Как я всю неделю ни старалась избегать встречи с Хардином, я все же еду с ним в одной машине. Он не смотрит на меня, пока я залезаю и пристегиваюсь, а потом пытаюсь натянуть платье пониже. Мгновение мы сидим в тишине, затем Хардин выезжает с парковки. Единственное, за что я ему благодарна, что он не позволил Молли ехать с нами, – я скорее пошла бы домой пешком, чем наблюдала бы за тем, как она вокруг него вьется.

– Что, новый имидж? – наконец спрашивает Хардин, когда мы выезжаем на трассу.

– Ну да, Стеф решила попробовать поэкспериментировать со мной.

Упорно смотрю на проносящиеся мимо дома. В салоне негромко играет обычная агрессивная музыка.

– Немного перебор, ты не считаешь? – спрашивает он, и я стискиваю кулаки.

Значит, он собирается издеваться надо мной всю дорогу.

– Ты не обязан везти меня домой. – Я отворачиваюсь к окну, стараясь отодвинуться как можно дальше.

– Ежик, спрячь иголки; я просто хочу сказать, что твой макияж немного броский.

– Вообще-то, меня не волнует, что ты думаешь, но, учитывая твое отвращение к моему обычному виду, я удивлена, что тебе не нравится, когда я так выгляжу, – отрывисто отвечаю я и закрываю глаза.

Я выжата как лимон от общения с ним, а он еще сосет из меня последние соки.

Хардин тихонько смеется и выключает радио.

– Я никогда не говорил, что мне не нравится твой внешний вид. Твоя одежда, да, но я предпочитаю видеть тебя в жутких длинных юбках, чем в этом.

Он пытается объяснить, но ответ совершенно бессмысленный. Помнится, ему нравится, как одевается Молли, хотя ее наряд еще хуже, так почему мне нельзя?

– Ты меня слышишь, Тесса? – спрашивает он и, когда я не отвечаю, касается рукой моего бедра.

От прикосновения я дергаюсь и открываю глаза.

– Слышу. Просто мне нечего тебе сказать. Если тебе не нравится, как я одета, не смотри на меня.

Единственное преимущество общения с Хардином – то, что я могу говорить все, что приходит на ум, не опасаясь задеть его чувства, которых, по-видимому, у него нет.

– В том-то и проблема, понимаешь? Я не могу не смотреть на тебя, – произносит он, и мне хочется открыть дверь и броситься на дорогу.

– Ой, пожалуйста, не надо! – смеюсь я.

Я знаю, сейчас он наговорит мне хороших, нежных слов, чтобы было еще больнее, когда, забыв о них, он станет осыпать меня оскорблениями.

– Что? Это правда. Мне нравится твоя одежда, но косметики чересчур много. Обычные девушки наносят ее тоннами, чтобы выглядеть так же хорошо, как ты без макияжа.

Что? Он, кажется, забыл, что меньше недели назад обещал разрушить мою жизнь и что мы презираем друг друга.

– Ты ведь не ждешь, что я буду благодарить за комплименты? – усмехаюсь я.

Хардин несколько смущается; то он говорит мне, что не может не смотреть на меня, то сидит злой и мрачный.

– Почему ты не сказала им правду обо мне и Лэндоне? – спрашивает он, меняя тему.

– Потому что ты, очевидно, не хотел, чтобы они об этом знали.

– И тем не менее, зачем тебе хранить чужие тайны?

– Именно затем, что они чужие.

Он смотрит на меня припухшими глазами и слегка улыбается.

– Я не стал бы тебя обвинять, если бы ты рассказала, особенно учитывая то, что я сделал с Ноем.

– Да, но я – не ты.

– Нет-нет, ты совсем не я.

Он говорит все тише и затем замолкает на весь остаток пути. Мне тоже нечего ему сказать.

Наконец, мы въезжаем в кампус, и Хардин паркуется в самом дальнем от моей комнаты углу. Когда я тянусь к ручке двери, его рука снова касается моего бедра.

– Ты не хочешь поблагодарить меня? – улыбается он, но я качаю головой.

– Спасибо за поездку, – с сарказмом говорю я. – Поспеши назад к Молли, она заждалась, – вполголоса добавляю я, вылезая.

Надеюсь, он меня не расслышал, не знаю даже, зачем я это сказала.

– Да… я так и сделаю. Она довольно веселая, когда пьяная, – говорит Хардин с ухмылкой.

Пытаясь скрыть, что его слова были для меня, как удар под дых, наклоняюсь и смотрю на него через боковое стекло.

– Да, не сомневаюсь. Ной скоро придет, кстати, – вру я, глядя в его узкие глаза.

– Ной? – Хардин внимательно изучает ногти, наверное, пытаясь скрыть волнение.

– Да, пока.

С улыбкой поворачиваюсь и ухожу.

Слышу, как он выходит из машины, закрывая дверь.

– Погоди! – говорит он, и я оборачиваюсь. – Мне показалось, хм, ты что-то уронила.

Он краснеет, явно врет. Интересно знать, что он хотел сказать, но надо идти.

– Пока, Хардин.

Слова значат больше, чем я хотела. Я не оглядываюсь назад узнать, идет ли он за мной, потому что я и так знаю, что нет.

Первым делом разуваюсь на входе и дальше иду босиком. В комнате переодеваюсь в пижаму и звоню Ною. Он отвечает со второго раза.

– Привет.

Говорю неожиданно громко. Это же Ной, почему я так нервничаю?

– Привет, Тесса, как прошел твой день? – спрашивает он тихо.

Он отвечает так, будто ничего не произошло. Вздыхаю с облегчением.

– Хорошо, правда, я весь день просидела дома. А ты чем занимаешься?

Я намеренно не рассказываю про ужин со Стеф и всеми остальными, включая Хардина. Это не вписывается в концепцию покаяния.

– Я только что вышел с тренировки. Думаю, сегодня буду заниматься, завтра надо еще помочь новым соседям срубить дерево.

Он всегда всем помогает. Он для меня слишком хорош.

– Я тоже сегодня только занималась.

– Я хотел бы, чтоб мы учились вместе, – говорит он, и я улыбаюсь, обирая катышки с носков.

– Правда?

– Конечно, Тесса. Я все еще люблю тебя и очень скучаю. Но я должен знать, что подобное никогда не повторится. Я попробую забыть об этом, но ты не должна больше с ним общаться, – говорит он, избегая называть его по имени.

– Конечно, я клянусь, я люблю тебя!

Внутренне я понимаю, что мое отчаянное желание, чтобы Ной простил меня, вызвано только тем, что я не хочу оставаться в полном одиночестве и продолжаю тайно мечтать о Хардине, но отгоняю эти мысли.

После взаимных «я тебя люблю» Ной соглашается сопровождать меня на студенческий костер в выходные, и мы разъединяемся. Ищу сайты ближайших автосалонов; к счастью, есть много подержанных автомобилей для студентов. Переписав адреса, я роюсь в сумочке Стеф, нахожу салфетки и стираю всю косметику. Мне не нравится этот процесс, неприятный и обязательный, уже одно это заставляет меня не использовать макияж, как бы красиво это ни выглядело.