Глава 77

Старые боевые товарищи удивленно уставились друг на друга, не веря, что встретились в таком неподходящем месте после стольких лет разлуки.

— Углук, я глазам не верю, как ты исхудал! Зеленая шкура да кости, сушеная лягушка, честное слово!

Фундинул подошел ближе, орк хлопнул его по плечу:

— Экий ты стал широкий, коротышка! Ты теперь в ширину больше, чем в высоту! И живот появился!

— Что поделать, годы не делают нас моложе.

— Тут ты прав, — согласился орк, с умильной улыбкой глядя на гнома.

— Давай присядем.

— Давай.

Они сели на край стапеля.

— Сколько же мы не виделись? — спросил Углук.

— Лет двенадцать, как раз с последнего похода в Синие леса.

— Ох, мы там и развлеклись, помнишь?

— Да уж такое не забудешь, — покачал головой гном и погладил длинную, чуть тронутую сединой бороду. — Ты как сюда попал?

— С обозом шел, в охране. На нас как навалились…

— И что, ты дал себя связать? Никогда не поверю.

— Я-то не дал, да вино само меня связало. Вечером на привале напились, очнулся уже в кандалах.

— Не впервой тебя вино подводит, помнишь, как в Котоне дело было? Там ты через это вино в кутузку попал, а здесь — в неволю.

— А ты-то как? Малой рассказывал, заманили вас?

— Получается так. Видишь, и вина не пил, но на посулы да авансы попался, дурак старый… — Гном вздохнул. — И топор мой забрали.

— Не Риттарс случайно? Такой высокий бледный парень в куфее медвежьей?

— Он самый. Сказал, в его коллекцию трофеев.

— Мой добрый меч тоже в его коллекции оказался.

— Твой меч? Он же ни разу не чищенный, чего ворюга позарился?

— Оттого и позарился, я, говорит, такого неухоженного оружия никогда не видел, будет у меня в коллекции… Ничем не брезгует, сволочь.

Тут подвезли материал, и обе артели принялись за работу. Когда закончили, прозвучал обеденный гонг, и работники потянулись к большому парящему котлу, где варилось крепко пахнущее рыбой варево. Помимо небольшого количества пшена оно состояло из всего того, что можно было найти на берегу океана. Водоросли, моллюски, крабы и битая штормом рыба — в пищу невольникам годилось все.

Работники выстроились в две очереди, одни — за просяным хлебом, другие — за похлебкой, потом менялись местами.

Фундинул с сыном и Углук расположились вместе.

Гномы, не сговариваясь, сдвинули свои миски в сторону орка, Одигул оставил себе только хлеб, а Фундинул отдал старому товарищу и хлеб тоже.

— Эй, а как же вы? — забеспокоился орк.

— Не переживай, я давно уже не ем этой бурды, — отмахнулся Фундинул. — Да и Одигул редко больше ложки съедает, он на берегу промышляет, за день так наедается, что к вечеру его этими крабами тошнить начинает.

— А ты чем живешь? Вон и живот у тебя через ремень свешивается.

— Приспособился тут обувь чинить, я ж на все руки мастер. Предложил одному надсмотрщику сапог залатать, у них тут хороших обувщиков — по пальцам перечесть. Тот согласился, а я ему колодки поправил, носочки вздернул и рантик из кованки медной выделал, потом углем да жиром натер, они заиграли, как жемчуга! Он как увидел свою бывшую обувку, так куда спесь вердийская подевалась — благодарить меня стал, руку жать, а потом принес каравай белого хлеба. Вот уже две недели ко мне со всего берега ходят обувь чинить, все, что ни попрошу, приносят. Я и с работы пораньше ухожу, потому как есть на то указание здешнего управляющего.

— Да, — торопливо прожевывая хлеб, согласился Углук, — с твоими руками брюхо пустым не будет. Ты молодец. А я пьяница и обжора.

— Я-то думал, ты в Ливене обретаешься, под присмотром его милости Каспара Фрая.

— Так и было, — подтвердил орк, вычищая кусочком хлеба остатки жидкого навара. — А потом заскучал от спокойной жизни и подался на новую службу. Ничего особенного, там драка, тут драка, но все как-то несерьезно, даже по лбу как следует ни разу не получил. Не то что с его милостью. С ним-то весело было, раз — и болт в брюхе!

Орк и гном негромко засмеялись, теперь об этом можно было и пошутить, но в тот раз, когда такое случилось, Углук выжил только благодаря мессиру Маноло.

— Эх, а хорошо бы сейчас снова встать под знамя его милости, — вздохнул гном. — Мы бы этих проходимцев… — Он осторожно покосился на охрану. — Мы бы их враз в море скинули.

— Дай срок, может, еще и скинем, — серьезно пообещал Углук. — Как там твой Шустрик-Быстрик поживает?

— Не поживает уже, околел.

— А чего так?

— Чернила выпил, — вмешался Одигул. — Две меры, а они на волчьей ягоде были настояны.

— Да, жаль скотинку. Боевой был мул.

— На-ра-бо-ту! На-ра-бо-ту, бестельники! — стал кричать Ваулис, ударяя билом в гонг. Работники спешно заглатывали остатки скудного обеда и спешили к стапелям. Тем, кто был не слишком проворен, полагалось десять плетей.