Глава двадцать шестая
По заслугам
Эльму нездоровилось. С самого утра его мучила отрыжка. Тошнотворный комок то подкатывал к горлу, то отступал, оставив во рту омерзительную горечь. Эльм попытался залить ее ядреной шаркункой, но стало только хуже. Впрочем, чего еще можно было ждать от этого собачьего мира.
Он царапнул крюком по столу, наблюдая за покупателями. Странные люди, не от мира сего. Рыжеволосая красотка с горящим взглядом и чернявый слабак с массивными надбровными дугами, отчего казалось, будто он всегда смотрит исподлобья. Эльму не нравилось в нем абсолютно все. Маленькие темные глаза, прямой нос и обрамляющая рот бородка с усами. Пышные черные волосы, отпущенные на затылке, вились как у девчонки.
— Вы интересовались компасом? — проговорил Эльм, глядя на полированный металл своей новой руки. Вечерами он затачивал острый кончик так тщательно, словно от этого зависела его жизнь.
Тук-тук.
В последнее время у него появилась привычка постукивать крюком по столешнице. Новая привычка. Новая его часть, собранная из осколков прошлого Эльма. Эльма хорошего парня, с которым никогда ничего плохого не случалось и который всегда выходил сухим из воды. До того собачьего дня…
По ночам рука, отсеченная тем черным демоном, все еще болела. И во снах она легко сжималась в кулак. Во снах он видел свои пальцы. Такие совершенные, такие прекрасные. Что с ними теперь стало? Сожрала какая-нибудь ледяная дрянь, наткнувшись на кровь посреди пустыни? Или так и лежат в снегу?
Эльм не любил этих снов. Иногда он просыпался с мокрыми глазами, когда понимал, что его рука осталась в прошлом. Что ее никогда больше не будет. Никогда-никогда. Теперь у него есть только крюк.
— Ну, так как? — Силач посмотрел на чернявого, хотя ему хотелось заглянуть в горящие глаза его спутницы. Эльм просто дурел от ее запаха, от ее животного магнетизма и от ее взгляда. Он ерзал как на углях и беспрестанно облизывал сохнущие губы. Остались бы они наедине… О да…
— О да, — одновременно с его мыслями произнес человек, сидящий напротив. — Мы интересовались. Я бы хотел узнать — то ли это, что мы ищем.
Мимо стола прошел толстяк Ноулз, неодобрительно покачал головой. Жирный дурак. Все они здесь — дураки. Тупые, не понимающие своего счастья идиоты. У них есть руки. У них есть шансы. Они полноценны.
— Узнаете, — фыркнул Эльм.
— Покажи компас, — подалась вперед женщина. У силача перехватило дыхание, он коснулся взглядом ее идеальных черт и сжался, как от удара. Глаза сами собой забегали. Да что с ним такое?! Соберись уже, Эльм. Эта зима тебя совсем доконала.
— Вдруг меня не устроит ваша цена, — пожал он плечами, справившись с чувствами. Хороша, мерзавка, хороша.
Эльм вдруг подумал о Лайле, о том, как эта слепая сука унизила его. О том, что все женщины одинаково злы. Что им ничего не стоит растоптать твое сердце на глазах какого-нибудь малолетнего ублюдка. Собачьи жены.
Скрипнули стиснутые зубы, силач заворчал, гоня прочь плохие воспоминания. Если до того дня его еще мучили угрызения совести, то после… Эти щенки сами заслужили такого отношения. Сами, точно так.
— Три кристалла, — легко предложил чернявый. У него был тяжелый взгляд. Тяжелый и пристальный, он словно заглядывал в череп Эльму и ковырялся среди мыслей. Циркач прищурился, прекрасно контролируя свои эмоции. На лице царила усталость и чуточку скуки, несмотря на шикарное предложение.
— Ну, я даже не знаю, — напустил он сомнения. Тук-тук. Женщина скосила глаза на его крюк и коснулась розовым язычком верхней губы. По спине Эльма побежали мурашки от возбуждения. Свободной рукой он ухватился за кружку с горячим вином. Кислым, дешевым, но прекрасно подходящим для того, чтобы хоть как-то смочить собачье горло.
— Четыре, — одними губами улыбнулся чернявый.
— По рукам.
Он богат. Собачьи боги, он богат. Завтра же попросится на борт к кому-нибудь из уходящих на юг капитанов. Будет жить, как властелин льдов. Четыре кристалла — это большие деньги. Четыре тысячи монет! Он мог бы прожить в этом трактире десять лет! Десять собачьих лет! Ни в чем себе не отказывая.
— Где ты потерял руку? — поинтересовался чернявый.
— Долгая собачья история, — отмахнулся Эльм. Бросил украдкой взгляд на рыжеволосую красотку, сглотнул. — Пусть не лезут, да…
— Я бы хотел увидеть компас, — мягко сказал бородач. Только сейчас силач понял, что его глаза пусты, как взгляд покойника. Странная парочка, честное слово. Очень странная.
— Допью — и пойдем, — пожал плечами Эльм.
Рыжая сделала одно движение, и кувшин разлетелся на черепки.
— Капитан Радаг не любит ждать, — проворковала она.
Хороша… Как же она хороша…
— Грубо, — заметил он красавице и неуклюже поднялся на ноги. — Но раз вы так торопитесь…
Он двинулся через весь зал к лестнице на второй этаж. По дороге ему попался новый вышибала Райдэлана, который почтительно отступил в сторону, не желая сталкиваться с одноруким громилой.
В груди болело, к горлу подкатывал противный комок, и очень сильно жгло в желудке.
— Уф-ф… — поделился Эльм со всем миром. Под его ногой заскрипела первая ступенька.
— У него хорошая кровь, — проговорила идущая сзади рыженькая.
— Я вижу, Ар, — загадочно хмыкнул чернявый.
— Мне, собачья жизнь, не нравятся такие разговоры, — не оборачиваясь, прогудел Эльм. Чем дальше в пустыню, тем больше раздражали его эти двое. И даже красота девчонки не поднимала их общего рейтинга. Может, пустить им кровь и просто забрать кристаллы?
Вот только зачем лишние беды наживать? Гораздо проще будет отдать игрушку этого деревенского ублюдка и хоть так окупить потерю руки.
Эльма заколотило от ярости, едва он вспомнил Эда.
Родная комната встретила затхлым запахом давно не мытого тела. Но силача это не беспокоило уже месяц. Сморщенные носики шлюх, которых он сюда приводил, его совсем не волновали. Это было его место. Только его.
Когда Эльм подошел к заветному сундуку, в сердце нехорошо кольнуло. Замок оказался открыт. Но вчера, перед тем как спуститься в общий зал на ужин, силач два раза проверил его на прочность. Два раза дернул за него.
Подцепив крышку сундука крюком, Эльм выругался.
Компаса внутри не было.
— Ах ты, собачий хрен! — процедил он, чувствуя, как багровеет окружающий мир. Ярость душным комом рванулась из груди, и в следующий миг силач могучим ударом перевернул сундук. — Ах ты, собачий хрен!
— Где компас? — жестко спросил чернявый.
— Да пошел ты! Пошел, понял? Сделка отменяется! — повернулся к нему взбешенный Эльм.
Рыжая за спиной Радага тихо вздохнула и прикрыла дверь. Затем оперлась спиной о стену и скрестила на груди руки.
— Где компас? — прошипел чернявый.
Эльм без слов ткнул ему в лицо кулаком. Так, припугнуть. Ничего серьезного. Но Радаг ушел от удара и отвесил циркачу такую оплеуху, от которой постыдно клацнули зубы. Изумленный силач раскрыл рот, не веря, что этот мозгляк посмел сделать.
— Где компас, тупица?! — рявкнул чернявый.
Эльм зарычал и подался вперед, мечтая дотянуться до ублюдка острым крюком, но за миг до этого рыжая красотка тенью отлепилась от стены. Уже в следующую секунду она скрутила здоровяка и, схватив одной рукой за горло, без труда приподняла циркача над полом.
Опешивший силач почувствовал, как становится трудно дышать. Засеменил в панике ногами, пытаясь вырваться из железной хватки.
— Хорошая кровь, — напомнила женщина, с интересом оглядывая болтающегося Эльма.
— Помолчи, Ар! — рыкнул Радаг. Он остановился напротив силача. — Кто его украл? Кто забрал мой компас?
— Пошел ты! — просипел Эльм. Взмахнул рукой с крюком, но рыжая ловко ее перехватила и улыбнулась.
Радаг поморщился, подошел к хрипящему силачу и посмотрел на него снизу вверх. А затем протянул руку, ткнув пальцем в широкий лоб Эльма.
Циркач почувствовал, как место, где его коснулся чернявый, холодеет. Ему показалось, будто кожа покрывается льдом и тут же теряет чувствительность. Веки потяжелели. Мороз волнами побежал по всему телу, и Эльм завыл. Зарычав, он еще раз попытался освободиться, но холод вытягивал все силы. Рука безвольно повисла плетью, и силач заскулил от ужаса, скосив занывшие глаза вниз. В голове трещала пустота, захватывающая прошлое, крошащая воспоминания как старый лед под траками тягача.
— Отпусти его, Ар, — тихо сказал Радаг.
Женщина послушно отступила, и тело здоровяка грохнулось на пол. Почти минуту он лежал, трясясь и жалобно подвывая, а затем затих.
— Присядь, верзила… — Черный капитан подошел к опрокинутому сундуку и с тоской и надеждой заглянул внутрь. Вдруг этот бугай ошибся?
Пусто. Ничего. Ох, как же это плохо. Как же плохо-то… Если они пошлют Куратора, и тот прознает про проблемы Радага… Ох, как же все нехорошо будет.
За его спиной Эльм покорно встал с пола и сел на лежак. Взгляд здоровяка блуждал, как у пьяницы, чрезвычайно удивленного своим состоянием. Рыжая с интересом наблюдала за обращенным силачом, и Радаг чувствовал ее похоть. Устало вздохнув, черный капитан подошел к своей новой Гончей и присел напротив верзилы на корточки, заглядывая в грубое лицо. Это будет хороший слуга, крепкий. Над покорностью нужно будет поработать… Но позже… Позже…
— Где мой компас! — Спокойствие сорвалось прочь, испуганное гневным воплем Радага. — Южные твари, где мой компас, а?!
Ар, привыкшая к вспышкам хозяина, даже не шевельнулась.
— Рассказывай, кто еще знал о твоем секрете. — Успокоившись, черный капитан присел рядом с оболваненным Эльмом. — Все, что ты о них знаешь…
— Его зовут Фарри, — очень спокойно ответил здоровяк. Впервые за много лет в его душе царил абсолютный мир.
И непонятная жажда…
— Я выбросил его в сугроб, как только увидел стражу. Забросал снегом, как мог, и успел пройти… ну шагов тридцать, не больше. Потом они меня схватили и поволокли. Только в камере я понял, благодаря кому оказался в тюрьме. Сначала я был уверен, что это Эльм заметил пропажу и побежал к стражникам, а те схватили меня именно из-за компаса. Но здорово, что я выбросил компас, да? Как чувствовал! — Фарри захлебывался от радости. Здоровый глаз блестел от восторга и самодовольства. — В Гильдии нас учили сбрасывать добычу при первых подозрениях, и желательно так, чтобы она не пропала. Хороший вор должен тонко чувствовать окружающий мир, становиться шаманом в пустыне и быть готовым ко всему! Так меня учили. Хоть что-то полезное сделали, да?
Я глупо улыбался. С того момента, как в одном из переулков у Трущоб Фарри откопал заветный компас и торжественно вручил его мне, я не мог прогнать с лица нелепой улыбки.
— Какой же ты герой, Фарри, — в очередной раз вырвалось из моей груди. Я чувствовал, как холодит кожу спрятанный под тулупом компас. Неужели что-то может быть приятнее этого чувства? Душа радостно пела, и белизна снега, окутавшего город, казалась праздничной.
Отсюда нам оставалось пройти совсем немного. Совсем чуть-чуть. Пересечь мостик, ведущий к трактирной аллее, пройти по ней, глядя на раскинувшийся внизу порт. Пробежать еще один мост над каналом, затем еще один, южнее, и начать недолгий спуск к причалам.
Если честно, то мне хотелось припустить со всех ног, лишь бы поскорее оказаться на борту «Звездочки». Меня страшила возможность все потерять. Сейчас, когда мой друг оказался рядом со мной, когда заветный артефакт прятался за пазухой и мне не нужно было больше видеть Эльма, когда Звездный Головач погиб, оставив городок и мою душу в покое, — я был счастлив. Абсолютно. Я даже не вспоминал о Лайле, настолько захватила меня радость победы.
Однако все мог изменить случайный патруль, вновь принявшийся за поиск убийцы Джея ан Данера. В город могла забрести заблудшая голубая акула и наброситься на нас с неба. Могли вывалиться из кабаков пьяные вусмерь моряки и устроить пальбу из дальнобоев, прервав нашу с Фарри жизнь.
Наверное, это мысли труса, но они крутились в моей голове не переставая. Внутри все сжималось от желания оказаться под защитой железных корабельных стен.
— Я не герой, — вдруг произнес мой друг. — Я должен был это сделать, Эд. Ведь это из-за меня мы оказались на улице. Я же помню!
— Не говори ерунды, Фарри.
Фарри. Добрый, хороший Фарри в то утро отправился прямиком в «Теплый Стан» и полдня караулил Эльма, прежде чем забраться в его комнату и выкрасть компас. Он поступился своим словом ради меня. Отказался от клятвы, данной самому себе. Он ведь мог не делать этого. Я же почти сдался и собирался покидать город, оставив артефакт в руках Эльма. Я бы пережил эту утрату.
Да, это низко и достойно презрения, но так ведь оно и случилось. И поступок Фарри стал суровым уроком для меня. Никогда не сдавайся. Никогда не отступай. Только так ты выйдешь победителем.
— Вообще я сразу понял, что это ты добрался до того богатея, — понизил голос Фарри. — Признаюсь, я считал, что ты сходишь с ума со своими вечерними охотами. А вот оно как закончилось. Молодец!
У каждого из нас нашлась своя сильная сторона. Но у обоих она оказалась темной. Он — вор, я — убийца. Почему-то честных путей нам не досталось. Сердце неприятно царапнула эта мысль, но я коснулся компаса, нащупав его через тулуп, и забыл о сомнениях. Все хорошо. Все будет замечательно. Мы доберемся до корабля на пристани, вызовем Коротышку, тот отведет нас к офицеру, который обязательно поговорит с нами, и мы убедим его, что способны стать юнгами на шаппе «Звездочка». И так я превращусь из тепличного мальчишки в морского волка! С компасом! С верным другом рядышком! Без Эльма!
Светлый Бог, как я счастлив!
Мы миновали мост, оставив позади трактирную аллею. С неба падали крупные хлопья ленивого снега. Неспешные, прекрасные. Отсюда уже шла дорога к воротам фермы ан Гетеров.
Стараясь держаться ближе к ограждению, мы, не сговариваясь, посмотрели на ворота. Все-таки это место стало нам родным домом. Островком стабильности. Местом, где мы посмели мечтать и надеяться.
— Хочешь туда сходить? — вдруг понял я.
Фарри кивнул. Смущенно улыбнулся:
— Мы же, может быть, никогда-никогда сюда не вернемся. Но… Я хотел бы повидать ее еще раз… Поговорить…
Я покачал головой. Да, их прощание не заладилось. Мой друг на многое пошел ради Шэлли, а в ответ получил лишь: «Уходите».
— Я подожду здесь, — сказал я другу и ступил на мост. На том конце дворник сбивал лед, мерно постукивая ломом по опоре. Внизу прогудел скорт, торопящийся куда-то в северные кварталы Торгового района. Для Снежной Шапки ничто не изменилось. Разве что зима почти ушла, а новый год нес множество перемен, связанных с Проломом на месте Кассин-Онга.
Светлый Бог, как же давно все это было…
Стоя на мосту, глядя вниз, я ловил себя на мысли и о том, что желание Фарри стало преградой на моем финальном рывке к свободе. Но… Кощунством было бы мешать ему. Глядя на порт, я наблюдал за тем, как суетятся среди промерзших исполинов моряки. Как падает сверху неторопливый снег. Как открываются дальние ворота, выпуская в пустыню трехпалубный ледоход. Зимние шторма в этом году ушли чуть раньше, чем обычно. Если повезет, уже завтра мы отчалим и отправимся в совсем другую жизнь. В совсем другой мир.
Не знаю, сколько времени Фарри не было. В тот момент я испытал то дивное ощущение, когда ты выпадаешь из мира. Когда ты видишь его и радуешься ему, не отвлекаясь на мысли, на чувства, на заботы. Просто смотришь вперед, восхищаясь продуманностью развернутой перед тобой вселенной.
Когда Фарри подошел ко мне и положил руку на плечо, я вздрогнул от неожиданности.
— Спасибо, — сказал он мне.
— За что?
— Что дал поговорить…
— Остаешься? — задал я тот вопрос, который неосознанно крутился в моей голове.
— Нет, — буркнул он.
— Почему?
Фарри поморщился.
— Давай не будем об этом? — предложил он. Облокотился о поручень рядом со мной. Внизу, под нами, прополз по делам бодренький тягач. На верхней палубе мужчина в парке сбивал лед со смотанных в катушку тросов.
— Как скажешь.
Ему было грустно и радостно одновременно. Прищурившись, он смотрел вниз и видел будущее. Видел, как проносятся мимо чужие льды. Видел другие города. Видел Барроухельм.
— Где «Звездочка»? — спросил Фарри.
— Отсюда не видно, — улыбнулся я ему. — Идем?
— Подожди минуту. Ты знаешь, что вернулся ее отец?
— Серьезно?!
— Да… Старик Раск проплакал весь день, так сказала Шэлли… Представляешь?
— С трудом, если честно.
Пару минут мы молчали, наслаждаясь жизнью порта.
— Она хорошая… Но… Нас ждут великие дела! — сказал Фарри. — Я должен идти вперед.
Я посмотрел на него. Он стянул с лица шарф, и от мороза его щеки раскраснелись, а кончик носа, наоборот, побелел. Со словами с губ срывались порции кристалликов льда. Они искрились и плавно оседали на воротнике.
— Я же не могу отказаться от такой славной истории, Эд! — немного натянуто улыбнулся он. — Я так хочу увидеть настоящих Добрых! Я хочу стать Добрым! Я хочу не просто жить, а жить… Как Добрый. Бороться с капитанами. Это же гораздо важнее. Гораздо важнее.
…Простояв на мосту еще несколько минут, мы наконец направились к спуску в порт и уже минут через двадцать стояли у трапа на «Звездочку». Вахтенный, замотанный в теплые одежды с головы до пят, сунулся в сторожку, сообщил главному о нашем прибытии, и совсем скоро на улице объявился Коротышка Яки.
— О, щупальца Темного мне в задницу, ты все-таки пришел! И привел дружка? Отлично, драный демон, просто отлично! Поднимайтесь! Поднимайтесь скорее. Да пропусти их, болван, это ж юнги, о которых я говорил. Давайте, малышня. По трапу, пусть он смерзнется в дыхании подводного, и к нам, на борт! Давай-давай!
Мы с Фарри переглянулись. Поднялись по скользким ступенькам наверх, прошли мимо притопывающего на морозе часового.
— Давай-давай! — поторопил нас Яки. Он смешно взмахнул руками. — Холодно же, клянусь крыльями Светлобога!
Так мы оказались в теплой каюте, куда нас отвел взбудораженный Коротышка Яки. Наказав ждать кого-нибудь из офицеров, он исчез в длинных, объятых паром коридорах. Здесь пахло сыростью и энгу. Трубы над нашими головами шумели от тепла. На досках стола цвели серые пятна плесени.
— Все, Эд? — сказал Фарри. — Неужели все? Неужели мы добрались?
— Да, Фарри. Мы добрались…
Я немного волновался. Что, если слово Коротышки окажется недостаточным? Что, если офицер «Звездочки» посчитает нас неумехами и попросит покинуть корабль? Что мы станем делать тогда? Но я старательно гнал такие мысли куда подальше и ждал, когда наконец все прояснится.
Это случилось минут через пятнадцать после того, как ушел мой низкорослый товарищ-моряк.
— Ну, кто здесь у нас? — В каюту, пригнувшись, вошел волосатый мужик в расстегнутой шубе. С пояса у него свисал хищный крюк. Седые волосы торчали в разные стороны в хаотическом порядке, глаза сверкали толикой безумия, а крупный нос рассекал жуткого вида шрам. Следом за громилой показался Коротышка Яки. Глаза толстячка жадно блестели.
— Два ледяных щенка?! — чуть раздраженно проговорил незнакомец. — Я старший офицер Ойле. Но для вас я — мастер Крюкомет.
Я скосил взгляд на его оружие.
Офицер с сомнением оглядел нас, покосился на Коротышку и с тяжелым вздохом вытащил из-за пазухи два свертка.
— Могу предложить вам типовой контракт, будущие юнги. Сроком на два года для начала. Подписать надо здесь и здесь.
Он сунул нам еще теплые бумажки, на которых мелким почерком что-то было написано. Коротышка заботливо подал нам графитовый стержень.
— Подписывайте, — поторопил Крюкомет.
Я поставил закорючку там, где сказали, чувствуя непонятное волнение и дискомфорт. Такие же ощущения накатили и на Фарри, но он послушно чирикнул по бумаге.
— Перед лицом старшего офицера и Темного Бога контракт подписан. Добро пожаловать на борт, ледяные щенки! Коротышка, займись.
— Ну, юнги, — затараторил тот. — Нечего штаны к лавке примораживать. Пошли, покажу, где вы теперь будете обитать. Мастер Половой уже заждался вас, хе-хе.
Мы вышли из каюты, переглядываясь, и зашагали по коридору к трапу в кормовую часть жилой палубы. Под ногами гудел металлический пол («кошки» я предусмотрительно снял и теперь держал их в руках). Где-то за стенами гудели двигатели ледохода. Парили трубы, идущие почти у самого пола. Здесь было очень чисто. Чувствовалось, что на борту «Звездочки» заботятся о порядке. Если забыть о плесени в каюте.
Я держал руку за пазухой, боясь выпускать из рук заветный компас. Коротышка что-то напевал себе под нос. Наконец коридор закончился, мы поднялись по трапу на следующую палубу и оказались в царстве духоты и жара. Прямо напротив тяжелой двери истекала запахами огромная плита, над которой колдовал полуголый мужчина в смятой белой шапке. Он внимательно следил за бурлящим в котлах варевом, покрикивал на помощников, и был всецело занят готовкой. Вокруг гигантской плиты, на расстоянии трех-четырех шагов, начинались лежаки. Много лежаков, с узкими проходами между ними. Некоторые пустовали, на некоторых отдыхали моряки, с интересом поглядывающие на нас.
— Идем, — сказал нам Коротышка и махнул рукой повару, но тот словно и не заметил его.
Мы, робко озираясь по сторонам, поспешили следом. Миновали один общий зал, второй, вышли в тесный коридор с рядом кают поменьше — и в конце концов оказались в среднем помещении, у самой кормы. Посреди комнаты стояла печь, и у нее с угрюмым видом сидел полуголый мужчина, мокрый от пота, с черными волосами, собранными в косу. Он тянул руки к огню и зло щерился, подергивая головой.
— Эй, Половой! Принимай пополнение. Два свежих щеночка, как заказывал!
Человек повернулся. Одного глаза у него не было, веко изуродовал страшный шрам. Ему не помешала бы повязка. Ноздри Полового расширились.
— Получил за них награду, болтун? — прохрипел он.
— Эй-эй! Не болтун, а общительный человек. Коммуникабельность — это талант, а не проклятье! — расплылся в улыбке Яки.
— Иди отсюда, рекрутер драный, — фыркнул Половой и посмотрел на нас: — Ну, малышня, добро пожаловать на борт, хе-хе…
Я заметил, что на лежаках, расположенных неподалеку от печки, отдыхают люди. Кто-то поднял голову, с интересом наблюдая за нами. Фарри хмыкнул, оглядываясь.
Коротышка ушел, закрыв за собой дверь. Я, дурея от жары, принялся стаскивать с себя тулуп. После уличного холода у меня закружилась голова от духоты.
— Места выберете сами, — хмуро указал Половой. — Правила простые. С палубы без команды не выходить. Пока вам этого достаточно. Остальное позже.
Он отвернулся, вновь протянув руки к печке. Все его тело покрывала татуировка. Мы с притихшим Фарри прошли в глубь зала, стараясь не уходить далеко от источника тепла, и нашли два свободных лежака, стоящих друг рядом с другом. Я сел на свой и посмотрел на приятеля, который загадочно улыбался, расстилая свою парку.
— Ты чего, Фарри? — От меня не укрылось его ироничное настроение.
— «Звездочка», да? Место нам нашел? — с усмешкой проговорил он.
Я нервно сглотнул:
— А что такое?
— Ты его татуировку видел?!
— Да, а что?
Фарри сел напротив меня, склонился ближе, так что я почувствовал его дыхание.
— В принципе ничего такого, Эд. Просто мы с тобой подписали контракт с корсарами.
Он весело хмыкнул.
— Драный демон… — вырвалось у меня. — Ты уверен?
— Абсолютно. Но не волнуйся. Что-то мне подсказывает — это не так страшно, как если бы мы с тобой остались в Снежной Шапке, верно?
Он повалился на лежак и закинул руки за голову.
— Просто это будет еще одно приключение, — добавил Фарри и улыбнулся.
Следующим утром отдохнувший за зиму пиратский шапп выполз из Снежной Шапки. Он проехал мимо сторожевых башен, мимо десятков разномастных судов и вскоре выбрался на белые просторы, увозя меня и Фарри прочь от проклятого города.
На прощанье ехидный капитан ледовых корсаров, волк, так удачно перезимовавший в овчарне, дал долгий издевательский гудок.
Назад: Глава двадцать пятая Чужие решения
На главную: Предисловие
