Глава девятая
— Выходите!
На пороге только что открывшейся двери каюты стоял все тот же высокий и худощавый охранник. В левой руке он по-прежнему сжимал трость, а свободной правой сделал жест, дополнявший сказанную им фразу.
— Никак приехали? — спросил я больше для поддержания разговора. Охранник, однако, не спешил проявлять общительность.
Марго крепко спала, так что ее не разбудил даже голос вошедшего: сказалась бессонная ночь. Ее лицо сейчас было удивительно чистым, и упавшая на глаза прядь волос лишь подчеркивала эту чистоту. Такое лицо могло быть у ангела, не знающего греха.
Во мне снова пробудилась нежность к этой женщине — пусть обманывавшей меня, но все равно удивительной. Правда, вместе с нежностью вернулась горечь.
Легонько я коснулся ее руки:
— Марго…
По ее губам пробежала счастливая улыбка, и она открыла глаза.
— Мы уже на Скале, — пояснил я.
Моя спутница откинула волосы назад, взглянула на охранника, и ее улыбка померкла. В этот момент ее лицо приняло какое-то беспомощное выражение, но она быстро справилась с собой и только мельком посмотрела на меня. То, что я увидел в ее глазах, больше всего походило на благодарность, но я не мог понять, к чему эта благодарность может относиться.
Я подал руку, помогая ей встать с койки. Марго прикоснулась к спутавшимся волосам, затем в ее ладони невесть откуда появилась расческа, и она несколькими ловкими движениями привела себя в порядок. Спрятав расческу, кивнула:
— Пойдем.
В коридоре стояли еще двое. Высокий прошел вперед, указывая дорогу, а они пристроились сзади. У каждого в руке было по жезлу, с которыми они, по всей видимости, умели обращаться, так что от моего желания экспериментировать с потасовками не осталось и следа.
Люк корабля открывался не на поверхность, а прямо в неширокий туннель.
— Ты знаешь, что такое эта Скала? — наконец додумался я спросить у моей невольной спутницы, когда мы зашагали среди каменных стен.
Марго еще не рассталась со сном окончательно, так что, когда она заговорила, ее голос звучал монотонно:
— Одна из планет Компании. Открыта лет пятнадцать назад, но Содружество до нее до сих пор не добралось, так что в каталогах она не числится. Воздух пригоден для дыхания, состав атмосферы близок к норме. А назвали ее так потому, что база Компании целиком вырублена внутри одной из скал.
— Ты выдаешь наши секреты, — встрял в рассказ один из конвоиров, идущих сзади. — Именем Всевышнего, прекрати!
Марго резко обернулась и встретилась взглядом с наглецом, отчего тот поперхнулся на полуслове.
— Кажется, ты забываешься, воин, — в ее голосе, потерявшем былую мягкость, появились властные нотки.
Конвоир судорожно сглотнул, но нашел силы упрямо продолжить:
— Ты предала Господа. Он лишил тебя своей поддержки. Моя спутница хищно улыбнулась:
— Неужели?!
И в то же мгновение без всяких видимых причин спорщик растянулся на полу. Остальные два охранника тоже остановились и хмуро смотрели, как он поднимается на ноги, даже не делая попыток помочь.
— Будет тебе наука, Карз, — произнес высокий. — Ты слышал решение Отца? — Нет, — буркнул Карз. — Но я думал…
— Нам приказали доставить их на Скалу под конвоем, только и всего. Если ты знаешь, что они натворили, я буду рад тебя выслушать.
Карз снова сглотнул и пробормотал:
— Я не знаю…
— Вопрос улажен, — высокий повернулся к Маргарет. Простите, если вас оскорбили.
Марго кивнула, принимая извинения, и мы продолжили свой путь. И только я заметил, что по лицу моей спутницы разлилась бледность, а походка стала неуверенной.
— Зачем ты это сделала? — спросил я так, чтобы не слышали остальные.
— Нужно было поставить его на место, — слабо прошептала она, — Он не должен был так говорить со мной.
— Все равно у тебя уже нет власти.
— Есть.
В еле слышном шепоте проскользнула тень упрямства. Я покачал головой, но ничего не сказал. Все-таки удивительно: неужели для нее и вправду это имело такое значение?
Коридор, по которому мы шли, был освещен неравномерно. Встроенные в стены светящиеся панели располагались со случайными промежутками, так что иногда нам приходилось двигаться в полутьме. Если этот ход и был прорезан в скале, как утверждала Маргарет, то он никак не бросался в глаза. И пол, и стены, и сводчатый потолок были одинаково ровными, без изъянов. Мне почему-то подумалось, что вместо светящихся панелей на стенах должны были быть факелы.
Высокий вел нас уверенно: было похоже, что он неплохо знает здешние места. Перед развилками он ни секунды не колебался, и мы едва поспевали за его широким шагом. Порой навстречу нам попадались другие люди, и тогда конвоиры обменивались с ними короткими кивками. Мы с Марго не отвечали на приветствия, но я видел, что большинство кивков предназначалось именно нам. Здесь уважали начальство, даже пусть арестованное и сопровождаемое в тюрьму!
Неожиданно коридор оборвался, выведя нас в просторное помещение с высоким куполообразным потолком. Точнее, сводом: уже в следующий миг я понял, что это храм.
У дальней стены располагался алтарь; панели освещали помещение неярким светом, не оставляя, однако, теней. Перед алтарем на возвышении стояла какая-то тренога, предназначение которой осталось для меня загадкой. Пол и стены были расписаны красочными, но совершенно непонятными геометрическими рисунками, а купол зиял чернотой, которую был не в силах рассеять слабый свет.
Я бы еще разглядывал всю эту скромную обстановку, но мы уже пересекли зал и вошли в другой коридор. Как я заметил, особого благоговения перед алтарем наши проводники не выказывали. Если они в самом деле были верующими, а на это указывали их фразы, то тогда выходит, что их религия делала упор не на фетиши, а на личность священника. Кстати, об этом же свидетельствовала величественная простота храма.
Такой подход к делу был не нов. Это уже впоследствии все известные религии обрастали традициями и фетишами, а первоначально лишь личность основателя служила точкой притяжения. Религия же Компании была еще молодой. И к тому же сейчас во главе церкви стояли люди не менее одаренные, чем ее основатель, что вообще-то случалось нечасто.
Оставшись удовлетворенным собственной эрудицией и безупречностью логического мышления, я все же так и не понял, к чему можно приложить полученные выводы. Какая мне разница, кому молятся наши конвоиры, корявому кактусу или глиняному божку? От этого ничего не меняется, а мы остаемся в плену.
Лучше бы подумать, как отсюда можно выбраться.
Как на зло, ничего путного на ум не приходило. Мы продолжали идти по каменным коридорам, сворачивая то в одну сторону, то в другую. Иногда сам туннель начинал сильно петлять, а мы все шли, и только в моем воображении постепенно прорисовывались грандиозные очертания гигантского подземного лабиринта. Минотавр остался бы доволен размерами такого своего жилища. Впрочем, порой в мыслях проскакивало также сравнение с муравейником. Или еще с чем-нибудь. Воспринимать же это как место обитания людей разум упорно отказывался. Раздражала мрачная функциональность туннелей: они словно подчеркивали, что их предназначение — лишь соединять между собой подземные блоки. Был сам ход, и было немного освещения, чтобы не свернуть шею в темноте. И все.
— Весело, наверное, здесь живется, — отметил я вслух вполголоса. Конвоиры, если и услышали эту фразу, то не подали виду. Марго же еще не вполне пришла в себя, потому тоже промолчала.
Повернув в очередной туннель, мы увидели прямо перед собой открытую платформу лифта. Высокий встал рядом и жестом пригласил нас взойти на нее. Мы так и сделали, а конвоиры последовали за нами, заодно перекрыв дорогу к бегству. Лифт плавно заскользил вниз.
Я наблюдал, как проплывают мимо один за другим уровни Скалы, и шансы на побег начинали казаться мне все менее реальными. Даже без всяких внешних помех было бы трудно выбраться: можно просто устать идти пешком. А если учесть, что по коридорам то и дело шастают люди Компании, то задача усложняется в несколько раз.
После долгого спуска лифт наконец остановился. Мы сошли с платформы и снова углубились в хитросплетения туннелей, которые были братьями-близнецами тех, что наверху.
Когда я уже устал считать повороты, высокий вдруг остановился. Рядом с ним в стене появилась щель, и панель незаметной с первого взгляда двери бесшумно скользнула в сторону.
— Прошу, — обратился конвоир к Маргарет.
Я намеревался было последовать за моей спутницей, но высокий жестом остановил меня. На пороге Марго обернулась, и опять мне показалось, что ее взгляд предназначался только мне. Она о чем-то просила? Благодарила за что-то? Не знаю. Но ее лицо еще долго стояло перед моим мысленным взором после того, как дверь неспешно вернулась на место, а мы зашагали дальше.
Правда, ненамного дальше. Через несколько метров в стене открылась другая такая же дверь, и в этот раз войти предложили мне.
Комната оказалась достаточно просторной. У стены стояла кровать с белоснежной постелью, в углу — письменный стол с характерными вертикальными вилками экрана компьютера. Возле кровати располагался также чайный столик, а пол укрывало специальное покрытие, мягкое и приятное на ощупь. Еще один угол занимали туалет и душ, отделенные от комнаты тонкой водонепроницаемой перегородкой. Все блестело исключительной чистотой, будто эту комнату сдавали внаем, а не содержали в ней заключенных.
— Да, так жить можно! — сказал я сам себе и прыгнул на кровать.
Послышался жалобный скрип, словно мебель выражала протест против столь бесцеремонного с ней обращения. Устроившись поудобнее, я уставился в потолок.
Говорят, такое положение тела более всего благоприятствует размышлениям о высоком и вечном. Я в этом ничуть не сомневаюсь, потому что от безделья именно на подобные размышления обычно и тянет. Сейчас же мне делать было абсолютно нечего. Что ж, подумаем о вечном.
Сбежать отсюда весьма проблематично, и основная проблема в том, что вся планета целиком принадлежит Компании. Выйти из тюрьмы — одно, а покинуть планету — совсем другое. Без корабля здесь не обойдешься, а значит, точка, куда будут стремиться беглецы, заранее известна. Ну, допустим, беглец попадется хитрый (вроде меня) и уйдет совсем в другом направлении. Все равно это ничего ему не дает, все равно нужен корабль…
Ладно, пока замнем.
Интересно, почему Совет не решил окончательно нашу судьбу? Зачем нас привезли сюда? Это что, планета-тюрьма? А может, нас будут держать здесь до конца наших дней?
Радостная перспектива.
Я вздохнул и прикрыл глаза. В темноте думать было приятнее.
Нас арестовали (кстати, совершенно незаконно), но обращались с нами вежливо. Почему? Принцип гуманности? Едва ли…
Тогда выходит, на нас рассчитывает кто-то из Совета?!
Мысль была неожиданной, но что-то в ней заставило меня еще раз внимательно прокрутить в голове всю ту часть заседания Совета, на которой я присутствовал. Безумные огоньки, то и дело зажигавшиеся в глазах старика — Отца. Случайные его реплики, не имеющие отношения к обсуждаемым вопросам… Нельзя сказать, что он действительно вел заседание.
Получается, что формальный глава Компании уже не является главой де-факто?! Предстоит скорая замена, а значит, назревает борьба за власть!
А противостояние между Эриком и Марго — лишь виденная мною сторона этой борьбы?
Кажется, части головоломки начали складываться в единое целое.
Без поддержки стать руководителем Компании невозможно. Поэтому каждый ищет себе союзников. Предположим, Маргарет объединилась с Эриком. Предположим также, что этот их альянс помог убрать с дороги опасного конкурента. Что дальше?
Задачи альянса выполнены, но теперь остается еще один конкурент — Эрик. Ему Марго внушает, что она совсем не рвется к власти, и Эрик ей верит.
Напрасно верит, поскольку уже вступает в действие вторая часть ее гениального плана. Сама собой организовывается и проваливается операция на Сайгусе, виноватым оказывается Эрик, а единственного свидетеля, знающего, что это не так, он же и убирает. Притом сам Эрик свято верит в то, что поступал по собственной инициативе.
Ловкий ход, Марго. Поздравляю.
Ловушка готова захлопнуться. Но в игре вдруг появляется неучтенный фактор — я. И Марго тут же реагирует на изменившиеся обстоятельства. Она делает так, чтобы я последовал за ней, и летит не на Горвальдио, а к себе домой, на Менигуэн. Там она пускает в ход все обаяние и привлекает меня на свою сторону. Она просит помочь ей и делает это так, что я просто не могу отказать. Вряд ли бы кто-нибудь смог, если, конечно, не говорить о колоде для рубки дров.
Спустя некоторое время Эрик начинает разыскивать Марго — когда узнает, что на Горвальдио она не прилетела. Естественно, один из первых адресов в его списке — дом Маргарет на Менигуэне. Он звонит, и она сообщает, что с самого Сайгуса за ней увязался какой-то тип. Похоже, частный детектив. Теперь она не знает, что делать, и ждет дальнейших распоряжений Эрика.
Бедная Марго. Что бы ты делала без доблестного делового партнера!
Эрик немного напуган таким положением дел, и он срочно прилетает на Менигуэн. И не заслуга ли моей приятельницы в том, что он решает убрать меня, а также в том, что ему это удается сделать лишь отчасти? Иными словами, покушение налицо, но свидетель остается жив. Удобно.
Партнеры после улаживания вопроса о преследовании улетают на Горвальдио. Марго при этом надеется, что я, едва придя в сознание, отправлюсь следом. Что я и сделал.
Наверняка у нее имелся запасной вариант на случай, если бы я не прилетел, но он так и остался неосуществленным.
Правда, неясно, какую роль во всем этом играла Наташа. Я до сих пор не понял, связана она с Компанией или нет и как так получилось, что наши дороги пересеклись уже дважды. Да, я сам уговорил ее изменить курс и направиться на Горвальдио… может быть, так же, как Эрик сам устроил заварушку на Сайгусе. На Совете ее не было… Наташа? Хорошо, примем за неизвестное.
Марго искренне обрадовалась, увидев меня на Горвальдио. Еще бы, ее импровизация сработала! Осталось лишь затащить меня на Совет и заставить сказать то, что ей нужно. И это она тоже проделала с блеском.
Однако где-то в самом начале Марго допустила крохотную ошибку, которая в итоге свела на нет все построения. Эрик был не единственным ее серьезным соперником. Кто-то еще метил на трон, и игра этого третьего была еще тоньше.
Вероятно, этот кто-то раскусил ход Марго. Может, и нет, впрочем, это неважно. Перед ним оказались два конкурента, два бывших союзника. Если бы решение было принято в пользу Маргарет, ее сила в Совете возросла бы. Следовательно, она стала бы еще более опасным противником. А этого никак нельзя было допускать. Иное дело Эрик. Его действия изрядно пошатнули доверие к нему со стороны членов Совета. Предложенное оправдание лишь частично восстановило это доверие, а значит, такое решение позволило полностью избавиться от одного соперника и значительно ослабить позиции другого.
Таким образом, Марго, сама того не подозревая, своей игрой сослужила кому-то хорошую службу. Грех было отказываться от подарка, вложенного прямо в руки. И кто-то не отказался. А Марго теперь придется платить за ошибку. Точнее, нам с Марго придется платить…
Вот в такую логическую цепочку выстроились у меня недавние события.
И чем больше я думал над этим, тем сильнее все походило на правду. Мне не хотелось верить, что Марго настолько вероломна, но я ведь собственными глазами видел этот удар в спину, когда Эрик с изумлением слушал ее речь и лишь хватал ртом воздух, не в силах ответить. Она могла так поступить.
Странно, но я не злился на нее за это. Выплеснув свои чувства тогда, на корабле, теперь я оставался спокоен. И вдобавок ко всему мне постоянно вспоминался ее взгляд — там, в каюте, и здесь, когда она обернулась на пороге.
Взгляд…
Благодарность? Просьба? Намек?
Я почувствовал, что засыпаю.
— Хоть бы свет выключили! — пробормотал я, переворачиваясь на бок. В тот же миг панели под самым потолком погасли. Осталось лишь слабое свечение тонкой полоски, протянувшейся по стенам сантиметрах в пяти от пола.
— И на том спасибо, — поблагодарил я невидимого хозяина. И со спокойной совестью крепко уснул.
Все равно ведь непонятно, когда у них здесь день, а когда ночь.
Мой сон никто не тревожил, и впервые за несколько дней я позволил себе поспать лишнюю пару часов. В патовой ситуации тоже есть кое-какие выгоды. По крайней мере, никуда не нужно было спешить.
Проснувшись, я еще некоторое время валялся в постели, лениво перебирая в уме события минувшего дня. Когда это занятие мне надоело, я сказал, обращаясь к потолку:
— Ладно, можешь включать свет.
Панели тускло засветились, а потом постепенно нарастили яркость до нормальной. В комнате рассвело.
Я привел себя в порядок и, по обыкновению, заказал чашечку кофе: здешний настольный компьютер, оказывается, выполнял одновременно функции кухонного. Кофе не заставил себя долго ждать, словно компьютер уже заранее знал, что я закажу. Я едва успел отвернуться, как чашка появилась на столе. По комнате распространился приятный характерный аромат.
— Спасибо, — произнес я, несколько удивившись такой быстроте. Если это тюрьма, то она наверняка работает по принципу «желание заключенного — для нас закон». Интуитивный интерфейс и тому подобное.
Отодвинув от стола кресло и повернув его так, чтобы видеть дверь, я сел и начал ждать, попивая кофе. Если моя вчерашняя догадка верна, сейчас должен кто-нибудь прийти. Почему именно сейчас, а не через день или через месяц, я не знал, но чувствовал, что если кому-то нужны союзники, то он будет действовать как можно быстрее. Борьба уже идет, едва ли разумно терять время.
Мысли мои снова вернулись к Марго. Я никак не мог примирить в своем воображении два образа. Вот она на корточках у воды, светло-рыжие волосы золотом выделяются на белизне платья; вот с увлечением рассказывает мне историю о молнии; вот в мягком свете ресторана мы болтаем о всяких пустяках; вот она без сил сидит у дерева с закрытыми глазами, и капельки пота обильно покрывают ее лоб. Неужели этот же человек так яростно, целеустремленно и… глупо стремился к власти? Мне в это просто не верилось.
А может, все мои рассуждения неверны?
Без единого звука открылась дверь, и в комнату вошел невысокий черноволосый мужчина с беззаботным выражением лица.
— Добрый день, Алексей, — сказал он, широко улыбаясь.
— Добрый день, Антонио, — ответил я, продолжая сидеть в кресле и пить кофе. Потом показал на кровать: — Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома.
Он так и сделал. То есть присел.
— Вы, как я вижу, уже успели здесь освоиться, — заметил он с той же улыбкой до ушей. Я мельком пробежал взглядом по комнате:
— Жить можно. А вы, никак, пришли сказать мне, что Совет допустил ошибку и я могу быть свободен?
— Не совсем. То есть Совет не допускал ошибки, но вы можете быть свободны. Правда, для этого нужно кое-что сделать.
Ага, мысленно произнес я. Поздравляю, Алексей, думать мы еще не разучились.
— Не люблю условий, — возразил я вслух.
— Придется полюбить — самоуверенно заявил Антонио. В этот момент я едва сдержал себя, чтобы не запустить в него чашку с еще горячим кофе.
— А в чем, собственно, дело? Если я что-то нарушил, пусть этим занимается полиция. Частные компании не имеют права лишать человека свободы… Любого человека. Вы явно наживаете себе неприятности.
Антонио не повел и бровью:
— Бросьте. Маргарет рассказала вам достаточно о нашей Компании. Вы очень хорошо знаете, что у нас свои законы. И свои способы проведения их в жизнь. Если уж на то пошло, то я могу даже сообщить вам, что в качестве высшей меры наказания у нас все еще применяется смертная казнь. Так что советую хорошенько подумать, прежде чем отказываться от моего предложения.
И он снова добродушно улыбнулся. Как будто только что удачно пошутил.
Я покачал головой:
— Что вы говорите! Смертная казнь! Вы меня напугали так, что я потерял сознание. И провалялся без признаков жизни трое суток. А теперь со страху не могу говорить.
Его улыбка стала натянутой.
— Не паясничайте. Речь идет о вашей жизни и смерти.
— За свою жизнь я кем только ни был, а вот паяцем не приходилось. Раз уж речь пошла о смерти, почему бы не исправить это напоследок?
— Вы еще не слышали моего предложения…
— Зато уже вдоволь наслушался угроз. Вы всегда так разговариваете с людьми? Это ваш стиль? И часто удается прийти к соглашению?
Уголок его рта начал подергиваться, а я задумался. Вряд ли это и есть таинственный третий претендент. Слишком грубо работает. Да и едва ли претендент открылся бы сразу. Скорее всего, Антонио просто на побегушках у кого-то более солидного.
Мой собеседник наконец справился с собой, стер с лица улыбку и опять попытался напустить на себя самоуверенный вид. Теперь меня это начало забавлять.
— Вы должны понимать, что оказались в невыгодном положении, — упрямо гнул он свою линию.
— Интересно, с чего вы так подумали? — я перебил его, не дав продолжить фразу. — Здесь довольно удобно, в некоторых гостиницах условия похуже. К тому же я живу здесь бесплатно, а что еще нужно для счастья?..
Похоже, я ему нравился все меньше и меньше. Он небрежно оперся рукой на кровать и заявил:
— Разговаривая со мной в таком тоне, вы подвергаете свою жизнь опасности.
Я мигом сбросил маску благодушия и думать забыл о шутливом тоне. Заговорив, я с удовлетворением отметил, что мой голос стал жестким:
— Да ну? А если посмотреть на это с другой стороны? Вы ведь тоже подвергаете себя опасности, угрожая мне. И при этом еще находясь со мной в одной комнате. Глупо, Антонио.
По его лицу снова поползла самодовольная ухмылка:
— Ну-ка, попробуйте ко мне приблизиться! Скажу вам заранее, вы не сможете даже коснуться меня.
— Я и не собираюсь вас касаться. Еще пара угроз с вашей стороны — и я вас просто убью. Надеюсь, кто-нибудь придет забрать труп и тем самым избавит меня от нудной работы по расчленению и спуску в унитаз того, что от вас останется.
Антонио заметно побледнел, но я не дал ему перехватить инициативу разговора и продолжил:
— Глупо, глупо надеяться на машины в плане обеспечения безопасности. Машина считает, что у меня нет оружия. Но оно у меня есть.
Я продемонстрировал ему чашку, которую держал в левой руке.
— Жаль, конечно, будет хорошего кофе, ну да я себе еще закажу. А теперь смотрите. Я не делаю никаких резких движений в вашу сторону.
Чашка стремительно вырвалась из моей руки. Антонио в испуге зажмурился и отшатнулся.
— Видите, как все просто?
Открыв глаза, Антонио обнаружил, что чашка всего лишь перекочевала из моей левой руки в правую и я продолжаю пить свой любимый напиток. Почтеннейший член Совета выпрямился и перевел дыхание.
— Вы труп, — сообщил я ему. — Выбываете из игры. Кто там следующий?
— Вы даже… — пробормотал он. Я нахмурился:
— Трупы не разговаривают. Считай, что ты провалил переговоры. Иди и скажи своему хозяину, что заключенный желает видеть его лично. И побыстрее. Мальчики на побегушках не годятся для дипломатии.
Его лицо начало наливаться кровью. Мне показалось, что сейчас он заревет, как бык, и бросится таранить меня головой.
К счастью, в этот момент дверь снова заскользила в сторону. В этот раз на пороге стоял… один из телохранителей Отца. Тот, со скандинавским лицом.
Вновь вошедший бросил быстрый взгляд на моего нерадивого собеседника, потом его глаза остановились на мне. Он приветственно улыбнулся — одними глазами — и обратился к сидящему на кровати:
— Оставь нас, Антонио. Не беспокойся, ты сделал все, что мог. Просто у этого человека богатый опыт по выведению людей из равновесия.
Антонио что-то хотел сказать, но наткнулся на предупреждающий взгляд телохранителя и вышел молча. Дверь бесшумно закрылась.
— Поздравляю, Алексей! Первый тур вы прошли, — заявил Михель.
— Если бы еще знать куда! — хмыкнул я. — Случайно не в кандидаты на кладбище? Он улыбнулся:
— Это хорошо, что вы не теряете чувства юмора. Приятнее будет с вами работать.
Выходит, третий претендент — телохранитель? Которого никто не брал в расчет, потому что его просто по привычке не замечали? Вот она, ошибка Марго. Хозяин, которого все считают слугой.
— А вы думаете, что мы сработаемся? — добавил в свой голос изрядную долю скепсиса. Михель развел руками:
— Все зависит от вас. Вы мне глубоко симпатичны, и я хотел бы с вами работать, однако мои желания в данном случае не играют роли. Выбираете вы.
— Приятно слышать. Но выбирать, как я полагаю, придется лишь из предложенных вами вариантов?
— Увы, таковы правила. Надеюсь, вы не станете из-за этого бросаться в меня чашками?
Он прошелся по комнате и лениво опустился на то же место, где до этого сидел Антонио. И еще сильнее почувствовался контраст между этими двумя людьми. В улыбке Михеля было что угодно, но не самодовольство, а непринужденная небрежность движений свидетельствовала о готовности ко всяким штучкам с моей стороны. Такого не напугаешь летающей чашкой, и что-то в его виде подсказывало: он уверен, что я даже не попытаюсь повторить с ним свой фокус. Самое интересное, что в этом он был прав.
— Наверное, в самом деле не буду, — согласился я после незначительной паузы. — По крайней мере до рассмотрения вариантов.
— Мне это нравится! Видите, кое в чем наши интересы совпадают, а мы ведь не говорим еще и двух минут.
— Вы настроены оптимистически.
— Я оптимист по жизни. Честно говоря, я сейчас просто не вижу причин быть пессимистом. Попали вы сюда не по моей вине, а я только предлагаю вам способ, как отсюда выбраться.
Значит, против меня лично у вас вроде бы не должно быть никаких предубеждений.
— Только не говорите мне, что Совет принял свое решение совершенно независимо от вашего мнения. Все равно не поверю.
— И правильно сделаете. Но вы, Алексей, ввязались в чужую драку и сделали это не по моей воле. Вам не повезло, вы оказались на проигравшей стороне. При чем же здесь я? А если вы о справедливости, то тут тоже бабка надвое сказала. Весьма похоже, что провал Эрика был заранее спланирован вашей подругой, а вы, кроме всего прочего, еще и ложные показания давали. Признайтесь, ведь они ложные? Я не отрицаю, что у меня во всей этой суетной кутерьме есть собственные интересы, но в вашем нынешнем положении меня вам следует винить в самую последнюю очередь.
Конечно, он был прав. Прав везде, и это меня удручало сильнее всего. Я сам ввязался в это дело — ну, не без активной помощи Марго, но меня ведь никто не принуждал, — а теперь уже бесполезно сваливать вину на кого-нибудь другого. Потому что Михель прав еще и по праву сильного, по праву победителя, которого не судят. И этот победитель предлагает не сердиться на него, а заключить выгодную для обеих сторон сделку.
Михель словно читал мои мысли (а может, в самом деле читал — вдруг он тоже из этой их компании пара —?). Он стряхнул с рукава пиджака пушинку и продолжил:
— К тому же я даю вам реальный шанс выпутаться. Так уж сложились обстоятельства, что мне без помощи придется туговато, поэтому я заинтересован в вашей поддержке. У вас же без меня жизнь будет и вовсе не веселой. Это вводные. На выходе мы получаем то, что мы нужны друг другу. Выигрываю я — выигрываете вы.
Логично. Проблема лишь в том, что мы так и останемся противниками, даже став партнерами. И действительно выиграет только тот, кто выиграет первым. Что, Михель, попробовать тебя переиграть?
Я поставил пустую чашку на стол, и ее мгновенно подхватил сервомеханизм кухонного компьютера. Михель замолчал, ожидая моей реплики.
— Мы так и не добрались до вариантов, — напомнил я ему.
— Ах да, варианты… Ну, с этим все просто. После удачного хода Маргарет у меня остался только один серьезный противник…
— Эрик?
Михель поморщился:
— Не глупите, Алексей, вы ведь достаточно проницательный человек. Эрик меня больше не беспокоит — да и не беспокоил никогда. Слишком прямой и предсказуемый. Без Маргарет он никто, а Маргарет выбыла из игры надежно. Я говорю о Феликсе.
— Феликс?
— У вас прекрасная память на лица. Вспомните: стройный узконосый брюнет средних лет. Сидел на противоположной стороне от вас, по правую руку.
Еще один? Да, ребята, у вас здесь полный бардак с кандидатами.
— А кто он такой? — полюбопытствовал я.
— Феликс руководит нашей полицией, или, если вам будет угодно, службой внутренней охраны Компании. В его подчинении семьдесят пять процентов всех наших людей со специальной подготовкой.
— Ничего себе! А остальные двадцать пять?
— Остальные у меня, — Михель ухмыльнулся. — Я ведь начальник личной охраны Отца. Я сделал в уме прикидки и заявил:
— Либо у вас мало полиции, либо много личной охраны.
— Верно второе. Старика в последнее время мучают всякие подозрения, и он постоянно увеличивает штат своих телохранителей.
— Я догадываюсь, откуда берутся эти подозрения… Итак, Михель, вы готовитесь к стычке.
Его лицо стало серьезным, подернувшись тенью легкой задумчивости, словно телохранитель снова просчитывал все шансы.
— Хотелось бы обойтись без этого, все-таки его людей втрое больше. Но кое-какие конфликты, конечно же, неизбежны.
— Что должен сделать я?
— Только убрать Феликса. С остальным я справлюсь сам.
«Только»! Хорошо сказано! Я отрицательно покачал головой:
— Я не убийца…
Михель предупреждающе поднял руку, встал с кровати, прошелся по комнате. Движения его остались плавными и свободными, так что едва ли он нервничал. Просто, наверное, ему так лучше думалось.
Вдруг, в очередной раз проходя мимо меня, он будто бы споткнулся, и я на уровне рефлексов тут же вывернулся в кресле, сделав одновременно подсечку. Удар кулаком, направленный мне в челюсть, своей цели не достиг, а дальше мое тело уже само принимало решения.
Поединок продолжался не больше двух секунд. За это время никто из нас не получил явных преимуществ. Внезапно Михель прекратил атаку:
— Стойте!
Я задержал уже начатое движение, но внимательно следил за телохранителем: мало ли что там ему еще придет в голову. А Михель вовсю ухмылялся:
— Хорош «не убийца»! Этот удар, который шел после подсечки, должен был сломать мне кадык, от следующего обычно останавливается сердце, а еще один ненавязчиво вогнал бы разбитые кости переносицы в мозг. Какое убийство? Так, вполне мирный разговор.
— Вы начали первым, — возразил я, только сейчас вдруг осознавая, что не включилась система охраны, на которую так полагался Антонио. Либо ее здесь вообще не было, либо Михель заранее отключил ее, предполагая такое направление нашей беседы.
— Конечно, первым, — опять ухмыльнулся телохранитель. Потом ухмылка исчезла, и он заговорил серьезно: — Дело в другом. Вы только что прекрасно подтвердили, что готовы убивать, а на это способны немногие из моих орлов. Они-то сроду пороху не нюхали и не видели, как выглядит выходное отверстие от пули хорошего калибра, особенно пришедшееся на лицо…
— При чем здесь пули? — неожиданные переходы в пояснениях Михеля сбивали меня с толку.
— Это к слову. Современное оружие убивает гуманно, изобретатели постарались, чтобы стреляющий не огорчался видом крови противника. Иное дело всякие винтовки, автоматы, карабины и прочая пулевая дребедень, из которой вы многим владеете весьма прилично. Научились в свое время, да? Было на ком. Тогда же и убивать научились не задумываясь. Видите, я знаю о ваших делах немало, так что не прикидывайтесь пацифистом.
Мне удалось сохранить невозмутимое выражение лица, хотя слова Михеля вызвали во мне целую бурю эмоций. Этот телохранитель нагло вторгся в мою душу и стал наводить там порядок по своему усмотрению!
— Хорошо, — произнес я медленно. — Как вы себе это представляете?
— Ну, — Михель слегка прикусил губу — так, словно собирался пожевать, а потом передумал. — Есть очень неплохой вариант…
Он начал рассказывать. Но мои мысли вдруг переключились на другой объект, так что слушал я вполуха: в памяти всплыла палочка, найденная возле особняка Хорфа. Со следами зубов.
Невероятно!
Невозможно, чтобы Михель был там!
Или возможно?
Ну-ка, посмотрим, что у нас получается.
В Компании идет борьба за власть. Скрытая, разумеется. Есть несколько претендентов. Один из них — Михель. Естественно, он пытается избавиться от остальных.
На Сайгусе возникает проблема, угрожающая Компании. Эрик берет ее на себя.
Михель же в этом видит шанс вывести из игры конкурентов.
Однако интересы Компании его тоже беспокоят. Поэтому нужно сделать два дела сразу. Нейтрализовать внешнюю опасность и дискредитировать Эрика.
Он включается в операцию. Как это могло быть?
Предположим, руководителем группы Эрика, работавшей на Сайгусе, был некий Эсгар. Начальника охраны Компании он, конечно, должен был знать. Предположим также, что Михель, пользуясь своими полномочиями, взял командование на себя. Однако от всех остальных предпочел скрыть сей факт. Он просто передавал все приказы через Эсгара, предупредив того о секретности. Или в особых случаях работал с собственной группой.
Некоторое время ушло на подготовку почвы. Затем было предпринято покушение на Хорфа.
Возможно, Михель полагал, что ранение выведет из игры одновременно Хорфа и Ланджа. На некоторое время они потеряют интерес к Компании.
Впрочем, дабы подстраховаться, он нанимает настоящего профессионала — Майка — последить за Ланджем и его реакцией на происшествие.
Покушение. Михелю нет смысла убивать Хорфа. Он только инсценирует оплошность — еще один камень в огород Эрика. И потом запутывает следы.
Теперь все смотрится так, будто работали непрофессионалы: уйма лишних шагов создает впечатление плохонькой организации. Эрик прилетает на Сайгус и хватается за голову. Затем пробует уничтожить следы — те рано или поздно выведут полицию на его ребят.
В рамках этой программы он убирает Кароми — человека, который принес Хорфу сваулга. Маргарет против, но сделать она ничего не может.
А Михель, вероятно, ликвидирует Эсгара. К чему лишние свидетели? И Эрик даже не подозревает, кто на самом деле виноват в провале его операции.
Так ли все было?
Не знаю. Еще одна версия. Эх, были бы под рукой результаты лабораторных исследований той обгрызенной палочки! Или спросить бы у Эрика, когда он в последний раз видел своего руководителя группы.
Но если Михель действительно наворотил дел на Сайгусе, то, выходит, роль Марго была несколько иной?
Кажется, у нас с ней еще есть о чем поговорить.
— …Вы закрываете дверь, добираетесь до корабля — и любой уголок Галактики к вашим услугам, — заканчивал тем временем излагать свой план телохранитель. — Вы еще свободнее, чем ветер в бескрайнем поле.
— В тебе умер поэт, — заметил я мрачно.
— Ты так считаешь? — усмехнулся Михель, тоже перейдя на «ты».
— Да. Запах от тебя какой-то весьма характерный…
Начальник охраны лишь рассмеялся.
— А ты любишь играть с огнем, да? — подмигнул он мне. — Значит, сработаемся.
— Посмотрим. Даешь мне время подумать?
— Только до завтра. Но выбор у тебя небогатый.
— Да уж какой есть.
— Добро, Алексей, — телохранитель поднялся. — Удачи в принятии решения! А уж если что не так — не обессудь.
— Постараюсь.
Он еще раз ухмыльнулся и вышел. Дверь пропустила его беспрепятственно.
«Не обессудь»!
Много ли мне еще доведется пожить, если я не приму предложение Михеля? После всего того, что он здесь поведал?
Производим нехитрые подсчеты (можно в уме). Ценность моей жизни в таком случае для Михеля равна нулю. Информацию, которой он со мной поделился, желательно сохранять в секрете. Как можно достичь стопроцентной надежности в этом?
Судебные эксперты говорят, что хороший свидетель — мертвый свидетель.
Да, Михель, я искренне верю в благость твоих намерений.
Заниматься было особо нечем. Отдохнул я великолепно, так что спать не хотелось. И мне в голову пришла мысль поэкспериментировать с' мысленным зрением.
После моих успехов на яхте Наташи я как-то не возвращался к этой новоприобретенной способности. Другие проблемы были.
Сейчас же, похоже, появилась свободная минутка. Почему бы не попробовать?
Я снова лег на кровать и закрыл глаза.
На этот раз переход произошел плавно, без рывков. Картина комнаты постепенно вырисовалась передо мной. Сначала общие штрихи, потом подробности, цвета, оттенки. Изображение стало реальностью.
Ничего сложного.
Мое сознание сосредоточивалось в некоем подобии тела, и, несмотря на все различие ощущений, я быстро освоился с таким состоянием. Стоило «шагнуть» в сторону — и ты двигался в сторону. «Подпрыгнуть» — и ты летел к потолку.
По идее, сознанию ничего не стоит пройти сквозь стену. Или закрытую дверь. Я был настолько убежден в этом, что очень ушибся.
Остановился, потирая плечо. Что за ерунда?
Осторожно я прикоснулся к двери. Рука свободно погрузилась в камень. Никаких преград у меня на пути не было.
Хорошие шутки у мысленного зрения!
Я шагнул вперед.
И чуть не налетел на Наташу.
Она стояла перед дверью, которая уже скользила в сторону…
Мгновенное движение походило на вспышку. И вот я уже открываю глаза, лежа на кровати.
Как раз вовремя, чтобы заметить, как последние сантиметры двери скрываются в стене.
— Алексей, — позвала Наташа почему-то шепотом, — пойдем быстрее. Не задавай вопросов. Пойдем же!
— Что?.. — все-таки спросил я, тоже шепотом, вскакивая на ноги.
— Феликс подслушал ваш с Михелем разговор. Ситуация непредсказуемая. От тебя могут просто избавиться. Быстрее!
— Да кто ты такая?
— Не время, — Наташа заметно нервничала. Видя, что я все еще колеблюсь, она добавила:
— Если ты не веришь в добрые намерения моего… руководителя, то поверь хотя бы в то, что, — она запнулась, — что мне небезразлично, останешься ты в живых или нет.
Достойный аргумент.
Я тут же шагнул к ней:
— Пойдем.
В коридоре было пусто.
— Иди за мной, — коротко бросила Наташа.
— Погоди, — остановил я ее. — Мы должны забрать Марго.
— Алексей, — она заглянула мне в глаза, — зачем?
— Ей тоже угрожает опасность, не так ли?
Наташа вздохнула и молча направилась в сторону комнаты, в которой заперли Марго. Я пошел следом.
Двери слушались ее беспрекословно. У нас не возникло даже малейшей заминки. Что же, она в самом деле работает на Компанию?
Марго стояла посреди комнаты и смотрела на нас.
— Марго, быстрее, — позвал я.
В отличие от меня, она не колебалась. И ничего не спрашивала.
Наташа отвернулась, когда Марго, подойдя к нам, прикоснулась к моему локтю — то ли в знак признательности, то ли просто так.
— Готовы? — спросила девушка. — Не отставайте.
Она сразу перешла на бег, взяв хороший темп. Нам с Марго пришлось сделать то же самое.
Подземные туннели немилосердно петляли, разбегались, пересекались с другими, но Наташа не снижала скорости, всякий раз уверенно находя нужный проход. Бежали мы не к лифту — это я понял сразу. Очевидно, существовали другие пути наверх. Коридоры были все одинаковые, здесь действительно заблудиться можно запросто. Все полутемные, с идеально отесанными стенами, и пустые. Я удивлялся, почему нам никто не попадается. Ведь не может же быть, чтобы эти туннели забросили.
Ответ пришел немного позже.
В конце одного из коридоров обнаружилась высеченная в скале лестница, ведущая на уровень выше. Наташа остановилась.
— Там пятеро, — сказала она, дыша ровно, будто и не бежала. — Странно, когда я здесь проходила, их не было. Будьте осторожны.
И рванула первой.
Что за геройство?!
Ругаясь, я бросился следом. Марго отстала от меня лишь на полшага.
Наверху коридор расширялся. И там в самом деле стояли охранники. Пятеро.
Они нас заметили сразу же: бежали мы все-таки далеко не бесшумно. Перехватили поудобнее свои жезлы и двинулись навстречу. От них исходила мрачная угроза. Похоже, охрана Компании свое дело знает.
Я приготовился к драке. Однако меня удивила Наташа.
Она сделала в воздухе несколько быстрых движений, и охранники один за другим повалились на пол. А наш проводник побежала дальше, даже не взглянув на результаты своей работы.
Ловко это у нее получается!
Вот так и открываешь в окружающих тебя людях что-то новое!
Мы с Марго переглянулись. Наши глаза говорили сами за себя. Ни ей, ни мне подобные приемы известны не были.
И снова мы бежали по бесконечному лабиринту коридоров. Теперь я догадывался, что Наташа как-то чувствует охранников и выбирает кружные пути. Только как это ей удается?
Кажется, Марго тоже ломала над этим голову.
Еще одна лестница наверх. К счастью, охранников нет. Опять коридоры.
От монотонного бега накатывало отупение. Мы бежали, поднимались выше, снова бежали, снова поднимались. Складывалось впечатление, что вся вечность впереди наполнена этим однообразным бегом. Раз-два, раз-два.
Вдруг, после очередного поворота, я едва не споткнулся. Впереди был яркий дневной свет.
Коридор выходил прямо в пропасть.
— Придется карабкаться по внешней стене, — пояснила Наташа.
Я выглянул наружу.
Чертовски отвесный обрыв начинался под ногами и уходил куда-то вниз. Лишь далеко-далеко угадывалось дно, по которому вроде бы протекала речка. Точно сказать было трудно: в ущелье висел туман. А в нескольких десятках метров поднималась другая такая же отвесная стена.
— Ты уверена, что это самый безопасный путь? — поинтересовался я. Наташа обиженно надулась:
— Уверена.
— А по-моему, проще было бы уложить с полсотни охранников, — я почесал затылок. — Никогда не занимался альпинизмом.
— Тогда не смотри вниз, — как-то равнодушно посоветовала Наташа, доставая тем временем из карманов какие-то странные приспособления. — Надень это на ноги.
Приспособления цеплялись к подошве и были снабжены острыми когтями. Вероятно, чтобы ноги не скользили по камню. Я наклонился, защелкивая их.
— Держи, — вторую пару Наташа отдала Марго. Тут мне пришло в голову, что Наташа рассчитывала на двоих.
— Постой-ка, — сказал я, выпрямляясь. — А ты?
— Я обойдусь, — отмахнулась она.
— Нет, — возразила Марго, тоже догадавшись, в чем дело. — Ты сможешь вывести Алексея отсюда, а я нет. Поэтому тебе они нужнее.
Наташа нетерпеливо повернулась:
— Я смогу и подняться. Держите вот. Это на руки.
Две пары похожих конструкций упали к нашим ногам. А сама Наташа шагнула наружу.
Все произошло так быстро и неожиданно, что я не успел отреагировать.
Вот она стояла рядом — и вот ее уже нет.
— Торопитесь, — донесся снаружи голос, в котором сквозило нетерпение. — Только осторожно. Ничего сложного здесь нет.
Ругаясь про себя, я нацепил дурацкие перчатки. Потом кивнул Марго:
— Я пошел.
Выбраться на наружную стену оказалось проще, чем я ожидал. Возможно, строители этих туннелей предусматривали такой вариант передвижений. Да почти наверняка — иначе зачем коридорам выходить в пропасть? Вентиляцию можно сделать и по-другому.
Скала была не такой уж и ровной. Да и слава Богу. Когти достаточно уверенно цеплялись за уступы, и мне оставалось лишь перебирать руками и ногами. Действительно, несложно. Если, конечно, не думать о пропасти внизу.
Метрах в десяти надо мной мелькали ботинки Наташи. Она поднималась с невообразимой скоростью — будто всю жизнь только тем и занималась, что лазила по местным скалам. Впрочем, подумал я, кто ее знает. Может, и лазила.
Смотреть на нее было одно загляденье. Сейчас она напоминала мне дикую кошку, изящно и стремительно преодолевавшую препятствие. Куда мне до нее — с этими-то «когтями», которые хотя и дают немного уверенности, но в то же время замедляют подъем.
Я сосредоточился на собственных руках: они никак не могли найти следующий удобный уступ. А когда снова глянул вверх, Наташа уже скрылась из виду.
Прыткая!
Интересно, что она еще умеет?
Немного ниже меня с каменной стеной сражалась Марго. В ее движениях чувствовалась неуверенность: наверное, боялась высоты. Да чего греха таить, мне самому становилось не по себе при взгляде в бездонную пропасть. Но за Марго я почему-то опасался куда больше, чем за себя.
Сорвись она — и я ничего не смогу сделать.
Впрочем, если сорвусь я, то тоже ничего не смогу сделать. Но я-то не сорвусь.
С такими мыслями я сантиметр за сантиметром продвигался к месту, где исчезла Наташа.
Входа в коридор отсюда видно не было, и оставалось лишь надеяться, что я не потерял ориентацию. Иначе, если проскочу мимо, придется карабкаться до самого верха. Отвесная скала — одно из таких мест, где вверх проще, чем вниз Была бы веревка — все было бы по-другому.
— Ловите! — раздался крик над головой.
По скале, направляясь ко мне, змеился тончайший шнурок.
Ну надо же! Наташа, ты тоже мысли читаешь?
Схватив конец, пока он не пролетел мимо, я бросил его Марго:
— Привяжись!
Легко сказать! Попробуй привяжись, когда ты всем, чем только можно, цепляешься за камень, стараясь не думать о том, что внизу.
— Там на «когтях» специальные зажимы! — пояснила сверху Наташа. — Поймайте ими веревку, и они сами защелкнутся.
Конец шнурка, брошенный мною Марго, летел в противоположную сторону. Я оглянулся. До нее он просто не доставал: не хватало длины.
— Наташа, отпусти веревку еще чуть-чуть! — крикнул я.
— Это вся, — ответил ее голос. — Иначе я бы вас обвязала еще внизу.
Черт! Надеюсь, Марго сможет подняться без страховки эти пару метров.
Я с удвоенной энергией взялся штурмовать скалу. Трещина за трещиной, выступ за выступом — место, где исчезла Наташа и откуда теперь выползала веревка, приближалось. Еще немного…
— А вот и мы! — заявил я, когда моя голова показалась в проеме коридора. И в этот самый момент нога потеряла опору. Я судорожно ударил «когтями» в пол, однако здесь они плохо цеплялись, и руки упорно заскользили к краю.
Наташа бросилась ко мне и ухватила прямо за правый «коготь». Металлические шипы впились ей в руку, раздирая кожу и оставляя глубокие кровоточащие раны. И если до этого меня охватил ужас при мысли, что я сейчас упаду, то теперь я с ужасом смотрел, во что превращаются нежные женские ладони. Возможно, именно это привело меня в чувство. Я нащупал ногами подходящие уступы, переступил поудобнее и заполз в коридор.
— Все… все хорошо, — пробормотал я. — Спасибо, Наташа.
— Почему ты не пристегнул веревку? — укоризненно кивнула она, стряхивая капли крови с ладоней.
А я только сейчас заметил, что другой конец тонкого шнурка намотан вокруг ее левого предплечья.
— Постой. Ты собиралась удержать кого-то из нас, если бы он сорвался?
Улыбнувшись, она поинтересовалась:
— Думаешь, не выдержу? В ее голосе звучал вызов. Вместо ответа я перехватил шнурок:
— Дай сюда.
— Не отдам.
— У тебя и так все руки изрезаны.
— Подеремся? — предложила Наташа.
Ладно, будем держать вместе.
Я высунулся наружу.
Марго уже успела зацепить шнурок, и теперь она двигалась с несколько большей уверенностью. Страховка давала скорее психологическую уверенность, чем реальную безопасность.
С замиранием сердца я следил за каждым ее передвижением, мне казалось, что она вот-вот не удержится и упадет. Заодно и нас с Наташей вытащит из коридора: вряд ли мы удержимся во время рывка, учитывая, какой здесь гладкий пол. Но, к счастью, все обошлось.
Протянув руки, я помог Марго забраться в коридор.
— Отдохнули? — спросила Наташа, сматывая шнурок.
— Да уж, давно я так не отдыхал, — заметил я, разминая руки. Марго лишь тяжело дышала.
А Наташа словно издевалась, хотя и говорила серьезно:
— Теперь самое трудное.
— То есть это была обычная прогулка по склону живописной горы?
Девушка поглядела на меня с укором:
— Алексей, у нас мало времени.
— Молчу.
— Мы пойдем через храм. А он так расположен, что там в. любую минуту могут появиться охранники. Много охранников. Так что нужно попробовать пройти тихо.
— Значит, мы уже на верхнем уровне? — спросил я.
— Да, — кивнула Наташа. — Готовы? Не дожидаясь нашего ответа, она зашагала в глубь коридора. Мы послушно пристроились сзади Да, уважение она у меня заработать успела.
И какое!
Эх, я тут такими женщинами окружен! Узнает Алек — обзавидуется.
На бег мы не переходили Очевидно, опасность встретить кого-нибудь здесь была побольше, чем на нижних уровнях. Иногда Наташа останавливала нас и подолгу к чему-то прислушивалась. Я тоже прислушивался, но ничего особенного не слышал. Так, всякие шорохи вдалеке — попробуй определи их источник!
Однако чутье нашей проводницы ни разу не подвело. И в полутемных коридорах нам по-прежнему никто не попадался.
Когда впереди показался вход в уже знакомый нам храм, я вздохнул с облегчением. Как потом оказалось, зря.
Храм был пуст. По крайней мере до того, как мы вошли.
Наташа сделала нам знак двигайтесь быстрее. И сама ускорила шаг.
Но дошли мы только до середины.
— Не двигайтесь! — после тишины коридоров и общения знаками громкий голос заставил меня вздрогнуть. — Не делать резких движений!
Почти одновременно из разных проходов высыпали охранники.
Тьфу ты, неужели они нас ждали?
Все пути к отступлению были сразу же отрезаны.
— Сдавайтесь, вы окружены, — сообщил тот же голос.
— Сдаемся? — полюбопытствовал я, обращаясь к Наташе.
И заметил в ее глазах огонек азарта.
— У нас нет другого выхода, — ответила она.
Только вот что она имела в виду, я так и не понял, поскольку наша проводница тут же рванулась вперед. Охранники, имевшие неосторожность оказаться у нее на дороге, повалились без сознания.
Я издал победный клич и бросился за ней, не забыв схватить за руку Марго.
Люди Компании опешили. Мне показалось, что мы все же прорвемся.
Кто-то встал у меня на пути.
— Как вам не стыдно осквернять святыни! — заорал я на него, и охранник с перепугу шарахнулся в сторону. Мы с Марго проскочили мимо него, стараясь поспеть за Наташей.
А она продолжала раздавать свои невидимые удары, расчищая перед собой дорогу.
Но охранники начали приходить в себя. В ту сторону, куда рвалась наша проводница, хлынуло подкрепление. Она двигалась вперед все медленнее, потом и вовсе остановилась. Людей Компании было слишком много. Я отпустил руку Марго и тоже ввязался в драку, стараясь обезопасить Наташу хотя бы с тыла.
Через несколько секунд в храме началась настоящая свалка. Образовалось три очага, вокруг которых собирались охранники. Марго, кстати, тоже стоила многого. Браслет на ее руке засветился синим, и время от времени до меня доносился треск, похожий на электрический разряд. Тогда кто-нибудь из ее противников судорожно взмахивал руками и либо валился под ноги остальным, либо надолго терял ориентацию и потом натыкался на стены.
Вообще-то я еще с Менигуэна подозревал, что этот браслет — совсем не простое украшение. Уж слишком Марго была привязана к нему. Да и парень, напавший на нее, когда мы возвращались из ресторана, как-то странно вел себя. Сейчас же я увидел подтверждение.
Постепенно нас стали оттирать друг от друга. Очень скоро я вовсе потерял Марго из виду, а где находится Наташа, угадывал лишь по чрезвычайно большому скоплению народа. Правда, мне было не до наблюдений.
Пол уже устилали тела. Кто-то лежал без сознания, некоторые пытались встать. Возможно, были и трупы. Но ряды наступавших не редели.
Я полностью погрузился в такое состояние, когда все делаешь автоматически. Удар, уход, разворот, перекат. Снова удар. Только одна мысль мелькала где-то на периферии сознания.
Все напрасно.
Не могу сказать, сколько это все продолжалось. Очнулся я, лишь когда по храму прокатился тяжелый рокот.
Охранники тоже остановились, прислушиваясь. Было в том рокоте что-то, заставившее всех вздрогнуть и невольно поежиться. Словно повеяло откуда-то холодом сверхъестественного.
Но это была лишь прелюдия.
Ярчайшая молния прорезала воздух, начинаясь где-то под куполом и заканчиваясь у алтаря. Вместо грома по барабанным перепонкам ударило:
— Довольно!
Возле алтаря, там, где секунду назад никого не было, теперь стоял человек.
— Прекратить!
Голос словно наполнял сразу весь храм, шел отовсюду. Охранники затряслись.
— Как вы смеете поднимать друг на друга руку в храме! Вон отсюда!
Ряды охранников дрогнули.
Не знаю, насколько верующими были люди Компании, но через несколько секунд зал опустел. Остались только те, кто лежал без сознания.
Взгляд новоявленного божества обратился ко мне.
— Алексей! Настало время поговорить.
— Ага, — хмыкнул я. — Время — для разговора лучше не придумаешь.
А как еще отвечать, когда даже боги оказываются старыми знакомыми?
Клод подошел ко мне. Я наблюдал за ним с усмешкой, а в памяти прокручивался рассказ Марго.
— Значит, боги?
— Хорошо держишься, — отметил Клод. — Да, нас часто называют богами. Но я такой же бог, как любой из них, — он обвел рукой тела.
— А я ломал себе голову, куда ты подевался после нашего разговора на Менигуэне. Да и на яхте…
В действительности мне было не по себе. Люди, появляющиеся из ниоткуда, — это уже не шутки. Какие же у Клода возможности?
— Алексей, я предлагаю тебе стать одним из нас, — просто сказал бог. Ничего себе предложение!
— То есть как?
— Если ты соглашаешься, то я буду твоим наставником. Я обучу тебя всему, чем владею сам.
— И что требуется от меня взамен? Клод усмехнулся:
— Мы не занимаемся коммерцией. Я тебя обучу потому, что у тебя к этому есть склонности.
— Напоминает бесплатный сыр, — прокомментировал я.
— Нет, это не ловушка. У нас много работы. Но мы не будем заставлять тебя ею заниматься. Если захочешь — уйдешь.
Предупреждая мой следующий вопрос, Клод продолжил:
— Мы пытаемся сделать этот мир лучше, — он улыбнулся, — работа, достойная богов, не так ли? Мы следим за развитием примитивных цивилизаций и вмешиваемся, когда наше вмешательство необходимо. Если возможно предотвратить войну и уничтожение целых народов — мы ее предотвращаем. Если возможно сделать этот мир немного более гуманным — мы делаем это.
Решать за целые цивилизации? Неплохой размах.
— А не помнишь ли ты древнее изречение? Куда благими намерениями вымощена дорога? Клод вздохнул:
— Мы не пытаемся насильно всех осчастливить или что-нибудь в таком же роде. Алексей, чтобы сделать мир лучше, достаточно руководствоваться теми идеалами, что у тебя в душе. И стремиться к ним.
Он немного помолчал.
— Алексей, те, кто говорит, будто абсолютных ценностей не бывает, заблуждаются. Человечество методом проб и ошибок все же ищет свой путь. Единственно возможный. Все остальные ведут в никуда… Человечество развивается. И тому подтверждение — то, что ты сегодня видел Не задумывался ли ты, почему число людей с выдающимися способностями постоянно растет? Развитие человечества?
— Ты думаешь, завтра все станут богами? — поинтересовался я.
— Мне не дано видеть день завтрашний. Но кажется, будущее людей — не в технике. Быть может, через несколько тысячелетий техника вообще будет забыта. Да и зачем она нужна? — Клод снова улыбнулся. — Я, как ты успел убедиться, прекрасно обхожусь без космических кораблей. Да и без всего остального.
— То есть ты можешь через секунду оказаться на Менигуэне? — моему изумлению не было предела.
— А ты еще не понял? Могу. И могу также быть одновременно здесь и на Менигуэне. Для меня эти способности ничуть не сверхъестественны. Это способности Человека. Я предлагаю тебе освоить их.
— Почему же вы не откроете школы? Почему все держите в тайне? Если это следующая ступень развития, то человечеству нужно помочь на нее взойти.
— У нас есть школы. Мы обучаем людей, которые могут научиться. И которые к этому готовы.
— А с чего ты решил, что я смогу? Клод хмыкнул:
— Алексей, учеников, подобных тебе, у нас еще не было. До недавнего времени твои способности дремали. Я приглядывал за тобой, надеясь, что твое время все-таки придет. И оно пришло! Да еще как! Отголоски пошли гулять эхом по всей Галактике! То, что ты сделал, ставит тебя на совершенно особую ступень.
— Гм, ты мне льстишь.
— Помнишь передатчик материи? Еще бы я не помнил!
— Когда его испытывали на тебе, произошел сбой. И ты был направлен не на одну из приемных станций, а в какую-то третью точку. Верная гибель для любого другого. Но та сила, что есть в тебе, сделала невозможное. Она вырвала тебя из небытия — из этой третьей точки — и вернула в ожидающие приемники.
— Для пущей надежности в двойном экземпляре?
— Вот это и есть главная загадка. Я не могу понять, как произошло раздвоение и почему вы со вторым Алексеем оказались совершенно самостоятельными личностями. По идее такое просто невозможно!
М-да. Я всегда считал, что ничего невозможного нет. Но не до такой же степени!
К нам подошла Наташа. Клод вдруг хитро ухмыльнулся:
— Алексей, вы, наверное, незнакомы. Наташа, моя дочь.
— Вот и познакомились, — пробормотал я. — Наташа, может, ты мне хоть теперь объяснишь цель наших «бесед»?
Ответил Клод:
— Все просто. Алексей, тебя нужно было хоть чуть-чуть подготовить к этому моменту.
— К откровению, ты хочешь сказать? Слабенькая какая-то подготовка.
— Не скажи, — возразил Клод, — Ну да это ты поймешь позднее. Решай. А мне нужно исчезнуть.
И он исчез. Буквально. Просто растворился в воздухе.
Некоторое время я еще тупо смотрел на то место, где он только что стоял. Потом взглянул на Наташу.
— А где Марго?
Она пожала плечами. Мое сердце заступлю быстрее. В ожидании чего-то нехорошего я бросился туда, где видел ее в последний раз.
Там лежали тела, но рыжеволосой женщины среди них не было. Я огляделся. Невдалеке был вход в один из коридоров. Туда!
Наверное, она пыталась уйти. То тут, то там я видел оглушенных охранников. Не останавливаясь, я перепрыгивал через них и бежал дальше.
Марго я увидел издалека. Ее фигурка казалась крохотной на фоне могучих тел лежавших рядом охранников. Она не шевелилась.
Подбежав ближе, я заметил рукоять ножа, торчавшую из ее живота. Из раны, пузырясь, вытекала кровь.
— Марго!
Я упал на колени и пощупал пульс. Биение было очень слабым, словно готовилось вот-вот оборваться.
— Марго!
Она открыла глаза.
— Ты пришел, — прошептали ее губы, и тень былой улыбки тронула их.
В этот момент мне хотелось кричать.
— Марго! Нож. Откуда? Кто?
— Михель, — выдохнула она.
Проклятье! Два соперника сошлись-таки в открытом бою.
Я подхватил ее на руки и, спотыкаясь, понес к храму. Ее тело было удивительно легким.
— Алексей, — слова давались ей нелегко. — Слишком поздно. Меня… уже не спасти.
— Нет, Марго, — упрямо возразил я. — Ты не должна умирать. Потому что я… я тебя люблю. Бледная улыбка снова скользнула по ее губам.
— Я знаю, Алексей. И… — Она не договорила. Я почувствовал, как обмякло тело в моих руках.
— Марго!
Я уже не замечал, куда иду. Ткнулся в стену и снова опустился на колени.
— Марго!
Ответом мне было мертвое безмолвие. Потом послышались шаги: кто-то тихо приближался. Чья-то рука легла мне на плечо.
— Позовите врача, — попросил я, не оборачиваясь. Зная, что это глупо. Никакой врач здесь уже не поможет.
Но я не мог с этим согласиться. Я не мог…
— Позовите врача!!!
Мой крик испуганным эхом метнулся в пустоту коридоров.
