Глава 29

Толстая муха пролетела через всю комнату и с разгона врезалась в мутное стекло крохотного оконца, затем в истерике принялась жужжать, скользя то вверх, до конца рамы, то вниз, до пыльного подоконника. Так продолжалось довольно долго, и за всеми приключениями мухи со скукой на рябом лице наблюдал работник колбасника. Хозяин его был болен, поправляясь после вчерашнего рассолом, поэтому работник продал краденой колбасы, купил пива и теперь бездельничал, размышляя, стоит ли попросить у хозяина прибавки в два крейцера или лучше продолжать по-тихому воровать сырую колбасу. По всему выходило, что воровать проще, ведь если хозяин и добавит жалованья, начнет за эти крейцеры три шкуры драть.

— Нет, дура ты зеленая, — погрозил работник сумасшедшей мухе. — Нас на мякине не проведешь, не нужно нам этих крейцеров, сами разберемся.

В пристройке дурно пахло, здесь вывешивались для просушки сычуги, но работнику это не мешало, он работал у колбасника не первый год.

Напротив стола в темном углу что-то шевельнулось, работник повел бровью и отхлебнул из кувшина еще пива. Муха перестала биться в стекло и устало сидела на пыльном подоконнике.

— Дура ты зеленая, — с чувством повторил работник. В темном углу снова раздался шорох, работник привстал с табуретки и разглядел длинный хвост.

— Вот зараза! — выругался он.

Крысы в колбасных амбарах были самым настоящим бедствием, против них снаружи сушильные амбары обкладывали плотно пригнанными друг к другу строительными камнями.

Работник огляделся — нигде не было и намека на нору, как же она сюда попала?

Стащив с ноги тяжелый башмак, работник начал красться, замахиваясь, чтобы зашибить крысу.

— Ты чего пьешь? — раздался из угла слабый старческий голос.

— А?

Работник опустил башмак и невольно оглянулся на кувшин.

— Пиво…

— Ой-ей-ей, — закряхтел кто-то из угла. — Двенадцать лет не пил пива, даже запаха не чувствовал. Дашь глоточек?

— А ты кто?

Выпучив глаза, работник попятился, из темного угла к нему выползала изможденная крыса. Ее глаза были прикрыты, облезлый хвост загнут вбок.

— Не подходи, убью! — заорал работник со страха и вскочил на табурет.

— Не бойся меня, — смиренно сказала крыса. — На самом деле я прекрасный принц, но злые колдуны превратили меня в крысу. О-хо-хо…

Крыса силилась приоткрыть глаза, но у нее не получалось — мессир Кромб был еще слишком слаб. Крыса, в обличье которой он пребывал, не могла видеть, не имела сердца и других органов, пока это был лишь кусок слабо оформившейся плоти, однако мессир Кромб надеялся закрепиться в этом мире, ведь он шел к этому целых двенадцать лет. Двенадцать лет пронеслись в мире людей как один миг, а в черных безднах нижних миров за это время успели миновать десятилетия.

— Если ты поможешь мне, добрый человек, через десять дней я тебя озолочу…

— Как это? — не поверил работник, усаживаясь на табурет.

— Скоро… — Мессир Кромб начал уставать. — Скоро конец сроку моего заточения в этом теле, я обрету человеческий облик и повелю дать тебе двести золотых… Да что там двести — бери всю тысячу.

— Не может быть, чтобы крыса — и это… сразу принц!

— А ты много видел говорящих крыс?

Работник замолчал, сидя на табуретке с башмаком в руке. Затем он медленно спустил ноги на пол и обулся.

— Пивком угостишь? — снова спросил Кромб.

— Бери. — Работник кивнул на стол.

— Как же я возьму, добрый человек? Ты мне по капельке на пол слей, я и соберу язычком.

Все еще с опаской поглядывая на говорящую крысу, работник с ладони поплескал на пол пиво, крыса уперлась в него носом и стала вдыхать, а не слизывать. Постепенно к ней вернулся навык, и крыса стала пить, мелко подергивая головой.

— Уох-х, напоил, спасибо, добрый человек… — Крыса с трудом поднялась на все четыре лапы и прошлась под столом, поводя носом.

— Где это мы? Судя по запаху, ты заплечник?

— Какой такой заплечник?

— Ну… Головы рубить, руки выворачивать. Палач?

— Нет, что ты, колбасники мы. Вернее, хозяин мой колбасник, а я работник его.

— И хорошо платит? — участливо спросила крыса.

— Да куда там, — отмахнулся работник и вздохнул. Сидя на табуретке, он и не заметил, как крыса подкралась совсем близко и внезапно больно укусила его за ногу.

— А-а-а-а! — заорал тот больше от испуга и, соскочив с табуретки, отбежал в дальний угол.

— Ты извини меня, добрый человек, — сказала крыса окрепшим голосом, медленно приближаясь к работнику. — Мне нужна была капелька крови, чтобы превращение случилось пораньше. Для тебя капля крови — пустяк, а мне надоело маяться в этом срамном обличье — человеческого счастья хочу, понимаешь?

Крыса остановилась в трех шагах от дрожащего работника и, склонив голову набок, взглянула на него единственным открывшимся глазом.

— Ты только не шевелись, у тебя на лодыжке капля крови натекла, позволь мне слизнуть ее, и через три дня я смогу стать человеком.

Работник нервно переступил.

— Стой! Не двигайся, заклинаю тебя, если капля упадет в башмак, все пропало! Не ше-ве-лись…

Гипнотизируя работника вихляющейся походкой, крыса медленно приблизилась к укушенной ноге и на этот раз действительно без всякой боли слизнула кровь.

Работник судорожно сглотнул, он чувствовал, как его одежда пропитывается холодным потом.

— Ну вот и молодец.

Крыса взглянула на дрожащего человека обоими глазами и благодарно кивнула. Затем прошлась вдоль стен, принюхиваясь и осматриваясь.

— Действительно — колбасный амбар, оттого и воняет.

Кромб с удовольствием втянул этот запах, словно это был цветочный аромат.

— Ты уже решил, на что потратишь тысячу золотых? — спросил он, чтобы вывести работника из состояния ступора.

— Я? А это… — работник стал оживать. — А я, тут недалеко, к бабе одинокой на постой встану, мне без бабы никак нельзя, иногда прям хоть кричи.

— А почему здесь, почему недалеко?

— Чтобы в амбар вовремя приходить, а то хозяин ругаться будет.

«Вот дурак», — подумал крыса Кромб.

— Ну ладно, давай выйдем, покажешь мне ваш двор. Хозяин-то где?

— Хворает. Вчерась со свадьбы вернулся.