102
Перед самым перерывом на обед, между третьим и четвёртым чаепитием, в цех, где работала Люба Тютюнина, позвонили.
— Ну, алле? — подняв трубку, отозвалась начальница цеха.
— Позовите сборщицу Тютюнину.
— Ага, щас. Уже побежала. Это вам не частная лавочка. У нас, между прочим, образцовое оборонное предприятие!
— Лучше позовите, а то вам хуже будет.
— Что? Меня — пугать? Это ваще хто?
— Дед Пихто. Вам звонят из горкома партии.
— Па… пастойте, минуточку, — опешила начальница цеха, у которой по спине пробежал уже подзабытый холодок. — Какой такой партии?
— Правящей партии. Партии власти. Фамилия Черномырдин вам о чем-нибудь говорит?
— Да… Он играет на гармошке.
— Тем более. Звать Тютюнину будете?
— Конечно! Сию минуточку!
Начальница аккуратно положила трубку на стол и выпорхнула в цех, где триста толстых тёток протирали ватками стекла военно-морских противогазов.
— Тютюнина! Люба! — крикнула начальница. — Иди, тебя к телефону?
— К телефону? — переспросила Люба, откладывая недоеденное печенье. — Кто?
— Из партии власти, — заговорщицким тоном сообщила начальница и многозначительно добавила:
— Сам!
Не зная что и думать, встревоженная Люба поспешила к телефону.
— Ну? — спросила она, хватая трубку. — Кто это мне позвонил?
— Это я, доча, твоя мама.
— Мама, ты куда звонишь, я же здесь работаю.
— Вот я и удивляюся, доча, что ты работаешь за какие-то, смешно сказать, копейки, вместо того, чтобы дома быть и знаешь что делать?
— Чего делать?
— Обыск делать, вот что делать.
— Какой обыск, мама?
— Я тебе скажу как на духу, доча, — тотальный обыск. Моментально и повсюду.
— Да что ты такое говоришь, мама? Какой обыск — ты нездорова?
— Я-то здорова, доча! — начала выходить из себя Олимпиада Петровна. — Я-то здорова и смотрю по утрам новости по телевизору! Муж-то твой мильонщик тайный, а ты, дурёха, об собачьей шубе третий год мечтаешь!
— А откуда ты узнала, мама, что мильонщик?
— Ну оттуда, от того же верблюда, доча! Тебе же там чёрным по белому сказали — ворует где ни придётся, правильно?
— Правильно.
— Ну а если ворует, значит, прячет?
— Прячет, — согласилась Люба.
— Так найти же ж надо, Люба, пока он там в приёмке делишки обделывает.
— Тогда я прямо сейчас с обеда иду домой, мама! И ты приезжай!
— Ой, — вздохнула Олимпиада Петровна. — Да сама-то я не могу, малость захворала.
— А чем захворала?
— Да все через Сергея Викторовича, зятя любимого. Через клизмы его бесплатные страдаю.
— Так чего, мама, они тебе не помогают?
— А я знаю? Хожу и хожу, на два литра в день. Потом решила циферку в направлении подделать, чтобы раствору больше получать…
— Ну и что?
— Ой, да лучше бы не подделывала. Теперь не справляюся с таким количеством раствора. Ой, не справляюся. Так что давай, шуруй пока одна, доча. А мама немножко отдохнёт и снова на процедуры поедет, будь они неладны… Не справляюся я с таким количеством раствора…
