— Да уж… история, — задумчиво протянул Пург, лежа на спине и жуя травинку, — а мы-то с тобой считали, что страшнее, чем у нас, ничего и быть не может, — повернулся он к Батилею, который сидел у костра, сосредоточенно глядя на огонь. Костер уже почти потух. Не дождавшись реакции, Пург снова повернулся к Грону и спросил: — И сколько же тебе по-настоящему лет?

— Знать бы еще, как считать, — усмехнулся Грон. — Если просто складывать те, что прожил именно я, а не мои тела вместе взятые, то уже больше ста тридцати.

Пург присвистнул.

— А по виду не скажешь, — хмыкнул он.

— Ты не знаешь, как можно убить Владетеля? — внезапно спросил Батилей.

Грон и Пург развернулись к нему. Батилей смотрел на Грона горящим взглядом. Грон молча качнул головой, а Пург вздохнул:

— Ну что ты все никак не успокоишься?

— Он убил мою семью! — зло бросил Батилей.

— Да это когда было-то, — отозвался Пург, — знаешь, скольких он после того уже убил, и ничего. Люди живут и радуются. И ты радуйся.

— Я попробовал, не получилось, — зло отозвался Батилей.

— Так не там пробовал, — лениво ответил ему Пург.

Судя по его реакции, такие перепалки у них с Батилеем случались довольно часто и порядком ему надоели. — Ты же все опять наверх, в дворяне лезешь. И слушать не желаешь умных людей. Нет нам туда дороги теперь. Нет. Внизу жить лучше, среди простолюдинов.

— Никогда! — вскинулся Батилей. — Никогда я не соглашусь с тем, что древний род ад Садерай пресекся раз и навсегда.

Пург только вздохнул. Видно, все аргументы были озвучены уже не раз и каждый раз гневно отвергнуты. Так чего воздух зря сотрясать? Тем более что восток уже алел, а они еще и не ложились…

Кадигул они покинули неделю назад. Аудиенция у герцога прошла ожидаемо хорошо. Герцог посетовал, что столь умелый мастер фехтования вынужден покинуть Кадигул, а Барг откровенно расстроился. Но в общем все было мило. За коня, остатки снаряжения и остальное удалось выручить еще чуть больше двенадцати толаров. Продавал все Грон. Пург и Батилей отказались ехать с ним. Пург так и сказал:

— Никогда не встречал человека, который торговался бы лучше, чем ты.

Когда он, окончательно расплатившись с мастре Ганелоем, появился в усадьбе, где уже все было готово к отъезду, Пург и Батилей встретили его загадочными взглядами. Грон расседлал коня, задал ему корма и, выйдя из конюшни, спокойно присел на колоду, стоявшую у колодца. Батилей, который вместе с Пургом все это время сопровождал его нетерпеливым взглядом, не выдержал:

— Ну, сколько в нашем кошельке?

Грон делано неторопливо отцепил от пояса кошель, нарочито медленно развязал тесемки, заглянул туда, а потом вздохнул и этак картинно-грустно произнес:

— Маловато будет. Десять толаров и еще немного мелочью.

Пург и Батилей изумленно переглянулись и заржали.

— Не угадали, — утирая слезы от хохота, произнес Пург, — ни я, ни Батилей. Я думал, будет шесть, а Батилей настаивал на восьми. Ну ты даешь, Грон…

Грон пожал плечами. У него был свой способ торговаться, еще со времен Роула. Прежде чем перейти к процессу торговли, он старался максимально разузнать о конъюнктуре рынка, о норме прибыли, считающейся минимально возможной и приемлемой, о возможных затратах на перепродажу, после чего назначал цену. А когда партнер пытался ее оспорить, просто выкладывал перед ним свои расчеты. Это производило ошеломляющее впечатление.

В путь тронулись рано утром. Кадигул лежал всего лишь на десять дней пути южнее Жадкейского тракта, но если там наверняка еще лежал снег, здесь он уже сошел и кое-где даже начала пробиваться свежая травка.

Первые четыре дня они ехали по торговому тракту, связывающему Кадигул с внутренними доменами Владения, а затем ушли в сторону. Грон предполагал, что они отправятся в империю Негледа или ее окрестности, где у обоих его попутчиков, судя по их рассказам, несомненно, оставались кое-какие связи. Но, похоже, это были связи, которые лучше не возрождать. Поэтому они двинулись гораздо восточнее. Согласно дошедшим до них слухам, там располагались шесть королевств, бесконечно воевавшие друг с другом, поэтому им постоянно требовались люди, способные владеть оружием. В той кутерьме можно было переждать некоторое время и немного подзаработать, а затем уже решить, что делать дальше.

Сойдя с торгового тракта, они двинулись по дорогам, на которых было гораздо меньше трактиров, так что с ночлегом возникли некоторые проблемы. Впрочем, вполне разрешимые. Компания состояла из людей тертых, не раз ночевавших у костра, поэтому никаких особых неудобств никто не испытывал. Тем более что двигались они на юг, и с каждым днем весна все увереннее вступала в свои права…

— Значит, говоришь, сто тридцать… — снова задумчиво протянул Пург. — Слушай, а расскажи о своем мире.

— О каком?

— Да обо всех. Дорога долгая, времени хватит.

Грон задумался.

— Ну давайте начнем с последнего…

Беседа затянулась практически до утра. Пург и Батилей слушали завороженно, временами удивленно переспрашивая и даже вступая в яростный спор, когда, например, выяснилось, что в предыдущем мире Грона не было никаких Владетелей. Это просто не укладывалось у них в голове. Оба принялись утверждать, что мир без Владетелей существовать не может, что Владетели непременно есть, просто они по каким-то не известным никому причинам прячутся. Как, например, жемчужники.

— Жемчужники? — переспросил Грон.

Пург досадливо покосился на Батилея, а потом нехотя пояснил:

— Ну да… их так называют. Это… ну тоже маги, только очень слабые. Которые против Владетелей — ничто. Они умеют лечить, разжигать огонь, делать из морской воды пресную и еще много чего. Но по мелочам. Чаще всего они встречаются на юге, в отрядах наемников. Потому что ни один лекарь не может сделать того, на что способен даже самый слабый из жемчужников.

— А почему именно на юге?

Пург пожал плечами.

— Ну… говорят, сила Владетелей и жемчужников — одной природы. Так что любой Владетель, заполучив силу жемчужника, на сколько-то увеличивает свою. Но южные Владетели намного сильнее северных, и им сила жемчужников — тьфу, ничего особенно не прибавляет. Так что они охотятся за ними не в пример менее жадно, чем северные. Смотрят на их существование, так сказать, сквозь пальцы. Им это даже где-то выгодно, поскольку присутствие жемчужников заметно повышает боеспособность войск. А на севере любой жемчужник — самая лакомая добыча. Владетели отсыпают за любого из них его полный вес золотом. — Пург хмыкнул. — Рассказывали, что одна лихая команда из Владения Эгина как-то сумела заполучить жемчужника. И пока они везли его на север, кормили просто на убой. Так что, когда они передали его Владетелю, тот весил ровно в два раза больше, чем в тот момент, когда они его захватили. И Владетель все заплатил.

Грон усмехнулся:

— Значит, это дело весьма прибыльное.

— Да как сказать… — задумчиво отозвался Пург. — Я бы им заниматься не стал. И, если честно, не знаю никого, кто на этом сумел так уж сильно обогатиться. Даже те эгинские своим золотом воспользоваться так и не сумели. Кого еще по дороге зарезали, кто до дома добрался, и уже там его подкололи, а кто и вообще сгинул без следа. Да и получилось это всего лишь один раз. Остальные из северных, кто решил таким образом разбогатеть, вообще на юге пропали.

— Почему?

— Так ведь все жемчужники, как правило, в отрядах наемников, а те за них горло любому перегрызут. Жемчужник, если он в силе, способен буквально с того света вытянуть. Такие раны залечивает…

Грон невольно покосился на свою ногу.

— Вот-вот, — согласно кивнул Пург, — ему твою ногу в порядок привести — раз плюнуть. Поэтому клятва не причинять вреда и всячески оберегать жемчужника на юге входит в кодекс наемника. В некоторых отрядах не очень-то обращают внимание на такие его положения, как обязательство не грабить, пока старший не позволит, либо не утаивать часть добычи. В остальных смотрят на это сквозь пальцы, в конце концов, авторитет отряда — его собственное дело, тем, кто жестко соблюдает кодекс, обычно платят в разы больше. Но если где, не дай Владетель, не сподобятся защитить своего жемчужника либо вообще причинят ему вред, против таких подонков ополчатся все наемники. И в кодексе записано, что всякий, кто такое сотворит, лишается защиты кодекса и становится для любого встречного «зверем для охоты».

— И часто становятся такими зверями? — спросил Грон после некоторого раздумья.

— На нашей памяти было раз шесть, — вступил в разговор Батилей. — Четыре раза это были одиночки, а два раза таковыми объявляли целые отряды. Оноту Паглома Гнуса и команду Обелома Барыги. Причем Паглом это явно заслужил. Столь откровенно пренебрегать кодексом наемника не стоило. Он грабил любые города, в которых оказывался его отряд, вне зависимости от того, брал он их штурмом либо его нанимали для их защиты, а вот что касается Обелома… все не так просто. — Батилей помрачнел и замолчал.

— То есть и Паглом, и Обелом были объявлены этими самыми «зверями для охоты» не потому, что как-то не так повели себя со своими жемчужниками? — спустя некоторое время осторожно поинтересовался Грон, не дождавшись продолжения.

— Да не было у них в отрядах никаких жемчужников, — досадливо поморщившись, пояснил Пург. — Ты что же думаешь, жемчужник есть в каждом отряде, что ли? Как же! Дай Владетель в одном из сотни, в лучшем случае — из трех десятков. Да и в них, как правило, кто это именно, знают всего несколько человек. Сам онотьер, ну и еще, может, казначей и старший из лейтенантов. А от остальных все тщательно скрывают. Даже раненых лечат в палатке онотьера, в полной темноте.

— И что, никто не догадывается?

— Может, и догадываются. Но язык предпочитают держать за зубами. Во избежание. Жемчужники — лакомый кусок для любого отряда. Не дай Владетель проговориться какому чужаку. Если командир чужого отряда узнает кто, то может подослать людей и попытаться перекупить. Так и останется отряд без жемчужника. А если известно, что в отряде жемчужник, то такому отряду и платят больше, и нанимают куда охотнее. Со всех сторон выгода.

— И что, никто не пытается слухи распускать? Ну чтобы цену себе повысить.

— Пытаются, — хмыкнул Пург. — Только дураки. Ведь эти слухи — до первого боя. Если в отряде жемчужник есть, то все, кого на месте не убило, через сутки опять в строю, а если нет — то все раненые в окровавленных тряпках ходят. А за обман любой наниматель вправе не только цену скостить, но еще и штраф наложить… Да и вообще, отвлек ты меня, не о жемчужниках сейчас речь. Я просто хочу сказать, что в твоем прежнем мире Владетели так же где-то прятались и…

Грон слушал горячую речь Пурга, а сам напряженно размышлял над полученной информацией. Вот и еще один кирпичик появился — жемчужники. Стоит разобраться с ними поподробнее…

На следующий день они поднялись поздно. Судя по измятым лицам, и Батилей, и Пург спали плохо. Поэтому было решено не покидать стоянку. Когда Пург, чья наступила очередь кашеварить, отправился к ручью умыться и набрать воды в котелок, Батилей качнулся к Грону и, крепко вцепившись в его плечо, прошептал:

— Обещай помочь мне убить Владетеля.

Грон замер, слегка удивленный этой просьбой. Вроде как вчера все обсудили.

— Батилей, я же тебе сказал…

— Нет, ты уже убивал Владетелей, — устремив на него горячечный взор, воодушевленно заговорил Батилей. — Кем, как ты думаешь, были эти твои Хранители Ордена? Владетелями.

Грон изо всех сил постарался удержаться от усмешки. Людям свойственно видеть в необычном привычное. Греки, вон, куда бы ни приезжали, всюду отыскивали своих богов. Ра у них был Гелиосом, а причерноморского Папайоса называли Зевсом Скифским. Вот и Батилей ухватился за первую подвернувшуюся возможность натянуть неизвестный мир на каркас знакомой ему действительности.

— Батилей, я пока не могу тебе этого обещать, — примирительно сказал Грон, — но я даю тебе слово, что мы обязательно обсудим эту возможность. Позже. Через два-три года. Когда я побольше узнаю об этом мире.

Батилей некоторое время напряженно смотрел на него, а затем выпустил его плечо.

— Хорошо. Пусть так.

Часа через два, когда они плотно перекусили похлебкой, сваренной Пургом, тот отставил миску, сытно рыгнул и, растянувшись на плаще, закинул руки за голову.

— Ну что, рассказывай дальше. О другом мире.

Грон окинул его спокойным взглядом и качнул толовой.

— Нет. Пожалуй, я пока подожду.

— Это почему? — удивился Пург.

— Да кое-кого мои рассказы излишне возбуждают, — пояснил Грон.

Батилей помрачнел, а Пург, покосившись в его сторону, понимающе хмыкнул и, решив не настаивать, прикрыл глаза. Не будет рассказа — значит, есть время подремать. А подобную возможность ни один солдат никогда не упустит.

Через две недели они добрались до границ Владения Кнута. Это было одно из самых больших Владений. Именно к нему принадлежали те самые шесть королевств, которые, соединившись, составили бы огромную империю, по размерам превосходящую Римскую во времена ее расцвета. Однако никакой империи на ее территории не существовало. Зато существовало шесть королевств и с десяток доменов помельче. Причем Владетель Кнут пристально следил за тем, чтобы ни одно из королевств не могло резко усилиться в результате дипломатических ухищрений или династических браков. Военные успехи, напротив, весьма поощрялись. Но создать империю чисто военным путем еще никому и никогда не удавалось. Так что едва какое-то из королевств по тем или иным причинам оказывалось сильнее остальных и начинало могучей рукой оттяпывать себе значительные территории, как тут же оказывалось перед коалицией из двух-трех, а иногда и четырех других. Союзы против сильного врага Владетелем, наоборот, приветствовались. Так что спустя некоторое время самое сильное королевство, получив по сусалам в условиях войны на несколько фронтов, скатывалось едва ли не в конец списка, и все начиналось по новой.

Теперь предстояло решить, куда направить свои стопы. В тех королевствах, в которых назревала война, существовала возможность заработать больше, но и риск был немалым. А Батилей и Пург уже находились в том возрасте, когда рисковать не шибко хочется. И Грон полностью разделял это их убеждение. Но отправляться дальше, не имея солидного денежного запаса, тоже было бессмысленно. А их валютные резервы, несмотря на всю экономию, усохли более чем втрое. Особенно дорого, как и всегда по весне, обходился корм для лошадей. Так что они даже были вынуждены продать одного коня, лишившись подменного для Грона. Хотя разумнее было бы сделать это в Шести королевствах — там, где идет война, лошади всегда в цене.

К Бректу, столице приграничного баронства, не входящего ни в одно из шести королевств, они подъехали в сумерках. Городские ворота уже были закрыты, поэтому, объехав вокруг небольшого лагеря, разбитого торговцами и гуртовщиками, также не успевшими войти в город до закрытия ворот, они выбрали местечко на его окраине и принялись устраиваться на ночлег. Батилей, который предложил заночевать в придорожном постоялом дворе, встретившемся им два с лишним часа назад, все время ворчал на Пурга, настоявшего на том, чтобы продолжать движение.

— Вот, опять на земле спать, а послушались бы меня, так выспались бы как следует. И коней бы покормили. А то овса совсем не осталось. Все экономим…

Пург криво посмеивался, отшучиваясь и не вступая в спор.

Они разожгли костер, и Грон занялся приготовлением ужина, а Пург и Батилей отправились потолкаться среди торговцев и послушать разговоры. Вернулись они как раз к тому моменту, когда гуляш поспел. Ужин прошел в молчании. Батилей и Пург пребывали в задумчивости, а Грон решил не торопить события. Поглощать пищу лучше спокойно, а не размышляя над неприятностями, каковые, скорее всего, и сообщат ему его спутники. Ибо радостными вестями, как правило, делятся сразу и не с такими постными лицами.

Покончив с гуляшом, Батилей облизал ложку, завернул ее в тряпицу, засунул за голенище сапога и вздохнул:

— Да-а, дела…

— Это точно, — подтвердил его четкий и конкретный вывод Пург и, повернувшись к Грону, пояснил: — Война тут.

— Насколько я понял из ваших рассказов, для Шести королевств это совершенно не новость, — заметил Грон, больше чтобы поддержать разговор, чем из необходимости вновь озвучить всем известный факт.

— Это-то верно, но такой вроде как еще не было. Все шесть королевств воюют. И почти все домены помельче тоже. Будто с цепи сорвались. Только Брект и Шалуб пока мирные. Но тоже настороже. Свара идет, и никто не понимает отчего. Владетель почему-то тоже не вмешивается.

И они оба уставились на Грона. Как-то так получилось, что за время путешествия Грон начал играть первую скрипку в их трио. Сперва он взял в руки их совместные финансы, затем несколько раз за ним оставалось последнее слово в спорах, по большей части начатых Пургом и Батилеем, а теперь вот попутчики ждали его решения о том, что делать дальше. Со стороны это, вероятно, смотрелось странно, когда двое вполне взрослых и явно тертых мужчин ждут слова от совершеннейшего сопляка, однако в их компании это уже стало непреложным фактом. Впрочем, на самом деле это началось не во время путешествия, а гораздо раньше. Когда Грон принял решение не отправляться на выручку Пургу, а ждать его на месте, и сумел убедить Батилея согласиться с ним. Просто в дороге его лидерство оформилось окончательно.

— Ладно, завтра об этом подумаем. Раз здесь все так хреново — значит, наемники в цене. Въедем в город, поспрашиваем… тогда и решать будем. А сейчас — спать.

Но выспаться им так и не удалось. Перед самым рассветом из той части лагеря, что была расположена напротив ворот, послышались испуганные крики:

— Насинцы! Насинцы!

Грон вскочил, торопливо обнажая ангилот. Большинство костров в лагере давно потухло, но на фоне нескольких еще горевших проносились темные тени.

— Пург, Батилей, галопом за конями, — отрывисто приказал Грон, — я — собираю вещи. Встречаемся у опушки.

— Если это насинцы, то они точно перекрыли подходы к лесу. Все говорят, что насинцы — самые опытные вояки в Шести королевствах.

Грон кивнул.

— Понятно, тогда, как оседлаете коней, двигайтесь в обход города, вдоль рва. Если не найдем друг друга, встретимся на половине длины стены до южных ворот.

Пург и Батилей молча исчезли в темноте. Кони на ночь были отпущены в небольшой табун, который пасся чуть в отдалении. Это было не слишком удобно, но так делали все, ибо спать в окружении свежих лошадиных лепешек не слишком приятно. Грон быстро скатал использовавшиеся в качестве подстилок попоны, засунул котелок в свой дорожный мешок, порадовавшись тому, что вчера после ужина вымыл его (он сам установил такой порядок), натянул на спину мешок и… сцепился с каким-то вертлявым типом, наскочившим на него из темноты. Тип радостно взревел и бросился на него, размахивая кривым клинком, очень напоминающим саблю. Ввязываться в долгую схватку было нельзя, поэтому Грон отбил удар и сразу же метнул кинжал в грудь нападавшего. Тот захрипел и рухнул прямо на еще не до конца остывшие угли костра. Лагерь огласил дикий вопль, но Грон, прихрамывая, устремился к крепостному рву, по широкой дуге огибая лагерь. Кинжала было жалко, но шанс привлечь к себе целую группу врагов увеличивался с каждым мгновением. А в такой ночной заварушке пленных не берут. Просто рубят все, что попадется на пути.

Пург и Батилей нагнали его через сотню шагов. Из пяти оставшихся коней они сумели выдернуть из табуна четырех, да и те не были оседланы. Два седла были просто брошены на спины лошадей, еще одно Пург держал под мышкой. Рядом с Гроном они притормозили, и Батилей, протянув руку, помог ему взобраться позади себя на спину лошади. Без стремян Грон со своей ногой вряд ли сумел бы сделать это самостоятельно.

Больше в эту ночь им никто не встретился. Отъехав где-то на милю от Бректа, они остановили коней и, спешившись, оседлали их как положено. Если бы за ними увязалась погоня, уйти от нее, сидя верхом без седла и стремян, было бы очень проблематично. Пург, досадливо морщась, пояснил:

— Пятого искать времени не было. Могли бы вообще не уйти.

Грон молча кивнул.

Отъехав еще на милю, они остановили коней и отдышались.

— Ну, что будем делать? — спросил Батилей.

Пург покосился на Грона, но тот молчал. Если уж за ним как-то само собой оказалось старшинство, он собирался неукоснительно следовать морскому принципу — сначала высказываются младшие.

— Если мы решаем оставаться в Шести королевствах, — заговорил Пург, — значит, надо двигаться дальше. Насия на юге от Бректа, и, судя по тому, что болтали торговцы, она сейчас в самой силе. Из шести королевств только Агбер хоть как-то способен ей противостоять. Но он сейчас шибко занят с Генобом, и его король явно молится, чтобы насинцы не вцепились ему в загривок.

Грон кивнул. Насчет того, что они рассматривают вопрос поступить на службу королевства, солдаты которого их только что не убили, ни у кого вопросов не возникло. Такова доля наемников — сегодня они сражаются с одними против других, а завтра уже наоборот. Грон перевел взгляд на Батилея. Тот вздохнул.

— Я бы на насинцев не ставил. Резать путников, остановившихся на ночлег у ворот города, плохая политика. Похоже, они нанимают отпетых головорезов, а это означает, что платят мало. Зато вероятность того, что они раскрутятся на войну на несколько фронтов, максимальная. А я бы не хотел оказаться на стороне проигравших. У тех, как правило, с деньгами совсем плохо.

Грон снова кивнул и, разлепив губы, негромко спросил:

— Какие у нас еще варианты?

Пург и Батилей переглянулись.

— Информации маловато, — констатировал Пург.

— Тогда… продолжаем двигаться на юг и собирать информацию, — принял решение Грон, — варианты будем обсуждать, когда соберем ее достаточно. Либо… — он усмехнулся, — когда все решится само собой.

— Как это? — не понял Пург.

— Бывает, — несколько туманно заметил Грон…

Звуки схватки они услышали уже перед закатом. Торговый тракт, ведущий в Насию, они пересекли сразу после полудня. Двигаться по тракту было опасно. Судя по следам, в сторону Бректа все еще двигались войска, и существовала большая опасность наткнуться на какой-нибудь припозднившийся отряд или на патруль. А с тремя вооруженными людьми, не принадлежавшими к собственным либо союзным войскам, разговор у патруля должен был быть коротким… Поэтому единогласно приняли решение двигаться лесом, но так, чтобы дорога оставалась в поле зрения. Потому что местности никто не знал, и заплутать было очень просто. Но на ночевку следовало отъехать подальше и поискать овраг или низину, чтобы огонь от костра с дороги было не увидеть. Так что они уже как раз собирались сворачивать, как вдруг впереди, чуть ближе к дороге, послышались крики, хрип и звон клинков. Грон остановил коня и оглянулся на Пурга и Батилея. Пург качнул головой. Это не их дело. Батилей тоже, хотя было видно, что он делает это нехотя. Грон криво усмехнулся и, соскользнув с коня, принялся привязывать повод к суку.

— Ты хочешь ввязаться? — несколько удивленно спросил Пург.

— Пока только посмотреть.

— Глупо, — буркнул Пург, тем не менее перекидывая ногу через луку седла.

Грон почувствовал удовлетворение. Похоже, его статус старшего в походе постепенно переходит в статус командира. И это было хорошо. Если бы на должность командира претендовал кто-то из его попутчиков, он, скорее всего, отошел бы в сторону. Командир должен быть один. Два начальника в отряде куда хуже, чем один, даже если этот один и идиот. На любого идиота можно так или иначе повлиять. А вот когда в низкой стойке сцепляются два пусть и вполне умных и талантливых человека — туши свет. Но, если честно, из их тройки он считал себя наиболее подготовленным для того, чтобы играть первую скрипку. Несмотря на свое все еще гораздо худшее, чем у товарищей, знание этого мира.

Когда они приблизились к месту боя, оборонявшихся осталось всего трое. Причем двое из них были ранены. Один — серьезно. Он лежал на земле, тяжело дыша и держась за грудь рукой, сквозь пальцы которой толчками сочилась кровь. Двое отчаянно рубились с шестью нападавшими, но было видно, что долго им не продержаться. Рука одного из них висела плетью, а второй, похоже, самый искусный из всех, пока был только слегка оцарапан. Но, судя по тому, как судорожно вздымалась при дыхании его грудь, до первой серьезной раны ему было уже недалеко. Ну а на шляпах нападавших были кокарды насинцев.

Грон внимательно огляделся. Кроме шестерых нападающих, наседавших на двоих, на поляне, на которой развязалась схватка, лежало около дюжины тел, и более никого не было видно. Он поправил перчатку на правой руке, перехватил поудобнее ангилот и мотнул головой. Пург и Батилей молча двинулись вперед.

Их удар оказался решающим. Пург и Грон завалили по выбранному врагу с первого же укола. Противник Батилея, как видно, что-то почувствовал и успел качнуться в сторону, получив укол не в сердце, а в бок, что, впрочем, ему не очень-то помогло. Батилей заколол его уже следующим выпадом. А трое оставшихся явно были ошеломлены тем, что, еще совсем недавно обладая троекратным численным преимуществом, они вдруг оказались не только в меньшинстве, но и против свежих сил противника. Так что все закончилось раньше, чем они трое успели вспотеть. Этакая мини Куликовская битва…

— Могу ли я узнать ваши имена, господа? — когда все было кончено, хрипло произнес тот из обороняющихся, который сумел избежать серьезных ран.

— Грон. Батилей. Пург, — по очереди представились все трое.

— Барон Экарт, — учтиво представился их собеседник и, переведя взгляд с Пурга на Батилея и обратно, решил обратиться к Батилею: — Не соблаговолите ли пояснить мне, чем было вызвано несомненно спасшее нас решение вступить в схватку на нашей стороне?

Батилей повернулся к Грону. Мол, твое решение, ты и отвечай. Барон с некоторым недоумением перевел взгляд на Грона. Да, наверное, в его понимании это выглядело очень необычно. Уж слишком явно бросалась в глаза юность Грона.

— Люди с подобными значками пытались убить нас минувшей ночью, — Грон улыбнулся краешком губ, — а мне как-то не очень нравится, когда меня пытаются убить.

В глазах барона мелькнула легкая усмешка.

— Несомненно, мы с вами в этом совпадаем, молодой человек. — Он повернулся к своим спутникам. — Позвольте представить вам графа Эгерита, личного посланника короля Агбера. Вне всякого сомнения, он также искренне благодарен вам за крайне своевременное вмешательство. Во всяком случае, — барон усмехнулся, — с нашей точки зрения.

Грон учтиво поклонился графу и, повернувшись, бросил насмешливый взгляд на Пурга. Тот понимающе кивнул. Бывает…