Глава семнадцатая

Мне повезло, и Нюх заказал ещё кружку. Я досчитал до ста и стал считать до двух сотен, чувствуя, как быстро угасает надежда. Но в этот раз не успел дойти и до второго десятка. Дверь с лёгким скрипом открылась.

Руна пересекла порог, и бросив на меня мимолётный взгляд, зашагала к стойке.

— Эй, хозяин, а есть у тебя что пожирнее? Я проголодалась, как тысячи виаров. Тащи-ка мне, милок, грудинку кроги. Слышишь? Я хорошо заплачу за сытный обед.

Сглотнув слюну, я напрягся. Понятное дело, начинать битву глупо, я нахожусь у ног охотника, и использование магии нанесёт мне не меньший вред, чем ему. Да и хозяин таверны видел нас вместе. Вот Руна и заговаривает ему зубы, а точнее, просто не даёт открыть рта.

— Или у тебя нет грудинки? Прожаренной, сочной. Что молчишь?

— А…у…даа, есть, а вы разве не с…

— Что ты там мычишь? Я разве не ясно объяснила, чего желаю? Или ты разучился понимать ольджурский язык. Подвинься, пьянь!

Руна не сильно пнула меня вбок, и я принялся отползать в сторону.

— Эй-эй, куда? — холодно и слегка растерянно пробурчал Нюх. — Мать, это пойманный раб…

— Тем более, — продолжая спектакль, вскрикнула бабуля. — Ты что, сынок, считаешь, что мне приятно находиться рядом с этой падалью? Пусть ползёт в угол, где ему самое место.

— Ну и зла ты, мать, — хмыкнул охотник и хохотнул. — Ладно, раб, ползи в угол. Видишь, свободная ольджурка брезгует находиться рядом с тобой.

Внушительный пинок под зад только порадовал меня. Я уже и так успел потихоньку отползти на полметра, а теперь был дан зелёный свет, и я задвигался со всей живостью.

— А это у тебя зачем? — Нюх снова хохотнул, указав на рукоять. — Нашла на дороге и повесила на пояс? Вон кстати ещё одна есть, — он указал на запчасти моего ножа. — Если ты собираешь рукояти, то…

Я уже успел отползти к стенке, и прислонившись к ней спиною, отчаянно дёргал руками. Удушающее заклинание почти разрушилось, я вдыхал и выдыхал без усилия, а вот путы держали прочно. Видимо кругом выше «удушения». Связка из заклинаний третьего и второго кругов. Или четвёртого и третьего. После очередного рывка, я почувствовал, что путы слегка ослабли…

А у стойки началось…

Один из кувшинов сорвался с полки и влепил хозяина таверны по затылку с такой силой, что разлетелся на куски. Вино расплескалось во все стороны вслед за черепками, трактирщик охнув, рухнул, как подкошенный, а Руна, отпрыгнув в сторону, ударила Нюха «кулаком». Простенькое плетение. Настолько простенькое, что я всё откладывал его изучение. В каждой стихийной ветви есть свой «кулак» — воздушный, огненный…

Руна почему-то не собиралась использовать эффект неожиданности, что меня слегка напугало. Ну зачем давать противнику фору? Удар «кулаком» не способен даже вырубить, особенно если направить его в тело, а не лицо.

— Я иду на тебя, — чеканя слова, проговорила Руна, и Нюх удивлённо мотнул головой.

— Ты чего, старая? Совсем свихнулась? Или жить надоело?

— Защищайся.

Вокруг воительницы образовалось марево, но намного плотнее, нежели у Нюха, когда я бил в него «молнией». Руна поставила сразу несколько стихийных щитов, один поверх другого. Возможно и все четыре, на вид я определить не мог. До такого мне ещё ползти и ползти. Даже если буду не связан, и то очень долго. Плетения, используемые так близко друг к другу, могут начать взаимодействовать между собой, что приводит к выбросу неконтролируемой силы. А она не разбирает, где свой, где чужой. Но Руна справлялась.

Охотник, быстро сообразив, что перед ним не просто говорливая старушка, тут же сам окутался щитами, и сплетя что-то незнакомое мне, метнул в противницу. Плетение ударилось в щит, раздался щелчок, на пол посыпался серый прах. Значит, магия земли. Один из щитов Руны дрогнул, но тут же вернулся к прежнему состоянию.

Почему она медлит?!

Я принялся дёргаться с удвоенной энергией, чувствуя, как путы и на руках и на ногах ослабляются.

Руна снова ударила «кулаком», а я хмыкнул. Ну почему она не использует что-то посерьёзней? А может, не такая уж она и воительница? Мало ли чего бабуля наврать могла. Освоила четыре щита, научилась ставить их одновременно, и понесло её…

Но следом за первым «кулаком» рванул второй, из другой ветви, потом третий — и снова другая ветвь. Четвёртый «кулак». И по новой.

Я чуть не вскрикнул от радости. Скорость плетения из всех стихийных ветвей поочерёдно давала понять, что всё же нет — не врала бабушка. Просто у неё какие-то свои виды на эту битву.

Нюх в ответ метнул то же заклинание земли, но оно снова осыпалось прахом. В этот раз щит даже не колыхнулся. А вот щиты Нюха под градом из «кулаков» уже едва виднелись. Он торопливо пытался восстанавливать их, но в них врубались и врубались «кулаки», вырывая целые куски и осыпаясь с ними на пол. Воздушные — белесыми облачками, земные — прахом, водные — прозрачными каплями, а огненные — пеплом.

Я окинул взглядом зал. За битвой никто и не заметил, что выпивохи-торговцы успели слинять. Воздух в таверне стал пахнуть, словно во время грозы, наполненный остатками магической силы.

А Руна продолжала бомбардировать защиту Нюха, не давая тому передышки. Охотник перешёл к другой тактике. Он стал перемещаться по залу, чтобы «кулаки» попадали не точно в щиты, а шли по касательной. На секунду я замер. Чёрт! А вдруг ему придёт в голову мысль прикрыться мною? Но, слава Номану, в пылу битвы, он позабыл об этом варианте. Однако я всё же дёрнулся подальше в угол. На всякий случай.

Пара «кулаков», пройдя по касательной, рванули дальше. Один из них попал в скамью, подбросил её, и она с тупым звуком ударилась в стену. Второй перевернул стол. Судя по силе последних «кулаков», Руна повысила их уровень. Никак не меньше второго круга, если не третьего уже.

Нюх метался как угорелый, но это ему не особо помогало. Спустя несколько секунд его щиты были разрушены, а один из кулаков прилетел прямо в грудь. Он плюхнулся на задницу, прижал руку к солнечному плетению, и вдруг заревел зверем. Вскакивая, он выхватил из ножен меч и бросился на бабулю с перекошенным лицом.

Казалось, Руна только этого и ждала. Её щиты разом опали под ноги, она схватила рукоять и вдруг задвигалась на месте, словно заправский боксёр. Руку с рукоятью она согнула, и держала так, словно положила клинок на плечо. А то, что клинок был, в этом я не сомневался. Как она делает его невидимым — это другой вопрос.

Нюх от злобы бросился напрямик, без всяких ухищрений. Тут же замелькал его меч, сталь зазвенела об сталь, и я, прекратив дёргаться, с жадностью уставился на поединок.

Руна парировала удары, иногда уворачивалась от них, и почти всегда держала клинок на плече. Удар, отошла, меч лежит на плече. Серия ударов, мелькающая сталь меча Нюха, Руна отбивает, отпрыгивает вбок и меч снова на плече.

Как несколько минут назад охотник играл со мною, так сейчас Руна играла с ним. Это стало бы понятно даже тем, кто ничего не понимает в мечевом бое, окажись они сейчас в этом зале. Не знаю, насколько ей в этом помогала невидимость своего клинка, но думаю, не будь её, ничего бы существенно не изменилось. Руна двигалась настолько легко и профессионально, что у меня перехватило дух, как будто «удушение» снова заработало в прежнюю силу. Меч Нюха иногда проходил так близко от Руны, что казалось ещё немного, и охотник заденет её. Но этого не случалось.

Два-три звонких удара, нырок под руку, удар пяткой под колено, толчок в спину, и Нюх завалился на пол. Руне надоело играть.

Она каблуком ботинка припечатала вооружённую руку охотника, тот вскрикнул, разжал кулак, и Руна тут же отпихнула меч в сторону.

— Ну, вот, — слегка запыхано выдохнула она и вытерла пот со лба. Всё-таки, неплохо они потанцевали, и молодой бы от такой пляски из сил выбился.

— Кто ты, старуха? — задыхаясь то ли от усталости, то ли от злобы, процедил Нюх, а я хмыкнул. Это он зря. Тяжёлый подзатыльник был тому подтверждением.

— Аа, — вскрикнул охотник, когда его нос плотно впечатался в каменный пол.

— Не называй меня старухой, — недовольно выдохнула бабуля. — Меня зовут Руна’Арк.

— Чревл меня раздери! — ругнулся Нюх, видимо не зная, как реагировать, а я окликнул бабулю.

— Руна, снимите с меня путы. Уже затекло всё.

— Подожди, — ответила бабуля. — Надо же этого связать для начала.

Управившись с Нюхом с помощью воздушного плетения, Руна подошла ко мне, и разрушила «оковы». Фуух. Я принялся яростно работать кулаками, разгоняя кровь. В пальцах закололи сотни иголок. Но это нормально. Значит, кровь возвращается.

Как только руки более-менее пришли в норму, я стал растирать ноги, и уже через минуту сумел подняться. Руна успела усадить охотника, прислонив спиною к стойке. Тот смотрел в пол, и на лице его читалась всё ещё не остывшая злоба, поверх которой наплывала пелена обиды.

— Что, не ожидал? — бросил я, подойдя, и засадил ему ногой по рёбрам. Но тут же получил подзатыльник.

— Ещё раз так сделаешь, помогать тебе не стану, — холодно проговорила бабуля и посмотрела на меня недобрым взглядом. — К поверженным противникам нужно проявлять милосердие.

— Что-то он ко мне его не очень проявлял, — буркнул я, потирая зудящий затылок. — Если бы вы видели…

— Заткнись, — перебила Руна. — Не важно, как поступает твой враг, важно как поступаешь ты. Не позволяй своей Тьме расти.

— Угу, — промычал я, но спорить не решился.

— Посмотри, что там с трактирщиком, — приказала Руна, и я заглянул за стойку. — Да перепрыгни, нормально глянь.

Пришлось перелазить. Спрыгнув вниз, я заметил дверцу всего в паре метров от себя и зло сплюнул. Потом приставил два пальца к сонной артерии хозяина таверны.

— Нормально! Живой он.

— Ну и слава Номану. Лезь назад.

На этот раз я совершать переход через «Альпы» не стал, а просто воспользовался дверцей.

— Ты был в Зыби? — Руна нагнулась над Нюхом и теперь смотрела на него почти с дружеским лицом. Нюх молча кивнул, и вдруг охнув, схватился за бок.

— Чревл, — прошипел он, скривив лицо.

— Хворь какая?

Нюх снова молча кивнул, а я направился к поломанному ножу. Поднял обе запчасти, приставил друг к другу с глупым видом и цокнул языком. Без кузнеца тут уже не обойтись.

— Тебе бы к лекарю нужно, — продолжала бабуля, и голос её становился всё более жалеющим, — А не за беглыми гоняться. И пить брось. Зачем пьёшь?

Нюх поднял глаза. На секунду в них мелькнула ненависть, но тут же сгинула, и он устало улыбнулся.

— Меня зовут Линк’Ург, — проговорил он сухим голосом. — Не слыхала, мать? Если слыхала, поймёшь, зачем я пью.

— Линк’Ург? — переспросила бабуля, подумала пару секунд и кивнула. — Вистенорд. Так?

— Он самый, Чревл его раздери.

— Мне как-то довелось побеседовать с одним из тех, с кем ты был в Зыби. Так что я знаю, за что тебя лишили риттерского звания.

— С кем? — нервно спросил Нюх, и попытался дёрнуться, но путы держали крепко. Я присел за один из столиков, положил на него части ножа, и с некоторой ревностью стал взирать на общавшихся, которые за несколько секунд до этого колошматили друг друга будь здоров.

— С Виренгом…

— Он был моим побратимом, одним из лучших мечников и магов, но потом… — процедил сквозь зубы Нюх.

— Он тоже так сказал, — резко перебила Руна. — И он рассказал мне о том, как ты защитил от неминуемой смерти четырёх маленьких альтов. Зачем ты это сделал?

— Дурак был, — буркнул охотник и вяло ухмыльнулся.

— Хм. Возможно ты сделал всё правильно, — задумчиво проговорила бабуля, и на секунду её взгляд стал печальным. — Ты не позволил Тьме победить тебя.

— Защитив её выродков? Чушь.

— У каждого свой путь, — Руна принялась снимать с охотника пояс. — Прости, но нам придётся забрать твоё оружие. Ты сломал парню нож, чем ему оборонять себя?

— Он раб, — недовольно выдохнул охотник, а Руна только пожала плечами.

— Это не имеет значения.

Сняв пояс, она подошла к мечу, подняла его и всунула в ножны.

— Нам уходить нужно, — осторожно намекнул я, когда Руна приблизилась и протянула мне трофей. — Эти два торговца, что тут были, могут позвать стражников.

Бабуля молча кивнула, и вернулась к Нюху, а я принялся рассматривать своё новое оружие. Как я понял, Руна отдала мне его насовсем. Меч, судя по ножнам, длиною сантиметров в семьдесят. В общем-то, мне приходилось с таким работать во время тренировок с Ригоном, но до мастерского владения столь крупной железякой мне, конечно, далеко.

— Брось своё занятие, — Руна присела напротив охотника. — Займись чем-нибудь другим. Наймись тренировать детей к какому-нибудь аристократу или торговцу. Ты хороший воин. И перестань пить, иначе скоро сдохнешь.

— Я подумаю, — выдохнул Нюх, усиленно массажируя больной бок.

— Думай, — бабуля кивнула в мою сторону — А о нём забудь. Займись лучше тем, чем я посоветовала. Иначе мне придётся тебя убить.

— Зачем он тебе?

— Не его вина, что стал рабом. Это ошибка судьбы. Есть те, кто не виноват в том, что с ними происходит. Ты понимаешь меня?

Нюх хмыкнул, дёрнул головой, посмотрел на Руну внимательным взглядом:

— Кто б о моей судьбе так позаботился, — он повернул голову и раздражённо сплюнул на пол, но тут же снова заглянул в лицо бабуле. — А как ты догадалась, что я был в Зыби?

— По взгляду.

Пока Руна общалась с охотником, я попытался надеть пояс, но даже застёгнутый на последнюю дырку, он оказался широк.

— Пошли, — проходя мимо, Руна махнула рукой в направлении двери. Я посмотрел на охотника и с удивлением увидел, что тот спит. Уж не знаю, надавила она куда-нибудь, или использовала «усыпление», мне было всё равно. Главное, что у нас стало намного больше времени для отступления. Просто связанным Нюх мог говорить, теперь он может только храпеть.

Я левой перехватил пояс поудобней, чтобы в любой момент выдернуть клинок из ножен, и заспешил следом за своей спутницей. Случившееся в таверне железно убедило меня, что мне нужно держаться как можно ближе к ней.