Глава 25
Красавчик и его подручные прибыли к уговоренному месту еще затемно. Своего угла у них не было, за каждый кусок приходилось воевать с местными ворами, поэтому где ночевать вопроса не вызывало.
Городские ворота на ночь давно не закрывали, поэтому банда беспрепятственно вышла на дорогу — Красавчик и Свинчатка налегке, а Рыпа с Бубоном и Слизень со Шрайком, словно охотники добычу, волокли привязанные к толстым жердям человеческие тела.
— Давай здесь остановимся, а то ребята совсем изнемогли, — предложил Свинчатка.
— Хочешь их пожалеть? — покосился на него Красавчик. — Ну так возьми и помоги им.
Свинчатка оглянулся на шедших позади, но помогать не стал. Впрочем, шагов через тридцать предводитель все же смилостивился и, указав на грязную обочину, сказал:
— Валите их сюда.
Уставшие воры выполнили его приказ буквально, бросив привязанных к шестам пленников. Ударившись о землю, те застонали и стали требовать, чтобы их развязали, однако на них не обращали внимания.
— Ну? И где твой… купчик? — вытирая со лба пот, поинтересовался Бубон, огромный верзила с вечно красной от пьянства физиономией.
— Как рассветет — покажется, — спокойно ответил Красавчик.
— Ты чего, правда решил с ним ехать, а? — спросил нервный Шрайк, он постоянно подергивал головой и повсюду искал повод для ссоры.
— Там посмотрим.
— Красавчик, да куда нам теперь ехать? Еще немного, и мы надломим Кучера, все его дела к нам перейдут, — высказался Слизень, всегда считавший себя обделенным при дележе награбленного.
— Как же, надломишь ты их… — криво усмехнулся Красавчик и вздохнул. — Когда мы в Ливен пришли, сколько нас было?
— Пятнадцать душ.
— Во — пятнадцать! — Красавчик сдвинул шляпу на затылок. — А сейчас сколько?
— Шесть, если этих не считать. — Слизень кивнул на связанных пленников.
— Вот и смотри сам, подломим мы Кучера или не подломим…
Все замолчали, вглядываясь в светлеющий восточный край неба.
— Нам деньжат перехватить надо, мы бы тогда оружие купили, отожрались бы малость.
— Здесь червивка кислая, у меня от нее брюхо болит, — басом пожаловался Бубон.
— Вот и я о чем говорю. Нам сейчас заработок нужен, а Фрай обещает дать аванс, по серебру на рыло.
— Да ты что! — не поверил Бубон.
— Да, прямо сегодня, сказал, даст денег. И в походе обещал жрачку из своего кармана.
— А мне штаны новые, — мечтательно глядя в сумерки, сообщил Свинчатка.
— Так, может, мы его того, а? — предложил Бубон. — Отъедем на пару миль, скинем в канаву, все денежки заберем — он ведь, поди, на дорогу-то немало припасет, а?
— А Бубон дело говорит, — подал голос Рыпа, невысокий плечистый вор в драной, с оборванными полями шляпе. Он постоянно сморкался и говорил в нос. — Ты сказал, при нем барахло будет, кони.
— Этот Фрай не так прост. — Красавчик покачал головой и сплюнул на дорогу. — Мне рассказывали, что Кучер, Пустой и Швыра его на нож посадить хотели.
— И чего?
— Не посадили. Убрал он их всех троих — разом.
— А чего ж совсем не убил? — недоуменно поинтересовался Слизень.
— Не знаю, — честно признался Красавчик. — Наверно, ему с этого никакого навара нету, Кучер ему не мешает. А с конями я бы не связывался, куда их потом продать? Местным заводчикам? Доложат страже, те — гвардейцам, а на площади виселицу поставили — свяжись мы с продажей коней, первыми на ней и окажемся. Местные говорят, молодой герцог новые порядке в городе наводить будет, поэтому нам лучше на некоторое время отсюда смыться, а как вернемся, то, может, увидим Кучера в петле.
— Хорошо бы, — сказал Слизень.
— С конями можно не вязаться, отпустим — пускай разбегаются! — не сдавался Рыпа. — Возьмем только денежки и барахло! Хочешь, я сам его подколю — как свинью, даже пикнуть не успеет?
— Не торопись, Рыпа, если я решу, что так будет лучше, именно ты его и подколешь, раз сам вызвался, но я еще не все сказал. Фрай собирается вывезти с севера какую-то очень ценную вещь. Что за вещь — не говорит.
— Темнит! — пробасил Бубон.
— Темнит, — согласился Красавчик. — Поэтому за горстку серебра и пару телег тряпья нам его в канаву валить не резон. Доберемся до сокровища, тогда и посчитаемся. Теперь всем ясно, почему мы должны ехать с Фраем и вести себя как паиньки?
— Дело ясное, брать нужно все, — уверенно заявил Слизень.
— Правильно, хапнем по большому! — поддержал Бубон.
— Да не ори ты так! — ткнул его в бок Рыпа.
— Светает, — заметил Свинчатка.
— До чего же холодно, даже задница мерзнет! — пожаловался Шрайк. — Убил бы сейчас кого-нибудь за суконную подкладку…
В этот момент по мостовой застучали копыта, воры прислушались. Судя по шуму, лошадей было десятка два.
— А вдруг гвардейцы? — тонким от страха голосом спросил Рыпа.
Образ новой, пахнущей сосной виселицы замаячил перед глазами каждого из воров.
— Откуда им здесь быть? Это Фраю лошадок ведут, — справившись со страхом, пояснил Красавчик.
Он оказался прав: из ворот выехали двое дюжих бородачей на ломовых лошадках, с огромными дубинами, лежащими поперек седел. За ними, привязанные один за другого, шли оседланные мардиганцы. За строевыми лошадями ехало еще семь всадников на простых лошадках, и у всех, кроме одного, были тесаные дубины с устрашающе торчавшими из них шляпками кованых гвоздей. Замыкающими в колонне ехали две телеги с поклажей.
— От войско-то, а? — покачал головой Бубон. — На кого они с такими корягами собрались?
— На нас, — усмехнулся Свинчатка и, поймав на себе обеспокоенные взгляды, пояснил: — От конокрадов отбиваться, лошади-то цену немалую имеют.
Конная стража с подводами остановилась на противоположной обочине дороги. От нее отделился самый главный — по виду купец и, подъехав к ворам, строго спросил:
— А вы чего тут?
Воры растерялись. С одной стороны, ничего предосудительного, не считая похищения своих коллег, они не сделали, а с другой — всегда были готовы к любым обвинениям.
— Мы тут по делу, — нашелся Красавчик и выступил вперед. — Мы на работу нанялись.
— Вы не господина ли Фрая люди будете?
— Его самого! — ответил за Красавчика Свинчатка.
— Ну хорошо, — буркнул незнакомец и отъехал.
Стало тихо, но ненадолго: с дороги послышался скрип колес и из стелющегося над землей тумана показались две раскачивающиеся бычьи туши. Быки волокли тяжелую ломовую телегу с грузом пиленых каменных блоков.
— Зарезать бы такого быка, — вздохнул Бубон. — Нам бы на месяц хватило.
— А господин Фрай нас с Красавчиком свининой жареной угощал, — с блаженной улыбкой вспомнил Свинчатка.
— Во! А нам чего не принесли?
— Он в заведении угощал, — важно сообщил Красавчик. — И херес наливал в стаканы прозрачные.
— В стекло? — уточнил Бубон.
— А то. Представь, что при таком раскладе мы бы стали по карманам мясо рассовывать — что бы он подумал о нас как о ворах?
Бубон согласился, воровской этикет следовало соблюдать.
Тяжело сопя, быки проследовали мимо, положив на ходу несколько жидких лепешек.
— Давай, Бубон, нажрись, пока горячее! — подтолкнул голодного товарища Рыпа.
— Да пошел ты… — обиженно проворчал тот.
Шрайк и Слизень засмеялись.
— Вон он! — сказал Свинчатка, распрямляясь и указывая в полумрак рукой.
— Ничего там нет — быки только, — возразил Красавчик. — А нет, точно! Лошадь навьюченная!
По обочине дороги, объезжая телегу с камнем, ехал всадник на мардиганце, к его седлу были приторочены немалые узлы и какой-то короб. Радом с всадником трусил пеший с перекинутой через плечо сумой.
— Кто это с ним? — спросил Слизень.
— Попрошайка, я его несколько раз на площади видел, — ответил Свинчатка.
— Барахлишко-то у него новое и сапоги, — заметил Рыпа.
— Это он у господина Фрая уже выслужил, — с готовностью пояснил Свинчатка. — Мне тоже штаны новые обещали.
— Та-ак, барахло с попрошайки снимаю я, — заявил Рыпа.
— А задницу не натрешь? — тут же вмешался Шрайк. — Мне оно в самую пору.
Рыпа оскалился и сунул руку под куртку, Шрайк повторил его движение.
— Ну-ка остыли — оба! — приказал Красавчик. — Не время сейчас, позже полаетесь.
Воры подчинились, Красавчик требовал беспрекословного повиновения.
— Ишь, шляпа какая, и при мече, — комментировал Бубон вид работодателя. — Как дворянин какой.
— Да уж. — Рыпа зло шмыгнул носом. — Важный, на деньгах сидит.
