем своим видом показывающий, что слушает весь этот бред только из уважения к присутствующим. Я не запомнил его имени, да и представился он, буркнув неразборчиво себе под нос.

Граф не понравился мне с первого взгляда, и дело тут не в его реакции на мой план по защите города. Не знаю, как у остальных, но у меня бывает так, что не нравится человек – сразу, как только в первый раз его увижу. Я не могу с такими людьми общаться, воспринимаю в штыки все их слова и действия.

Так вот, граф высказал свое мнение в том духе, что быдло – оно и есть быдло и, перед тем как вспахать поле, вовсе нет необходимости объяснять лошадям или буйволам важность поставленных перед ними задач. Достаточно подгонять этот скот кнутом.

Я видел предостерегающий взгляд Анри, но уже ничего не мог с собой поделать.

– Дорогой граф, – обратился я к нему, – как известно, родителей не выбирают. Единственное, чем мы от этих солдат отличаемся, – это наличие (но вполне допускаю, что и отсутствие) образования и манер. А если раздеть вас и этих скотов, мы совсем не увидим между вами разницы: у них нет ни рогов, ни копыт. Или они имеются у вас? Тогда извините, неправ.

Судя по реакции собравшихся офицеров, этот человек не являлся душой компании – кое-кто с трудом удерживался от смеха. Граф вскочил, собираясь что-то сказать в ответ, но я довольно бесцеремонно перебил его, заявив:

– Господин граф, если вы испытываете ко мне еще какие-то чувства, кроме немого обожания, готов встретиться с вами когда угодно и где угодно, но только после того, как все закончится. Кроме того, буду очень рад видеть вас рядом, когда мы пойдем в атаку.

Граф с огромным трудом взял себя в руки, коротко кивнул и вышел из палатки.

– Извините, господа. Не сдержался, – повинился я.

Фер Стянуа вновь пожал плечами: до этого ли сейчас? Затем он обратился к собравшимся:

– Господа офицеры, коль скоро мы решили принять план господина де Койна к исполнению, прошу вас, высказывайте свое мнение…

Началось обсуждение, забегали вестовые, посыпались приказы. Мне здесь делать было больше нечего. Не имея специальной подготовки, я ничем не смогу ни помочь, ни дать дельного совета. Откланявшись, мы с Коллайном покинули штабной шатер, получив приглашение на ужин.