49
Охваченные предвкушением близкого открытия, Тютюнин и Окуркин быстренько набили пакеты разной травой и, радуясь как дети, направились к главному выходу из парка.
По дороге Леха ещё раз заглянул под дерево и, не найдя там ни диковинного животного, ни киноаппарата, пришёл к выводу, что все это прибрали более основательные люди.
— Хорошо, Серёг, что я хоть латунь прихватил, а вот верёвочку жалко. Крепкая была верёвочка.
— Кис-кис-кис! Кис-кис-кис! — донёсся из близлежащих кустов дребезжащий старческий голос, и на главную аллею вышла незнакомая старушка. — Молодые люди, вы здесь котика моего не видели?
— Нет, — первым ответил Леха.
— Вот беда, — вздохнула старушка. — Видать, залез где-то на дерево, такой проказник. Мурзиком зовут.
— А он, мамаша, какой, простите, масти? — осторожно поинтересовался Тютюнин. — Случайно не зеленой?
— Зеленой? — удивилась старушка. — Нет, мой котик это… Ой, забыла…
Пока старушка вспоминала, Окуркин дёрнул Серёгу за рукав, и они поспешили к выходу.
Возле ворот караулили невесть откуда взявшиеся двое милиционеров. Они лениво помахивали дубинками и явно тяготились службой в жаркий летний день.
Заметив Окуркина и Тютюнина с полными сумками чего-то неизвестного, милиционеры оживились и стали в нетерпении постукивать дубинками по ограде.
— Чего несём? — первым спросил сержант. — Сумки — на землю.
— Траву несём, товарищ милиционер Российской Федерации, — уважительно произнёс Тютюнин.
— Траву? — обрадовался сержант и посмотрел на своего напарника. — Барбос, смотри, оно нам прямо само в руки идёт! Отличный сегодня день — солнечный! Итак, граждане преступники, будем изымать вашу траву с протоколом и соответствующим наказанием.
— Бить будете? — деловито осведомился Леха.
— Зачем? Все по суду. КПЗ, баланда, зона… Короче — тряси траву.
Зная из опыта, что с властями спорить вредно для здоровья, Серёга и Леха стали послушно выкладывать свой улов. Когда вся собранная трава оказалась перед сержантом, тот разворошил её дубинкой и спросил:
— А где сама трава?
— Это и есть трава, — ответил Серёга.
— Это не трава, землячок, это — сено. Я не понял, ты в несознанку, что ли, пошёл, а? Барбос, смотри, он от показаний отказывается.
— А ты ему это… права зачитай.
— Да народу здесь много, — со вздохом ответил сержант, крепко сжимая рукоять дубинки. — Чего в железке? Может, червей на рыбалку накопали?
— Нет, железка сама по себе. Мы её в парке нашли, собирались в цветной лом сдать.
— В цветной лом? — не поверил сержант, однако, приподняв с земли тяжёлый цилиндр, разочарованно бросил его обратно. — Ладно, собирайте своё сено и валите отсюдова… И считайте, что вам повезло.
Леха и Сергей не заставили себя долго упрашивать и, собрав урожай обратно в мешки, покинули негостеприимный парк.
— Предлагаю сдать латунь сразу, — сказал Леха.
— А траву куда, с собой потащим?
— Нет, не потащим. У меня тут одна знакомая работает в камере хранения, так мы ей травку временно пристроим, а сами к Зензиверу смотаемся, это же рядом.
— Рядом, — согласился Серёга. — Только сволочь этот Зензивер.
— Сволочь, — согласился Серёга, — но он ближе всех. Зензивером звали турка, который содержал подпольный пункт приёмки цветных металлов. Медные скульптуры, памятные доски, алюминиевые оградки и ручки от музейных дверей — Зензивер принимал все, и угрызения совести были ему незнакомы.
Перейдя широкую улицу по подземному переходу, Леха с Сергеем купили по мороженому и потащили траву на вещевой рынок, где и располагалась камера хранения.
— Чего несём, ребята? — негромко поинтересовался человек, похожий на «лицо кавказской национальности».
— Траву, — просто ответил Леха.
— Вах! Пачем прадаешь, хозяин?
— Ни по чем. Самому нужна, — отрезал Тютюнин, проталкиваясь сквозь толпу.
— Эй, не спэши, друг. Зачем абижаешь, цену скажи — если трава хорошая, я все возьму…
Окуркин ничего не ответил и, отстранив локтем назойливого покупателя, проскользнул в дверку с надписью: «Камера предварительного хранения».
— Ой, Лешка! — воскликнула румяная рыжая девка, выбежала из-за прилавка и по-хозяйски схватила Окуркина пониже живота.
— Стой, Оксанка! Не при людях же!
— Я соскучилась!
— Все равно. — Окуркин отвёл от себя руки Оксанки и представил её Тютюнину:
— Это Оксана, Серёг, моя знакомая. А это Сергей, Оксан, мой друг.
— Очень приятно, дру-у-уг, — многозначительно протянула девка, и Тютюнину показалось, что она и его сейчас схватит пониже пояса. Он даже чуть-чуть попятился. Оксанка поняла его опасения и засмеялась.
— Да не бойся, я без пробы не хватаю! Серёга смущённо улыбнулся.
— Оксан, мы по делу. Хотим мешки у тебя оставить на час, не больше.
— Оставляйте, только это тебе дорого будет стоить.
— Да уж ладно. Расплачусь как-нибудь.
— Как-нибудь не пойдёт… — стояла на своём Оксана. Лехе пришлось принести страшную клятву, что он сделает все как надо, а не как в прошлый раз.
Лишь после этого приятели сгрузили траву и, забрав цилиндр, направились к выходу с вещевой толкучки. Однако сразу за воротами им преградили путь человек десять бородачей, которых Тютюнин мысленно обозвал «душманами».
— Пашли пагаварим, братва, — криво улыбнувшись, предложил самый страшный из них, а другие стали настойчиво подталкивать Леху и Сергея к каким-то грязным бытовкам.
Сами не поняв как, приятели вскоре оказались в глухом тупичке, отрезанные от улицы недобро улыбавшимися душманами.
— Эта… чо вы, братва, принесли нам, а? — спросил старший душман. — Тут наша территория, а вы типа это, а? Разрешения спрашивать уже не нужна, да? Денги платить не нужна, да?
— Мы торговать не собирались, — поняв, в чем дело, ответил Окуркин.
— А зачем траву принесли? Кушать, да? После этой шутки душманы рассмеялись.
— Мы не траву принесли. Мы принесли — сено.
— Называй как хочишь, хоть кизяком. А деньги давай. Панял, да? Чего в сумке держишь? — обратился старший душман к Серёге.
— Посмотреть хочешь? — уточнил Тютюнин, который в опасных ситуациях играл очень убедительно.
— Он ещё спрашивает… — начал злиться душман. — Да я вас, ишаков, тут зарежу и закапаю — никто не узнаэт…
Со всеми видимыми предосторожностями Тютюнин достал из пакета увесистый цилиндр и продемонстрировал его душманам.
Те от неожиданности потеряли дар речи.
— Ну что, братва? Мне его уронить или вы уж поняли, что это такое? — с лёгкой угрозой в голосе спросил Серёга.
Угроза сработала. Лица душманов из смуглых сделались землистыми, обменявшись короткими фразами на своём языке, они посторонились, давая возможность двум сумасшедшим уйти подальше вместе с их адской машинкой.
— И учтите, — напоследок сказал Леха, — за своим сеном мы ещё вернёмся. Если пропадёт хоть одна былиночка… — Окуркин не стал продолжать и лишь выразительно покачал головой.
— Все понятна, братва. Все понятна. Ничего не пропадёт, — тут же пообещал старший душман.
