Глава 50
Едва за Каспаром закрылась дверь, Красавчик сел на топчане, снял шлем и взъерошил волосы.
— Слышь, Лакоб? — позвал он.
— Чего?
— Мы пожрать спустимся, тебе чего-нибудь принести?
— Не надо. Я потом сам схожу, — не поворачиваясь, отозвался «сержант» Фрая. Он мучительно искал ошибку, которую допустил, вызывая боевой огонь. Как будто все сделал правильно, и чтобы «зажечься» сил хватило, но что-то пошло не так. Что же именно?
— Железо здесь оставим, — сказал Красавчик, снимая накладки. Остальные воры с охотой последовали его примеру, после чего все вышли из комнаты.
В зале было шумно, трактирщик и какая-то страшная баба едва успевали подносить заказы. Впрочем, несколько столов пока были свободны. Красавчик выбрал, один из них, и воры чинно расселись, поплевав на ладони и кое-как пригладив засаленные вихры.
Трактирщик заметил их и, несмотря на занятость, сейчас же подошел:
— Что будете кушать, господа?
— А чего ты не спрашиваешь, что будем пить? — ухмыльнулся Рыпа и почесал заросшую физиономию.
— А это как скажете, еда уже оплачена, а выпивка — в отдельный счет.
— Ладно, давай пока жратву, — сказал Красавчик. — Чем сегодня кормишь?
— Тушеные бобы с салом и чесноком и вареные свиные ножки.
— Эх и бздеть будем, — покачал головой Слизень.
— Ничего, не отравимся, — заметил Свинчатка и вопросительно посмотрел на командира. Он понимал, что Красавчик вызвал их не только ради еды, но тот пока молчал, пристально разглядывая посетителей.
Трактирщик убежал выполнять заказ, а в зал вошли двое подозрительных типов. Дорогая, но неопрятная одежда, обвислые края шляп и колючий недобрый взгляд выдавали в них людей рисковых и не имевших постоянного дохода.
— А в петелке под курткой заточки носят, — сказал Рыпа, сразу узнав собратьев по ремеслу.
К столу подскочила помощница трактирщика — конопатая, с выпученными глазами и редкими зубами.
— Бобы с ножками вам подавать? — басом спросила она.
— Чего? — спросил пораженный ее внешностью Рыпа.
— Сюда ставь, молодка, — кивнул Свинчатка, пряча улыбку.
— Прям как неживые, чесслово, — пробурчала баба и со стуком, одну за другой, поставила на стол четыре глубокие плошки.
— Рот закрой или на красавицу загляделся? — поддел Рыпу Свинчатка.
— Это какая-то лошадь крестьянская, — сказал тот, переводя дух.
— Тихо, — испуганно одернул его Слизень. — Она возвращается…
Все замолчали, страшная баба действовали на новичков угнетающе. Подойдя к столу, он шваркнула на него отглаженный, свернутый вчетверо кусок застиранного холста и, поводя тяжелыми бедрами, ушла на кухню.
— Это чего такое? — недоуменно произнес Рыпа, осторожно разворачивая тряпицу.
— Это для удобства, — пояснил Красавчик, — руки вытереть или там харю промокнуть. В хороших заведениях всегда так.
— Ну не такое уж оно и хорошее, — возразил Рыпа и, свернув тряпку, по-хозяйски засунул в карман. — В Ливене и получше бывают.
— Может, и бывают, а тряпочек не дают, — заметил Слизень.
— На то и столица, — согласился Свинчатка. — А тряпицу положи на стол, Рыпа, негоже нам мелочиться.
— Правильно, — согласился Слизень. — Мы к отъезду бельишко во дворе снимем, а тряпку ты здесь брось.
Рыпа с сожалением положил на стол грошовую добычу, а затем, подумав, снова взял и с достоинством промокнул ею губы.
— Я вот об чем подумал, братцы, — начал Красавчик, скобля зубами свиные ножки. — Срываться нам надо, пока целы.
— Куда срываться-то? — удивился Слизень. — Мы же на дело подрядились.
— Как подрядились, так и отрядимся.
— А зачем нам это? Денег-то не получим, ты же жирок нагулять собирался, оружие прикупить, — заметил Свинчатка, выгребая бобы деревянной ложкой.
— Деньги мы возьмем у Фрая.
Свинчатка прожевал бобы и отрицательно покачал головой.
— Я хозяина убивать не буду…
— И я тоже, Красавчик, — добавил Слизень.
— Ну… и мне тоже не хочется, — поддержал их Рыпа. — Поначалу — да, готов был порвать его руками, а теперь нет — нормальный он мужик.
— Кто сказал, что я собираюсь его убивать?
Красавчик умиротворяюще улыбнулся, у него не было другого выхода.
— Положим камень в тряпку, тюкнем несильно и золотишко выгребем.
— У него будет пять золотых… — напомнил Рыпа.
— Дурень, у него будет больше — это он тебе сказал, а на самом деле возьмет побольше, да и серебро у него имеется. Нормально возьмем, мало не покажется.
— Нехорошо человека совсем без монеты оставлять, — возразил Свинчатка, ему этот план совсем не нравился.
— Да он в банк пойдет и возьмет себе еще, у него же свиток имеется, ему в любом городе золотишка отсыплют.
— Ну хорошо, заберем золотишко, а потом куда? — спросил Слизень, помешивая еду ложкой.
— Вернемся в Ливен, — пожал плечами Красавчик.
— А потом туда вернется хозяин, поймает нас и вытряхнет кишки, — не поднимая головы от тарелки, подвел итог Рыпа.
— Вытряхнет, — со вздохом произнес Свинчатка. — Ему это несложно.
— Ну тогда не будет возвращаться — останемся в Харнлоне, всю мелкую шантрапу к ногтю! Налог навесим, заставим нам носить, будет как в Ноэле, только еще лучше, вот увидите!
— Эй, хуторяне, монеты имеются? — раздался совсем рядом чей-то неприятный голос.
Красавчик повернул голову и, встретившись взглядом с нахалом, задавшим этот вопрос, ответил:
— Монеты, конечно, имеются, только я сегодня бродягам не подаю.
— А вы кто такие, а? — спросил второй нахальный посетитель. — Что-то я вас раньше не видел.
— Это и понятно — у тебя «шары» мутные, — поддержал командира Свинчатка. Дело шло к драке, это всем было ясно.
— Ну-ка, пойдем посмотрим, какие вы разговоры умеете разговаривать, — сказал первый из недругов и кивнул в сторону двери.
Красавчик и его товарищи разом поднялись и проследовали за местными на улицу, где уже спускались сумерки. Возле входа стояли два фонаря, но трактирщик берег масло и зажигал их только в полной темноте.
— Пошли, — сказали незнакомцы и свернули за угол.
Красавчик помнил, что где-то здесь должен быть видимый из окна их комнаты двор. Двоих местных он не боялся и уже готовился выхватить из-под куртки заточку — дело было привычное.
