Я зову Хардина, но он не реагирует. На полпути к машине он резко оборачивается, и я почти врезаюсь в него.

– В чем дело, Тесса? Что это было, мать твою? – орет он. На нас оглядываются, но он продолжает: – Что за игру ты затеяла?

Он подходит ко мне. Он зол, просто в ярости.

– Никакой игры, Хардин. Разве ты не видел, как он хотел, чтобы ты приехал? Он пытался ладить с тобой, а ты был настолько груб!..

Не знаю, почему я кричу, но не собираюсь молчать, когда на меня орут.

– Ладить? Ты что, издеваешься? Может, он и поладил бы со мной, если бы вернулся в семью! – На его шее вздуваются вены.

– Хватит на меня орать! Может быть, он пытается наверстать упущенное! Все делают ошибки, Хардин, а отец, любому видно, заботится о тебе. В его доме даже есть твоя комната с запасом одежды на всякий случай…

– Ты не черта не знаешь о нем, Тесса! – кричит он, тряся головой от гнева. – Он живет в этом гребаном особняке со своей новой семьей, пока моя мать, надрываясь, работает по пятьдесят часов в неделю, чтобы оплатить счета! Так что не пытайся меня учить – это не твое дело!

Он залезает в машину и с шумом захлопывает дверцу. Я тоже сажусь, испугавшись, что он в припадке ярости может бросить меня здесь. Что-то чересчур для нашего «дня без скандалов».

Пока мы выезжаем на главную дорогу, Хардин мрачнее тучи, но, к счастью, ничего не говорит. Я буду только рада, если он успокоится, пока мы едем. Но что-то мне подсказывает, что Хардин должен понять, что на меня нельзя повышать голос; это одно из тех качеств, которыми я обязана матери.

– Хорошо, – говорю я, притворяясь спокойной. – Я не буду лезть в твои дела, но я приняла приглашение и пойду сегодня на ужин, хочешь ты этого или нет.

Он бросается на меня как бешеный зверь.

– Нет, ты не пойдешь!

Продолжая сохранять маску спокойствия, заявляю:

– Ты не имеешь права решать за меня, Хардин. Кроме того, может, ты не заметил, меня пригласили. Возможно, ко мне присоединиться захочет Зед.

– Что ты сказала?!

Из-под колес во все стороны летят грязь и брызги: Хардин, резко крутанув руль, выезжает на обочину.

Знаю, что перегнула палку, но я так же рассержена, как и он.

– Да что с тобой, черт возьми? Несешься, как псих!

– А с тобой что? Сначала говоришь за меня папе, что я приду на ужин, а теперь у тебя хватает смелости пригласить туда Зеда?

– Ой, прости, твои крутые друзья не знают же, что Лэндон – твой сводный брат. Ты же боишься этого? – говорю я и смеюсь над его растерянностью.

– Во-первых, он мне не сводный брат. Во-вторых, ты знаешь, что я против Зеда не поэтому, – объясняет он уже спокойнее, но все еще сердито.

Среди всего этого бардака у меня снова появляется надежда, что Хардин меня ревнует. Я знаю, в его чувствах больше азарта, чем настоящего желания быть со мной, но все равно от услышанного приятно тянет под ложечкой.

– Ну, если ты не пойдешь со мной, я приглашу его.

Конечно, я никогда так не сделаю, но Хардин об этом не знает. Несколько секунд он смотрит в окно, затем напряженно вздыхает.

– Тесса, я действительно не хочу идти. Не хочу сидеть в этом счастливом семействе. У меня есть причины их избегать.

Я стараюсь говорить ласково:

– Я не хочу заставлять, если это тебе повредит, но мне бы очень хотелось, чтобы ты был со мной. Я пойду в любом случае.

Сначала мы едим мороженое, потом орем друг на друга, теперь снова спокойны. У меня голова не на месте – ну, сердце точно.

– Правда? – недоверчиво спрашивает он.

– Да, если тебе так неприятно там быть, я не буду настаивать, – отвечаю я.

Понимаю, что мне не удастся заставить Хардина делать то, чего он не хочет; он просто не создан для того, чтобы действовать совместно с кем-то.

– Разве тебя волнует, будет ли мне неприятно?

Его взгляд встречается с моим. Я пытаюсь отвернуться, но опять подпадаю под его чары.

– Конечно, волнует, почему нет?

– А почему да, вот в чем вопрос.

Он взглядом умоляет об ответе, но я не могу. Потому что он использует мои слова против меня, а затем, скорее всего, никогда уже не будет со мной общаться. Я стану одной из брошенных девчонок, которые его любят, вроде тех, о ком рассказывала Стеф.

– Мне важно, что ты чувствуешь, – говорю я, надеясь, что ответ его удовлетворит.

Наш напряженный диалог прерывает телефонный звонок. Я достаю из сумки трубку и вижу, что это Ной. Недолго думая, сбрасываю вызов.

– Кто это? – с любопытством спрашивает Хардин.

– Ной.

– Ты не хочешь ответить? – Он удивленно смотрит на меня.

– Нет, мы же разговариваем.

И мне важнее говорить с тобой, добавляет внутренний голос.

– А… – только и отвечает Хардин, но его улыбка говорит о многом.

– Так ты пойдешь со мной? Я так давно не пробовала домашней еды, что просто не могу упустить такую возможность, – улыбаюсь я.

Атмосфера между нами хоть и стала спокойнее, напряженность все еще остается.

– Нет. У меня все равно были планы, – бормочет он, и мне не хочется выяснять, связаны ли эти планы с Молли.

– Ладно. Ты будешь психовать, если я туда пойду?

Мне не свойственно приходить в чужой дом, но Лэндон – тоже мой друг и я приглашена.

– Да, с тобой я всегда псих, Тесса, – говорит он, и во взгляде его мелькает ирония.

– Я тоже – с тобой, – говорю я, и мы смеемся.

– Может, поедем дальше? Если появится полиция, нас оштрафуют.

Он кивает, и мы выезжаем на дорогу. Конфликт утих быстрее, чем я ожидала. Кажется, Хардин больше привык к конфликтной обстановке, но я бы предпочла не воевать.

Я обещала себе, что не буду спрашивать, но так хочется знать…

– Так какие у тебя… хм… планы на сегодня?

– А почему ты спрашиваешь? – Он смотрит на меня, но я смотрю в сторону.

– Просто интересно: ты сказал, что у тебя все равно планы, и мне любопытно.

– У нас снова вечеринка. В общем, то же, что каждую пятницу и субботу, за исключением двух предыдущих недель.

Я вожу пальцем по стеклу.

– Не надоело? Одно и то же каждые выходные с одними и теми же пьяными рожами? – Надеюсь, он не обиделся.

– Да, я тоже так считаю. Но мы же в колледже, а я член братства; что же еще делать?

– Не знаю… Только утомительно же каждый раз наводить там порядок, когда ты даже не пьешь.

– Все так, но я не нашел лучшего способа занять время, поэтому… – Он замолкает.

Оставшаяся часть пути проходит в молчании. Не в неловком, просто в молчании.

В одиночестве и полной прострации иду в общежитие с парковки. Все снова перевернуто с ног на голову. Я провела ночь и большую часть дня с Хардином, и в целом все прошло мирно. Было даже весело, действительно весело. Почему я не могу так общаться с тем, кто меня действительно любит? Например, с Ноем. Мне нужно перезвонить ему, но я не хочу, чтобы не разрушать нынешнее состояние.

Вернувшись в комнату, я удивляюсь, застав Стеф; как правило, она исчезает на все выходные.

– Где вы были, юная леди? – дразнит она, запихивая горсть попкорна в рот.

Я смеюсь и, разувшись, плюхаюсь на кровать.

– Подыскивала машину.

– Нашла? – спрашивает она, и я рассказываю о развалюхах, на которые насмотрелась, не упоминая о Хардине.

Через несколько минут раздается стук в дверь, Стеф открывает.

– Хардин, что тебе надо? – рычит она в дверь.

Я нервно оглядываюсь: он подходит к моей кровати, держа руки в карманах, и присаживается на корточки.

– Я что-то забыла в машине? – спрашиваю я.

Стеф озадаченно крякает. Надо потом объяснить ей, хотя я не уверена, стоит ли рассказывать про конец поездки.

– Ээээ… нет. Ну, я подумал, может, отвезти тебя вечером к отцу. Не нужно будет искать машину, – выпаливает он, не замечая разинутого от изумления рта Стеф. – А если нет, то ладно. Просто решил предложить.

Я сажусь, и он грызет кольцо в губе. Мне нравится, когда он так делает. Его предложение так неожиданно, что я чуть не забываю ответить.

– Да, здорово. Спасибо.

Он улыбается в ответ приветливо и, кажется, с облегчением. Вынув руку из кармана, он проводит по волосам, откидывая волосы назад.

– Хорошо. Я приеду в шесть тридцать, чтобы ты успела вовремя.

– Спасибо, Хардин.

– Пока, Тесса, – спокойно говорит он и выходит, прикрыв за собой дверь.

– Что, черт возьми, это было? – восклицает Стеф.

– Не знаю, правда, – отвечаю я.

Когда мне кажется, что непредсказуемей ничего быть не может, Хардин совершает что-то вроде этого.

– Не фига себе! То есть Хардин… то, как он пришел, как он нервничал! О господи! И он предложил подвезти тебя к отцу… Погоди-ка, зачем вы собираетесь к его отцу? А ты подумала, что забыла что-то в машине? Как я много пропустила! Мне нужны детали!

Стеф почти кричит, вцепившись в спинку моей кровати.

Я рассказываю. Как он вчера тут появился, как мы смотрели кино и он заснул, как мы сегодня выбирали машину и что я не упомянула об этом раньше, потому что если я настаивала, чтобы она помогла мне держаться от него подальше, то странно признаваться, что я была все это время с ним. Я не распространяюсь только насчет его отца, за исключением того, что я иду туда на ужин. Впрочем, Стеф все равно больше интересует последняя ночь.

– Поверить не могу, что он оставался тут, – это надо же! Хардин не часто остается где-то ночевать. И никому не позволяет оставаться у себя. Я слышала, у него кошмары или что-то вроде того. А если серьезно, что ты с ним сделала? Жаль, что я не засняла, как он на тебя смотрел! – смеется она. – Я до сих пор думаю, что это не лучшая идея, но ты неплохо с ним справляешься, лучше, чем другие. Но будь осторожна, – предупреждает Стеф снова.

Что я с ним сделала? Разумеется, ничего. Он просто не хочет быть хорошим, и только для меня почему-то делает исключение. Возможно, это способ победить меня в какой-то игре, доказать свою правоту, и он искусно притворяется? Не знаю, но мне неприятно об этом думать.

Спрашиваю о Тристане, и Стеф переключается на него. Я стараюсь внимательно слушать ее рассказы о вчерашней вечеринке, как Молли разгуливала без футболки (есть фотки), а Логан победил Нэта в матче по пьяному армрестлингу (при этом Стеф клянется, что это очень смешно наблюдать вживую). Все время думаю о Хардине, то и дело смотрю на часы, чтобы знать, сколько у меня есть времени для подготовки к сегодняшнему вечеру. Сейчас четыре – значит, надо начать собираться в пять.

Стеф болтает до половины шестого; я прошу ее сделать мне прическу и макияж, за что она с восторгом и берется. Не знаю, зачем я прилагаю такие усилия, чтобы хорошо выглядеть на обычном семейном ужине, может, оно того и не стоит.

Стеф слегка красит меня – еле заметно, но выглядит это здорово, вполне естественно. Потом делает укладку, как вчера. Решаю надеть свое любимое бордовое платье, несмотря на попытки Стеф предложить что-нибудь из своего. Бордовое платье красивое и консервативное, идеально для семейного ужина.

– Хотя бы надень кружевные колготки или разреши мне отрезать рукава, – вздыхает Стеф.

– Хорошо, давай колготки. Платье не так уж плохо, к тому же облегающее, – защищаюсь я.

– Знаю, просто это скучно. – Она морщит нос.

Впрочем, когда я надеваю колготки и соглашаюсь на высокие каблуки, Стеф смягчается. Я до сих пор таскаю в сумке кеды, на всякий случай.

В шесть тридцать я осознаю, что меня больше волнует поездка с Хардином, чем собственно ужин. Я ерзаю и успеваю несколько раз обойти комнату, прежде чем Хардин наконец стучит в дверь. Стеф странно улыбается мне, а я открываю дверь.

– Ничего себе, Тесса, ты, хм, приятно смотреть, – бормочет он, и я улыбаюсь.

Когда это он начал мычать в каждом предложении?

Стеф провожает нас до дверей, подмигивает и восклицает, как гордый творец-родитель:

– Хорошо вам повеселиться!

Хардин показывает средний палец, но перед тем, как он захлопывает дверь, Стеф успевает ответить ему тем же.