Назад: Часть II ТАНЕЦ С ГРАБЛЯМИ, ИЛИ КОМУ СЕЙЧАС ЛЕГКО?

Часть III
В ТИХОМ БОЛОТЕ, ИЛИ ЛЕГКО ЛИ БЫТЬ?

До северо-восточной границы королевства я добрался менее чем за сутки, сменив по пути два экипажа. Спасибо, конечно, Хрумстычу за заботу, но лучше бы я шел пешком! Никто не спорит — передвигаться на колесах быстрее и удобнее. Это если по ровной дороге, с амортизаторами, кондиционером и прочими привычными удобствами нашей цивилизации. А тут… Беспрерывная тряска, скрип и стук обитых железом деревянных колес, дорожная пыль, поднимаемая копытами лошадей и по закону подлости устремляющаяся прямо в окна кареты… Незабываемая поездка!

Добравшись до постоялого двора в приграничном поселке, я замертво упал на кровать и проспал остаток ночи и все утро. Мой сон длился бы и дольше, но настойчивый стук в дверь бестактно вырвал из страны грез.

— И долго ты собираешься нежиться в постели? — На пороге стоял Брякун, одетый по-походному. Он был обут в высокие сапоги, имел за плечами некое подобие рюкзака, а возле пояса — моток плетеной веревки.

— А ты что здесь делаешь? — не до конца проснулся я.

— Он еще имеет наглость спрашивать?! Сейчас я быстро твои уши вытяну до колен!

— Зачем? Я и так «красивый».

— А чтобы все девушки не смогли глаз отвести от такого урода. — Брякун начал демонстративно закатывать рукава. — Ты мне скажи, друг я тебе или нет?

— Друг, — искренне ответил я, не понимая, куда он клонит.

— Тогда почему этот друг последним узнает о твоем путешествии? Почему ты убегаешь, не пожав ему, то есть мне, руку? Друзья так поступают?

— Наверное, нет, но у меня была уважительная причина.

— Какая? — Брякун прищурил левый глаз, словно прицеливался.

— Во-первых, когда я уходил, ты спал. Во-вторых, если бы я рассказал, куда иду, ты бы меня одного не отпустил, а гражданам Стангары в болото нельзя, и в-третьих…

— Ты что, обидеть хочешь? — перебил Брякун. Честно говоря, сделал он это вовремя, поскольку я не успел ничего придумать на «в-третьих». — Я не капризная девица, чей сон следует оберегать, и запрет ко мне не относится.

— Как это?!

— Думаешь, я не расспросил короля про их свару с Кварычем? Плохо ты меня знаешь. Все выведал!

— Хрумстыч сказал, что идти туда можно только неместным и преступникам. Остальных через границу не пропустят.

— А я, по-твоему, кто? Меч княжеский из Гранска кто вынес?

— Так потом я же его вернул.

— Какое это имеет значение?! Согласно закону, я совершил преступление. Да еще и князю стал соперником, поскольку меч меня признал. Теперь наш градоначальник не успокоится, пока не увидит мою голову отдельно от туловища.

— Да он вроде мужик незлой…

— В остальном, что не касается власти, — да, лучше многих. Однако еще до правления Узранды у нас в городе нашлись два паренька, которые имели неосторожность безболезненно подержать в руках княжеское оружие. Знаешь, что с ними приключилось?

— Откуда?

— Сгинули без следа. С тех пор желающих дотронуться до священного меча при живом князе больше не нашлось. Так что пусть лучше меня считают злодеем.

— Мало ли что они там себе выдумали? Для меня ты не преступник.

— А твоего мнения никто и не спрашивает! — повысил голос гранчанин. — Главное, чтобы так думали на болотах. Для этого у лягушатников есть все основания.

— Да откуда они вообще там что-то знают, если из своего болота носа не показывают.

Напутствуя меня перед походом, Хрумстыч сообщил о замкнутости болотного государства. «Ты там будь поосторожней. Подданные Кварыча сами болот не покидают, но и гостей не шибко любят. Так и норовят устроить каверзу».

— Кто из нас двоих был на болотах?

— Ты. — Я вспомнил про средство от комаров, которое Брякун ходил добывать для князя.

— Так вот, там последняя кикимора о наших делах порой знает больше, чем иной судья в большом городе. А уж о моей преступной деятельности — и подавно.

Крыть аргументы Брякуна дальше было нечем.

— Виноват. Признаю — был неправ. Не подумал.

— А зря. Думать всегда полезно. Особенно когда имеешь дело с подданными Кварыча. Ты хоть малость подготовился к походу?

— А чего мне готовиться? Хрумстыч целый мешок вещей в дорогу дал. — Я указал на стоявший посреди комнаты тюк.

Брякун всерьез заинтересовался его содержимым.

— Сейчас посмотрим, чего тебе тут напихали. Откуда королям знать, что нужно на болотах? Думаешь, они хоть разок подходили к трясинным землям Кварыча? Как бы не так! Их королевские величества путешествуют по-другому: глазом моргнуть не успевают, как попадают из дворца во дворец, — непрерывно бурчал Брякун, разбирая содержимое мешка.

Через десять минут все барахло было поделено на две части.

— Вот это, — гранчанин указал на пару сапог и плащ с капюшоном, — ты возьмешь с собой. Все остальное можешь оставить.

«Остальное» представляло кучку гораздо большего размера с полным набором одежды — от нижнего белья до короткого тулупчика.

— Так я переодеваюсь и идем?

— Ну ты и торопыга! Да нам еще целый день готовиться, чтобы в первые три дня там не сгинуть. И ты еще собирался идти один?! Эх, деревня! Ступай за мной, попробуем узнать, чем нынче болото дышит.

— Куда?

— В гости, знамо дело. Неужели национальный герой не уделит толику своего драгоценного времени рядовым жителям глухой провинции? — открыто издевался Брякун.

— Может, в следующий раз? Допустим, на обратном пути?

— Если сейчас не сходим, следующего раза не будет!

— Ладно, пойдем. Только без шумных мероприятий, — взмолился я. — У меня до сих пор грохот колес в голове стоит.

— Там уж как получится, — не стал обнадеживать гранчанин.

Первыми, кто пожалел мою голову, оказались, как ни странно, дворовые собаки. Стоило им увидеть редкого в этих краях гостя, животные мгновенно замолкали и прятались в свою конуру. Что они во мне почуяли, осталось загадкой, но мысленно я поблагодарил каждую.

Принимали здесь радушно, но без излишеств: кружка легкого пива, вяленые угри и чай с цукатами из камыша. После двух посещений то ли благодаря пиву, то ли закуске из сушеного корня шагаруса (болотного растения с целебными свойствами и солоноватым привкусом) неприятные ощущения из головы выветрились. Жизнь снова вернула яркость красок чужого мира.

До вечера мы только и делали, что ходили по дворам и расспрашивали местных мужиков об их последних походах за контрабандным товаром. Практически все жители поселка то и дело нарушали границу, отправляясь за болотными дарами: ягодами, лекарственными корнями, травами, дичью, ценной кожей пресмыкающихся и прочим.

Брякуна не слишком волновали приграничные богатства королевства Кварыча, а вот сведения о болотных тропинках и тех, кого контрабандисты там видели, вызвали повышенный интерес. Словоохотливые аборигены поведали нам много необычного. О том, где и когда они встречали коварных духов, заманивающих человека в бездонную топь, о русалках с цыганскими наклонностями, способных любому заморочить голову до такой степени, что путешественники добровольно отдавали хвостатым девицам все свое добро, включая одежду. И о прочих обитателях трясин: водяных, островных, камышовых… Голова опять понемногу начинала пухнуть от невероятных историй, половина из которых, на мой взгляд, являлись выдумками. Тем не менее гранчанин проявил недюжинную выдержку, внимательно выслушивая каждого рассказчика.

— И ты всему этому веришь? — спросил я, когда мы возвращались на постоялый двор.

— Нет.

— Тогда зачем мы потратили столько времени на их байки?

— Много ты понимаешь! Теперь я точно знаю, по каким тропинкам не стоит ходить и как лучше добраться до первого поста болотопроходцев.

— Это те, кто за деньги отведут нас к своему королю?

— Ага, если мы им понравимся.

— А если нет?

— Тогда… тебе об этом лучше и не знать.

Неожиданный толчок Брякуна заставил меня рухнуть наземь. В тот же миг надо мной пролетела темная тень, а в нос ударил резкий запах гнили.

— Ты чего? — оглянулся я на шутника. Но, не заметив на его лице и намека на веселье, посмотрел туда же, куда и он.

В пяти шагах стоял огромный пес. Он одарил нас злобным взглядом, клацнул с досады зубами и побежал прочь.

— Волк, что ли? Видать, бешеный, раз на людей кидается.

— Не волк. И не бешеный, — задумчиво проговорил Брякун. — Свихнувшийся зверь вот так, за здорово живешь, от своей жертвы не отстанет. А этот промазал — и сразу деру. Умный, гад!

— Не такой уж он и умный. Нашел на кого бросаться! У меня-то зубы покрупнее будут.

— Если такой сомкнет свои челюсти на твоем горле — и пикнуть не успеешь. А метил он точно в шею.

— Ну и леший с ним, не бери в голову! Завтра пойдем за границу, а собаки, насколько я помню, болот не любят.

— Я не уверен, что это действительно был пес. Все здешние, даже самые грозные волкодавы, тебя боятся. Полагаю, что и другие хищники — не исключение. Уж если кошки Узранды не хотят с тобой связываться… Беспокоит меня другое: мужики в своих байках о нем ни словом не обмолвились. А уж они-то любят приврать про чудищ! Видать, зверь из пришлых. Ох, не нравится мне эта встреча!

— Да я тоже от нее не в особом восторге. Спасибо, что ты меня уронил.

— Сочтемся…

Несвойственная Брякуну глубочайшая задумчивость так и не покинула его до самой ночи.

Граница между двумя государствами была обозначена росшими на одинаковом расстоянии друг от друга невысокими кустарниками. Формой они напоминали крупных зеленых ежиков, которые по непонятной причине решили сделать химическую завивку иголок. Ни пограничников, ни разделительных полос с колючей проволокой. Даже предупреждающих знаков и тех не наблюдалось.

— Это и есть болото? — удивился я.

Почва под ногами не пружинила, лягушки вокруг не квакали, да и признаков воды не наблюдалось — луг в чистом виде.

— Не спеши, будет тебе и болото, — утешил Брякун.

Он внимательно вглядывался в даль, что-то выискивая в бескрайнем зеленом море. Единственной особенностью земель Кварыча, которую мне удалось заметить, было полное отсутствие красноватых листьев.

— Апчхи!! — прозвучало в моем исполнении. Затем оно повторилось еще несколько раз кряду. Пожалуй, это все-таки действительно болото. Моя аллергия всегда просыпалась на заболоченных местах. Даже кардинальные изменения лица не повлияли на реакцию организма.

— Будь здоров.

— Спасибо, но я не болен. Это мой нос протестует против здешней флоры.

— Против кого? — проводник встревожился.

— Болото ему не нравится.

— А кому оно нравится! — успокоился Брякун.

Уже через час мы дошли до более высокой растительности. Здесь же появились и первые тропы: во многих направлениях расходились узкие дорожки, отмеченные подмятыми стеблями травы.

— Так, — остановился гранчанин, — и по какой из этих тропинок ты бы пошел?

Я вытащил карту, подаренную Хрумстычем.

— Вот по этой, — указал я самую короткую дорожку к болотопроходцам.

— Не худший вариант, если ты любишь раздевание.

— Впереди стриптиз-бар?

— Не знаю, что значит «стриптиз», но на этой тропинке хозяйничают те самые русалки, от которых можно вырваться только нагишом. А в таком одеянии по здешним местам долго не проходишь. Другие варианты будут?

— Остальные пути обходные. Слишком долго добираться.

— Ладно, хватит гадать. Идем сюда, — Брякун ступил на крайнюю левую тропинку и ускорил шаг. — Поторопись, до вечера нужно успеть добраться до острова.

Я не стал расспрашивать, о каком острове шла речь, решив, что ослышался: ни моря, ни озера, ни речки на моей карте обозначено не было. Откуда тут взяться островам?

— Слышишь? — резко остановился знаток болот.

— Нет. — Легкий шелест травы да стрекотание кузнечиков — все, что доносилось до моих ушей. — А ты?

— Кто-то быстро приближается. Смотри!

В том направлении, куда указывал мой спутник, трава колыхалась в противоположную от ветра сторону, и это необычное движение стебельков извилистой волной спешило прямо к нам.

— Змея! — крикнул Брякун и изо всех сил толкнул меня.

Он успел вовремя. В то же мгновение между нами пролетел толстый шланг. Я даже сумел рассмотреть раскрытую пасть с острыми зубами и пятна на чешуйчатой коже. «Опять этот мерзкий запах! Из какого сортира они берут такую зловонную туалетную воду?»

— Давай ее поймаем, — предложил я, заметив, что ползучий гад не собирается возвращаться.

— Нельзя сходить с тропинки, да и времени у нас мало. — Голос напарника выдавал тревогу.

На меня снова напал приступ безудержного чихания. Змея и та высунула голову из травы, чтобы оглянуться на странные звуки. Однако долго задерживаться она не стала. Любопытная, но очень осторожная.

Мы тоже не собирались никого ждать, невольно ускоряя шаг, и еще долго оглядывались назад. Наконец высокая трава закончилась.

— Теперь можно и дух перевести, — тяжело дыша, сказал Брякун.

— Про гадюк мужики тоже не рассказывали. Ты не знаешь, что ей было нужно? — Теперь уже меня не на шутку встревожило второе нападение подряд.

— Ох и не нравится мне все это: вчера — собака, сегодня — змея!.. Почерк один и тот же: прыжок из засады и побег после промаха. Это хитрая и коварная тварь.

— Ты про которую?

— Про обеих. Думаю, звери действовали по указке некоего чародея. Сознавайся, кому из наших колдунов ты перешел дорогу?

— Только Узранде. Но Хрумстыч уверял меня, что она сейчас безобиднее кролика.

— Ладно, разберемся, — успокаивающе похлопал меня по плечу Брякун. — Главное — будь начеку.

Мы отправились дальше, прислушиваясь к малейшему шороху и вглядываясь в каждый кустик. Однако до вечера нас, кроме моего собственного чихания, больше никто не потревожил, и страхи, навеянные вчерашними рассказами контрабандистов и неприятным утренним происшествием, рассеялись окончательно.

Брякун шагал впереди и старательно изображал из себя опытного следопыта, а я шлепал сзади, стараясь не наступать ему на пятки. Свежий воздух, чистое небо, мягкий ковер травы под ногами. Комары и те особо не докучали. Разве ж это болото? И зачем мы нацепили огромные тяжелые сапоги?.. Я предложил проводнику разуться.

— Не вздумай! — строго запретил он. — Знаешь, кто обитает в этой траве?

— Нет.

— Вот и хорошо. Иногда лучше не знать.

В пути обычно разговорчивый Брякун проявлял чудеса сдержанности — можно было по пальцам пересчитать слова, которые он произнес за всю вторую половину дня. И когда я вдруг услышал его шепелявый голос, то даже вздрогнул от неожиданности.

— Успели. Видишь холмик с тремя деревцами? — Мой спутник остановился.

— Да.

— Там мы и заночуем.

— Я не против. — Путешествие в постоянном напряжении вымотало окончательно.

— Но прежде… Ты умеешь держать язык за зубами? — вдруг спросил гранчанин.

— Когда в этом есть необходимость…

— Есть. Огромная. Лишнее слово может стоить нам жизни.

— Да ну?!

— Обещай молчать как рыба, пока я не разрешу.

— Да пожалуйста, обещаю. — Мне была абсолютно непонятна тревога друга. — Только объясни, зачем эта игра в молчанку?

— Никак гости ко мне? — донесся издали едва различимый женский голос.

— Все! Больше ни звука! — грозно прошипел следопыт и для наглядности провел большим пальцем по горлу.

Я кивнул, и мы двинулись вперед.

Со стороны холмика с караваем в ручонках вышла… кукла?! Лишь когда она подошла вплотную, стало понятно, что это не игрушка. Вполне реальная старушка ростом чуть выше моего колена смотрела на нежданных гостей маленькими круглыми глазками. Во взгляде было столько обожания, что мне сразу стало не по себе.

Кукольная бабушка, несмотря на свои игрушечные размеры, имела вполне человеческую фигуру. Единственное, что привлекало к себе повышенное внимание, был нос. Массивным крючком он заметно выступал вперед.

Так и хотелось спросить своего осведомленного попутчика: «Кто это?», и лишь обязательство играть в молчанку сдерживало естественное любопытство.

— Добро пожаловать, гости дорогие. Отведайте хлебца с дороги, небось изголодались в пути. Я так рада, так рада вашему приходу. Даже слез не могу сдержать. — И она действительно заплакала.

Я настолько растрогался, что едва не забыл про уговор. Кулак друга очень своевременно соприкоснулся с моей нижней челюстью, заставив прикусить язык и в прямом, и в переносном смысле. Мне, естественно, сразу захотелось ответить взаимностью, но Брякун довольно выразительно покрутил пальцем у виска, и сиюминутное желание пропало.

Не говоря ни слова, он принял угощение и, разломив его пополам, поднес к моему носу. Под хлебной коркой копошилось что-то зеленое и вонючее. Я снова стал чихать. Вот так бабка! Может, и слезы у нее крокодильи? Сначала отравит прохожего, а потом, чего доброго, еще и сожрет. Хотя — куда ей при таком-то росте!

— Че сказать хотел, сынок? Не расслышала я. Старая совсем стала. Ты не стесняйся, говори громче. — Старушка пропустила вперед шагавшего к холму гранчанина и пристроилась рядом со мной. Однако двигалась она медленно, поэтому вскоре отстала.

Уже под деревьями, когда мы расположились на ночлег, крючконосая снова подошла ко мне. Под ее ногами тут же вырос аккуратненький пень, а рядом зажглись два огонька.

«А дама-то не из простых!»

— Ты сам, я гляжу, не здешний будешь? Это сразу видно по гордой стати и мужественному лицу. А еще у тебя в глазах столько доброты, что ты просто не можешь не утешить бедную старушку. Знаешь, какая трудная жизнь на болоте?

Бабулька битый час вещала о своей тяжелой доле, определив в нашей паре меня как слабое звено. При этом она не стеснялась повторяться, рассказывая об одном и том же по нескольку раз. Меня так и подмывало остановить этот словесный поток, но я молчал.

Затем в мой адрес посыпались всевозможные комплименты. Некоторые из них были весьма двусмысленными, другие — явно провокационными, специально подталкивающими выступить с опровержением. Но я молчал.

Видя тщетность своих усилий, бабка совсем распоясалась и перешла на нецензурную лексику. Я никогда не слышал, как бранятся портовые грузчики, но думаю, что она это делала еще грязнее. Чего только не пришлось выслушать в свой адрес! Многие выражения изобиловали трех— и более составными нецензурными эпитетами, демонстрировавшими лексическую изобретательность коротышки. Очень захотелось придушить крючконосую, НО Я МОЛЧАЛ. Уже из последних сил.

А моя собеседница в ходе разговора все уменьшалась и уменьшалась в размерах. Когда она усохла до габаритов указательного пальца, ее ораторские силы иссякли:

— Тьфу на вас, проклятые! Шляются тут всякие, а корысти от них никакой.

На прощание лилипутка одарила нас злобным взглядом и, шустро соскочив с пенька, исчезла. Огоньки тут же погасли, пенек спрятался под землю.

Брякун давно крепко спал, и я решил, что имею полное право заняться тем же: как-никак выдержал словесную атаку «бронетанковой армии», истратив при этом все свои моральные силы.

Нас разбудил утренний дождик. Когда удалось продрать не желавшие открываться глаза, взору представилась бескрайняя водная гладь. Холмик автоматически превратился в островок, и сразу стало понятно, почему гранчанин назвал его именно так.

Вот и сапоги пригодились. Мы молча поднялись, облачились в плащи и отправились дальше. Вода доходила почти до колен. Идти было нелегко, но задерживаться в вотчине гостеприимной лилипутки не хотелось. Вдруг она снова начнет изливать душу?

— Теперь можешь говорить, — милостиво разрешил Брякун, когда приютивший нас на ночь холмик исчез из виду.

— Что за кукла жужжала мне в уши всю ночь? И почему именно мне?

— Так они у тебя длиннее. Да и весишь ты больше меня.

— А при чем здесь вес?

— Как «при чем»? Старушка-заглотушка очень любит покушать.

— Вот эта мелкая?!

— Мелкая она, пока ты молчишь. Стоит одно только слово сказать — и бабка начинает расти. И все: один раз раскрыв рот, сам остановиться ты уже не в силах. А ей только того и надо. С каждым словом собеседника заглотушка становится все больше и больше. Когда бабулька вырастает вдвое выше своей жертвы, она принимается за трапезу.

— Что же ты мне заранее не рассказал?

— Не успел. В болотах много разных обитателей. Обо всех сразу не вспомнишь, а о некоторых тебе лучше вообще не знать.

— А почему она уменьшилась?

— Слишком много сил на тебя потратила. Такое иногда случается, когда заглотушка чересчур уверена, что сумеет разговорить жертву. Вот и старается до последнего. Как в азартных играх: не всякий может остановиться вовремя.

— И что с ней будет?

— Жалко, что ли, стало? Не волнуйся, она теперь кузнечикам да лягушкам зубы заговаривать будет. Скушает их сотню-другую — и подрастет. Затем опять начнет пешеходов выслеживать.

Воды под ногами становилось меньше и меньше, а вскоре она и вовсе исчезла. Дождик, правда, моросить не прекращал, поэтому мы топали в отяжелевших от влаги плащах.

— Брякун, а здесь никаких строений по пути не предвидится? Хочется под крышу забраться, поесть по-человечески… Надоело питаться на ходу и спать на сырой земле. — Во мне неожиданно проснулся и потребовал привычного уюта человек, избалованный городскими удобствами.

— Непогода — еще не повод для уныния, а если не прекратишь плакаться, я тебя перестану уважать.

«А ведь действительно хандрю. Причем почти без причины. Дождика испугался? Вроде нет. Неужели так сказывается общение с крючконосой? Что же получается — она сильнее? Или меня способны сломить тяжелые сапоги и мокрый плащ? Не такие уж они и тяжелые! Погода прекрасная! На душе почти легко! А впереди — новые встречи. Где в Москве, скажите на милость, я смог бы увидеть крудда, старушку-заглотушку? Да мало ли еще кого. Нигде. То-то! Вот пусть они все мне и завидуют. Хотя зачем мне чужая зависть? Жить нужно легко!»

Раздумывая над своим поведением, я не сразу заметил впереди облако тумана.

— Это что за избушка? А вон и вторая, третья?..

Прямо из молочной дымки тумана смутно проглядывались треугольные крыши небольших домиков.

— Поселок болотопроходцев! — радостно ответил беззубый следопыт. — Вот что значит — выбрать правильную дорогу. Заметь, мы с тобой добрались сюда почти без происшествий. Заглотушку можно в счет не брать, по сравнению с иными, она — тварь почти безобидная. Разве я не молодец?

— Ты молодец! — Если человек хочет, чтобы его похвалили, почему бы не пойти навстречу? С меня не убудет, а другу приятно. — Без тебя кое-кто уже три раза бы отдал концы.

— Этот «кое-кто» слишком много на себя берет, — довольный вытянутой из меня похвалой, возразил гранчанин. — Отдать концы можно всего лишь раз.

— У некоторых случаются исключения.

— В твоем мире? — заинтересовался Брякун. — Расскажи.

Я вспомнил про случаи клинической смерти, но не стал отягощать мозг въедливого мужичка такими тонкостями, воспользовавшись его стандартной отговоркой:

— Об этом тебе лучше не знать.

Он ухмыльнулся, но продолжать тему не стал. Ему попросту не дали этого сделать.

— Это кто ж к нам по доброй воле вздумал заявиться? Никак из славной Стангары гости незваные пожаловали? Какими нелегкими судьбами таких добрых молодцев занесло? — Тягучий слащавый голос принадлежал узколобому существу о четырех конечностях. Встречавший стоял возле скрученного по спирали шлагбаума, направив в нашу сторону трезубец с сучковатой ручкой.

— Я действительно из Стангары, — прошепелявил Брякун, — а мой попутчик из иного мира, если ты успел заметить.

Узколобый явно не успел. Он только сейчас обратил внимание на второго путешественника, что существенно увеличило его пучеглазость. Пока охранник шлагбаума пребывал в легком ступоре, у меня появилась возможность рассмотреть болотопроходца более внимательно.

Две ноги, две руки. На каждой по пять пальцев. Только на нижних конечностях пальцы имели приплюснутую форму, словно по ним когда-то проехал каток. Под узким лбом, слегка прикрытым редкими черными волосами, прятались большие овальные глаза, разделенные фигурной перегородкой носа. Ниже органа обоняния вольготно висела широкая верхняя губа, в тени которой подбородок смотрелся едва заметным холмиком.

— И-и-и что это, скажите на милость, за зверь такой, не в меру диковинный? — наконец опомнился стражник.

— Ты на себя посмотри, прежде чем обзываться, — не сдержался я.

— Ой, простите меня за непозволительную оплошность, — расставив коленки в стороны, присел узколобый. — Вы из какой далекой державы прибыли?

Похоже, этот парень просто не мог обходиться без эпитетов, цепляя их к каждому существительному в своей речи.

— Из России. — Интересно, это ему хоть о чем-нибудь сказало?

— К кому направляетесь?

— К вашему королю.

— Зачем?

— По важному делу.

— А какой у вас родовитый титул имеется — славный король, благородный принц, могущественный князь?

— Никакого.

— Тогда к нашему могучему владыке вам нельзя. Великий Кварыч принимает дорогих гостей только если те королевских кровей будут.

— А я — страховой агент. Меня нельзя не принять.

— Какой агент? — Неизвестно куда пропавшая тягучесть в голосе и отсутствие прилагательного при слове «агент» показали, что охранник шлагбаума заволновался.

— Страховой. Вот ты, например, застраховал свое имущество?

— Как это?

— Очень просто. У вас пожары случаются? Землетрясения, наводнения, ураганы, другие беды?

— Ты чего меня пугать вздумал? — От возмущения стражник перешел на «ты». — Видел когда-нибудь многоголовую сколопендру? Если она заявится в жилой поселок — тут тебе и ужасный пожар, и кошмарное землетрясение. Ты хоть и страшный агент, а до безжалостной сколопендры тебе еще расти и расти.

— И что вы делаете после набега этого чудовища?

— Отстраиваем любимый поселок заново.

— Сами?

— А кто ж еще? Больше некому.

— Некому — потому что дома не застрахованы от нападения сколопендры.

— Заклинание какое?! — воодушевился узколобый. — Неужели после него поганая сколопендра будет страшиться наших домов? Это было бы здорово!

Заклинание так заклинание. У нас это называется страховым полисом, но не объяснять же ему, в самом деле, особенности своего ремесла?

— Видишь, с какой великой целью мы к вам идем. Если Кварыч разрешит, мы тут все засра… тьфу! Сделаем страшным для сколопендры, — подключился Брякун.

— Так, может, прямо с нас и начнете?

— Без дозволения его величества колдовать на этих землях никто не имеет права. Законы нужно блюсти, — важно изрек шепелявый буквоед.

— Похвально, похвально. — Стражник состроил кислую физиономию. — Только вот тебя я не могу пропустить. Добропорядочные жители славной Стангары временно не допускаются в болотное царство.

— А где же еще мне спрятаться от притеснений коварного Хрумстыча? К тому же это я привел вам агента по застраху. — Брякун никак не мог правильно выговорить мою должность. — А мог бы и в Юграндию его спровадить…

Через пару минут шлагбаум поднялся.

Как позже выяснилось, избушки, которые мы разглядели в густой пелене тумана, не принадлежали отмеченному на карте поселку. Они являлись постройками передовой заставы, а до самого селения еще нужно было топать и топать. Назвавшийся Пияром охранник вызвался проводить нас к старшему косячному.

В племенах узколобого мужичка всевозможные должности имели довольно интересные названия. Косячный был сродни деревенскому старосте, которому подчинялись все тамошние обитатели. Если деревенька насчитывала несколько сотен жителей, к должности добавлялась приставка «старший». Выше по рангу стоял так называемый гуртовой, возглавлявший десяток селений, а в городах руководство осуществляли стайные и армадные.

Кроме касты болотопроходцев земли Кварыча населяло еще множество самых разнообразных существ. Наш проводник назвал только наиболее известных: водяных, кикимор, камышовых, крягов… Имелись и другие разумные обитатели болот, которые жили каждый сам по себе и никому не подчинялись. Эти индивидуалисты часто нарушали покой государства, досаждая законопослушным гражданам. Насколько я понял из короткого рассказа Пияра, болотные духи, старушки-заглотушки, русалки и им подобные не признавали никакой власти над собой, а потому старались обосноваться на нейтральной полосе между двумя королевствами.

— И давно ты занимаешься застрашным чародейством? — ответив на наши бесконечные вопросы, проводник начал задавать свои.

— Достаточно для того, чтобы успешно выполнять эту работу, — отозвался за меня Брякун. Он быстренько решил уйти от опасной темы. — Пияр, ты мне лучше скажи, когда вы наведете порядок в приграничных землях? Мы с другом вчера всю ночь были вынуждены выслушивать стенания старушки-заглотушки. Причем в таких выражениях, что уши в трубочку сворачивались.

— Ответили бы ей тем же — и никаких претензий, — усмехнулся наш провожатый.

— Ну да, мертвые претензий не предъявляют. Но мы ей тоже отомстили. По-своему.

— Как?

— Заслушали ее до полусмерти. Балаболка еле ноги унесла, когда уменьшилась до размеров мышки.

— Жаль, — сокрушенно покачал головой Пияр. — Теперь от нее даже мало-мальской прибыли нескоро дождешься.

— Она на вас работает?! — опешил я.

— Не совсем. На внешней границе приходится со многими сотрудничать. Естественно, на взаимовыгодных условиях.

— А какая может быть выгода от крючконосой?

— У нас часто в нейтральные земли высылают неугодных. Среди них встречаются и довольно обеспеченные люди. Покажешь такому дорогу на заветный островок, а благодарная старушка потом принесет его толстый кошель, защитные амулеты и драгоценности.

— И вам не стыдно? — не выдержал я.

— За что? Мы же никого не заставляем с ней разговаривать. Просто показываем один из наиболее безопасных путей в славную Стангару.

— И то правда, — согласился Брякун. — Я тоже считаю дорогу через островок самой удобной.

— Не зря ведь говорят, что здесь, на границе, с рук легко сходит то, за что в тихой глубинке могут запросто посадить на кол, — скороговоркой произнес болотопроходец и выжидательно уставился на меня. Я на него. Не дождавшись от меня, видимо, какой-то одному ему известной реакции, Пияр тяжело вздохнул и продолжил: — Хотя сам я знаю немного. Дальше окрестностей своего поселка нигде не бываю. Скучная жизнь.

«Зачем он нам все это рассказывает? Хотя лоб у парня и узкий, но на дурака он как-то не похож. Что он задумал? Куда нас ведет?» — Тревожные мысли не оставляли в покое даже после того, как я попытался применить к происходящему свое жизненное кредо. Пока ничего не получалось. Мне срочно захотелось застраховать собственную и Брякуна жизнь на весьма крупную сумму. Пугающее желание.

Когда мы подошли к странным зарослям, туман рассеялся окончательно.

Вот, оказывается, из чего был сделан шлагбаум на заставе! Двухметровый кустарник с многочисленными ветвями в виде штопора, на которых сиротливо торчало всего несколько узких длинных листочков, являлся основным растением рощицы, в которую мы вошли. Надо же так вывернуться! Я не удержался, чтобы не подойти и не потрогать изогнутый по спирали ствол.

— Что это за чудо?

— Извилень. Поздней осенью он снабжает нас вкусными желтыми плодами, — пояснил болотопроходец. — Сейчас мы вышли к Радушному лесу — основному месту произрастания этого кустарника. Еще с полчаса неспешного ходу — и будет наш поселок.

Лес посреди болота? Очень странно. Интересно, где Хрумстыч раздобыл свою карту? Не иначе — здешний король «по старой дружбе» подарил. На ней не было обозначено ни лесов, ни островов. Несколько тропинок, два десятка населенных пунктов, да место, где находится дворец Кварыча. И то — может быть…

Кроме диковинных спиралевидных кустов в необозначенном лесу произрастали не менее удивительные змееподобные деревья. Довольно высокие. Их искривленные стволы поднимали свои пучкообразные кроны на высоту более пяти метров. Когда в траве начали попадаться красноватые листочки, мой нос перестал чесаться.

Пияр повел нас по извилистой тропке, то и дело сдвигая в сторону трезубцем загоравших на ней змей. Не реагируя на столь бесцеремонное обращение, гады продолжали спокойно дремать.

Постепенно полоса спиральных кустарников перешла в редколесье. Мы оказались в тени деревьев, где ползучих обитателей уже не было. Работы по уборке змей у болотопроходца поубавилось, зато теперь на пути стали встречаться другие животные: тонконогие зебры коричнево-зеленого окраса то и дело перебегали дорогу, иногда из густого кустарника показывалась рогатая морда похожего на лося зверя. Но больше всего настораживали сухопутные осьминоги и крупные тупорылые ящерицы, которые провожали нас заинтересованными взглядами.

— Ночные хищники светлым днем ведут себя мирно, — указал на них узколобый.

— А сколопендры в этих лесах водятся?

— Обычные изредка попадаются, а многоголовые — нет. Стали бы мы строить свой поселок возле этих опасных чудовищ! Нет, ужасные монстры приходят к нам из Каменных топей. А тебе что, не терпится проверить на них свою чудесную силу?

— Для того чтобы грамотно застраховать жилище, действительно нужно тщательно изучить возможный риск возникновения страхового случая, — заговорил я официально. — Но мы торопиться не будем. Сначала беседа с королем, а потом работа. Если он согласится.

— Вот бы и вправду найти надежную управу на поганое чудовище! — тяжело вздохнул абориген, глядя куда-то вдаль.

Мне показалось, что он не особо верит в способности остроухого гостя. Может, это и к лучшему? Не хотелось зря обнадеживать парня.

— А вы сами не пробовали его остановить?

— Это невозможно. Многоголовая сколопендра ростом больше хорошего дома. У нее непробиваемая шкура, которую не берет ни острая сталь, ни жаркий огонь, ни ледяная вода. А какие у подлой твари крепкие зубы! Твердый камень разгрызает, словно кусок мягкого сыра.

— А зачем ей камни?

— Не знаю, но самое верное средство задержать сколопендру — забросать ее огромными булыжниками. Иногда это дает нам немного бесценного времени, чтобы покинуть обреченные дома.

— Глотает булыжники? Как интересно…

Я слышал, что некоторые птицы специально набивают желудок мелкими камешками, чтобы с их помощью измельчать пищу. Правда, у пернатых нет зубов как у сколопендры…

— Мы обязательно покажем вам смертоносного монстра, — протяжно «пропел» болотопроходец. Он сдвинул в сторону свисавшие ветки, вежливо пропуская меня вперед.

— Минуточку, — Брякун задержался перед выходом на поляну, — ты уверен, что в этом лесу безопасно?

— Конечно, — пожал плечами Пияр. — Тебя что-то беспокоит?

— У меня такое ощущение, что за нами следят.

— Ты раньше когда-нибудь бродил в здешних краях?

— Нет, — не моргнув глазом, соврал гранчанин.

— Тогда все понятно. Тебя просто пугает незнакомое место.

— Пугает? Плохо ты меня знаешь! — выставил вперед дохлую грудь бывалый покоритель болот.

Чтобы доказать свое бесстрашие, Брякун оттолкнул нас в сторону и первым выскочил на открытое пространство.

— Куда ты? Погоди! — попытался остановить его болотопроходец, но не успел.

Замаскированная сеть в мгновение ока сомкнулась над головой гранчанина и взметнулась вверх вместе с добычей. Мой друг завис на высоте трех метров.

— И это твоя хваленая безопасность? — возмутился пойманный.

Я рванулся на помощь, но с первого раза допрыгнуть до сетки не смог. Второй попытки мне не дали.

— Стой смирно, если не хочешь заиметь лишних дырок в теле. — Певучий голос принадлежал все тому же Пияру. Его трезубец пристроился чуть ниже моих ребер.

— А говоришь — чародей, — пренебрежительно сплюнул коренастый тип, вышедший из кустов в сопровождении нескольких болотопроходцев. Он был немного похож на ребят с расплющенными пальцами ног, но отличался высоким лбом и носил ботинки. Местный опирался на крючковатую палку с набалдашником. — И не стыдно тебе честной народ обманывать?

— Я не чародей, а страховой агент, — по возможности спокойно постарался ответить я.

— Значит, колдовать не умеешь?

— Стараюсь по возможности обходиться без заклинаний и прочей ерунды.

— И как?

— Пока удавалось.

— Интересно было бы взглянуть, но воздержусь. — В его голосе не чувствовалось ни малейшего намека на интерес.

— Зачем же отказывать себе в удовольствии? Мне несложно и показать.

— Да ну? — презрение звучало в каждом слове незнакомца.

Я воспринял его краткую речь как сигнал к действию, и в следующее мгновение Пияр летел в своих соплеменников. Бросок оказался удачным: четверо узколобых, словно кегли, рухнули от столкновения с «шаром», а оставшиеся на ногах не сразу сообразили, в чем дело. Два прыжка — и мои кулаки принялись за работу. Парням досталось «на орехи». В результате в вертикальном положении на полянке остались только двое.

— Вот так обычно я и управляюсь с возникающими недоразумениями. — Я специально сделал упор на слове «недоразумения». Если уж у парня лоб высокий, то он должен понять, что обострять конфликт не стоит.

— Понятно, — ничуть не смутившись, ответил коренастый тип. — У меня другие методы.

Я проследил за его взглядом и увидел, что в тело друга впилась поймавшая его сеть. Она сдавила свою жертву так, что Брякун начал задыхаться.

— Тоже неплохо. Но я вообще-то не просил демонстрировать вашу силу. Мне и слов достаточно.

— Люди попадаются разные, поэтому лучше сразу обозначить правила поведения. Так вот: сейчас мои бойцы тебя свяжут, и ты тихо и спокойно пойдешь с нами. А мы со своей стороны сделаем все от нас зависящее, чтобы твой друг случайно не помер. Я доходчиво объяснил?

— Не совсем, — заметив, что хватка ловушки чуть ослабла, я попытался внести свои коррективы в предложенный сценарий. — Хотелось бы узнать, куда мы пойдем и зачем?

— Какой резон мне, инфору третьей глубины, отвечать на твои вопросы? — спесиво ухмыльнулся чародей.

— Никакого. А какой резон мне, страховому агенту второй категории, следовать туда, где нас с другом, скорее всего, ждет расправа? Лучше уж помереть здесь, на природе. Да еще, глядишь, вместе с собой какого-нибудь инфора прихватить удастся. Если не на глубину, то хотя бы на тот свет.

— Меня тебе не одолеть! — Спесь пропала, а сам незнакомец отошел на пару шагов.

— Может, проверим? — Неуверенностью противника нужно пользоваться незамедлительно. Пусть он в сотни раз сильнее, но если страх поселился в его душе, у тебя появляется шанс. Не помню, кто из крутых военачальников древности это сказал, но сейчас я на практике решил воспользоваться чужим опытом.

— Ладно, связывать тебя мы не будем, — пошел на уступки инфор. — Дорога наша — в поселок, а казнить вас никто и не собирался. Нарушителей границы мы наказываем по-другому.

— Какие же мы нарушители? Вошли через пропускной пункт. По разрешению охранника.

— Ну и что. Приглашения у вас есть?

— Нет.

— Поручители с нашей стороны имеются?

— Не знаю.

— Вот в поселке мы и попробуем выяснить все тонкости вашего дела. А сейчас настоятельно рекомендую не оказывать сопротивления. Иначе на суде они будут расценены как отягчающие вину обстоятельства.

«Опять суд?! Нет, надо было идти в адвокаты! Хотя… Со мной Брякун, есть немного золотых монет. Пусть еще попробуют нас засудить!»

— Что ж, пошли в поселок. Тем более мы туда и направлялись. Зачем было устраивать представление?

Толпа во главе с колдуном плотным кольцом обступила остроухого пленника. Ослабевший после жарких объятий колдовской сети Брякун стоять самостоятельно не мог. Он всем своим бараньим весом опирался на слегка помятого Пияра. Так мы и двинулись дальше. Естественно, пошатывающаяся парочка быстро отстала от основной группы, и когда мой эскорт выбрался из леса, я предложил подождать.

— Не надо волноваться понапрасну, — жестко ответил инфор. — Пияр опытный болотопроходец, он не заблудится. Да вон они уже на опушке.

Показавшийся из-за перекрученного куста охранник вдруг уронил свою ношу и истошно заорал:

— Сколопендра!!!

В тот же миг стало жарко, как в аду. Мне с трудом удалось приоткрыть автоматически закрывшиеся от горячего потока глаза. Кошмар!! Вокруг бушевало пламя. И спереди, и с боков, и сзади. Сплошная огненная стена закрыла небо и землю. «Караул! Поджаривают!» Меня прошиб холодный пот животного ужаса, а из затуманенного сознания вдруг выплыл неожиданный вопрос: «Почему Алексей Рябцев до сих пор не превратился в подкопченного рябчика?» Кто такой Алексей Рябцев и при чем здесь деликатесное блюдо, я в тот момент не осознавал. Огонь, огонь, огонь!.. Когда же он закончится? Жарко ведь!

Затруднюсь сказать, сколько времени вокруг меня плясали языки пламени. Наконец этот ад закончился. Я застыл на месте, боясь лишний раз набрать воздух в легкие. А вокруг… выжженная земля, несколько кучек пепла на том месте, где стояли мои конвоиры и… двенадцать пар глаз, вопросительно уставившихся на меня. «А это еще что за зверюга? Чего ей надо?»

Серый с коричневыми пятнами монстр имел толстое брюхо, болтавшееся между четырех лап. Его туловище заканчивалось крокодильим хвостом с одной (видимо, задней) стороны, а с другой торчали двенадцать длинных шей, державших на себе небольшие (по сравнению с туловищем) головы, каждая из которых напоминала уменьшенную копию морды бегемота.

Вытянув шеи вперед и принюхиваясь, животное двинулось прямо на меня, каждым своим шагом сотрясая почву. Снова этот противный запах, подстегивающий желудок избавиться от своего содержимого. С какой помойки вылезла эта тварь? Хоть бы дезодорантом иногда пользовалась. Нос снова принялся чесаться, как перед хорошей дракой, и я чихнул.

Вот это был прыжок! Сколопендра подскочила метра на два и приземлилась, наступив на одну из собственных голов. Толчок от посадки твари мгновенно подбросил меня вверх. Раздался душераздирающий рев, чудовище резко развернулось на сто восемьдесят градусов, в спешке сплетя три шеи в косичку. А как эта громадина задала стрекача, спотыкаясь и о собственные ноги, и о головы одновременно — это нужно было видеть!

— Вы про-про-про… — Подошедшего ко мне болотопроходца заклинило на одном слове.

— Успокойся, соберись! — Я хлопнул Пияра по плечу, так что он слегка присел. — Теперь говори.

— Огонь вас не спалил?! Даже одежду? Вы прогнали сколопендру? Эту, с двенадцатью головами?

Он снова перешел на «вы» — наверное, зауважал. И впервые не употребил ни одного прилагательного. Вот это прогресс!

— Да я ее даже пальцем не тронул. Сама убежала.

— Почему?! Вы применили застрашное заклинание?

— Нет. Я же обещал, что без разрешения короля колдовать не буду. — Я скромно умолчал о том, что не смогу использовать чары даже с позволения его величества. И даже по приказу. И даже под угрозой смертной казни.

— Вот это силища! Нашего чародея в пыль, а вам хоть бы что!

— Где Брякун? — строго спросил я, вспомнив, кто привел нас в ловушку.

— Так он устал немного. Вот я из лучших побуждений и решил устроить ему небольшой отдых.

— А западню ты нам тоже устроил из «лучших побуждений»? — спародировал я певучий голос провожатого.

— Я не виноват. Мы, рядовые болотопроходцы, подчиняемся инфорам. Что они прикажут, то и делаем. А всех иностранцев приказано доставлять в тюрьму.

— Тех, кто из Стангары?

— Нет, всех.

— Почему?

— Говорят, сейчас большая нехватка рабочих рук. Но после случая со сколопендрой для вас точно сделают исключение. Я даже знаю, как это можно устроить. Деньги есть?

Оказывается, наш болотопроходец умел изъясняться и нормальным человеческим языком. Зачем тогда он разыгрывал дешевую комедию? Совершенно непонятно. Может, он не тот, за кого себя выдает? Но другого-то все равно рядом нет, а без проводника даже с пронырливым Брякуном здесь непросто. Придется использовать имеющиеся ресурсы.

— Деньги имеются, но если ты вздумаешь обмануть…

— Чтобы попасть под проклятие? — Пияр даже побледнел.

— Ладно, попробую тебе поверить. Рассказывай, что нужно делать?..

В поселок мы вошли после полудня и остановились во дворе родителей Пияра. В дом заходить не стали. Зачем лишний раз пугать народ?

— Побудьте здесь, а я пока сбегаю к одному очень полезному знакомому, — сказал болотопроходец, когда мы уложили на лавку гранчанина. Брякун совсем не держался на ногах.

Вскоре вышел отец Пияра.

— Ты, что ли, сколопендру испугал? — спросил он сурово.

— Вроде того.

— Молодец. У нас в поселке каждый второй пострадал от этой твари. Сын сказывал, ты можешь весь поселок от нее уберечь?

— Постараюсь, если ваш король позволит.

Тем временем мимо изгороди в сопровождении пастуха прошествовало стадо домашних животных. Здесь я снова увидел зебр и лосей, только более упитанных. Чуть погодя у забора начали собираться местные жители. Они с надеждой смотрели в мою сторону, отчего мне стало как-то не по себе, словно я уже обманул их. Особенно врезались в память огромные глаза маленького лупоглазого существа. В них затаилась такая глубокая тоска, что я почувствовал себя виноватым оттого, что этому ребенку плохо.

— Здравствуйте, соседи дорогие, — вернулся Пияр.

Он ненадолго забежал домой, затем пошептался с отцом. Вскоре вышла и матушка нашего проводника. Она растолкала гранчанина и заставила выпить специально приготовленный для больного напиток.

— Он из тебя быстро злые чары изгонит.

Через час Брякун действительно почувствовал себя лучше. На заседание суда он шел почти самостоятельно.

— Пияр, что за ребенок идет за нами от самой калитки твоего жилища?

— Это Руен. В прошлом году сколопендра сожгла его дом вместе с родителями. С тех пор он сам не свой.

— Бедняжка.

Вопрос легализации нашего пребывания на болотах решился благодаря связям «очень полезного знакомого» Пияра и деньгам Хрумстыча. Нам быстро отыскали уважаемых поручителей и задним числом организовали приглашение. Поэтому суд недолго рассматривал дело о нарушителях границы. Два инфора, присутствовавшие в зале, попытались вывести нас на чистую воду, но тут поднялся старший косячный (по-нашему — что-то вроде мэра).

— То обстоятельство, что Алексей поддерживает дружеские отношения с королем не слишком дружественной нам с некоторых пор державы, не делает его врагом нашего владыки. Всем известно, чем этот парень занимался в Стангаре. Он вернул власть законному правителю и наказал узурпаторшу. Такие деяния не могут не вызывать уважения у любого законопослушного гражданина. Поэтому я пригласил героя к нам. Думаю, наш повелитель будет рад переговорить с Алексеем.

По сведениям Пияра, приглашение обошлось в двадцать золотых монет.

— А почему нам, инфорам, не было известно о визите иностранца заранее?

— Плохо работаете, ребятки. Я был уверен, что вы-то уж непременно в курсе всех моих дел.

Своим замечанием глава поселка сильно задел надменных колдунов за живое, но продолжать дискуссию они не стали. Нам же выписали охранные бумаги, разрешение на проезд к столице болотного королевства и назначили сопровождающего — все того же болотопроходца. Его даже обязали (не без нажима со стороны инфора) ночевать с нами в одной комнате приграничной гостиницы.

Когда назвали Пияра, мне очень захотелось спросить, зачем нам проводник, который дальше окрестностей своего поселка нигде не бывал? Однако нагнетать напряженность в наши планы не входило. Чародеи и так сверлили нас убийственными взглядами.

— Пияр, кто такие эти ваши инфоры? Почему все их так боятся?

Абориген приложил палец к широкой губе, выразительно повращал глазами и громко произнес нараспев:

— Наши мудрые чародеи — очень достойные граждане! Они помогают простым людям и оберегают нас от коварных злодеев.

Брякун после микстуры пошел на поправку, но чувствовал себя пока неважно. Еще до захода солнца гранчанин улегся на топчан. Единственное, что его интересовало:

— Никто не видел мою веревку?

— Ты ее, наверное, в лесу потерял, — решил я.

— Да нет, в зале суда она была со мной. На поясе рядом с плетью. Странно: плеть на месте, а веревки нет? Надо будет завтра поискать.

Он немного поворочался и затих, а мы решили перед сном подышать свежим воздухом.

— Зря наш голова ссорится с колдунами, — Пияр сам возобновил прерванный разговор. — Они коварны и злопамятны. Никогда не прощают обид. А Гаур их сегодня серьезно зацепил. Инфоры всегда кичились всезнайством, и вдруг — такая оплеуха.

— Если они столь влиятельны, почему ни в суде, ни в поселковом управлении нет ни одного колдуна?

— Недавний королевский указ не разрешает чародеям управлять обычными людьми.

— Но ты же сам сказал: вы делаете все, что они приказывают.

— Чтобы не попасть под проклятие инфора.

— А ваш старший косячный его не боится?

— Он, как и любой чиновник, имеет защиту от колдовства, которую получает вместе с должностью.

— Тогда почему ты за него опасаешься?

— Уничтожить человека можно ведь не только чарами, — как-то очень печально ответил Пияр.

— Даже так? — Меня все больше удивлял этот парень. Слишком мало он походил на рядового стражника, пусть даже и служащего на границе. Неужели у них тут все такие?

— Инфоры на все способны. Поэтому, чем быстрее мы уйдем из поселка, тем лучше. Я слышал, колдуны считают тебя причастным к смерти своего собрата?

— Их всего двое.

— Это ровным счетом ничего не значит. Завтра их может оказаться больше. Давай лучше не будем на ночь глядя говорить о плохом. Пора уже и спать ложиться. Скоро совсем стемнеет.

— Ты иди устраивайся, я через пять минут подойду.

Справа у забора промелькнула знакомая тень. Когда Пияр скрылся за дверью просторного дома, ко мне подошел Руен.

— А ты правда не сгорел в пламени сколопендры?

— Правда.

— Сможешь ее победить?

— Точно не знаю. Надо попробовать.

— Пойдем со мной, что-то покажу.

Отказать этому ребенку я не мог.

Мы шли, не разговаривая, минут двадцать. Миновали окраину селения и добрались до казавшегося черным в вечерних сумерках поля.

— Прыгай вниз. — Ребенок остановился возле круглой ямы.

Дна сейчас видно не было, но я все равно прыгнул и оказался на полутораметровой глубине. В следующий миг рядом приземлился Руен.

— Сколопендра плюется огнем, — мрачно произнес он и достал спички. — Но в этой волшебной яме пламя не хочет гореть. Смотри.

Малыш зажег спичку и медленно опустил ее к ногам. Пламя погасло. Наверное, в яме скопился углекислый газ. Вряд ли в местной школе (если таковая вообще имеется) изучают неорганическую химию, поэтому сирота выдвинул свою теорию.

— Это волшебное место должно убить злую тварь. Приведи ее сюда и засунь все двенадцать морд в яму.

Бедный ребенок! Похоже, после смерти родителей он жил только одной мыслью — отомстить убийце. Паренек мечтал уничтожить огнедышащего хищника, а когда наткнулся на средство гашения пламени, то в юном сознании оно трансформировалось вполне определенно. Логическая цепочка выстроилась с детской непосредственностью: то, что убивает огонь, должно убить и создающего пламя. Тем более что нашелся человек, «способный» затолкать огромное чудовище в небольшую ямку.

— Спасибо, ты очень помог! Я запомню это волшебное место. А теперь давай возвращаться.

Сверху раздался шум приближающихся шагов, и Руен потянул меня вниз.

— Это плохие люди, — прошептал он.

— Завтра поутру они найдут труп Гаура в его собственном доме. Работа выполнена на совесть. — Незнакомый голос прозвучал совсем близко.

— Ты все сделал, как мы договаривались?

— Не беспокойтесь, я подвесил его на той веревке, что вы мне передали, а рядом бросил монетку с изображением остроухого урода.

— Тебя никто не видел?

— Обижаете! Я лишних следов после себя не оставляю. Только те, что заказывали.

— Вот и замечательно.

Сдавленный крик принадлежал, скорее всего, тому, кто «следов не оставляет». Как и тело, свалившееся к нам в яму. Хриплый бас второго я слышал сегодня в суде. «Инфоры отомстили за прилюдное оскорбление? Вот сволочи! Надо срочно кому-то рассказать. Секундочку. А про какую веревку он говорил? Не про ту ли, что пропала во время суда у моего друга?»

Мы с Руеном замерли на дне колодца, стараясь дышать через раз. Честно говоря, дышать было нелегко, поскольку кислорода с каждой минутой становилось все меньше. Однако сверху не доносилось ни звука. Вот и гадай: то ли убийца ушел бесшумно, то ли задумался о чем.

Я уже собирался высунуться из укрытия, когда раздался еще один, довольно высокий голос:

— Думаешь, сработает? Вдруг у этого пришельца с длинными ушами найдутся свидетели его невиновности?

— На всю ночь? Это нереально. К тому же завтра здесь будут два десятка наших коллег. Узколобые без своего косячного и пикнуть не посмеют от страха. А если и найдутся сумасшедшие — они рискуют надолго потерять дар речи.

— Значит, мы уже завтра сможем отправить этого типа к Каменным топям?

— Можем, но не будем. Он так стремится попасть к королю, вот пусть туда и отправляется. В кандалах и после нашей тщательной обработки.

— Зачем?

— Ты даже не представляешь, каким подарком судьбы для нас может стать этот национальный герой Стангары.

— Подарком?! Одного собрата мы уже потеряли из-за пришельца, а ведь он был довольно опытным инфором. Может, лучше — ну его к Каменным топям? Если этот тип таких дел натворил с Узрандой…

— Запомни, — обладатель баса резко перебил собеседника, — наш человек пал жертвой несчастного случая.

— Но ведь остроухий-то остался цел!

— А этому, наоборот, повезло. Я на суде прощупал красавца — магическими способностями он не обладает.

— А с Узрандой тоже произошла «нелепая случайность»? — Вопрос прозвучал провокационно.

— Нет, тут сыграл фактор неожиданности. Но с завтрашнего дня «убийца» старшего косячного будет находиться под нашим жесточайшим контролем. Вплоть до его встречи с королем.

— А вдруг Кварыч не захочет с ним общаться?

— Еще как захочет! Ему представится отличная возможность отыграться на близком друге Хрумстыча.

— А нам-то это зачем?

— Представляешь, что будет, если чужак совершит покушение на владыку?

Сначала повисла напряженная пауза, затем второй инфор возбужденно зашептал:

— Немало голов полетит с плеч. А уж войны с Стангарой точно не избежать.

— А если покушение будет удачным?

— О-о-о!!

— Вот и я так считаю. Лучшего случая для самых радикальных изменений в нашем болоте даже придумать сложно. И не надо ждать годами, все можно перевернуть за неделю.

— Прямо дух захватывает. А что будем делать со спутниками чужака?

— Ты меня спрашиваешь о таких мелочах?

— Хорошо. Я предчувствую, что завтра утром при задержании главного преступника они погибнут, уничтожив не один десяток честных граждан поселка. Народ будет запуган зверствами пришельцев.

— Неплохая мысль. Ее следует тщательно обмозговать у меня дома.

Они пошли прочь, а мы с пареньком наконец получили возможность выкарабкаться из душной ямы.

— Инфоры убили человека, они задумали злодейство, — тихо сказал Руен.

— Да, но об этом лучше пока никому не говорить.

— Почему?

— Они могут убить тебя и тех, кому ты расскажешь.

— Но они собираются…

— Знаю. — Я понял, что ребенок не успокоится, пока не сообщит кому-либо об инфорах, а это может катастрофически усложнить жизнь многим его односельчанам. — Но мы постараемся им помешать. Ты мне поможешь?

— Да, — твердо ответил он. — А потом ты накажешь сколопендру.

— Договорились.

— Брякун, Пияр, вставайте! Пожар! — Перед тем как разбудить своих спутников, я воспользовался позаимствованными у ребенка спичками.

Огонек только начинал разгораться, но магическое слово «пожар» подействовало безотказно: мужики подскочили как ошпаренные. Брякун открыл было рот, чтобы что-то спросить, но я приложил палец к губам, а потом довольно выразительно сомкнул руки на собственном горле. Они сразу поняли, что именно ждет заговорившего, поэтому молча оделись и спешно покинули дом.

— Ты что это задумал?! — уже на улице набросился на меня гранчанин. — Шашлык из нас решил сделать?

— Нет, пытаюсь спасти наши головы и жизни нескольких десятков болотопроходцев.

— Сколопендра? — испуганно поднял глаза Пияр.

— Гораздо хуже — инфоры. Нам нужно срочно покинуть поселок. Двое уже пострадали, но на очереди гораздо больше. — Я вкратце рассказал подслушанный разговор.

— Вам повезло, что они не стали закапывать труп. А зачем было гостиницу поджигать?

Постоялый двор к этому времени превратился в огромный факел.

— Инфоры утром собирались устроить там настоящую бойню. Ночной пожар должен их остановить. Колдуны решат, что мы сгорели заживо. Если же их не удастся обмануть, то к убийству старшего косячного нам припишут еще и поджог. Зато не будет смысла убивать других.

— Ну ты и молодец! Голова соображает! — похлопал меня по плечу Брякун.

— Инфоры просто так не отступятся. Они обследуют каждый уголек пожарища и вышлют погоню, — Пияр не разделял его оптимизма. — Нас все равно поймают. Только чуть позже. И жертв припишут, сколько пожелают.

— Одно дело — просто приписать, и совсем другое — настоящие жертвы. А насчет «поймают», это мы еще посмотрим. — Я был настроен весьма решительно.

Никогда раньше мне не приходилось оказываться в центре чьих-либо интриг. Даже фильмы, где разнокалиберные киношные злодеи непрерывно строят друг другу козни, меня особо не привлекали. Здесь же один остроухий тип с шарпеевской физиономией просто притягивал к себе всевозможные неприятности. Вот уж действительно: «не родись красивой». В случае чего тебя таковым сделают другие.

— Куда бы мы ни пошли, у инфоров везде глаза и уши. Они даже в курсе того, что происходит за границей. Нас схватят, и очень скоро. — «Задор» проводника не особо помогал настроиться на боевой лад.

— Если пойдем через долину Кипящих камней — не схватят, — неожиданно раздался тонкий голосок Руена.

— А ты что тут делаешь? Ну-ка бегом в поселок! — Болотопроходец только сейчас заметил ребенка.

— В поселок ему нельзя.

Пияр немного подумал и кивнул, соглашаясь.

— Но идти через долину…

— Какие проблемы?! — Щербатый мужик, похоже, выздоровел окончательно. — Нам с Алексеем кипящие камни — не препятствие! Мы в таких местах сухими из воды выходили — вам и не снилось!

У меня уверенности было поменьше:

— И что у вас там кипит?

— Вся долина во время дождя. А если в ясную погоду отколоть от скалы кусочек и бросить в лужицу — камень забулькает, как живой. И пахнет при этом жутко, прямо голова кругом идет.

— Зато никто из злодеев там нас искать не будет, — снова заговорил Руен, — а погода стоит сухая. На небе ни облачка.

— Инфоры действительно не будут искать в долине? — спросил я, глядя на мальчика.

— А какой смысл искать трупы? — тем же убитым голосом ответил Пияр.

— А есть другая возможность избежать встречи с колдунами? — Нужно было до конца прояснить ситуацию.

— Нет. Инфоры найдут везде, но на верную смерть в Кипящие камни они не пойдут.

— Тогда чего долго рассуждать? Идем в вашу долину, — решительно заявил Брякун. Он явно не желал снова испытать на себе силу болотных чародеев.

Как только мы поднялись на пригорок, в нос резко ударил запах тухлой рыбы. С холма открывался вид на унылую серую равнину с бесчисленными бледными струйками поднимающегося пара. Солнце, еще не оторвавшееся от линии горизонта, подсвечивало многочисленные лужицы и серо-белые камни, от которых исходил пар.

— Перед вами самое опасное место нашего королевства, — сообщил Пияр, указывая на дымящиеся струйки.

— А Гнилые болота? — спросил Руен.

— Там хотя бы кряги выживают, а здесь — никого. Мертвая пустыня, до которой еще нужно суметь добраться, не поломав при этом ноги.

Спуск в долину представлял собой почти отвесную скалу. Ни дорожек, ни тропинок здесь не было и в помине.

— Увижу того, кто стащил у меня веревку, шею сверну, — выругался Брякун. — Тут же невозможно спуститься.

— Я знаю дорогу, — подал голос Руен. Он повернул направо. — Пойдем покажу.

«Дорога» представляла собой нагромождение булыжников, которые по извилистой траектории спускались к подножию утеса. На мой взгляд, вероятность переломать себе кости здесь была ничуть не меньше, чем в любом другом месте, но юный гид двигался довольно уверенно. Мы старались не отставать.

— Ты бывал тут раньше? — спросил Пияр мальчика.

— Да. После смерти родителей я пришел сюда, чтобы последовать за ними.

— И что же заставило тебя вернуться?

— Они мне не разрешили. Сказали, что я должен избавить поселок от сколопендры.

В этом проклятом месте, где воздух наполнен ядовитыми испарениями, и у взрослого человека могли возникнуть галлюцинации, а что уж говорить про ребенка. Видения заставили мальчика вернуться домой и указали цель в жизни. Что ожидало нас, трудно было даже предположить. Ясно одно — длительное пребывание здесь грозило полным оболваниванием с тяжкими последствиями.

— Куда идти? — Я коснулся плеча болотопроходца.

Он указал на северо-восток.

— Давайте поторопимся.

— Вы опасаетесь погони? Ее не будет, — поспешил успокоить Пияр. — Мозги колдунов не выдерживают тяжелого духа долины дольше пяти минут.

— Сейчас меня беспокоят не инфоры, а то, как дымятся здешние камни.

Мальчик как раз отколол ножом небольшой кусок белого минерала и бросил его в лужицу:

— Смотри!

Вода «закипела», и из нее повалил белесый пар.

В детстве мы тоже любили баловаться с карбидом кальция. Откуда его приносили старшие ребята, я не помню, но так они демонстрировали свою «волшебную силу», а мы, малышня, стояли разинув рты. Потом в старших классах нам разъяснили это «волшебство», создающее горючий газ — ацетилен. А в результате единственное знание школьной программы по химии осталось в памяти только благодаря детским шалостям.

— Больше так не делай, — отобрав нож, строго предупредил я ребенка. Юный экспериментатор явно не знал, что выделяющиеся газы взрывоопасны и вызывают отравление. — Всем прикрыть лицо!

Холодное оружие паренька как раз пригодилось для изготовления повязок.

Четверо путешественников, похожие на санитарных врачей в карантинной зоне (если бы одежда была белой) или на бойцов спецподразделения во время тайной операции (будь мы в камуфляже), торопливо двинулись по мрачной пустыне. Чем выше поднималось солнце, тем легче становилось дышать: роса испарилась, а поднявшийся легкий ветерок нагнал в долину свежего воздуха. О большем пока не приходилось и мечтать.

— Ну и жара тут! — пожаловался Брякун. — Хоть бы одна тучка на небе появилась. Я скоро расплавлюсь.

— Ты еще дождика попроси, — с легкой иронией заметил я.

— Тоже не помешало бы. Пусть даже ливень — все лучше этого пекла.

— Ливня захотел? Ты что?! Забыл, как эти камушки ведут себя в воде? Да тут такое начнется…

— Алексей! — тревожно позвал шагавший сзади болотопроходец. — С юга показались облака. Подозрительно похожие на дождевые.

Я оглянулся:

— Брякун, твоя работа?

— Я нечаянно, — принялся оправдываться он, словно действительно имел отношение к появлению туч.

— Ладно, разбираться некогда. Теперь нас могут спасти только быстрые ноги.

Мы побежали от дождя. Причем не для того, чтобы не промокнуть, а чтобы не сгореть или не отравиться. Все у них здесь не как у людей!

Через несколько минут наше движение, естественно, замедлилось, а тучки, наоборот, усилили свой натиск, становясь все темнее и темнее. Когда сзади раздались первые громовые раскаты, у меня открылось второе дыхание, однако использовать его не удалось: Руен совсем выдохся, немногим от него отличались и Брякун с Пияром.

Я остановился. Когда руки и ноги не справляются с поставленной задачей, приходится на полную катушку подключать голову.

— Идите вперед, не ждите меня. Я догоню.

Брякун порывался остаться со мной.

— Ты хочешь, чтобы я тебя потом на ручках, как девушку, нес?

Угроза подействовала, и гранчанин побрел за аборигенами.

«Интересно… Ветер дует в одну сторону, а тучи движутся в другую. Почему? Непонятно. Правда, это нам только на пользу. Пожар, который обязательно возникнет от молнии при попадании в газ, будет распространяться не к нам, а от нас. Главное, чтобы он возник за спиной. Облака низкие. Ацетилена в ливень тут выделится столько, что нужно ожидать взрыв и резкий подъем температуры. Настолько резкий, что влажность понизится. Или нет? Если первое предположение верно, глядишь, и дождь прекратится, — обрывки разных мыслей прыгали, как шарики пинг-понга. — Огонек нужно успеть разжечь самим до того, как он возникнет от молнии».

Лужиц тут имелось предостаточно. Оставалось только отколоть куски карбида побольше и разбросать их по линии фронта надвигавшегося дождя, которая четко определялась по клубам поднимавшегося стеной пара.

Когда над бурлящими пузырьками заиграли синие язычки пламени, я дал волю своему второму дыханию. Полоса бледного пара подобралась совсем близко.

Шум наступающего дождя, шипение вырывающегося газа, топот собственных ног — все оборвалось в один миг вместе с оглушительным хлопком.

Очнулся я от шепелявого голоса, звавшего меня по имени.

— Алексей, хватит прятаться! Ты где?

— Тут. — Язык во рту еле ворочался, и мне показалось, что говорит кто-то другой, а не я.

Ко мне подбежали все трое.

— Ты взорвал тучу?! — восхищенно спросил Руен.

Я бросил мутный взгляд на небо. Ни облачка. Ветер тоже прекратился, словно где-то вдалеке выключили огромный вентилятор.

«Я тучи разгоню рука-а-а-ми». — Во взбудораженном мозгу принялась бесконечно повторяться одна и та же фраза из некогда популярной песни.

— Больше не заказывай дождя, пожалуйста. Пусть уж лучше будет пекло.

— Договорились, — заулыбался гранчанин.

— А сколопендру ты тоже сумеешь взорвать? — Малец ни на минуту не забывал о главной задаче своей жизни.

— Погоди, дай ему сначала прийти в себя. — Болотопроходец помог мне подняться.

— Приходить в себя будем потом, а сейчас нужно поскорее убираться отсюда. Сколько нам еще топать?

— Точно сказать трудно, но, думаю, где-то около трех часов.

— Почти ничего. Тогда — вперед!

Легкая вибрация под ногами мне как-то сразу не понравилась, а произошедшее за ней — еще больше: торчавшие из земли камни начали медленно уходить под землю. Когда они скрылись полностью, пошел обратный процесс: на поверхность из глубины стали появляться новые, более чистые и яркие. Причем многие из валунов не придумали ничего лучшего, как вырасти прямо из луж.

— Обновление долины, — благоговейно прошептал Пияр. — Говорят, такое происходит лишь раз в десять лет.

Все вокруг заволокло белым дымом. И почему на уроках химии нам говорили, что газ бесцветный? Под ногами разлился бледно-молочный туман, а в висках застучало так, что я начал опасаться, как бы не лопнули кровеносные сосуды. Черепную коробку скрутила дикая боль, невольно напомнившая недавнего сожителя, который пытался качать права на мое сознание.

«Салимангр меня задери! Мы же почти вырвались! И так нелепо попасть под редчайший катаклизм. Он что, специально ждал, пока моя нога ступит в эту проклятую долину?»

Теряя сознание, мои спутники почти одновременно опустились на землю. Меня же в вертикальном положении удерживало то ли собственное врожденное упрямство, то ли необычная сила, доставшаяся в нагрузку к шарпеевской морде. Вполне возможно, что сейчас они объединились.

«Звал? — в мозгу проявился знакомый недружелюбный голос. — Чего надо?»

«Вот и обещанные галлюцинации начались», — прямо из тумана появилась черная тень худощавого мужичка.

— Ты кто — привидение?

«Не узнаешь? Я-то Салимангр… А вот как ты проведал про долговое желание? Неужели Чурван разболтал? Давай побыстрее говори, чего надо. Некогда мне тут с тобой лясы точить!»

— Перенеси меня с друзьями на другой конец долины Кипящих камней, — несмотря на замутненный разум, желание я выговорил четко и, указав направление на северо-восток, добавил: — В ту сторону.

«Хорошо. Теперь мы квиты окончательно».

Призрак мгновенно испарился. Туман — тоже. А у меня под ногами простиралась зеленая трава, и вдали в низине виднелась мрачная степь, покрытая низкими облаками. Когда там начали взрываться клубы пара, мои спутники очнулись.

— Что случилось? — спросил Пияр.

— Ваша темпераментная долина сердится, что упустила из своих жарких объятий четверых пешеходов.

— А как мы здесь оказались?

— Мне вернули один старый должок. Подробности потом, а теперь хочется немного отдохнуть. Разбуди через часик, а лучше — через два.

Растолкали меня перед заходом солнца.

— Все просто здорово! — радостно доложил Пияр. — Мы оказались неподалеку от Горбянска. Это стайный городок срединных болот.

— С какой тайной городок?

— При чем здесь секреты? У нас в государстве свое разделение по значимости: совсем малые города называются гуртными, средние — стайные, а большие — армадные.

— А что такое срединные болота?

— Это уже территориальное разграничение: есть нейтральные, краевые, срединные и центральные земли.

«Неужели у них на болоте все охранники так хорошо разбираются в административном устройстве? Прямо гид-профессионал! Не удивлюсь, если чуть позже Пияр прочитает нам подробнейшую лекцию о политическом устройстве государства».

— На моей карте, — я вытащил из кармана подаренный Хрумстычем клочок бумаги, — Горбянска нет.

— Можно взглянуть.

Болотопроходец взял лист в руки.

— Куда ты нас завел?! — начал закипать Брякун. — Опять ловушка?

Руен недовольно посмотрел на взрослых и отошел в сторону.

— У вас подметная карта. Знаете, что находится в том месте, где на ней обозначена столица?

— Откуда же нам знать.

— Голодное озеро. — Пияр непроизвольно вздрогнул, произнеся страшное название.

— А что ж вы его не кормите?

— Оно себя снабжает пищей само — теми, кто путешествует по таким вот картам.

— Значит, Кварыч скармливает водоему иностранцев?

— Не только иностранцев. О Голодном озере даже у нас знают немногие.

— Там нельзя купаться? Вода грязная? — принялся допрашивать Брякун.

— Там не то что купаться — близко к воде подходить нельзя.

— Почему? — не отставал гранчанин.

— Черная жижа, которой наполнено озеро, сама нападает на зазевавшихся прохожих. Стоит лишь подойди ближе пяти шагов.

— Слушай, а откуда тебе известно об озере? — как бы невзначай задал я вопрос.

— Бабушка рассказывала, — поспешно ответил Пияр.

— Понятно. Об инфорах, о подметной карте, о Голодном озере, о дороге через долину Кипящих камней (Брякун, если я чего-то забыл, ты дополни)… он узнал от бабушки. А кем она работала в молодости? Супершпионом?

— Откуда ты все это знаешь? — Гранчанин на всякий случай вытащил свою плеть. — Не слишком ли много для обычного деревенского парня, который нигде и никогда не был?

Абориген немного стушевался. Он посмотрел на сидевшего поодаль Руена и шепотом ответил:

— Это не совсем так…

— Мы готовы тебя выслушать.

Болотопроходец тяжело вздохнул и начал говорить:

— Пять лет назад при дворе его величества была создана особая служба, во главе которой стоял второй советник короля Гвиед. Он занимался вопросами безопасности королевского окружения, и под его подозрение попали инфоры. Три года мы с величайшей осторожностью подбирались к их секретам. А потом вдруг началась череда несчастных случаев — люди Гвиеда пропадали один за другим. А после скоропостижной смерти самого второго советника оставшиеся в живых агенты попытались скрыться в глухих провинциях. Но нас и там обнаруживали колдуны. Полагаю, меня они тоже заподозрили. Чем иначе можно объяснить настоятельную рекомендацию инфоров проживать в гостинице совместно с вами?

— Что же получается? Ваш Гвиед так и не успел ничего сделать? — Брякун убрал свою плеть на место.

— Не совсем. Он добился, чтобы инфоры не занимали руководящих постов и не допускались во дворец его величества.

— Так ты шпион? — тихо спросил я.

— Нет, я бывший агент несуществующей ныне службы, который, по твердому убеждению наших чародеев, слишком много знает.

— Если ты агент, почему в лесу завел нас в ловушку?

— Я решил, что ваше появление — провокация колдунов. Особенно когда ты назвался агентом, но не ответил на пароль. — Пияр от волнения снова перешел на «ты».

— А теперь ты так не думаешь?

— Что бы ни задумали инфоры, они никогда не рискуют собой. Других могут положить сотнями, но потеря даже одного собрата для них огромная трагедия.

У меня в голове крутилось множество вопросов. Непонятно было, как он устроился на столь необычную работу, если, по легенде, не покидал окрестности поселка? Когда успел пройти учебу и многое другое? О каком пароле шла речь? Но тут Руену надоело одиночество, и он подошел к нам.

— Вы еще долго будете шептаться? Нам надо идти, скоро совсем стемнеет.

— Уже идем.

Сразу за долиной Кипящих камней начинались срединные болота. Местность вокруг изменилась: почва начала пружинить под ногами, словно мы шли по матрацам. Трава здесь росла пучками. Мой нос раздирало, будто там завелись муравьи, и отряд двигался под неумолчный аккомпанемент моих чихов.

— Эдак мы далеко не уйдем, — заволновался Пияр.

— Ничего не могу с собой поделать. Мой организм даже в вашем мире не желает мириться с болотными растениями, а под рукой никаких лекарств.

— По лекарствам у нас кикиморы большие знатоки. В Горбянске попробую к ним зайти. А вам с Брякуном придется подождать за стенами.

Стенами стайного городка служила изгородь из тонких спиралевидных прутьев. Не доходя до нее с полсотни шагов, болотопроходец остановился и указал на поросший знакомыми кустами холмик в стороне от населенного пункта:

— Спрячьтесь там и ждите. Как только узнаю новости и запасусь продуктами на дорогу, сразу приду к вам. Алексей, можно тебя на минутку?

Мы отошли в сторону.

— Слушаю.

— В городе может случиться всякое. Если не вернусь, добирайтесь в столицу сами. Руен поможет разузнать дорогу. Запомни главное: если к тебе кто-либо обратится со словами: «Говорят, на границе многое сходит с рук из того, за что в глубинке могут посадить на кол», ответь такому человеку: «Глупости говорить — много ума не надо». В дальнейшем он поможет.

— Спасибо.

— Пока не за что. И еще, что касается инфоров. В борьбе с ними можешь смело рассчитывать на поддержку со стороны кикимор. Бабы эти в магическом смысле по сравнению с колдунами — ничто, но по хитрости и коварству, по знаниям болотных премудростей им нет равных. Вот почему инфоры стараются не связываться с остроносыми старушками, а те при любой возможности рады подложить тухлую жабу под нос спесивым чародеям.

— Буду иметь в виду.

Пияр пожал мне руку, словно прощался навсегда, и побрел к городу.

— Что за секреты поведал тебе наш друг? Не поделишься? — ревниво спросил Брякун, когда мы разместились среди зарослей.

— Пияр посоветовал в случае чего обращаться к кикиморам. А вообще мне его напутственная речь не понравилась. Сложилось впечатление, что он прощался.

— Решил нас бросить?

— Вроде нет.

— Тогда ладно. А про кикимор он правильно сказал. Если с этими тетками найти общий язык, с ними можно ладить.

— Ты когда за средством от комаров ходил — нашел?

— Если бы не нашел, живым бы оттуда не вернулся. Знаешь, какими угощениями меня поначалу собирались потчевать?

Я уже хотел было поинтересоваться, но в последний момент передумал:

— Мне, наверное, об этом лучше не знать.

— Соображаешь…

— Дядя Брякун, а мне по секрету не расскажете?

— Тебе? Конечно, расскажу. Ты же местный.

Несмотря на то что сегодня я уже спал днем, рассказ гранчанина оказал на меня снотворное воздействие. На описании второго экзотического блюда меня унесло в царство Морфея, а там… Только и показывали, что гусениц с ластами, сороконогих рыб, рогатых моллюсков и прочую копошащуюся живность, умоляющую лишь об одном: «Съешь меня!»

От такого обилия неаппетитной пищи я, естественно, проснулся и, зажав пальцами нос, едва удержался, чтобы не чихнуть. «Все-таки надо будет зайти к кикиморе. Аллергия совсем замучила».

Ночное небо над головой сверкало тысячами звезд, издалека доносилось кваканье страдающих бессонницей лягушек, периодически ухала какая-то птица. Ложиться снова и досматривать ужастик мне не хотелось. Я встал и, стараясь не шуметь, выбрался из укрытия.

С высоты холма Горбянск мерцал немногочисленными огоньками. Некоторые из них перемещались. Однако огоньки горели в ночи не только в городе. Болото также светилось: яркие точки за изгородью ни секунды не стояли на месте. Надо же, как забавно: вверху сияющие звезды замерли неподвижно, словно боялись отойти даже на миг, как бы кто другой не занял насиженное место, а внизу те же звездочки бегали, как непоседы. Мне сейчас нравилось и то и другое.

Не нравилось только отсутствие Пияра.

Сколько времени нужно, чтобы разузнать новости и запастись продуктами? Имея доступ в Интернет да какой-нибудь супермаркет в пяти минутах ходьбы от дома — не так уж и много. Но в Горбянске вряд ли известно о Всемирной паутине, да и с ночными магазинами могут возникнуть проблемы. Оставалось надеяться, что болотопроходец устроился на ночлег и решил дождаться утра, когда начнут работать рынки.

Мысли о продуктах снова разбудили мой голод. А до утра еще долго. Зря я поднялся, надо было досмотреть кино про ластоногих гусениц. Может, на вкус они гораздо лучше, чем на внешний вид? Меня передернуло от отвращения, и голод слегка отступил. Наверное, тоже решил дождаться утра.

— Алексей, если будешь спать и дальше, завтрак закончится без твоего участия. — После внезапного пробуждения этой ночью мне долго не удавалось уснуть, а стоило наконец задремать, как раздался голос болотопроходца.

«Как же ты не вовремя», — мысленно проворчал я, но тут мощным крещендо напомнил о себе позабытый мною желудок.

— Уже бегу.

Ранний пикник продолжался в безмолвии до тех пор, пока голодная компания не «заморила червячка», полностью уничтожив содержимое импровизированного стола. Только затем мы смогли начать связный разговор.

— Что у нас хорошего, кроме завтрака? — Мне хотелось выяснить подробности ночного похода Пияра в город.

— Немного. Первая новость довольно неприятная. Но, с другой стороны, если подумать, может, все еще и к лучшему.

— Что же это за новость?

— Кровожадный преступник, убийца старшего косячного и злостный поджигатель Алексей, прибывший к нам из Стангары, схвачен доблестными инфорами и под усиленной охраной отправлен на королевский суд. В городе только и говорят о злодеяниях человекоподобного монстра.

— Значит, поймали-таки, гады, — вздохнул я. — Вот не повезло!

— Совсем наоборот. — Пияр принял мою иронию за чистую монету. — Они уверены, что мы погибли в долине Кипящих камней…

— …но отказываться от своих планов не желают?

— Ага. Они подготовили двойника и ведут его к Кварычу.

— И что же в этом хорошего?

— Нас никто не будет разыскивать. Не надо прятаться по глухим местам и не придется пробираться к столице окружными путями, — объяснил болотопроходец.

— Так-то оно так… Только если они привезут двойника и исполнят задуманное, говорить уже будет не с кем. А дело у меня к вашему повелителю очень серьезное. — Возникший на мгновение в памяти образ незнакомки из метро заставил сердце забиться быстрее.

— Вот поэтому нам и нужно попасть во дворец раньше колдунов. Они идут в обход долины Кипящих камней через Лварск, а мы — по прямой. Да еще и вышли загодя, — прервал размышления Пияр.

— Что такое Лварск?

— Стайный город, между Каменными топями и долиной Кипящих камней. Его еще называют западными воротами в срединные болота.

— И на сколько мы опережаем инфоров?

— Почти на сутки.

— Значит, можем подготовить ребяткам неплохой сюрприз. — В моей голове начал прокручиваться новый план.

— Можем? — загорелся Пияр.

— А нас во дворец без приглашения пропустят? — осадил его воодушевление Брякун.

— Трудности могут возникнуть, но мы что-нибудь придумаем. Главное — быстрее добраться до столицы.

— Ты обещал зайти к кикиморам за лекарствами, — громко чихнув, напомнил я о своей проблеме.

— Заходил, спрашивал, — тяжело вздохнул болотопроходец. — Чтобы найти средство от такой болезни, требуется личное присутствие пациента. Пригласить тебя в город я не рискнул.

Еще до рассвета мы обошли Горбянск стороной, но по протоптанной дороге идти не довелось.

— С твоими «апчхи» мы все время под пристальным вниманием окружающих, — предостерег Пияр. — Особенно это опасно в больших городах. Там колдунов много, а вот чихающих жителей днем с огнем не найдешь.

— Я же не специально.

— Понимаю. Наверное, стоит сначала заглянуть к кикиморам.

— Тут недалеко есть еще город?

— Нет. Большинство остроносых дам по старинке обитает посреди болота.

За стайным городком начинались густые заросли камыша. Здесь вода стояла уже по щиколотку и жутко досаждали назойливые комары. Причем ни Пияра, ни Руена эти кровососы не трогали, а вокруг нас с Брякуном роились, словно осы возле перезрелого винограда на рынке. Ни капюшон, ни бесконечные «аплодисменты», ни взрывоподобное «апчхи» — ничто не спасало от маленьких вампиров. Поэтому, когда впереди показался шалашик из высушенного камыша, я обрадовался ему, как потерявшийся ребенок, нашедший маму.

— Почитаемая сударыня принимает сегодня незваных гостей? — Пияр задал вопрос нараспев, остановившись за пять шагов до шалаша.

— Пошли прочь, окаянные! Мы нонче не в духах, — противным писклявым голосом ответили болотопроходцу.

— Не повезло, — виновато развел он руками. — Пойдем дальше, может, найдем тетку посговорчивей.

— Еще чего! — Вперед вышел Брякун. — Кто же так с женщинами разговаривает? Учись!

Гранчанин направился прямиком в жилище кикиморы, и через секунду оттуда донесся визг хозяйки:

— Нахал! Ты куда прешься без дозволения?! Изведу, заморочу, утоплю в болоте!

— Молчи, женщина! Мужик в дом пришел.

— И че?

— Как — «че»?! Угостить надо? Надо! Добрым словом приветить, о здоровьице поспрошать. Глядишь, у нас с тобой и беседа заладится. Я тебе чего интересного расскажу, ты — мне.

— Если ты только за этим пришел, убирайся, пока цел!

— Мне показалось, или ты грубишь? Странно, с виду — вроде как благородная дама, я даже хотел диковинку показать, какую ни одна из твоих товарок еще не видывала. Представляешь, сколько ты при случае своим соседкам рассказать сможешь?

— Да ну? — В писклявом голосе явно наметилась заинтересованность.

— А если я сейчас уберусь, нас в дом наверняка примет другая кикимора. И что?

— Что?

— Придется тебе все новости от других узнавать. Усекла?

— Не совсем. Ты куда клонишь?

— Да никуда я не клоню. — Гранчанин перешел на бесстрастный тон. Выдержав небольшую паузу, чтобы хозяйка успела переварить поступившую информацию, он продолжил: — Ну хорошо, пойду я. Вижу — ты и вправду не в духе. К тому же и с соображением не в ладах.

— Погодь, погодь, лукавый! Мой дом гостям всегда открыт. А где диковинка-то?

— Значит, ты нас приглашаешь?

— А куда ж от тебя денешься? Сам сказал — мужик в доме. А коли судить по речам витиеватым — всамделишный. И, кажись, я знаю, как тебя кличут. Ты, случаем, не Брякун?

— Он самый. А я уж думал — забыли, обидеться хотел.

— Любая достойная кикимора наслышана о твоих подвигах. Зови, зови своих спутников.

— Вот диковинка. — Гранчанин скинул капюшон с моей головы.

— Апчхи! — вместо «здравствуйте» выдал я.

— Здравствуйте, — болотопроходцы преклонили головы.

— Да чтоб мне с инфором на одной кочке… — выругалась остроносая тетка. — Нешто это тот самый Алексей, о котором жужжит все болото?

— Да, это я.

— Сбег-таки от злодеев лобастых?

— Вообще-то меня еще никто не ловил, — осторожно поправил я старушку.

— Да мне только давеча Касапытиха вести с города притащила. Соврала, поди?

— Не она, — подключился к разговору Пияр.

— А кто?

— Инфоры.

Хозяйка шалаша состроила брезгливую гримасу:

— И какая им с того выгода будет?

— Колдуны считают, что настоящий Алексей погиб. Двойник им нужен, чтобы ближе к королю подобраться.

— У, злодеи! Никак убивство задумали?

— Вы весьма проницательны, уважаемая.

— А ты, значит, ведешь команду, чтобы нашего Кварыча спасти? — скептически спросила кикимора, повернувшись к гранчанину.

— Король ваш мне не нужен, это у Алексея к нему дело. А вот инфорам испортить праздник хочется. У меня к этим паразитам свои счета.

— Никак обидели изверги?

— Разозлили, — уточнил гранчанин. — Но я найду способ нагнать на них страху. Они у меня век заикаться будут.

— Как я тебя понимаю, лукавый мой, как понимаю! При удобном случае кликни меня иль кого из подруг. Любая кикимора знает тысячу способов, как застращать лобастых зазнаек. А с Кварычем будь осторожней. Повелитель наш — мужик непростой. Характер имеет скверный, веры ни к кому не испытывает, а тех, кто супротив слово скажет, запросто извести может, — постаралась предостеречь «лукавого» кикимора.

— Не впервой — прорвемся, — уверенно ответил Брякун. — Ты лучше моему другу снадобьями помоги.

Карпылина, как звали хозяйку дома, который «всегда открыт гостям», к столу не пригласила. Однако просьбу героического Брякуна все же выполнила. Нам выдали мазь от насекомых, после чего остроносая занялась моей аллергией.

Перечислив все известные ей болотные растения, кикимора отметила те, при упоминании которых я чихал. Затем вытащила котелок, наполнила его мутной жижей и какими-то порошками из сундука, тщательно взбила месиво венчиком и залила подозрительно красной жидкостью из глиняного кувшина. Как ни странно, но после всех действий «фармацевта» на стол из котла упала абсолютно белая тестообразная масса. Карпылина быстро порезала ее на кубики и скороговоркой выпалила название всех аллергенов. Естественно, я чихнул так, что едва нос не оторвало. Зато кубики прямо на глазах уменьшились в размерах и затвердели.

— Готово. Забирай и пользуйся на здоровье. Одной хватит на полдня.

Белые пилюли, созданные на болотной жиже и чьей-то крови, инстинктивно вызывали у меня внутренний протест.

«Это сколько ж там микробов?»

— Глотай, глотай, красавчик. Хуже не будет.

Я собрался с силами и все же заставил себя вкусить плоды трудов остроносого фармацевта. Эффект сказался молниеносно: белый кубик еще не упал на дно желудка, а насморка — как не бывало.

— Вы волшебница! — искренне восхитился я.

— Да ну, — тетка кокетливо потупила взор, — скажешь тоже. Так, балуемся по мелочам.

— Брякун, это какими же подвигами ты сумел прославиться среди кикимор? — задал я долго мучивший меня вопрос сразу, как только мы покинули «гостеприимную» хозяйку.

— Да какие там подвиги, — отмахнулся гранчанин. — Случайно оказался в нужное время в нужном месте. И плетка моя была под рукой.

— Ты от ответа не увиливай. «Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее».

— Да говорю же — ничего особенного. По правде сказать — вспоминать стыдно. У нас в Гранске говорят: не встревай, когда бабы меж собой отношения выясняют. А я как увидел клубок из кикимор, катающихся по траве, не сдержался и отстегал их плеткой.

— Ты?! — Я даже остановился.

— А что было делать? Смотрю, а они бешеные! Того и гляди волосы друг другу вырвут и глаза выцарапают. Попытался словами вразумить — не реагируют. Только плетка и спасла.

— От чего?

— От проклятия. Оказывается, те три тетки невзначай чародея оскорбили, а он по глупости наслал на них заклинание ярости. Вот кикиморы друг друга и мутузили, пока я не вмешался.

— Твоя плеть смогла излечить от чародейства?

— Не совсем. После удара их ярость переключилась на меня. А если кикиморы объединяются против одной цели, то легче избавляются от чужеродного колдовства. Когда они меня схватили, стали думать, как наказать позаковыристей. А подумав немного, принялись благодарить.

— Неужели перебороли собственную ярость?

— Нет, отложили ненадолго. Я потом слышал, что в приграничье нашли колдуна. Разобранного на три части.

— Погоди. Пияр, ты говорил, что кикиморы не могут тягаться с инфорами?

— Если действовать магией, — уточнил болотопроходец. — Но тот чародей действительно не отличался большим умом или понадеялся, что тетки уничтожат друг друга. Обычно высоколобые стараются не пересекаться с кикиморами. У нас в народе говорят: на всякий случай лучше уступи дорогу даме — вдруг она окажется остроносой?

После того как пропала резь в глазах, исчез бесконечный насморк и отступила непреодолимая тяга начхать на каждый камыш, путешествие по болоту предстало в совершенно ином свете, даже несмотря на то, что мне на голову задом наперед нахлобучили капюшон и все происходившее я мог видеть лишь сквозь узкие щелки прорезей. Так нам с Брякуном посоветовала сделать Карпылина.

— Пусть думают, что вы страхолюдины из Черноомутья. Гости они тут редкие, мало кому известные. К тому же им в срединных болотах запрещено лицо показывать.

Пришлось срочно переделывать костюмы, но оно того стоило. Уже через пару часов мы двигались по прорубленной в камыше широкой дороге, выложенной из стволов похожего на бамбук растения.

После полудня камышовый тракт наполнился путешественниками. В основном на нашем пути встречались болотопроходцы. Однако не только они топали по пустотелым стволам. Мы встретили трех невысоких мужичков со спутанными бородами, которые, сгорбившись, тащили здоровенные мешки. Пияр сказал, что это камышатники несут растительный пух на базар. Видели мы и пузатого водяного, восседавшего в портшезе. В качестве носильщиков он использовал четверых соплеменников нашего гида. Вообще в это время по своим делам тут двигалось множество диковинных представителей болота.

И вдруг всех переполошил чей-то грозный рев.

Едва не сбивая нас с ног, перепуганные существа бросились в обратную сторону. Они бежали, не замечая перед собой ничего, и нам пришлось сойти с настила, чтобы не быть раздавленными.

— Твои гости? — Степенный болотопроходец, которого торопливо несли четверо соплеменников, заметил нас и приказал носильщикам остановиться рядом с Пияром.

— Мои, господин гуртовой.

— На дороге сумасшедший тигр. Пусть они покажут ему свои лица. Я разрешаю.

— Сейчас сделаем.

Гуртовой отошел на сотню шагов, желая лично понаблюдать за исполнением распоряжения. Нам пришлось подчиниться.

— Страхолюдины вызывают ужас у большинства обитателей болот. Только сколопендра да синий тукреб не боятся жителей Черноомутья.

— Мне показать личико вашему тигру?

— Попробуй, но учти: камышовый тигр никогда не нападает лоб в лоб. Или со спины, или сбоку. Если начнет метаться из стороны в сторону — сразу беги. Хотя… — Пияр запнулся, — чиновник назвал его сумасшедшим. Наверное, потому что зверь выскочил на дорогу.

— Значит, этот может сделать исключение из своих правил?

— Не знаю. Вон он бежит, приготовься. Я буду… почти рядом.

Времени оглядываться, насколько близко от нас с Брякуном расположится бывший агент, не было, но звук удалявшихся шагов не смолкал долго. Или мне так показалось?

— Крупная киска, — прокомментировал гранчанин. Его рука потянулась к поясу.

— Брякун, не спеши. Может, действительно удастся договориться мирно. Чем мы хуже страхолюдин?

— Не надо обобщать, — не мог промолчать Брякун.

Я снял капюшон и, улыбаясь во всю пасть, сделал шаг навстречу.

Зверь остановился. Он действительно походил на тигра, но имел более длинные конечности, приплюснутое, как у гончей, тело и зеленые полоски на коротком меху песочного цвета.

— У меня сегодня тоже был нелегкий день. И все же я предлагаю разойтись без драки. Хорошие киски по пешеходным дорожкам не шастают.

Хищник оглянулся назад, словно хотел убедиться, не стоял ли кто за его спиной. Ни хороших, ни плохих «кисок» позади себя он не обнаружил. Однако что-то все же привлекло его внимание в камышах справа, и тигр грозно оскалился.

Я посмотрел туда же, но увидел лишь отдаленное колыхание камышей. Кто-то быстро убегал прочь от дороги. «И почему бы тебе не пуститься вдогонку?» — промелькнула эгоистичная мыслишка. Однако зверь не спешил в заросли. Наоборот, он двинулся вперед.

— Но-но, только без глупостей! Я ведь и покусать могу. — В подтверждение своих слов я так сильно клацнул зубами, что у меня отдалось в ушах.

Тигр опустил голову и приготовился к прыжку. Похоже, он не внял голосу разума.

— Брякун, теперь можешь доставать плеть. Мы с ним не договорились.

Для зверюги мои слова стали сигналом к атаке, и она прыгнула… Точнее, попыталась это сделать. В самый неподходящий момент задняя лапа животного отыскала брешь в дорожном покрытии и провалилась. Кошка, оттолкнувшись, дернулась вверх, мгновенно рухнула вниз и завыла так, что сердце защемило.

— Ага, попалась, тварь полосатая! — На хищника с победным криком первобытного человека устремился гранчанин. Он даже успел два раза щелкнуть своим любимым оружием прежде, чем зверь бесследно исчез.

— Ты что сделал? Где животное?

— Это не животное. — Сейчас в голосе друга не было ни капли задора.

— А кто?

— Оборотник.

— Может, оборотень?

— Нет. Оборотни среди бела дня не бегают, да и превращаться они могут только в одно какое-то животное. А этот сначала был тигром, а как в беду попал, стал крысой — и деру.

— Выходит, в болотах еще и оборотники водятся? Пияр нам о них ничего не рассказывал. Опять темнит?

— Пияр тут ни при чем. Оборотник где хочешь может появиться. Только вот нападает он не на каждого.

— Ну так мы с тобой здесь гости нечастые, вот он и выделил пришельцев среди прочих.

— Еще раз говорю. Не надо обобщать. Тигру был нужен только ты.

Я увидел возвращавшегося болотопроходца с Руеном. За ними шел гуртовой и еще несколько аборигенов.

— Пора маскироваться. Где мой капюшон?

Головной убор с прорезями валялся на дороге, и я поспешил спрятать лицо.

— Благодарю вас, почтенные, за оказанную услугу. — Гуртовой протянул три монеты. — Надеюсь, моя благодарность более чем сполна возместит причиненные неудобства.

За спиной сановника Пияр отчаянно жестикулировал. Я понял по его знакам, что нам нельзя открывать рта, и одну монету следует вернуть обратно. Так я и сделал.

Высокий чиновник состроил кислую физиономию, словно я его обокрал, но ничего не сказал. Он забрался в портшез и подал сигнал своим носильщикам.

— Что за условности? Он что, не мог дать нам две монеты?

— Мог и одну, если совсем жадный. Дело в том, что у нас любая благодарность, проявленная стоящим выше по положению, считается чрезмерным благом. Поэтому ты и должен был возвратить часть обратно. Причем я-то пытался объяснить, что оставить себе следует одну монету, а две — вернуть.

— Мы, значит, ограбили «доброго» гуртового?! — усмехнулся Брякун.

— Конечно, — на полном серьезе ответил болотопроходец. — Гуртовой навел порядок на центральной дороге королевства с привлечением провинциальных жителей. Такая работа оплачивается тремя монетами. Из государственной казны. А лично ему вы вернули всего одну.

— Действительно — ограбили парня. А почему с ним нельзя было разговаривать?

— Чиновники опасаются заговорного слова от страхолюдины.

— Ты же говорил, что начальству магия не страшна.

— Так то — магия, а то — дурной наговор, который шлейфом будет следовать за человеком. Простому болотопроходцу наговор не страшен, а чиновник может должность потерять.

— Леший меня задери! Сколько же правил и законов следует выучить, чтобы тут у вас не пропасть. С одной не разговаривай — сожрет, другому верни часть подарка — иначе обидится, за третьим смотри, как бы не зашел со спины или сбоку, не то раздерет на куски. И где? В тихом болоте!

— Ты забыл еще про инфоров и кикимор, — напомнил гранчанин.

— Кстати, о колдунах. Сколько идем по дороге, еще ни одного не встретили.

— Соскучился?

— Нет. Начинаю волноваться. Когда враг на виду, знаешь, к чему готовиться.

— И что толку? Ты ведь оборотника видел? Тоже, скажу тебе, враг нешуточный. Однако ты ничего с ним сотворить не смог.

— Но и у него, между прочим, тоже ничего не получилось.

— Какой оборотник? — забеспокоился Пияр.

— Который камышовым тигром прикинулся, — пояснил гранчанин.

— На кого он напал?

— На Алексея. Пытался.

— И у него не получилось?!

— Дорожный настил помог. Зверь провалился ногой в дыру, но я так и не сумел найти — в какую. Все стволы подогнаны плотно. Прямо чудеса!

— А может, это был не оборотник? — нерешительно спросил Пияр. — У нас говорят — эта тварь никогда не промахивается.

— Брякун, а помнишь пса из деревни, змею в приграничье? — Хотелось еще добавить сколопендру, но я не стал разочаровывать стоявшего рядом Руена. — Может, они тоже…

— Не может, — резко оборвал гранчанин. — Пияр прав. Если оборотник выбрал себе жертву, он действительно попадает в цель с одной попытки. Тебе просто повезло — нога зверя застряла в момент атаки. Иначе мы бы только тебя и видели. А те твари, как я и говорил, были науськаны, скорее всего, злым чародеем. Уж не Чурван ли спустился с гор? Ты его сильно обидел.

Спорить с Брякуном — дело вообще гиблое, а тем более — на тему, в которой кое-кто практически ничего не смыслит. Поэтому я решил не усложнять себе жизнь и перевел разговор в иное русло:

— Нам далеко еще до столицы?

— Уже совсем немного осталось, — ответил болотопроходец. — Теперь мы легко доберемся.

Такое привычное слово, а я даже вздрогнул, услышав его из чужих уст. Что-то в последнее время у меня все хуже и хуже получается жить легко. Можно сказать — вообще не получается.

В оставшиеся три часа пути гранчанин и Пияр шагали рядом, пребывая в глубочайшей задумчивости. Мы с мальчишкой не забивали себе голову необычным происшествием и разговаривали на его любимую тему.

За год, прошедший после гибели родителей, парнишка вызнал все, что только мог, об огнедышащем монстре. Появлялась сколопендра, как правило, на закате или сразу после захода солнца. Подкрадывалась к деревне почти без шума, а потом начиналось землетрясение: тварь молнией проносилась по селению болотопроходцев, поджигала ровно двенадцать подворий и убегала прочь.

— Какой смысл в таком набеге? Зверюга что-нибудь или кого-нибудь съедала, уносила с собой?

— Нет. Дед Стеюн, когда жив был, рассказывал, что сколопендра питается горем людским перед тем, как произвести на свет себе подобное чудовище.

— А камни она действительно глотает?

— Да, но только те, которые в нее брошены.

— По этому поводу старец ничего не говорил?

— Стеюн считал, что этим тварь показывает людям, насколько они бессильны против нее.

— Прямо не дед, а философ. На все у него ответы готовы.

— Дед помер неделю назад. Но я у него все про сколопендр выведал.

Камыш закончился. Мы вышли на заросшую стелющимся мхом равнину, где стали попадаться открытые участки мутной воды. Теперь уже вся почва ходила ходуном, словно на жидкой грязи лежал плотный ковер, который прогибался под нашими ногами.

Назад: Часть II ТАНЕЦ С ГРАБЛЯМИ, ИЛИ КОМУ СЕЙЧАС ЛЕГКО?

Дальше: Часть IV ЛЕГКО?

Часть III В ТИХОМ БОЛОТЕ, ИЛИ ЛЕГКО ЛИ БЫТЬ?

Часть III
В ТИХОМ БОЛОТЕ, ИЛИ ЛЕГКО ЛИ БЫТЬ?