Глава 19
Курт жадно глотал воду из услужливо поднесенной кем-то фляжки. Та успела нагреться и отдавала резким запахом резины. Победа далась тевтонам очень нелегко и очень дорогой ценой. Хотя это была все-таки первая победа, и ее значение трудно переоценить для планеты. Теперь из глаз горожан уйдет обреченность, вновь поднимется авторитет Капитула и Гроссмейстера. Да и моральный дух всех граждан тоже. Неизвестного врага можно и нужно бить! Всю свою историю Орден использовал одну тактику – вцепляться в горло врага мертвой хваткой и добивать его без пощады. Любой ценой, не считаясь с жертвами. Для достижения победы на чашу весов бросалось все. И теперь враг был разбит точно так же. Страшные потери в людях, множество раненых, которых даже чудо-медицина не сможет вытащить всех. Но достигнуто больше. Гораздо больше! Основная часть захватчиков уничтожена. Остались только небольшие отряды в оккупированных городах, но теперь с ними справятся регулярные части.
Его дети… Вальдхайм вздрогнул от этой мысли. Именно дети. И именно – его. Пусть опаленные войной, видевшие умирающих у них на руках друзей и просто других людей, понюхавшие пороха сполна, с обожженной душой. Они, сами того не зная, выбрали свою дальнейшую судьбу. А может, она избрала их. Теперь мальчишкам и девчонкам никогда не водить корабли между звезд, не исцелять болезни и раны. Отныне они – лучшие воины могучего и непобедимого Тевтонского Ордена! Да, им предстоит пройти еще очень и очень долгий путь, узнать и испытать много нового. Но это будет настоящая элита элит!..
Курт вернул флягу и словно очнулся – подножие холма, на вершине которого он расположил свой командный пункт, было заполнено народом. Его кнехты-добровольцы, которых можно было легко отличить по отсутствию брони и закопченной, порванной форме в пятнах крови. Личная гвардия, как кто-то прозвал курсантов и послушниц, стоящая перед ним в бронекостюмах, побитых пулями и осколками. И множество только что прибывших десантников. Но всех роднило одно – осветленные криком радости лица, горящие глаза и гордость! Они – победили! Все те, кто стоял сейчас на поле.
Вальдхайм медленно выпрямился, вскинул к небу руку, сжатую в кулак. Словно по мановению волшебной палочки все стихло, только свист оплакивающего жертвы ветра.
– Сегодня мы победили. Дорогой ценой, но поле битвы осталось за нами! И пусть никогда в памяти людской не сотрутся имена тех, кто пал, защищая Родину! Да будет так во имя Господа нашего и Пречистой Девы Марии! Аминь!
Из сотен глоток вырвалось ответное – аминь! Затем, без команды, люди, один за одним, опускались на колени, и через миг в небеса страшно и грозно взлетело:
Христос воскресе
После всех мучений.
Мы все должны возрадоваться этому,
Христос станет нашим утешением.
Кирие элейсон!
Если бы Он не воскрес,
То мир бы перестал существовать.
С тех пор, как Он воскрес,
Мы хвалим Отца Иисуса Христа.
Кирие элейсон!
Аллилуйя,
Аллилуйя,
Аллилуйя!
Мы все должны возрадоваться этому,
Христос станет нашим утешением!
Кирие элейсон!
Здесь конец и Богу слава!
«Кирие элейсон! Кирие элейсон!..» – Вальдхайм стоял так же, как и все, на колене, склонив голову, и чувствовал, как по его грязным щекам сползает слеза, чертя белую дорожку. Но ему не было стыдно. Да и другим тоже. Плакали многие. Мужчины, женщины. Это не были слезы бессилия. Это было то, что иногда просто рвет горло, давит сердце – невысказанная боль за тех, кто пал с честью. Наконец гимн стих. Курт вновь поднялся – перед ним стояли четверо Братьев в плащах.
– Брат Курт фон Вальдхайм, Капитул Ордена благодарит тебя за твое свершение!
– Во славу Господа нашего и Пречистой Девы Марии!
Ударил себя по груди, отдавая честь.
– Но сражение закончилось, и мы хотели бы побеседовать с тобой.
Один из Братьев, со шрамом через левую щеку, многозначительно добавил:
– Наедине.
Не ожидая ответа, повернулся к Курту спиной, как бы случайно обнажив щиток на предплечье. Вальдхайм вздрогнул – сам Магистр?! Неужели Конрад фон Зикинген решил почтить его своим присутствием?! Шагнул следом и тут же почувствовал, как вслед за ним также одновременно сделала шаг и его новая команда. Личная гвардия. Вскинул предупреждающе руку.
– Возвращайтесь на базу и ждите меня там!
Услышав голос генерал-фельдмаршала, Магистр обернулся. На его тонких губах вдруг появилась улыбка:
– Граждане, не волнуйтесь. Мы поедем следом за вами. Ибо для беседы, которой мы просим удостоить нас Брата Курта, лучшего места, чем ваш лагерь, не найти…
Легкий кюбельваген мчался впереди грузовика. Брат Конрад решил объехать Новый Вюртемберг, чтобы не было лишней задержки. Похоже, что Магистр торопился, впрочем, это объяснялось легко: уж слишком много дел свалилось из-за войны на плечи главы Ордена. Четверо сидящих в машине людей за весь четырехчасовой путь не произнесли ни слова. Наверное, потому, что едва ваген тронулся, как молодой генерал просто заснул глубоким спокойным сном человека, исполнившего свой долг, но отдавшего для этого все силы…
Наконец машина замерла перед маревом силовой стены, ограждающей базу, и Курт тут же очнулся. Смущенно пробормотал извинения, затем тронул несколько клавиш на раухере, вмонтированном в доспех. В переливающейся ограде появился проход, и кюбельваген въехал внутрь. Едва замер на месте, как от стены барака отделилась тонкая девичья фигура и бросилась к машине, но словно споткнулась, когда увидела, что Курт не один, а с незнакомыми рыцарями.
– Маэй! Приготовь нам чего-нибудь перекусить, да и детей накормить надо…
Странно, но из грузовика никто не вылезал. Удивленный Вальдхайм взглядом испросил разрешения и, получив утвердительный кивок, направился к вагену. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – причин для беспокойства нет. Просто мальчишки и девчонки, вымотавшись в сражении, спали мертвецким сном.
– Пройдемте, Братья.
Магистр взглянул на пленную фэллу с любопытством.
– Она жива? Что ж… А мы долго не могли понять, куда пропала привезенная тобой женщина? Честно говоря, не хотелось бы, чтобы эта фэлла вернулась к своим. Девушка узнала о нас слишком много и могла бы доставить крупные неприятности. Но раз пленница была с вами все это время, все вопросы снимаются. Идемте, Братья…
Гостям пришлось подождать немного, пока Вальдхайм не принял душ и, переодевшись в чистое обмундирование, вышел к накрытому Маэй Юури столу. В комнате, кроме Братьев, никого не было. Те расселись за столом и неспешно вполголоса вели ничего не значащий разговор, время от времени делая глотки травяного настоя. При виде вошедшего Курта Конрад поднялся, приветствуя его, как равного.
– Наконец-то, Брат. Время для нас воистину драгоценно…
Разговор был длинный и тяжелый. Для всех. Для генерал-фельдмаршала – потому что гибель каждого из подчиненных ему солдат висела тяжким грузом на его совести. Для Братьев – потому что из-за их прежнего благодушия с лица планеты было стерто два города, погибло много гражданского населения и шрехтов. Последние пусть и дикари, но они были своими. И за каждого из павших Орден нес ответственность. Не перед людьми. Перед душами погибших!
Однако все были предельно честны и откровенны. Да, Орден погряз в роскоши. Удовлетворение потребностей кучки влиятельных лиц оказалось важнее, чем прогресс. Уже много лет урезались расходы на армию, на исследование космоса. На строительство новых мануфактур и цехов. И вот результат: вторжение пришельцев остановило Крестовый Поход на Фобосе, практически уничтожив все современное вооружение Ордена и наиболее боеспособные части, оставив саму Тевтонию практически беззащитной. Та техника, что оставалась на планете, была изношена до предела. Новые виды вооружения создавались лишь на бумаге. Изредка доводились до опытных образцов, испытывались. А затем – благополучно забывались. Позор!
Политика отношений с аборигенами Новой Тевтонии за тысячу с лишним лет тоже не претерпела абсолютно никаких изменений! Отсюда и восстания, и саботаж, и бойкотирование спешно объявленного призыва в армию. А ведь шрехты уже далеко не те дикари, одетые в грязные шкуры и вооруженные кремневыми топорами, что встретили первых тевтонов на планете. Тем более что чистокровных потомков землян уже давно не осталось. За столь длительный срок браков между чистокровными, полукровками, квартеронами и так далее пришельцы уже давно стали одним народом с местными. Ибо в новый мир пришли лишь воины, и, чтобы не вымереть, им пришлось брать в жены местных женщин. Так стоило ли так сурово относиться к мужчинам аборигенам, дав им гораздо меньше возможностей и прав, чем женщинам? И это нужно было пересматривать.
Далее Курт прошелся по боевым уставам и наставлениям. Те тоже давно устарели – мир изменился. Даже на Фобосе слепое следование замшелым основам приводило только к излишним потерям. Инициатива командиров и солдат подавлялась. Смешно сказать – на всю Тевтонию существует единственное специальное подразделение из двадцати пяти человек! Вот они все погибли от случайной бомбы, и что? Это просто чудо, что Вальдхайм остался в живых! Ибо не будь его, единственно выжившего, кто бы воссоздал столь грозную силу? Начали бы учиться по старым учебникам и положили бы всех на первой же операции?
– Орден медленно, но верно загнивает, Братья! И мне жаль, что понадобилось столько жертв, чтобы что-то изменилось!
Курт, не выдержав, грохнул по столу кулаком и опустил голову. Он не мог сдержать накопившиеся эмоции. Остальные переглянулись, и Магистр заговорил в ответ.
– Да, Брат Курт прав. И прав во многом, но не во всем. Виной не только желание роскоши и тлен, вызываемый ею. Все началось еще тогда, когда нога первого Брата ступила на почву Новой Тевтонии. Осознав, что место, куда они попали после жуткой сечи с хольмгардцами на льду Чудского озера, является просто другим миром, Братья разделились. Хвала Господу нашему, что не на самом деле, а лишь в душе. В Ордене возникло два течения. Первое – Крестоносцы. Те, кто решил, что Господь Бог послал им эту землю, чтобы проверить их стойкость и крепость духа. И Переход является лишь продолжением Крестового Похода против неверных. Именно они являлись все эти годы движителем прогресса, воссоздания Ордена в новом для них мире. Вторым духовным течением стали Хранители. Эта часть Братьев сочла, что Переход – Наказание Господне. Они стремились лишь выжить и сохранить сложившийся порядок вещей. Именно Хранители долгое время сдерживали прогресс, саботировали космос, армию, науку. Они считали, что не стоит предпринимать ничего, а проводить жизнь лишь в молитвах, ибо Господь вернет Истинно Уверовавших в Рай Земной. И вот результат: Новая Тевтония едва не пала перед натиском врагов, поскольку Хранители фактически обезоружили Орден. В результате откровенного саботажа, вредительства и прямой измены спасти родную землю от поругания и рабства удалось лишь чудом. И члены Капитула во главе со мной вынуждены были все время с момента нападения остроухих не столько заниматься вопросами обороны и разгрома захватчиков, сколько ликвидировать последствия предательства Хранителей. Многих удалось уличить и обезвредить. Но немало и осталось! Они затаились, чтобы при удобном случае нанести удар в спину. И тебе, Брат Курт фон Вальдхайм, стоит об этом знать и помнить. Всего лишь за месяц Капитулу удалось создать армию нового типа! При эвакуации в железнодорожный состав Капитула случайно попали ящики с документами архива, и я, пока поезд мчал нас в запасную столицу Ордена, мельком просмотрел несколько папок…
Конрад был потрясен до глубины души! Оказывается, первые данные об остроухих чужаках поступили на Тевтонию еще двадцать с лишним лет назад, когда разведчики обнаружили в глубоком космосе разбитый корабль с мумифицированными телами пришельцев. Но отчет был благополучно скрыт и каким-то чудом не уничтожен, в отличие от найденного корабля и его мертвого экипажа. Более того, обнаружились и спрятанные технологии и разработки вооружения, которые далеко опережали то, чем обладали солдаты Ордена. Требовалось лишь время на их постройку. Новые образцы стрелкового оружия, более мощные, легкие быстродействующие раухеры с широчайшим спектром решения задач. Та же авиация, космические корабли! И все это скрывалось, пряталось или уничтожалось. А иногда наиболее талантливые ученые просто исчезали либо таинственно гибли при невыясненных обстоятельствах…
Магистр сделал жадный глоток из чашки, откинулся на спинку стула. Воцарилось молчание. Каждый переосмысливал услышанное и делал для себя выводы. Наконец Курт нарушил воцарившуюся тишину:
– Ваш вердикт, Братья?
Конрад кашлянул, прочищая горло.
– Первое, мы практически закончили чистку. А те, кто не попал в нее, теперь просто побоятся предпринимать что-либо во вред Ордену. Второе, думаю, что к концу месяца мы окончательно очистим Тевтонию от остроухой нечисти. Третье, сразу после победы начнется большая реконструкция всего! Колоссальные стройки. Создание нового космофлота, новой армии, нового оружия. По нашим подсчетам, на это уйдет не менее трех – пяти лет.
– Но фэллы не дадут нам столько времени! Очень скоро они двинут на нас новые орды!
– Естественно, Брат. Никто и не утверждает обратного. Но мы собираемся переоснастить оставшиеся у нас корабли, а их не так уж и мало, новым оружием! И флот сможет выиграть необходимое нам время. Более того, примерно через год Капитул планирует возвращение на Фобос. И там понадобится ваша ягд-команда, генерал-фельдмаршал.
– Ясно. Что ж, это совсем другой расклад.
Конрад улыбнулся:
– Это все политика, Брат. Но я хотел бы немного поднять вам настроение.
Курт выжидающе поднял бровь:
– И?..
– Теперь вы член Капитула. Свободный тайный участник. Ваши полномочия точно такие же, как у каждого из нас.
– Благодарю! А не боитесь, Брат Магистр? Вдруг мне ударит в голову тщеславие?
– «В Ковчег Завета были положены розга и манна небесная, что означает для нас, что судьям должно применять и то, и другое: одно кротко призывает к милосердию, другое – справедливо требует строгости. Поэтому Мастер, который поставлен над всеми и должен сам подавать всем Братьям хороший пример, должен и порицать непокорных, и принимать больных, должен ободрять павших духом и быть мягким и терпеливым со всеми, должен нести в руках своих розгу и посох, согласно словам пророка; розгу бдительности, с помощью которой, денно и нощно следя за вверенным ему стадом, он милостиво освобождает ленивых от смертельного сна лености и пренебрежения священными ритуалами, усердно и справедливо пресекает любое неповиновение; посох же олицетворяет отеческую заботу и сострадание, коим должен он поддерживать морально неустойчивых и укреплять малодушных и разбитых печалью, дабы они, неободренные, не были побеждены отчаянием…» Брат Курт! Уж кто-кто, но не вы!
Вальдхайм опустил голову, а Конрад продолжил:
– Да, ваша семья жива и здорова. Так что не волнуйтесь.
– Чего нельзя сказать о моей супруге…
– Соболезнуем. Но она знала, на что шла.
– Согласен с вами, господа.
Магистр хмыкнул:
– Вы неправильно поняли меня, Брат. Ваша покойная супруга была Хранителем.
– Что?!
– Неужели вы считаете, что она действительно выбрала вас по своей воле?
– Но…
– Госпожа Бригитта Беренгария Мария фон Роршах цу Гриффин исполняла волю Круга Хранителей, который взял вас на заметку сразу после вашего чудесного спасения в форте Фобоса. Так что… Пожалуй, смерть для нее оказалась лучшим выходом. Иначе бы она попала на Поле Еретиков. Но поскольку юридически вы ее супруг, а от семьи фон Роршахов никого не осталось, Капитул постановил ввести вас во владение землями, отписанными ее роду. С передачей вам титула эрцгерцога. Так что, Брат, поздравляю, и… сочувствую вашей потере. Вот грамота, подтверждающая мои слова.
По знаку Магистра один из сидевших молча до сих пор Братьев, Верховный казначей, извлек из сумки свиток. Курт развернул бумагу, пробежал глазами острые готические строки.
– А… родители Бригитты? Вы их…
– Нет. Узнав о том, что на Хранителей началась охота, они покончили с собой. Других детей, кроме вашей покойной супруги, у них не было. Слишком уж кичились Роршахи чистотой своей крови.
– Жестоко.
– Жестко, Брат. Но либо рабство, либо так… Я хочу напоследок добавить еще пару слов. Вы по-прежнему остаетесь генерал-фельдмаршалом ягд-команды. И ваша первостепенная задача – восстановить ее боеспособность в кратчайшие сроки. Этот приказ для вас с сегодняшнего дня приоритетный. Тевтонию освободят и без вас. – Магистр сделал запрещающий жест, увидев, что Вальдхайм открыл было рот. – Помолчите, Брат! Я еще не закончил… Так вот. В состав команды можете брать кого угодно. Но, как я вижу, выбор вами уже сделан. Так?
– Да.
– Отлично! Но ваши новобранцы хватили лиха, и мне кажется, что неплохо бы им отдохнуть. Посему – по месяцу отпуска каждому. Кто желает – может ехать домой. Кому некуда или чьи родные погибли – пусть отдыхают там, где хотят. От лица Ордена выдайте им по две тысячи талеров каждому. Платиновых, естественно. Деньги вам привезут сегодня к вечеру. И на вашу долю тоже. Но полагающийся лично вам отпуск будет меньше. Сначала пройдите полное медицинское обследование в госпитале Святой Терезии…
Курт удивился про себя: это же закрытое медицинское учреждение, о котором ходит столько слухов! Ничего себе… Воистину – тайный член Капитула!
– Это займет с неделю, – продолжил Брат Конрад. – Потом вы вольны поступать, как захочется. Но здесь вас быть не должно. Считайте, что война уже закончена. Я имею в виду здесь, на Тевтонии. И для ваших мальчишек и девчонок. Поезжайте в поместье Гриффин. Вступите в права наследования. Все уже утверждено и подготовлено. Отдохните хорошенько. Поскольку, когда вам удастся это сделать в следующий раз, не знает сам Господь Бог.
– Понятно… Один вопрос, Брат Магистр!
– Да?
– А что будет с этой… фэллой?
Он кивнул в сторону двери, за которой скрылась Маэй, когда накрыла на стол. Невинный, казалось бы, вопрос заставил Конрада задуматься. Но ненадолго.
– Она – ваша собственность, Брат. Все, что нам было нужно, мы уже выкачали из ее мозгов. Даже если вы отпустите ее, остроухие уже не представляют для нас угрозы. С остатками их отрядов мы справимся очень быстро. Ну а навредить нам у нее нет ни сил, ни возможности. Так что… Пожалуй, Брат Курт, придется вам терпеть ее общество. Словом, поступайте как знаете. Хотите – убейте. Хотите – держите в качестве слуги. Хоть замуж отдайте.
– Ясно.
– И – спасибо вам, Брат фон Вальдхайм! От лица Тевтонии. От лица Ордена. За то, что вы совершили!
Все поднялись. Выбросили руки в приветствии. Затем Магистр и члены Капитула вышли из дома, оставив Курта одного…
Едва за рыцарями закрылась дверь, Курт рухнул в кресло. Он смертельно устал. И от сражения, и от разговора. А еще столько нужно было сделать… Но едва его веки сомкнулись, как дверь чуть слышно скрипнула. Открыв глаза, он увидел на пороге Маэй.
– Ты?
– Они уехали, господин.
– Знаю…
Фэлла всегда теперь называла его господином. Так все-таки что с ней делать? Уже почти два месяца они вместе. Вначале – на люгере. Потом – здесь. Одно время он даже хотел казнить остроухую. Отомстить за смерть товарищей на Фобосе и смерть Бригитты. Но… Как-то все стерлось, смазалось. Да и убитых не воскресишь. Тем более что убивала фэлла пленных по приказу убитого Куртом колдуна, а не по собственной прихоти. А в гибели его жены и вовсе не виновата. Шальной снаряд… Впрочем, тоскует ли он по погибшей супруге? Пока неясно. Слишком мало они пробыли вместе. Так, просто легкая грусть при воспоминаниях.
– Ваша спальня готова, господин.
– Хорошо. Спасибо. Пойдем.
Поднялся со стула. Все же те немногие часы, пока не привезут деньги, лучше поспать в привычном положении – лежа, а не скорчившись в неудобной позе на жестком стуле. Пусть ему и не привыкать… Тихо пискнули доски, прогибаясь под весом массивного тела. Маэй подалась назад, придерживая дверь перед тевтоном.
Вот и спальня. Разгорожена ширмой на две части. Одна, побольше – его. Меньшая – ее. Они спят в одной комнате. Естественно, на разных койках. Точнее, на кровати спит он. А фэлла – на плоской лежанке, сооруженной ею из листа пластика. Курт предлагал Маэй взять себе койку – благо, этого добра было в избытке, но та отказалась. Впрочем, если быть честным с самим собой, он уже привык к ее присутствию, к ее дыханию во сне, легкому шороху одежды и даже запаху. Так что же теперь с ней делать? Это была его последняя мысль, перед тем как погрузиться в темноту сна…
Курту показалось, что он только уснул, когда его тронули за плечо.
– Господин!..
В мгновение ока Вальдхайм оказался на ногах.
– Что случилось?
– Пришла машина. Просят вас.
– Хорошо. Что с моими ребятами?
– Все спят. Только в казарме.
– Это хорошо. Они хоть поели?
– Нет. Просто попадали на койки и уснули.
– А это плохо. Ну да ладно. Пойдем…
Бронированный ваген, в каких на Тевтонии перевозили деньги, уже ждал его. Коренастый кнехт, с ног до головы закованный в броню, тщательно сверил личность Курта с изображением на экране раухера, затем попросил приложить большой палец к сенсору. Прибор, довольно пискнув, открыл внутренний замок сейфа, и два охранника с трудом выволокли тяжеленный сундук наружу.
– Сто тысяч платиновых талеров, Брат фон Вальдхайм.
Это что? Пятьдесят тысяч его команде, а остальные ему?! Ничего себе… Верховный Казначей воистину щедр!
– Благодарю за работу, друзья.
Те удивленно оглянулись: тевтон обратился к шрехтам, которыми были кнехты, как к равным? Но промолчали, вернулись в ваген, и, взревев двигателем, тот исчез за маревом силовой стены. Курт с сомнением взглянул на металлический ящик с деньгами, потом все-таки решил попробовать. Ухватился за ручку и чуть не упал от усилия – тот легко взлетел в воздух. Он что – пустой?! Быстро поставил ящик на землю, открыл – нет. Полнехонек!
– Маэй, можешь поднять его?
Фэлла попыталась стронуть сундук с места, но безуспешно.
– Эх ты, задохлик! Дай-ка сюда.
Курт снова ухватил ящик за ручку и, небрежно помахивая им, направился с ношей к их домику, оставив девушку с приоткрытым от удивления ртом стоять на месте. Уже поднимаясь по затрещавшим ступеням, обернулся и крикнул:
– Слушай, принеси мешки со склада. Двадцать пять штук. Только небольшие. Надо монеты разложить. Лучше штук тридцать. Хорошо?
Маэй, не в силах вымолвить ни слова, только кивнула в знак согласия… Против ожидания, Курт чувствовал себя отлично. Словно проспал не четыре часа, а намного больше. Организм будто родился заново. По жилам струилась чистая энергия, мышцы просто играли силой. Поставив кованый сундук посередине комнаты, тевтон вновь открыл крышку, ожидая фэллу. Та, впрочем, не заставила себя ждать, появившись буквально через пять минут с охапкой мешочков.
– Что-нибудь еще, господин?
– Да. Помогай. По две тысячи в каждый.
Отсчитывать монеты было легко, поскольку в Казначействе их упаковывали по сто штук в столбик и запечатывали в специальную бумагу, клеймя хвосты печатью алого сургуча с оттиском особого штампа. Так что дело продвигалось быстро, но когда ящик наполовину опустел, а у ног обоих счетоводов выросла гора мешочков, уже начало смеркаться. Курт потянулся и зевнул:
– Устала?
– Нет, господин.
– И хорошо. На ужин тебя хватит?
– Да, господин. Сейчас принесу… Господин! – неожиданно воскликнула она с мольбой, прижав руки к груди. Курт удивленно взглянул на нее:
– Что?
– Вы… тевтоны победили?
– Да. Как ни горько тебе это слышать. Войска вторжения уничтожены. Почти полностью. Флот на орбите – тоже. Вроде бы два корабля спаслись, но это не подтверждено.
– А… госпожа Оро?
Вальдхайм отвернулся, чтобы не видеть ее наполненных слезами глаз.
– Ее взяли в плен.
– Какой позор… Как она могла?! Она должна была умереть, а не сдаваться в плен!
– Госпожа Оро не сдалась. Я же сказал: ее пленили. Она собиралась броситься на меч, когда кнехты скрутили ее. Так что не обвиняй зря… Но в любом случае, Капитул приговорил ее к смерти.
– И как ее казнят?
– По закону Ордена – на Поле Еретиков. После освобождения нашей столицы, Гроссбурга, госпожу Оро сожгут.
– Живьем?!
– Да. Как еретичку и врага Ордена. Извини, но она совершила слишком много зла. Казни гражданских, убийства и изнасилования. Бессмысленное разрушение. Эта женщина полностью подавила волю командующего вторжением и подвигла его на совершенные зверства. Так что…
К его удивлению, Маэй успокоилась. Во всяком случае, после его слов слезы исчезли, и она удовлетворенно вздохнула:
– Это хоть немного искупит позор, который она навлекла на семью. Благодарю вас, господин, за вашу доброту. За то, что вы не отказали мне в милости узнать вести о Госпоже. Не откажите еще раз, господин, в своем бесконечном милосердии?
– Чего ты хочешь?
Он начал злиться, но фэлла, словно почувствовав его настроение, склонила голову:
– Господин… Вы будете присутствовать при казни госпожи Оро?
– Естественно. Все Братья будут на Поле.
– Могу ли я сопровождать вас туда? Вы… Можете требовать от меня всего, что захотите. Только возьмите с собой! Я должна буду сообщить ее семье о последних минутах жизни госпожи Оро…
– Ты надеешься вернуться в империю?
Курт был удивлен: на что она рассчитывает? Но ответ развеял все его подозрения:
– Господин… Я узнала ваш мир лучше, чем кто-либо из моих соплеменников. Вы не оставите все так, как было. И рано или поздно вы вторгнетесь в Истинную империю. Просто я надеюсь дожить до этого и вернуться туда с вами, господин. А еще – надеюсь обнаружить на родной планете кого-нибудь живого…